Текст книги "Мой сын маг"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Что это за чудовища? – прошептал он.

– Внутри там люди – хочешь верь, хочешь нет, – ответил Мэт. – Загляни внутрь и увидишь, что внутри – мужчина или женщина.

– Колдовство!

– Нет. Это у нас тут такие кареты.

– Но кто же тащит их? Где лошади?

– Лошади? А они там... под каретами, внизу. – Мэту не хотелось объяснять рыцарю принцип действия двигателя внутреннего сгорания. – Они очень маленькие, но их там много.

Ответ Мэта оказался не самым мудрым. Они перешли дорогу, но всякий раз, стоило им пройти мимо припаркованного автомобиля, Жильбер останавливался и усиленно пытался заглянуть под него, дабы увидеть там копыта лошадей.

В конце концов Мэт придумал объяснение:

– Понимаешь, когда карета останавливается, лошади подтягивают ноги. А когда они бегут, то копыт не разглядишь – слишком быстро они скачут. – Мэту было стыдно обманывать парня, но иначе на объяснение ушло бы часа дна, а потом еще часа четыре пришлось бы втолковывать Жильберу, что все это – чистая правда.

Заметив, что ждет их впереди, Мэт посоветовал рыцарю:

– Под ноги смотри!

Жильбер посмотрел под ноги, однако запротестовал:

– Но я уже вдоволь налюбовался вашими чудными мостовыми, что же мне смотреть на дорогу! – Он задрал голову. – Зачем же ты...

Голос Жильбера сорвался. Над дверью кафешки переливалась огнями неоновая вывеска. Розовая полоска неоновой трубки рисовала очертания женщины в коротенькой юбочке. Вывеска вспыхивала и гасла, и время от времени под женской фигурой появлялись слова: «Экзотические обнаженные танцовщицы».

Жильбер чуть концы не отдал. Мэт ухватил его за руку и постарался поскорее провести мимо опасного места. Увы, это получилось недостаточно быстро: Жильбер успел краем глаза заметить в дверях обнаженную экзотическую танцовщицу, которой было под сорок и вид у которой был измученный и усталый. Юный рыцарь вздрогнул и потупил взор.

– Неужели все здешние жители думают только о плоти?

– Ну почему же, – усмехнулся Мэт. – Довольно много времени они уделяют мыслям о деньгах.

– Разврат! – пробормотал Жильбер. – Алчность и похоть! Их души опустошены, они жаждут заполнить эту пустоту плотскими утехами и потому обречены на вечное отчаяние! – Он обернулся к Мэту:

– Теперь я вижу, что тебе не место было в этом мире, сэр Мэтью!

Мэт молчал и, шагая по улице, гадал, действительно ли Жильбер так проницателен, или высказывает заученные мысли. Хотя подобного объяснения Мэту прежде слышать не приходилось.

– Ты удивляешь меня, сэр Жильбер. – Мэт схватил рыцаря за руку и, не дав тому опомниться, втащил в ближайший магазин.

Жильбер, широко раскрыв глаза, замер на пороге магазина.

– И это все – настоящие наряды?

– Конечно.

– О, их такое множество!

Мэт решил немного изменить тактику.

– Ну а что бы ты увидел, если бы зашел в купеческую лавку?

– Что ж, наверное... – рассеянно промямлил Жильбер, а Мэт уже подтащил его к вешалке, где висело несколько широких, просторных плащей-«пыльников».

– Ладно, тебе тут не долго гостить, – пробормотал Мэт, выбрал плащ самого большого размера и, сняв с вешалки, расправил. – Может, и этого хватит. Ну давай, суй руки в рукава.

Жильбер ухитрился проделать это, не расставшись с тростью.

Мэт отошел в сторону, придирчиво осмотрел своего спутника и нахмурился.

– Немного длинновато, но зато в плечах вроде бы нормально. Ну-ка подними руки и покрути ими – посмотрим, не тянет ли в проймах.

Жильбер закрутил руками, став похожим на ветряную мельницу, и кивнул:

– Не тянет.

– Ну и славно. – Мэт потянул спутника к выходу. – Как знать, глядишь, может, твой вид напугает грабителей... то есть разбойников.

– Почему же их должен напугать мой плащ?

– А они подумают – вдруг у тебя под плащом меч.

– Вот если бы он и вправду там был! Но почему бы им так думать?

