Текст книги "Босс и беременный торс (СИ)"

Автор книги: Ксения Лестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2

Проснулась от противной трели будильника. Странно, вроде сегодня выходной, а я забыла его выключить. Еле вытащив почему-то жутко гудящую голову из-под подушки, попыталась нащупать смартфон. На привычном месте его не оказалось. Хм… Пришлось открывать глаза и осматриваться. Из-за шума в голове, определить, откуда конкретно доносится звон, было почти нереально.

Медленно сползла с кровати. Частично. Ноги и часть туловища остались возлежать на мягком матрасе. Как так вышло, что мобильный оказался валяющимся под кроватью, ума не приложу. Я ведь…

По спине пробежал холодок. Я почти не помнила вчерашний вечер.

Чуть было не свалившись на пол, вовремя успела ухватиться руками за край каркаса и подтянуться обратно. Гаджет, слава богу, ухватить тоже успела и теперь смотрела на экран, с удивлением отмечая, что спала я непозволительно долго, меня мучает жуткий сушняк, голова раскалывается и с памятью, да, проблемы. Причем основательные. Потому как… я с кем-то…

– О, не-е-е-ет, – застонала, прикрывая лицо ладонями. Несчастный телефон оказался лежащим на моей груди. – Я падшая женщина, – продолжила заниматься самобичеванием. Щеки опалил румянец, поняла это по жару, опалившему кожу. Как я умудрилась довести себя до такого состояния? Разозлилась на Павла и…

Как назло, смартфон опять пиликнул. Смотреть, кто пишет мне в два часа дня сообщения не собиралась. К гадалке не ходи и так понятно, кто там такой настойчивый мне жизни не дает. Я уже каждый раз от этого чертового пиликанья дергаюсь. Еще немного и до нервного тика дойдет.

Отбросив к стене одеяло, рискнула подняться. Лежать в столь позднее время в постели не лучший выход из ситуации. Да и стакан воды мне принести было некому. Пить хотелось сильно. Подобного чувства до этого никогда не испытывала. Наверное, из-за того, что до такого состояния я еще не допивалась.

Хватаясь за голову и морщась, смогла добрести до кухни, дрожащими руками налить себе в стакан воды и залпом ее выпить. Потом налить еще и снова выпить все до последней капли. После, когда жажда была частично утолена, поползла дальше, в ванную комнату.

Там, стоя под прохладной водой, с закрытыми глазами старалась вспомнить как можно больше из того, что происходило вчера после того, как я вышла из кабинета, позвала с собой Владимира с Ульяной и дошла с помощником до конференц-зала. Там я вроде почти ничего не ела. После развода я вообще мало ела. Аппетита особого не было, и чтобы не падать в голодные обмороки приходилось иногда заставлять себя завтракать и обедать. Ужинала я от случая к случаю. И надо же было такому случиться, именно вчера я забыла про обед, полностью погрузившись в работу. Голова еще разболелась. О какой еде в таком состоянии могла идти речь? Тут бы до дома без приключений добраться. «Без» – не получилось. Я вляпалась. Причем, по-крупному. Как ни старалась вспомнить, с кем занималась сексом в… кажется, кабинете, вспомнить не могла. Как смогла добраться до дома, отдельный вопрос. Тут был полный провал в памяти. Опять же, видел меня кто-нибудь в обществе одного из сотрудников, что были приглашены на корпоратив или нет? Вдруг, придя в понедельник на работу, все живо будут обсуждать, как я с кем-то… Самое омерзительное во всей это ситуации то, что я повела себя так легкомысленно. Я!

Когда стало немного полегче, отключила воду и открыла глаза. В любом случае, отмотать время назад я не могу. Что случилось, то случилось. Проблем и так предостаточно, чтобы еще и из-за столь легкомысленного поступка мучиться угрызениями совести. Закончится все тем, что я не смогу спокойно смотреть на себя в зеркало. Что если мой… неожиданный любовник (А как его еще назвать?) сам не помнит, с кем провел парочку горячих минут? Тогда можно сделать вид, что ничего не было. Или другая ситуация – он сам ко мне подойдет и объяснится. Был еще третий вариант – он знает, что между нами произошло, но рассказывать не станет. Этот вариант самый паршивый. Я буду находиться в неведении, в то время как он будет помнить все.

