Текст книги "От перемены мест... (СИ)"
Автор книги: Ксения Руднева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
Суббота ничего нового в плане расследования не принесла: весь день мы провели в ожидании хоть каких-нибудь вестей от Лехи, но с его стороны было тихо. Сил и настроения к кому-то ехать и о чем-то выспрашивать абсолютно не было, так что визит к взбунтовавшейся против тихой семейной жизни Рынде Нине Степановне и нечистому на руку адвокату в тот день не состоялся. После обеда Егору позвонил мой лечащий врач, тот самый, что отек снимает заваркой и чистит кастрюли с помощью лимонада, и пригласил на осмотр. Вот что значит преданность делу – даже по выходным на службе!
Доктор, которого я до этого момента в глаза не видела ввиду отсутствия сознания во время нашей последней встречи, оказался смешливым дядечкой за сорок с короткой шеей и намечающейся лысиной. Движения его были до того суетливы и, на мой взгляд, излишни, что я предпочла смотреть в стену, дабы не перегружать свой так до конца и не отошедший от вечерних излишеств мозг. К сожалению, помогла сия хитрость мало: шутки-прибаутки вместе со смешками вылетали из его рта бесперебойным потоком, как патроны из пулемета. Уверена, то, что он делал, было легкой степенью нейролингвистического программирования, и эскулап об этом прекрасно знал.
На бейдже, наспех прикрепленном к белому халату, печатными буквами было выведено: "Архипов Григорий Иванович, к.м.н., врач высшей категории". Я специально пробежала текс глазами еще раз, но надписи: "специалист по нетрадиционным методам лечения и просто народным приемчикам" не обнаружила.
Надо будет потом не забыть уточнить у Егора, действительно ли он мной дорожит, или решил с помощью этого мужичка невзначай от невесты избавиться. Так сказать, лечение синяков с летальным исходом. А дядечке материала и на докторскую хватит.
Принимал нас суетливый светило в каком-то стерильном на вид кабинете: пустой рабочий стол с придвинутым к нему стулом, специальная кушетка, застланная одноразовой простынею до того ровно, что горничные лучших домов Европы обзавидовались бы, увидев это проявление высшего пилота, весь инструмент убран в шкафы с идеально прозрачными стеклянными дверцами, даже занавески при нас ни разу не колыхнулись. Врач высшей категории осмотрел мое лицо и шов на затылке, поцокал с довольным видом и, хлопнув в ладоши, предложил снять швы. Хорошо хоть не поздравил с прекрасно текущим процессом восстановления, тогда уж я бы точно смолчать не смогла и высказала бы все, что накопилось с понедельника, начиная с мнения о мази, от которой мое лицо превратилось в шар с узкими прорезями для глаз, и заканчивая предположениями о "Кока-Коле".
Снимать швы доктор взялся самолично, хотя, насколько мне известно, – это обязанность простой медсестры, а не кандидата медицинских наук. Видимо, таким образом дядечка решил выказать наивысшую степень уважения к Соболеву, ну и ко мне, как к его протеже. Процедура по ощущениям, скажу я вам, так себе. Особенно, когда не видишь, что там происходит. Мне даже кровь сдавать легче, когда я смотрю не в сторону, а прямо на иглу и руки в медицинских перчатках.
Вооружившись железяками, доктор посадил меня спиной к себе, закрепил волосы по сторонам с помощью зажимов, оголив покрывшуюся колючим ежиком лысину и принялся там копошиться. По пути домой Егор признался, что наблюдать за выражением моего лица в тот момент – было бесценно. Мне же тогда казалось, что я прямо-таки каждой клеточкой, каждым нервом чувствую, как из кожи на моем затылке медленно и нудно вытягивают жилы. Б-р-р.
Перед тем, как мы покинули лечебное заведение, этот смешливый эскулап умудрился дать мне напутствие: "Беречь впредь голову". От чего я пришла к мнению, что в этом городе мне срочно нужно заводить собственные связи – ясно же, что Соболевские никуда не годятся!
А когда мы очутились дома, и я с облегчением переоделась в удобные штаны и майку, Егор с покаянным видом сообщил, что этим вечером нас ждет ужин с его отцом. Ну и Мариной, конечно же, куда мы без нее…
– Может ты один сходишь? – заныла я. – У меня сегодня и так тяжелый день: знаешь, как ужасно снимать швы, еще и слушать шуточки этого Григория и вежливо смеяться.