– Потому что плащ очень большой. – Помимо всего прочего, Мэту не хотелось рассказывать Жильберу про кино и телевидение. Хорошо еще, что они собрались пробыть здесь не больше двух часов!

Мэт расплатился за плащ с помощью кредитной карточки и порадовался тому, что в этом мире прошло так мало времени. Между тем он напомнил себе, что надо бы время от времени переводить сюда деньги из Бордестанга.

А потом они снова вышли на ночную улицу, а там... женщина с изможденным лицом окликнула Жильбера:

– Эй, парень!

– Да, сударыня? – Жильбер обернулся и окаменел.

Мэт застонал.

То, что было надето на женщине, можно было бы назвать платьем, хотя на его шитье, по меровенсским меркам, ткани пошло на пять футов меньше, чем следовало бы. Платье, облегая женщину, словно вторая кожа, мягко поблескивало в свете фонаря и манило к себе. Заканчивалось платье на фут выше колена. Длиннющие ноги, короткая стрижка – в Меровенсе такие носили мальчишки, а здесь так стригли в самых дешевых парикмахерских. Вот только ни у одного мальчишки не могло быть таких привлекательных форм и такого количества косметики на лице.

Жильбер побагровел и закашлялся.

– Он – бродячий проповедник, – объяснил Мэт женщине и поволок Жильбера прочь. Женщина проводила их хриплым хохотом.

Когда они одолели еще один квартал, Мэт остановился около столбика с табличкой «Автобус». Жильбер тоже остановился, тяжело дыша. С трудом переводя дух, он прошептал:

– Размалеванная Иезавель!

– Она не такая уж плохая, – уточнил Мэт. – Хотя бы людей не убивает. И не пытается обратить их в язычество. Она всего-навсего делает то, что велит ей хозяин. А откажется – он поколотит ее и заморит голодом.

Насчет наркотиков рассказывать не хотелось. Жильбер, опешив, уставился на Мэта:

– Так она не по доброй воле избрала такую жизнь?

– Эта жизнь спасает ее от голода, – ответил Мэт.

– Но уж в церкви ей бы подали кусок хлеба!

– Что ей кусок хлеба! Ее хозяин наверняка обещал ей золотые горы, если она станет делать то, что он ей велит. Теперь-то она поняла – богатеет только ее хозяин, а ей достаются лишь жалкие гроши из того, что ей платят мужчины.

– О, несчастное создание! – Жильбер весь дрожал, от ужаса или гнева этого Мэт не знал. К счастью, подошел автобус.

Двери с шипением открылись. Жильбер выпучил глаза и попятился.

– Это всего-навсего одна из тех карет, про которые я тебе рассказывал.

Только эта больше похожа на дилижанс. Она совершенно не опасна.

– Будь по слову твоему, сэр Мэтью.

Жильбер заставил себя подняться по ступенькам в салон.

– Эй, парень, стой! – крикнул водитель. – Заплати за проезд!

– Я заплачу за двоих! – поспешил заверить водителя Мэт и опустил в автомат монетки. Автомат с удовольствием проглотил их, а Мэт подтолкнул Жильбера вперед.

Они еще не успели усесться, как автобус тронулся, и рыцаря отбросило назад. Что ж, такое случалось и тогда, когда с места трогались лошади. Мэт подтолкнул спутника к сиденью. Тот уселся и принялся озираться по сторонам.

– Светло как днем! Как много скамеек, и все с мягкими подушками! Серебряные столбы и поручни! Для чего они, сэр Мэтью?

– Когда автобус... о, прости, дилижанс... битком набит, некоторым людям приходится стоять, и тогда они держатся за эти поручни. На самом деле они не серебряные, просто хорошо отполированные.

– Сколько же времени ушло на то, чтобы их отполировать!

Мэт чуть было не сболтнул, что в его мире полировкой занимаются машины, но вовремя сдержался. Насчет машин ему тоже не хотелось рассказывать человеку средневековья.

Ночной водитель оказался Мэту не знаком – наверное, старина Джо в конце концов ушел на пенсию. Поэтому он не стал заводить с водителем беседу. И хорошо, что не стал, потому что ему пришлось объяснять Жильбер, почему этот «дилижанс» плетется медленнее, чем если бы его везла упряжка лошадей, и что рекламные плакатики на стенах рассказывают людям о том, что они могут купить, и о тех, кто им в этом поможет. Сама реклама не произвела на Жильбера особого впечатления – гораздо больше его поразило то, сколько в этом мире народа, готового прийти на помощь. Он, правда, спросил, почему реклама написана на двух языках, и когда Мэт ответил, что один из этих языков – испанский, тот, на котором говорят в Ибирии, Жильбер поинтересовался:

– А эти что, мавры?

