Текст книги "Двойняшки в наследство (СИ)"
Автор книги: Ксения Худякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Ксения Худякова
Двойняшки в наследство
Пролог.
– Забирай своих ублюдков и чтоб ноги твоей не было в моем доме!
Время обеда, дети спят, муж уехал в командировку. И вдруг объявляется свекровь, которую я ни разу не видела за все три года нашей совместной жизни. Каждый раз, как я говорила Славе помириться со своей семьей, он говорил, чтобы я не лезла в это дело. Именно из-за семьи он уехал жить в другой город и оборвал с ними все связи.
– Послушайте, я не понимаю, почему Слава не говорил вам, что у него есть семья. Но это его дети. И квартира была приобретена в браке!
Мысли путаются в голове, пять минут назад я узнала от свекрови, что мой любимый муж умер, а теперь его мать с двумя амбалами за спиной, выгоняет меня из собственной квартиры. Где я каждую шторку, фотографию, статуэтку или вазу для цветов подбирала сама лично.
В ответ на мои слова о том, что квартира была куплена в браке, я получила лишь пощёчину. От неожиданности я едва не потеряла равновесие, и моё головокружение усилилось.
– Да как ты смеешь! Мой сыночек разбился на машине со своей невестой, слава богам, девочка жива, и она ждет моего внука! Думала, что приберешь к рукам квартиру и бизнес после смерти моего сыночка? Так вот, милочка, я точно знаю, что мой сынок с тобой давно развелся. И не вернулся в столицу, к Кариночке, только потому что у него бизнес!
– Что? – я думала большей боли чувствовать уже невозможно. Любимый мужчина умер! У него есть какая-то невеста! А о каком бизнесе речь? Слава обычный менеджер по продажам. Был…
– Но я… я продала свою квартиру и отдала все деньги Славе…
Я потратила все свои сбережения на приобретение квартиры в престижном районе с просторной планировкой. Я была счастлива, что у детей есть своя детская, а у нас с мужем – отдельная спальня и гостиная, как сейчас принято называть эту комнату.
– Я даю тебе двадцать минут! – не слушает меня свекровь и продолжает отдавать четкие, уверенные приказы. Как будто ее слова это истина в последней инстанции. – Если за это время не соберешь свои вещи и своих ублю…
– Не смейте так называть моих детей! – голос срывается на крик, сжимаю руки в кулаки и боковым зрением вижу, как амбалы делают шаг ко мне.
Стараюсь держаться из последних сил. Силы придает то, что мне надо позаботиться о своих детях.
– Окажешься на улице в том, что на тебе надето. Проследите, – машет она головой двум амбалам, – чтобы не взяла ничего лишнего. Твое тут только твои вещи! Ну и у… дети!
Дети спят, вот-вот должны проснуться. Не хочу их пугать. Да и что я сделаю против этих громил? Я же даже не прописана здесь, а на старой даче Славиной бабушки или прабабушки, и дети, кстати, тоже. И почему раньше у меня не возникало никаких сомнений по этому поводу? Даже если я вызову полицию, они в первую очередь спросят о регистрации!
Молча кидаю взгляд на бабушку моих малышей и иду собирать вещи.
– И да не думай, что сможешь вернуться, – кричит мне вслед свекровь, – я сейчас же сменю замки.
Разумеется, за такой короткий срок я не успела как следует собраться. Единственное, что я успела сделать, – это сложить вещи в чемоданы. И то я не взяла все летние вещи, потому что тогда не осталось бы места для осенних и зимних курток. Шубу я даже не стала брать, пусть подавится, если, конечно, она на неё налезет! Я взяла только удобную и практичную одежду и документы.
Гружу все в машину…
– Машину не смей брать!
– Машина на которой ездил Слава, я так понимаю разбита. А это моя, с детскими сидениями и всем необходимым и оформлена на меня!
Свекровь недовольно поджимает губы, но молчит.
Бужу своих крох, сажаю на горшок, одеваю, даю попить воды, и мы уезжаем из нашего дома, где были счастливы со Славой в течение трех лет!
Вот так, в одно мгновение, моя жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов.
