Текст книги "На привязи"

Автор книги: Ксения Каретникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 16

Сексуальное развлечение Борьки на качелях продолжается и на следующий день. И последующий. И белье я меняю, как Боря и просил.

В коробке его оказалось много. Помимо дырявых трусов и лифов я обнаружила кружевной корсет, чулки, пояс с подтяжками, а еще чулки на все тело – банальная сетка с узорами, тоже дырявая в промежности. Черный, красный, синий. Видимо, это любимые Борькины цвета.

Про покорность я напоминаю себе ежесекундно, находясь рядом с бывшим пасынком. И также ежесекундно меня тянет сорваться. Наплевать на все. Разбить противную Борькину рожу… но. Я столько вытерпела уже, ненавижу сизифов труд.

А еще останавливает Алешка. Он каждый день со мной. Его забирают и возвращают. Как награду.

Сегодня на мне один из чулок на все тело. Синий. Борька доволен, рожа его слащавая до омерзительного. И снова он собирается трахать меня на эти гребанных качелях. Хоть бы они сорвались с крюка!

Молчу. Равнодушно устраиваюсь на ремнях. Борька начинает меня ласкать руками, при этом подрачивая свой член. Почти готовый.

Как вдруг он останавливается. Я поднимаю голову. Он внимательно смотрит на меня. Прямо в глаза своим настойчивым взглядом. Что он там увидеть хочет? Покорность? Да на тебе. Уже взял.

Что еще ему надо?

– Ты не возбуждаешься и не кончаешь со мной, – заявляет он укоризненно, цепляя пальцем сетку чулка у меня на животе. – Ведь ни разу, да?

Наблюдательный какой. Сука.

– А должна? – безэмоционально спрашиваю я.

Борька психует, отталкивает от себя качели и, натянув штаны, молча уходит.

Я болтаюсь на ремнях. Минуту, две.

Блядь! И вот как мне самой слезть?

Но я пытаюсь, выгибаюсь в спине, тяну руки к ремням на бёдрах. Надо сначала снять их. Но трудно.

Когда у меня уже начинает получаться, Борька возвращается. Буквально тайфуном влетает в подвал, со злостью хлопая за собой дверью. Приближается, на ходу стягивая штаны.

При этом, мазнув по Боре взглядом, подмечаю в нем изменения. Агрессия, перевозбуждение. Ширнулся, видимо, для полноты и остроты ощущений.

Беспрекословно расслабляюсь на ремнях, откидывая голову. На, сука, бери.

Но нет, он меня удивляет. Хоть его член и стоит уже во всю длину, он не спешит им проникать в меня. А начинает вести головкой по половым губам снизу вверх. Остановившись на клиторе, Борька начинает делать краем свой плоти круговые движения. Аккуратные, сперва медленные, потом чуть ускоряясь… Вот что этот сукин сын делает? Как?

Продолжая стимулировать мой клитор, Борька пристально вглядывается в мое лицо. Хочет понять, что я чувствую? Нравится ли мне?

Я цепляюсь руками за ремни у подмышек, пытаюсь не сосредотачиваться на своих ощущениях, но, черт тебя дери, мне все труднее отрицать, что то, что вытворяет Борька своим членом, мне приятно.

– Ну вот, – победно усмехается Борька, – ты уже влажная, Крис.

Еще бы, твою мать! Влажная, потому что приятно, потому что Борька делает умело, совсем не грубо. Но от осознания этого мне так мерзко! Так противно. Не хватало еще удовольствие получить, тем самым доставив удовольствие Боре.

И здесь он, как назло, еще и произносит:

– Ты кончишь, я тебе обещаю.

Блядь… а ведь накатывает. Возбужденный клитор начинает, как это ни странно и не глупо, предавать. Оргазм уже маячит, приближается оголенной волной сладкого импульса. Не сдерживаюсь, с жаром выдыхаю, прикусывая нижнюю губу, сильнее сжимая в руках ремни качелей. Ну нет! Ну не надо! Делаю последнюю попытку, чтобы сорвать такой сладкий, но предательский в этих обстоятельствах миг – выгибаюсь в спине и подтягиваюсь на руках, пытаюсь оттолкнуться от Борьки. Но тщетно. Я не заметила, что ладонью он придерживает меня за бедро.

