Текст книги "38 1/2: 1 муж и 2 любовника"

Автор книги: Ксения Каспер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Ксения Каспер
38 1/2: 1 муж и 2 любовника

Герои и события этого романа вымышлены. Любое совпадение с реальностью является случайным.

Книга 1
Андреа

Глава 1
Сорок лет – большой привет

Андреа – Берни:

Мне сорок лет, я уже старуха.

Зуза – Берни и Клаудии:

Уже едем! Целую, Зуза

Клаудия – Зузе:

Тут замечательно, полный люкс. Целую, Клаудия

Берна – Зузе:

Отлично, я как раз регистрируюсь. Берни

Андреа – Клаусу:

Я в салоне красоты, он полностью в стиле Зузы. Завтра вернусь заново родившаяся. С детьми все в порядке? Люблю тебя. Андреа

Клаус – Андреа:

Удачи тебе, дорогая. У нас все чики-пики. Крепко целую, К.

Дорис – Мартину:

Зайчик, это ты сейчас звонил?…

– Позвольте показать ваш номер, – улыбается симпатичный юноша лет двадцати пяти и делает такой жест, будто намеревается сопроводить нас на аудиенцию с Папой Римским. Я едва сдерживаю смех. Наш номер находится в конце длинного коридора. Поистине королевским движением ухоженной руки наш провожатый открывает тяжелую деревянную дверь. Я бы не удивилась, если бы принц Чарльз собственной персоной вышел нас встречать. Смех да и только! В комнате оказалось темнее, чем в коридоре, и мне потребовалось время, чтобы глаза привыкли к новому освещению.

– Сюрпри-и-и-и-из! – раздается из глубины комнаты.

Зуза включает верхний свет, и я вижу Клаудию и Берни.

После охов, ахов и прочих вербальных выражений дружеской привязанности мы постепенно успокаиваемся.

– Мы подумали, что провести бьюти-уик-энд вчетвером будет забавнее. Это же весело! Берни и Клаудия сразу согласились. Вчера я все забронировала и сказала Клаусу, потому что боялась, что ты на выходные куда-нибудь смоешься.

Спору нет, я очень рада. Зуза раздвигает тяжелые портьеры, открывает дверь на террасу и впускает в комнату воздух и солнечный свет. С бокалом шампанского в руке я осматриваю номер: огромная двуспальная кровать, как в американских фильмах. На ней даже вдвоем можно спать поперек. Справа дверь, ведущая в огромную ванную с душем, двумя умывальниками, массажной ванной, полотенцесушителями, сотней маленьких бутылочек с солью для ванн, лосьонами для тела, шампунями и кремами марки «Роскошь и благородство». Перед дверью на террасу стоит диван кремового цвета, на котором громоздится гора подушек. Их цветовая гамма самым изысканным образом гармонирует с расцветкой ковра. А как еще может быть в «Империи красоты»?!

Зуза не поскупилась. На мой сороковой день рождения она презентовала мне шикарный курс выходного дня в этом салоне. Это вполне можно было ожидать от сестры, которая моложе меня меньше чем на два года и которая редко упускает случай сделать себе очередной укол ботокса, всюду расставляет баночки с кремом «La Prairie» и всегда точно знает, как с какими проявлениями возраста нужно бороться. Она как раз распоряжалась, кто где будет спать, когда вновь появился наш изящный дворецкий, чтобы передать первые инструкции и четыре пушистых банных халата. Через десять минут нас отведут на процедуры и начнется марафон красоты. Я вылетаю из комнаты последней и с разбегу натыкаюсь на проходившее мимо существо, оказавшееся, как выяснилось, мужчиной.

– Простите, вам не больно? – спрашивает он низким хрипловатым голосом, надувая пухлые губы, как у Мика Джаггера. Мне всегда нравились «роллинги».

– Нет, все в порядке, не волнуйтесь, – бормочу я. – Я все-таки не стеклянная!

Меня уже ожидает Хильда, строгого вида женщина в резиновых шлепанцах и белом халате. Сначала я, как и Берни, приму расслабляющую ванну.

– Давайте быстрее, иначе вода остынет и никакого расслабления не получится, – наставляет Хильда.

– Андреа?!

– Да, ты где вообще?

