Текст книги "Маг-менестрель"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15

Солнце выглянуло из-за горизонта, отворились громадные ворота, и толпа с радостными воплями ввалилась в Венарру.

Ей эхом ответила другая толпа, поджидавшая за воротами, – ее восклицание подозрительно напоминало междометие «arai».

Около каждого из взрослых мужчин моментально оказался богато одетый горожанин – мужчина или женщина. Не остались без внимания и женщины. Если парочки пытались держаться вместе, их все равно разлучали – шутками, прибаутками, лестью ли, комплиментами ли. То же самое происходило и с молодежью, только гораздо быстрее. Девушки, сверкая очами, выслушивали нашептывания полногрудых горожанок, старательно разыгрывавших роль добрых мамочек. Правда, бросалось в глаза то, что на лицах у этих дам косметики или слишком много, или она слишком яркая. Но кто знал? Может, горожанкам так и положено выглядеть? До Мэта долетело несколько очень странных фраз, и потому он повел своих спутников через толпу акул-горожан, крепко держа за руки.

– Да, миленькая, я тебе предлагаю крышу над головой, покуда ты не оботрешься в Венарре, – говорила одна – с виду этакая добрая бабуся. – Чистые простыни, да еще и подзаработать сумеешь. Твои ровесницы научат тебя всему, чему нужно. А какие красавцы господа к нам захаживают!

– Ну почему вы хотите нам помочь? – поинтересовалась девушка с горящими глазами, которую подобным же образом «обрабатывала» другая женщина, увешанная фальшивыми драгоценностями.

– Ой, деточка, а как же иначе? Помогать новеньким – это же мой долг! – ворковала женщина. – Каждый обязан творить добрые дела!

Громкие обещания безбедного житья заставили прислушаться даже Фламинию. Она обернулась и, вытянув шею, попыталась получше разглядеть даму, которая проповедовала альтруизм.

– О, какие они тут все добрые! А почему бы мне не пойти жить к ней, друг Мэтью?

– Потому что, как только ты к ней попадешь, она ни за что не отпустит тебя. Она купит тебя с потрохами, – угрюмо пробурчал Мэт. – Ты будешь отдавать этой мадам каждый заработанный пенни из тех, что тебе заплатят красавцы мужчины за удовлетворение своих страстей, – вот и вся ее благотворительность. Кстати, «красавцы» – это еще бабушка надвое сказала. Среди них будут и уроды, и старики. На самом деле речь идет именно об этом.

Фламиния побледнела, но ей явно не хотелось сразу признавать свою ошибку.

– А парням они тогда что же говорят?

– Некоторым – то же самое, а их станут посещать богатые старухи. А другим...

– Работенка не пыльная! – К Паскалю пристроился мордатый парень. – Всего только отнести вот этот узел с вещичками в один дом на Флотской улице!

Паскаль готов был поддаться искушению, он уже протянул было руку, но вмешался Мэт.

– И, считай, повезло, если не попадешься, но если выйдет так, что тебя изловит стража и заглянет в узел, то потом тебе придется пару лет провести за решеткой, и ты даже не сможешь толком объяснить, кто же тебя нанял.

– Эй, а тебе-то какое дело? – грубо проговорил парень, пытавшийся всучить Паскалю узел.

– Мои друзья – это все мое дело, – отрезал Мэт. – А порой – и мои враги тоже. – Позволив себе изобразить волчий оскал, Мэт поинтересовался: – Хочешь стать моим врагом, приятель?

Парень трусливо попятился. По глазам было видно, что он перепугался.

– А я хочу, – объявил чей-то бас за спиной у Мэта. Мэт обернулся и увидел широченную грудную клетку, густо заросшую волосами. Рубаха на здоровяке была расстегнута. Взгляд Мэта проследовал вверх, задержался на небритом подбородке, лиловой картошке носа, скользнул к маленьким блестящим свинячьим глазкам. Здоровяк склабился щербатым ртом. Мэт почувствовал, как сердце у него сначала ушло в пятки, а потом снова подскочило, но он совладал с собой, призвал на выручку всю свою храбрость и дерзко вопросил:

– Да ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?

– Угу, – кивнул бычина.