– Нет уж, дорогая. Но обещаю, что ты не пожалеешь. – как-то хитро посмотрел на меня Соболев, а я в свою очередь подумала, что не пожалею только в том случае, если Марина придет лысой, как Гоша Куценко, и скажет, что она его фанатка. – Да и какой семейный ужин без невесты?
– А какая я тебе невеста, если ты даже предложение мне не сделал? – принялась я вредничать.
– Не сделал? – округлил глаза Соболев, как будто подобный факт мог легко вылететь из головы.
– Неа, не сделал. А когда сделаешь, я возьму три дня на раздумья. – сложила я руки на груди, чтобы так называемый жених даже не рассчитывал на быструю капитуляцию.
– Ах, три дня, значит? – Егор прищурился, а его серые глаза без слов говорили, что брошенный мной вызов принят. Затем одним резким движением он подхватил меня на руки, заставив завизжать от неожиданности.
В общем, за несколько часов он умудрился уговорить меня и на ужин пойти, и замуж… И даже от трех дней, которые приличные девушки берут, чтобы подумать, я беспечно отказалась. А по истечении этих часов на моем безымянном пальце заискрилось множеством граней кольцо с одним, но внушительным камнем. Помолвочное, видимо.
Так что в ресторан я ехала в отличном расположении духа и абсолютно довольная жизнью. Но Соболев и тут умудрился выпендриться: заведение находилось аж на пятьдесят первом этаже бизнес-центра. В нашем городе, насколько я знаю, таких высоких зданий на данный момент нет, не то что ресторанов.
Столик у нас был заказан в общем зале, глядя на который, я могла только порадоваться, что Егор не выбрал вип-кабинку. Все помещение словно было наполнено воздухом: немыслимое количество квадратных метров, абсолютно белый интерьер с хрустальными люстрами, как будто перебрасывающимися огоньками с белым сверкающим полом, был разбавлен черными кожаными креслами, черными рамами панорамных окон, позволяющих любоваться городом с высоты птичьего полета, а по центру жемчужиной зала стоял белоснежный рояль с россыпью черных клавиш.
В ресторан мы явились вперед отца Егора, но не успели как следует углубиться в меню, как внимание всего зала привлекла вошедшая пара, не заметить которую было просто невозможно: высокий, статный мужчина средних лет в классическом костюме, излучавший уверенность в себе, вел под руку даму в блестящем аквамариновом платье в пол с высоким вырезом у бедра, женщина смеялась и была явно довольна жизнью, присутствующих в зале посетителей они не удостоили и взглядом, полностью сосредоточившись друг на друге.
Ясно теперь в кого Егор такой самоуверенный и даже наглый: когда перед лицом пример знающего себе цену отца, тяжело вырасти мямлей.
Соболев-старший лично отодвинул спутнице стул, и Марина царственно опустила обтянутый сверкающей материей зад на мягкое сиденье, а затем нас ждал сюрприз:
– Машенька, – свысока обратилась ко мне блондинка. – Вы скорее всего не знакомы, это моя дочь, Вероника. – представила она светловолосую девушку, которую я поначалу и не заметила, уж слишком вошедшая пара была яркой.
Так вот кого она так явно прочит в жены Егору. Что ж, следует признать, девушка весьма миловидна: светлые, длиной до лопаток волосы уложены волнами, идеальная кожа, пухлые губы и аккуратный носик. Коктейльное платье насыщенного цвета бордо успешно подчеркивает достоинства ладной, надо сказать, фигурки. В общем, кабы не мое присутствие, у девушки действительно были все шансы охомутать Соболева. Конечно, в том случае, если бы он задался целью во что бы то ни стало обзавестись невестой.
Впрочем, скорее всего этим она и будет занята весь вечер по наставлению мамочки. Вот только шансов против меня у девушки никаких: разве ж по силам кому бы то ни было тягаться с окрыленной любовью женщиной, которой всего пару часов назад сделали предложение, подкрепив слова и намерения действием. Если у Вероники глаза блестели из-за мерцающих теней, щедро нанесенных на веки, то шальной блеск моих глаз, как и естественный румянец на щеках, был вызван присутствием невероятного мужчины рядом и мыслями обо всех волнительных моментах, виновником которых он стал. И даже скромное по сравнению с агрессивными одеяниями пришедших дам светло-персиковое платье свободного кроя, что прекрасно сидело на мне, ничуть меня не расстроило. Сегодня я чувствовала себя самой великолепной и счастливой не то что в этом зале, а на всей планете.