– Здесь, за стенкой. Слушай, сейчас будут пу…

Остальное пропадает в бульканье пузырьков, потому что Хильда включила все функции, которые только были у этой ванны, и теперь я благодаря пузырькам парю в десяти сантиметрах над дном. После получаса полоскания – пузырьки при этом много раз менялись и почти довели меня до оргазма – я покидаю бурлящую воду. В залитом солнцем углу меня ждет Берни с покрасневшими щеками и обвисшими волосами. Перерыв перед следующей процедурой. Хильда подает воду, к нам присоединяются Клаудия и Зуза.

– Я только что была на массаже, м-м-м… У массажиста удивительные руки, да и сам он тоже ого-го, – восхищается Клаудия.

– Значит, массажная ванна с пузырьками тебе понравится, от нее в тебе все забурлит, – говорит Берни. Ничего себе! Меня удивляет не то, что Берни это почувствовала (со мной было также), а то, что она об этом рассказывает. Обычно моя подруга, экологическая активистка, скромнее в выражениях, тем более в присутствии Клаудии, которая кажется ей поверхностной, чересчур приземленной и сумасбродной. В эту секунду снова появляется Хильда. Я иду на массаж, Берни на пилинг, Клаудия и Зуза – в пузырящуюся ванну.

Массаж делают в маленькой затемненной комнате. Мягкая музыка способствует расслаблению, как сказано в брошюрке на обратной стороне двери. Я ложусь на живот и жду. Возле топчана появляется пара ног в белых носках и ужасных ортопедических тапках.

– Добрый день. Я Мориц, массажист.

– Привет! – говорю я, не поднимая головы.

Я чувствую сильные руки Морица на своих плечах. Он массирует, мнет, растирает мою кожу во всех направлениях, по пути объясняя профессиональным тоном, что это называется китайской техникой массажа. По телу разливается чувство блаженства, и я засыпаю. Только когда вошла Хильда и легонько тронула меня за плечо, я проснулась. Массажиста Морица в комнате давным-давно нет, он пошел, как я узнаю, к Берни. Жаль, не смогла получше рассмотреть этого красавца мужчину. Следующим номером программы стал пилинг тела. Здорово! Сначала в мою кожу втирают похожую на песок массу, после чего нужно сходить в душ, а теперь меня можно целиком обмазать кашей из водорослей. Меня заворачивают в пленку и оставляют лежать на полчаса. А что делать, если начнет чесаться нос? Слава богу, такого не произошло. Я чувствую облегчение, когда подходит Хильда, разворачивает меня и говорит, что за этот час я избавилась от всех ороговевших клеток. По ее словам, процесс детоксикации в самом разгаре. Ну и чудесно! Я бросаю беглый взгляд в зеркало и сразу об этом жалею. Мои щеки пылают, как у Белоснежки, а волосы висят так, что, боюсь, мне уже никогда не уложить их по-человечески. Я в банном халате вхожу в комнату для отдыха и вижу, что девушки уже там. У них я тоже отмечаю обвисшие волосы и блестящие лица. Даже Клаудия больше не может похвастаться «естественной красотой». Это меня успокаивает.

– Вы есть не хотите? – У меня уже битый час урчит в животе, и если я в ближайшее время чего-нибудь не съем, то не ручаюсь за себя.

– Вы можете прямо сейчас пройти в ресторан, – говорит наш «предводитель» Хильда, как будто прочитав мои мысли.

Следующая дверь ведет в «ресторан» – помещение, вход в которое, к счастью, разрешен только посетителям салона. На круглом столе, накрытом на четыре персоны, стоят белые фарфоровые тарелки, очень простые и очень дорогие, точеные хрустальные бокалы и, хотя светит солнце, две высокие белые свечи. Мы, по-прежнему в банных халатах, садимся за стол и пьем за мое здоровье, на этот раз «кир рояль». Клаудия, сидящая спиной к залу, громко восхищается массажистом. Я даже боюсь спрашивать, что он с ней такое вытворял. Ей удалось о нем кое-что разузнать. Как именно – остается загадкой. Этого чудо-мужчину зовут Мориц, ему тридцать девять лет, недавно развелся, детей нет, и он уже два года работает в этом благородном заведении главным массажистом и менеджером салона красоты. Сам он из деревушки близ Цюриха, жил в Кёльне вместе с женой, уроженкой этого города. Он просто влюбился в Рейнскую область и никуда не хочет отсюда уезжать.

