Текст книги "При дворе Вечного Императора"

Автор книги: Кристофер Банч

Соавторы: Аллан Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Стэн побледнел от ужаса.

Глава 14

Башня была мерцающим столбом света в конце длинной узкой долины. Гравимобиль яркой светящейся точкой перемахнул через горную гряду и прочертил долину стрелой посадочных огней – сперва завис в воздухе на мгновение-другое, пока автопилот ориентировался на местности, а затем на полной скорости, со свистом рванул к башне по горной теснине, которая напоминала расщелину узкого городского проспекта, зажатого небоскребами. Через несколько секунд за первым гравимобилем проследовали другие – тем же маршрутом, и каждый на мгновение-другое притормаживал, чтобы потом устремиться в сторону башни.

Марр и Сенн в создание этой башни вложили половину своих средств и почти целиком – свои сверхартистические души. Пирамидой-иглой она уходила в небо – широчайшее основание и изящный небольшой пентхауз. На строительство башни пошли только те материалы, которые всего лучше “дружат” со светом – самые причудливые разновидности минералов, металлов и хрусталя со всех концов Вселенной. Когда Марр и Сенн создавали свое жилище, их не устраивали обычные строительные материалы. Равным образом они не заботились о единообразии формы и размера строительных блоков: почти овальные плиты громоздились на правильных квадратах. Согласно задумке архитекторов, в этом здании над всем и вся царил свет – во всех мыслимых формах. Когда у его обитателей случался всплеск эмоций, сооружение вспыхивало рубиновым светом; когда к башне приближались живущие в долине дикие животные, она голубела от их запаха. В зависимости от влажности воздуха и температуры башня принимала один из оттенков всей гаммы возможных цветов. Причем оттенки свечения одних частей огромного сооружения, ведя цветовую мелодию, менялись непрестанно, тогда как цвета других оставались неизменными на протяжении многих часов, будучи чем-то вроде басовых нот в этой цветовой симфонии.

Марр и Сенн не считали свое жилище изощренным произведением архитектурного гения, относились к нему просто – это был их любимый родной дом. Но никогда прежде башня не сияла более причудливыми красками, чем в тот вечер, когда гости слетались на банкет в честь Каи Хаконе. Это было действительно важное торжество.

В горле Стэна внезапно противно запершило. Он кашлянул раз-другой, но странный комок в груди душил его пуще прежнего. Хуже того – уши капитана пламенели, пальцы рук и ног покалывало как с мороза, а язык стал совсем чугунным. Он лихорадочно соображал, что ему делать с восхитительно элегантной женщиной, в объятьях которой он безнадежно тонул. Его руки мучительно парили справа и слева от ее талии, потому как он не мог прийти к окончательному решению, что же этими руками делать – привлекать или отталкивать. Не спасало и то, что от женщины исходил аромат с дьявольским искусством составленных духов, могучий аромат, способный пробудить жеребца в любом существе мужского пола, – пожалуй, даже в мужчине, который дал дуба менее девяноста шести часов назад. Кончилось тем, что ладони Стэна припали к узким бедрам красавицы, слегка – приличия ради – потискали их, а затем – опять-таки вежливо – оттолкнули.

– Мм... и я рад увидеть тебя снова, Софи.

Софи отступила на пару шагов, дабы неспешно впитать глазами всю его фигуру – и в глазах ее закипало томление. Стэн ощутил, что она смотрит на него с искренним – ну, скажем, с почти искренним – одобрением, и он вдруг горько пожалел, что под плотно облегающей униформой офицера отряда гурков не принято носить нижнее белье.

Но тут девушка опять ринулась к Стэну и обняла его, припаявшись к нему всем своим роскошным телом и шепча в ему в ухо:

– Как давно мы не виделись, Стэн, любовь моя... Я могла бы... могла бы... Ах, да ты и сам знаешь...

Угу, еще бы Стэну не знать! Он помнил все куда как хорошо – и благодарной памятью. Воспоминания были чертовски приятны... Да вот беда – при встрече он в первый момент с превеликим трудом узнал Софи. Нет, он бы не посмел сказать, что на нее смотреть противно, отнюдь нет! Но в его памяти остался образ простодушной девушки лет девятнадцати – двадцати, с темным венчиком коротко стриженных волос и глазами, которые смотрели на мир открыто и честно. А теперь перед ним стояло восхитительное произведение пластической хирургии с идеально правильными обводами тела, с водопадом поблескивающих волос ниже ягодиц.

