Текст книги "Сыны анархии. Братва"

Автор книги: Кристофер Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кристофер Голден
Сыны анархии. Братва

Christopher Golden

SONS OF ANARCHY. BRATVA

Sons of anarchy™ & © 2014 Twentieth Century Fox Film Corporation and Bluebush Productions, LLC. Published by arrangement with St. Martin's Press, LLC. All rights reserved

© Cover design by Lisa Marie Pompilio

© Cover illustration by Mike Heath

© Филонов А. В., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

1

Джекс Теллер любил мир и покой ничуть не меньше всякого прочего, но горький опыт научил его никогда им не доверять. Всю свою жизнь он провел под крылышком мотоклуба «Сыны анархии» – сперва в качестве сына его основателя, затем в роли члена, а теперь и вице-президента его оригинального чартера[1]1
   Все мотоклубы состоят из чартеров – территориальных отделений. Оригинальный (он же материнский) чартер «Сынов анархии» расположен в Чарминге. Всего же в этот клуб входит 28 чартеров. – Здесь и далее: прим. перев.


[Закрыть] – и другого образа жизни попросту не знал. Даже когда клуб не был по уши в беде, какая-нибудь неприятность обычно назревала непременно.

Но не сегодня.

Только бы чем-нибудь заняться, Джекс смотал леску, проверил наживку, а затем снова забросил ее в глубокую бурливую реку.

– Не клюет, – буркнул он, лишь бы что-нибудь сказать.

Рыжий[2]2
  Здесь и далее персоналии даны согласно русскоязычной версии сериала, уже ставшей канонической, – в переводе студии LostFilm.


[Закрыть] Уинстон сидел в шести футах от него, прислонившись широкой спиной к валуну, с бутылкой пива в руке. Вскоре после прихода к реке Рыжий вогнал в мягкую сырую почву берега черную пластиковую трубку, забросил крючок и сунул рукоятку удочки в трубку. Он не столько рыбачил, сколько потягивал пиво, время от времени бросая взгляд на леску – не клюет ли что-нибудь.

Джексу пришло в голову, что он прямо напрашивается, чтобы какая-нибудь рыбина утащила удилище в реку – а именно так и будет, если какой-нибудь солидный стальноголовый лосось польстится на наживку, – но Рыжий выглядел чересчур расслабленным, чтобы подымать эту тему. Правду говоря, появление вороватого стальноголова казалось не очень-то вероятным, учитывая, что на удочку Рыжего почти за три часа было лишь две поклевки, а сам он потрудился лишь подтянуть леску пару-тройку раз, сосредоточившись на опорожнении холодильника пива, который они вдвоем приволокли из хижины.

Джекс поднялся, чтобы захватить еще бутылочку и тем внести свою лепту в облегчение холодильника, прежде чем придется тащить его обратно. Сунув удилище в сгиб локтя, он сковырнул пробку и сделал изрядный долгий глоток.

Потянувшись, Рыжий покрутил головой, отчего шейные позвонки у него громко хрустнули.

– То ли рыба поумнела, то ли чует, насколько нам все это по барабану, – произнес он.

– Говори за себя, Рыж. Мне не по барабану.

– Тогда ты действуешь неправильно, – заметил Рыжий. – Рыбная ловля – это состояние ума, Джекс. Это дзен. Если хочешь раздобыть к вечеру чего-нибудь съестного, надо было идти на охоту, как я и предлагал.

Джекс устроился у подножия толстого дерева с корнями, обнаженными десятилетиями эрозии почвы. Когда уровень воды в реке опускается настолько, что земля между корнями высыхает, получается идеальное кресло.

– Охота – та же работа, – возразил он. – А мы пришли проветрить мозги.

– Тогда чего ж ты лаешься, что рыба не клюет?

Джекс осушил третий пузырек пива.

– Все тихо, вот меня малёхо и коробит. Надо было нарушить молчание.

Он чуть поддернул удилище, чтобы проверить, не натянется ли леска, но та подалась легко, без тени намека на поклевку. И тут, сообразив, что Рыжий не ответил, обернулся к лучшему другу, с любопытством уставившемуся на него.