Я делаю глоток из бокала и вижу на лице Берни ехидную улыбку: за спиной Клаудии стоит тот самый Мориц, без сомнения слышавший ее восхищенную речь. Он оказался тем парнем, с которым я столкнулась в коридоре и под чьими умелыми руками уснула на массажном столе. Клаудия оборачивается, слегка краснеет и с достоинством выходит из положения:

– А мы как раз о вас говорили, – произносит она с очаровательной улыбкой.

– Я хотел сообщить вам дальнейший план на день, а также то, что сегодня у нас состоится модный показ, а потом вечеринка. Если желаете прийти, будем рады вас видеть.

Он просто излучает идеальную вежливость – как скучно! И еще этот смешной акцент. Пускай Клаудия его забирает… Набив живот и выпив два бокала вина, я как раз достигла той степени тяжести, чтобы уснуть на часок после обеда. Но не тут-то было.

– Андреа, не хочешь пройтись? Мне очень нужно с тобой поговорить, – шепчет мне на ухо Берни.

Когда мы входим в номер, то обнаруживаем на кроватях удобные хлопковые домашние костюмы кремового цвета. Мы переодеваемся. Я надеваю сапожки «Ugg's», и мы выходим. Сияет весеннее солнце, и мы минут десять идем молча, пока не замечаем парковую скамейку и не можем устоять, чтобы не приземлиться на нее.

Вот уже лет двадцать Берни моя лучшая подруга. Мы с ней вместе учились в университете. Она изучала, юриспруденцию и биологию, специализировалась на экологическом праве и после выпуска немного поработала в одной конторе. Франк, ее муж, работает учителем в школе для умственно отсталых, и он ужасный скупердяй. У них двое детей. Беа, старшенькой, двенадцать, ее сестренке Кати шесть – столько же, сколько моей младшей, Лизе. Берни живет с семьей в Кёльн-Мюнгерсдорфе, в сказочном домике, который получила в наследство от бабушки. Полгода назад Берни опять начала работать. Не адвокатом, нет, – к моему величайшему изумлению она половину дня управляет магазином биологических продуктов. Ей удалось повысить оборот вдвое, и она всю себя с потрохами отдает этому делу. Жаль только, что платят ей нежирно.

– Может, я все придумываю, – начинает Берни, – но мне кажется, что в последнее время с Франком что-то не так. Он три раза в неделю идет на пробежку, соблюдает диету. Недавно спросил меня, что я думаю об этом средстве… знаешь: «С его помощью вы восстановите натуральный цвет волос». Он в два раза дольше, чем раньше, сидит в ванной, а когда мы занимаемся сексом, то какой-то рассеянный.

Берни достает из кармана пачку «Мальборо лайт» и закуривает.

– Когда это ты начала курить? – спрашиваю я удивленно.

– А-а, две недели назад. Я успокаиваю себя тем, что это приведет в порядок нервы.

Я как раз три месяца тому назад бросила эту вредную привычку, поэтому жадно глотаю дым, воздерживаюсь от поучительных комментариев и тоже беру сигарету: особые обстоятельства требуют особых мер! Я глубоко и с удовольствием затягиваюсь.

– Мне кажется, у него появилась другая. Что мне делать? – вдруг вырывается у Берни. Хороший совет дорогого стоит. Чтобы выиграть время, я еще раз глубоко затягиваюсь сигаретой и размышляю.

Да-а, вообще-то мужчины на все способны, но чтобы твои Франк?… Не знаю. Он тебя очень любит, и я даже не представляю, кто может это изменить!

– Да, но ты не забывай, что я приближаюсь к сорока годам, а Франку только тридцать шесть, и он сейчас привлекательнее, чем когда-либо. А я с каждым днем чувствую себя рядом с ним все некрасивее и старее. Моя жизнь постоянно крутится вокруг семьи и магазина.

– Знаешь, мы могли бы кое-что изменить в твоей внешности. Иначе зачем мы здесь? И я уверена, твоя самооценка поднимется как миленькая.