Совсем запутавшись в своих рассуждениях, закуталась в теплый махровый халат и вышла из ванной.

После душа попыталась переключиться на домашние дела. Но, как это часто бывает, все мысли крутились вокруг мерзкой ситуации. Я продолжала корить себя за слабость. Сложно было поверить, что я смогла так поступить. Еще напрягало предположение, что любовником мог оказаться Колобок. Вот это было бы вообще не желательно. Если его супруга, мать четверых детей, узнает, что муж ей изменил, проблем не оберешься. Придушит меня собственными руками. Быть причиной чьего-то развода не хотела. Главный, конечно, тот еще жук, но начальник не плохой. Если не напьется до поросячьего визга.

Помыв полы, загрузив стиралку и перегладив гору вещей, я упала на кровать и включила телевизор. Вдруг он поможет переключиться? Сил нет от таких истязаний.

Телефон, что я так и оставила валяться на кровати, опять издал доводящее до икоты пиликанье. Пришлось доставать его из-под одеяла и смотреть, кто такой… нехороший, решил достать меня своим вниманием.

Хм… пять сообщений от Бывшего Козла и одно от помощника. Последний-то чего всполошился? Таки видел, как я вчера отплясывала на столе, изображая стриптиз? Ни черта не помню. Боже, пусть мои предположения окажутся не верны!

Мой бывший козлик, как всегда, был не оригинален. Требовал, чтобы я отдала ему машину. Причем уже привычные оскорбления в мой адрес он приправил обещанием забрать дачу, где сейчас живут мои родители. Такой наглости я стерпеть не смогла и отправила ему ряд смайликов, конкретно показывающих, куда ему следует идти. После этого я окончательно убедилась, что он, зажав денег, которые пытается вытрясти из него будущая супруга, захотел отделаться, по его мнению, малой кровью. Машинка у меня была небольшая, зато не из дешевых и необычного голубого, переливающегося перламутром цвета. Водила я аккуратно, и особых царапинок на корпусе не углядела, когда в последний раз отвозила свою крошку на мойку. А было это меньше недели назад.

А вот эсэмэс Владимира заставила насторожиться. Он спрашивал, куда я пропала с банкета. Он был увлечен беседой с Алиной Петровной – красоткой с полным третьим размером груди, одетой с иголочки и с сорок третьим размером ноги. Вот с последним ей не повезло. А как быть, если отец баскетболист? Наследственность никто не отменял. Благо ростом она в мать пошла.

И вот что ответить на последнее сообщение? Если я и сама понятия не имею, когда, куда и с кем пошла.

«Все нормально», – единственное, что смогла написать и включила блокировку. Хватит с меня переживаний на сегодня.

Включила телевизор, нашла слезливый канал и погрузилась в страдания. А как себя вести, если показывают очередную сопливую серию, очередного сопливого сериала, про обиженную и оскорбленную невинность? И потянулись долгие минуты мазохизма. Мне бы переключить на что-нибудь позитивное, но рука не поднимается. Смотрю, как героиню избивают, оскорбляют, унижают, и не двигаюсь с места. Всего-то и надо, нажать на кнопку, ан нет.

Так и заснула, обнимая подушку, свернувшись калачиком, с работающим телевизором. Забытье лучшее лекарство. Организм отдыхает от ненужных дурацких мыслей.

Проснулась уже поздно вечером. Настроение продолжало быть паршивым и находилось где-то в районе плинтуса. Состояние нестояния прошло, а сушняк остался. В связи с этим первым моим порывом был поход на кухню. Кипяченой воды становилось все меньше и меньше. Если совсем закончится, горячую пить не смогу и помру от обезвоживания.

Кстати, проснувшись в своей квартире я обнаружила, что переодета в сорочку. Как умудрилась, находясь, судя по всему, в невменяемом состоянии, раздеться и потом (подвиг для в стельку пьяного человека), одеться, загадка. Поэтому, почистив зубы и быстро приведя себя в порядок, я опять пошла в комнату, досыпать. К черту все… Если самочувствие будет позволять, завтра займусь домашними делами. Если нет… То эти выходные можно считать прожитыми впустую.