1.
Ульяна.
– Никита, хватит бегать по лужам, пойдем домой, – зову я сына, который радостно бегает по лужам после дождя.
– Неть, не хосю! – маленький разбойник убегает, сколько же в нем энергии.
– Хорошо хоть ты у меня спокойная, – глажу дочку по голове, – если бы вы сейчас убегали в разные стороны, то я точно сошла бы с ума.
Анечка кивает головой, словно полностью согласна со мной.
– Ник, пойдем уже кушать пора!
– Неть, – подбегает к нам, радостно прыгая по луже и россыпь грязных капель летит во все стороны.
Сегодня предстоит много стирки, и я тяжело вздыхаю, заранее принимая неизбежное. Когда мы жили в квартире, я не задумывалась о таких удобствах, как стиральная машина, качественная духовка и горячая вода из крана. Сейчас я благодарна даже за то, что мне не нужно ходить за водой к колодцу. Трубопровод в СНТ проводили еще при живой бабушке Славы.
– Никита, ну пожалей мамочку с сестренкой! Пойдем домой, покушаем, потом я вам вкусняшку дам…
Вообще я так стараюсь не делать, но погода на майские праздники в этом году не радует. Хочется поскорее в тепло. Даже приехавшие отдыхающие, быстро жарят шашлыки на улице и едят его в доме.
– Коньфетьку дашь? – замирает сын на месте.
– Конфетку дам, – вздыхаю я.
– Я тозе хосю коньфетьку, – подхватывает Анечка.
– И тебе дам, радость моя, – улыбаюсь дочке. – Ник, бери Аню за руку, пошлите домой.
– А когдя папа нас домой заберет? – интересуется Никита.
Сердце болезненно ёкает в груди. Что мне ответить на этот вопрос? Малы еще дети, не поймут, почему мы вдруг остались без дома и практически без средств к существованию.
– Папы больше нет, малыш, он на небе присматривает за вами. Поэтому домой нас никто не заберет, – присаживаюсь перед ними на корточки, показываю на серое небо.
– Он улетел тюда? – тычет пальчиком Ник.
– Да туда, на небо.
– И объятно не прилетить? – подхватывает Анюта.
– Он не может обратно, мои хорошие. С неба никто не возвращается.
Встаю, беру их за руки, начинаю медленнее идти, потому что дети периодически смотрят в небо, наверное, в надежде увидеть там папу.
Дома я наливаю им суп, надеваю слюнявчики, и после прогулки они быстро его съедают вместе с хлебом. Кстати, я пеку домашний хлеб. Я очень обрадовалась, когда увидела на даче хлебопечку. Видимо, её когда-то подарили бабушке.
После даю им по обещанной конфетке, а после укладываю спать.
Сразу же замачиваю грязные штанишки, мою обувь и иду готовить ужин, пюрешку с котлетами из куриного фарша.
И пока я чищу картофель, слышу, как к дому подъезжает машина. Выглядываю в окно и вижу, как из машины выходит мужчина, открывает калитку, заходит на участок и осматривает дом, замечает мою машину, и я ловлю его взгляд в окне.
Открываю дверь и прямо в тапочках выхожу на крыльцо.
– Кто вы? – стараюсь говорить спокойно, чтобы не разбудить детей.
Окна на даче еще старые деревянные, и слышимость тут хорошая. Удивляюсь, как от звука подъезжающей машины не проснулись.
– Кто я? – удивленно спрашивает мужчина. – Это кто вы такая?
– Исаева Ульяна, прописана на этой даче, – складываю руки на груди, и его взгляд с моего лица перемещается ниже.
Краснею, так как понимаю, что от холода грудь хорошо просматривается под тонкой футболкой, натянутой футболкой.
– Исаев Даниил, внук бывшей владелицы этой дачи.
Несколько секунд молча смотрим друг на друга, мужчина снимает кепку, очки, и я понимаю, что он очень сильно похож на моего умершего мужа.
– Может, пригласите меня в дом?
Делаю шаг назад, захожу в дом и оставляю дверь открытой.
2.
Ульяна.
Делаю шаг назад, захожу в дом и оставляю дверь открытой.