Кстати, эти волосы были ее единственным одеянием. Софи была модно обнажена, лишь кое-где кожа была пестро раскрашена. И тем не менее от прежней Софи что-то оставалось – это все та же Софи, с голодными опытными глазами.

Стэн готов был локти кусать, что ему когда-то взбрело в голову представить ее при дворе Императора.

– Ты... ты выглядишь грандиозно, Софи, – пробормотал он, стараясь держать ее на приличном расстоянии от себя. Не потому, что ему не нравилось держать в объятьях голую красавицу; просто он предпочитал делать это в более уединенных местах.

– Нам надо столько наверстать! – проворковала Софи, подцепляя его локоть своей рукой. – Давай найдем тихое местечко и вдоволь поболтаем.

Стэн ощутил себя маленькой собачкой, которую волокут на поводке, куда хотят.

– А вот и наша выпивка, Стэн, – раздался за его спиной желанный голос. – Ты не поверишь, эти умницы робофицианты так ловко... О-о... а-а... Стэн?

Стэн с огромным облегчением остановился и развернулся в сторону голоса. Полицейский лейтенант Лайза Хейнз стояла с двумя бокалами в руках. У нее было крайне озадаченное выражение лица, которое грозило стать обиженным в следующий момент.

Говоря фигурально, Стэн – слегка онемевшими, но по-прежнему проворными пальцами человека с врожденным талантом выпутываться из любой передряги – вцепился с отчаянием погибающего в конец веревки, который бросала ему лейтенант Хейнз.

– Лайза, – сказал он громче, чем нужно, – ты подошла как раз вовремя, чтобы познакомиться с моей старой доброй подругой Софи Паррел.

Софи окинула подошедшую женщину ледяным взглядом.

– О-о! – протянула она язвительно.

– Софи, разреши представить тебе лейтенанта Хейнз. Она... э-э... Я хочу сказать, мы... э-э...

Лайза протянула руку Софи.

– Меня сюда пригласил Стэн – я его новая подруга, – сладчайшим голоском проурчала Лайза. – Как приятно встретиться с его старой знакомой. Зная характер капитана, я могу предположить, что у нас с вами должно быть много общего.

Софи без энтузиазма пожала протянутую руку:

– Да, уверена, что это так.

Тут она вновь повернулась к Стэну, и глаза ее словно корочкой льда подернулись.

– Прости меня, Стэн, но я, увы, должна пообщаться и с другими гостями. Быть может, нам удастся перекинуться парой слов попозже.

Она повернулась к ним своей гладчайшей, прелестной спиной и засеменила прочь. Стэн не знал толком, чего именно он избежал, но был чуть ли не до радостного визга доволен тем, что вовремя вывернулся. Он рассеянно взял протянутый Лайзой бокал, но замер, не донеся его до губ, потому что заметил какую-то особенную улыбку на ее лице.

– А я и не знала, Стэн, что у тебя тут есть знакомые!

Он залпом выпил содержимое бокала – и обнаружил, что ему протянут и второй бокал.

– Ну, пара-тройка знакомых тут у меня сыщется, – сказал он и рассмеялся. Он вдруг почувствовал себя раскованней. – Впрочем, это я махнул. Ты видела единственного человека, с которым я тут знаком. И этого мне хватает с лихвой.

Осушив второй бокал, он покосился на Лайзу. А ведь она хороша! Очень хороша. Какая красивая, резко очерченная фигура – и как здорово обрисовывает все линии этой фигуры ее белое платье. И в голову не придет, что она из полиции.

Хейнз отобрала у него оба бокала.

– Ладно, пойдем поищем еще горючего. Будем наслаждаться праздником. И надеяться, что сюрпризов больше не будет. А-а?

– Нет. Никаких других сюрпризов. Надеюсь.

Как бы не так! Стэн попал пальцем в небо.

Спустя несколько секунд их бокалы были вновь наполнены, Лайза стояла рядом с ним, оркестр заиграл новую мелодию, и на танцевальной площадке было не слишком тесно. Стэн решил рискнуть и попередвигать ноги под музыку – может, никто и не заметит, что он не мастак танцевать. Тем более оркестр играл мелодию, в которой даже Стэн мог узнать медленный танец на три четверти.

Он поклонился Лайзе и повел ее на полированный металлический пол танцевальной площадки. Как он понял задним числом, именно характер пола должен был насторожить его. Словом, они с Лайзой, уютно обнявшись, протанцевали совсем недолго, прежде чем до Стэна дошло, почему вечеринки, затеваемые Марром и Сенном, называют супервечеринками. Когда оркестр перешел к припеву, кто-то врубил генератор, и ошарашенные танцоры обнаружили, что они сперва воспарили над площадкой, а затем их потянуло в стороны – к нейтрализующим генераторам. Танцевальная площадка внезапно превратилась в цирковую, а танцоры – в растерянных акробатов, которые вычерчивали в воздухе медленные кульбиты.

Стэн помянул добрым словом свою летную подготовку в условиях невесомости, когда мимо него пролетела Лайза – с перепуганными глазами и юбкой, которая собралась у талии. Он сгруппировался, как его учили, и поплыл догонять подругу – сперва ухватил ее за щиколотку, подтянул к себе и мало-помалу переместился так, что их лица оказались рядом.

К Лайзе вернулось хорошее настроение, она одернула юбку и сказала, улыбаясь:

– Еще одна неладица.

Стэн не понял этой фразы, но решил, что момент упускать глупо. Поцелуй в невесомости ничуть не менее сладок, чем обычный, разве что слюны оказывается неожиданно много и ведет она себя чуточку странновато.

Стэн не упустил и другой момент: паря в воздухе и целуясь, он уголком глаза все же посматривал вокруг, и, когда неподалеку от его ног проплывала дородная матрона, он изловчился и как бы случайно пнул ее ногой по широкому заду, который должен был стать опорой для хорошего прыжка.

От удара они с Лайзой полетели кувырком к самому краю танцплощадки. Тут Стэн чуть подтолкнул Хейнз, и после очередного пируэта она очутилась на пространстве с нормальной силой тяжести. Оттуда лейтенант протянула руку и вытащила Стэна из маклиновского поля, созданного генератором антигравитации.

– Славная вечеринка! – сказал слегка запыхавшийся Стэн.

– Славненькая, – отозвалась Лайза. – А я и не знала, что невесомость делает вас смелее, капитан!

– Не правда ли, гетеросексуальная любовь приходит странными портами, – прошептал Марр после того, как пристально пронаблюдал за кульбитами Лайзы и Стэна.

– Ты хотел сказать, путями, – поправил его Сенн. – Займемся этой парочкой попозже?

– Как захочешь. Нам надо взять их под свое крылышко и... О, почтенный господин Хаконе! Какая честь!

Они не заметили, как к ним подошел великий метр. В руке у него был наполовину пустой стакан.

– Будучи почетным гостем, имею ли я право высказать свое мнение о том, как протекает ваш праздник?

Сенн широко распахнул свои влажные черные глаза, имитируя крайнее удивление:

– Что-нибудь не так?

– Для банкета в мою честь, – сказал Хаконе, – в этом помещении, на мой взгляд, чрезмерно много людей, которые только о том и мечтают, как бы понаделать из моих косточек себе зубочисток.

– Мы разослали приглашения до предварительного просмотра вашей пьесы в театре масок, – сказал Марр. – Мы не могли предположить...

– Разумеется, вы тут ни при чем, – огрызнулся Хаконе. – И вы оба отнюдь не принадлежите к тому типу существ, для которых успех банкета определяется количеством дуэлей, им спровоцированных.

– Вы норовите нас оскорбить? – прошипел Сенн.

– Быть может, – с безразличным видом произнес Хаконе, осушил свой стакан до конца и тут же взял новый с подноса катившегося мимо робофицианта. – В моем представлении, торжественный вечер – это сбор товарищей, единомышленников. Ясное дело, наши с вами представления о хорошем празднике отличаются как день и ночь.

– Знай мы, – вроде бы примирительным тоном начал Марр, – что вы мечтаете собрать компанию своих старых друзей по оружию и весь вечер травить байки про давно минувшую юность, чтобы довести друг друга до исступления брехней о былых подвигах, – знай мы это, мы бы непременно пошли навстречу вашему желанию.

Хаконе, который оделся на банкет во все черное – на нем были облегающие черные штаны и свободного покроя черная рубаха, – позволил себе улыбнуться.

– Я же сказал – наши подходы радикально отличаются. Кстати, тут есть один человек, с которым я бы хотел познакомиться...

– А мы вас с ним не познакомили? Просим прощения и готовы исправить свой грех.

– Вот с ним.

Хаконе махнул рукой в сторону Стэна, который отмечал свое возвращение в весомость, держа в руке наполненный до краев стакан.

Марр стрельнул глазами в сторону Сенна. Оба были озадачены. Затем Марр взял Хаконе под руку и подвел писателя к Стэну.

– Капитан?

Стэн как раз собирался еще разок поцеловать Лайзу. Он не без досады оглянулся на оклик, узнал хозяев башни, а также и почетного гостя – благодаря тому, что в свое время прилежно изучал тысячи досье с фотографиями в дворцовом архиве.

– Добрый вечер, многоуважаемый господин Хаконе.

– Позвольте представить вам, – произнес Марр, – молодого человека, который, верим, далеко пойдет. Капитан Стэн. И?..

– Лайза Хейнз, – коротко рекомендовалась подруга Стэна. Подобно большинству полицейских, она не торопилась ставить людей в известность о своей профессии без особой на то нужды.

Хаконе любезно улыбнулся, но затем одним махом исключил из разговора и Лайзу, и Сенна, и Марра. Отпросил:

– Вы командуете императорской личной охраной, не так ли?

Стэн кивнул.

– Это, думается, очень интересная работа.

– Как вам сказать... очень не похоже на то, что я делал прежде, – уклончиво ответил Стэн.

– Не похоже? А чем вы занимались прежде?

Разумеется, Стэну теперь приходилось помалкивать о своем прошлом – об участии в операциях отряда Богомолов. В его официальном досье значилась служба в одном из очень удаленных миров – в достаточно беспокойном месте, что могло служить объяснением двух рядов нашивок на его груди, хотя на самом деле все эти медали были получены за тайную и грязную деятельность.

– Служил в охране. Большей частью в малоосвоенных районах космоса.

– Крайне необычно, – сказал Хаконе, – что человек ваших лет, такой молодой – поверьте, я не хочу обидеть, – вдруг выбран на подобный пост.

– Я полагаю, во дворе просто хотели иметь человека, который мог бы сновать вверх-вниз по бесконечным дворцовым лестницам без риска получить инфаркт.

– У вас хороший учитель, – не унимался Хаконе.

– Простите?

– Да это я так... Капитан, можно задать вам откровенный вопрос?

– Да, сэр.

– Судя по многочисленным нашивкам на вашей груди, вы бывали в гуще сражений. И вот вы здесь, в самом сердце Империи. Как вам тут нравится?

– Не совсем понимаю ваш вопрос, сэр.

– Подобно всем нам, вы поступили на военную службу с верой в ее нужность. Воображали, что будете служить великому делу.

– Полагаю, да.

Стэн отличнейшим образом знал, почему он завербовался в армию – чтобы спасти свою шкуру, чтобы вырваться из звездной системы, носящей название Вулкан, этой адской сети заводов, пожирающей жизни рабочих.

– Когда вы оглядываетесь вокруг... – тут рука Хаконе совершила круговой жест, указывая на увешанных бриллиантами придворных, составлявших большинство публики на банкете, – когда вы оглядываетесь вокруг, вам не кажется, что вы ожидали чего-то другого?

Стэн слушал его с непроницаемым видом.

– Вам не бросаются в глаза признаки тлена и упадка?

Никакого тлена и упадка я не усматриваю, вот что ответил бы Стэн. И вы бы их не усмотрели, если бы явились сюда из мира, где мальчиков и девочек приучают к рабскому труду с четырехлетнего возраста. Но разве такое скажешь вслух?

– Простите за грубость, многоуважаемый господин Хаконе, – произнес Стэн, – но в мире, откуда я родом, животные – привычные сексуальные партнеры.

Лицо Хаконе передернула гримаса отвращения, потом до него дошел смысл стэновых слов.

– А-а, вы шутите, капитан.

– Лишь до определенной степени.

– Читаете?

– Когда есть досуг.

– Возможно, мы при случае обсудим эти вопросы. А пока я хотел бы послать вам несколько своих книг. Они дойдут до вас, если я направлю их просто во дворец?

Стэн кивнул. Хаконе отвесил ему официальный поклон и отошел. Стэн проводил писателя взглядом. Любопытный вопрос: с какой стати почетный гость решил пообщаться с ним? И потом битый час валять дурака, прощупывать его взгляды? Похоже, на этой вечеринке сюрпризам нет конца.

Гости мало-помалу разъезжались, оживление быстро сходило на нет. У всех находился повод уехать раньше времени, и завершение вечера было скомкано потоком извинений – столь многим придворным оказалось совершенно необходимо попасть еще и на другие приемы и торжества. Стэн и Лайза, новички в прайм-уорлдском высшем свете, оказались в самом хвосте очереди гостей, которые покидали башню.

Марр настиг их у пневмотрубы – они собирались спуститься к своему гравимобилю.

– Куда же вы так рано, милые мои! Еще совсем-совсем рано!

Он схватил их за руки и потащил обратно через толпу. Стэн весь напрягся – солдаты, как и кошки, инстинктивно не любят, когда их тащат туда, куда бы они не хотели возвращаться. По трепету пальцев Лайзы в его руке он почувствовал, что и она отчаянно упирается. Как ни странно, это было бальзамом его душе – он ощутил себя ближе к ней из-за того, что они одинаково скептически относились к радушию хозяина.

– Нет, серьезно, Марр, – сказал Стэн. – Нам действительно пора уходить. Нам обоим с утра на службу. И совершенно нет времени...

Марр перебил его, презрительно фыркнув:

– Ах, эта служба, эта, как вы выражаетесь, чертова служба! А что касается времени – это хреновина, которую выдумали ученые олухи, чтобы ничего не случалось сразу, а только по очереди.

Он почти выволок их из толпы и затащил в пульсирующий золотистым светом коридор. Тут Стэн еще раз уперся. Пальцы Лайзы напряглись, потом она потянула его за собой. За поворотом коридора они оказались у развилки – туннели расходились в трех направлениях. Марр потянул их налево – в голубой коридор, и по напряжению своих стоп Стэн догадался, что туннель ведет наверх.

– Мы с Сенном наблюдали за вами, – говорил Марр. – Весь вечер напролет. Вы оба чувствовали себя слегка не в своей тарелке, мы правильно угадали?

– Да, и простите нас за это, – сказал Стэн, – мы не очень-то привыкли к таким...

Марр замахал передними конечностями.

– Бросьте эти глупые извинения. Наши сборища нельзя назвать утонченными светскими раутами. В глазах общественного мнения, мы устраиваем нечто противоположное чинным приемам.

– О Господи, – вдруг ахнула Лайза. – Я так и знала, что в чем-нибудь дам маху. – Она опустила взгляд на свое платье из полупрозрачной ткани. – Ведь оно просвечивает насквозь, да? Не напрасно я думала, что мне нужно...

Стэн покрепче прижал ее к себе, чтобы девушка замолчала.

– По-моему, он говорил о чем-то совсем другом, – сказал капитан.

Марр продолжал тащить их за собой, словно не замечая, что гости усиленно упираются. Они быстрым шагом проходили мимо комнат, которые или переливались всеми цветами радуги или зияли множеством оттенков черноты. И вот хозяин и пара его гостей очутились почти на самом верху башни, где располагалась художественная галерея. Здесь в каждом зале были собраны несметные сокровища, чего Стэн и Лайза, отнюдь не доки в искусстве, понять не могли. Запахи и звуки в галерее сменялись стремительно – зовущие, чарующие, но Марр торопился вперед и ни на секунду не умолкал.

– Это совсем особенное, – говорил Марр. – Это такое, что только вы двое можете понять. Вы увидите, своими глазами увидите, почему мы с Сенном построили наше жилище именно здесь.

Неожиданно коридор распустился в большой зал, и Стэн ощутил, что их легко овевает душистый ветерок.

– Смотрите! – воскликнул Марр. – Смотрите!

Своей короткой лохматой лапкой он сделал широкий круговой жест.

Место, где они находились, лаконичнее всего описать как сад на крыше под высоким куполом. Причудливые, невиданные растения тянулись к ним, норовили обнять, нежно коснуться своими листьями... Что за невидаль? Лайза, слегка напуганная, жалась к Стэну.

– Сюда, пожалуйста, – произнес Марр.

И они последовали за ним – уже медленно – по извилистой темной тропке. Казалось, они бредут сквозь ряд воздушных пузырей. Аромат периодически густел, свечение воздуха неуловимо усиливалось... усиливалось... напряжение достигало пика, разряжалось взрывом удовольствия, после чего начиналась новая область душистого света: аромат густел, свечение неуловимо усиливалось... Еще был и звук – возможно, как-то синхронизированный со свечением, потому что у гостей шумело в ушах. Стэн ощущал, что Лайза разомлела от всего этого.

И тут двойной изгиб тропы вывел их в тупик. Какое-то мгновение Стэн не чувствовал ничего, кроме округлой выпуклости лайзиного бедра, прижатого к его бедру. Марр снова заговорил – и, пока он говорил, Стэн поймал себя на том, что он смотрит вверх.

– Это случается трижды в год. Произведение искусства, которым можно любоваться, но которое нельзя продать.

Марр указал на дрожащее марево, отделявшее сад на крыше от реального мира. Стэн увидел облитые лунным светом горы, которые жались друг к другу и выгибали высоченные хребты к небесному куполу. Он шагнул чуть в сторону, почувствовал под ногой раздавленный цветок, который с легким шипением обдал его густым ароматом, после чего каждое прикосновение Лайзы к любому месту его тела начало необычайно воспламенять Стэна.

– Впитывайте это зрелище! – произнес Марр.

И они упоенно впитывали глазами расстилавшийся перед ними пейзаж. Внезапно то, что казалось еще одной огромной скалой у самой луны, недалеко от горизонта, стало медленно темнеть. Скала в небе наливалась чернотой – больше, больше, пока не превратилась в пульсирующий огромный черный шар.

– Погодите, сейчас... – певучим голосом произнес Марр. – Сейчас, сейчас...

И черный шар вдруг взорвался. Бесшумное стадо разъяренных грозовых туч покатилось к луне, затоптало ее и неслось дальше. Было столько оттенков черного, что тучи казались разноцветными. Минутой позже тучи уже не казались стадом – они сошлись в черную воронку, которая опустилась к самому дну ущелий и побежала меж гор по долинам и теснинам, далеко-далеко от башни, на вершине которой стояли зрители.

Мгновение – и Стэн с Лайзой могли видеть лишь верхний широкий конец воронки, мчащейся по небу в ярком свете освобожденной луны.

И одновременно было так тихо вокруг, так умиротворенно... Стэн обнаружил, что держит Лайзу в своих объятиях. Под куполом царил мрак, рядом были расплывчатые тени едва освещенного сада. Голова Лайзы оказалась в ореоле мерцающего света.

– Я... – начал он.

– Тсс, – прошептала она, прикладывая палец к губам. Он привлек ее еще ближе к себе и шестым чувством ощутил, как растения вокруг них притихли и еще более томно раскинулись в ночи....

Марр и Сенн наблюдали на экране, как двое влюбленных целуются под куполом. Они невольно теснее прижались друг к другу, когда Лайза тихо и чувственно произнесла “Тсс”.

Сенн повернулся к Марру и обнял его.

– В мире лишь одно лучше новой любви... Марр нажал кнопку, и экран целомудренно погас.

Улыбнувшись любимому, Марр докончил его мысль:

– В мире лишь одно лучше новой любви – это старая любовь. Очень и очень старая любовь.

Когда Стэн еще сильнее сжал ее в своих объятиях, Лайза покраснела – совсем не по-лейтенантски. Рука, лежащая на груди капитана, ласково отстранила его. Белое платье медленно соскользнуло вниз. Остались только Стэн и Лайза, и ничего между ними.