Берни без ума от этой идеи, и мы вместе фантазируем, что такого можно в ней покрасить, постричь и проэпилировать. Клаудия и Зуза возлежат на террасе в бело-голубых шезлонгах, и у них только одна тема – мужчины. Я наливаю себе воды, радуюсь, что уже много лет счастлива с Клаусом, и подсаживаюсь к ним. Зуза рассказывает последнюю байку о своем муже. За все то, что в нормальных семьях обычно делает муж, то есть стрижка газона, мытье машины, небольшой ремонт, в семействе Винанд отвечает приходящая прислуга по имени Вилли.

– Вчера Мартин взял на поводок Казимира и пошел с ним гулять. Это он еще может сделать… А когда возвращался, увидел у дома грязнющую машину. Самое нормальное чувство в такой ситуации – желание ее срочно вымыть. Обычно у нас Вилли моет и заправляет машину. Но не вчера. Так вот Мартин – в джинсах «Boss», голубой рубашечке и мягких синих кожаных туфлях – нашел шланг, привязал Казимира к заднему бамперу, потому что он стал как бешеный кидаться на соседскую сучку, и на полном серьезе взялся мыть машину. Я была на кухне и ничего не могла понять. Представь себе, Мартин даже масло проверил. Я подумать не могла, что он знает, как это делается.

– Ну, ты к нему несправедлива.

– Хорошо, конечно, что он это знает, все-таки учился в Гарварде. Короче, как я поняла, там не хватало масла.

Мартин сел в машину и проехал пятьсот метров до заправки купить у них масла. И только об одном в спешке забыл: Казимир был все так же привязан к бамперу. Тот чуть не помер и бежал что было духу. На полпути поводок отвязался, и несчастный освободился от своего мучителя. Казимир, не будь дураком, смекнул, что это шанс, и осчастливил соседскую сучку. И это не осталось незамеченным. Их породистую собачку оплодотворил наш безродный Лабрадор! Если его сперматозоиды были достаточно быстрыми, а я думаю, что это так, то мы теперь оплатим половину стоимости аборта.

– А что Мартин сказал?

– Немного. Он по-мужски понял Казимира. А что он о нем забыл – это с каждым может случиться, и, слава богу, все закончилось хорошо. На этом для Мартина тема была исчерпана, и он поехал играть в теннис.

Время пролетает незаметно. Мы говорим, дремлем, дремлем и говорим. Когда вдруг раздается стук в дверь. Это Хильда с дальнейшей программой: нам предстоит массаж лица, маникюр, педикюр, советы по макияжу и парикмахер. Мы разделимся на пары, как и с утра: я и Берни, Клаудия и Зуза.

– Я хочу все, всю эту программу!

Берни твердо намерена принести любую жертву ради красоты: ее брови выщипывают, ресницы красят в иссиня-черный цвет, воском удаляют едва видимые волоски над верхней губой. Волосы на ногах, под мышками, в зоне бикини – с глаз долой! Для рук и ног – французский маникюр. После этого мы идем к парикмахеру. Берни распускает волосы, и они ниспадают почти до самой попы. Мона Лиза бы ей позавидовала – я, по крайней мере, уже завидую. Вокруг нее толпятся четверо парикмахеров и гогочут, как стадо гусей. В эти время я внимательно рассматриваю себя в зеркале: брови выщипаны, ресницы подкрашены. Но мои темные волосы безжизненно висят – жалкое зрелище! Один из цирюльников отрывается от Берни и обращает свое внимание на меня. Тонирующий крем, который они наносят на волосы Берни, какого-то неопределенного фиолетового цвета. Я хочу немного освежить цвет. Хочу мелирование всех известных оттенков: светлого, русого, рыжего и шоколадного. Не проходит и пятнадцати минут, как в дверях появляются Клаудия и Зуза. Длинные, светло-русые волосы Зузы повергают в восторг любого парикмахера. В жертву ножницам приносят только несколько сантиметров ее волос. Потом их накручивают на бигуди, мы сегодня вечером идем на модный показ. У Клаудии с волосами тоже никаких проблем. Ей нужен только хороший фен, щетка-валик, немного лака для волос – и готова непринужденная прическа в стиле Синди Кроуфорд. Мы же с Берни сидим с ворохом фольги на голове – поистине невозможное зрелище.