Даниил заходит, закрывает дверь и, разуваясь, замечает обувь моих детей.
– Дети?
– Мои дети, спят сейчас, – поясняю я.
В голове полнейшая неразбериха. Слава никогда не говорил, что у него есть родной брат. Или он не родной? Просто похожи сильно? Хотя надо признать, Слава много что не говорил мне…
«У моего сына беременная невеста»...
Я изо всех сил стараюсь не думать об этом сейчас, слез выплакала немало за последние дни.
– Ясно. Тут почти ничего не изменилось, разве что пахнет по другому.
– Хлебом, – зачем-то поясняю я.
– Вкусно, я бы не отказался от домашнего хлеба с горячим чаем, – смотрит в сторону раковины.
– Собираетесь и отсюда нас выгнать? – растерянность прошла, и я решаю сразу задать интересующий меня вопрос. А то чаи он тут распивать собрался!
– Вы же сами сказали, что прописаны тут и зовут вас Исаева Ульяна. Просто не могу вспомнить никаких Ульян у нас в родне.
Пока я раздумываю, что сказать, я ставлю железный чайник на плитку.
– Руки мойте, – указываю головой на раковину.
Я решаю не начинать конфликт. Может быть, он не такой, как моя свекровь, и более адекватный?
– Мам, папа с неба спустися? – слышу тоненький голосок Анечки.
Стону про себя, все-таки разбудили детей.
– Это не папа, милая, – подхожу подхватываю малышку на руки, – это папин брат. У тебя брата зовут Никита. А это дядя Данил.
Смотрю огромными глазами на мужчину, молюсь, чтобы не напугал ребенка.
– Даниил, – автоматически поправляет он. – Я дядя Даниил, а тебя как зовут принцесса, – улыбается он, правда одними губами. Глаза остаются серьезными.
– Я не плинцесса, я Аня, – смеется малышка, обнимая меня за шею.
– Аня и Никита значит, – кивает он скорее самому себе.
Не знаю, о чем он думает! Но мне надо проверить сына и дочку на горшок посадить после сна.
– Эм, хлеб на столе, заварка в шкафу. Вы пока сами за собой поухаживайте. Мне надо сына проверить и Анечку одеть.
– Конечно. Не беспокойтесь, Ульяна. Мне торопиться некуда, занимайтесь своими делами.
Ему то может и некуда, соплю я, заглядывая в комнату. Никита спит, набегался. А мне вот очень интересно, зачем он сюда приехал. И что он собирается делать?
– Анечка, садись на горшок, – шепчу я.
Достаю штанишки от спортивного костюма, футболку, а после, когда дочь сделала свои дела одеваю ее.
Выходим из спальни, Даниил сидит за столом, пьет чай со свежим хлебом и задумчиво смотрит в окно.
– Анечка кушать хочешь? – спрашиваю на всякий случай, она поспала всего полчаса.
– Неть.
– Хорошо, садись на диванчик, посмотри мультики.
Беру в руки свой смартфон и нахожу мультфильм о Барбоскиных. У меня есть примерно десять-двадцать минут, и я могу спокойно поговорить с Даниилом. Обычно я не люблю отвлекать детей мультиками, но иногда это необходимо, как сейчас.
Сажусь напротив мужчины и собираюсь с мыслями.
– Итак, ты жена Славика? И это его дети?
Молча киваю, прячу руки под стол, чтобы не видел как они дрожат.
– У Славика квартира в Домодедово, почему вы живете на старой даче? Или вы в разводе, а сюда ты с детьми просто отдохнуть приехала?
– Не знаю на счет развода, – голос дрожит, – нас выгнала мама Славы, когда он погиб.
– В смысле погиб? Я был у него полчаса назад!
3.
Даниил.
Последние десять лет я живу в Питере, лишь время от времени приезжая навестить маму с младшим братом.
Небольшой бизнес отца, типографию, я оставил брату. У меня уже давно свой бизнес. Начинал простым геймдизайнером, а сейчас я создал свою команду. Обеспечиваю видение проекта, формирую стратегию, планирую и контролирую продакшн, привлекаю инвестиции, интегрирую сотрудников, составляю проектную и дизайнерскую документацию. Я тот человек, который доносит суть концепции до команды.