– Да, давай, моя хорошая, – шепчет Борька, ускоряя движения членом. Мои ноги начинают дрожать… контролировать то, что происходит, просто невозможно.

Твою мать! Я не хочу! Но я кончаю. Стону не от разрядки, которой у меня, твою же мать, так давно не было, а от собственной безвольности и слабости. Ненавижу я себя сейчас. Опустошенная. Свое же предательство гложет так, что мне все равно, что будет дальше. Хоть потоп.

Борька останавливается, прижимает головку члена к клитору, он чувствует пульсацию, он понимает.

Блядь!

– Хорошая моя, – произносит он довольно и тут же легко и свободно входит в меня.

Глава 17

Он кайфует. Я понимаю это, твою мать, он безумно доволен тем, что смог довести меня до оргазма.

А я злюсь. И злость выплескиваю на ремни, в которые впиваюсь ногтями. А еще я впервые с Борькой испытываю ощущения, как будто каждым сантиметром, каждой клеточкой. Былое удовольствие стимулирует нутро, в котором упруго скользит Борькин член.

И это тоже бесит!

Боря смотрит на меня с улыбкой наслаждения на лице. И до меня доходит: черт, ему эмоций моих не хватало. Вот чего! Не важно каких, но чтобы были. Без них ему скучно. Без них ощущения, сука, ему не те!

Покачиваюсь от Борькиных поступательных движений. Стараюсь переключиться, сделать вид, что мне похер. Что было, что будет…

Как вдруг Борька судорожно дёргается, дико стонет, бурно кончая. На этот раз, твою мать, в меня. Нет, я не переживаю, не ожидаю последствий. Врач сказал, что после всего мой шанс забеременеть один на тысячу. Да и при условии предварительной медикаментозной подготовки. Очень долгой, стоит сказать. И об этом никто, кроме Игоря, не знал. Да и ему я не рассказала причину.

Однако Борьке не следует об этом знать. Как и изливать в меня свое семя.

– Не удержался, – фыркая, подмечает Борька, покидая мое тело. Я недовольно фыркаю и зачем-то спрашиваю:

– И часто ты так?

– Ты о чем? – Борька наклоняется ко мне, а я отворачиваюсь. Говорить не хочу, но Борька вдруг берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя:

– Боишься забеременеть? – он громко усмехается и добавляет: – От бати понести ты не успела, а ведь могла родить ему наследника. Нет, наследницу, отец очень хотел дочку.

– Нам с твоим отцом это не нужно было.

– А ты что, сама не хочешь? – он сдавливает пальцами мой сосок. Пристально смотрит.

Странный вопрос. По идее любая нормальная женщина хочет. Но иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.

– От тебя и сейчас – нет, – отвечаю честно.

– Это еще почему? – его голос повышается.

– Потому. Подумай сам – кто у нас родится? Ублюдок? – его глаза наполняются гневом, и я поясняю: – Ты без наркотиков и дня прожить не можешь. Я же вижу, замечаю твоё состояние. А это огромный риск кучи заболеваний. Тебе это надо? Так что в этом случае – аборт. И для этого нужен как минимум профессиональный врач. И еще я должна буду вынашивать ребенка, а потом его рожать, находясь здесь? В сырости и холоде? Не те условия, Боря. Беременным нужна забота, питание, наблюдение у врача, всякое бывает, беременность может протекать по-разному. Во время родов может потребоваться и хирургическое вмешательство, – при этом упоминании шрам, что спрятан под чернильным драконом, неожиданно ноет. Он помнит… я помню. – А еще нежелателен секс в первом триместре, а в последнем он практически нереален с огромным животом.

Борька думает, при этом продолжая играть с моим соском.