И вдруг откуда ни возьмись вылетел здоровенный кулачище, и Мэт увидел сноп блестящих искр на черном фоне, вскоре после чего пребольно стукнулся спиной о стенку дома. Он выпрямился, прислонился к стене, чтобы не упасть, и немного выждал, пока перестало звенеть в ушах и он смог расслышать утробный хохот здоровяка, который в это время уже успел приподнять одной ручищей возмущенно кричащего и пытавшегося вырваться Паскаля. У Фламинии был открыт рот – она тоже явно кричала, но Мэт не слышал ее голоса за хохотом здоровяка.

Вот разве что до его слуха донесся звон лютни, задевшей бедро, когда он отшатнулся от стены. Мэт поймал лютню и удержал ее, на чудо целехонькую. Наверное, она описала широкую дугу и поэтому ударилась не об стену, а угодила в него. Мэт, пошатываясь, пошел на великана, на ходу сбросив с плеча веревку, на которой висела лютня. Он шел и напоминал себе, что он не кто-нибудь, а настоящий рыцарь. Помимо всего прочего, это означало: в этом мире он способен нанести кому угодно удар, которого никто не ожидает от человека его комплекции.

Он доплелся до верзилы и протянул ему лютню.

– А ну-ка подержи, – попросил Мэт.

Здоровяк тупо замигал от такой неожиданности, выронил Паскаля (Фламиния тут же закричала и бросилась к нему) и взял у Мэта лютню. Мэт кивнул, как бы в знак благодарности, и изо всех сил въехал кулаком правой руки верзиле в челюсть.

Великан выронил лютню – на счастье, Паскаль еще не успел подняться, и лютня упала на него – и отступил, покачиваясь. Его дружки злобно завопили и кинулись к Мэту. От удара первого Мэт увернулся, второго нахала сбил с ног, но, выпрямившись, принял-таки удар в грудь от первого.

Метил-то хулиган в лицо, но все равно удара хватило, чтобы Мэт отлетел и зашатался, а тут еще взревел верзила и стал прицеливаться кулаком для последнего сокрушительного удара.

Положение, при котором противник превосходил его числом, Мэт был способен оценить всегда. Рыцарь он или не рыцарь, но выстоять против трех опытных уличных драчунов он ни за что бы не смог, если бы только, конечно, не пустил в ход свой меч и не начал резню. Но ему не хотелось убивать этих парней – пока еще не за что. Кроме того, местному блюстителю порядка вряд ли пришлось бы по душе, чтобы какой-то заезжий прикончил трех горожан, пусть даже не очень исправных налогоплательщиков. Стало быть, ничего не оставалось, кроме волшебства. Если получится, конечно.

Но если произносить заклинание, то делать это нужно поскорее: первый удар верзилы не удался – его кулак просвистел над самой макушкой Мэта, а вот второй мог оказаться точнее. Мэт шагнул вперед и врезал противнику в челюсть еще одним апперкотом. Он помнил, что это вряд ли надолго выведет противника из строя, и не ошибся: тот взревел и стукнул Мэта боковым под ребра… Мэт захрипел, но все ухитрился пропеть:

 
Эх, дубинушка, ухнем!
В глаз противничку бухнем!
Как кулак мой бубухнет,
Так враг наземь и рухнет,
А его дружки-хулиганы
Разбегутся, как тараканы!
 

Верзила выругался и снова пошел на Мэта. Мэт пригнулся, надеясь, что заклинание сработает, заслонился левой, и, как только парень, защищаясь, выставил вперед правую руку, Мэт врезал ему под ложечку. С секунду, перед тем как упасть навзничь, здоровяк таращил на Мэта глаза в искреннем изумлении.

Двое его дружков недоуменно проводили взглядом падение приятеля и уставились на его неподвижное тело.

– С главным блюдом покончено, – сообщил Мэт и засучил рукава. – Перейдем к десерту...

Парни даже ругаться не стали, повернулись и бросились наутек.

Мэт проводил их взглядом, почти что дрожа от радости. То ли все-таки сработало волшебство, то ли ему на самом деле посчастливилось уложить на лопатки этого бычину, а дружки его жутко напугались, увидев, что побит тот, кого в принципе побить как бы и невозможно. Как замечательно, что Мэт был рыцарем! Наверное, все-таки то, что его посвятил в рыцари легендарный император, помогало ему превозмочь исходившее от Латрурии сопротивление белой магии.