Марина глядела на меня через стол, как на врага народа: сошедшие синяки и надежно скрытая прической лысина настроения ей явно не прибавили. А выражение лица, когда она увидела кольцо на моем еще не привыкшем к тяжелому украшению пальце явнее явного говорило, что дамочка с превеликой радостью объявила бы меня ведьмой и сожгла в свое удовольствие на костре.
Но, повторюсь, мне все это было, что слону дробина: пусть пыжится на здоровье.
Когда официант принес первые блюда, Егор взял слово, поднял бокал и сделал небольшое заявление:
– Отец, Марина, Ника, сегодня я бы хотел поделиться с вами радостью и объявить, что мы с Марией официально помолвлены. – поднял он мою руку с кольцом и продемонстрировал булыжник присутствующим. Никак матримониальные планы отцовской спутницы Егору тоже порядком поднадоели. Я украдкой взглянула на жениха, но ничего, кроме неподдельного блаженства от нашей помолвки, на его лице обнаружить не смогла.
– Поздравляем. – кисло отозвались дамы, хотя мне показалось, что на лице Вероники на долю секунды даже проскользнуло облегчение.
– Наконец-то, сын! Прими мои поздравления. – в отличие от спутниц Соболев-старший говорил искренне и даже поднялся со стула, чтобы обнять сына и пожать тому руку. Меня, как будущую родственницу, объятиями тоже оделил. Вот только не могу понять, искренними ли?
– Когда же само событие? – спросил мужчина, вернувшись на свое место.
– Это мы еще не успели обсудить. – увильнул от ответа Соболев, а я, конечно же, покраснела, воскресив в уме причину, что нас отвлекла.
Вообще, Соболев-старший во мне вызывал скорее положительный отклик: открытый, приятный в общении, интересный человек. Но, глядя на Егора, оно и не удивительно. Вечер, не смотря на скрытые подколки Марины и старания ее дочери привлечь внимание моего жениха, проходил очень даже здорово: невероятный вид на расцвеченный вечерними огнями город завораживал и вышибал дух одновременно, и даже примирял с незначительными неудобствами, которые я решила воспринимать как неизбежность. А блюда высокой кухни буквально отправляли на небеса, хотя мы и так находились под самыми облаками. Это вам не под вино вечерком стряпать.
Единственная колкость, которую я себе позволила в адрес Марины, состояла в том, что я с ехидной улыбочкой спросила не желает ли та родить Егорчику брата, ведь она еще может. И, сама того не ведая, попала прямо в цель: судя по сжатым губам и полыхнувшему огнем взгляду, родить Соболеву-старшему наследника было еще одной заветной мечтой дамочки. Более в тот вечер она меня не беспокоила.
– Ты знаешь, что Машков оказывается при смерти? – улучил момент Егор, чтобы, пусть и косвенно, поговорить о деле.
– Виктор? – переспросил отец. – Откуда сведения?
– Тот сам признался, а Леха подтвердил.
– Жаль. – покачал головой Соболев-старший. – Сына он, конечно, натаскал, но не факт, что тот все удержит. У него же не только завод. Интересно, кому он теневой бизнес передаст.
– А у него и такой есть? – заинтересовался ценной информацией Егор.
– Парочка цехов ювелирные подделки лепит, а продает под известными брендами. Не у нас в городе, естественно. – поделился сведениями мужчина, а мне стало понятно, откуда у дедульки замашки барона и тяга к роскоши – походу он себя кем-то вроде местного Аль Капоне возомнил.
– Хорошо скрывается, видать, раз Петров раскопать не смог.
– Может просто не очень-то интересовался.
– А у тебя-то откуда сведения, пап?
– Бывалые разведчики секретов не выдают. – усмехнулся Соболев-старший и дал понять, что тема закрыта.
В ресторане мы просидели часов до двенадцати – уйти пораньше не позволила прекрасная живая музыка, а я-то поначалу решила, что рояль у них для красоты стоит.