Выключив телевизор, забралась под одеяло, и накрывшись им по самый нос, закрыла глаза. И попыталась заснуть… Попыталась, потому что кое-кто настырный и рогатый продолжал слать сообщения. А я так и не удосужилась добавить его номер в черный список.

Читать очередную грязь про свою местами помятую персону не собиралась. Нравится ему тратить деньги на бесполезные эсэмэс, пусть тратит. Мне не жалко. Его финансами нынче заведует другая женщина. Они нашли друг друга: козел и овца.

Я уже потихоньку проваливалась в забытье, когда в дверь квартиры позвонили. Звон показался таким громким и долгим, что я, схватившись руками за голову, попыталась спрятать свой мыслительный центр под подушкой. Зрелище было бы комичным, если бы мне резко не стало так паршиво. Пока было тихо, я вполне спокойно реагировала на легкую боль в висках. Как только некто самым наглым образом нажал на кнопку звонка и стал названивать, голова взорвалась болью. Боже, это был последний раз, когда я рискнула прикоснуться к алкоголю. С такими темпами спиться ничего не стоит.

– Черт, – прошипела, выбираясь из кокона, которым стало одеяло, и таки стаскивая с ноющей головы подушку. Звонок продолжал надрываться. Человек, который не собирается тебе напакостить, так трезвонить не будет. Тем более в столь позднее для визитов время.

Надо будет вообще отключить эту дребезжалку. Кому надо, постучит. Долбить постоянно не станут. Пожалеют свои верхние конечности. Металлическую дверь все равно не выломают.

Пошатываясь, тихо (насколько возможно) прошла в прихожую, облокотилась руками об обитую кожзамом дверь и посмотрела в глазок. В принципе, могла бы догадаться, что эта сволочь от меня так просто не отстанет. Но являться ко мне на квартиру – наглость. А если учесть, что адрес я этому козлу не сообщала… Откуда узнал? Проследил? Заняться что ли больше нечем?

Давать знать, что я дома, не стала. Отошла от двери, облокотилась плечом о стену и стала ждать следующего «Дз-з-з-з-зинь». Он, к слову сказать, не заставил себя ждать. Полицию что ли вызвать? Пожаловаться, что сомнительная личность нормальным людям спать не дает.

– Я знаю, что ты дома, Летунова! – не заботясь о посторонних людях, прокричал мужчина. Хотя, увы, мужчиной его можно было назвать с натяжкой. Мужлан – более подходящее слово.

Надо же, он прямо экстрасенс какой-то. Углядел припаркованную у подъезда машину? Так я спокойно могла проехаться до работы на метро. Как сделала вчера, например.

Жизнь хороша, когда пьешь не спеша. Вот и я (по-быстрому отлучившись на кухню), растворив пародию на кофе в большой кружке, добавила две ложки сахара и подлила немного молока. Постою, попью, взбодрюсь. Я не боялась гнева бывшего супруга. Для того, чтобы войти, ему придется раскурочить всю дверь. А он у меня никогда суперменом не был. Так, человек-паук недоделанный. Почему паук? Потому что ползал по чужим кроватям. Хотя… нет. Человек-постельный клоп.

– Открывай, говорю!

Бегу и падаю. Что я, самоубийца что ли? Так вроде не состою в сомнительных организациях со схожим названием. А это значит, жизнь мне еще дорога. И у меня на нее далеко идущие планы. Тебе отомстить, например. Как, пока еще не придумала, но обязательно найду на тебя управу.

Послышался щелчок и, кажется, дверь соседней квартиры открылась. Посмотрела в глазок, чтобы окончательно убедиться в своих предположениях. Кофе бы не разлить, а то, когда внимание переключается на что-то другое, про наличие обжигающего напитка можно напрочь забыть.