Но в конце концов именно так его магия здесь и работала, если она на самом деле работала. Вполне вероятно, что чтение стихов придавало Мэту лишнюю самоуверенность, убежденность, что он творит чудеса. А раз так, то он не собирался предпринимать ровным счетом ничего, чтобы разрушить эту иллюзию.

Он обернулся к своим молодым спутникам. Паскаль держал за руку Фламинию, Фламиния держала лютню, и оба они смотрели на Мэта огромными, испуганными глазами.

– А... ты... куда более искушенный боец, чем... я думал, друг Мэтью, – пролепетал Паскаль, а у Фламинии вырвалось:

– Как ты это сотворил?

– Да не так уж, чтобы очень хорошо, – угрюмо ответил Мэт, – а то бы мне и вовсе не пришлось драться. Ладно, давайте уйдем отсюда. Стража может явиться в любую минуту.

– Но почему? – не понял Паскаль. – Драка-то ведь кончена!

– Самое время являться страже, – заверил приятеля Мэт.

Кроме того, он прекрасно понимал: если за ним вел постоянную слежку какой-нибудь колдун, то от него не укроется произнесенное Мэтом заклинание. Теперь этот колдун знал: в городе появился некто, владеющий белой магией. Мэт не сомневался: у короля Бонкорро налажена круглосуточная колдовская слежка, он просто обязан иметь такую слежку, раз до сих пор жив-здоров и восседает на троне.

Правда, даже это не имело значения. Бонкорро или кто-то из его советников наверняка знает про каждый шаг Мэта. На самом деле очень даже не исключалось, что та троица, с которой только что расправился Мэт, была очередной группой, посланной убить его.

И все же на все сто Мэт не был в этом уверен. Ведь хулиганам было ой как далеко до успеха. Видимо, просто таким образом встречали в Венарре всех новичков. Выйдя на улицу, уходящую от площади перед воротами, Мэт, Паскаль и Фламиния наткнулись на мужчину и женщину, знакомых ей по дороге в Венарру. Женщина стояла, уперев руки в бока и кричала на мужчину:

– Ты же говорил, что у тебя полный кошелек золота!

– Говорил, – тяжко вздохнул мужчина и показал женщине два обрывка кожи, свисавшие с его ремня. – Ворюга срезал кошелек, а я и не заметил!

– Хорош же из тебя защитник! – презрительно воскликнула женщина.

Фламиния ухватила Мэта за рукав и указала вперед:

– Смотри, вон одна из тех дамочек, что встречала нас. С ней трое девушек из нашей компании! Давай пойдем за ними, может, она пустит нас переночевать?

Стало быть, Фламиния не разделяла скептицизм Мэта. Осуществив короткую схватку с самим собой, он решил, что вряд ли с Фламинией случится большая беда, если рядом с ней будет Паскаль.

– Ладно, пойдем посмотрим.

И они пошли следом за дамой и девушками по широкому спуску, благоразумно выдерживая дистанцию. Дама указывала на достопримечательности:

– Вон там карета, видите? С упряжкой и ливрейными лакеями? Это карета графини Мопона. Видите, на дверце ее герб? А вон там театр комедии.

Но девушки не сводили глазе кареты – мечтали хоть одним глазком увидеть сидевшую в ней гранд-даму.

По бульвару они шли долго, пока у девушек не зарябило в глазах от всевозможных достопримечательностей, а потом дама увела их на боковую улицу, которая довольно быстро разветвилась на множество переулков.

– Какой-то город вдруг стал совсем некрасивый, – отметила Фламиния, растерянно оглядываясь по сторонам.

И действительно, теперь главными достопримечательностями стали переброшенные через улицу веревки со стираным бельем, крики уличных разносчиков, расхваливающих свой товар, да унылые детишки, играющие на мостовой. Сводница уверенно прокладывала путь посреди этого бедлама. Мэт замедлил шаг.

– Мы их потеряем! – нетерпеливо воскликнула Фламиния.

– Нет, – покачал головой Мэт. – Я просто не хочу, чтобы они знали, что мы идем за ними.