И некоторые смуглокожие пассажиры обернулись, одарив Жильбера оскорбленными взглядами. К счастью, Мэт воскликнул:

– Наша остановка! – и нажал на желтую кнопку. Зазвенел звонок, зажглось табло: «Остановка по требованию». Когда Мэт закончил втолковывать рыцарю, откуда взялся звук звонка и свет на табло, они уже стояли на тротуаре, провожая взглядами удалявшийся автобус. Мэт вынужден был рассказать и о том, откуда берется топливо для того, чтобы сзади у дилижанса горели огни, и зачем они так нужны. Рассказывая, он зашагал вперед. Жильбер догнал его.

И тут... от крыльца послышался злорадный смех. У Мэта засосало под ложечкой.

– Сожми покрепче свою палку, сэр Жильбер.

– Как скажешь, – ухмыльнулся Жильбер. Куда девалось все его смущение, когда запахло боем! Мэт глянул на своего спутника, понял, что в драке тот готов смести все на своем пути, и порадовался тому, что трость Жильбера обрушится не на него.

– Эй, гляньте-ка! – прозвучал хриплый молодой голос, и с крыльца соскочили еще несколько юнцов. Они, покачиваясь, зашагали навстречу Мэту и Жильберу.

– Они больны? Почему они так шатаются? – удивился Жильбер.

– Они пьяны, – объяснил Мэт, не обмолвившись насчет наркотиков.

– Да это никак опять малыш Мэтти! – осклабился Луко. – Вернулся с подкреплением, а?

– Пасть закрой, Луко, – посоветовал хулигану Мэт. – Развлекаетесь?

– Не-а! Вот щас развлечемся! Ты опять от нас драпать будешь, малыш Мэтти?

– Ну разве только для того, чтобы тебя не прикончить, Луко.

– Ох ты и круто базаришь, Мэтти! – насмешливо протянул кто-то позади.

Жильбер усмехнулся, и его зубы заблестели в темноте. Рыцарь обернулся, а Мэт не сводил глаз с Луко.

– Сколько их там? – спросил Мэт сквозь зубы.

– Всего пятеро, – сообщил Жильбер.

– Ну а у меня тут четверо. Ну, в чем дело, Луко? А где же остальные твои дружки? Уже за решеткой?

Луко грязно выругался и бросился на Мэта.

Глава 7

Мэт уклонился от удара Луко и заехал тому в живот. Луко зарычал, согнулся, но сумел нанести Мэту пару ответных ударов под ложечку. Мэт закрывался, отражая удары, но некоторые все-таки достигли цели и принесли ему сильную боль. Однако он работал кулаками вовсю, не давая сопернику спуску. С двух сторон к нему подступили Чой и Лайэм. Луко, изрыгая ругательства, занес руку для того, чтобы ударить Мэта сверху, как молотком.

А Мэт нанес ему резкий предательский апперкот.

Пока Луко падал, Мэт увернулся от Чоя, врезал Лайэму, рванулся вперед и заехал успевшему подняться Луко. Тот закрылся и нанес ответный удар. Мэт выпрямился, и удар вместо лица пришелся в грудь. Боль пробудила в нем ярость, но он сумел ухватить Чоя за руку и крутануть ее в запястье. Затем Мэт схватил Чоя за рубашку, изогнулся и выставил вперед бедро. Чой знал этот прием и отпрыгнул, сделав разворот, но при этом налетел на Лайэма.

За спиной Мэта послышался радостный возглас Жильбера, сопровождаемый глухими ударами трости. Панки яростно вопили.

Луко и Чой отступили, дав дорогу Лайэму. Тот ухмылялся и вертел нунчаками.

Мэт отпрыгнул назад и выхватил из-под рубашки короткую палку из отполированного ясеня четырнадцать дюймов длиной и полтора толщиной.

Лайэм расхохотался и замахнулся нунчаками, однако весьма неуклюже – уроков он явно не брал. Мэт взмахнул палкой, и нунчаки, крутанувшись, повисли на ней.

Мэт дернул палку на себя, Лайэм пролетел мимо него и упал.

