Текст книги "Скажи прошлому «прощай»"

Автор книги: Ксения Любимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Как интересно! – зачарованно прошептала Мариша. – Я так люблю старинные истории! Особенно если они благополучно заканчиваются, – добавила она.

– У вас в роду рождаются одни девочки? – поинтересовался Эрик.

– Да, – кивнула Женя. – Надо же, пока вы об этом не сказали, я даже не задумывалась об этом.

– А кто еще живет в вашем доме?

– Мужья теток. Вот, в общем-то, и все.

– Давайте подведем итоги. В вашем крыле живете вы, ваша мама и бабушка – Валентина Ивановна. Так?

– Да. А в другом крыле бабушкина сестра – Анна Ивановна, ее дочери – Вероника Туркина с мужем Глебом и Розалия Светлова с супругом Валерием. Ну, и мои двоюродные сестры – Маша и Мара. Я их очень люблю. Они милые девчушки.

– Да, без ваших родственников дом осиротеет.

– Не то слово! – согласилась Женя. – Я не представляю, как мы будем жить, если второе крыло вдруг опустеет. Мне нравится, когда в доме шумно. Только тогда в нем чувствуется жизнь.

– Вы перечислили всех жильцов?

– Вообще-то есть еще один, – вдруг покраснела Евгения. – Правда, он не живет с нами постоянно, но периодически остается ночевать.

– И кто же это?

– Бойфренд моей мамы – Арсений, – Женя фыркнула.

– А что с ним не так? – ожил Эрик.

– Он явный альфонс. Выглядит – словно только что сошел с глянцевой обложки, весь состоит из литых мышц, челка вполлица, а вот денег у него нет совсем. Он работает в фитнес-клубе и всю зарплату спускает на шмотки.

– А ваша мама, значит, его содержит…

– Получается, так.

– Но вы говорили, что у нее нет своих денег.

– Но у меня-то они есть! Я не ограничиваю маму в тратах. У нее открытый счет. Единственное, о чем мы договорились, что она не будет превышать определенный лимит в тратах на своего друга.

В этом месте Женя опять фыркнула.

«Хваткая девочка, – решила Мариша. – С одной стороны – совсем не жадная, но с другой, своего никогда не упустит. И просто так деньги на ветер пускать не будет».

– Я не могу понять, зачем ваша мама постоянно меняла свой имидж? – поинтересовалась Мариша, еще раз просмотрев снимки. – По-моему, в своем натуральном виде она гораздо интереснее.

– Не знаю, – пожала плечами Женя. – Очевидно, таковы требования шоу-бизнеса. Она же должна была поддерживать интерес публики к себе. И давать повод для разговоров. Мама часто выделывала разные скандальные штучки. Например, могла швырнуть бокалом в официанта, или пнуть каблуком машину сопровождения.

– Видимо, ваша мама довольно непростая дама…

– Я бы не сказала, – помотала головой Евгения. – Жизнь заставляла ее так поступать. А дома она самая обычная. И в магазинах ведет себя, как все. И в ресторанах не безобразничает. Просто нужно знать, где и как себя вести. Поверьте, мама самая обычная женщина. Просто в жизни ей пришлось нелегко. Особенно поначалу. Беременность протекала тяжело, маме сделали кесарево сечение. Она потом очень стеснялась этого шрама, хотела от него избавиться, но после привыкла и перестала обращать на него внимание. Да и врачей жутко боялась, – пояснила Женя. – Она долго лежала в больнице, восстанавливалась. Затем начались годы безденежья. Именно поэтому мама и решила поменять свою жизнь. И я не могу ее за это винить.

– А этой фотографии сколько лет? – спросил Эрик, вертя в руках снимок, где Светлана была изображена в своем натуральном виде.

– Чуть меньше года. Как раз после той трагедии. Она решила покончить со всеми вычурными образами и быть собой.

– Она очень молодо выглядит.

– Да, мама всегда следила за собой. И сейчас постоянно пользуется масками, кремами, делает гимнастику. Что-что, а этого у нее не отняло даже то злополучное письмо. Она почти не изменилась за это время. Мне кажется, сейчас она выглядит еще моложе. Мама перестала ярко краситься. Так, совсем немного теней и блеск для губ. Кстати, на этом настоял Арсений. Он часто дает ей дельные советы. Этот парень не лишен талантов. Мне он посоветовал, как убрать живот и подтянуть ягодицы.