– Чего? – спросил Джекс, не трудясь скрыть нотки раздражения.

– Как по-твоему, сколько дней тебе надо тут проторчать, прежде чем ты перестанешь тревожиться про все остальное говно?

Джекс отхлебнул пива.

– Не уверен, что умею считать до стольких, братан.

Они снова смолкли, и тишину рассеивало лишь журчание реки да шелест ветра в листве. Рыжий предложил устроить эту вылазку позавчера, и Джекс, к собственному изумлению, согласился. Закинув пиво, наживку и единственный пакет с продуктами на заднее сиденье пикапа Рыжего, они прикатили к хижине. Это место служит для клуба уединенным приютом еще со времен Первой Девятки, когда отцы Джекса и Рыжего с парнями вроде Клэя Морроу и Ленни Сутенера только закладывали фундамент того, что со временем превратилось в САМКРО – «Сыны Анархии» МотоКлуб Редвуд Оригинал.

Еще пацанами Джекс и Рыжий шлялись без надзора по лесам вокруг хижины, удили рыбу, плавали в реке и пили пиво, слямзив его у папаш. Как-то раз Джон Теллер и Пайни Уинстон заставили сыновей пить это пиво, пока не выблюют все обратно – такой вот байкерский урок. Сидя в колыбели этих древних корней и глядя, как река несет мимо свои воды, Джекс чувствовал, что те дни никогда не отпустят его. Многие годы они приезжали в хижину исключительно по делам, и сейчас он барахтался под бременем своей ответственности перед Тарой, своими сыновьями и перед клубом. Идея приехать сюда в компании Рыжего казалась удачной, и он бы с радостью разок просто подышал, ни о чем не задумываясь, – но чувствовал, как крючья, впившиеся глубоко в плоть, влекут его обратно.

Он с половиной клуба месяцы чалился на нарах, пережив пертурбации в отношениях клуба с «Подлинной ИРА»[3]3
  «Подлинная Ирландская республиканская армия» (ПИРА), также именуется «Добровольцы Ирландии» – организация, продолжающая борьбу за объединение Республики Ирландия и Северной Ирландии; была сформирована в 1997 г. после раскола в ИРА.


[Закрыть] и русской мафией – «Братвой»[4]4
  Здесь и далее: в сознании американцев самоназвание русских бандитов «братва» воспринимается как название организации или преступной группировки. Поэтому редакция решила оставить авторское написание этого слова.


[Закрыть]. В Стоктонской тюряге Джекса по приказу шефа «Братвы» Виктора Путлова пырнули заточкой. САМКРО сумел выторговать мир с русскими, продержавшийся достаточно долго, чтобы Джекс и остальные члены клуба, севшие вместе с ним, успели выйти на волю. Этот мир САМКРО нарушил на свадьбе Рыжего с Лайлой. Путлову вместе со всеми его бандитами пришли кранты, а «Сыны» заключили новую сделку с мексиканцами – картелем Галиндо, – купив себе минутку передышки.

Джекс и Тара обручились, объявив о помолвке клубу. Все на свете идет путем, твердил он себе, и эта вылазка в хижину, на своего рода микроскопический мальчишник, лишнее тому доказательство, – но помолвка лишь углубила раскол в душе Джекса, раздирающий его надвое. С одной стороны – человек, которым ему хотелось бы стать, а с другой – тот, кем его взрастили. САМКРО всегда занимался подпольной торговлей оружием, а теперь подпряг сюда еще и наркоту, и Джекс пообещал Таре, что изыщет способ для себя – и своих сыновей – откреститься от клуба и от опасностей, идущих с ним в комплекте.

Обещал. Не кривя душой.

Однако порой обещания рассыпаются в прах.

Леска Рыжего дернулась, подскочила, а затем удилище согнулось дугой. Окликнув его, Джекс отставил пиво и поднялся из колыбели древесных корней, но Рыжий уже пришел в движение. Вроде бы секунду назад клевал носом, а теперь ринулся к удочке, схватив ее в тот самый момент, когда та наклонилась и выскользнула из трубки. Подумав, что ему может понадобиться помощь, Джекс сунул в трубку свое удилище.

