Текст книги "Сеть. Книга третья"

Автор книги: Кристофер Сиб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

В тот день с ним что-то случилось. Нечто громадное, фундаментальное медленно, скрипя и сопротивляясь перевернулось в его душе. Будто все его нутро занимал хитрый стол подпольных картежников, столешница которого переворачивалась вокруг своей оси, чтобы спрятать азартную игру. Беспорядочно раскиданные карты, фишки, пепельницы с окурками и стаканы с пивом и водкой опрокидывались внутрь, а наверх выплывала гладкая поверхность зеленого сукна.

Матвей не сразу понял, что ему делать с такой огромной, казавшейся тогда безразмерной и чистой столешницей. А потому, стал заполнять ее аккуратно, и только тем, что может оказаться полезным. Он не понимал, ради чего все это делает, но не мог остановиться. Будто в его голову установили убойную дозу софта, против воли заставляющую быть человеком, способным на нормальную жизнь среди себе подобных. Тогда Матвей еще не подозревал, что тот оборванец с ножом в руке сделал ему величайший подарок в жизни, пробудил один из базовых инстинктов – инстинкт самосохранения. То событие и привело его в этот занюханный бар, к этой облезлой стойке. То событие приводило его сюда каждый раз, когда он на месяц снимал визор, лишая себя технологичной пуповины, связывавшей с человечеством.

Зачем мне это? Потому что не могу иначе.

– Мне есть из чего выбирать, приятель, – устало заговорил проповедник. – На той стороне я уже был. Там нет ни целей, ни желаний, ни будущего, ни прошлого. Только безостановочное потребление информации… снова и снова, сплошным потоком, вырваться из которого практически невозможно. У меня получилось, так что же теперь, бросаться обратно?

Данила ничего не ответил. Он понимал, что этот человек говорит с собой, пусть его горящий взгляд и пронзает сейчас незнакомого сетевика.

– Вот и я решил, что не стоит. Да что я тебе рассказываю, – он грустно усмехнулся, – ты-то небось, тоже не от хорошей жизни к нам перебрался. Я слышал, у вас там в реале вообще никто не контачит – только со специально настроенным софтом общаетесь. Это правда?

– Да, – Данила решил отплатить откровенностью за откровенность. – На чип устанавливают разные приложения, и одно из них – «Лучший друг». Многие только с этим приложением и общаются большую часть жизни.

Сказал, и в груди похолодело.

Дверь за спиной шумно открылась. Вошел высоченный, здоровый мужик. Казалось, его торс – груда мышц, обтянутых черной спортивной курткой. На голове тонкая шапочка. Глаза скрыты необычным узким визором. От него веяло опасностью, но собеседник Данилы будто ничего и не заметил.

– И у тебя есть такой «Лучший друг»?

Данила кивнул, краешком сознания держа вошедшего здоровяка в поле внимания. А может, это работал Сармат.

– Но ведь ты, как шизофреник, разговариваешь с тем, кого не существует в реальности! Это болезнь цифрового века, ее надо лечить.

– Допустим, болезнь, – нехотя ответил Данила. Он прислушивался к разговору здоровяка и татуированного бармена за спиной. Паренек, кажется, называл того «Монгол». – Но зачем же лечить, если мне с Ромкой хорошо? С ним весело, он всегда рядом, всегда поддержит.

Проповедник на мгновение задумался и согласно покивал.

– Люди теперь, как животные в древности, когда только появился человек разумный. Им, этим животным, позволили остаться, но только не на вершине, а в качестве пищи, либо для сохранения экологического равновесия. Вот и мы теперь живем, чтобы равновесие не рухнуло. И кто его поддерживает? Гребаные машины!

Проповедник выкрикнул последнюю фразу, и тут заметил нового посетителя, угрюмо пялившегося в их сторону.

– Мир принадлежит машинам… – рассеяно добавил он, поглядывая на Монгола.

– Было время, – снова заговорил проповедник после паузы, – и я был таким придатком. Слыхал о хикикомори?

Рассеянный кивок.