Воскресенье запомнилось тем, что прямо во время тихого семейного обеда у Соболева зазвонил телефон, внося суматоху в безмятежную идиллию, и Леха так громко говорил в трубку, что я могла слышать весь разговор.
– Так, срочная проверенная информация: в течение ближайшего часа к нашему Рынде собирается пожаловать женушка в компании адвоката, так что советую вам, ребята, придумать достойный повод и дуть к этому коллекционеру, чтобы раз и навсегда разобраться, что там у них происходит. А заодно и выяснить, имеют ли эти ребята хоть какое-то отношение к нашей картине. Ну и на адвокатишку полюбуетесь, вдруг он и есть наш разодетый болван с камер наблюдения.
– А ты что сам не можешь? – почесал лоб Егор – куда-то ехать в сонный воскресный полдень тому было явно лень.
– А я с любимой супругой ванную для дачи выбираю. – по тону Лехи было заметно, что уж вот он-то точно бы лучше к Рынде поехал, выяснять, кто прав, кто виноват. – Кстати, не знаешь, какая лучше: акриловая или мраморная? Или может вообще чугун взять?
Егор в ответ загоготал во всю глотку:
– Бери купель из кедра, раз уж семейный долг зовет.
– Тебя тоже совсем скоро позовет, не ссы. – обиделся Леха и отключился.
– Ну что, к Рынде поедем? – спросила я, ковыряясь в остатках жаркого и стараясь не рассмеяться от Лехиной реплики.
– Ты можешь остаться. – нахмурился Егор.
– С чего бы это? – не поняла я. – Лицо у меня уже вроде в порядке…
– Не нравится мне адвокат этот и баба там какая-то мутная.
– Да ладно тебе, ну что такого случиться может? – заныла я.
– Хорошо, поедем вместе, скажем, что ты сережку в тот раз потеряла. Но ты как мышь себя ведешь: это значит сидишь тихо и незаметно. – пригрозил Соболев, как будто я в любой ситуации первым делом грудью на амбразуру лезу.
– Ага. – буркнула я и, отодвинув не совсем еще пустую тарелку, отправилась одеваться.
"Мышь – так мышь" – решила я, натягивая серые штаны, больше похожие на лосины, и легкий джемпер. Краситься не стала, убрала лишь волосы в пучок и вздохнула по тем временам, когда свободно могла носить косу, хвостик или вообще оставлять копну распущенной. Теперь же я лишний раз почесать голову боялась, дабы не обнажить невзначай лишнего.
Черные кроссовки и кожаная куртка цвета "мокрый асфальт" завершили образ.
– Прямо Лара Крофт, только косички не хватает. – улыбнулся Соболев, похоже он так и не понял, по какому поводу я разоделась во все оттенки серого.
– Поехали уже. – буркнула я.
Егор, проходя мимо, щелкнул меня по носу, влез в джинсы и черную водолазку и скомандовал, сгребая с комода телефон, кошелек и ключи от машины:
– Поехали!
Я запихнула телефон в карман куртки и проследовала на выход.
Так как день стоял ясный – в родном городе Егора бабье лето было действительно бабьим летом, а не одним названием, – мы с ним, не договариваясь, натянули солнечные очки, и я тут же представила, как мы смотримся в черном тонированном внедорожнике.
– Тебе не кажется, что сейчас мы сильно смахиваем на агентов ФБР из какого-нибудь американского блокбастера? – повернулась я к Егору и сложила пальцы пистолетом.
– Ага, ты главное патроны береги. – кивнул он на импровизированную пушку.
– Не беспокойся, Смит, у меня с собой всегда припасена парочка запасных обойм. Кстати, мы за пончиками заедем или как? – прогнусавила я голосом того самого переводчика со старых видеокассет, и мы рассмеялись.
В прекрасном настроении мы двигались по направлению к выезду из города и наслаждались погожим осенним деньком. Я любовалась начавшими покрываться золотом деревьями, обещающими вскоре превратить весь город, пусть и ненадолго, в царство пурпура и янтаря.
От погружающего в безмятежность созерцания меня отвлек телефон, неожиданно завибрировавший в кармане, а изображение маминой фотографии, означающей, что откладывать трудный разговор больше не получится, вышибло из головы любые мысли о расследовании.