– По-моему, у тебя все в полном порядке! – восхищенно заявила Настя.

– Сейчас – да. Но вы бы видели меня год назад! Я была, по меньшей мере, на два размера больше. Бабушка часто делала пирожки, тортики и тому подобное. Я очень люблю такие вещи! Вот и лопала все, что попадало под руку. В итоге набрала с десяток лишних килограммов. Мама приехала и накинулась на меня, мол, я себя распустила, в зеркало не смотрюсь, и если так пойдет и дальше, то на меня не взглянет ни один молодой человек. Я тогда только махнула рукой, а год назад призадумалась. Я уже не влезала ни в одни джинсы и каждый месяц покупала себе новую одежду. А потом появился Арсений и сразу занялся моей внешностью.

– Вам он нравится?

– Я неплохо к нему отношусь. Есть такая категория мужчин, которые ищут обеспеченных женщин. Если им повезет, то они становятся домашними, уютными, словно коты – знаете, бывают такие толстые ленивые, которые все время сидят у вас на коленях и мурлычут. Арсений напоминает мне такое животное. Правда, он не толстый и довольно много работает, но в целом он именно такой. В общем, я ничего не имею против того, чтобы мама водила с ним… дружбу. – Перед словом «дружба» Женя споткнулась. Вероятно, ей сложно было рассуждать на тему отношений между мужчиной и женщиной. Все-таки девчонке было всего девятнадцать.

– А сколько лет Арсению?

– Тридцать один. А маме сорок. Но внешне разница в возрасте совсем не заметна.

– Сегодня никого не удивишь такими отношениями, – влезла Настя. – Наоборот, они становятся чуть ли не закономерностью. Я знаю по крайней мере пять пар, у которых именно такая ситуация – жены старше своих мужей, причем намного.

– Это вполне объяснимо, – кивнул Эрик. – Женщины в наши дни выглядят прекрасно. А мужчины, наоборот, уже в тридцать смотрятся на сорок. Да и умирают они раньше – образ жизни и все такое. Поэтому женщинам выгодно брать в мужья молодых людей. Так что делай выводы, Маришка. Я для тебя уже старый развалившийся пень!

– И на пне могут вырасти побеги, – заявила девушка. – Все зависит от благодатной почвы.

– А ты, значит, благодатная почва? – усмехнулся он.

– Хочешь проверить?

– Нет, я лучше поверю на слово.

– Жаль! В таких вещах на слово верить нельзя. Лучше убеждаться на практике.

– Доверяй, но проверяй, ты хочешь сказать? Успеется! У нас впереди еще не один год.

– За это время ты из старого пня можешь превратиться в трухлявую пыль, – проворчала Мариша, а Женя звонко расхохоталась.

– Вы очень похожи на моих родителей, – заявила она. – Они также пререкались, когда мама приезжала домой. Они злились друг на друга, а мне было весело. Я смеялась и дразнила их. Папа называл маму зазнавшейся кометой, а она его – занудливым старикашкой.

– А почему комета? – полюбопытствовала Мариша.

– Потому что мама считалась звездой, а папа принципиально не желал ее так величать и поэтому звал кометой. Она, мол, так же быстро перемещается в космосе, как мама по просторам нашей страны.

– Чем же ваша мама занимается сейчас? После такой деятельной жизни наверняка скучно сидеть дома и страдать от ничегонеделания?

– Мама не так уж долго сидит. Она вернулась только после папиной смерти – примерно полгода назад. И первый месяц отсыпалась. Валялась до обеда в кровати, а потом спускалась вниз и неторопливо завтракала. Затем выходила в сад и занималась цветами. В общем, наслаждалась вольной жизнью. Она мне каждый день говорила: доча, как же хорошо! Я много лет мечтала о том, что придет день, когда мне не нужно будет вставать ни свет ни заря или мчаться на поезде неведомо куда. И вот этот день пришел.

А потом мама познакомилась с Арсением, и в ее жизни появился новый смысл.

– А вы не ревновали ее к памяти отца? – спросил сыщик. – Многие дети не выносят, если у родителей появляется кто-то посторонний.

