Текст книги "Странная компания (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ксения Баштовая
Странная компания

Не знаю, как у кого, а у меня все дни начинаются одинаково: я просыпаюсь от жуткого дребезжащего звонка будильника – он всегда так зудит, что хоть вешайся! – несколько долгих минут пытаюсь понять, что за гром небесный разбудил меня, затем спохватываюсь, что опаздываю в институт и, наспех умывшись, одевшись и позавтракав, выскакиваю из дома, чаще всего забывая закрыть дверь.

Но сегодня все было как–то не так: я проснулась минут за десять до дикого вопля будильника и, окончательно придя в себя, попыталась расшифровать сон, что преследовал меня всю ночь. Так, а что же мне снилось? Какой–то незнакомый город, странные напуганные люди, спешащие мне на встречу, солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи – вот и всё, что я запомнила.

Я, не спеша, встала и взяла с полки первый попавшийся (а к слову о птичках, и единственный у меня дома) сонник. Посмотрим расшифровку… Счастье… удачные разговоры… и, в конце концов, благополучный исход любого предприятия… Неплохо…

* * *

Позавтракав и наспех собрав сумку, я поспешила в институт. Лучик солнца шаловливо пощекотал мне щеку, стайка воробьев, сварливо крича, дралась за корку хлеба, – день был великолепный.

Я перескочила через лужицу – ночью был небольшой дождь – и поспешила дальше, мечтая на ходу. Эх, как бы я хотела хотя бы минуты две побыть Золушкой, спешащей на бал, или, скажем, Спящей красавицей, когда ее целует принц. Да вот только все принцы перевелись. Вымерли вместе с драконами и Змей – Горынычами.

А те, что остались, ездят не на белых конях, а, всего лишь, в белых кадиллаках и лимузинах…Вот так–то… А мне придется годика через два–три, если не хочу остаться старой девой, выйти замуж за какого–нибудь козломордого хмыря.

Улыбнувшись этой внезапно появившейся мысли, я повернула за угол, мельком взглянув на часы, висящие на универсаме – успеваю! – и… остановилась как вкопанная. Из стены старого ничем не приметного дома выехал всадник… на белом коне… С ума сойти!.. Господи, что же здесь происходит? Может быть, кто–нибудь мне объяснит?

Пока я стояла и ошалело хлопала глазками, пытаясь найти в происходящем хоть какой–нибудь смысл, всадник протянул в мою сторону руку и сказал: «Поехали?»

Ага, делать мне больше нечего. Прямо сейчас вскочу на коня и поеду, вот только шнурки поглажу. Еще завезет куда–нибудь.

В тот момент я даже не удивилась, что этот парень говорит на чистейшем русском языке. Говорит, ну и пусть себе говорит. Так даже лучше. Мысли мои были заняты, ну, совсем, другим: я изо всех сил убеждала себя, что должна развернуться на сто восемьдесят градусов и уйти отсюда. Причем, уйти как можно быстрее. К сожалению, самовнушение никогда не было моим коньком. Я протянула обе руки этому странному наезднику, он потянул меня к себе, и я оказалась в седле рядом с ним.

Так, на землю с высоты конского роста я посмотрела, теперь и домой – вернее в институт – можно идти.

А этот парень, сидящий на коне сзади меня, вдруг что–то сделал со своею лошадью, та встала на дыбы (я еле удержалась и случайно выронила сумку) и помчалась вперед.

Мамочки родные! Переулок узкий, мы же сейчас врежемся в кого–нибудь. У меня мелькнула, и тут же пропала, совершенно идиотская мысль о том, что можно бы спрыгнуть с коня. Я лишь крепче вцепилась в гриву, ожидая каждую секунду удара, и зажмурилась от страха.

Время шло… А ничего страшного не происходило…Потом я услышала насмешливый голос:

– Гриву можно уже и отпустить. Иначе мой конь просто задохнется.

Я медленно открыла, сначала один, затем второй глаз (и вправду, ничего плохого не случилось… пока что ничего), и ослабила хватку. Пальцы жутко ныли. Что–то большое и умное подсказало мне, что я нахожусь явно не в родном Екатеринославле: справа и слева от меня расстилались зеленые поля, покрытые яркими цветами, над головой были голубые небеса с золотым солнцем, так непохожие на серое мрачное городское небо, где–то в вышине лениво ползло несколько тучек, явно намереваясь часа через два скрыться за горизонтом, а конь рысил по дороге, весело звеня подковами по камням.