Тут что-то тяжелое обрушилось на спину Мэта. Мэт качнулся вперед, чуть не задохнувшись от боли, развернулся и оказался лицом к лицу с Гермом и его тяжеленными кулачищами. Мэт пригнулся, нырнул, кулаки подонка чуть не угодили ему в лицо. Он закрывал лицо от ударов, продумывая контратаку, насколько это вообще было возможно под градом болезненных ударов, которыми Герм осыпал его плечи, руки...

Тут в бой вступили еще четверо панков. Мэт получил удары по голове, по почкам, сбоку...

А потом кто-то страшно взревел, послышалось несколько глухих стуков, и вдруг перед Мэтом остался только Герм. Он стоял раззявив рот и через плечо Мэта смотрел на кого-то. Мэт распрямился и нанес Герму сокрушительный апперкот в нижнюю челюсть. Герм безмолвно рухнул наземь.

Мэт обернулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Жильбер ловко въехал тростью по башке Луко, развернулся и врезал в живот Чою. Еще один глухой удар, и Чой мешком рухнул на тротуар.

Мэт, выпучив глаза, смотрел на бывших вояк. Все валялись на тротуаре либо стонали, либо лежали молча и неподвижно.

– Они не...

– Мертвы? Нет. Все дело в палке. Это же не меч – ею труднее убить человека.

Лайэм рукой пытался дотянуться до выпавшего ножа. Жильбер небрежно отбросил нож в сторону концом трости. Затем он наклонился, подобрал нож, сунул его в щель между камнями и сломал. Лайэм приподнялся на локтях и собрался было завопить, но, увидев холодный блеск в глазах Жильбера, прикусил язык и откинулся на спину.

– Давай покинем эту груду поверженных врагов, сэр Мэтью, – предложил Жильбер. – Не думаю, что они отважатся еще побеспокоить нас нынче ночью.

– Думаю, ты прав. Пойдем.

Мэт знал, что Лайэм сейчас гадает над тем, что означает слово «поверженные».

– Мы... мы на вас копов напустим! – пискнул Лайэм.

– Что такое «копы»? – поинтересовался Жильбер.

– Стража, – объяснил Мэт. Жильбер выпучил глаза:

– Разбойники станут звать стражу?

– А у него холодное оружие! – снова вякнул Лайэм. Мэт покачал головой и отвернулся.

– А ножичек? – не унимался Лайэм. – Там теперь его пальчики.

– И твои тоже, – обернувшись через плечо, крикнул Мэт. – А так давай зови полицию, чего там!

И они пошли дальше по кварталу, не обращая внимания на вопли Лайэма.

– Что ж, – вздохнул Мэт. – Ее величество, как всегда, оказалась права: мне действительно потребовалась помощь. Спасибо тебе, сэр Жильбер.

– Я был только рад помочь тебе, сэр Мэтью.

На самом деле Мэт чувствовал бы себя намного лучше, если бы Жильбер не радовался так искренне.

* * *

Они поднялись на крыльцо. Мэт собрался было позвонить, но спохватился пришлось бы объяснять Жильберу устройство электрического звонка. Он постучал в дверь.

– Какой богатый дом! – воскликнул Жильбер. – Ты воистину благородного происхождения, сэр Мэтью!

– Гм-м-м... Вообще-то в этом районе живут не очень богатые люди, Жильбер, – смущенно проговорил Мэт. Жильбер изумленно уставился на него.

– По крайней мере они не считают себя богачами, – пояснил Мэт. – Есть много людей гораздо богаче.

Дверь распахнулась. На пороге стояла мать Мэта – в фартуке, с убранными под косынку волосами. За ее спиной отец укладывал одну на другую коробки с вещами. У мамы были красные от слез глаза, отец хмурился. У Мэта сжалось сердце.

Мать наконец поняла, кого видит перед собой. Она вытаращила глаза и улыбнулась.

– Матео! – Она бросилась к Мэту, обвила руками его шею, прижалась к нему.

– Так скоро! Ты, наверное, что-нибудь забыл?

– Верно. Тебя и папу. – Мэт усмехнулся, поднял мать на руки и отнес в холл, где усадил на кресло.

Отец удивленно смотрел на сына. Наконец его угрюмость как рукой сняло, и он бросился к Мэту, расставив руки.

– Не смог, стало быть, там продержаться? Ты немного опоздал, мы уже пообедали.

Он обнял Мэта, отстранился и вопросительно посмотрел на Жильбера.