– Нет… Я прекрасно понимала, что брак моих родителей давно утратил все то, что присуще теплым, семейным отношениям. Они были компаньонами, если можно так сказать. Папа занимался мной, а мама зарабатывала деньги и реализовывала себя, как творческую личность. Нужно сказать, что папа открыл свой бизнес во многом благодаря маминым деньгам. Первоначальный капитал состоял как раз-таки из ее гонораров. Это потом он развернулся и стал богатым и независимым. Поэтому я абсолютно нормально отнеслась к маминому увлечению. Папа умер, и она в любом случае могла себе кого-то найти. Люди не должны жить только памятью… Даже если очень любили. Жизнь продолжается, и ее законов еще никто не отменял.

– Женя, ты не по годам мудрая девушка! – задумчиво протянула Настя. – Я в первый раз встречаю такого рассудительного человека.

– Будешь тут рассудительной, – усмехнулась она. – С такими родителями по-другому нельзя. Зачастую мне приходилось читать им лекции о том, что правильно, а что нет. Хотя все должно было быть как раз наоборот. А может, я пошла в свою бабушку? Она очень мудрая! Правда, в последнее время ее немного заносит, а в остальном все хорошо.

– Куда заносит? – не поняла Мариша.

– Ну, скажет что-нибудь – хоть стой, хоть падай. Сначала она косо смотрела на маму, когда та только что вернулась домой. Говорила, что мама и раньше не особо заботилась о семье, а сейчас и вовсе стала другой. Домом не интересуется, ребенку внимания не уделяет. А когда появился Арсений, она всем объявила, что это мамин сын, которого она родила до брака. Представляете? Это во сколько она должна была его родить? В девять лет? Мама старалась не обращать на нее внимания и даже перестала общаться с ней. Тогда бабушка стала подкарауливать Арсения и звать внучком. Но Сеня – парень простой. Он мило улыбался бабушке и шел дальше. Когда я его спросила, не обидно ли ему, он сказал: пусть хоть чертом называет, лишь бы не выгоняла.

Потом бабуля закатила новую песню. Стала говорить, что она не Валентина, а Анна. Они с сестрой поменялись местами и хотели проверить, догадается кто-то о подмене или нет. Но никто ничего не заметил, и теперь Анна не желает возвращаться на свое место.

– А это и в самом деле было?

– Нет, конечно. Бабуля просто перепутала разные события. Еще учась в институте, они с сестрой ходили сдавать друг за друга предметы. Одна бабушка шла сдавать математику за себя и за сестру, а другая сдавала философию. Очень удобно. Самое главное, что их никто не раскусил. Бабули всегда носили разные прически. Поэтому достаточно было купить два парика и надевать их в нужное время.

– Скажите, а вы рассматривали такую версию, что кто-то из домашних мог желать зла вашей маме?

– Я думала об этом, – кивнула Женя. – Но мне не кажется такое возможным. Для того чтобы желать человеку смерти, нужен очень веский повод. А мама, несмотря на то, что она легкомысленная и непостоянная, ничего плохого не делала.

– Ваши родственники были рады, что мама вернулась домой? – Эрик пристально посмотрел на девушку.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Сложно сказать. Мы не разговаривали на эту тему. Единственный раз, когда речь зашла о маме, – это по поводу выселения. Ко мне прибежала Вероника, вся в слезах, и стала орать, как она ненавидит Светку, то есть маму. Она, мол, им всю жизнь портит. Так было хорошо, пока Светка моталась со своими концертами. Но я быстро всех на место поставила. Успокоила Нику и сказала, чтобы никто не брал в голову мамины угрозы. Они здесь жили и будут жить дальше. Но говорить о маме в таком тоне я тоже не позволю. Это был первый и последний раз. Видимо, я очень доходчиво объяснила, потому что Вероника замолчала, испуганно на меня посмотрела и умчалась на свою половину. С тех пор у нас тишина и спокойствие.

– Ваша мама любит поскандалить?