* * *

Так. Доигралась, называется. Ё–моё, и куда же я это попала, а?

Через некоторое время конь остановился. Как это не странно, я ещё пока не свалилась с него, хотя и предприняла несколько попыток. Затем мне помогли спуститься на твёрдую землю и я, наконец–то, смогла рассмотреть человека, что привёз меня сюда.

Он был молод (мой ровесник; может, чуть старше). А его костюм напоминал мне времена правления, скажем, Генриха IV и Людовика XIII (как я себе это представляла): коричневый камзол (кажется, это так называется), белоснежная, явно накрахмаленная рубашка (я заметила кружевной воротник и манжеты), брюки, высокие сапоги… Завершали эту картинку, сошедшую со страниц учебника истории, вьющиеся каштановые, с лёгкой золотинкой волосы, опускающиеся ниже плеч, и темно–зеленые, почти черные, глаза.

Странно, но страха я не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала в тот момент.

Интересно, а мне бы подошёл костюм этой эпохи? Ну, например, кринолин, корсет… Думаю, увидев меня в таком платье, все бы просто попадали (не от ужаса. От красоты!). Нет, я не перебарщиваю! Ну,… Может быть… Совсем чуть–чуть…

Внезапно голос этого «принца на белом коне» прервал мои размышления:

– Так и будем молчать?

Оригинальное начало разговора, не правда ли?

Я вот тоже думаю, что неправда. Тем более, что было это сказано таким ехидным тоном, что у меня впервые в жизни возникло острое желание выцарапать глаза совершенно незнакомому человеку (он ведь не представился, верно?).

– А о чём разговаривать? Ты ведь даже не назвал себя…

Вот ещё одно «оригинальное» высказывание…

А вообще–то, этот идиотский ответ (на не менее идиотский вопрос) я дала, от всей души надеясь, что всё окружающее меня рассеется как мираж, и я окажусь на таких знакомых, милых, кое–где грязных улицах родного города.

Увы, этого не произошло. Но зато опять заговорил мой спутник:

– Позвольте представиться, – по его лицу пробежала улыбка полная сарказма. – Король Торенты Франциск V. Остальные титулы я называть не буду – это займёт слишком много времени.

Он – король? Да быть этого не может! Хотя… Если присмотреться… Очень даже может быть…

Всё! Хватит! Это, не при детях будет сказано, Средневековье у меня уже в печёнках сидит. И это, не смотря на то, что я пробыла здесь не больше пяти минут.

– Представился? Молодец. Когда у тебя будут деньги, купишь себе от меня подарок. А теперь отправляй меня домой. И немедленно!!!

– А больше ты ничего не хочешь? Например, луну с неба?

Мало того, что он занимается киднеппингом, так ещё и циник по натуре! Не знаю, что это значит, но звучит красиво.

– Спасибо, не хочу.

– Рад за тебя. А теперь, будь так любезна, представься сама…

Так он что, воровал меня, не зная моего имени? Тем лучше.

– Меня зовут Евгения.

Я решила не упоминать, что терпеть не могу, когда меня называют полным именем.

– Эжени… Какое красивое имя…

– Моё имя – Евгения. И мне очень не нравится, когда его искажают. Ты все понял? – мой тон не сулил ему ничего хорошего.

– Разумеется… Эжени…

– Ещё раз назовёшь меня «Эжени», и я не знаю, что с тобой сделаю!

– А вот это зря. Надо всегда точно знать, что ты собираешься делать.

«Умник нашёлся!», хотела, было выпалить я, но тут до меня дошло, что в таком случае наш спор затянется до бесконечности, а потому я перевела разговор на другую тему.

– Зачем ты меня сюда притащил?

– Чтобы ты мне помогла, разумеется.

– Помогла? В чем?

– Вернуть престол.

– Что ты сказал?!

Я чувствовала себя так, словно мне дали кирпичом по голове.

– То, что слышала. Может мне повторить?

Я бы убила его за одно только ехидство.

– Не надо! Ты, что, белены объелся?! Или может, я похожа на Рембо?!

– А кто это такой?