– Когда-то давно я пасся у центров, где держат отшельников. Там самый быстрый интернет… – попытался объяснить он причину, но Данила дал понять, что в курсе. – В то время таких бездомных, как я, использовали воротилы даркнета, чтобы за новый софт для визоров делали грязную работенку.

Из боковой двери за стойкой появился Яр – высокий, пожилой хозяин бара. Черный гребень волос небрежно зачесан назад, в густой бороде полно седины, взгляд умных глаз пронзает. В руке он держал сверток, размером с бутылку, из которой подливали коньяк проповеднику.

– Не то, чтобы что-то совсем уж незаконное, – продолжил делиться воспоминаниями проповедник, – но нормальный человек на такое не согласится. Нам на визоры загружали всякую чернуху, для передержки…

Яр бухнул на стойку перед Данилой сверток, глянул на Монгола.

– …или тестировали на нас новую гипно-наркоту, ну или выслеживали через наши визоры тех, кто пытался спрятаться, – он сделал многозначительную паузу. – Тогда-то я и пришел к мысли, что человек больше не хозяин этого мира…

– Кажется, я тебе говорил больше ко мне не соваться, – проповедника прервали. Суровый голос принадлежал Яру.

– У меня дело, – вызывающе ответил Монгол.

Обстановка в баре мгновенно изменилась. Почуяв запах крови, некоторые посетители повернули визоры в сторону здоровяка, включив запись.

– Тебе бы лучше валить отсюда, – тихо проговорил проповедник, наклонившись к Даниле. – И вещицы свои забери, – он кивнул на сверток.

Данила запихнул сверток в задний карман джинсов.

– Ко мне? – Яр остановился в шаге от Монгола. Этих двоих разделяла лишь стойка. Татуированный паренек куда-то пропал.

– Мы с твоим коллегой уже все решили.

– У меня здесь нет коллег, только подчиненные. Говори, чего хотел, или отваливай.

– Пусть подчиненный, насрать, – Монгол не собирался дальше объясняться. Его заинтересовал Данила, чья куртка лежала на соседнем стуле.

Стараясь не смотреть на здоровяка, Данила подцепил куртку, ощутив приятную тяжесть старомодного, но безотказного «Бульдога» сорок четвертого калибра в боковом кармане. Он сам выбрал его, когда Сармат предлагал варианты самозащиты посерьезнее рукопашного боя. Накинув капюшон перед выходом, Данила переложил сверток во внутренний карман. Улица встретила его сгущающимися сумерками и уютным снегопадом.

***

Снег валил огромными влажными хлопьями, тяжело ложась на обледеневший тротуар, грязные обочины и недавно почищенную дорогу. Страшненький, неухоженный городок преобразился в свете фонарей. Он стал похож на сказочную деревню великанов, построивших хижины высотой в пять этажей.

– Этот громила по твою душу, – настороженно произнес Ромка внутри головы. – Сармат уверен, что он за тобой приходил.

– Знаю, Ромыч, – Данила стянул через голову визор и запихал его в боковой карман.

Ромка тоже не терял времени даром все эти месяцы. Он научился понимать Сармата, тогда как Данила воспринимал этот боевой комплекс только на уровне рефлексов. Лучший друг часто озвучивал то, что человек только чувствовал. А сейчас он чувствовал, как все его тело приходит в тонус.

Данила оглянулся через плечо и вывернул из подворотни на главную улицу. Позади исчез абсолютно пустой переулок.

Он ускорил шаг, сжав правой рукой рукоять «Бульдога». Кармак настаивал, чтобы Данила носил при себе шокер – он скорострельнее, содержит больше зарядов и не убивает, но Данила и не собирался никого убивать. Ему просто нравилось ощущать в ладони нечто незыблемое, как гранитная скала посреди заводи с акулами, на которую при случае можно забраться. Его охладевшее за месяцы скитаний в мире нечипованных сердце, грело ощущение неуязвимости, когда в руке было нечто, что невозможно взломать через Сеть. Но Кармаку он все же уступил – в бардачке машины лежал шокер, способный выплюнуть от трехсот до семисот зарядов со скоростью триста пятнадцать метров в секунду. Точный запас «обоймы» зависел от мощности заряда.