– Ах, да! Мама, папа, это мой друг Жильбер, – представил Мэт своего спутника. – Жильбер, позволь представить тебе моих родителей, Химену и Рамона Мэнтрел.

– Рад знакомству, добрые люди. – Жильбер галантно поклонился.

– Взаимно, – улыбнулся Рамон и пожал руку Жильберу. Жильбер неуклюже ответил на рукопожатие. – Химена, – спросил Рамон, – у нас ничего не осталось в холодильнике?

– Ой, боюсь, папа, у нас нет времени, – вздохнул Мэт. – Понимаешь, мы повздорили с местными хулиганами, и они грозились вызвать полицию.

– Вызвать полицию? Они?

– Надеюсь, ты ничего не натворил, Матео? – встревоженно воскликнула Химена.

– Мы только защищались, но на это ушло часа два, а у нас времени в обрез.

Мэт прикусил губу. Его родители были гордыми людьми, и он боялся обидеть их.

– Мама, папа... днем я вам не все рассказал.

– О? – Отец опять нахмурился и явно приготовился к худшему. – Что случилось?

– Новости хорошие, – сказал Мэт. – Но мы... понимаете... мы там настолько замкнуто живем, в своем маленьком мирке, что я не знал, как и сообщить вам об этом.

Жильбер озадаченно взглянул на Мэта. Ладно, он им потом все объяснит.

– Я нашел свою девушку, – выпалил Мэт.

– О, Матео! – радостно воскликнула мать и крепко поцеловала сына в щеку.

Глаза отца сияли. Он обнял сына, отстранил и усмехнулся.

– Рад, рад! А я боялся, что такая так никогда и не найдется! И когда же свадьба?

– Ну... у нас уже есть свой дом. – Мэт старательно избегал острых углов. – И нам бы хотелось пригласить вас в гости.

– Мы непременно навестим вас, – кивнул отец. Но сначала нам нужно... – Он указал в сторону уложенных коробок и опустевших книжных полок.

– Похоже, вы собрались переезжать? Ладно, берите все это с собой.

– О? – Рамон кисло усмехнулся. – Ты прихватил грузовик?

– А вы не вызвали машину?

Отец обреченно махнул рукой и отвернулся.

– Матео, даже будь у нас деньги на перевозку мебели, нам некуда ее перевезти, – тихо проговорила Химена. – Мы можем захватить с собой только то, что поместится в грузовой контейнер, который придется держать около мотеля.

Мэт помрачнел.

– Вы могли бы заявить о банкротстве.

– Могли, – вздохнула Химена. – Мы с отцом говорили об этом, но я знала, как для него тяжело объявить всем, что он не способен выплатить долги. Мы продали дом и завтра уезжаем отсюда с теми вещами, которые можем увезти с собой. Остальное пусть разбирают желающие.

Мэт окинул взглядом коробки:

– Много вам еще осталось укладывать?

Тут обреченно махнула рукой мать.

– Все, что мы можем забрать, – в этих коробках. Но дом, цветы, воспоминания...

Слезы заполнили ее глаза. Мэт поспешно проговорил:

– Уж что-что, а воспоминания всегда можно взять с собой, мама. А если вам вправду надо уезжать, то отправимся прямо сейчас.

Рамон обернулся:

– Значит, ты действительно вызвал машину? – Он пристально вглядывался в Мэта. – Похоже, все это тебя нисколько не удивляет.

– Мне сказала соседка.

Отец негромко выругался.

– Что еще она тебе сказала?

Мать по крайней мере не стала спрашивать, кто именно просветил Мэта.

– Что хулиганы так осаждали магазинчик, что твои дела пошли насмарку, – ответил Мэт и понял, что мог бы сейчас разыграть обиду. Он укоризненно глянул на отца и добавил:

– А ведь ты мог мне все рассказать днем, папа.

– Тебя это не касалось, – отрезал Рамон.

– Все, что касается тебя, касается и меня, – возразил Мэт. – Ты сам меня так учил – ты говорил, что так должно быть между друзьями. Разве с родителями не должно быть точно так же?

– Я вел себя словно средневековый человек, – пробормотал Рамон.

– А чем плохи средневековые понятия о верности?

Отец взглянул на мать, она на него. Отец сдался:

– Когда я пришел сегодня домой обедать, я закрыл магазин навсегда.

– Значит, ты все знала! – Мэт с обидой глянул на мать.

– Мы не хотели волновать тебя, – объяснила она и вдруг проговорила упрямо и сурово:

– Тебя могли выгнать из университета!