– Какая разница, кто это такой! Ты лучше скажи, я, что, на него похожа!?

– Ну, подумай сама! Как я могу сказать, на кого ты похожа, если я не знаю, о ком ты говоришь?

– А вот так и скажи!

Некоторое время Франсуа искал подходящий ответ, а потом выдал:

– Неважно, похожа ты на этого самого Рембо или нет. Ты просто должна мне помочь.

– А больше я ничего не должна? Я не обязана помогать всем придуркам… Ну, ладно, не придуркам, а всего лишь каждому встречающемуся у меня на пути, – я выразительно покрутила пальцем у виска, – слегка чокнутому принцу.

 – Сама ты чокнутая… Слово–то, какое ещё нашла!

 В этот момент я была готова его убить. Мало того, что притащил неизвестно куда, так ещё и обзывается!

 – Если тебе не нравится, как я разговариваю, найди себе ту, что будет говорить нормально.

 – А вот и найду!

 – Вот и ищи!!! А меня оставь в покое!

 – Размечталась.

 Урод.

 – Пойми, Эжени, мне нужна именно ты, – его голос был способен растопить самое ледяное сердце. Но только не моё. – Так говорится в одном из древних предсказаний…

 – Ах ты, боже мой! Какой–то Нострадамус наплёл неизвестно что, а я теперь должна выкручиваться, так что ли?!

 На лице Франсуа появилась довольная улыбка:

 – Ну, можно сказать, так. Хотя этого предсказателя звали не Нострадамус, а Никалиноро.

 Он решил, что я уже согласилась пойти с ним! Как бы не так.

 – Подумаешь, всего лишь несколько разных букв. Как бы то ни было, я никуда не пойду. Тебе всё ясно?

 – Разумеется, Эжени. Не хочешь – не иди. Только как ты думаешь, как к тебе отнесутся местные жители, если они поймут, что ты не знаешь ни местных обычаев, ни того, где находится эта страна, ни, на худой конец, какой сейчас год на дворе.

 Ну, дату я могу выяснить легко и быстро.

 – А вот год я знаю. Сейчас идёт две тысячи третий от Рождества Христова.

 – Размечталась. Сейчас только тысяча шестьсот восьмой…

 – Ага, ты ещё скажи: «от Рождения бен–Ладена».

 – Насколько я понимаю, здесь надо смеяться. Я прав?

 – Возможно, – мама всегда учила меня не спорить с психами. – Ну а всё–таки, может, я пойду домой, а? Тем более, что посмотри на меня, мой костюм совершенно не подходит к этой обстановке, – я бросила короткий взгляд на свои зелёную кофточку, юбку намного выше колена и босоножки на шпильках.

 – Ничего. В ближайшем поселении я куплю тебе подходящую одежду.

 И, не дожидаясь моих комментариев, он пошёл вперёд, осторожно ведя коня на поводу, а я – а что мне ещё оставалось? – последовала за ним. В этот момент у меня возникло впечатление, что он и не собирался оставлять меня здесь…

 Убью!..

 Я медленно шла за Франсуа, лелея в душе самые темные замыслы…

 * * *

 Когда мы, наконец, остановились, медленно сгущались сумерки. За это время я успела перебрать все известные мне виды казни и отказаться от них. Они показались мне слишком мягкими для Франсуа.

 Ночь – между прочим, довольно–таки прохладную – я провела на плаще моего похитителя, а проснулась – с ног до головы усыпанная росой. От этой «великолепной» ночёвки мне на весь день досталась легкая ломота в костях.

 После завтрака, – который был подан явно не из «Метрополя» – мы снова тронулись. В смысле – в путь (мозгами я, по–видимому, тронулась уже давно).

 В деревне, находящейся в четырех часах ходьбы от того места, где мы ночевали, мне была куплена одежда и лошадь, и дорога вновь позвала нас.

 Боже! Что за чушь я несу! Похоже, я начинаю привыкать к этому – не при детях будет сказано – средневековью.

 * * *

 Дорога, вымощенная брусчаткой, уже давно превратилась в тонкую тропку, а та, в свою очередь, затерялась среди луговой травы, а мы все ехали да ехали…Ноги коней утопали в цветах, а на горизонте виднелся лес, приближающийся к нам с каждой минутой.