– Молодой человек, что вы здесь буяните? – спросил Георгий Владимирович, выпячивая округлое пузо. Несмотря на это, мужчиной он был крепким. Кулаки внушительные, лицо… ну точно второй Валуев. Такой по стенке размажет, мало не покажется. А если жертву от оной отрикошетит в его живот, то приложит основательно. Раза эдак три-четыре. – Если не прекратите, я буду вынужден вызвать полицию.

– Я бы уже ушел, – недовольно произнес Бывший Козел. – Если бы моя бывшая жена открыла дверь.

– Если не открывает, значит, не хочет, – Георгий сложил руки на груди. Точнее, удобно устроил их скрещенными на животе. – Или ее нет дома. Она вообще… – мужчина сделал вид, что задумался, – очень занятая. Мужиков вокруг нее крутится, как голодных собак около аппетитного куска мяса или сахарной косточки.

Сравнение было не очень, но суть было легко уловить. По его словам, выходило, что одна я надолго не останусь. И конкуренция у моего бывшего будь здорово. Ох, спасибо сосед, выручил. Сразу понял, что к чему и, сориентировавшись, стал развивать в Павлике комплекс неполноценности.

– Причем, все как на подбор, – Григорий скептически осмотрел одетого в деловой костюм Ерыгина с ног до головы, – высокие, мускулистые и брутальные. Кулачищи, во, – тут он сунул под нос опешившему Пашке свою руку, сжатую, собственно, в кулак. – Богатыри. Одним ударом в нокаут вводят. Один цветы таскает, второй брюлики дарит. Третий вон, на руках носит, да на тачке дорогой катает.

Ну, это он загнул. Из всего вышесказанного правдой было только одно – в нокаут они вводили знатно. Я их еще не знала (да и не узнаю, понятное дело), но уже боялась. После такой убедительной речи соседа, Павел быстро смылся. Когда его шаги совсем стихли, я рискнула приоткрыть дверь и выйти на лестничную клетку. Отпила немного кофе, улыбнулась, смотря в хитрющие голубые глаза и поблагодарила мужчину за помощь.

– Полно, Лизка, – отмахнулся от моей благодарности он. – Сразу видно, что этому хмырю от тебя что-то надо. Девка ты нормальная, соседка не шебутная. Почему не помочь? Мне не сложно.

– Все равно спасибо, – еще раз поблагодарила. – Мне не ловко из-за того, что он и вас потревожил.

– Это еще чего, – хмыкнул Григорий. – Вот если бы он Клавдию Ивановну разбудил, тогда да, проблем бы огреб, будь здоров.

Клавдия Ивановна на самом деле могла довести до ручки кого угодно. В бывшем учительница по русскому языку в старших классах, она могла наговорить такого, что у не подкованного человека случился бы взрыв мозга. Лично мне не доставалось. А вот парням, что жили с родителями этажом выше, как-то прилетело. Они курили в пролете между лестницами. Учуяв запах сигаретного дыма, соседка вышла и так обложила парней, что они больше ни разу не были замечены с сигаретой в зубах. В руках, впрочем, тоже.

И вот стоим мы, разговариваем, я медленно потягиваю кофе и открывается дверь почтенной дамы. Запахивая на ходу махровый бордовый халат, Иванна, пожевав губами, проскрипела:

– Чего стоим? Какого поезда ждем? Учтите, состав до дурдома отъехал в девяносто девятом году. Я как раз стала обучать оболтусов из десятого класса. Именно тогда и взяла в ту сторону последний билет.

– Добрый вечер, Клавдия Ивановна, – поприветствовала пожилую женщину, отсалютовав ей кружкой. – Как дела? Как здоровье?

– Дела паршиво, – медленно подходя к нам и держась одной рукой за спину, проворчала соседка. – Платежка за электричество пришла, я вешаюсь. Здоровье, как видишь, тоже не очень. На даче пропахала весь огород от сорняков. И мелких засранцев, что решили подергать морковь.

Засранцами она называла своих внуков десяти и двенадцати лет. По словам Григория, любила она их жутко. Но часто любовь превращалась в раздражение. Тогда доставалось всем. И внукам, и их родителям.

– Расходитесь, – пожевав губами, проговорила женщина. – Время позднее. Я устала, а вы своими голосами дом сотрясаете.