– Что ты предлагаешь?

О, что я предлагаю? Отпустить меня, твою мать, забыть про меня на веки вечные!

Но вслух я отвечаю другое:

– Хотя бы не кончать в меня. Это тоже не стопроцентная гарантия, но пока этот способ не подводил.

Борька резко разворачивается. Стоит, почти не двигаясь, демонстрируя мне свою широкую спину. А потом он резко поворачивается и помогает мне слезть с этих чертовых качелей. Оказавшись на ногах, чувствую, как меня немного качает, а еще по внутренней части бедра стекает тёплой струёй то, что Борька оставил во мне.

– В душ можно? – тихо спрашиваю я.

Он кивает, подаёт мне халат и полотенце, а потом подходит к двери и стучит. Дверь тут же открывается. Голый Борька ведет меня мимо дежурившего в коридоре Юрасика в душевую.

Там он меня раздевает и встает со мной под душ. Мы моемся, просто моемся. Без намёков, без ласк руками. Борька на меня даже не смотрит.

Потом возвращаемся в холодный подвал. На мне надет лишь халат. Синий чулок я оставила в душе.

Боря пристегивает окову к моей ноге. Он молчит, все это время молчит и выглядит задумчивым. И мне странно ёще от того, что я по сути сегодня впервые с ним нормально поговорила. Нормально в том плане, что он меня услышал.

Глава 18

Мне возвращают Алешку. Выгулянного, сытого. Он устраивает мордочку у меня на плече, заглядывая мне в глаза:

– Мы обязательно выберемся отсюда, – шепчу я ему.

Алешка мне отвечает. Конечно, не буквально, не словами. Он просто лизнул меня в нос и звонко тявкнул.

Мы беззаботно спим. А наутро к нам приходит Юра. Он, как обычно молча, ставит на табурет поднос с едой, потом забирает у меня собаку и уходит. Я успеваю поесть, мне возвращают Алешку, а при этом еще приносят собачьи игрушки: пищащую латексную курицу и маленький мячик с мягкими иголками. И такому я, пожалуй, рада даже больше собаки.

Мы играем, сначала зверь раздирает несчастную курицу, как только она прекращает пищать – интерес к ней теряется. Зато мы долго играем с мячиком: я бросаю, Алешка бежит за ним и приносит мне.

Команде «принеси» Алешку научил Игорь. Нравилось ему сидеть в нашем саду и играть с собакой. Я вчера сказала Борьке правду – мы с мужем не хотели детей. Оба. Игорь очень боялся, что может не дожить до важных событий в жизни поздних детей, когда отец будет нужен, а его уже нет. Об этом он мне сказал почти сразу, еще до свадьбы. А я ему честно призналась, что у меня проблемы, что проходить такой долгий путь я не хочу. На самом деле я безумно боялась, что в случае беременности все может повториться. Не моя вина. Фактор, обстоятельства. Но от этого не легче.

В общем, детей нам прекрасно заменил Алешка. Мы оба его любили. И такая наша любовь сильно раздражала Борьку. Он вообще все время бросал отцу, что он его никогда не любил. Что для Игоря важней и любимей его первенец. Боря ошибался, я же много видела, имею такую привычку – наблюдать. Борьку Игорь баловал больше, прикрывал как мог и даже больше о нем мне рассказывал, особенно о детстве. Н-да, с трудом мне верилось, что из такого хорошего и милого мальчика могло вырасти такое.

Сегодня Юра принёс мне обед. И это очень странно. Обычно меня кормят утром и вечером, а сейчас по моим примерным подсчётам еще день.

Пока Юра ставит на табурет еду в тарелках, я наблюдаю за ним. Его я никак не могу понять, он же знает, видит и слышит, что здесь происходит… Неужели Боря так много платит ему?

– Помоги мне, – шепчу я, когда Юрасик, выпрямившись, вдруг бросает на меня короткий взгляд. – Что ты хочешь? Я дам.