– Привет, мам. – пискнула я в трубку, становясь настолько далекой от образа секретного агента, насколько это вообще возможно.
– По голосу слышу, что все же чувствуешь за собой вину. – на том конце провода почему-то оказался папа. – А значит, дочь, ты не безнадежна, хоть и забросила родителей…
– О, привет, пап, как у вас дела? – обрадовалась я. Общаться с папой всегда было гораздо проще.
– У нас-то хорошо. А вот тебя где носит?
– Ммм. – принялась я ковырять пальцем штанину. – Ну я с Егором…
– Та-а-ак. – протянул отец. – А где ты с Егором?
– В его городе. – вздохнула я и мысленно хлопнула себя по лбу: ну как можно было забыть рассказать родителям о поездке! Оправдывала себя я тем, что решение уехать было абсолютно спонтанным, да и вернуться я планировала к понедельнику, кто ж знал, что в итоге я задержусь здесь так надолго, да еще и эта круговерть с картиной начнется.
– Дочь. – тихо вздохнул папа. – А родителям сказать? Да, Жень, она к Егору усвистала. – произнес он в сторону, после чего послышались восклицания, звук борьбы, и трубкой завладела мама.
– Маша! Я, конечно, все понимаю: и то, что ты уже взрослая, и что самостоятельная, но родителей-то надо в известность ставить, я не говорю разрешения спрашивать! Или я по-твоему не права? – но ответить права или нет мама мне шанса даже не дала, а продолжила: – Мы с отцом решаем навестить дочку, приезжаем в гости, и что в итоге? Мало того, что тебя нет дома, так ты еще и в другом городе!
Мамина обличительная речь растянулась минут на пять, и, хотя на заднем фоне то и дело слышались робкие попытки отца присмирить жену, результата они не возымели. Родительница не останавливалась до тех пор, пока все не высказала. Егор поглядывал на меня со смесью ехидства и сочувствия, причем первое преобладало. Я же смиренно опустила глаза в пол и молча выслушивала заслуженный нагоняй.
– Приглашай их в гости. – шепнул Соболев, и я, не особо думая, ляпнула:
– А приезжайте в гости, мы тут жениться собрались. – а потом сама же от своих слов и обалдела.
Послышался звонкий шлепок – это Егор ударил себя ладонью по лбу и с усмешкой покачал головой.
Известие повергло маму в глубинный шок – она замолчала как минимум на минуту, а папа на заднем фоне устал выпытывать, что же случилось, поэтому просто отобрал у жены трубку.
– Машуня, научи меня, что такого сказать надо, чтоб Женя дара речи лишилась?
– Я в гости вас пригласила, ну и сказала, что мы с Егором женимся… – второй раз говорить о свадьбе оказалось гораздо труднее, особенно, когда отдаешь себе отчет в том, что говоришь.
– Все ясно. – хохотнул отец и со словами "ладно, подумаем" отсоединился.
– Чего-то я дала маху, маму аж застопорило. – повернулась я к Егору.
– Умеешь ты новости преподносить…
За городом осень чувствовалась еще сильнее: все меньше зелени оставалось в округе и все больше золота отвоевывало позиции. Никогда не понимала почему чем дальше от центра, тем раньше наступают зима и осень, причем весны и лета это дело не касается.
К Рынде мы приехали как раз вовремя: гости, ради которых мы так ретиво примчались к коллекционеру, еще не подъехали, но судя по бегающему взгляду хозяина и нервным, суетливым движениям становилось понятно: взбрыкнувшая жена с адвокатом должны явиться с минуты на минуту, и нашему визиту хозяин коттеджа вовсе не рад.
– Добрый день, Олег Игнатьевич. – оттеснил того плечом Соболев и без приглашения проследовал на кухню, я с невозмутимым видом прошла за женихом, а Рында, опомнившись, засеменил следом. – Мария Аркадьевна в прошлый раз где-то тут сережку обронила, вы не находили? – Егор сделал вид, что изучает помещение на предмет пропавшего аксессуара.