Недолго думая, мы штурмуем на удивление хорошо экипированный бутик в поисках нужного наряда. Через несколько секундой выглядит так, будто здесь началась Третья мировая: топы, майки, платья, жакеты, юбки, брюки – все вперемешку. Продавщица, которая уже было настроилась идти домой, смотрит на нас без всякого энтузиазма. Она тщетно пытается навести порядок в этом хаосе и очистить антикварный журнальный столик от шмоток. Мы уже не напрягаемся каждый раз заходить каждая в свою кабинку, просто стоим в трусах и лифчиках посреди магазина и примеряем одну дорогущую вещь за другой. Решение приходит внезапно. Клаудия берет простое, довольно короткое оранжевое платье, Зуза облачилась в костюм цвета индиго, я выбрала себе черное платьице с рукавами три четверти и высоким горлом. Берни просто бомба! Ее длинные волосы постригли ступенями, и они свободно спадают на лицо. Пробор зигзагом идет ей, как и новый цвет – светло-рыжий. О чудо! Серая мышка превратилась в королеву!

* * *

В большом зале старинного отеля чьи-то заботливые руки расставили с каждой стороны подиума стулья в ряд – словно под линейку. Симпатичные официанты в белых рубашках, черных брюках и фартуках разносят гостям Möet amp;Chandon для поднятия настроения. Мы наблюдаем, как съемочная группа устанавливает рядом с подиумом свою аппаратуру. Благодаря Клаудии нам удалось занять самые козырные места, и мы рассматриваем тонюсеньких моделей, демонстрирующих моду для дородных дам Бергской земли. «Скукота и вчерашний день» – наше общее мнение. Клаудия негодует. Вообще-то это она должна была показывать сегодня свою коллекцию.

– Но директору отеля вдруг чем-то не понравился мой нос, и больше я от него ничего не слышала, – объясняет она.

Мы быстро выпиваем больше, чем нужно, и уже после первого бокала нас тянет на подвиги. Мы внаглую, открыто потешаемся над этими экспонатами из кунсткамеры. Через час ужас закончился. Собравшиеся сливки общества из Бесберга и Бергиш Гладбаха идут либо прямо домой, либо в бар. Мы тоже… Интимная атмосфера, громкая музыка, у стойки толпится народ.

– Пожалуйста, четыре «Кайпиринга»!

Клаудия может много выпить, я – нет, а Берни и подавно.

– А где Зуза? – спрашиваю я.

Без понятия. Наверно, скоро придет, – говорит Клаудия, вручая мне коктейль.

Я обвожу взглядом зал и слышу, как корреспонденте телевидения говорит оператору:

– Давай-ка начинай снимать, я увидел одно более-менее узнаваемое лицо. Посмотрим, скажет ли она что-нибудь об этом бреде.

Он, конечно, имеет в виду Клаудию. Недавно в программе «Призма» показали о ней сюжет. Кроме нее, я не вижу здесь никого, к кому можно было бы применить эпитет «узнаваемый».

– Здравствуйте. Мы из «TV-Колонь», ведем репортаж о показе. Не могли бы вы сказать пару слов?

– Нет, простите. Спросите меня что угодно о последнем шоу Лагерфельда, Диор, D amp;G, Прада, я их смотрела очень внимательно. А на это только одним глазком взглянула.

Клаудия улыбнулась, развернулась и исчезла. Я в восторге: вот так кошка показывает свои коготки.

– М-да, тогда, может, вы нам что-нибудь расскажете? – обращается журналист ко мне.

Кому сказать – не поверят. Я, мать и домохозяйка, буду давать свою оценку модному показу. Ха!

– Все что угодно, но не перед камерой.

Это что, я сейчас сказала? Ничего себе!

Полчаса спустя, пропустив еще два «Кайпиринга», я по-прежнему болтаю с Дэвидом. Так зовут журналиста. Он высокий, где-то метр девяносто, немного за тридцать, у него широкие плечи, темно-каштановые волосы, ниспадающие на воротник кожаного пиджака, и трехдневная щетина, придающая ему легкомысленный вид. Съемочная группа уже с нами попрощалась, и постепенно становится ясно, что я ему настолько же интересна, как и он мне. Мы танцуем. Сначала соблюдая дистанцию, потом немного ближе и наконец изображаем старые добрые танцы-зажиманцы, Я забываю обо всем на свете, в том числе о том, что я замужняя женщина с тремя детьми, и только изредка замечаю, как мимо проскакивает шевелюра Берии. И тону в его глазах неопределенного цвета. Зеленых? Голубых? Серых? Не знаю! Знаю только, что вдруг почувствовала его губы на своих и ощутила себя совсем, совсем молодой. Похоже, время остановилось. Танцы, танцы, поцелуи, поцелуи, поцелуи, тепло его тела… И только когда мое горло стало пересыхать от жажды, мы переместились в бар.