Им снова на глаза попалась пара немолодых людей, еще одних попутчиков в Венарру. Этих куда-то сопровождал энергичного вида молодой горожанин.

– Еще чуть-чуть, – воодушевлял он пару, – и вы сами увидите мост.

– Значит, мы правда сможем купить его и брать пошлину с каждого, кто будет по нему проходить или проезжать? – От предчувствия скорого богатства у мужчины потекли слюнки.

– А как же, конечно! Я вам на это дело настоящую грамоту предоставлю, мост будет в полном вашем владении!

– Но он же наверняка стоит целое состояние? – взволнованно проговорила женщина.

– Да нет! Он вам обойдется всего-то... Сколько у тебя в кошельке, ты сказал?

Мэт поторопил своих спутников.

– А они правда смогут купить мост? – прошептал Паскаль, округлив глаза.

– Нет, – отрезал Мэт. – Но могут потерять последний пенни, пытаясь это сделать.

– Тогда надо остановить их! – возмутилась Фламиния.

– Если мы займемся этим, то потеряем и мадам, и стайку глупых юных гусынь, – ответил Мэт, – а им, я уверен, грозит куда большая потеря, нежели потеря содержимого кошелька.

Фламиния побледнела и поспешила вперед.

Завернув за угол еще раза три, они вышли на узкую сумрачную улочку, где теснились обшарпанные домишки. Из домов выходили тощие оборванцы и вешали на каждую дверь красные фонари.

– А вот и мой домик! – воскликнула дама и постучала в дверь. Никто не открывал. Она постучала сильнее.

На пороге появился мужчина, похожий на хорька, спрятал за спину красный фонарь и поклонился даме.

– Добро пожаловать, хозяйка! У нас, как я погляжу, гостьи?

– Да, Смиркин, гостьи, три девушки из деревни, совсем одинокие, бедняжки.

– Такие одинокие, что с ними можно сделать что угодно, а? – вмешался Мэт, выйдя прямо из-за спины сводни.

– Пошел прочь, нахал! – обрушилась та на него. – Убирайся отсюда, не то я кликну стражу!

– Ой, да это же менестрель! – изумленно воскликнула одна из девушек.

– Вы ее спросите, что она тут продает, – посоветовал девушкам Мэт.

– Ничего не продаю! – возмущенно рявкнула дамочка.

– Да неужели? – притворно удивился Мэт и поднялся по ступенькам. – Просто удивительно. На половине домов на этой улице висят красные фонари... – И Мэт резко дернул за руку Смиркина. Тот завизжали выронил красный фонарь. Он, правда, не был зажжен, но в другой руке Смиркин сжимал трутницу.

– Она занимается тем же самым, чем все остальные на этой улице, – сказал девушкам Мэт. – Красный фонарь – знак борделя, публичного дома. В одном она не обманывает вас – она действительно ничего не продает, она только отдает внаем.

– Что отдает? – спросила шепотом одна из девушек, вытаращив глаза.

– Женщин, – ответил Мэт. – Мужчинам, которые с этими женщинами делают, что пожелают, разве только не убивают. – И он обернулся к владелице борделя. – Или это тоже не возбраняется?

– Вы лжете, сэр! – встала в возмущенную позу сводница.

– Я-то не лгу, лжете вы этим девушкам. Вы ложью заставляете их ложиться с кем попало или мучаете до тех пор, пока они не соглашаются на это. – Он обернулся к деревенским девушкам. – Пойдемте отсюда. Вы заслуживаете лучшего места, чем это.

– Не верьте ему! – кричала сводня. – Он сам вас хочет использовать!

Девушки явно растерялись.

Но тут настежь распахнулась дверь дома напротив, и оттуда вылетел полуодетый мужчина, а следом за ним вышел здоровенный детина.

– Пшел вон! – сплюнул детина. – Нету денег – нету шлюхи!

– Но у меня же были деньги! – причитал мужчина. – Золото! Она его вынула, пока я раздевался!

– Сам дурак, значит, раз показал ей, где у тебя деньги лежат! – заключил вышибала. – Иди, подбери одежу свою и убирайся отсюда!

Девушки побледнели.

– Да, и я этим занимаюсь! – Внезапно добренькая бабулька превратилась в ухмыляющуюся старую ведьму. – Только ведь рано или поздно, куколки мои, вам сюда дорога, так почему бы не сделать это раньше?

