Текст книги "При дворе Вечного Императора"

Автор книги: Кристофер Банч

Соавторы: Аллан Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

Больница космопорта Соуард странным образом напоминала причудливые формы тела цнидарианина, работавшего регистратором в ее приемном отделении. В свое время больница начиналась с нескольких коек для приема пострадавших от несчастного случая, будь то авария на производстве, катастрофа при посадке космического корабля – словом, небольшой травмопункт для обслуживания Соуарда и его ближайших окрестностей в радиусе десяти километров. Но несчастья и катастрофы имеют тенденцию учащаться, усложняться, да и порт рос не по дням, а по часам, поэтому соуардская больница стала хаотически разрастаться в размерах: то добавляли платформы для посадки космолетов непосредственно на больничной территории, то строили отделения для пострадавших от радиации, то открывали операционные для представителей нечеловеческих рас.

Все это мало-помалу сделало тамошнюю централизованную службу по приему больных еще более кошмарной, чем в прочих больницах. Наличие у большинства поступающих больных пластиковых удостоверений личности с историей болезни, которую могли считывать сверхбыстрые компьютеры, и прочие суперсовременные штучки мало помогали справляться с неразберихой.

Стэн и Хейнз ждали возле огромного главного “пульта”, охваченного кольцом архивных шкафов с информационными дисками. Внутренним кольцом был большой компьютер, мощностью соперничающий со штабными военными компьютерами.

Посередине суетился больничный клерк (или все же больничные клерки?) – колония разумных полипов-цнидариан. Эти живые существа рождались раздельно, а затем безопасности ради объединялись в одно целое, образовывая что-то вроде коралла. Будучи как бы единым организмом, они все же не утрачивали индивидуальности. И, похоже, были не в ладах друг с другом.

Один цнидарианин прямо перед Стэном – Стэн назвал его условно “полип-А” – кипя от ярости, выхватил у полипа-Б водонепроницаемый файл и перебросил его на другую сторону кольцевого стола полипу-В. После этого он грубо сошвырнул с клавиатуры своего терминала щупальца своего соседа полипа-Г и наконец занялся ожидающими его посетителями. Его пронзительный “голос” только усилил впечатление сумасшедшего дома, которым казалось это приемное отделение, – санитары в белом вывозили из лифта тележки с больными, ходячие больные стояли у стен или сидели, другие лежали на оттоманках у стен, окруженные плачущими или возмущающимися родственниками.

– Вы видите, какой у нас дурдом? Видите! – проорал полип, возбужденно размахивая щупальцами.

– Полиция, – сухо сообщила Лайза, одной рукой протягивая полипу свое удостоверение личности. Она нажала выступ на карточке указательным пальцем, и на карточке на пару секунд высветилась бляха с ее полицейским номером.

– Опять полицейский. Что за денек, так его растак! Явился тут один – с мордой рецидивиста. Кровь из него хлещет, как... как из человека. Пьян в стельку, разумеется. И главное, молчит, что он в профсоюзе и ранен в рабочее время, ну я и отсылаю его в “Могилу”. А как я должен догадаться, что он в профсоюзе, у него на роже не написано! У него там несчастный случай при исполнении и все такое. Теперь возись с данными – проверять и перепроверять. Он, скорее всего, коньки откинет, пока я заполню все бумаги на него... Ну, а вам-то чего от меня нужно?

– Вчера вечером, около двадцати одного часа, на вызов приехала ваша машина “скорой помощи”.

– Машин “скорой помощи” тысячи! Причина вызова?

– Взрыв.

– У нас тут всякого сорта взрывы – на космолетах, на атомных станциях, на строительстве... Я не могу помогать вам, если вы не помогаете мне!

Хейнз вручила полипу файл со всей необходимой информацией. Полип застучал по клавишам своего терминала.

– Так-так. Это была машина под номером GЕ-145. Нет данных, кто вызвал. Теперь вы наглядно видите, в каких условиях я вынужден работать. Никому, ровным счетом никому нет дела до правильного заполнения отчетов! А я тут крутись... Крайнего нашли!