– Однако твой неожиданный визит отвлек нас от мрачных мыслей, – поспешил добавить отец.

Мэт вздохнул:

– Ну ладно, я неблагодарный сын, я редко бываю у вас...

Знали бы родители, как давно на самом деле он был у них в последний раз!

– Это не имеет значения, Мэт, – тихо проговорил отец. – Наши трудности это наши трудности. Ты должен сам строить свою жизнь.

– Я и собираюсь ее строить, но трудностями надо делиться – вот еще одна мудрая истина, которой вы меня научили, – усмехнулся Мэт. – Единственное, что имеет значение, – так это то, что мы можем забрать вас отсюда.

Вдалеке взвыла сирена.

– Что это за дух? – нахмурился Жильбер.

– Это не дух, это просто сигнал тревоги, – скороговоркой выпалил Мэт. – Это полиция! Лайэм таки вызвал полицию, тварь! Папа, мама, простите, но медлить нельзя! – Ему не хотелось тратить время на то, чтобы объяснять Жильберу осложнения, возможные при отсутствии удостоверения личности. – Прошу вас поверить мне на слов как бы безумно вам ни показалось то, о чем я попрошу.

Рамон посмотрел на Химену. Они вместе несколько секунд смотрели на Мэта и Жильбера. Наконец Химена вымолвила:

– Плохого-то ничего не будет, правда?

– Абсолютно! – горячо заверил ее Мэт. – Идите сюда, встаньте около коробок и возьмитесь за руки. – Жильбер, и ты тоже!

Родители непонимающе нахмурились, взялись за руки.

Жильбер, естественно, повиновался лорду Магу без всякого промедления.

Сирена уже звучала ближе.

– А теперь повторяйте за мной: «Lalinga wogreus marwold reiger».

Мэнтрелы непонимающе переглянулись, но послушно повторили:

– Lalinga wogreus marwold reiger.

– Athelstrigen marx alupta, – продолжал Мэт.

Отец и мать повторили:

– Athelstrigen marx alupta.

– Harleng krimorg barlow staeiger, – проговорил нараспев Мэт.

– Harleng krimorg barlow staeiger, – вторили ему отец и мать.

Мэт продолжал повторять слова, строчку за строчкой, пока не прочитал стихотворение до конца, после чего распорядился:

– Еще раз!

Он повторял и повторял стихотворение до тех пор, пока родители не заучили его от начала до конца. Они бросали на сына встревоженные взгляды, но все же начали повторяли стихи.

А сирена звучала все ближе и ближе.

– Повторяйте без меня и не обращайте внимания на то, что я буду говорить! – воскликнул Мэт. – Продолжайте читать!

Родители послушно выполнили распоряжение сына. Они твердили строчку за строчкой. Мэт понял, что произошло.

Слова начали обретать смысл.

Сирена затихла у самого дома. За окнами метались оранжевые и голубые огни.

Хлопнула дверца автомобиля. Послышались шаги, направлявшиеся к крыльцу.

Мэт запрокинул голову и прочитал:

 
Силы придай нам, Монкер святой!
Брось паутинку нам, Король-Паук!
Пусть она станет дорогой прямой,
Может, на север, а может, на юг.
Савл, услышь меня,
Знахарь, мой друг,
Славный магистр всевозможных наук!
Магия, физика и математика,
Дружно в пути нам теперь помогайте-ка!
Злобный колдун нас с пути не свернет,
Через пространство и время – вперед!
 

А потом он выкрикнул:

– А теперь все вместе! – и снова начал произносить строки, некогда прочитанные им на древнем пергаменте, но только на сей раз уже все понимали их смыл:

 
Это время не твое,
Это место не твое...
В мире слабом честь и слава
Поросли давно быльем.
Ты припомни старый миф
И откроешь гордый мир,
Позовут тебя герои
И на подвиг, и на пир.
Пусть гудит глагол времен
И несет металла звон
Через время и пространство
В новый мир – сквозь явь и сон!
 

В дверь громко постучали.

– Послушайте, я понял слова! – вдруг воскликнул отец Мэта, на языке Меровенса, и тут вокруг все завертелось, заходило ходуном...

А когда вихрь утих, мать схватила Мэта за руку. Он поддержал ее и успокоил:

– Это пройдет, у тебя просто закружилась голова… Жильбер, ты как?