 Я уже настроилась на приятный отдых в тени деревьев, когда вдалеке показалось темное пятно. Присмотревшись, я поняла, что это всего лишь человек. Правда,.. он был окружен целой стаей летучих мышей, которые кружили вокруг него, били крыльями по лицу, цеплялись за волосы…

 Стоп! Разве…

 – У вас, что, летучие мыши летают и днем? – я повернулась к Франсуа, и, как бы невзначай, поправила прическу.

 Этот чурбан ничего не заметил!

 – Это вампиры.

 – Что за чушь ты мелешь? Их не существует!

 – Посмотрим, – с этими словами он ворвался в черное облако.

 * * *

 Я так и не поняла, то ли «вампиры» оказались чересчур трусливыми, то ли Франсуа – очень храбрым. Как бы то ни было, едва он пару раз взмахнул мечом, как все летучие мыши поднялись высоко в небо и скрылись из виду. Так что, остались только: я, Франсуа, ну, и тот, на кого эти «бетменты» нападали. Храбрая я неуклюже слезла с коня, и направилась к спасённому (мною, разумеется) человеку.

 Ну, что я могу о нём сказать? Симпатичный, стройный, высокий (похоже, акселерация здесь не редкость), чёрноволосый, чёрноглазый, только вот бледный какой–то… Причём, настолько бледный, что казалось, ещё мгновение – и он упадёт в обморок.

 Что и произошло через секунду… Я едва успела его подхватить и, осторожненько положив на землю, начала осматривать его шею.

 – Что ты делаешь? – вопрос Франсуа прозвучал так неожиданно, что я аж вздрогнула.

 – Не видишь, что ли? Смотрю, не покусали его эти, как ты выразился, вампиры.

 – Даже если покусали, что с того?

 – Как что? Он станет вампиром. Я ведь права?

 – Расслабься, твоему новому знакомому это не грозит.

 – Почему это?

 – Он и так вампир.

 Мне как–то сразу поплохело,.. а Франсуа присел на корточки и начал расстёгивать рубашку на этом «Дракулито–вампирёныше».

 – А что ты делаешь?

 Он как–то странно посмотрел на меня.

 – Не видишь, что ли? Хочу посмотреть, насколько опасно он ранен.

 – Ты с ума сошёл, что ли?!

 Мой крик был способен, наверное, поднять мертвеца из могилы, а этот вампир не приходил в себя!

 – Если кто из нас и сошел с ума, так это ты.

 – Ну, конечно! Сейчас этот красавчик очнется, ему захочется кушать и он нас всех перекусает. Не знаю, как ты, но я считаю, что мне не подойдет такой симпатичный зеленоватый цвет лица.

 – Если тебе что–нибудь не нравится – уходи.

 Я так и собралась поступить, но, вспомнив, что тогда мне придется навсегда остаться в этой дыре, передумала…

 Осмотрев вампира, Франсуа застегнул его рубашку и сказал:

 – Он полностью здоров. Ран нет.

 – Надо же! – восхитилась я. – А не шевелится он, наверное, потому, что решил прилечь, отдохнуть?

 – Нет, – тихо вздохнул Франциск V (похоже, у него начинала болеть от меня голова). – Просто, у вампиров все раны заживают очень быстро, и, скорей всего, он придёт в себя ближайшие несколько минут.

 – А я считала, что это относится только к оборотням.

 – И к ним тоже.

 В это время обсуждаемый объект открыл глаза и медленно сел.

 – Где я?

 – Слишком далеко от ваших владений, – вымолвил Франсуа.

 Лишь теперь я заметила на голове у вампира тонкий золотой обруч, украшенный кроваво–красными и сверкающе–чёрными камнями. Только этого мне и не хватало – ещё один изгнанный принц! Я надеюсь, местный Нострадамус хотя бы ему ничего про меня не понапредсказывал.

 Одет этот принц был в костюм такого же средневекового стиля, как и у Франсуа, но его одежда была выдержана в черных тонах, лишь подкладка плаща алела в лучах солнца.

 – Кто вы? – этот вопрос, впрочем, как и предыдущий, был произнесён в лучших традициях умирающего лебедя.

 – Меня зовут Франсуа.

 – А меня – Эже… тьфу ты, Евгения, – с этой галломанией я скоро сойду с ума. – В исключительных случаях – Евгения Владимировна.