– Я нет, но могу у экономки спросить. – растерянно ответил Рында, в полном недоумении разглядывая мои уши, украшенные, конечно же, полным комплектом сережек. Я равнодушно пожала плечами – мол, понимай, как знаешь. – Если что-то найдется, я обязательно с вами свяжусь. – коллекционер не терял надежды избавиться от нежеланных гостей до прихода женушки. К несчастью для него у нас были абсолютно противоположные цели и несравнимо разные темпераменты.
Егор, не побрезговав, опустился на колени и полез исследовать пространство под столом.
– Не стесняйтесь, Мария Аркадьевна, присоединяйтесь. – донеслось ехидно снизу.
Я, дабы не оплошать в глазах жениха, поспешно стала двигать тяжелые дубовые стулья со словами "Кажется я сидела где-то здесь…" и заглядывать под каждый, Рында поначалу хлопотал вокруг нас в надежде достучаться и все-таки уговорить убраться вовремя восвояси, а поняв, что затея бесполезна, принялся нам помогать. Кряхтя, как видавшая лучшие деньки тахта, тот встал на четвереньки и отогнул край ковра, что с непонятным для меня предназначением лежал по центру помещения, немного сбоку от стола, и стал шарить там рукой, словно сантехник в канализации – даже рукава не первой свежести рубашки засучил. А я изо всех сил молилась, чтобы эти дурацкие гости явились пораньше, и нам не пришлось бесконечно строить из себя идиотов – потому что много ли мест на кухне, где можно достаточно долго искать украшение?
До чего не пунктуальные люди! Я уже дошла до того, что двигала пальмы, расставленные в коричневых кадках у окна, к которому в прошлый раз даже и не подходила, и, куда еще можно будет заглянуть, чтобы растянуть эти нелепые поиски, понятия совершенно не имела! Не кухонные же шкафчики шерстить! Егор методично заглядывал во все углы, проводил ладонью за батареями, а Рында встал и принялся чесать затылок – видимо идеи, где можно еще поискать сережку, а еще лучше – как вернее всего нас спровадить, у него тоже закончились. Потрудился дядька на славу – даже немного вспотел, о чем свидетельствовали пятна по центру спины и повлажневшие волосы, склеившиеся местами в сосульки.
Наконец, когда в моем распоряжении оставалась всего одна кадка, а хозяин дома вот-вот бы придумал достойный предлог, чтобы выгнать незваных гостей, раздался благословенный звонок. Рында понуро поплелся открывать, а мы с Егором не без облегчения переглянулись и синхронно отряхнули руки.
– Добрый день, добрый день! – раздался из коридора мужской голос, довольными интонациями намекающий, что у его обладателя в жизни все в порядке.
– Привет. – тихо произнесла скорее всего жена Рынды.
– Проходите. – безжизненно отозвался тот и провел гостей на кухню, видимо рассчитывая на то, что мы тактично свалим, как только увидим, что хозяину не до нас.
Он уже было раскрыл рот, чтобы извиниться перед нами и распрощаться, как Соболев проворно подскочил к адвокатишке и энергично затряс тому руку, не побрезговав.
Адвокат, которого Леха нам описывал, как известного сердцееда, собственному описанию очень даже соответствовал. По крайней мере, внешне: перед нами предстал жгучий брюнет с ярко-голубыми глазами, ямкой на подбородке, подтянутой фигурой и одетый с иголочки – в идеально подогнанный по фигуре темно-синий костюм. Мой дед, увидев бы такого, обязательно обозвал прощелыгой. Хорошо, что у меня выработан пожизненный иммунитет благодаря Егору, который по всем статьям превосходит любого журнального красавчика, не то, чего доброго, и я бы по лощеному брюнету вздыхать начала.
– Добрый день, позвольте представиться, Егор Станиславович, адвокат Олега Игнатьевича. А это, – махнул он рукой в мою сторону, – Мария Аркадьевна, моя помощница. Надеемся, что мы не разочаруем друг друга.
По-моему, с той же многозначительной улыбкой, которой Соболев одарил оппонента, гадюка бросается на жертву, а гиена изо всех сил вцепляется в добычу.
– Изюмов Павел Сергеевич. – представился брюнет, не дрогнув, хотя встретить кого-то помимо мягкотелого Рынды он здесь явно не ожидал.
Дабы помочь жениху и не позволить Рынде сказать и слова, – а по его лицу было очень даже заметно, что тот собирается возражать изо всех сил, – я поспешила к коллекционеру и с предупреждающей улыбкой вцепилась в того мертвой хваткой.