– Довольно часто. Я бы сказала, через день. Обычно каждый ее приезд обязательно сопровождался очередным концертом. Она пыталась показать, кто в доме хозяин, а папа старался ее в этом переубедить. На моей памяти только один приезд, когда все было просто идеально. Тогда мама со всеми была очень обходительна и даже не грубила папе. Он тогда еще сказал: если бы было так просто изменять разум – раз, и ты уже другой человек.

– Что он имел в виду?

– Точно не знаю, но, наверное, он говорил про мамин характер. Иногда она бывает ласковой и нежной. Но чаще всего в нее словно бес вселяется. Как будто в человеке существуют сразу две личности.

– А от чего умер ваш отец? – вдруг поинтересовался Эрик.

– У него было больное сердце.

– Он принимал какие-то препараты?

– Да, как только у папы обнаружили порок, ему прописали таблетки. Он был вынужден принимать их постоянно, и это его очень злило. Папа не любил болеть. Да еще его бизнес… Вместо того чтобы сидеть на совещании, он был вынужден ехать на кардиограмму. Или отлеживаться в кабинете, если ему становилось не очень хорошо. Два раза ему вызывали «Скорую помощь». Мама даже велела ему все бросить и сидеть дома – она приезжала буквально за неделю до его смерти. Но он не умел бездельничать. Папе постоянно нужно было куда-то бежать и что-то делать. Работа его и сгубила. Он подхватил простуду. С самого утра почувствовал себя плохо – поднялась температура, не хотелось есть, его тошнило… Но вместо того чтобы отлежаться дома, он поехал в офис. Там ему стало совсем худо, он вернулся домой, лег спать, а утром уже не проснулся. Доктор, который констатировал смерть, только покачал головой. Предупреждали, мол, человека, а он и слушать не захотел.

– Докторам сложно понять таких больных, – покачал головой Эрик. – Многие люди не понимают смысла жизни, если в ней нет любимой работы. А зачем жить, рассуждают они, если жизнь становится бессмысленной? Лучше умереть на рабочем месте, чем прожить еще десяток лет, умирая от тоски.

– Да, папа был как раз из такой породы, – грустно улыбнулась Женя. – Видимо, я пошла в него. Для меня нет такого понятия, как тусовки и ночные клубы. Это все глупо и бессмысленно. Самое главное работа. Папа завещал мне свой бизнес, и я продолжаю его дело.

– Значит, вы хотите защитить вашу маму, – протянул Эрик и посмотрел в окно. – Вы так ее любите?

– Не буду врать. Раньше очень любила. Сейчас уже нет. Видимо, сказались годы, проведенные без нее. Есть огромная привязанность – все-таки она моя мать. И я никому не позволю отнять ее у меня.

– Понимаю… Зов крови и все такое… Я думаю, что возьмусь за ваше дело. Но для начала мне нужно попасть к вам домой, осмотреться на месте и побеседовать с вашей мамой.

– Я боюсь, она не захочет с вами разговаривать, – с сомнением произнесла Женя.

– Ничего страшного, – уверенно произнес Эрик. – Ей все равно никуда не деться от разговора. С Эриком Петровым разговаривают все. Даже против своей воли. Запомните это! – и он горделиво приподнял голову.

Мариша прыснула, но тут же приняла серьезный вид. В глазах у Жени засветились веселые искорки. Сыщик недоуменно покосился на девушек, но тут же переключил свое внимание на эсэмэску, пришедшую ему на телефон.

– Боюсь тебя разочаровать, Настасья, – сказал он, прочитав текст, – но, похоже, твой дом опять становится моим офисом. Сюда едет Голубев. Извини, – развел он руками, – но в своем доме я еще не обжился, а рабочего места в этом городе у меня нет.

– Я уже привыкла, – снисходительно кивнула девушка. – Мне это даже нравится. Когда вы приезжаете, моя жизнь становится настолько насыщенной, что я жду не дождусь, когда вы наконец-то слиняете. Но стоит вам уехать, как мне становится скучно. Дом пустеет, и я не нахожу себе места. Так что занимайтесь своими делами сколько душе угодно. И не обращайте на мои стенания никакого внимания.

– Ты – настоящий друг! – улыбнулся Эрик.

– А еще в большей степени я настоящая подруга, – пробурчала Настя на ухо Марише. – Ведь все, что я делаю, это ради тебя.

– Я помню! И ценю это!

– Слушай, у меня есть план, как заставить Эрика зашевелиться, – вдруг заявила Настя, и глаза ее загорелись. – Я думаю – это беспроигрышный вариант. Мне нужно позвонить Антону и договориться с ним насчет… А впрочем, я тебе пока ничего не скажу. Единственное, что я могу сказать, – ничему не удивляйся сегодня вечером.

– Хорошо, – кивнула Мариша. – Как скажешь.

Глава 5

Голубев прибыл через полчаса. Он с жадностью накинулся на обед, приготовленный Настей, и ни разу не заикнулся, что зря теряет время.

– Ты получил карточку? – поинтересовалась Мариша.

– Нет, сказали, в конце недели, – с набитым ртом ответил тот.

«Понятно теперь, почему Голубев накинулся на еду, – решила она, – когда еще удастся поесть…»

– Я устал как собака, – пояснил он, когда наконец съел все, что было у него в тарелке.

– А от чего устают собаки? – спросила Женя, стараясь не улыбаться.

– Кто их знает?

– Тогда почему так говоришь?

– Все говорят, и я говорю.

– А когда ты не устаешь, тогда ты кто?

– Кто? – Голубев задумался.

– Он мышь, – ответила за него Настя. – Серый, противный мышь!

– Ну, знаешь… – обиделся следователь. – Я же тебя не оскорбляю!

– А с каких пор констатация факта является оскорблением? – засмеялась девушка. – Да шучу я, шучу!

– Вечно у тебя так! – проворчал Голубев. – Сначала наговорит с три короба, а потом, видите ли, пошутила…

– А ты не обращай внимания на женские разговоры, – посоветовал ему Эрик. – Ты же знаешь, слушать женщин – себя не уважать, – и он подмигнул Марише. – Я, например, женщин никогда не слушаю, я с ними разговариваю, – шепотом добавил он.

Голубев приободрился.

– Никакой благодарности за мой тяжкий труд! – уже спокойнее сказал он. – Работаю, работаю, как волк, а толку?

– Ты уж определись, кто ты – собака или волк, – снова засмеялась Настя. – Конечно, эти животные похожи, но характеры-то у них разные. Нам нужно знать, с кем мы имеем дело. А то мало ли что произойдет…

– Это называется, девушка ничем не занята! – в сердцах воскликнул Голубев, доедая кусок бисквитного торта. – Целыми днями слоняется по дому и мается от скуки, – добавил он, переходя к блинчикам с мясом. – Ладно, находишь время доехать до магазина и купить полуфабрикатов.

– Вообще-то я в магазин сегодня не ездила! – суровым голосом заметила Настя.

– Так, значит, ты меня вчерашней едой кормишь? – возмутился следователь.

– Обижаешь! Все это я приготовила сегодня сама.

– Сама? И когда только успела, – вырвалось у него.

– Попробуй, догадайся, – рявкнула Настя. – Не угадаешь, лишу остального.

– Ладно, не обижайся. Это я так, пошутил…

– Расскажи-ка, как прошла встреча с генералом, – решил разбавить разговор Эрик. – А то сидишь уже полчаса, а так ничего и не сказал.

– О, генерал! – оживился следователь. – Все прошло прекрасно! Мне дали новую должность. Я теперь руководитель следственного отдела.

– Ох, ты! – тихо выдохнула Настя. – Не повезло отделу.

– Генерал еще раз лично поблагодарил меня за прекрасно выполненную работу и передал приказ о моем назначении, – добавил следователь.

– Я надеюсь, ты не забыл сказать, что я тоже принимал участие в расследовании? – пряча в усах улыбку, спросил Эрик.

Голубев замер.

– А надо было?

– Хотелось бы, конечно… Все-таки несколько дней потратил.

– Извини, Эрик, – смутился Голубев, – вылетело из головы. Но я обязательно скажу. Как только увижу генерала.

– Скорее всего, он его долго не увидит, – прошептала Мариша, и Настя хихикнула.

– Ничего нового по нашему делу нет? – сменил тему сыщик.

– Кое-что обнаружилось, – встрепенулся Голубев. – Я же теперь начальник, мне информацию доставляют быстро.

– Так что там?

– Нашлась машина, под колесами которой, предположительно, погибла Василиса Слепнева.