 – Я – Луис.

 Похоже, Франсуа не собирается оставлять этого вампира здесь. Да и наш разговор, по–видимому, затянется ещё надолго.

 * * *

 – Это – полная чушь, – произнёс Луис.

 Мы сидели у костра в тени деревьев, через ветви романтично мерцали звёзды. Как я не вглядывалась, но найти знакомых созвездий так и не смогла.

 – Что именно? – я вернулась к действительности.

 – То, что человек, укушенный вампиром, сам становится им. Для того, чтобы быть вампиром – им надо родиться.

 – А почему тогда так говорят?

 Луис некоторое время помолчал, как будто подбирая нужные слова, а потом тихо произнес:

 – Люди, вампиры, кобольды, оборотни и даже орки, тролли и гоблины произошли от одного корня. Но каждая из этих рас пошла по своему пути. Люди, для того, чтобы выжить делали мечи, кинжалы… Мы же пользовались тем, что дала нам жизнь: зубы, когти…

 – Про зубы я слышала. И даже видела… в мультфильмах. А что за когти?

 Луис улыбнулся: в неверном, дрожащем свете костра я увидела два острых клыка, торчащих из уголков его рта (у меня по коже побежали мурашки, причем, с порядочной скоростью), затем протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою:

 – Ничего не…

 «…Вижу» я смогла произнести только через десять минут: его ногти удлинились, выросли сантиметров до трёх (а может, и до всех пятнадцати) и заблистали серебром. Я попыталась притвориться, что меня это не удивило и совсем (ну ни капельки) не испугало. Похоже, это у меня плохо получилось.

 А, вот, Франсуа, кажется, чувствовал себя нормально:

 – Ты не ответил на вопрос.

 – Какой именно? – клыки, как и когти, исчезли.

 – Тот, что задала тебе Эжени.

 – Евгения, – поправила его я.

 – Эжени, – тон Франсуа был способен заморозить до дна небольшую речку.

 Этот поединок взглядов выиграл он.

 А Луиса, похоже, забавлял наш маленький спор:

 – Существует много различных выдумок. Я, например, слышал, что люди проходят какой–то обряд посвящения. Это происходит обычно лет в восемнадцать. Выигрывает тот, кто с первого раза разобьет головой самый большой дуб в близлежащем лесу.

 – Очень смешно, – пробормотала я, но моих комментариев как обычно никто не услышал.

 Тогда я задала другой провокационный вопрос:

 – А то, что вампиры пьют кровь, тоже ложь?

 – А ты как думаешь?

 Громко затрещавший костер избавил меня от необходимости отвечать. Тогда я сделала умное лицо и поинтересовалась:

 – А как насчет серебра?

 – Что ты имеешь в виду?

 – Ну... Серебро действительно очень опасно для вампиров? – невинно вопросила я.

 – Серебро? Конечно... достаточно одного прикосновения, и всё – вампир мертв, – произнося эти слова, Луис крутил в руках кинжал, а, замолчав, протянул его мне. – Ты не подскажешь, что это за металл? Продавец утверждал, что это – сталь, – в его глазах запрыгали чёртики.

 Я осторожно взяла в руки стилет, и чуть было не начала ругаться, когда увидела, из чего он сделан: клинок, рукоять – всё из чистейшего серебра, разве что, пробы не хватало.

 – Так значит, серебро смертельно опасно?! – я попыталась говорить с иронией.

 – Да, конечно, – в голосе вампира зазвучал откровенный смех.

 Потом Луис рассказывал о том, почему его изгнали. Если я правильно поняла, то власть захватил какой–то колдун. А может быть, я поняла неправильно… Впрочем какая разница, если так хочется спать…

 Я уснула, едва голова коснулась земли, а проснулась, когда солнце только показалось на горизонте. Господи, куда катится мир? Дома меня можно было поднять так рано только под угрозой расстрела.

 Несмотря на то, что едва рассвело, принцы (две штуки) уже не спали. За деревьями слышался звон родника, я пошла туда.

 Источник выбивался из–под земли, собирался в сделанном природой каменном блюдце и, вытекая из него, бежал дальше.

 Я склонилась над водой. Из глубины на меня посмотрело моё лицо. Коричневые, слегка вьющиеся волосы, спадающие ниже плеч, карие глаза, высокий лоб… Я, конечно, не уродина, но и не красавица–волшебница из какого–нибудь фильма. И уж точно я не воительница a–la Зена.