– Ты совсем спятила? Полчаса стоишь и беспрерывно целуешься. Быстренько отправь мальчика домой, – волнуется Зуза.

– Да, ты права, – с неохотой соглашаюсь я.

Но не успел он появиться со стаканом минеральной воды, как я, не в силах ничего с собой поделать, начинаю его целовать.

– К кому пойдем: к тебе или ко мне? – шепчет он мне на ушко.

Почему я удивилась? Почему мне стало противно? Разве не понятно, что при таком моем поведении этот вопрос рано или поздно будет задан?

– Э-э-э… Знаешь, я думаю, это не очень хорошая идея. Я не могу! И думаю, тебе лучше сейчас уйти.

У меня получилось очень убедительно.

– Жаль, но если ты так говоришь…

Он целует меня в щечку, разворачивается и исчезает. Я перевожу дыхание.

– Знаешь… – Он вернулся. – Ты, наверное, не поймешь, но ты сейчас получила сто баллов из ста!

Я в изумлении провожаю его взглядом. Сто баллов? Классно!

* * *

На следующее утро этот эпизод, похоже, всеми забыт. Но это впечатление обманчиво. Мы с Зузой и Берни завтракам. Берни сама не своя, мне кусок в горло не лезет, Клаудия отсутствовала всю ночь. Вчера Берни немного пофлиртовала с человеком в костюме в полосочку, в полночь пошла с ним гулять по парку и под утро вернулась домой подавленная.

– Вообще-то Юрген оказался очень милым. Он не пытался меня совратить, очень внимательно слушал все, что я ему рассказывала, и даже дал мне пару советов, – делится она.

– Только не говори, что ты ему рассказывала о Франке! – восклицает Зуза.

– Ну да, у меня просто само вырвалось.

– Нельзя обсуждать во время флирта свои семейные проблемы!

– Но он так хорошо меня понял… – неуверенно отвечает Берни.

– Ara, a земля – плоская. Берни, честно, так не годится! – Зуза вне себя.

Я воздерживаюсь от комментариев, потому что мои мысли вертятся вокруг Дэвида.

– И что же такого он тебе посоветовал?

– Ну, он сказал, что нужно сделать так, чтобы Франк меня приревновал. Если он вдруг испугается, что может меня потерять, то забудет обо всех других женщинах.

Берни, похоже, очень верит в то, что говорит.

– Да, и лучший кандидат для этого – сам Полосатик… Девочки, что с вами такое? У Андреа стекленеют глаза, как только она видит широкоплечего мужчину в кожаном пиджаке, ты тоже умом тронулась, а Клаудия со вчерашнего дня даже не соизволила появиться…

– Это вы обо мне? – спрашивает Клаудия.

Она появилась как из-под земли, с сияющими глазами и широкой улыбкой полнейшего удовлетворения. Мориц, массажист и причина отличного настроения Клаудии, стоит рядом, еще раз обнимает ее и извиняется – работа зовет.

– Что уже стряслось? – спрашивает счастливейшая Клаудия.

– Видишь ли, – отвечает Зуза, – наша Андреа втюрилась, Берни весь вечер плакалась своему ухажеру, а мне было ужасно скучно в этом старье за две тысячи евро. Ладно, у тебя-то как?

– Чудесно, замечательно: лучший секс за последние месяцы. Мы и сегодняшний вечер проведем вместе. У него в семь планерка, а потом он за мной зайдет. Вы же на меня не обижаетесь?

Зуза не успевает ответить, потому что у нее звонит мобильный. Конечно же, я не обиделась. На ее месте я бы поступила точно так же. Или нет? Мы по очереди пересказываем Клаудии события вчерашнего вечера. Она с увлечением слушает, смеется и говорит, что мы должны наслаждаться неожиданно свалившимся на нас вниманием, а не страдать и корчиться от угрызений совести, как дождевые черви.