Переглянувшись с соседом, быстро распрощались с Клавдией Ивановной и скрылись в своих квартирах. Хотя… какая она моя. Съемное жилье, оно и есть съемное. Моего тут почти ничего нет.

Кофе допивала уже на кухне, в гордом одиночестве. Рыбок что ли завести? Или паука… Вот придет мой бывший, открою дверь, выпущу на волю своего питомца и…

И получу потом нагоняй от Клавдии Ивановны. Причиной шума буду являться я. Сегодня была косвенно, а в случае с пауком – прямым виновником мужских визгов.

Следующий день провела в домашних заботах. На всякий случай, чтобы не дергаться от каждого пиликанья, отключила телефон, сделала музыку на компьютере чуть погромче и приступила к уборке-готовке-стирке-штукатурке. Отштукатуривала свою нервную систему от напряжения. Один недостаток был у успокоительного – сонливость. Как не свернула себе челюсть, постоянно зевая, одним фармацевтам известно. Они должны были быть в курсе, что продают разбитой и униженной женщине, которая только-только развелась.

Спать легла рано, чтобы утром выглядеть свежей и отдохнувшей, а не помятой, словно с бодуна.

И я на самом деле чувствовала себя гораздо лучше. Если не считать стыд и страх, которые не покидали меня все последние два дня. С кем я была в тот вечер? Знает ли кто об этом, кроме, собственно, того, кто… Черт, почему я, постоянно уговаривая себя, что не стоит об этом думать, все равно прокручиваю мучающие вопросы в голове? Вот приду на работу и узнаю. Вдруг меня вообще уволили. А уж если в том кабинете стояли камеры… А если так подумать, об увольнении я бы узнала гораздо раньше. Получается, места не лишилась. После такой вольности меня бы выгнали из фирмы пинком под одно место.

В этот день я собиралась особенно тщательно. Встала на полчаса раньше обычного и пошла в душ. Освежилась, взбодрилась и почти успокоилась. Как говорится, перед смертью не надышишься. Из одежды выбор пал на брючный темно-синий костюм и кремового цвета блузку. Брюки подчеркивали стройные ноги, застегнутый на одну пуговицу пиджак – талию. Волосы заплела в косу и закрепила черной тонкой резинкой. Над макияжем мудрить не стала. Тональный крем, немного румян, тушь и перламутровые тени. Привычную помаду бледно-розового цвета заменила блеском. Сегодня я себе нравилась. Не та помятая и разбитая женщина, которой я казалась себе в пятницу. Не сказала бы, что выглядела счастливее, но более живой что ли.

Обычно, под синий костюм я любила надевать ботильоны, но сегодня почему-то изменила своим привычкам, выбрала более удобную обувь на танкетке. Завершали образ бежевое пальто и черная сумка.

На улице было холодно и сыро. Повезло, что в этот день я выбрала наиболее подходящую для такой погоды одежду. Обычно промахивалась и либо замерзала, либо потела. Не умела выбирать наряды по погоде. Причем, видя из окна прохожих, понимала, что лучше надеть, а стоило выйти из дома, как приходило осознание: природа надо мной издевалась. Если в форточку дует пронизывающий ветер – это еще не означает, что, оказавшись на улице, в тонкой кофте тебе будет холодно. Ветер может сразу закончиться. Выйдет солнце, лужи вмиг высохнут… В общем, день мой начинался вполне неплохо.

До работы доехала без пробок. Затора не оказалось даже на самом проблемном участке дороги. В итоге, на место я прибыла за десять минут до начала рабочего дня. Чтобы не сидеть в машине, строя из себя жутко пунктуальную, вышла и пошла к входу. Успею заварить чай, немного перекусить и приступлю к работе. Раньше начну, раньше закончу.