Мой брат попал в аварию вместе со своей невестой. Моя мать была в панике, позвонила мне, и вот я уже в Москве. Сначала она думала, что Славик погиб, а его беременная невеста выжила. Я не знаю, с кем из медперсонала она разговаривала по телефону, но это была неверная информация.
В больнице познакомился с самой Кариной и ее родителями. Они оказались довольно состоятельными людьми, у будущего свекра строительный бизнес. Они собирались подарить молодым квартиру на свадьбу на Патриках, но и со Славика потребовали вложиться в общую недвижимость будущей семьи. Проверяя таким образом его состоятельность, как будущего главу семьи.
– Ну и где ты возьмешь деньги? Чтобы оплатить половину квартиры на Патриках? – интересуюсь я, когда вник в дела семьи.
Обычно я не лезу, в свое время мы все сильно разругались, потому что Славик постоянно попадал в какие-то передряги, думали даже, сядет. Но мать всегда сдувала с него пылинки, но после смерти отца он лично пообещал мне, что возьмется за ум.
– У меня, между прочим, есть трехкомнатная квартира в Домодедово, – гордо заявляет брат. – Продам ее и добавлю.
– Я не знал, молодец, – хвалю брата. – Свекр, правда, тебе достанется суровый!
– Потерплю, говорят, он болен. А Карина – единственная дочка своего отца…
Всё ясно, ничего не изменилось, всё так же пытается не сам добиться большего, а надеется, что бизнес свекра достанется ему.
Перед тем как вернуться домой, в Питер, я решил проверить, стоит ли еще дача бабушки, вряд ли за ней приглядывали мама со Славиком. И каково мое удивление, когда я вижу тут молодую женщину, утверждающую, что она жена моего брата и это его дети.
– У Славика квартира в Домодедово, почему вы живете на старой даче? Или вы в разводе, а сюда ты с детьми просто отдохнуть приехала?
Про невесту и продажу квартиры пока молчу. Паспорт бы этой Ульяны посмотреть, может врет все?
– Не знаю на счет развода, – голос дрожит, – нас выгнала мама Славы, когда он погиб.
– В смысле погиб? Я был у него полчаса назад!
Я ничего не понимаю! У него там невеста, планы на продажу квартиры, а тут его дети живут просто в нищенских условиях. Так еще и мать руку приложила, выгнала их. И сама жена уверена, что Славик погиб.
Девчонка подскакивает, кидается к двери, затем к дочери, а потом с тоской смотрит на дверь спальни, где продолжает спать сын. Хотела к Славику что ли бежать? Или просто бежать отсюда?
– Тихо, Ульяна. Успокойся, не пугай детей, – говорю не громко, но твердо.
Она смотрит на меня таким взглядом, что сердце замирает от жалости. Садится обратно за стол, стирает тихо бегущие слезы.
– Жив? А почему же он мне не позвонил даже? – жалобно спрашивает она.
Любит… Такое не сыграть, делаю я вывод.
– Понимаешь в чем дело Ульяна, я не знал, что у брата есть жена и дети, – беру ее руку, считываю как бьется бешено пульс.
– Мама Славы говорила, что он развелся со мной, – всхлипывает она, – но я не знала! Не знала даже понимаете? Я ведь все, все для него! Продала свою двушку, доставшуюся от родителей, Слава добавил и мы купили трехкомнатную, там же в Домодедово, в хорошем районе. Я учебу бросила, когда мы узнали, что у нас будет двойня. А он… даже не позвонил!
Она закрывает лицо руками, содрогается в немом рыдании.
А я вспоминаю с какой гордостью он говорил, что у него квартира в Домодедово. Был бы он сейчас рядом, я бы его так уделал, что он снова оказался бы в больнице.
– Мам? Ты пачешь?
Ульяна замирает, вытирает слезы, натягивает улыбку и поворачивается к дочери.
– Нет родная, просто соринка в глаз попала.
– Балбоскины, – протягивает она ей телефон.
– Давай, включу следующие серии.
Ребенок отдает матери телефон и рассматривает меня.
– Папа?
– Я твой дядя Даня, ты забыла? Я не папа, – подхватываю малышку на руки.
– А папа на небе, да?
Смотрю на Ульяну и не знаю, что сказать. Почему-то я уверен, что брату хватит совести отказаться от своих детей, я уж не говорю про Ульяну.
– Анечка, беги смотри «Барбоскиных», – отдает она свой телефон обратно ребенку.
Молчу, не знаю, что сказать. Смотрю на убитую горем женщину.
– Что мне теперь делать? – скорее это вопрос, обращённый к самой себе, чем ко мне.
4.
Ульяна.
Я думала, больнее быть уже не может. А нет… Очень даже может. Сейчас у меня одно желание – забиться куда-нибудь и выть, как раненому зверю, выплеснуть свои эмоции, которые я вот уже две или три недели держу в себе. Лишь изредка я позволяю себе на несколько минут выплеснуть их, когда плачу в подушку. Хотя моя душа разрывается от боли, и раны кровоточат – круглосуточно.
– Вы не могли бы дать мне новый номер Славы? Старый недоступен, наверное?
– Да, новый телефон, новый номер. Не захотел старый восстанавливать, – вздыхает Даниил. – Хотите отвезу вас к брату?
– Нет! – распрямляю плечи, хватит лить слезы перед его братом! – Очевидно, что мы ему не нужны! Но в суд на раздел имущества я подам! Мои дети не будут жить в таких условиях! Ваша мама говорила что-то про бизнес? Тут я не претендую, только на квартиру, ну и машина моя останется, естественно!
– На всё, что полагается, будешь претендовать, я найду тебе адвоката, – чуть ли не рычит мужчина, переходя на «ты».
Я удивленно поднимаю на него взгляд.
– Я не позволю, чтобы мои племянники жили в таких условиях, – обводит он глазами старую дачу. – Диктуй свой номер телефона и мне бы фото паспорта…
– Это еще зачем? – перебиваю я.
– Для адвоката, он должен все знать о тебе, не только с твоих слов. Понимаешь, Ульяна?
– Я не понимаю, вам-то зачем все это? Вы не знали о нашем существовании, так и не знайте дальше!
– Мам? – дочка реагирует на мой тон.
– Все хорошо родная, смотри мультики, – улыбаюсь ей.
– Ты думаешь, раз он мой брат, то я на его стороне? – мужчина резко встает, снова садится. – Я давно разочарован в Славике, но даже предположить не мог, что он поступит так с женщиной, которая любила его и родила ему детей.
– Мне надо время подумать… Скоро проснется Никита, вам лучше уйти, он не такой спокойный, как Анечка.
– Вот мой номер, – достает мужчина визитку, – позвоните мне, и я скину вам телефон брата для начала, – косится он в сторону дочери, которая смотрит мультики. – На сегодня я вас оставлю и приеду завтра. Договорились? И еще, Ульяна…
Даниил замолкает, видно, что раздумывает, говорить или нет.
– Во-первых, не говорите ему, где вы сейчас находитесь. Я уже просто ничему не удивлюсь. А во-вторых, думаю, вы имеете право знать и быть готовым к этому… – Он тяжело вздыхает. – В общем, у Славика есть невеста из богатой семьи. Беременная невеста. И авария была не такой уж ужасной, просто небольшое столкновение.
Я помнила, про какую-то невесту говорила свекровь, но запретила себе про это думать. И вот сегодня Даниил опять говорит про это, для того чтобы меня морально подготовить. Стискиваю зубы и киваю головой.
Наконец мужчина уезжает, я ложусь на диванчик рядом с дочерью, хотя мне надо готовить ужин.
В голове ни одной мысли, пустота. Обнимаю Анечку и смотрю вместе с дочкой мультик.
5.
Даниил.
Выхожу на улицу, и легче мне не становится. Я сгораю от стыда за своего брата и мать. Как они могли так поступить с Ульяной, с детьми! Мать же каждый раз выедает мозг чайной ложечкой, внуков ей подавай. А тут двое: и мальчик, и девочка. Мальчишку я не видел, но почему-то представляется, что он тоже похож на Ульяну, такой же светленький, как мама и сестричка.