– Никогда в жизни! – возмущенно воскликнула самая рослая из девушек.

– Нет? Да из вас хоть одна-то девственницей осталась после дороги в столицу? Где найдутся дураки, чтобы вас в жены взять? Как вы думаете, какую работу вы себе отыщете в городе, где полно девушек из деревни? – Сводница покачала головой. – Ой, нет, милашки, другой постели вам не найти и другого хлеба тоже. Будете голодать, покуда не захотите съесть его, а тогда уж начнете торговать собой направо и налево, как попало. А сейчас бы все у вас пошло как надо, честь по чести.

Девушки попятились. Вид у них был ужасно напуганный.

– Можно сделать и другой выбор, – уговаривал их Мэт. – Пойдемте отсюда.

И он сбежал вниз по ступенькам. Девушки радостно последовали за ним, Паскалем и Фламинией.

– Идите, идите, дуры! – крикнула им вслед содержательница борделя. – Только не забудьте этого дома – через неделю он вам ой как понадобиться! – А Мэту она пустила вслед: – Чума на тебя, менестрель! Чума, которой ты их всех перезаразишь! Думаете, это он вас спасает, девчонки? Нет! Он просто сводник, который вас уводит от меня.

– Никакой я не сводник, – сказал девушкам Мэт. – Я и держать вас не собираюсь. Просто хочу, чтобы вы на пару дней нашли себе приличную крышу над головой.

Вид у девушек по-прежнему оставался неуверенный, однако они все-таки пошли за Мэтом, вздрагивая от визгливого голоса старой ведьмы, продолжавшей осыпать их всех проклятиями.

Как только они вышли на широкую улицу, на глаза им попался сержант, вышагивающий с подчеркнуто важным видом.

– Эй! Эй! – выкрикивал он. – Все чистая правда, парни! В казармах вам выдадут красивую форму, ну прям как у меня, и каждому по новенькому блестящему флорину! А потом сытный обед и чистая постель!

За сержантом уже пристроились несколько жаждущих обещанного счастья парней.

– Ой, да это Берто! – воскликнула одна из девушек. – И Самоло, и Жиан!

– Так, значит, они станут солдатами?

– Похоже на то, – кивнул Мэт. – А сержант очень скоро станет совсем не таким добреньким – стоит лишь попасть в казармы. И все-таки это более безопасно, чем то место, куда могли угодить вы, девушки. По крайней мере у них появятся крыша над головой, еда и безопасность.

– А за это они будут рисковать своей жизнью, – уточнила Фламиния.

– Я бы лучше уж на такое согласилась, – сказала самая тоненькая из девушек дрожащим голосом.

– А куда ты отведешь нас, менестрель? – спросила Другая.

– В... – запнулся Мэт.

Он собирался сказать: «В церковь», ведь церковь всегда была самым надежным местом для девушек, которым нужен кров и добрый совет, но церкви в Латрурии закрыты, и те немногие священники, которые продолжали служить, пока что не решались делать это открыто.

– Мы найдем вам работу, – пообещал девушкам Мэт. – Вы сможете прибирать в домах, стелить постели, готовить, ну что-то в этом роде.

– Но мы же убежали из деревень ради того, чтобы избавиться от этого! – воскликнула одна из девушек.

– И где же богатство Венарры? Где непрерывные вечеринки, где красивые платья и танцы? – спросила другая.

– Во дворце, – ответил Мэт. – В домах у богатых горожан. Слухи наврали вам, барышни.

Младшая из девушек расплакалась.

– Мы... так долго... шли... потеряли... столько потеряли...

– Дома ваши никуда от вас не делись, – попытался успокоить девушку Мэт, стараясь не думать обо всех потерях. – Если уж станет совсем невмоготу, можете с кем-нибудь уйти на север, домой.

– Только не с этими унылыми, страшными! – в ужасе воскликнула рослая девушка.

– Лучше уйти раньше, покуда вы тоже не стали унылыми, – сказал Мэт. – Ну а пока, если вы все-таки хотите заработать денег и порадоваться жизни в Венарре, надо найти вам какую-нибудь пристойную работу.