 Я осторожно коснулась воды, (она оказалась такой холодной!), затем собралась с духом, набрала полную горсть и плеснула себе в лицо. Капли влаги застыли на ресницах, губах, побежали по лицу и закапали в траву; по воде разбежались круги, моё отражение запрыгало и исказилось. Я усиленно разглядывала красивую себя, пытаясь найти что–нибудь магическое, волшебное, то самое, ради чего меня притащили сюда, когда сзади послышались шаги, и голос Франсуа произнес:

 – Ну так что? Ты идешь или все–таки остаешься здесь?

 – Остаюсь, – буркнула я, поднимаясь на ноги.

 – Великолепно! Значит, твой конь достанется Луису. Договорились?

 Конечно.

 * * *

 В общем, перед нами стояла ещё одна проблема: Луису нужен был конь (он, как видно, прочно решил ехать с нами), а у Франсуа, понятно, денег не было (все свое золото он потратил на меня). Правда, Его Величество король Торенты ехидно предложил, чтобы Луис ехал на моем коне, а я бежала рядом (при этом предполагалось, что кони будут идти галопом), но я наотрез отказалась от этого, заявив, что если они так поступят, то им придется собирать себя (не меня!) по частям. Разговор велся на повышенных тонах.

 К концу нашего спора Луис снял с головы корону и, проведя по ней рукой, как бы прощаясь с чем–то, вынул из неё кинжалом один из алых камней. Свою корону он положил в седельную сумку, а камень бросил Франсуа:

 – На этот рубин можно купить десять таких коней.

 Король Торенты поймал рубин на лету:

 – Неплохой. А почему те, кто охотился на тебя, не отобрали его? Да и всю корону, вместе с головой?

 – Не успели.

 * * *

 К деревне мы подошли, когда уже смеркалось. За это время я успела уже раз пять поссориться и помириться с Франсуа и Луисом.

 Эта деревня ничем не отличалась от той, где я была до этого: такая же главная площадь, такие же узкие улочки, лучами разбегающиеся от нее, и небольшая таверна, находящаяся неподалеку от площади. Разве что люди были другие, но это не так уж и важно.

 Франсуа где–то разменял рубин, и мы остановились в местном отеле – он явно был не пятизвездочным (так, какой–то трактир).

 А эти принцы даже не посоветовались со мною! Может, я не хочу здесь задерживаться! Может, я хочу ночевать под открытым небом (Хотя, если честно, я не хочу)!

 Но они меня – увы! – не послушались, из чего я сделала вывод, что этому миру явно не достает передовых идей феминизма и женской эмансипации.

 Выяснив их намерения, я тихо и мирно пошла подышать свежим воздухом – или, говоря русским языком, выпустить пар после крупной обиды. Деревня эта, если честно, мне не понравилась: везде пыль, грязь, бегающие кругами (как, блин, в каком–то мотокроссе) курицы, валяющиеся в придорожных лужах свиньи и местные жители неопределенного возраста и неопрятной внешности… В общем, кошмар, ужас и разруха.

 Гуляла я около часа (не так уж и много, между прочим), и, уже успокоившись и возвращаясь к трактиру, услышала какой–то шум.

 Любопытство не порок, а большое свин… Короче, не важно, что именно. В общем, я пошла туда, откуда этот шум раздавался. Это было на какой–то из близлежащих улиц. Дорога шла на горку, и, забравшись на какой–то бугорок, я увидела, что толпа, запрудив всю улицу, собралась «изничтожать» какой–то «классово чуждый элемент».

 Люди, насколько я могла судить, были очень рассержены (все были вооружены кольями, лопатами, топорами и другими орудиями труда), а тем самым «чуждым элементом» был… Луис.

 И что мне теперь делать? Плюнуть на все и пойти своей дорогой? С одной стороны, я знаю его только пару дней. А с другой – как–то не удобно его просто так бросить…

 В общем, я растолкала толпу и пробилась к Луису:

 – Что здесь происходит? – я старалась говорить как можно более строго.

 Толпа зашушукалась, и вперед был вытолкнут самый храбрый:

 – Миледи, не подходите к нему, это – вампир, – пробормотал этот «храбрец» и сразу же юркнул обратно.