Вся моя бодрость закончилась на второй печеньке. Сколько бы раз я не говорила себе, что есть на рабочем месте нельзя, не могла отказать себе в удовольствии и прятала в нижнем ящике стола чайные пакетики, несколько пачек печенья и конфеты. Ну и сахар тут же лежал. Кофе все покупали на первом этаже через автомат. А вот с чаем были проблемы. Как и с перекусами. В столовой кормили не очень. То салат из свеклы кислый, то борщ непонятного цвета с душком. Питаться там не любила, но других вариантов не было. Надо бы заставить себя брать обед из дома. Один минус: холодильника не было. А ближайшая микроволновка в злосчастной столовой.

Вскоре в коридоре послышались бодрые голоса. Зевнув, допила чай, убрала кружку в ящик (потом помою), туда же положила и съестное. Как всегда Вова, редко вспоминающий о том, что я начальница, без стука вошел в кабинет и, радостно улыбаясь, подошел к столу.

– Ну как ты? – спросил, смотря прямо в глаза.

– Паршиво, – призналась. – Я понятия не имею, как оказалась дома. Белый лист…

– Сколько ты выпила? – темные брови медленно поползли вверх. Он бросил быстрый взгляд на дверь, убеждаясь, что она плотно закрыта.

– Не так много, чтобы улететь. Но этого почему-то хватило, чтобы меня развезло, как десятиклассницу, впервые попробовавшую алкоголь.

– Это из-за того, что ты мало ешь, – мужчина сложил руки на груди. – Сегодня пойдем в столовую.

– Иди, работай, – попробовала временно влезть в шкуру суровой и властной начальницы. – Иначе уволю. Без выплат.

– Зайду в час, – поворачиваясь ко мне спиной, предупредил Владимир и пошел на выход. – Если понадоблюсь раньше, вызывай.

Тоже мне, мальчик по вызову.

А вот интересно, мог бы он… Хотя, нет. Зачем ему выводить меня из конференц-зала, поддаваться на мои пьяные приставания и потом отвозить домой. В жизни не поверю, что я, будучи не в себе, могла добраться до квартиры на своих двоих. Если бы это был он, то не стал бы писать сообщение, куда я запропастилась.

Кому же я тогда обязана такими угрызениями совести и сжирающим изнутри стыдом?

Работа не клеилась. Я смотрела в таблицы, графики, пыталась сверить данные за прошедшие два полугодия и не черта не соображала. Кофе пить не хотелось. Спать, впрочем, тоже. Я не понимала своего состояния. Когда на рабочий телефон позвонил главный, я думала скончаюсь на месте и, зашедший к часу Вова увидит не суровую начальницу, коей я не являлась ни разу, а хладный труп. Голос у мужчины был спокойным – если бы он что заподозрил или возжелал бы меня уволить за разврат на работе, так бы не говорил. Брызгал слюной, грозил чем угодно, но не стал бы вежливо просить меня зайти к нему в кабинет.

Захватив с собой на всякий случай папку с последними данными от аналитиков, заторопилась к самому главному и злобному боссу. Один минус – как есть на Колобка похож. Такой страх не вызывает. Умиление, ели только. Впрочем, самому главному об этом лучше не знать. Я своим местом дорожила (ситуация, произошедшая в пятницу, не в счет). Рисковать, соревнуясь в остроумии не собиралась.

Босс лучился довольством и радостью. С чего бы, спрашивается?

– Елизавета Викторовна, присаживайтесь пожалуйста, – указал рукой на свободный стул с противоположной стороны от его рабочего месте. За которым он, собственно, и устроился, чуть ли не положив внушительный живот на столешницу.

– Доброе утро, Николай Кириллович, – поздоровалась, опускаясь на мягкую си душку.

Принюхалась, почуяв запах дорогих, но резких мужских духов. Уф… невыносимый запах. И как усидеть, если он тут такие ароматы развел.

– Хотел поговорить с вами о продажах за последнее полугодие лично… – начал вводить в курс дела босс, доставая из ящика стола папку и бросая ее поверх. Она, несчастная, с громким шлепком, упала на столешницу, неподалеку от внушительного пуза.

Отвечала на автомате. Не сказала бы, что он открыл мне глаза на происходящую у нас в фирме ситуацию. Конкуренты словно читали наши мысли, умудрялись раньше внедрить то или иное изменение, о котором мы успевали подумать, но не успевали реализовывать.

– Мы с главным директором «Кронвэла» пришли к решению соединить наши силы и действовать сообща. Враждовать с ними нам не выгодно.

– К чему вы клоните? – я напряглась и, кажется, побледнела. Но виной тому были не последние сказанные мужчиной слова, а продолжающий вызывать у меня рвотные спазмы запах духов. Они никогда мне не нравились.

– Вы, Елизавета Викторовна, будете направлены к ним на переговоры. Одну я вас, само собой, не отпущу…

Прикрыла на пару мгновений глаза, собираясь с силами. Оказаться на территории фирмы-конкурента это не так страшно, как встретить там своего бывшего супруга, который продолжает периодически слать мерзкие сообщения, наивно надеясь вывести меня на эмоции.

– Я могу отказаться? – спросила, не особо рассчитывая на чудо. Везение должно было когда-нибудь закончиться. Честно, лучше бы меня уволили.

– Нет, – растягивая пухлые губы в улыбке, вбил первый гвоздь в крышку моего гроба начальник.

Выходила из его кабинета спокойно. Однако, стоило прикрыть дверь, не удержалась и показала оной неприличный жест. Он знал о моей ситуации. Бывало, видел моего супруга. Раньше я, бывало, после работы, заходила к Павлу и до дома мы ехали вместе. Как говорится, офис слухами полнится. Николай Кириллович дураком не был. Там услышит, там увидит. Подумаешь, фамилии не совпадают, зато нас часто видели вместе. Я не то, чтобы скрывала свою личную жизнь, просто не распространялась.

Моей вспышки гнева никто не увидел. Да и не трясла я рукой, показывая фигуру из пальцев всем камерам. Кто знает этого Колобка, вдруг успел установить парочку?

Войдя к себе, бросила папку, что до этого сжимала с силой в руке, на стол, уперла конечности в бока и задумалась. Меньше всего я хотела сейчас думать о Бывшем Козле. С одной стороны, все будет не так уж и плохо, если я не столкнусь с ним на его территории. С другой… могу не сдержаться, если Судьба нас опять сведет. Как контролировать свои эмоции, если я увижу того, кто изменил мне? А если рядом с ним будет скалящаяся, словно болонка, Виктория…

Походив по кабинету взад-вперед, попыталась успокоиться. Не так страшен черт, как его малюют. Если Пашка увидит, что я спокойна и невозмутима, сам взбесится. Я пойду туда с конкретной целью. Павел никакого отношения к ней не имеет. Еще босс сказал, что я буду не одна. Значит, вероятно, драки можно избежать. Не факт, понятное дело, но кто ж его знает. Это я сейчас на взводе. Хожу туда-сюда, ощущая запах удушливых премерзких духов. А там, возможно, успокоюсь и более нейтрально отнесусь к этой новости.

Я уже сидела за столом и опять пыталась погрузиться в работу, когда в дверь постучали и не дожидаясь моего разрешения, в кабинет вошел Владимир. Прикрыл дверь, подпер ее спиной и, сложив руки на груди, вопросительно посмотрел на меня.

– Что? – спросила, не понимая, с чего он так смотрит.

– Слышал, нас в соседнюю фирму пинком под одно место гонят.

– И с тобой успел поговорить? – я нахмурилась. – Ты-то им там зачем, если из нашего отдела я буду?

– Он считает меня одним из ведущих специалистов, – пожав плечами, ответил Вова.

– Пойдем, посмотрим, что они нам предложат. Потом подумает, что делать. В любом случае, последнее слово будет за главным.

– Так-то да, – проворчала, отодвигая от себя документы подальше и нервно начиная крутить в руках карандаш, которым делала на бумаге пометки. – Но с какой стати он решил идти на мировую? Наши фирмы лет десять конкурируют.

– Всему приходит конец. Возможно, нынешнее положение дел не устраивает Николая Кирилловича, – сказав это, мужчина отстранился от двери и, распахнув ее, кивнул на выход. – Пошли, поедим. Час уже.

Еда в этот день казалась не вкусной. И так напоминала отходы, а тут просто невозможно какая гадость. Но я давилась, ела, потому что желудок требовал, чтобы его покормили. Ему, в отличие от хозяйки, было все равно, что переваривать, если он в состоянии это переварить.

– Ты бледная какая-то, – нахмурился помощник, ковыряясь вилкой в плове.

– Что-то случилось? – а это спросила Ульяна. Она частенько ходила в Вовой обедать. На работе уже слухи пошли, что они вместе. Только я знала, что их особо ничего и не связывает. У бедной Ули другой кавалер имеется. Настырный, наглый и самоуверенный.

– Я больше никогда не буду пить, – вспоминая свое жуткое похмелье, поморщилась. Нет, не могу больше себя мучить. Еда поперек горла встает.

– Попей тогда, – девушка пододвинула ко мне поближе чай с лимоном.

Подстывший напиток на удивление зашел. Выпила его сразу, залпом, а после начала со смаком потощать дольку лимона, которая плавала в стакане.

– Что такое? – не понимая, с чего на меня так настороженно смотрят, проговорила я, резко переставая жевать. Кислота растекалась во рту и мне хотелось продолжить жевательный процесс, но вот лица моих сотрудников настораживали.

– Это лимон, – пролепетала Ульяна.

– И что? – пожав плечами, вопросила.

– Кислый, – продолжила говорить загадками девушка.

– Я знаю, – спокойно откликнулась и снова приступила к жеванию.

– Ты точно в норме? – Владимир тоже выглядел крайне обеспокоенным.

Как ему сказать, чтобы не выдать себя с головой? Само собой, я не была в норме. Мягко говоря, после бурной пятницы ощущение паршивости не покидало ни на секунду. Павел только за первую половину дня два раза напомнил о себе. И о моей машинке. Это он еще не в курсе, что в ближайшее время я снова переступлю порог фирмы, в которой он работает. Переступлю и… Черт знает, что будет потом. Убью его, наверное.

Остаток дня прошел напряженно. Меня все раздражало, выводило из себя и вообще, я была готова лезть на стену, рыть подземный тоннель или, на худой конец, прятаться под стол, лишь бы от меня все отстали.

Всю неделю я была дерганой и злющей. Да такой злющей, что Вовка стал реже ко мне заглядывать. Дескать, не хотел отвлекать начальницу от работы. Ага, отвлекать. Просто струсил, решив не попадаться под горячую руку. А я мечтала запустить в кого-нибудь чем-нибудь тяжелым. Списывая такую нервозность на предстоящий поход к конкурентам, я первые недели не замечала изменений, происходящих во мне. В обеденное время меня начала мучить сонливость, в кабинете постоянно было душно, а духи главного вызывали теперь не только рвотные позывы, как раньше, но и желание застрелиться на месте.

Три недели после «радостной» новости о том, что я удостоена чести представлять нашу фирму у конкурентов, пролетели, как один день. Вроде только проснулась, позавтракала, поехала на работу и… прошло двадцать три дня, если быть совсем уж точной. И вот через еще два дня, у нас назначена встреча. Колобок за это время частенько вызывал меня к себе и инструктировал, что лучше сказать, где желательно умолчать. Как по мне, лучшим вариантом было бы туда вообще не ходить. Владимир тоже присутствовал при инструктажах и подбадривал, как мог. А для бодрости духа мне было достаточно шоколадки и теплой улыбки. Последнюю я и раньше-то редко видела, а уж после развода… Оказалось, что окружают меня далеко не добрые и светлые люди, а наглые, корыстные пауки, целью которых являлось достать до печенки.

И вот сижу я такая за круглым столом в кабинете начальника, кладу незаметно от него в рот квадратик шоколадки, смакую, жалея, что нельзя налить себе обжигающего чая и чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Причем не такая, как раньше, легко контролируемая. Характер этой был другим. Меня сначала бросило в холод, потом стало резко жарко. Потом по спине опять побежал холодок. Шоколадка запросилась обратно.

– Можно я выйду? – попросилась на выход, осознавая, что еще немного и придется вызывать уборщицу. Опозориться перед Колобком было не так страшно, как перед Владимиром. Почему-то его мнение мне было важнее.