Несколько минут девушки безмолвно следовали за Мэтом, Паскалем и Фламинией. А потом старшая из девушек с горечью проговорила:

– Нам ведь самим придется искать такую работу? Никто за нас ее искать не станет?

– Нет, – печально покачал головой Мэт. – Никто не станет. За то, что получаешь, приходится платить – так или иначе, и, если кто-то говорит, что может вам что-то дать бесплатно, он вас обманывает. Он, может, и сам того не знает, но все же обманывает.

Мэт действительно знал законы больших городов лучше, чем девушки, но это вовсе не означало, что ему знакомы законы этого города. Он отвел девушек в таверну, чтобы там задать несколько хитрых вопросов и разузнать, что тут к чему, но, видимо, вопросы оказались недостаточно хитрыми, поскольку тот весельчак, к которому обратился Мэт, только загоготал и поинтересовался без обиняков:

– Только-только явились в Венарру, а?

– Что, так заметно? – расстроенно спросил Мэт.

– С первого взгляда, парень, да я и сам тут всего год с небольшим!

– Значит, работа тут все-таки имеется?

– Ну да, если гильдия карманников даст тебе поучиться делу.

Мэт выпучил глаза.

– Гильдия карманников?

– Ага. Нам все время нужны новички – столько народу забирают в королевскую тюрьму, а потом еще половину вешают, так что ежели кому охота пробовать себя – это завсегда. Кстати, мы с тобой, менестрель, могли бы неплохую парочку составить. Ты бы людей песенками отвлекал, а я бы тем временем шнырял бы по их домам...

– Ладно, может, как-нибудь в другой раз, – уклончиво ответил Мэт. – А вот как бы девушкам все-таки работу сыскать? Гильдии горничных тут не существует?

Вор понимающе ухмыльнулся.

– Есть, если вы ищете именно такую работу, хотя какая это гильдия – так, сборище сплетниц.

– Все же лучше, чем ничего, – вздохнул Мэт. – И где их найти?

– На улице Грубых Рук. Там мимо не пройдешь – в дверях стоят и ждут не дождутся, когда их куда-нибудь пошлют.

– И еще женщины постарше, пытающиеся сманить их на другую работу? – многозначительно уточнил Мэт. Вор широко улыбнулся.

– Не... В гильдии горничных имеется пара вышибал – эти отшивают сводниц и сводников. Так что твои подопечные там будут в полном порядке. Ну а парень может поступить к нам в гильдию.

Паскаль нервно огляделся.

– Спасибо, – поблагодарил Мэт. – Но он недостаточно ловок для такой работы.

Паскаль глянул на товарища возмущенно.

– Да кошельки-то тягать – это каждый может выучиться, – уговаривал вор.

– Дело ясное, да только боюсь, что он как примется у кого-нибудь кошелек срезать, так всенепременно хозяина порежет до крови.

– А-а-а! – понимающе протянул вор. – Нет, для нашего дела так не пойдет. Тогда ему лучше попытать счастья в гильдии убийц.

– Это конечно, – кивнул Мэт, чувствуя, что начинает волноваться. – Скажи, друг, а вооруженными ограблениями вы занимаетесь?

– Не, мы нет. Это гильдия взломщиков.

Мэт попытался представить, как с подобными делами разбирается суд.

– Значит, вы имеете право забирать чужое только тогда, когда хозяев нет поблизости?

– Или нету, или они дрыхнут. Красть, короче, можем, но не грабить.

– Значит, вы не устраиваете поджогов и не крадете людей?

– Это ты про гильдию поджигателей и гильдию людокрадов интересуешься? Ну, ты того... ты же не ищешь такую работу, не ври!

– Не ищу, просто хочу знать, чего бояться. А еще есть какие-нибудь преступления в городе, чтобы без гильдии?

– Нет. Это вряд ли, – признался вор. – Ну а с другой стороны, всегда найдется кто-нибудь, кто измыслит что-то новенькое. Не без того.

Мэта от этой мысли передернуло, и он решил, что надо будет убраться из этого города, пока кто-нибудь не додумался до рэкета.

– Ладно, – кивнул он, – спасибо, просветил. – Он отвернулся, но тут его осенило, и он снова обернулся к воришке. – Слушай, а фамилии у глав гильдии часом не одинаковые?

– Это токо у гильдии воров, взломщиков и убийц, – преспокойно ответил вор. – Это у нас будут Сквельфы. А вот взять гильдии шулеров, сутенеров и разносчиков эти уже Скиббелины. А все прочие – ДиГорбиа.

Девушки, сидевшие с выпученными глазами, поежились. Паскаль сглотнул скопившуюся во рту слюну. Мэту не за что было винить своих спутников – ему и самому было ох как не по себе от услышанного. И все же любопытство снова задержало его.

– Гильдия разносчиков? Что же, у вас тут разносчики преступники?

– Не, ну это токо те, которые продают то, чего в лавках не купишь.

– А-а-а. – Мэт ничего не мог с собой поделать. – И... и что же они продают?

Глаза у воришки стали еще шире.

– А чего хошь.

– Ясно, – Мэт кивнул и отвернулся. – Спасибо, дружище. Пошли ребята, нам пора.

Улицу Грубых Рук они отыскали на закате. Вышибала поначалу принялся браниться, но как только Мэт объяснил, что привел девушек, которые хотят наняться на приличную работу, вышибала тут же отправил одну из служанок за распорядительницей. Она довольно скоро появилась – этакая матрона в синем платье и белом переднике. Увидев компанию, произнесла: «Ах» – кивнула и спустилась с крыльца, чтобы осмотреть девушек с головы до ног.

– Ладно, – изрекла она наконец. – Вам надо помыться и постирать свои вещички. Идите в соседний дом, там домоправительница накормит вас ужином и там вы сможете переночевать, пока не найдете себе другого пристанища. Плату за это, мы, конечно, вычтем из вашего первого жалованья, а потом будем из него вычитать одну десятую часть все время, покуда вы у нас будете жить. Кто бы вас ни взял на работу, платить они будут нам, а не вам, а уж мы вам будем отдавать вашу долю. Если будете работать на сторону, в гильдии останетесь, но с нами придется распрощаться. Вопросы есть? Тогда все.

Девушки, совершенно ошарашенные, отвернулись, готовые уйти. Распорядительница глянула на Фламинию и проворчала:

– А ты что, с ними идти не хочешь?

– Пока нет, – уклончиво отвечала Фламиния. – Мы должны еще кое в чем помочь менестрелю.

– Что ж, вид у тебя вполне порядочного человека. – Матрона быстро и придирчиво оглядела Мэта. – Хотя бы привел бедных овечек сюда, к нам. Всех мы, конечно, взять не можем, но всегда делаем все, что в наших силах.

Именно поэтому от них и не было человека у городских ворот, завлекавшего добровольцев.

– Понятно, – кивнул Мэт. – Нет особой нужды в горничных?

– О, работы полно! – воскликнула женщина. – Город-то у нас так разросся с тех пор, как на престол взошел наш добрый король Бонкорро. Сюда сразу толпами повалили дворяне – прискучило им по деревням-то сидеть, захотелось городского веселья отведать. Теперь-то с этим делом у нас спокойно – ну, то есть король не требует, чтобы дворяне ему жен своих отдавали в постель или чтоб сами шли на муки. В общем, они оставляют свои поместья на управляющих, а сами все в Венарру стекаются. Ну а им, вестимо, надо и еду подать, и обстановка чтобы была соответствующая, и новые тебе дома, и платье, ну и прочие всякие всякости.

– Стало быть, у вас тут развелось множество торговцев и купцов?

– Да, и они все так богатеют на торговле, ну а их женушки, конечное дело, больше любят по лавкам мотаться, нежели заниматься домашними трудами. Нет, девушек у нас тут много, которые могут прибираться да белье чинить, но еще больше их приходит каждый день. Крестьянкам тоже подавай теперь веселое житье, ну многие находят себе и такое житье, да только не там бы, где надо.

– Верно, – кивнул Мэт. – Дворяне желают, чтобы их развлекали, точно? А приличных заведений в городе немного?

– Как же! – возмутилась женщина. – Предостаточно, молодой человек! На каждом углу – по менестрелю, на каждом бульваре – по театру, вот только постановки у них поганые идут, вот что я тебе скажу, там на сцене такое, что скорее в борделе увидишь, а не в театре, вот как!