– Сукин сын! – рыкнул Рыжий, подсекая сильным рывком, чтобы всадить крючок в губу рыбине, настолько безмозглой, чтобы польститься на наживку, проболтавшуюся в реке три четверти часа.

Рыжий был на пару дюймов и на добрых тридцать фунтов крупнее Джекса. Бородища и угрюмый взгляд придавали ему устрашающий вид человека, способного переломать музыканту запястья за то, что тот сыграл не ту песню – что, собственно, он не преминул наколбасить на самом деле.

Вытягивая эту рыбину, Рыжий выглядел настолько нелепо, что Джекс не удержался от смеха.

– По ходу, ты встретил равного противника, – бросил он и затрусил обратно, чтобы взять свое пиво. Стоя на берегу, смотрел, как Рыжий опускает удилище к воде и дергает обратно, каждый раз быстро сматывая леску.

Обернувшись к нему, Рыжий ощерил зубы, но не сумел удержать злость и вместо того рассмеялся. Сделал шаг к Джексу, и тут леска со звоном лопнула, развеваясь в воздухе, будто паутинка на ветру.

– В жопу! – рявкнул Рыжий.

Швырнув удилище в реку, он выхватил ствол и выпустил полдюжины пуль куда-то в сторону рыбины. Под затихающее эхо пальбы оба стояли и смотрели, как удочка, покачавшись на перекатах еще пару секунд, заскользила по течению.

– Ничё так способ удить рыбу, – заметил Джекс с ухмылкой.

Рыжий обратил взгляд вниз по реке, насупив брови.

Ухмылка Джекса тут же погасла.

– Че такое?

– Это батина удочка.

Джекс посмотрел на удочку, которую сам принес из хижины. Они взяли удилища и катушки из пыльной кладовки. Большинство снастей поржавело, и Джекс выбрал выглядевшие наименее подпорченными. Если одна из удочек в хижине и принадлежала его собственному отцу, Джону Теллеру, Джекс не отличил бы ее от остальных. Но Пайни жив, и эта потеря его огорчит.

На ум тут же пришло с полдюжины подколок, но Джекс не озвучил ни одну из них, вместо этого подхватив свою удочку и принявшись сматывать леску.

Собрав пустые бутылки, Рыжий ссыпал их в холодильник. В каком-нибудь переулке в Чарминге они могли бы этим не заморачиваться.

– Смахивает на то, что тебе надо было смотаться из города больше, чем мне, – заметил Джекс.

Рыжий приподнял холодильник.

– Это ж не я только что откинулся из Стоктона.

– Я в порядке, Рыж, – изобразил улыбку Джекс. – Как ты правильно заметил, я откинулся. Теперь я помолвлен, а ты молодожен. Клуб привел свое хозяйство в порядок. Бабло опять потекло. Все хорошо.

Рыжий испустил негромкий смешок, но без малейшего намека на веселье.

– Вот это-то меня и беспокоит, – проворчал он и потащился через лес обратно к хижине.

– Как это? – полюбопытствовал Джекс, пристраиваясь следом. – У нас что, какие-то неприятности, о которых ты мне не сказал?

– Неприятности всегда на подходе, брат, – угрюмо усмехнулся Рыжий. – Что и терзает меня в подобные времена. Времена, когда не знаешь, с какой стороны они нас оглоушат.

Они уже добрались до хижины и принялись готовиться к возвращению в Чарминг, а слова друга все вертелись в голове у Джекса. Его встревожило то, что мысли Рыжего о неприятностях перекликались с его собственными, как эхо, будто оба они плавают в океане невзгод, только и дожидаясь очередной большой волны.

Ни тот ни другой не мог предсказать, когда нахлынет следующий девятый вал и кого он накроет с головой.