– Дай мне твоего папу! Мне все равно, что он еще спит. Ну хорошо, тогда скажи ему, чтобы он мне перезвонил, – шипит Зуза в свой серебристый «Эриксон». – Вы не поверите, – говорит она нам, – вчера вечером Мартин и Йонас играли в теннис. Потом Мартин отправил его домой, а сам остался в клубе – до пяти утра. А сейчас отсыпается. Что, у этого человека совсем нет чувства ответственности? И с кем это он отвисал там до пяти часов? Вообще-то они в десять закрываются!

– А где была Виктория? – спрашиваю я.

– Слава богу, у подруги.

Зуза нервно закуривает, с силой выдыхает дым н начинает бродить по террасе.

– Кто-то огребет, – говорит Клаудия.

– Еще как огребет! Я ему всыплю. Я бы прямо сейчас поехала домой и все ему высказала.

Нам удается ее отговорить. Ровно в одиннадцать в дверях появляется Хильда и объявляет сегодняшнюю программу расслабляющая гимнастика, йога и напоследок – китайский массаж. Мы ворчим, но поднимаемся и следуем за ней.В кризисных ситуациях (как, например, эта) поговорить с подругами – лучшее лекарство, но йога и массаж тоже должны помочь.

Уже почти стемнело, когда подошел к концу наш второй день в салоне красоты. Клаудия отсыпается в номере люкс. Берни опять разговаривает по телефону со своим Франком. А Зуза, повинуясь порыву, пытается прослушать голосовую почт) мужа. Я покорно слушаю объяснения, как это делается.

– Все очень просто. Если ты знаешь код телефона, то можно слушать сообщения с любого другого номера.

«Гениально!» – думаю я и тихо удивляюсь, что моя сестра такая продвинутая по части техники. Через несколько секунд она появляется – бледная, с перепуганными глазами и телефоном в руке.

– Только послушай! – Она передает мне трубку, и я вижу, как дрожат ее руки.

Зайчик, это ты сейчас звонил? Я выходила с собакой. Жаль, что пропустила твой звонок. Ты уже, наверное, дома. Когда сможешь, набери меня, буду рада. Пока-пока!

– Зуза, кто это? – спрашиваю я с отвращением.

– Уж точно не я! А любая другая женщина, которая так разговаривает с моим мужем, пусть лучше не попадается мне на глаза! – Голос ее звенит.

От нашей возни проснулась Клаудия. Берни тоже пришла узнать, что случилось. Пока Зуза со слезами на глазах обвиняет Мартина в супружеской измене, Клаудия открывает бутылку шампанского и пытается ее успокоить. Но Зузу не остановить. Она сейчас же хочет призвать Мартина к ответу. Нам удается ее переубедить, так что хоть она и позвонила Мартину, но не выдала, что все знает. Огромным усилием воли она заставляет себя говорить весело и непринужденно и расспрашивает Мартина о том, как прошел вчерашний день. Он рассказывает:

– Хорошо. Но все так затянулось, что я только в пять утра был дома. Выпил лишнего. А так все нормально.

– Ах он обманщик! Я ему покажу, где раки зимуют! – заявляет Зуза в исступлении.

Несмотря на возбуждение, мы поняли, что хотим есть, и пошли в двухзвездочный ресторан отеля. Дорого – это сейчас то, что нужно, решаем мы, и для начала заказываем большую порцию икры. Прямо декаданс! Естественно, разговор идет о господах мужчинах. О Морице, Полосатике, Франке, Дэвиде и, к сожалению, опять о Мартине. Мы смеемся до колик, с наслаждением предаемся романтическим мечтаниям, выплескиваем свою злость и страхи и после четырех бутылок вина подшофе. Клаудии мой случай абсолютно ясен.

– Ну о чем речь? У молодых мужчин много сил. Дорогая, тебе нужно встретиться с ним, посмотреть на него, поговорить, немного пофлиртовать, это же не запрещается!