Стэн перебил его:

– А куда бы эта машина направилась, если бы подобрала раненого?

– Спасибо, приятель. Так редко приходится слышать правильно сформулированный вопрос! Если ее посылали в питейное заведение, стало быть, она отвезла бы раненого или раненых в “Могилу”.

– В могилу? Что вы имеете в виду?

– Отделение неотложной помощи для лиц с непроизводственными травмами, – скороговоркой проговорил полип и, схватив со стола плоский экран, коснулся его края. На экране высветился план больницы. Еще движение щупальца – и по коридорам на плане пробежала красная стрела.

– Смотрите, вы находитесь здесь. Вам нужно вот сюда. Запоминайте. Может быть, кто-нибудь по дороге подскажет. В чем я глубоко сомневаюсь.

Стэн задал последний вопрос:

– Почему вы называете это отделение могилой?

– Потому что туда мы направляем тех, кто... ну, сами понимаете, не тупой. А если они и могли бы поправиться, там их точно вгонят в могилу.

– GЕ-145. Странно. – Интерн в приемном покое выглядел озадаченным. – Лейтенант, нет никакой информации о том, кто направил ее на место происшествия. Прибыла с тремя трупами, которые направлены в морг для вскрытия.

– Разрешите вопрос, доктор. Если бы машина прибыла с живыми ранеными, что произошло бы в этом случае?

– Зависит от типа повреждений.

– Взрывная волна. Шоковое состояние. Возможно, переломы, – сказал Стэн.

– Хм... тогда бы их направили... ну-ка, посмотрю, кто вчера дежурил... Да, их направили бы к доктору Кноксу.

– Где он в настоящее время?

– Дайте-ка посмотрю... В сегодняшней смене не работает. Жаль, ничем не могу вам помочь.

– Когда он снова появится в больнице?

– А он тут больше не появится. Доктор Кнокс не нашего замеса. Работал некоторое время на добровольных началах.

– У вас есть номер его домашнего телефона? Как с ним связаться? – спросила Лайза.

– Сейчас найдем... Увы, в его личной карточке никаких данных. Как странно.

– Уже две большие странности, доктор. Мне бы хотелось самой просмотреть всю информацию об этом Кноксе.

– Извините, лейтенант, но без специального постановления суда доступ к подобной информации даже полицейским...

Стэн вынул из кармана свое удостоверение.

– Императорская служба безопасности, доктор. У интерна округлились глаза.

– Да-да, конечно... пройдем в мой офис. Мы пользуемся тамошним терминалом. Дженевьева, ты не подменишь меня на время?

Десять минут спустя Стэн почувствовал, что они кое-что нащупали.

Говоря предельно точно, они нащупали пустоту там, где этой пустоте быть не полагалось. А это было уже кое-что.

“Кнокс, Джон, профессор” – этими словами начиналась сверхкраткая информационная справка о загадочном докторе. Стэну не стоило труда выяснить, что в Прайм-Уорлде врача с такой фамилией попросту не существует. Стало быть, этот “доктор Кнокс” ухитрился убедить кого-то – или компьютер, – что он практикующий врач и имеет право работать. Здание, в котором он якобы проживал согласно своей регистрационной карточке, было недавно снесено. В доме, где якобы была его частная клиника, на протяжении последних десяти лет находился ресторан.

– Итак, этот Кнокс две недели назад вынырнул из ниоткуда и предложил свои услуги в качестве доктора-добровольца, – задумчиво произнес Стэн, вертя в руке регистрационную карточку таинственного самозванца.

– Смею вас заверить, он был отличным хирургом, – сказал интерн. – Я лично готовил нескольких больных, которых он оперировал.

– Как он выглядел?

– Высокий, – не очень решительно начал интерн. – Думаю, метр восемьдесят пять, под девяносто. Среднего телосложения, скорее даже поджарый. Весит килограмм семьдесят. Очень гордился своей шевелюрой. Седая-седая. Клялся, что седина натуральная. Она у него как львиная грива.

– Хорошее описание, – сказала Хейнз. – Никогда не мечтали стать полицейским?

– На этой работе у меня порой впечатление, что я уже служу в полиции.

– Вы обронили фразу, что доктор Кнокс “не вашего замеса”, – сказал Стэн. – Что вы имели в виду? Что он вызвался оперировать добровольно?

– Нет. Видите ли... ну, как бы помягче выразиться... У нас тут врачи не того пошиба, что для больших придворных шишек. И платят тут – не ого. И условия – сами видите. Да и пациенты специфические. Поэтому когда такой классный доктор, как этот Кнокс, вдруг вызывается работать... – Тут интерн перебил самого себя и воскликнул: – А о его комнате-то я и позабыл!

– У Кнокса был свой кабинет?

– Разумеется, У нас у всех есть свои комнатки – мы тут работаем по двое суток подряд, настоящие марафонские дежурства.

– Где она находится?

– Сейчас взгляну на план.

– Этот Кнокс – специфический тип, – констатировала Лайза. – Он тщательно следил за тем, чтобы никто не совался в его частную жизнь. В своей комнатной карточке он просит, чтобы в отведенном ему помещении никто посторонний никогда не производил уборку – ни вручную, ни пылесосом. Это дает нам шанс найти что-нибудь стоящее.

Стэн подозревал, что ничего стоящего они не найдут, а если они не найдут ничего стоящего, тогда...

– Четыреста тринадцатая, – сказала Лайза, беря из шкафчика с росписью помещений электронную карточку, которой можно было открыть четыреста тринадцатую комнату.

– Не торопись. И не подходи близко к двери.

Подойдя к четыреста тринадцатой комнате, Стэн миллиметр за миллиметром обследовал пространство перед ее задвижной дверью. Он искал то, что нашел на полу в пальце от двери, – почти невидимый седой волос.

– Нам нужна бригада экспертов-криминалистов. Возьми самых лучших. Но бомбы внутри они не найдут. И тем не менее комнату следует опечатать до прихода экспертов.

Лайза хотела было рассердиться на него, потом дурашливым жестом взяла под козырек.

– Да, сэр. Будет сделано. Еще приказания, сэр?

– Тьфу ты черт! – засопел Стэн. – Прости меня. Я совсем не хотел разговаривать с тобой, как... как...

– Как полицейский?

Да, как полицейский, – с ухмылкой подтвердил Стэн.

Сразу после того, как перед комнатой 413 был раздут следственный пузырь, ее дверь осторожнейшим образом открыли. Только после этого внутрь прошла бригада криминалистов. Бригада состояла из трех спиндарцев – одного взрослого и двух подростков. Стэн никак не ожидал увидеть таких экспертов. Они мало отвечали его представлениям о матерых дотошных криминалистах. После того, как с комнаты сняли печати и взрослый спиндарец неуклюже проковылял в спаленку Кнокса, из сумки на его животе выпрыгнули спиндарята, достали из сумочки, привязанной к сумке родителя, сантиметр и другие инструменты совершенно кукольного размера и принялись с их помощью проворно обследовать все вокруг.

Взрослый спиндарец был двухметровым – что в длину, что в ширину, и покрыт чешуей, словно ящер. Он какое-то время наблюдал за действиями своих детишек – похоже, одобрительно, хотя человеку было трудновато разобраться в выражении его морды. Затем, снова расстегнув сумочку с инструментами и задумчиво почесывая живот пятой, хватательной лапой, он грузно сел на задние лапы посреди комнаты. Громадное существо трижды мыкнуло, готовясь произнести слова на человеческом языке, потом представилось:

– Работник криминальной службы Бернард Спилсбери.

Имена спиндарцев весьма специфические, человеку их ни за что не выговорить. Для их произнесения нужно две гортани – именно столько их у спиндарцев: главная и вспомогательная. Поэтому для простоты спиндарцы брали псевдонимами первые попавшиеся имена – как правило, фамилии когда-то живших людей, занимавшихся тем же делом, что и они.

– Очень необычное дело, – пропыхтел он после того, как представился. – Крайне необычное дело. Мне вспоминается только один подобный случай. Его расследовал мой многоуважаемый коллега Гальперин. Весьма занимательная история. Хотите послушать, покуда мои юные протеже собирают информацию?

Стэн посмотрел вопросительно на Хейнз. Та лишь пожала плечами, и Стэн догадался, что если спиндарец начал что-то рассказывать, его можно остановить только гранатой.

– Случилось это в одном малоосвоенном уголке космоса, как бишь его... нет, не припомню названия. Летели там на одном корабле два шахтера. Ну и поссорились. Страшно поссорились. То ли из-за денег, то ли по работе – словом, из-за своих шахтерских дел. Один из них дождался, когда второй надел космический скафандр, и выстрелил ему в лицо. А потом вышвырнул труп в открытый космос.

Спиндаренок подскочил к своему папаше и протянул ему компьютерчик с крохотным экранчиком, на котором забегали колонки цифр, совершенно непонятных Стэну. Малец что-то защебетал на непонятном наречии, а взрослый отвечал на том же языке, только рокочущим голосом.

– Да, дело становится все любопытнее, – наконец промолвил “Бернард Спилсбери”. – Простите, я отвлекусь от рассказа.

Передней лапой он вытащил из сумочки инструменты нормального размера, потом на задних лапах проковылял к кровати и занялся осмотром. “Все любопытнее и любопытнее”, – приговаривал он.

– Кстати о любопытном, – спокойно заметила Хейнз, обращаясь к Стэну. – Ты удивлялся насчет подразделения спецназа? Думаю, мне необходимо узнать, почему именно их бросили дежурить в тот район. Я должна тебе кружку пива за дельную мысль, капитан.

Они обменялись улыбками. Однако у Стэна не было времени на ответную реплику – к ним возвращался спиндарец.

– Это тоже своего рода вещественное доказательство, – изрек он.

– Нашли что-то?

– Нет-нет. Я имею в виду того шахтера-убийцу. Мне осталось досказать, что после того, как он вышвырнул товарища в открытый космос, он разгерметизировал корабль, все вещички убитого выдуло; после чего преступник закрыл люк, заполнил отсеки воздухом и продолжал путь один как ни в чем не бывало. А когда через несколько месяцев упомянутого шахтера стали допрашивать, он стоял на том, что летел в одиночку. Дескать, в документах записано двое, но когда его товарищ перед стартом не явился, он поленился переправлять документы. При самом тщательном обыске корабля никаких следов пребывания второго человека, разумеется, не нашли. Но Гальперин выдвинул довод, что один человек физически не мог за указанный срок так опустошить запасы продуктов на корабле. На что шахтер отвечал – я, мол, хороший едок. Поди ему возрази.

Было ясно, что рассказ спиндарца заканчивается. К этому моменту Стэн уже знал финал этой истории, но для приличия спросил, чем же все кончилось.

– Полиция космического фронтира – народ практичный. Чтобы не сказать бессовестный. У них свои законы. “Ах, говоришь, сам все съел? Ну, голубчик, мы это сейчас проверим”. Засадили они его в камеру, дали месячный запас еды на двоих. Дескать, съешь – невиновен. А нет – пеняй на себя. Я бы назвал это следственным экспериментом по обжорству. Горестная история. – Достав из сумочки с инструментами удлинитель, спиндарец метелкой что-то обметал с потолка в пакетик. – Словом, помер этот шахтер, от обжорства помер. Уже на третий день. У вас, у людей, странное понятие о правосудии... А наше нынешнее дело и того занятнее, – продолжал спиндарец, снова грузно опускаясь на задние лапы. – Вы, лейтенант, предупреждали меня, что, скорее всего, мы ничего не найдем. Мы нашли больше чем ничего. Мы обнаружили здесь, так сказать, отсутствие чего бы то ни было в устрашающих размерах.

Стэну его слова указали на первую действительно крепкую ниточку, которая могла вывести их на пропавшего доктора Кнокса.

Глава 12

– И что же, капитан, дает вам эта ловля призрака? Это “отсутствие чего бы то ни было в устрашающих размерах”? – ядовито осведомился Вечный Император.

Он бы мог умаслить властителя длинным отчетом, но Стэн полагал, что лучше избегать долгих разговоров и не считаться с императорским гневом, чем упускать драгоценное время. Он надеялся, что Император будет многое прощать ему, пока расследование не топчется на месте.

– Кнокс запретил проводить уборку в своей комнате. Я могу объяснить это так: он боялся, что какие-нибудь улики будут всосаны пылесосами и останутся на фильтрах. Мы не обнаружили ни единого отпечатка пальца. Нет ни одной частички отшелушившейся кожи. Нет ни мельчайшей капли мочи на простынях. На наволочке нет ни пота, ни жира.

– Не знаю, как вас благодарить, капитан. Вы со своими криминалистами заложили основы ничегологии – академически дотошного изучения пшика с маслом. И каковы же выводы вашей науки?

– Дело в том, что Кнокс не просто чуть ли не ежеминутно вычищал комнату, но использовал сложнейшую электронную технику, чтобы уничтожить абсолютно все следы своего пребывания.

– Из чего следует, что этот ваш Кнокс не просто дипломированный доктор.

– Да, такое предположение возникает, – осторожно согласился Стэн. – Лейтенант Хейнз – полицейский детектив – занята поисками врачей, которые в какое-то время своей жизни основательно изучали электронику.

– Удачи ей. Однако могу предсказать, капитан, вы вытащите на берег пустые сети.

– Не исключено. Поэтому мы продолжаем разрабатывать вторую версию – о бомбисте.

Император раздраженно пожал плечами.

– В этом деле уже есть один профессионал высшей марки. Тот, кто подложил бомбу, может оказаться таким же спецом по уничтожению следов.

– Не может. По меньшей мере одну ошибку он допустил. Император задумался, потом сказал:

– Ладно, трудитесь над этой версией. Есть другие зацепки?

Стэн отрицательно мотнул головой. Не имело смысла упоминать странное присутствие спецназа в районе до тех пор, пока Хейнз не наведет справки.

– Еще одно, капитан. Только для ваших ушей. Первый секретарь Таанского посольства просит меня о встрече. Полагаю, мы оба догадываемся, о чем он хочет поговорить. И мне желательно вести разговор с ним на менее шатких основаниях, чем ваше “наличие отсутствия”. Это все, что я хотел сказать вам, капитан. Вы свободны.

Глава 13

Стэн открыл ключиком свой почтовый ящик и рассеянно вынул корреспонденцию. Привычную макулатуру – “Известия имперской гвардии”, “Военный журнал”, ежедневную газету дворцовых новостей для его обитателей, бюллетень последних служебных назначений, рекламку ювелира, обслуживающего военных... Все это Стэн машинально швырнул в мусорный ящик. Один листок – портной напоминал о просроченном счете за пошив мундира – он сунул в кармашек на поясе и хотел было закрывать дверцу почтового ящика, когда заметил в его глубине нечто, достойное внимания.

Это был бумажный конверт с адресом, написанным от руки: “Капитану Стэну из Имперской Стражи”. Внутри, помимо чистого конверта для ответа и сложенного листка бумаги, Стэн обнаружил плотную картонную карточку с тисненным текстом:

МАРР и СЕНН

Имеют честь

пригласить Вас

на торжественный банкет

в честь

КАИ ХАКОНЕ.

Ждем ответа.

(Приглашение на два лица)

Стэн озадаченно воззрился на приглашение. Разумеется, он знал, что Марр и Сенн – официальные поставщики двора его величества, распорядители большинства празднеств, а также негласные арбитры в спорах между обитателями дворца. Хотя он общался с ними лишь несколько раз, мимоходом и всегда в строго официальной обстановке, они успели заинтриговать его своим едким юмором в сочетании с явной сердечностью. Теперь он гадал, с какой стати такие важные персоны приглашают на торжество столь высокого уровня какого-то капитана, пусть и занимающего формально значительный пост при дворе.

Впрочем, все объяснила приложенная к карточке записка, написанная тем же почерком: “Пора бы встретиться старым друзьям”. И подпись – Софи.

Мда... Стэн был в курсе, что женщина, с которой у него был короткий, но бурный роман на последнем месте службы, сейчас находилась в Прайм-Уорлде – он сам занимался эвакуацией Софи с Небты до того, как там начались военные действия. Но, не будучи уверен в своих чувствах к ней, он и не пытался найти ее на планете.

Стэн решил, что в этой ситуации ему нужен совет знающего человека. А для имперских стражников в роли надежного советчика обычно неофициально выступал обер-гофмейстер, кабинет которого находился всего в нескольких сотнях метров от рабочего кабинета Его Величества.

Мик Лидо, обер-гофмейстер, адмирал в отставке, величавого вида сановник, был всеобщим любимцем. Однако Стэн по долгу службы внимательно изучил и его досье, когда приступал к обязанностям начальника личной охраны Императора. В бытность офицером Мик Лидо отличался служебным горением. Один раз горел буквально. Во время бунта в системе Палафокс эскадрилья боевых космических кораблей под его командованием должна был обеспечивать поддержку ударной группе, которая десантировалась на небольшую планету. На беду, разведка дала маху: планетка оказалась отменно защищена орбитальными станциями – настоящими летающими крепостями.

Чтобы спасти жизнь десантникам, нужно было незамедлительно уничтожить крепости на орбите, и Лидо приказал превратить корабли своей эскадрильи в пилотируемые термоядерные ракеты. Он лично возглавил группу камикадзе. Ему и еще трем пилотам посчастливилось в последний момент удачно катапультироваться в спасательных капсулах и выжить.

В последующие десятилетия он стал лучшим в Империи специалистом по десантным операциям с целью захвата планет и получал повышения со стремительностью, невиданной для офицера службы тыла и обеспечения. Ко времени Муэллеровских войн Лидо был уже адмиралом.

Надо сказать, что Муэллеровские войны относились к группе самых сложных военных конфликтов из всех, пережитых Империей, потому что бои шли одновременно в дюжине удаленных друг от друга звездных миров. Во время этой серии войн, отмеченных бездарностью военачальников и особой кровопролитностью, Лидо довелось командовать высадкой десанта в звездной системе Крайс. Он ухитрился завладеть системой с минимальными потерями – минимальными относительно других битв тех злополучных Муэллеровских войн, где убитыми и ранеными теряли от пятидесяти до семидесяти процентов личного состава.

После подписания мирного договора Лидо на несколько лет ушел в отставку, затем переселился на Прайм-Уорлд. Когда тогдашний обер-гофмейстер скоропостижно скончался, объевшись копченым угрем, Лидо стал его естественным преемником – вследствие своих боевых заслуг и, что существенно более важно, большого организационного опыта в службе тыла и обеспечения. Для Стэна было полнейшей загадкой, как Лидо умудряется удовлетворять бесчисленные разнообразные официальные и неофициальные взаимопротиворечивые потребности императорского двора с населением среднего города – и при этом остается в добрых отношениях со всеми. Стэн благодарил судьбу, что ему самому приходится беспокоиться всего лишь о личной безопасности Императора и благосостоянии ста пятидесяти гурков.

Войдя в кабинет Лидо, Стэн молча остановился у двери.

Лидо был не один – вместе с командиром преторианцев полковником Фоли и казначеем императорского двора Арбогастом рассматривал какие-то схемы на настенном экране.

– Полковник, – говорил Арбогаст, – у меня и в мыслях нет вмешиваться в дела военных. Я лишь ищу ответ на запрос Его Величества, который обеспокоен, цитирую, необычайно высоким уровнем дезертирства в вашем подразделении.

– А чего еще может ждать Император, если мы поселяем молодых солдат прямо в сердце Прайма? Тут и самый невинный соблазнится.

– Увы, я не специалист по соблазнам, – огрызнулся Арбогаст. Они с Фоли явно люто ненавидели друг друга. Лидо постарался выступить в роли посредника между ними.

– Четыре дезертира только за последний месяц, – сказал он. – Полковник, отчего бы вам не проверить методы отбора в части преторианцев?

Фоли повернулся к Лидо.

– Что ж тут проверять, адмирал? Окончательно кандидатов отбираю лично я. Или мой заместитель.

Опередив ответ Лидо, Арбогаст сказал:

– Полковник, сейчас мы не ищем, на кого бы взвалить вину. Однако, согласно документам, на протяжении последнего земного года из вашего подразделения пропали без вести почти четыре десятка парней. Ни один дезертир не вернулся добровольно. Ни один не был найден и арестован! У Императора складывается впечатление, что здесь что-то не так.

– Мне это известно, – сказал Фоли. – И мои люди со всей тщательностью изучают этот вопрос.

– Как знать, – промолвил Лидо, – возможно, мы действительно требуем от юношей невозможной стойкости перед соблазнами...

– Возможно, – примирительно кивнул Фоли. – И тем не менее я сам займусь данной проблемой.

– Спасибо, полковник. Я доложу Императору, что отныне вы приняли на себя всю ответственность по данному вопросу.

С этими словами Арбогаст забрал свои документы, кивнул Лидо и Стэну и удалился в помещение архива, который бесчисленными коридорами и коридорчиками напоминал кроличью нору.

– Чертовы чинуши, – проворчал ему вслед Фоли, повернулся и, заметив Стэна, приветствовал его: – Здравствуйте, капитан.

– Добрый день, полковник.

– Я разыскивал вас на протяжении почти целого дня.

– Простите, полковник, – сказал Стэн. – Я выполнял особое поручение. Фоли фыркнул.

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь... Я приглядываюсь к вашему подразделению, капитан. Не в моей привычке учить уму-разуму других командиров, но сдается мне, ваши солдаты относятся к своему внешнему виду без должного внимания.

– Гурки не большие любители чиститься и мыться, – согласился Стэн.

– Я командовал солдатами всех рас и могу сказать, исходя из личного опыта: ни одну расу, кроме нашей, невозможно обучить должной военной выправке.

Даром что Стэн ни в малейшей степени не зависел от Фоли, ибо тот не входил в его порядок подчиненности, но от пикировки со старшим офицером никто и никогда не выигрывал. Поэтому Стэн сказал подчеркнуто официальным тоном:

– Спасибо, что привлекли мое внимание к непорядку. Я прослежу, чтобы нарушений больше не было.

Фоли кивнул чисто армейским кивком: ать – подбородок резко вниз, два – подбородок резко вверх. Собрав свои документы в папку, он на мгновение принял положение “смирно”, отсалютовал Лидо и быстро шмыгнул мимо Стэна.

Когда стук полковничьих ботинок с металлическими набойками стих в конце коридора, Лидо расплылся в улыбке.

– Вольно-вольно, молодой человек. С чем пришли? Стэн все еще смотрел исподлобья в сторону двери.

– Не дразните полковника, мой мальчик. Он так и ищет, на ком бы поточить свои резцы.

– Оно и видно. Но если его солдаты дают деру, я-то тут при чем?

– Ревнует.

– Простите?

– Полковник Фоли всерьез озабочен тем, что Вечный Император – по крайней мере по мнению Фоли – так мало доверяет преторианцам, что предпочитает гурков в качестве самой непосредственной личной охраны.

Стэн удивленно заморгал.

– Не хочу никого обижать, сэр, но это чертовски глупо с его стороны.

– Молодой человек, надо прощать военным некоторую ограниченность ума в мирное время. Итак, что вас привело ко мне?

– Дело личного характера. Сугубо неофициальное.

– Ох-хо-хо. – Лидо коснулся клавиши на своем столе, и створки дверей за спиной Стэна плотно сомкнулись, при этом над входом в кабинет зажглась надпись “Идет совещание”. – Который у нас час?

Стэн покосился на свой перстень-часы.

– Семнадцать сорок пять.

Лидо удовлетворенно хмыкнул и, вынув из ящика стола фляжку и два оловянных стаканчика, пригласительно повел рукой:

– Присоединяйтесь. Разопьем жидкость, которую наш Вечный Самогонщик именует шотландским виски.

– Э-э, я не совсем уверен, что я не при исполнении...

– Своей обер-гофмейстерской властью предоставляю вам увольнительную.

Стэн с ухмылкой наблюдал, как Лидо наполняет стаканчики.

– Ума не приложу, – ворчливым тоном проговорил старый адмирал, – отчего Его Величество упорно дарит мне это пагубное пойло. Ну, за все хорошее.

Оба выпили.

– А теперь к делу, молодой человек.

Стэн показал полученное по почте приглашение.

– О, Великая Империя! А вы таки попали в правильную обойму, юноша. Растете! Даже я не удостоен приглашения атаковать праздничный стол в сей компании.

Стэн протянул ему записку от Софи.

– Ага. Теперь ясно. Что за Софи?

– Ну-у... словом, молодая женщина, с которой я... ну, дружил.

– Теперь мне все ясно как день. Налей себе еще стаканчик, сынок.

Стэн подчинился приказу.

– Во-первых, местные сплетники говорят, что этот банкет – сборище номер один в наступившем сезоне.

Стэну не хотелось показаться невеждой, но он все-таки спросил:

– А кто такой Хаконе?

– Фу-у! Молодым офицерам следует хоть иногда держать в руках книгу. Хаконе – писатель, неоднозначная натура и все такое. Пишет, в основном, о военных – и, скажем так, с весьма неординарной точки зрения. Не будь у Вечного Императора такого мягкого сердца, писания этого Хаконе давно бы признали государственной изменой – они того заслуживают.

– Стало быть, я не иду.

– Тут вы попали пальцем в небо, молодой человек. Император поощряет свободомыслие – хотя желающих мыслить свободно что-то мало. И вы, вероятно, имели случай убедиться после Дня Империи, что ему нравится, когда его сановники мыслят независимо.

– Стало быть, я иду?

– Идите. Для вашей карьеры полезно показаться там. Но тут остается загвоздочка. Эта молодая особа... Софи.

– Да-а... – согласился Стэн.

– Скажите прямо, молодой человек, какие чувства вы к ней питаете в данный момент?

– Сам не знаю.

– Стало быть, это настоящая беда, причем я имею в виду не наши пустые стаканы. Спасибо, вы меня правильно поняли... Так вот, ваша беда состоит в том, что Марр и Сенн свято верят, скажем так, в постоянство чувств и пожизненную привязанность. И обожают протежировать особам, желающим вступить в крепкий брак. Они, собственно говоря, самые настырные свахи во всей Империи.

– Вот те на! – охнул Стэн и чуть было не расплескал виски.

– Да, тут шутки плохи. Если эта Софи получила право пригласить вас на празднество, стало быть, она в очень добрых отношениях с Марром и Сенном и они “взяли ее под крылышко”, то есть активно поощряют ее матримониальные планы.

Стэн никак не мог поверить.

– На кой я ей сдался?

– Не прибедняйтесь, капитан. Вы завидный жених. Насколько я знаю, Софи родом с какой-то отдаленной планеты, но ее родители – из тамошней знати. Возможно, весьма состоятельные люди. Разве не заманчиво для нее выйти замуж за увешанного медалями героя, за человека, который служит при дворе и добился своего высокого положения еще совсем молодым?

– Ноги моей не будет на этой гулянке!

– Ну, Стэн, существуют не только крайние решения. Ведь приглашение на два лица – не так ли? Вот и воспользуйтесь этим, чтобы изящно разрешить возможное затруднение. Договоритесь с какой-нибудь невероятно хорошенькой молоденькой знакомой и возьмите ее с собой на банкет. Это поставит Софи в неловкое положение и сбавит ее пыл.

Стэн допил виски и грустно покачал головой.

– Адмирал, с самого прибытия на Прайм-Уорлд я только тем и занимаюсь, что работаю как проклятый. Поэтому я тут не знаком ни с одной молоденькой леди, не говоря уже о невероятно хорошенькой.

– Что ж, в таком случае не исключено, что Император загорится желанием сосватать вам эту Софи.