– Что за машина?

– Обычная «шестерка». Ее бросили на обочине дороги неподалеку от места преступления. Скорее всего, машиной никто бы не заинтересовался, если бы хозяин не заявил в полицию. Утром мы получили заявление об угоне. А через час сотрудник патрульной службы наткнулся на машину. Вызвали хозяина. Мужик приехал, осмотрел машину и расстроился – передний бампер был помят, со следами крови, фара разбита, колесо спущено. Он уверял, что оставлял машину в идеальном состоянии. В общем, взяли образцы крови и отправили в лабораторию. Группа крови совпадает с кровью погибшей. Сейчас делают дополнительные анализы, но уже с уверенностью можно сказать, что это та самая машина, на которой и был совершен наезд.

– Откуда такая уверенность?

– За последнюю неделю аварий со смертельным исходом зарегистрировано не было. Эта «шестерка» – единственная, которая оказалась разбитой, но при этом факт аварии не был зарегистрирован. Отсюда напрашивается закономерный вывод… – и Голубев с непроницаемым видом принялся допивать кофе.

– Видала, как изменился наш страж правопорядка! – снова прошептала Мариша.

– А я-то ему бесплатно кофе наливаю, – покачала головой Настя и прыснула.

– А где был хозяин, когда его машину угоняли? – поинтересовался Эрик.

– Хозяин был в командировке. Он приехал только на рассвете и сразу забил тревогу.

– Сколько он отсутствовал?

– Две недели. Он работает дальнобойщиком. Мы уже посмотрели его командировочный лист. Пока сомневаться в его словах не приходится. Да и с какого бока может быть этот мужик? Солонский Эдуард Петрович… Слыхали когда-нибудь, чтобы у дальнобойщиков были такие фамилии?

– Один раз мне пришлось общаться с человеком, который был врачом родильного отделения, – отозвался Эрик. – Его фамилия была Мертвищев. А звали его Соломон Архипович. Представляете реакцию, когда он знакомился с будущими мамочками? А женщины перед родами очень впечатлительные… Многие просто разворачивались и уходили из роддома, считая, что это плохое предзнаменование – рожать у такого специалиста. В итоге он перестал называть свою фамилию, а имя «Соломон» преобразовал в «Семен».

– Чего только не бывает в жизни… – философски заметила Евгения.

– Ты уже вступил в должность? – поинтересовалась Мариша у разомлевшего следователя.

– Практически да. Если вспомнить, что я приехал на работу только после обеда, то времени для этого у меня было совсем немного. Но указания по ремонту кабинета я уже дал, секретаршу одобрил, кофе попробовал, так что в целом все неплохо. Если не считать, что меня который день мучают неопознанными трупами.

– И много трупов? – усмехнулся Эрик.

– Есть парочка. Ты же знаешь, в нашем городе такое явление – редкость. Поэтому у меня лишняя головная боль.

– Их не опознали?

– Пока нет. Скорее всего, люди были одинокие, пока их кто-нибудь хватится…

– Оба мужчины?

– Оба мужчины, – кивнул Голубев, – среднего возраста, без особых примет.

– Сложная у тебя работа, – сказала Женя, с вызовом поглядывая на следователя.

– Да, непростая, – лопаясь от гордости, кивнул Голубев. – Но я стараюсь, не даю себе раскисать.

– А если бы я пришла к тебе с просьбой найти потенциального убийцу моей матери, что бы ты сказал?

– Ну, милая моя, – сказал Голубев. – Нет трупа, нет дела.

– Вот видите! – Женя повернулась к сыщику. – А вы говорите, полиция…

– А что полиция? – засуетился следователь. – Что он говорил про полицию? Хорошее или плохое?

– Женя беспокоится за жизнь своей мамы, и я посоветовал ей обратиться в полицию. А она отказалась, сказав, что у нее даже заявление не возьмут.

– Все правильно, – развел руками Голубев. – На каком основании будут возбуждать дело?

– Маме пришло письмо со словами: «Готовься к смерти», – пояснила девушка.

– И все? – уточнил он.

– Все. А этого мало?

– Это бред сумасшедшего. Вот что я скажу. Такие письма приходят миллионам людей ежедневно. Если мы на каждое будем обращать внимание, то нам придется заниматься только такими письмами. А когда решать другие вопросы?