 – Вампир? С чего вы это взяли?

 Со всех сторон раздался нестройный хор самых разнообразных высказываний. Я, честно говоря, ничего не поняла, а потому закричала в ответ:

 – Да замолчите же вы все! – а когда все заткнулись, продолжила. – Пусть говорит кто–нибудь один.

 Вперед вылез тот же самый храбрец:

 – Миледи, ну, он же одет во все черное, да и сам темный какой–то, смуглый… А ведь именно так и выглядят создания тьмы.

 Произнеся эти слова, «храбрец» как–то побледнел и скукожился. Ясно, боится, что мы вдвоем сейчас его покусаем.

 Я лихорадочно подыскивала доводы, после произнесения которых, меня бы не сожгли на костре и не повесили бы, и вдруг меня озарило:

 – Я могу доказать, что этот человек не вампир, – я произнесла эти слова тоном достойным самой Клеопатры.

 – Но, миледи, как? – поинтересовался чей–то неуверенный голос. Похоже, это был тот же самый «храбрец».

 – Вы мне не верите?! – я сделала вид, что готова ниспослать на голову нечестивца все громы и молнии небесные.

 – Верим, миледи, но… – голос стал ещё неувереннее.

 – Ладно, – вздохнула я. – У кого–нибудь есть серебро?

 Вперед выступил какой–то то ли священник, то ли монах (кто их, католиков, разберёт!), который держал в вытянутых дрожащих руках огромный крест. По–видимому, серебряный.

 Луис, молчавший до этого времени, удивленно покосился на меня и шепотом поинтересовался:

 – И что я должен делать? – в его голосе звучало искреннее недоумение.

 – Поцелуй крест, идиот, – я лучезарно улыбалась окружившей нас толпе.

 После того, как Луис выполнил мою вежливую просьбу, толпа медленно начала рассасываться. Через пару минут мы остались одни.

 * * *

 Некоторое время мы шли молча, но я не могла долго сдерживаться и, наконец, спросила:

 – Слушай, а что ты там делал? Ты ведь, вроде как оставался с Франсуа?

 – Тебя долго не было, мы пошли тебя искать.

 – Как трогательно, щас заплачу от избытка чувств, – скривилась я. – Кстати, к слову о птичках: что с тобою бы сделали эти горожане, если бы убедились, что ты – вампир?

 – О, ничего такого… Всего лишь, убили бы каким–нибудь серебряным предметом, вбили бы в грудь осиновый кол, и похоронили бы где–нибудь в лесу, лицом вниз.

 – А это еще зачем?

 – Чтобы не выкопался.

 Все эти ужасы Луис рассказывал совершенно серьезно, без малейшего намека на улыбку, и так спокойно, что по мне даже мурашка побежала (одна, но очень крупная). Но, как известно, один вопрос тянет за собою другой, поэтому, успокоившись, я вновь поинтересовалась:

 – Но, почему же ты, зная, что тебя могут убить, остался здесь, а не отправился туда, где, например, не верят в существование вампиров?

 – Ну… На этот вопрос трудно ответить. Ведь и ты идешь с Франсуа, не смот…

 – Вот, что, Луис, – перебила я его, – не путай меня и себя. Ты идешь с Франсуа по собственной воле, а меня он заставил. Я попаду домой, только если помогу ему вернуть престол.

 – Я знаю, что он так сказал, но представь на мгновение, что я могу отправить тебя домой прямо сейчас… Ну как, ты хочешь оказаться там?

 «Разумеется, хочу» – хотела, было, сказать я, но передумала. Я вспомнила мой родной город: такой красивый (в мечтах), чистый (там же), – сводных сестер, вечно занятых лишь собою, мачеху, утверждающую, что самой большой ошибкой в её жизни было то, что она вышла замуж за моего отца, а он взял и помер ей назло… Конечно, я не Золушка, но все же…

 Я припомнила все это и, посмотрев в глаза Луису, твердо сказала:

 – Нет.

 – И ты ещё что–то говоришь?! – усмехнулся вампир. – Ты не хочешь домой, а ведь здесь на тебя могут напасть оборотни, тролли, гоблины, драконы…

 – Вампиры, – ехидно подсказала я.