2

Они только-только выехали с лесного проселка на длинную выгоревшую двухполосную дорогу, идущую параллельно шоссе 99 на протяжении дюжины или около того миль между Чармингом и Лодаем. За рулем сидел Рыжий, а Джекс копался в стопке старых компакт-дисков на полу. Выбрал «Пьяные колыбельные» в исполнении группы «Flogging Molly», потому что шибающий в голову заглавный трек всегда цеплял его за душу, наводя на мысли об Ирландии и отце – две темы, затронутые в совокупности, всегда бередившие его душу и как-то разгонявшие настроение.

Джекс отвернулся к окну, чтобы поглазеть на пыльный виноградник, видавший лучшие времена. И заметил в зеркале заднего вида черный «Хаммер», быстро надвигавшийся на них сзади.

– Возрадуйся, братан, – сказал Джекс, открывая бардачок, чтобы извлечь «Глок 17», лежавший там на подхвате. – Теперь мы хотя бы знаем, с какой стороны нагрянет беда.

Рыжий бросил взгляд в зеркало:

– Блин! Думаешь, федералы?

– Ты знай гони, – ответил ему Джекс. – Если это федералы, ствол мне не понадобится.

И передернул затворную раму, вогнав патрон в патронник, нутром чуя, что это не федералы.

Рыжий втиснул педаль акселератора в пол, и пикап с ревом рванул вперед. Разрыв между ними и «хаммерюгой» на секунду-другую увеличился, а затем чудовищный черный автомобиль начал снова сокращать дистанцию. Сжав рукоятку «глока» покрепче, Джекс поглядел налево, через двухполосную дорогу и полоску травы, деревьев и кустов, отделяющую их от шоссе 99.

– Срежь поперек, – распорядился он.

– Ты серьезно? – Рыжий мельком бросил на него суровый взгляд.

В сотне ярдов впереди грунт между боковой дорогой и шоссе выровнялся, и показалась старая накатанная колея, проложенная другими машинами, проезжавшими здесь поперек в прошлом. По ней с противоположной стороны катил в их сторону белый фургон.

– Сразу за грузовиком, – сообщил Рыжий. – Держись за что-нибудь.

Джекс провожал взглядом белый фургон, приближающийся к двухполосной дороге, мысленно считая секунды. Двигатель «хаммерюги» взревел, и он поддал пикап сзади. Рыжий и Джекс подскочили на сиденьях от удара.

– По ходу, федералы отпадают, – заметил последний, свободной рукой упираясь в торпеду.

Рыжий не ответил. Сцепив зубы, он следил за грузовиком, стиснув баранку руля так, что костяшки побелели, приготовившись свернуть влево, врезав по тормозам, и рвануть через разрыв между видавшей виды боковой дорогой и шоссе 99.

Белый фургон свернул первым – поперек полосы прямо перед ними.

Попадалово.

– Сукин… – только и успел выдавить Джекс, прежде чем Рыжий под визг шин вильнул влево – в точности, как и планировал.

Их пикап боком долбанулся в борт фургона, но Рыжий врезал по газам, нацелившись на прогал среди деревьев – ту самую укатанную колею, которая выведет их на шоссе 99, дав им отрыв для бегства и шанс затесаться среди других автомобилей.

«Хаммерюга» врезался им в бок, разбив окна и вмяв дверцу Рыжего. Двигатель «Хаммера» взвыл от перегрузки, толкая пикап Рыжего боком вдоль дороги и дальше за обочину. В прогал они не вписались. «Хаммерюга» продолжал напирать, и они врезались в группку вековых сосен с такой силой, что Джекс долбанулся черепушкой о стекло пассажирской дверцы. Его хватка за пистолет ослабла, но лишь на секунду.

– Ложись! – гаркнул он.

Рыжий пригнул голову. Ухватившись для верности за его плечо, Джекс выровнял руку и пальнул через разбитое окно водительской дверцы, вдребезги расколов ветровое стекло «Хаммера». Его водитель сдал назад, пробуксовывая колесами в пыли, а затем машина остановилась, и дверцы распахнулись.

Джекс понимал, что надо двигать, но хотел поглядеть, с кем имеет дело. Будь это конкурирующий клуб вроде «Девяток» или «Майянцев», эти пидоры были бы на мотоциклах. Должно быть, это пидоры другого сорта, подумал он.

– Картель? – полюбопытствовал Рыжий, изворачиваясь на сиденье и нашаривая позади него дробовик.

– С Галиндо у нас все путем, – нахмурившись, откликнулся Джекс.

– Да разве с этим долбаным картелем может у кого-нибудь быть все путем?

Вопрос остался без ответа. Люди, посыпавшиеся из «хаммерюги» и белого фургона, оказались светлокожими, одетыми в белое и серое, и все до единого с пушками. Это не громилы картеля, и офигенно очевидно, что уж с кланом Лина они даже рядом не стояли. Джекс мог бы принять их за «Подлинную ИРА», но не узнавал среди них ни единого лица.

– Русские, – сказал Рыжий.

Джекс только хмыкнул.

– Давай двигать.

Они оба вывалились из пассажирской дверцы, воспользовавшись пикапом Рыжего как прикрытием. Едва подошвы Джекса коснулись земли, он нырнул за кузов пикапа, вскинув пистолет. Гнев пульсировал у него в висках, но он отогнал ярость, заставив себя мыслить хладнокровно. Бросив быстрый взгляд поверх кузова, он увидел, что русские разворачиваются веером, нацелив стволы на пикап, но пока не открывая огонь.

Ну конечно же, они русские. И как ему в голову пришло, что это кто-то другой? Их суровые славянские физиономии ни с какими другими не спутаешь. Эти бледнолицые киллеры пришли отомстить за смерть Путлова.

Вот почему они еще не стреляют, пронеслось у него в голове. Вся команда Путлова на том свете, и подтвердить, что за этим стоит САМКРО, попросту некому.

– Мы нужны им живыми, – проворчал Джекс.

Рыжий прислонился к пикапу спиной, держа дробовик наготове.

– Прикольно же они это демонстрируют…

Джекс тяжко вздохнул. Может, на данный момент они и нужны русским живыми, но это ненадолго. Кто бы ни послал их на это, он вряд ли захочет подвергать себя ненужному риску засветиться. Джекса и Рыжего зашвырнут в фургон, отвезут к этому неведомому боссу, допросят и, скорее всего, прикончат. Убедить «Братву», что САМКРО не убивал Путлова и его компанию, будет трудновато… прежде всего потому, что это сделал как раз клуб.

– Мистер Теллер! – с сильным акцентом крикнул один из русских. – Вы и ваш друг бросаете пушки прочь и выходите туда, где мы можем говорить!

– Мы прекрасно слышим и отсюда! – крикнул в ответ Рыжий.

Джекс не удержался от намека на улыбку.

– Вы ж не этого добиваетесь! – заявил он, рискнув выглянуть поверх кузова пикапа. Русские ближе не подходили, и огонь никто не открыл.

– Вам надо идти с нами. Это должна быть приватная беседа, – поведал русский, – а это место очень публичное.

Джекс поглядел на Рыжего, затем на автомобили, проезжающие по шоссе 99. Один черный «Мерседес» сбросил скорость – водитель вывернул голову, думая, что видит аварию, – и Джекс сообразил, что часы тикают. Легавые наверняка уже в пути. Искоса оглянулся на сосны позади.

– Вы слишком тихий, мистер Теллер! – крикнул русский. – Но мы вас поймаем, и тогда будут пули. Я представляю, вы предпочли бы держать пули в стороне от этого!

Рыжий поглядел на Джекса, насупив брови, и тихонько прохрипел:

– Надо выиграть время.

Джекс кивнул. Сколько вариантов он ни перебрал, все вроде бы кончались одним из двух: или погибнуть, или остаться в живых и снова угодить на нары. Перестреляв этих ублюдков, они могли бы заявить, что это была самооборона, но одного лишь владения стволами, которыми они воспользовались для собственной защиты, будет достаточно, чтобы спустить его УДО в унитаз. Джекс буквально вывихивал мозги, пытаясь придумать способ выкрутиться из этой передряги.

Тик-так, тяни время, заставь их трындеть.

– Кто вас послал? – окликнул он. – Может, если б мы знали, с кем имеем дело, решить было бы проще.

– Ваше единственное решение – это пули или не пули, – изрек русский, акцент его почему-то стал еще явственней.

Поднялся ветер. Если на деревьях и были птицы, то все смолкли.

Слева от Джекса показался человек в сером костюме, передвигаясь боком с поднятым стволом в попытке выйти на точку, откуда простреливается зона позади пикапа. Стремительно развернувшись, Джекс взял его на прицел, рявкнув:

– Отвали к чертям! Или решение принято!

Тот не попятился, но и не выстрелил, продолжая целить в Джекса, а тот оглянулся на Рыжего, гадая, сколько еще секунд у них в запасе, прежде чем другой русский объявится с той стороны пикапа. И так-то вариантов у них было раз, два и обчелся, а теперь список становится короче с каждой секундой.

– Джекс, – пробормотал Рыжий.

Тут русский снова позвал его по имени.

– Время истекает. Через мгновения решение будет у вас отнято. Мои люди свидетели, что я давал вам возможности. Мой работодатель не станет меня винить, если вы умираете здесь, на обочине. Ваши дети будут плакать по вас, мистер Теллер, но я буду хорошо спать сегодня ночью.

У Джекса перехватило дыхание. В памяти всплыли лица его мальчиков, Томаса и Авеля, и ярость на секунду-другую ослепила его.

– Я посчитаю до пяти, – сообщил русский. – Один…

Отсчет сократил число их вариантов до одного-единственного. Поглядев на Рыжего, Джекс обнаружил, что друг уже смотрит на него, и сумрачный гнев в его взгляде не уступает гневу самого Джекса.

– Два, – объявил русский.

Рыжий помог Джексу не потерять голову, помог удержаться на земле. Они дружат настолько давно, что Рыжий понимает его лучше всех на свете. Когда Джекс лишился брата, а позже и отца… и когда убили Донну, первую жену Рыжего… они полагались друг на друга. Дьявол, да они всегда полагались друг на друга!..

– Три!

– Беру говнюка слева от тебя, – шепнул Рыжий.

Джекс перевел дух, чуть разжал пальцы, впившиеся в «глок», и выскочил из-за кузова пикапа, как на пружине. Одним плавным, слитным движением поймал на мушку русского, только что поминавшего в беседе его детей, и дважды выстрелил ему в грудь. Одна из пуль прошла навылет, разбрызгав ярко-алую кровь на траву у него за спиной.

В тот же миг Рыжий, шагнув от пикапа, вскинул дробовик за спиной Джекса и пальнул в типа, зашедшего сбоку. Русский отлетел назад сквозь алый туман собственной крови. Чувствуя, как пульсация крови сотрясает мозги, Джекс снова нырнул за пикап, но тут же вместе с Рыжим рванул к сосновой рощице. Русские открыли огонь, и пикап затрясся от десятков попаданий, дырявивших металл и крушивших стекло. К тому моменту «сыны» были уже среди деревьев, и Джекс принялся мысленно считать секунды. Сколько у них времени, прежде чем русские настигнут? Далеко ли до шоссе, если бежать среди деревьев под таким углом?

Рыжий проломился между двух сосен, и Джекс наддал ходу, чтобы догнать его.

– Нужна попутка! – выдохнул Рыжий.

Грохот позади стих, но Джекс понимал: это вовсе не значит, что русские ретируются. Они ринутся в погоню. Бросив взгляд на шоссе 99 за деревьями, он увидел восемнадцатиколесник, завывающий мотоцикл «Судзуки» с седоком в ярко-голубом костюме и пару-тройку легковушек, проносящихся в обоих направлениях. Их единственная надежда, что удастся тормознуть кого-нибудь – добровольно никто не захочет съехать на обочину, чтобы подобрать пару обтерханных парней в байкерских жилетах. Мало ли, вдруг они занимаются не автостопом, а гоп-стопом…

«И я угожу прямиком обратно в Стоктон».

Жопа. На что бы они ни решились, это придется организовать прямо здесь. Единственный реальный шанс – пересидеть русских, продержавшись в живых, пока не нагрянут легавые, а потом предоставить выпутываться адвокату.

Возле этого отрезка шоссе 99 деревья растут гуще. Можно затеряться здесь хотя бы на время – скажем, достаточно надолго, чтобы звякнуть в клуб и подпрячь Шустрого или Фила подскочить сюда и забрать обоих, прежде чем их выследят копы.

Может, это и выход.

Тут пуля чиркнула по правому плечу Джекса, и он, чертыхнувшись, споткнулся. Вильнул влево и побежал дальше, чувствуя, как всю спину покалывает от ощущения, будто каждый ее дюйм может стать мишенью. Рыжий, слышавший, как Джекс рыкнул, когда его задела пуля, обернулся к нему.

– Не останавливайся! – бросил тот.

Рыжему не нужно было говорить дважды.

Пули свистели вокруг, сквозя воздух и срезая ветки деревьев. Джекс и Рыжий вырвались на опушку сосновой рощицы в двадцати футах от обочины шоссе 99. Мимо, швыряясь гравием и взметнув в воздух брошенную кем-то упаковку от макдоналдсовского гамбургера, прогрохотала большая фура. В широкий борт грузовика впилась пуля. Другая вышибла окно «Мустанга», мчавшегося по шоссе в северном направлении, и его водитель врезал по тормозам.

Тут Джексу пришло в голову, что они все-таки нашли свою попутку.

Пригнув головы, они с Рыжим метнулись на дорогу. Посреди грохота выстрелов и рева клаксонов добежали до разделительной полосы шоссе, но тут же услышали позади визг проскальзывающих шин и громкие голоса, оравшие что-то по-русски. Джекс развернулся, нырнув за ограждение разделительной полосы, и прицелился из «глока» в тот самый миг, когда серебристый «Лексус» юзом затормозил на поросшей травой обочине, которую они только что покинули.

– Что за черт? – буркнул Рыжий, опустившись рядом.

Мужик в старом «Вольво», проезжая мимо, заорал на них и засигналил – наверное, не заметив оружия. Рыжий вогнал в патронник дробовика очередной заряд и вместе с Джексом воззрился на «Лексус». Оттуда повалили еще русские – уж эти ледяные взоры и гранитные черты с другими не спутаешь, – но вместо того, чтобы открыть огонь по Джексу с Рыжим, обратили свое оружие против людей, показавшихся на опушке сосновой рощицы.

– Позырь, – сказал Рыжий, указывая назад, на колею между боковой дорогой и шоссе – прогалину, где они бросили пикап.

Черный «Эскалейд», пронесшийся по тому же проселку, резко тормознул на обочине шоссе, проскользив по инерции, и оттуда тоже стали выпрыгивать вооруженные люди.

Мимо пронеслась еще одна фура, и Джекс зажмурился, отвернув голову от камешков вперемешку с песком, забарабанивших по лицу. А когда фура проскочила и он снова обернулся, перестрелка прекратилась напрочь. Голоса русских зазвучали с угрозой и гневом, как только новоприбывшие взяли людей из «хаммерюги» и белого фургона на прицел. Обе группы перебрасывались оскорблениями и подначками. Затем вперед вышел здоровенный бородатый мужик, выбравшийся из «Эскалейда». Вид у него был внушительный, и язык тела обеих групп изменился, когда он заорал на них всех.

– Босс? – предположил Рыжий.

– Чей-то босс, – кивнул Джекс.

Бородач одернул свой сшитый на заказ угольно-черный костюм и указал в южном направлении. Джекс нахмурился, гадая, что он может вещать остальным русским, но тут услышал завывание сирен вдали и ухватил суть.

– Надо валить, – Рыжий бросился бежать. Надо успеть скрыться поглубже в лесу по ту сторону шоссе и залечь, прежде чем нагрянут копы.

Джекс задержался, чтобы проследить за русскими – все они начали отступление. Ощутив его колебания, Рыжий тоже задержался. Первая группа, не опуская пушек, неуклюже попятилась в сосновую рощицу, а потом развернулась и припустила среди деревьев к своим машинам. Трое новоприбывших продолжали целить из своего оружия в удирающую группу, а остальные забрались обратно в «Лексус» и «Эскалейд». Не прошло и минуты, как все четыре автомобиля отъехали.

Сирены стали громче, но на открытом шоссе слышимость такая, подумал Джекс, что полицейские могут быть за целые мили отсюда.

Могут.

– Погнали! – крикнул он, перепрыгивая через ограждение и бросаясь обратно прежним путем. Ему хотелось забросить «глок» куда-нибудь подальше, но он понимал, насколько это будет глупо, когда пистолет сплошняком покрыт его отпечатками, а уж обыскать сосновую рощу легавые наверняка не преминут.

Одна машина резко свернула, чтобы не сбить Рыжего, и водитель налег на клаксон.

Они вдвоем побежали среди деревьев. Джекс поставил на то, что русские не такие самоубийцы, чтобы задержаться ради завершения работы, когда остальные валят прочь, а сирены воют все громче.

Пикап Рыжего стоял там же, где они его бросили, врезавшись в пару сосен. Почти все стекла были выбиты. Когда Рыжий повернул ключ в замке зажигания, двигатель пару раз чихнул, но потом заворчал, проснувшись к жизни, и Рыжий включил передачу, вывел его обратно на боковую дорогу и дал по газам. Они ехали прочь от сирен, но Джекс ничуть не сомневался, что копы едут и с другой стороны. Оставаться на виду с выбитыми стеклами ни в коем случае нельзя.

– Туда! – Джекс указал на обрамленную деревьями узкую дорогу справа.

Рыжий вывернул баранку, и пикап, со стоном заюлив по гравию, вывернул на проселок. Через считаные секунды они уже потеряли из виду шоссе 99, покатив по петляющему проселку, полого взбирающемуся в те самые холмы, которые они покинули так недавно.

Через две мили дальше по проселку они нашли старый трелевочный волок, переделанный в тропу для пеших туристов. Рыжий ехал по ней, пока они не добрались до незнакомой излучины реки – наверное, той самой, в которой удили рыбу сегодня утром.

Рыжий сдал задом к воде, где они тщательно протерли свои пушки и зашвырнули их в реку так далеко, насколько сумели. И только тогда Джекс извлек свой сотовый телефон, чтобы позвонить в клуб. Трубку снял Чаки, но, услышав в голосе Джекса нотки нетерпения и гнева, тут же позвал к телефону Бобби.

Закончив разговор, Джекс повернулся к Рыжему, по-прежнему сжимая телефон в руке:

– Теперь нам осталось только ждать.

– Как думаешь, может, стоит обождать там? – Рыжий подбородком указал на туристскую тропу. – На случай, если копы доберутся сюда раньше Шустрого…

Джекс набрал полную грудь воздуха и, выдыхая, кивнул, пытаясь разобраться, с какой это радости они угодили в такую жопу.

– Чё это было-то? – поинтересовался Рыжий, когда они зашагали вверх по тропе.

– Ты спрашиваешь, почему мы еще живы?

– Я спрашиваю, почему второй комплект русских не запустил второй комплект пуль в нашу сторону.

– Эта первая шобла хотела нас замочить, потому что думала, что мы убрали Путлова, – растолковал Джекс. – Может, вторым Путлов не нравился так же, как и остальным. Может, мы сделали этим мужикам одолжение.

– Я думал, мы решили свою русскую проблему, – заметил Рыжий, шаркая подошвами по земле. – Хотя бы на время.

– Экономический кризис, Рыж. Как только освобождается руководящее кресло, каждая задница хочет усесться в него вместе со всей родней.

– И чё нам с этим делать?

– Если нам хватит мозгов, – улыбнулся Джекс, – мы будем держаться подальше от их разборок в надежде, что эти дебилы поубивают друг друга.