– Я так и подумала, – кивнула Женя. – Поэтому и обратилась к Эрику.

– И правильно. Пусть наш многоуважаемый сыщик ищет сочинителей писем. А у полицейских и следователей есть более важные дела.

– Нет, ну какой нахал! – задохнулась от возмущения Мариша. – Он уже забыл, кому обязан своей должностью!

– Ничего, – ответила Настя, – ему еще придется обратиться к Эрику за помощью. Было бы здорово, если бы он ему отказал.

– Эрик сумасшедший. Он не обижается на такие вещи. Для него есть дело и есть личные отношения. И путать их он никогда не станет.

– Жаль… Но я сейчас подпорчу настроение нашему герою. Алексей, можно тебя на минутку, – обратилась она к Голубеву.

– Слушаю тебя.

– Ты ведь сказал нам, что Женя тебя больше не интересует? Не так ли?

– Я так сказал? – удивился мужчина.

– Да, вчера, когда изрядно выпил.

– А что я сказал?

– Ты говорил, что она для тебя слишком молода, в голове у нее ветер, и вообще она не твоего круга.

– Я так говорил?!

– Ну не я же! А еще попросил, чтобы мы ей это передали. Тебе, мол, самому неудобно.

– И вы передали? – затаил он дыхание.

– Пришлось, – притворно вздохнула Настя. – Мы же всегда стараемся выручать друзей.

– И что она ответила?

– Она сказала: очень жаль. Мне он был интересен. Но два раза в одну и ту же реку я не вхожу. Нет так нет! Найдутся и другие достойные кандидатуры.

– Эх, поторопились вы, девчонки, – с трудом выговорил Голубев. – Мне она понравилась. Конечно, вряд ли бы у меня с ней что-то получилось…

– Почему вряд ли?

– Вы же сами знаете, какая у меня зарплата. Скорее всего, я бы ее не устроил в качестве главы семьи.

– Я думаю, твоя зарплата ее мало волнует, – с притворным сожалением сказала Настя.

– Почему?

– У нее своих денег достаточно. Бизнес. Да еще старинный особняк, оборудованный на современный лад. Ты бы купался как сыр в масле, женившись на ней.

– Откуда вы знаете? – разом вспотел Голубев.

– Так она нам все рассказала. И даже фотографии семьи показывала.

– Девчонки, вспомните хорошенько, – взмолился Голубев, – она точно сказала, что не станет продолжать знакомство с тем, кто дал ей от ворот поворот?

– Конечно! Что мы, выдумывать будем? Скажи, Мариша!

– Да, да! Она так и сказала. А особняк у нее наверняка высший класс! Мы, кстати, на днях поедем туда в гости. Познакомимся с мамой.

– С мамой… – повторил Голубев. – Я тоже хочу познакомиться с мамой.

– Попроси Эрика, может, он и тебя возьмет с собой. Если, конечно, ты пообещаешь поддержку в Женином деле со стороны полиции.

– Ну, в порядке исключения можно…

– Поговори с Эриком, – повторила Настя и, хихикая, вернулась обратно на диван, увлекая за собой Маришу.

– Вот теперь пусть помучается, – потерла она руки. – Голубеву нужно периодически давать встряску. Иначе он совсем зазнается.

– Что вы сказали нашему лучшему другу? – поинтересовался Эрик, поглядывая на следователя.

– Кому? – приподняла брови Настя. – А, ты имеешь в виду Голубева? Так… Ничего особенного.

– Я так и понял, – кивнул сыщик. – То-то вид у него совсем убитый. Женя, – обратился он к девушке, – фамилия Солонский вам ни о чем не говорит?

– Это вы о хозяине машины? Нет, я в первый раз ее слышу.

– Нужно будет уточнить у мужа погибшей. Может, он что-нибудь знает. Хотя я больше чем уверен, что машину угнали и совершили на ней наезд. Вопрос только в том, было ли это сделано специально или наезд – простое совпадение.

– У Василисы не было мужа, – сказала Евгения. – Она жила одна. В свое время она долго выбирала спутника жизни, придиралась к каждому недостатку и в результате отвергла всех женихов. А женихи – это такая составляющая, которая имеет тенденцию заканчиваться! – девушка широко улыбнулась.