 – Правильно, – засмеялся Луис. – Но учти – вампиры нападут на тебя, только если ты нападешь первой.

 – Хорошо, – кивнула я. – Теперь, прежде чем дать кому–нибудь по морде, я буду обязательно спрашивать у него, не вампир ли он.

 – Уж, постарайся.

 Коротая время с помощью таких милых разговоров, мы пришли в трактир (хотя, вполне может быть, что он называется по–другому – харчевня, например; корчма, таверна).

 Уже смеркалось, когда наконец–то появился Франсуа. Оказывается, всё это время он искал меня, а потому, был, мягко говоря, не в настроении.

 Это лишний раз доказывает пользу сотовых телефонов.

 Но, как бы то ни было, закрывшись в своей комнате, я уснула в самом радужном настроении.

 * * *

 Заснуть–то, заснула… Только вот проснулась я от чудовищного стука в дверь. Я подскочила на кровати и, наверное, целую вечность не могла понять, что за барабанная дробь раздается со всех сторон. А, догадавшись и тихо застонав от получившейся догадки, произнесла:

 – Войдите.

 Дверь незамедлительно распахнулась, и в мою комнату влетел (почти, что в буквальном смысле слова) Луис:

 – Пора вставать, все уже проснулись!..

 – А всякие сумасшедшие вампиры мешают спать порядочным людям, – тихо пробурчала я.

 Он то ли не обратил на мои слова никакого внимания, то ли просто не услышал их:

 – Так ты идешь или нет?

 – Луис, не мучай меня. Мне, для того, чтобы как следует проснуться, надо минут десять.

 – Отлично, значит, мы ждем тебя внизу через две минуты.

 – Как через две?! – я аж подскочила на кровати.

 – Думаю, ты сможешь удержаться в седле, даже если будешь очень сонной.

 Он ушел, сильно хлопнув дверью.

 * * *

 Спускаясь по лестнице в главный зал, я заметила, что у меня под ногами что–то блеснуло. Наклонившись, я поняла, что это серебряный браслет. Подняв его, я оглянулась вокруг. Кроме нас троих (меня, Луиса и Франсуа) в главной зале никого не было. Я спрятала браслет в небольшой кошелек на поясе, и, не спеша подошла к своим спутникам.

 Только после завтрака я вспомнила о своей находке и, достав её, обратилась к ним:

 – Вы не знаете, кому это может принадлежать?

 Франсуа, который в этот момент собирался позвать хозяина, расплатиться с ним, так застыл с открытым ртом, а Луис поперхнулся и закашлялся. Лишь через пару минут они смогли выдавить:

 – Где ты это взяла?

 – А… в чем дело?

 – Где ты это взяла?! – похоже, ещё чуть–чуть и их кондрашка хватит.

 – Вот здесь на полу валялся. Так в чем же все–таки дело?

 – Это – браслет Никалиноро.

 – Того самого, что Нострадамус? – поинтересовалась я (ну должна же я знать!).

 – Ага.

 – Надо же! – усмехнулась я.

 – Не смейся, – произнес Луис, до этого момента не вмешивавшийся в разговор. – Этот браслет способен выполнить любое желание.

 Перед моим мысленным взором мгновенно предстали возможности использования этой вещички, и я уже была готова начать загадывать желания, но…

 – Только ты сильно не мылься, – как всегда, влез Франсуа. – Никто не знает, как заставить его работать.

 – Никто–никто?

 – Никто–никто, – подтвердил Луис.

 Вот так всегда… Только начнешь мечтать о чем–нибудь хорошем, так сразу же облом.

 * * *

 Франсуа расплатился с хозяином таверны, и мы поехали дальше. Браслет я, конечно, оставила у себя (вдруг все–таки смогу им воспользоваться). Попутно я выяснила, что эта бранзулетка сама выбирает своего хозяина и уходит от него после его смерти – так что мне повезло (я чем–то отличаюсь от этих двух прынцев).

 Вскоре деревня скрылась за горизонтом. Где–то в вышине щебетал жаворонок. Тишина умиротворяла.

 Я ехала с закрытыми глазами, размышляя о том, как бы заставить браслет работать. Но, где–то через час, это молчание начало меня угнетать, и я уже начала подыскивать новую тему для разговора, когда абсолютно спокойный голос Франсуа заставил меня открыть глаза: