Текст книги "Корсар"

Автор книги: Кристофер Банч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

8

Гарет внимательно изучал текст. Почерк был ужасным, грамматика – спорной, а стиль – чересчур напыщенным, но смысл и намерения не вызывали сомнений.

“… Мы, команда корабля, известного под названием «Стойкий», настоящим утверждаем договор о пиратстве, которое будет считаться также каперством против врагов всемилостивейшего короля Алфиери Саросского, подлежащий неукоснительному соблюдению всеми членами команды под страхом жесточайшего наказания и касающийся деления долей прибыли нашего предприятия. ..”

Никто не получал никаких денег до захвата первых трофеев. Гарет, как капитан, получал пять долей, пять долей отводилось на обслуживание корабля. Избранные помощники – Том Техиди и опытный, грозного вида матрос Фролн, служивший под началом Луинеса, – получали по три доли.

Некоторые матросы выдвигали в помощники Кнола Н'б'ри, но тот скромно отказался, пробормотав, что он еще недостаточно опытен. Быть может, через какое-то время…

Старшина Галф, в качестве представителя команды, тоже получал три доли. Команда хотела выбрать на этот пост боцмана Номиоса, но встретила его яростное сопротивление: “Я всегда был только тем, кем являюсь сейчас, и не собираюсь становиться кем-нибудь еще”.

Лабала получил две доли, хотя и возражал, заявляя о том, что еще не стал настоящим магом. Матросы криками заставили его замолчать. Они отлично помнили, что туман, насланный Лабалой, спас им жизнь, надеялись, что его колдовство не только поможет остаться им в живых в будущем, но и приведет к богатой добыче. Корабельный плотник получал две доли, все остальные матросы – по одной.

Ожесточенные споры длились три дня.

Как поступать с матросами захваченных кораблей, которые решат к ним присоединиться? Какую долю они получат, если часть добычи была захвачена до них? Матросы должны сбрасываться на еду и напитки или они будут оплачены из доли корабля?

На какую компенсацию может рассчитывать получивший увечье пират? Договорились о сотне золотых монет за потерю правой руки и о пятидесяти за потерю левой, и тут спор разгорелся с новой силой, потому что левши почувствовали себя ущемленными. Правая нога была оценена в пятьдесят монет, а левая – всего в сорок. За палец или глаз пират получал десять монет.

Потом они стали обсуждать наказания. Смерть за убийство, изнасилование, утаивание части добычи. Методами исполнения наказания были избраны расстрел или высадка на необитаемом острове.

За менее серьезные проступки предусматривались прогон через строй, штрафы или лишение доли.

Гарет заметил, что матросы отказались от обычных наказаний – повешения и наказания плетьми.

– Это оставим для врагов, – сказал Фролн и, сам не замечая, почесал себе спину, – особенно если вспомнить, сколько ударов плетью каждый из нас уже получил.

После того как все вопросы были решены, Гарет понял, что термин “морской законник” не пустые слова.

Он задумался над тем, какой могла бы стать жизнь, если бы всем людям позволили самостоятельно выбирать себе компаньонов и определять оплату, а не зависеть постоянно от воли короля, обстоятельств или прихотей человека, обладающего мечом или титулом.

Подумав об этом, он подошел к составлявшим договор матросам и попросил включить в него фразу: “Настоящим мы договариваемся о том, что наш хранимый богами монарх, которым мы крайне дорожим, получает шесть долей нашего предприятия”.

Это вызвало недовольные вопли, но один из матросов, задумчиво почесав в затылке, сказал:

– Совсем не помешает, ребята. Если до этого не дойдет, значит, не дойдет. А если мы окажемся в подземелье с крысами и будем ждать прихода палача, забота о добром короле Алфиери сможет сослужить неплохую службу.

После ожесточенного спора необходимость прикрыть спину была одобрена большинством, и королю была назначена его доля.

Гарет подумал, что Косира нашла бы такие обсуждения занятными и, вероятно, смешными, и вдруг ощутил такую сильную тоску от одиночества, что едва смог побороть ее.