Двусмысленно, да, но я на это и рассчитываю. Мало ли, что ему надо.

Но парень качает головой.

– Ты же понимаешь, это не нормально. Я ничего никому плохого не сделала…

Он опять качает. Его молчаливость бесит, мне упрямо кажется, что Юрасик не немой. Ему просто так приказал Боря. Еще один вид психологической атаки – здесь, на привязи и взаперти, разговаривать со мной может только Борька.

Я ем, делюсь кусочком принесенной мне курицы с просящим Алешкой. Потом мы опять играем в мячик, пока вновь не приходит молчун. Он забирает пустую посуду и Алешку. А я почему-то думаю, что сегодня рано.

Дверь за собой Юра не закрывает. Я маюсь, сидя на кровати, кошусь на узкий просвет. А потом встаю, подхожу к двери и открываю ее. Мне, конечно, не сбежать, нога на цепи. И я просто стою, жмурясь от яркого освещения, прислушиваясь и ловя запахи. Но ничего не чувствую – сырость подвала доминирует над всем.

Вскоре слышу шаги, кто-то степенно спускается ко мне. Не закрывая дверь, я возвращаюсь к матрасу. Сажусь, жду и уже знаю, кто идет ко мне.

Борька замирает на несколько секунд в проёме двери. На нем костюм: брюки, пиджак и рубашка с галстуком. Но удивляет меня другое – в его руке плетка: толстая рукоятка, а на конце несколько тоненьких полосок из кожи. Еще одна вещь из секс-шопа.

– Здравствуй, Крис, – произносит Боря, – как дела?

– Хорошо.

Он подходит ближе, наклоняется, чтобы снять с моей ноги путу. А затем Боря ведет меня в душевую. В коридоре уже стоит Юрасик. Видимо, он спустился сразу вслед за Борькой.

Я моюсь под пристальным взглядом бывшего пасынка. Плеть он так и держит в руке. Я укутываюсь в чистое полотенце, и мы возвращаемся в подвал.

– Ложись на спину, – велит Борька.

Снимаю полотенце и ложусь. Боря подходит и начинает вести по моему телу кожаными полосками плети. Местами щекотно, отчего я дергаюсь.

Глава 19

Я жду. Я готова к ударам. Уверена, что они будут. Плеткой ведь чаще бьют, чем просто щекочут.

Гребанный мистер Грей! Что он о себе возомнил? Что он доминант?

Ладно. Я буду послушной. Как там таких называют, какой он сейчас хочет видеть меня? Саба?

Взмах – бедро обжигает, но не сильно, не больно. Еще взмах – опять горячо, но уже на животе. А вот по груди было немного больно, я дергаюсь непроизвольно. Борька это понимает и бьёт меня по груди несколько минут, любуясь оставленными следами – красными полосками на светлой коже.

Я уже не просто дергаюсь, я выгибаюсь. Мысленно стону, одновременно уговаривая себя терпеть. А ведь хочется ответить. Я могу оттолкнуть его ногой. Но, блядь, последствия могут быть еще более болезненными.

– Не молчи, – по-своему просит Борька, – выплесни все, что чувствуешь. Я хочу слышать.

А мне не хочется, твою ж мать, как же не хочется. Собираюсь с силами и выдаю то, что он от меня хочет – хоть сдавленный и сдержанный, но все же стон.

Ненавижу! Каждой клеточкой. С каждой секундой сильней. И молюсь, чтобы у меня появился шанс когда-нибудь ему отомстить.

– Умница, – довольно произносит Боря. – А теперь кошечку, Крис, встань кошечкой, – томно приказывает мой мучитель. Встаю на четвереньки, повернувшись к Боре пятой точкой. И тут же меня начинает хлестать плеткой по ягодицам. Нет, не больно, но, сука, противно. Не оттого, что он бьёт, а оттого, что я ему это позволяю.

Борька прекращает терзать кожу плеткой. Бросает ее на матрас.

– Раздень меня, – звучит из его уст ласково, почти просьбой.