– Ясно, – уныло проговорил Мэт. – А сутенеры быстро понимают, что театр – отличное место для рекламы, как на сцене, так и вне ее. А кто-нибудь пытается их выдворить?

– Ага, пытаются. – Матрона снисходительно улыбнулась. – Кому это когда удалось-то?

– Ну, вот в нашей стране удалось, – возразил Мэт. – Но на это ушло лет сто. Ну а насчет музыки – чтобы, скажем, собралось с десяток музыкантов и сыграли вместе концерт? Тут особо сутенерам не разгуляться!

– О, в больших залах у нас по вечерам играют целые оркестры. И на постоялых дворах, и на полях для фехтования. Для простого люда – в тавернах играют, а для благородных – во дворцах.

– Но новеньким, кто только что в город прибыл, вы туда на работу поступать не советуете?

Матрона скорчила рожу.

– Ой, ну это же не для девушек! Вы же слыхали, что я про театры вам сказала? Ну а танцоры и танцорши – те же актеры и актрисы. Музыка, это конечно, дело другое, только ведь тогда надо ой как хорошо выучиться играть или петь – ну, это тебе виднее.

– Да, я на лютне играть учился несколько лет, – подтвердил Мэт.

Нужно же ему было чем-то заняться, покуда он ждал, когда Алисанда назначит день их свадьбы.

– К тому же танцорам и музыкантам платят маловато, – добавила матрона. – Но все же жить можно, я думаю.

– Да, если больше нечем заняться – Мэт нахмурился. – Но если пьесы и танцы действительно плохи, наверное, им должно быть очень противно играть и плясать.

– Горький у них хлеб, вот что я скажу, очень даже горький. – Матрона покачала головой. Чувствовалось, что она сердится. – Вот ко мне некоторые приходили наниматься на работу, пожевав такого хлеба, они и жаловались. Они мне как говорили-то: что будто бы в театрах есть актеры или актрисы такие, какие ни за какие коврижки из театров этих не уйдут, так они, стало быть, этому делу преданы. Но вот одна женщина у меня работает, бывшая актриса, так она говорит, что такие – это уж точно чокнутые, не иначе. Бывает, они сорвутся и начинают вопить: какие, дескать, тупицы ходят по театрам, не могут, дескать, таланта ихнего оценить. А бывает, проклинают свою несчастную долю и нищету, жалуются, что у них души опустели – во как.

– Да, и мне встречались такие актеры, – кивнул Мэт. – Хотя большей частью из моих знакомцев так разговаривали художники и поэты. – О том, что когда-то и он считал себя одним из них, Мэт упоминать не стал. – Это бывает с ними, когда они вдруг чувствуют, что в собственной культуре им питаться нечем.

Матрона нахмурила брови и непонимающе уставилась на Мэта.

– Ну, это ты, молодой человек, загнул – ничего не поняла. Может, ты и прав. А мне-то бы только крышу дать над головой всем тем бедолагам, кому такая жизнь не по душе.

– Но вы же не можете! – сочувственно проговорил Мэт. – Девушек слишком много, работы на всех не хватит, и тогда вы перестанете получать прибыль.

– Прибыль? Это еще что такое? – недовольно проворчала женщина. – Мы себе на жизнь зарабатываем, и они тоже.

Мнение Мэта о распорядительнице сразу значительно ухудшилось.

– Значит, вы принимаете пожертвования?

– Пожертвования? – прищурилась женщина. – Это что же, чтоб нам деньги дарили? Зачем же?

– Чтобы помочь большему числу девушек.

И Мэт извлек из кошелька золотой и вложил его в руку матроны.

Она уставилась сначала на золотой, потом на Мэта и немного растерялась.

– Спасибо тебе, молодой человек, но я твою монету отложу пока. Зайди через неделю, вдруг она тебе снова понадобится.

Мэт кивнул:

– Очень мило с вашей стороны. Но не думаю, чтобы она мне понадобилась.

– Все равно отложу, – упрямо мотнула головой матрона. – Но тебе спасибо – сердце у тебя на месте.

– Благодарю. – Мэт сардонически усмехнулся. – Как и вам, мне бы хотелось сделать больше. – Обернувшись к Паскалю и Фламинии, Мэт сказал: – Пора по пиву, братцы.

– Это что значит?