Данила еще раз порывисто обернулся. Улица совсем опустела. Только где-то вдалеке жужжали роботы-уборщики, которым небесная канцелярия добавила работы – снег так и валил.

Тяжелые хлопья ложились на край капюшона, липли к ресницам, холодили щеки и залетали за шиворот. Но Данила этого не замечал. Его волновало только одно: почему Монгол не пошел за ним? Почему он остался в том баре, когда даже сам хозяин выгонял его на улицу?

Сармат был непреклонен – Монгол приходил за ним. Данила чувствовал это и верил боевому комплексу, словно то была рациональная, хладнокровная и убийственно спокойная часть его интуиции.

До машины оставалось два поворота. Сначала за высокий и узкий прямоугольник девятиэтажки, высившийся впереди, а потом во двор закрытого торгового центра. Да, вот она! Словно покрытая густой пеной, стоит в одиночестве у ближнего к ТЦ бордюра. Почувствовав его визор, авто тихонько заурчало гибридным мотором. Данила окинул взглядом пустую стоянку – никого, один лишь снег мягко ложится хлопьями на асфальт, заполняя собой все пространство от набрякших в небе туч до уставшей земли.

Подходить к машине Данила не спешил. Он запросил через Сеть отчет о ее состоянии.

Становлюсь параноиком.

Встроенные датчики тут же просканировали авто, раздев догола, и сообщили, что ничего с момента остановки не изменилось.

– Почему он остался в баре? – тихо проговорил Данила, обращаясь скорее к себе, чем к Ромке, но его друг ответил.

– Может, хочет проследить за тобой.

Данила задумался. Все, кто приходил до него, сразу кидались в атаку. Кто-то поступал умнее – нападал издалека. Но даже таких охранная система синхронов вовремя замечала и предупреждала хозяев об опасности. Зачем же Монгол будет за ним следить, если мог убить на месте?

Чтобы выяснить, где прячутся остальные.

Данила слышал, как на капюшон ложатся особенно тяжелые хлопья снега, образуя снежную шапку на голове и плечах. Он слышал, как вдалеке гудит не до конца умерший город. Чувствовал, что упустил нечто важное во взгляде и поведении Монгола. Почему он так уставился на него, зайдя в бар? Зачем он туда пришел, зная, что хозяин будет не в восторге? Может, он вовсе не ожидал увидеть там Данилу? Может, у него были свои дела с тем татуированным парнем, имени которого Данила не запомнил?

Надо было что-то делать, иначе еще десять минут, и он превратится в сугроб на стоянке. Данила торопливо подошел к машине, наскоро стряхнул с куртки снег, уселся внутрь, врубил на полную систему защиты от слежения и вручную (чтобы не отследили маршрут автопилота) поехал на базу.

То, что осталось

Догин сбежал. Как только на его чуткие щупальца, раскинутые по всему интернету (включая мрачное дно этого грязного айсберга – даркнет), упал клич для наемников. Этот заказ был приватным, его рассылали самым надежным кадрам, но, так уж получилось, Догин оказался в их числе.

Уходя из Сети, он прихватил с собой достаточно софта, чтобы сконструировать из него довольно сложную программу, способную выполнять необычные приказы. Так появилось его Альтер-эго – Пёс. Под этим ником в среде наемников даркнета числился боевой робот, украденный Догином у военных за пределами Сети. Его непростой во всех отношениях мозг на момент кражи был чистым листом, в который Догин зашил свою программу, служившую роботу сознанием. Пёс превосходно справлялся с работой наемника, принося немалый доход беглому хикикомори. Но, наконец, он послужил изначальной цели, ради которой и задумывался – добыл ценную информацию. Среди десятка имен в заказе числилось и его. Догин догадался, что попал в число «целей», для ликвидации которых не требовались особо квалифицированные кадры, нанятые для устранения Старика (да, он сразу понял, в кого метят заказчики, увидев имена синхронов и Данилы). Несмотря на это, оставаться на месте Догин не мог. У него созрел план.

Из центра содержания хикикомори выбраться незамеченным было проще всего. За дверью его уже ждала машина на автопилоте. На другой машине с автономного склада в лесной глуши везли его главную разработку, его гордость и надежду – заготовку для будущей жизни. Он уже отработал технологию на десятках других заготовок, а потому, мог смело воплощать свой план.

Догин ждал удобного момента. А терпения ему не занимать.

Авто лихо вошло в поворот, соскочив с асфальта на мерзлую грунтовку. Впереди его ждала берлога, где можно прятаться до зимы и даже дольше. Впереди его ждали шесть месяцев ожиданий. Впереди, его ждала новая жизнь.

– Они рядом? – слабым голосом спросил Догин, но ему никто не ответил. – Да, твою мать, я знаю-знаю, они рядом… идут, сукины дети!

Он боялся. Его поджилки тряслись так, что колыхалась обвисшая и немытая кожа на бедрах и руках. Столько лет готовился, столько провел испытаний, пробных запусков и наделал кучу заготовок…

– Нет, я им не дамся! – всхлипывал, словно младенец-переросток, Догин, корчась на постели. Его глаза бегали под визором, не замечая, в какой грязи он живет. Единственная комната в деревянном лесном домике была завалена хламом: обертки от фастфуда, пустые бутылки, пакеты, какие-то бумажки и прочее дерьмо ежедневно доставляемое дронами. Полгода назад это жилище сверкало нетронутой чистотой: новенькая, технологичная кровать, с отводами для выделений, как в центре хикикомори, только лучше; стены и пол обшитые мягким, звукопоглощающим пластиком; светящееся полотно потолка…

Сейчас в комнате царил полумрак. Догин, а вернее, тот человек, что жил в виртуале и временно занимал это дряхлое, но еще не старое тело, снизил все энергопотребление дома, чтобы его дольше не обнаружили. Он понимал, что ему предстоит, но не мог бороться с инстинктом, заставляющим жить в этой плоти против воли его обладателя. Догин боялся, как полоумная крыса, зажатая в угол человеком с топором и чертовски спокойным, безразличным лицом.

– Подойди, – дрожи в голосе Догина поубавилось. Теперь заговорил тот, другой, из виртуала, который почти не пользовался этим телом. Услышав голос хозяина, робот, стоявший недвижимо в углу, ожил и шагнул в сторону койки. Пока в нем только базовые подпрограммы, основа, позволяющая выполнять простые команды, передвигаться, подносить предметы. Но скоро, буквально через пару минут…

Догин сконструировал и собрал этого робота сам.

На деньги, полученные от наемника-Пса, с продажи софта и из других источников, он купил схемы, чертежи и запчасти, построил склад (руками роботов-болванок, которых мог арендовать любой сетевик или нечипованный для тяжелых работ), завез туда оборудование и создал идеального, на свой взгляд, робота. Сейчас он стоял перед Догином, готовый выполнить последний приказ… Скелет из суперпрочного и легкого сплава (не превышающего по весу скелет обычного человека), боевая начинка, пластичная, похожая на черную глянцевую кожу оболочка, и голова, словно покрытая обтягивающим шлемом из пластика, скрывавшим лицо.

Атлетическое тело без признаков половой принадлежности пониже пояса (нужный инструментарий Догин предусмотрел, но упрятал его внутри, о чем не догадалась Мать-природа) остановилось в шаге от кровати, слегка наклонившись. Робот почувствовал через Сеть, что требуется поклон. Его мозг безупречно точно воспринимал мысли и желания хозяина. Робот ждал.

– Чего ты уставился, ублюдок металлический?! – истерически выкрикнул Догин, так и не сняв визора. – Не можешь дождаться, да?! А вот хрен тебе!

Охранная система молчала, но Догин, каким-то шестым, седьмым и десятым чувством ощущал, что они уже рядом, а значит, заготовку надо отправлять подальше отсюда. Его трясущаяся рука сорвала визор с лица. Он печально повис на тощей шее, бросая отблески света на впалую грудь. Догин лежал на постели, раскорячив ноги, приподнявшись на одном локте, в герметичных трусах, от которых уходили в канализацию трубки. Та же трясущаяся рука поползла по немытым патлам, скользнув к затылку. Догин нащупал едва различимую окружность в основании черепа. Он захотел, чтобы чип покинул голову, подался наружу. Система безопасности запросила целый ряд психоэмоциональных проверок, чтобы убедиться, что человека не заставляют расстаться с чипом, и с первого раза не позволила его забрать.

Догин тяжело вздохнул, выровнял дыхание, сел. Повторил движение руки к затылку, почти не сорвавшись на дрожь в пальцах. Практически беззвучно чип выехал из затылка, оказавшись между кончиками среднего и большого пальца. Образовавшаяся пустота тут же заполнилась антисептическим гелем, а внешняя оболочка разъема сомкнулась. Продолговатый цилиндрик, чуть толще и короче сигареты, ощетинившийся четырьмя рядами шипов по всей длине. Он напоминал ощипанную новогоднюю ель, которую забыли выбросить, а на дворе стоял март. Догин уставился на чип, как трехлетний ребенок на маму, оставляющую его навсегда в детском доме. Он не мог поверить, что придется расстаться с собой, большей частью себя, всем, чем… кем он стал за эти годы. Догин смотрел на чип, плача, жалобно всхлипывая и бессвязно ругаясь.

– Я не могу, – скулил он, сжимая чип в руке, – не могу, твою мать, слышишь ты или нет!

Робот не двинулся с места.

– Знаю, знаю, – уже спокойнее произнес Догин, – я должен… Но как же это, сука, тяжело!

Он протянул руку, разжал пальцы. На покрасневшей, вспотевшей ладони лежал нетронутый огарок новогодней елки – обуглившийся и безжизненный. Догин не сводил с него воспаленных глаз.

– Ты сам это задумал. Ты об этом мечтал! – напомнил ему голос в голове, принадлежавший тому, другому, кем он когда-то был, пока его не выбросили из Сети.

Черная рука робота с мягкой матовой и слегка шершавой кистью (словно она была в перчатке) потянулась за чипом. Ладонь Догина вздрогнула, но он ее не отвел. Механические пальцы следовали заложенной в мозг программе. Они, с филигранной точностью, легко подхватили чип, занесли за голову, поднесли ко встроенному туда разъему…

– Ты этого не запомнишь, – прошептал Догин, будто боясь, что тот, другой, все же запомнит, как он сомневался.

…и чип мягко вошел в затылок.

Догин еще не осознал, но он уже перестал быть собой. Сейчас он хотел одного – чтобы его оставили в покое. Он хотел натянуть на глаза визор, врубить порнуху «с полным погружением», одновременно всадить порцию гипно-наркоты и забыться, пока они не придут. Догин понимал, что хотел этого всю свою жизнь, но этот чертов «другой», не давал.

Сука!

Последней осознанной мыслью Догина – человека, лежащего на смятой постели в трусах со шлангами для отвода мочи и кала – было ощущение наготы. Его будто раздели догола, сняли все человеческое, оставив грязный шерстяной комок – дикое животное – барахтаться и извиваться в лапах инстинктов.

– Прощай… – произнесло то, что осталось от Догина.

– Прощай, – горестно произнес Догин устами робота.

Он забирал у этой жалкой оболочки все, чем тот когда-то дорожил: воспоминания, чувства, знания, опыт. Он забирал его жизнь… а его ли?

Слезы текли ручьем из глаз человека. Его взгляд постепенно тускнел, слез становилось меньше. Наконец, он одной рукой натянул визор на место, кулем повалившись на постель.

Больше он никогда не видел Догина.

Синхроны и Монгол

На окраине городка Данила был минут через тридцать. Мог бы приехать и быстрее, но рулить машиной пришлось самому, да и привычным маршрутом он не поехал (на случай засады). Здесь было совсем темно. Ни фонарей, ни желтых окон домов, только фары машины, выхватывавшие из темноты миллионы белых созвездий. Снег опускался на землю слишком медленно, даже лениво. Казалось, авто мчит по дну океана, рассекая толщу воды, где зависли причудливые светящиеся существа – особый вид планктона или что-то похожее. Но даже здесь роботы-уборщики исправно чистили дорогу. Им не нужны были фары, они чувствовали Данилу издалека, уходя с его траектории.

Машина свернула с шоссе, войдя в едва заметную колею, оставленную ею же несколько часов назад. Прошло две-три минуты, и Данила ощутил, как его чипа легонько коснулась охранная система синхронов. Они в этот момент почувствовали его, если Монгол до них не добрался. Данила отогнал жуткую мысль, вспомнив, с какой точностью и силой синхроны расправились с первыми напавшими на них наемниками. Они действовали, как единый организм, что давало огромную фору, но имело и свои недостатки. Так, острую боль одного ощущали все, пусть и притупленно, едва заметно.

Передние фонари авто выхватили из темноты серое, угрюмое здание завода. Днем оно стояло на огромном пустыре, но сейчас его плотно облепила снежная тьма. Когда люди еще выходили на улицу чтобы заняться спортом или посидеть на скамейке, здесь делали для всех этих нужд облегченные и очень прочные трубы. Их же использовали как каркасы палаток для военных. Уже несколько десятилетий завод пустовал. Интернет здесь ловил хуже, чем в городе, а потому никто годами не подходил к этим стенам. Несмотря на это (словно то было древнее проклятье каждого заброшенного здания), почти все стекла его были разбиты. Внутри гулял ветер.

Завод, к которому направлялось авто Данилы, одиноко стоял на пяти гектарах заброшенной земли. Ее когда-то давно занимала военная часть. Лет сорок-пятьдесят назад здесь несли службу срочники: ездили раз в неделю на стрельбище, спали в казармах. Когда появилась Сеть, согнав людей, как скот на зеленое пастбище, в города, а власть в остальном мире перехватили корпорации, на этом месте какой-то энтузиаст выстроил высокий, в готическом стиле и со сложной крышей завод. Теперь тут прятались беглые сетевики.

Темно-серый автомобиль мягко урча въехал в прямоугольный проем высотой метров шесть. Раньше его перекрывали ворота, напечатанные, как и остальное здание, на строительном принтере (при определенных навыках это мог сделать один человек). Синхроны обосновались на втором этаже (всего их было три), обустроив здесь жилую комнату и операторскую. Оба помещения без окон, с одним входом с лестницы, одно переходящее в другое.

Данилу ждали.

– Ты долго, – бесстрастно произнес Кармак.

– Меня задержали, – уклончиво ответил Данила, снимая куртку и бросая в свой «угол». – Где остальные?

Вместо ответа, Кармак растаял в воздухе.

– Понятно.

У противоположной от входа стены стоял объемный походный рюкзак Данилы со сменной одеждой и сухпайком, был расстелен мягкий спальный мешок с подогревом, а рядом покоилась запасная пара обуви. Спальный мешок лежал, аккуратно застегнутый и расправленный, на небольшом возвышении. Рядом еще один спальник и рюкзак, только крупнее и весь облепленный карманами. Здесь ночевал Кейн. Следом вдоль семиметровой стены скромный скарб Кармака (спальник тоньше, чем у остальных, рюкзак совсем хилый). У прилегающей перпендикулярно стены лежали пожитки Хоппер и Джимми Госса.

Помещение было квадратным, семь на семь метров. По центру напечатанные на ручном принтере: невысокий круглый стол в японском стиле и пять подушек из вспененного пластика. Везде идеальный порядок. За этим столом сетевики собирались на обед, либо обсуждали то, о чем нельзя говорить в Сети. Остальное время они проводили в соседней комнате, дверь в которую сейчас была закрыта.

Данила бухнулся на безупречно расправленный спальник, стянул массивные зимние ботинки, надел удобные кроссовки. Куртку свернул в аккуратный комок, чтобы Кармак опять не начал отчитывать за беспорядок. Он растянулся на постели, рассеянно подумав, что не сразу распознал аватар Кармака, когда вошел в комнату. Да что уж там, пока синхрон не растаял в воздухе, Данила не подозревал, что перед ним виртуальное существо. В отличие от остальных сетевиков, аватары синхронов ничем не отличались от их реальных воплощений.

Когда тот энтузиаст из прошлого строил свой завод, он предусмотрел все необходимое. Даже потолок здесь был покрыт светящимся полотном. Пусть древним и почти отжившим свой срок, но разбавлявшим кромешный мрак этого помещения с синюшным оттенком стен. Зачем нужны были две эти комнаты, упрятанные в глубине здания, Данила не подозревал. Но синхроны использовали их с максимальной отдачей. Соседнее помещение являло собой копию этого, только в уменьшенном размере – пять на пять метров. Там почти всегда царила кромешная тьма. В нем собирались, чтобы посетить виртуал. Посредине выстроились кругом, спинка к спинке, пять кресел, где можно расположиться полулежа. Четыре из них сейчас были заняты. В центре круга – блок удаленного подключения к сетевой линии и интернету (квадратный черный ящик с ручкой). Из его крышки торчали пять толстых кабелей с набалдашниками на конце для соединения с чипом. Их вставляли в голову.

Данилу еще ни разу не допускали к общей загрузке, а потому, он даже и не пытался войти в соседнюю комнату. Довольно крякнув, он закрыл глаза и улегся поудобнее, стараясь расслабить закаменевшую поясницу. Данила только сейчас почувствовал, как она напряжена. Чертов Монгол! Появился в тот самый момент, когда они почти собрали тетра-бокс для загрузки его в Сеть.

Этот бокс – то самое оборудование, которое сейчас использовали синхроны в соседней комнате, чтобы уходить в виртуал. Когда Данила спросил, почему они не могут просто загрузить его через уже готовый тетра-бокс, Кейн, Хоппер и Джимми Госс фыркнули, каждый на свой манер, а Кармак, после долгой паузы, принялся объяснять, словно нерадивому ученику:

– Во-первых, так велел Ладон. Он просил загрузить тебя в Сеть по персональному каналу. То оборудование, что есть у Старика, годится разве что для временных вылазок, пока тебя не обнаружат агенты или сетевые боты. С таким же успехом мы могли бы позаимствовать тетра-бокс у Догина в его сраном бомжатнике, – говорил Кармак беззлобно, просто констатировал факт. – Наша коробочка, конечно, совершеннее, но даже при ее использовании есть риск вылететь из Сети при большой нагрузке. И это, во-вторых.

Он мягко поднял к лицу ладонь с выставленными указательным и средним пальцами. Глаза его, как и всегда, чуть мерцали, делая взгляд потусторонним и загадочным.

– По какой-то причине для Ладона этого было мало. Персональный канал не вклинивается в защитную оболочку Сети воронкой, через которую твоя цифровая личность перетекает в виртуальный мир, он не переписывает собственные протоколы защиты ежесекундно, уворачиваясь от агрессивной охранной системы Сети, а дает тебе временное право на пребывание в ней. С таким каналом можно заходить в нее откуда угодно с одинаковой скоростью. У нас есть многоканальный тетра-бокс, который умеет только изворачиваться, пока ему не прижмут в дверях яйца. А тогда, мы попросту вылетаем в реал, пишем новые коды доступа и все по новой.

На лице Кармака секунду блуждала самодовольная, снисходительная усмешка. Словно почувствовав ее, остальные тоже ухмыльнулись.

– Я ответил на твой вопрос?

Данила вспомнил тот разговор, и в нем вспыхнуло раздражение. Несмотря на тесное знакомство их аватаров, он так и не проникся к ним настоящим доверием и не представлял, как им мог доверять Ладон.

– Зазнавшийся говнюк! – буркнул он, вспомнив ухмылку Кармака.

Данила сел, скрестив ноги и упершись локтями в колени. Гребень спутанных волос (виски его он старательно выбривал) упал на высокий лоб.

– Ромыч!

Рядом тут же появился его лучший друг. Ромка за это время похудел, пусть и оставался чуть округлым. Особенно его покатые плечи и овальное лица бросались в глаза рядом с подтянутым и крепко сложенным Данилой – он без устали тренировался, чтобы открыть новые уровни подготовки Сармата.

– Привет, Даня! – Ромка уселся на одну из «подушек», разложенных вокруг стола в центре комнаты. – Как сам?

– Да ничего, – Данила улыбнулся другу, и тот ответил тем же. – Помнишь тот разговор про тетра-бокс? Ну, про персональный канал и все такое.

Он мог бы и не спрашивать. Конечно, Ромка все это помнил – он был частью программного комплекса чипа, приложением.

– А как же, – Ромка хмыкнул. – Главарь этой шайки так растекался в тот раз: «…для Ладона этого было мало…», «с тем же успехом мы могли бы позаимствовать тетра-бокс у Догина…». Зазнавшийся говнюк!

Он так похоже изобразил Кармака, что Данила против воли рассмеялся. Он и сам был не в восторге от новой компании, где на него смотрели с подозрением и постоянно что-то скрывали, но выпады Ромки добавляли масла в огонь, мешали наладить контакт.

– Как думаешь, это правда? Насчет персонального канала и всего остального. Старик тоже обещал загрузить меня в Сеть, – неуверенно добавил он.

– Хм, даже не знаю, – Ромка задумался, уставившись перед собой. – Я тоже им не особо верю, но ведь они что-то да собирают в своей комнатушке, – он махнул в сторону закрытой двери. – И потом, эти четверо буквально боготворят твоего деда.

Теперь пришло время Данилы задуматься. И только он решил задать другу очередной вопрос, серая дверь, ведущая в соседнее помещение, открылась, и вошли четверо синхронов. Они двигались медленно, как после глубокого сна, привыкая к реальности, в которой бывали так редко. Данила по одному их виду понял, что находились они все это время в своей виртуальной берлоге, из которой выходят в интернет.

Данила молча достал из кармана сверток, который получил в баре, и протянул его Кармаку. Тот развернул небольшой пакет из слегка вздувшегося, непрозрачного пластика, заглянул внутрь и удовлетворенно положил его на стол.

– Возникли проблемы? – безразлично спросил он.

– Нет, никаких, – честно ответил Данила, а спустя мгновенье сообразил, о чем его спрашивают. – Был один момент. Пока я ждал Яра, в бар зашел один мужик… я таких раньше не видел. Кажется, его зовут Монгол.

Четверка, как по команде, переглянулась. На лицах Кейна, Хоппер и Джимми Госса читалось удивление и испуг.

– Покажи нам его, – ровно произнес Кармак. Его взгляд слегка затуманился.

Данила встал, мысленно, на уровне ощущений обратился к Сети, чтобы воспроизвести собственные воспоминания. Посреди комнаты появился еще один человек – высокий, широкоплечий, с широким квадратным лицом и узким визором, подчеркивающим разрез глаз. Его торс обтягивала черная спортивная куртка, на ногах были тяжелые ботинки с массивной подошвой.

Все в комнате были подключены к Сети, а потому увидели Монгола одновременно. Правда, выглядел он не как живой человек, а как трехмерное изображение, фотография не самого лучшего качества. Эти помехи вызывала охранная система временной базы синхронов.

– Это он, – Кейн чуть не подскочил на месте. – Чертов мудила, это точно он!

Джимми Госс согласно закивал, а Хоппер пожала плечами, с сомнением вглядываясь в Монгола.

– Его убили, – неуверенно вставила она.

– В любом случае, – буднично проговорил Кармак, – другой нечипованный не стал бы брать этот псевдоним, зная, что случилось с его прошлым обладателем. А значит, это тот самый Монгол, которого мы знали.

– Вы его знаете? – Данила одновременно напрягся и почувствовал облегчение. Легче ему стало от осознания того, что Монгол больше не таинственный мужик с неизвестными намерениями. А напрягся он, поняв, что синхроны испуганы.