Мы хихикаем, как девчонки, которых родители застали целующимися с соседскими мальчиками. Насколько я себя знаю, для меня всегда было все или ничего. Ограничиться флиртом, удовлетвориться только малой долей внимания – нет, этого мне никогда не было достаточно. Пропустив по рюмке коньяка (тем временем ресторан уже опустел, и официанты с интересом подслушивают наши разговоры), мы встаем и идем куда глаза глядят. А глаза глядят не так уж далеко – в сторону бара. Сегодня наш последний вечер здесь, н мы хотим как следует повеселиться, но бар словно вымер. Кроме улыбчивого хозяина и нас, здесь ни души. Я удивлена, что Клаудия еще не убежала к своему Морицу, как вдруг он появляется в дверях. Клаудия бросается ему на шею, многозначительно смотрит на нас, и через каких-нибудь пять минут они исчезают. Берни тоже прощается с нами: она устала и хочет спать. Подозреваю, она опять собирается позвонить Франку. Мы с Зузой остаемся. Для начала я закуриваю и заказываю два бокала шампанского.

– За тебя, сестричка, и спасибо тебе огромное. Это был самый прекрасный, забавный и необычный подарок в моей жизни, – говорю я.

– Скажи, что мне делать с Мартином? Вызвать его на разговор или сделать вид, что я ничего не знаю? Твою мать, я последние деньги трачу на ботокс и всякие там кремы, а этот каналья, как только я за порог, крутит любовь с первой попавшейся.

Меня, честно говоря, удивляет, что она настолько растеряна. Вообще-то до знакомства с Мартином она была настоящей стервой, часто встречалась с несколькими мужчинами одновременно, никогда не придавала особого значения отношениям и просто брала то, что ей было нужно. Только один, не считая Мартина, подобрался к ней очень близко и разбил ей сердце. Но Зуза не была бы Зузой, если бы ей не удалось выкарабкаться. Лечебное воздействие времени, брак с Мартином, рождение детей – все это придало ей спокойствия. Я всегда поражалась сестре. По сравнению с ее жизнью моя всегда катилась словно по рельсам. После школы я сразу же поступила в Кёльнский университет, где изучала экономику и усваивала все о биржах и недвижимости. Уже тогда у меня был постоянный, хотя не всегда один и тот же, парень. У нас было так: я играла с папой в шахматы, а Зуза выигрывала у него деньг в нарды. Когда я познакомилась с Клаусом, очень скоро стало ясно, к чему все идет. Через два года мы начали жить вместе, поженились, а спустя еще год у нас появилась Софи и я ушла с работы, чтобы стать домохозяйкой и мамой – тем самым типом женщины, который до этого поносила. Потом родилась Макси, а еще через пару лет – наша малышка Лиза. Не считая того, что я до сих пор помогаю папе вести финансовые дела, мои знания пропадают без дела. Даже не знаю, что тут можно предпринять. Конечно, лучше всего было бы держать язык за зубами и спокойно подождать. Но это, я уверена на все сто, у моей сестры не получится. Несмотря на все добрые намерения, через пять минут она бурей обрушится на Мартина и получит столь же едкий ответ.

– Знаешь что, смотри, как карта ляжет. Решай по ситуации, остальное все равно не работает.

* * *

На следующее утро нас разбудили солнечные лучи. Мы заказываем завтрак на троих и располагаемся на террасе. Тут же, сияя как медный грош, прибегает Клаудия под ручку с Морицом.

– Мы уже совершили утренний променад, – щебечет она. – Морицу нужно идти, а я умираю с голоду.

Она смачно целует своего друга в губы и отпускаете миром. Клаудия не упускает случая во всех подробностях рассказать нам о Морице и о проведенной с ним ночи. Мы узнаем о невероятных способностях ее новой находки. Мориц то, Мориц се… Спустя полчаса с меня уже хватит, и я набираю в легкие воздуху, чтобы вставить свое замечание, но тут звонит мой мобильный. Клаус спрашивает, когда я собираюсь домой. Даже и думать нечего появиться так перед Клаусом. Смогу ли притворяться? Или ом прочтет на кончике моего носа, что я влюбилась? Потому что это так и есть. Человек по имени Дэвид Вагнер просто не выходит у меня из головы. Мы собираем вещи. Берни находит в крошечном карманчике своего крошечного платья визитку Полосатика. Теперь и у него появилось человеческое имя: Юрген Бюргер, менеджер по маркетингу в какой-то фирме в Кобленце.