– Недурно, – отозвался рыцарь. – Держись, добрый человек Мэнтрел. Чувство, спору нет, неприятное, но потерпите, это пройдет... ну вот.

Мэт обернулся и увидел, что отец держится за плечо Жильбера, но мало-помалу приходит в себя и выпрямляется.

– Благодарю за поддержку, магистр Жильбер, – сказал Рамон.

– Это честь для меня, – смущенно пробормотал Жильбер.

– Папа, он не магистр, он рыцарь, – начал было Мэт, но в это мгновение его мать, изумленно озираясь, воскликнула;

– Эль Морро!

Рамон тоже осмотрелся. Они стояли на залитом солнцем дворе – Мэт, отец, мать, Жильбер, а между ними – гора коробок. К ним направлялись двое конных рыцарей и десяток пеших воинов.

– Пожалуй, похоже, – сказал Рамон. – Но я не думаю, что это – Эль Морро. Во всяком случае, это замок.

– Но не испанский, судя по архитектуре, – заключила Химена. – И все же самый настоящий замок. Как мы сюда попали?

– Это все магия, мама.

– Матео, я тебе сколько раз говорила: не поддавайся суевериям! А почему эти люди одеты как рыцари?

– Мама, все правда! А одеты они так потому, что они и есть рыцари! – Мэт собрался было пуститься в дальнейшие объяснения, но к ним уже приблизился первый стражник.

– Лорд Маг! – воскликнул он и поклонился Мэту. Что-нибудь стряслось?

Родители с широко раскрытыми глазами обернулись к сыну:

– Лорд Маг?

– Это и есть та самая работа в правительстве, о которой я вам говорил, – скромно потупился Мэт.

– Работа в правительстве? – Отец сверлил Мэта взглядом. – И в каком же правительстве, позволь поинтересоваться?

– Ясно. Значит, ты опять связался с этими ярмарочными бродягами, – проворчала мать. Тут подоспели рыцари.

– Сэр Мэтью! Все в порядке?

– Сэр? – опешил Рамон.

Химена неодобрительно прищелкнула языком.

– Все замечательно, сэр Нортон. Благодарю вас, мы вернулись, – ответил Мэт. – Не могли бы вы выставить несколько человек, дабы они постерегли этот багаж? Мне хотелось бы познакомить родителей с хозяйкой.

– Родителей? – Сэр Нортон отвесил Химене и Рамону поклон, его примеру последовал сэр Крэн. – Мы польщены знакомством с почтенными предками чародея ее величества!

– Как мило, – улыбнулась Химена. – Для нас большая честь познакомиться с такими галантными рыцарями правда, Рамон?

– Правда. – Рамон поклонился рыцарям и, обратившись к Мэту, сказал негромко, краешком рта:

– Определенно, ты перегулял на этих ярмарочных фестивалях.

Сэр Крэн сказал:

– Для нас большой честью будет охранять ваши вещи. – Он дал знак пешим воинам, и они окружили коробки кольцом.

– Спасибо всем вам, – поблагодарила Химена и та лучисто улыбнулась рыцарям и воинам, что половина из ни раскрыла рты от восторга. Вторая половина этого не сделал только потому, что стояла к Химене спиной.

– Да-да, спасибо всем, – пробормотал Мэт и поспешил увести родителей, пока отец не напал ревновать. – Нам сюда. Пойдемте к хозяйке замка.

Они вошли в двери главной башни. Стражники у внутренних дверей встретили вошедших холодными взглядами, но, узнав придворного мага, бросились открывать двери.

Когда они поднимались по витой лестнице, Мэт шепнул отцу:

– Знаешь, а я раньше не понимал, что мама – такая красавица.

Рамон усмехнулся:

– Конечно, красавица, сынок, и с каждым днем становится все красивее.

– Тебе повезло.

– Само собой, – согласился Рамон. – Хотя завоевать ее сердце было очень трудно.

Мэт в этом не сомневался, как не сомневался и в том, что мать влюбилась в отца с первого взгляда. Может быть, он действительно долго не осознавал, какая красавица его мать, зато всегда был уверен, что ему никогда не стать таким красавцем, как отец.

Они вошли в просторный, устланный коврами верхний вол, где угрюмые каменные стены прятались под яркими гобеленами. Мать вытаращила глаза, но Мэт, не дав ей опомниться, потащил вперед. Он быстро шагал в сторону кабинета королевы. Стражники встретили Мэта широкими улыбками. Один протянул руку, чтобы распахнуть двери перед придворным магом, но Мэт опередил его. Он открыл двери и пошел. Родители – за ним.