Я встаю. Снимаю с него пиджак, развязываю галстук, расстегиваю пуговицы на рубашке. Борька смотрит на меня выжидающе, с предвкушением. Рубашка летит на пол, Боря ловит мои ладони и ведет ими по груди вниз, по живот, к паху. Послушно расстегиваю ремень брюк, пуговицу, молнию. При этом чувствую, что член его готов.

Снимаю с него штаны. Нарочно медленно веду руками по ногам. Борьке нравится, а если это так, если его возбуждение будет на пике, он быстрей кончит, меньше меня помучает.

Узкие боксеры стягиваю быстро, выпуская на волю мужской орган. Стоит вовсю, даже, кажется, поддергиваясь… Или это у меня мандраж?

– Как ты хочешь? – спрашивает Боря, чем меня удивляет.

– Так, как хочешь ты.

Он вдруг ловко поднимает меня на руки, прижимая мой пах к своему животу, мои ноги цепляются в замок на его спине, а руки обхватывают крепкие плечи. Боря забирается на матрас, кладёт меня на спину и тут же входит. Странно, но не больно. Ведь там влажно. А я сама не поняла как.

Но несмотря на это, секс с этим мужчиной по-прежнему для меня никакой. Хоть Борька и старается. Твою же мать! Понимаю вдруг, что он старается не для себя, для меня! Ловит взглядом эмоции на моем лице. Помогает руками, которые контролируют его движения, устроившись под моими ягодицами. Мои же руки просто лежат на матрасе вдоль тела.

– Обними меня, – чуть ли не скуля, шепчет Борька.

Черт с тобой! Обнимаю. Одной рукой. С садистским удовольствием царапаю ногтями его предплечья. А потом не знаю, что на меня находит, но я нащупываю другой рукой рядом с собой плеть. Беру и начинаю бить ею Борьку по груди… не сильно, скорее изучая его реакцию на это.

А ему нравится, блядь! Вижу, как он от наслаждения закатывает глаза, тяжело дышит. А еще ускоряется. Вдалбливается в меня почти остервенело. Прижимает одной рукой мое плечо к матрасу, а другой рукой сдавливает горло. Не сильно, дышать можно.

А я все хлестаю, уже по плечам, пару раз достаётся Борьке по лицу. Не знаю, наверное, я словила от этого специфический кайф, он заставляет меня постанывать, даже скорее мычать. А Борьке нравится. Его рука с шеи перемещается к моим губам. Он сует мне в рот палец, который я нехотя облизываю. Бросаю плеть, она падает мне на грудь, и я вновь начинаю царапать Борьку, на этот раз грудь, на этот раз сильней впиваясь короткими ноготочками. Боря стонет, по-звериному почти. Дёргается всем телом и резко вытаскивает свой член. Кончает. Бурно. Оставляя свое семя даже не на моем животе, а на груди, на плетке. А потом прижимается ко мне, тяжело дышит в ухо и шепчет:

– Моя… девочка… Кристина…

Девочка, хм. Согласна, что не мальчик. Но я его старше, пусть ненамного, но все же.

Он лежит так на мне почти минуту. Почти неподвижно.

А потом поднимается и предлагает:

– В душ?

Я, конечно, соглашаюсь.

Глава 20

В душе Борька с удовольствием разглядывает мою грудь. Интересует его не она сама, а те следы, что он оставил.

Красные, они уже проходят, скоро исчезнут вовсе, бесследно. И, возможно, Борьке захочется увидеть их еще.

Садист, твою мать.

Хотя нет…

Ему же тоже понравилось, когда я била его плеткой?

Боря целует меня, стоя под струёй тёплого душа. Вкус его губ смешивается со вкусом воды, у нее здесь чувствуется примесь хлора.