– Идемте, Олег Игнатьевич. – сопроводила я "клиента" за стол, запоздало подумав о том, что на адвокатов мы походим, как лабрадор на дамскую собачку.
– Прошу. – жестом пригласил гостей присоединиться к нам Егор.
Жена Рынды растерянно топталась у входа в кухню и прошла к столу только после одобрительного кивка "прощелыги". Выглядела она весьма несовременно и, на мой взгляд, подходила Рынде идеально: долговязая, скорее тощая фигура, плечи выдвинуты вперед и вниз в попытке хоть как-то уменьшить высокий рост, кожа бледная, почти прозрачная, какие-то безжизненные, пегие волосы убраны назад, одета дама была в застегнутую на все пуговицы синюю блузу и темно-коричневую юбку ниже колен. Я так и представила ее в школе, идущей по коридору с классным журналом в обнимку. Хотя сейчас вроде везде электронные журналы, так что моя фантазия не актуальна.
На "прощелыгу" женщина смотрела глазами влюбленной, на все готовой ради взаимности, женщины. Что, в общем-то, и не удивительно: стоило только сравнить ее адвоката с Рындой. Внутренний мир – внутренним миром, но перед внешностью Изюмова сложно устоять, тем более явно не избалованной мужским вниманием женщине. Хотя вели себя эти двое безупречно, и кроме взглядов, полных обожания, со стороны женщины, "ничего такого" себе не позволяли. Но это скорее всего было вызвано пунктом брачного договора об изменах.
– Итак, хотелось бы выслушать суть ваших претензий к нашему клиенту. – начал Егор, когда мы все сели за "стол переговоров": с одной стороны – мы и надежно зажатый между коллекционер, а напротив – жена, требующая развода и ее красавчик-адвокат.
– С нашей стороны мы предлагаем сделать все возможное, чтобы господин Рында и его супруга развелись как можно быстрее, по обоюдному согласию и, конечно же, без передачи дела в суд. Для этого всего лишь нужно согласие вашего клиента, так как совместных детей у пары нет, а так же – урегулировать вопрос о справедливом разделе имущества.
– А справедливо – это по-вашему, как? – нехорошо прищурился Соболев: похоже адвокатик ему не пришелся по душе.
– Мы предлагаем разделить все имущество пополам. – не моргнув глазом, обнаглел дамский защитник.
– Да с какой это, интересно, стати! – умудрился возмущенно подпрыгнуть Рында, хотя мы постарались сесть как можно теснее.
– Спокойно. – усадил того Егор обратно на стул. – Мы разберемся. Итак, – обратился он к парочке, – на каких основаниях вы предлагаете делить все имущество пары пополам? Насколько нам известно, вступал в брак наш клиент с весьма приличным имуществом, о чем предельно ясно сказано в брачном договоре. – постучал Егор по папке, которую откуда-то взял и положил на стол для антуража. – Еще там сказано, что при разводе по обоюдному согласию пополам делится имущество, совместно нажитое – сделал он акцент на последних словах.
– И все же мы настаиваем на том, чтобы делить ВСЕ имущество пары. – с гаденькой улыбочкой "прощелыга" похлопал ладонью по кожаному портфелю, что лежал у него на коленях, очевидно на что-то намекая. – Поверьте, это целиком и полностью в интересах вашего клиента.
– А ну пошли все вон! – взревел коллекционер: поведение Изюмова все-таки вывело дядьку из себя. – Увидимся в суде, мерзавец!
Рында вскочил из-за стола, опрокинув стул, и указал пухлым пальцем на выход, а все его лицо побагровело от ярости.
– Думаю, сейчас вам лучше уйти. – вмешался Егор.
– Всего доброго. – поднялся адвокат и оправил пиджак. – Идемте, Нина Степановна. – повел он женщину в сторону двери.
– Спасибо за помощь. – поблагодарил нас Рында, когда его жена в сопровождении адвоката скрылась в темном коридоре, даже не поинтересовавшись, откуда у нас столь интересные сведения касательно его ситуации. Я списала это на стресс. – Далее я справлюсь сам, и если вдруг найду сережку, обязательно дам вам знать.
Мы не стали и дальше трепать нервы мужчине и покинули его жилище.