Мчу обратно в город, сначала к матери, посмотреть ей в глаза!
– Даня? – пропускает она меня к себе и сразу же начинает упрекать. – Ты же уехал в обратно в Питер? Подальше от нас и наших проблем. Славочке сейчас так нужна твоя помощь…
– Славочке помощь нужна? – рычу я. – А его жене и детям не нужна помощь? Как ты могла их выгнать из их же квартиры?
– Что тебе наговорила эта аферистка? Присосалась к Славочке, деньги из него только и тянула! А эти ублюдки, которых она пытается выдать за детей моего сыночка? Ты их видел? Они же совсем не похожи на него!
– Как ты так можешь про своих же внуков? – ужасаюсь я. – Я тоже не сильно на тебя с отцом похож, может я тоже ублюдок, не родной вам?
– Ну что ты говоришь, Даня! – Мама обнимает меня, заглядывая в глаза. – А эта девка не жена Славе. Он развелся с ней, как только появились дети, он понял, что они не от него. Нагуляные. Но жалко ему их было, вот и не выгонял, ждал когда подрастут.
– И как давно ты всё это знаешь? Я, например, даже не в курсе был, что брат был женат.
Мама отворачивается, начинает с места на место переставлять какие-то статуэтки. Нервничает.
– Как с Кариночкой познакомился, так и рассказал мне всё. Я через своих знакомых помогла ему с разводом, чтобы она не заподозрила сильно, прописали ее на бабкиной даче. Уж не знаю, как он объяснил, что прописывает не в своей квартире.
А с Кариной Славик около полутора лет… Почти сразу после рождения детей? Понятно, Ульяна, скорее всего, одна пурхалась с двумя детьми, и ей легко было запудрить голову.
– А то, что квартира куплена не только на деньги твоего драгоценного Славочки, ты знала?
– А на какие еще? Дань, где ты встретил эту аферистку? Она просто обманывает тебя! Как ты не поймешь? Ты же видел ее, откуда у нее деньги?
На секунду кажется, как будто мама права, так убедительно она говорила, но вспоминаю убитую горем, раздавленную хрупкую Ульяну, и снова поднимается волна ярости!
– Ясно! Я разберусь. Пока ма.
Еду к брату, и когда он мне открывает дверь, понимаю, что мама его уже обо всем предупредила.
– Ну и где она? – начинает он с порога.
– На улице случайно встретил. Не знаю, где живет! Но я дал ей твой новый номер телефона, – предупреждаю его.
– Даня, ну кто тебя просил. И так еле от нее избавился.
– Ну ладно, встретил Карину. Красивую, богатую. Но от детей-то своих зачем отказываться?
Пытаюсь достучаться до брата, что дети не причем.
– Да не мои это дети! Нагуляла где-то, шалава!
Хрясь! Это я не выдерживаю и кулаком прямо по лицу.
– Ты мне нос сломал, – воет Славик, – из-за этой шлюхи? Ей поверил, а мне, родному брату, не веришь? Хотя какой ты родной?
Резко поворачиваюсь к нему.
– Что ты сказал?
– А что, не знал? – смеется Слава. – Моя мать тебе не мать! Воспитывала просто тебя с детства и обещала нашему отцу ничего тебе не говорить.
Эта новость настолько меня выбивает из колеи, что я молча покидаю квартиру Славы и снимаю номер в гостинице.
Понимаю, что Славке просто так на слово верить нельзя, но почему-то не могу задать этот вопрос матери в лицо. Ночью вспоминаю, что в машине остался бумажный стаканчик из-под кофе, который пила мама. Не выбрасывать же его было на трассе, а после забыл.
Утром заказываю ДНК-экспертизу, делаю пометку в голове, что и детям Ульяны надо бы ее сделать.
Затем затариваюсь в супермаркете, заезжаю по пути в магазинчик, где продают детские игрушки, покупаю куклу и машинку. Не знаю, что детям дарят, а другое ничего не идет в голову. И еду на дачу.