Мать в восторге воскликнула:

– Какая красота!

– Да, хороша... – вырвалось у отца.

Алисанда сидела за рабочим столом, заваленным свитками пергамента. Лучи солнца, лившиеся сквозь высокие узкие окна, озаряли ее светлые волосы, придавая им золотой блеск. Платье цвета маренго удивительно шло ей. Вместо парадной короны сейчас на голове Алисанды блестел тоненький золотой обруч, который запросто можно было принять за обычное украшение.

Химена ткнула мужа локтем в бок:

– Я про комнату, дорогой.

Рамон огляделся – стропила под потолком, увешанные гобеленами стены, ковры...

– Ты права, Химена. Чудесная комната.

– А девушка – просто красавица! – Химена лучезарно улыбнулась Алисанде. – Матео, кто эта дама?

– Гм-м-м... Мама, папа... – Мэт набрал в легкие побольше воздуха. – Я вам еще кое-что не сказал.

Услышав знакомые интонации, Химена обернулась к сыну и нахмурилась:

– Ты был плохим мальчиком?

– Очень плохим, – тяжело вздохнул Мэт. – Я не пригласил вас на свадьбу.

Родители ахнули.

– Но я не знал, как это сделать! – возразил Мэт. – Я вам потом все объясню, но сейчас... прошу вас, поверьте мне, это действительно другой мир и я просто не представлял себе, как можно отсюда позвонить домой.

Химена смотрела на Алисанду, начиная смутно догадываться о том, что все это значит.

– Зачем же ты нам рассказываешь это все сейчас?

– Затем, что с опозданием хочу познакомить вас с моей бывшей невестой. – Мэт поглубже вздохнул. – Мама, папа, позвольте представить вам мою жену, Алисанду.

– Вы – его мать? – изумленно промолвила Алисанда.

– О Боже! – Химена, распахнув объятия, бросилась к Алисанде. Алисанда, опешив, шагнула к ней... и они обнялись.

– Ладно, считай, на этот раз мы тебя простили, – буркнул отец Мэту. – Только чтобы больше такого не случалось, ладно?

– М-м-м... это еще не все, – смущенно промямлил Мэт.

– Не все? – На лице отца собрались грозовые тучи. – Давно ли ты женат, сынок?

– Три года, – вздохнул Мэт.

– Три года? – прошептал отец, а мать оторвалась от Алисанды и обернулась к сыну.

– Но ведь мы виделись в прошлую Пасху, всего несколько недель назад, и ты нам даже не сказал, что с кем-то познакомился!

– Не сказал и знаком не был, – ответил Мэт. – Для вас прошло всего несколько недель, а для меня... – он часто заморгал, – четыре года.

– Четыре года? – ошарашено проговорил отец. – Но как это возможно?

Мать, нахмурившись, смотрела на Мэта.

– И за все это время ты не удосужился нам написать?

Мэт предпочел ответить на более легкий вопрос – отцовский.

– Я пока точно не выяснил, как это происходит, но в наших двух мирах время течет по-разному. Ваш час – это здешняя неделя. А может быть и так, что тот, кому подвластно перемещать нас из мира в мир, по своему усмотрению распоряжается временем.

Мать отошла от Алисанды и удивленно посмотрела на сына:

– Ты хочешь сказать, ты не знал, что можешь вернуться домой?

– Да, я не знал, что могу вернуться домой, что могу писать вам или звонить, – кивнул Мэт. – Я выяснил это совсем недавно – по здешнему времени два дня назад.

– Тебя не было две недели, муж мой, – напомнила Мэту Алисанда. Мать обернулась, глянула на Алисанду и опять повернулась к сыну:

– У тебя очень понимающая жена. – А Алисанде Химена сказала:

– Тебе следовало хотя бы немного пожурить его милочка, – Алисанда ответила свекрови понимающей улыбкой, посмотрела на Мэта, прикрыла губы рукой и сказала:

– Как ты только мог так долго отсутствовать, Мэтью!

– Прости, милая, – смущенно отозвался Мэт. – Я ничего не мог поделать.

– Он сказал мне, что должен перевезти вас сюда, – объяснила Алисанда родителям Мэта.

– Но наш дом! – с горечью воскликнула Химена, обернулась к. сыну и мужу. Наша мебель, соседи, судебные дела!