– Какая интересная трактовка, – заметил Эрик.

– Это мой папа так говорил. Он не очень одобрял мамину дружбу с Василисой. И постоянно пытался промыть маме мозги по поводу места женщины в этом мире. Он считал, что роль женщины – это мать и жена. А наиболее популярное место ее пребывания – это кухня и спальня.

– Ваш папа точно знал, чего хотел, – ехидно заметил сыщик.

– Да, это так! – рассмеялась Женя. – И именно поэтому он выбрал мою маму, вы это хотите сказать? Мама часто подшучивала над ним по этому поводу. Говорила, что он остановил свой выбор на ней, потому что она как нельзя точно соответствовала его идеалу. И на кухне кашеварит, и по дому убирает, и ребенком занимается…

– У тебя замечательная мама! – влез Голубев, и вся компания рассмеялась. – А что здесь смешного? – обиделся он. – Если женщина все свое время посвящает семье, разве это плохо?

– Это хорошо, – сквозь слезы ответила Женя. – Но все дело в том, что мама была совсем другой.

– Что-то я ничего не понял, – нахмурился следователь. – Сначала ты говоришь одно, потом другое… Так какая на самом деле твоя мама?

– Это неважно! – девушка махнула рукой. – Самое главное, что я хочу ее защитить. Одна ее подруга уже погибла. Я боюсь, как бы дело не дошло до моей мамы.

– Так Василиса и есть подруга твоей мамы? – уточнил Голубев.

– Ты невероятно догадлив! – встряла Настя.

– И ей тоже пришло письмо?

– Да, того же содержания. Понимаешь теперь, почему я беспокоюсь?

– Давай договоримся так, – следователь вдруг стал серьезным, – если подобное письмо придет опять, пиши заявление.

– Смотри как заговорил, – зашептала Настя. – Видимо, особняк и бизнес произвели на него впечатление.

– А может, он и в самом деле неплохой следователь? – с сомнением сказала Мариша.

– Ну, не знаю… С Голубевым никогда ничего не поймешь.

– Ладно, ребята! – Голубев потянулся и сыто зевнул. – Хорошо с вами, но пора и честь знать! Нужно ехать домой. Завтра рано вставать. Я ведь теперь начальник, мне нужно приехать пораньше, проконтролировать народ!

Мариша с Настей дружно хмыкнули. Эрик широко улыбнулся.

– Я, пожалуй, тоже поеду, – сказала Женя, поднимаясь с дивана. – А то мама будет волноваться. Когда вас ждать в гости?

– А чего откладывать? – пожал плечами Эрик. – Завтра и приедем. Ваша мама никуда не уйдет?

– Я предупрежу, чтобы она не строила никаких планов.

– И на меня тоже можешь рассчитывать! – влез Голубев. – Я могу помочь, если пожелаешь.

– Спасибо! – усмехнулась Евгения. – Я это запомню. Ты едешь домой?

– Да, обязательно.

– Пойдем, я тебя подвезу.

Разом повеселевший Голубев выпорхнул в дверь, не забыв предупредительно раскрыть ее перед девушкой.

– Смотри, как старается! – прошептала Настя. – Теперь ему придется непросто. Как-никак особняк и бизнес…

– Все-таки женщины – довольно жесткий народец, – ухмыляясь, заметил сыщик. – Что вы наговорили бедному следователю?

– Это почему же он бедный? Скорее всего, глупый. Отсюда и все его несчастья. Верит всему, словно жизнь его ничему не научила.

– Эх, вы! Верит… А кому еще он должен верить, если не друзьям? Но уж если и вы его обманываете, тогда дело совсем плохо. Вы – вредные, противные девчонки…

– Да, мы вредные! – с вызовом ответила Настя. – Но только с теми, кто ведет себя по-свински. Вот, например, ты раскрыл дело об убийстве Гребнева, а Голубев ни словом не обмолвился об этом генералу. И принял свое повышение как должное. Разве это по-товарищески?

– Нет, это неправильно. Но я на него не обижаюсь.

– Почему?

– Потому что его и так судьба обидела. Не наградила умом. Так зачем человека наказывать еще больше?