Мне почему-то вспоминается один момент…

Когда мы вернулись с Игорем из свадебного путешествия, я попросила его, чтобы мы с ним жили своей семьёй, отдельно от его уже взрослых детей. Мне не хотелось делить с ними квадратные метры, потому что я понимала: хорошего из этого ничего не выйдет. Мой муж согласился, предложил мне выбрать дом, у него их было много. Тянуть я не собиралась, спешно собрала и так собранные вещи, выбрала дом, даже не глядя на остальные, тот, что был подальше от того, в котором мы жили, в котором я почти каждый день видела тех, кого видеть не хотела. Мы переехали быстро.

Однако все время оставаться с мужем наедине все равно не получалось – Боря довольно часто у нас гостил. У него были ключи, да и охрана знала, что он хозяйский сын – пропускали безропотно. Причем приезжал Борька в основном тогда, когда Игоря дома не было. Как я ненавидела его командировки!

И вот однажды вечером я расслаблено нежилась после рабочего дня в бассейне. Муж уехал утром, вернуться должен был завтра. Я плавала вдоль бортика, на одном его конце, том, что был ближе к входу, меня ждали ром с колой и тарелка с фруктами. Я глотнула, отплыла, погружаясь в воду с головой, а когда уже плыла назад, увидела, как в бассейн зашёл Борька.

– Здравствуй, мама, – ехидно крикнул он, разводя руки в стороны.

– Ага, привет, – недовольно ответила я и подметила: – Отца нет, а ты опять не позвонил и не сказал, что собираешься в гости.

– А зачем? Этот дом, как и все остальные, тоже мой… Я присоединюсь, ты ж не против?

И, не дождавшись моего ответа, «сынок» начал раздеваться. Свою одежду он швырял в разные стороны, а оставшись в черных боксеры, прыгнул в воду, чуть не смыв с бортика мой коктейль и фрукты.

Борька плыл ко мне, я от него. Признаться честно, воды я побаиваюсь, поэтому стараюсь далеко не заплывать – мне нужно встать ногами на дно, чтобы голова при этом не погрузилась в воду… Боря все плыл, причем плыл быстро, он хорошо плавает. А я запаниковала, в какой-то момент понимая, что дальше мне плыть страшно. Я вцепилась руками за бортик и пыталась отдышаться.

Боря настиг меня, вынырнул, довольно улыбаясь. Ловко держась на воде, он буквально прижимал меня к кафельной стенке бассейна.

– Что тебе надо от меня?

– А ты не догадываешься? – он коснулся моей щеки и запустил руку в мои мокрые волосы. Стало больно, я оттолкнула Борю, да еще с такой силой, что сама не ожидала. А потом, потянувшись на руках, смогла выбраться из бассейна. Никогда до и после у меня это не получалось.

Мне сразу стало легче. Я знала, что в доме я не одна. Домработница, водитель, еще один охранник выгуливал Алешку в саду.

– Ты чего испугалась-то? – хохотнул Борька. – Я просто хотел поплавать вместе с тобой.

– А мне вот совсем не хочется, – ответила я и пошла вдоль бортика к выходу.

Борька плыл рядом, смотрел на меня. На мне купальник, а в чем еще плавают? Раздельный, но не слишком откровенный, хотя… в общем, прикрываться руками было глупо, и я шла лёгкой поступью, гордо выпрямив спину. Дошла до кресла, в котором лежало полотенце и начала обтираться.

– Красивый дракон, – подметил Боря, уставившись на мой живот. – Да и другие тату… тебе нравится боль? Мазохистка?

– У меня высокий болевой порог. Я ничего не чувствовала.

– Готов поспорить, с отцом ты тоже ничего не чувствуешь. Слушай, – он положил локти на бортик и пристально изучал меня взглядом снизу вверх, – зачем он тебе? Деньги? У меня тоже они есть. И за секс, всего один, я заплачу столько, сколько тебе не снилось.

– Бориска, сынок, – усмехнулась я, – с тобой я не захочу даже за очень, очень и очень большие деньги.

– Крис, ну хватит выкобениваться. Я тебя все равно трахну, – фыркнув, произнес он чересчур уверенно.

А я ведь рассмеялась тогда. Показушно и громко.