– Это поможет нам добиться благосклонности короля Алфиери, когда вернемся на Сарос, —сказал Гарет.

– Или выставит нас полными идиотами,—возразил Кнол Н'б'ри. – Прикрывающими свои преступления именем короля.

Команда рассмотрела творение Гарета, воплощенное в жизнь парусным мастером корабля. Это было знамя Сароса – триколор с горизонтальными полосами черного, зеленого и белого цвета. Но в центре, вместо короны, Гарет поместил изображение черепа с двумя перекрещенными саблями внизу.

– Линияты подумают, прежде чем напасть на нас, – сказал Том Техиди. – Если, конечно, они суеверны.

– Я не суеверен, – сказал Лабала, – но и у меня яйца холодеют от страха.

Знамя единогласно было принято в качестве нового флага “Стойкого”.

Гарет с радостью разрешил команде развлекаться, как она сама посчитает нужным. Ему хватало проблем с картами.

Содержимое сумки Келча долгие часы оставалось для Гарета загадкой. Келч умер со словами, что карты и “указания” находятся в сумке, но Гарет нашел там только клочок бумаги и несколько бумажных трубочек.

Он разложил их на столе Луинеса и принялся изучать карты бывшего капитана. Карт морей к югу от Сароса оказалось много, и все они сопровождались подробными пометками Луинеса, это свидетельствовало о том, что капитан уже бывал в этих неизведанных странах.

Гарет нашел карту Великого моря и повесил ее на переборку. Вокруг он развесил другие, более подробные, карты. Справа находился Сарос и отделенный от него Узким морем Ютербог. Были карты и других известных стран, на которые он решил не обращать внимания.

На юге и западе находились большие острова. Гарет знал об их существовании, хотя и не бывал ни в одном из расположенных на островах портов. Дальше к югу океан был усеян великим множеством более мелких островов.

Рядом с одним, как он заметил, было чернилами написано название “ОСТРОВ ФЛИБУСТЬЕРОВ”. Интересно.

Далее на юго-западе находился огромный континент, напоминавший по форме колокол. В нижней части находилась страна Линияти, но, что было особенно интересно, карты этой части света, которые доводилось видеть Гарету, содержали лишь надпись “НЕИЗВЕСТНЫЕ ТЕРРИТОРИИ” и пунктирные линии, которыми были обозначены контуры континента.

На карте Луинеса были обозначены города линиятов с названиями, а верхняя часть колокола была нанесена полностью и названа “КАШИ”. Впрочем, подробной карту этой части континента назвать было трудно.

К востоку от континента он увидел круг с надписью “ОСТРОВА СПЕЦИЙ” и несколькими вопросительными знаками. Гарет поморщился. Очевидно, точное местонахождение этих островов Луинес должен был узнать у линиятов в обмен на участие в работорговле.

Он вызвал Номиоса и показал ему карты.

– Да, сэр, – подтвердил боцман. – Луинес постоянно обновлял карты, когда мы ходили в тех водах.

Гарет указал на одну надпись, на перешейке между Линияти и Каши.

– Это, сэр, – Номиос облизал губы, – по словам капитана Луинеса, город сокровищ Нуурат. Он говорил, что линияты совершают набеги на Каши, чтобы захватить рабов и сокровища. Он также говорил, что в этой части расположены дикие империи, в которых золото – обычное украшение, а серебро люди считают бесполезным дешевым металлом. Один раз в год линияты собирают награбленные сокровища в поселках на побережье Каши, а потом на кораблях отправляют на юг, в Нуурат, куда, как гласит легенда, свозят сокровища из других мест. Он считал, что добыча была бы невиданной, если бы нашлось достаточное количество храбрых людей, доверявших друг другу, которые решились бы на штурм города.

– Я не могу не задуматься, – сказал Гарет, —о том, почему линиятам понадобилось нанимать“Стойкий”, если у них есть достаточное количество своих судов, плавающих вдоль побережья. Луинес никогда не говорил мне причину, но сам я слышал, что жители Каши владеют магией и очень храбрые воины. Мне говорили, что линияты теряют много людей и кораблей, особенно если заходят в одну из крупных рек, например в эту.

Он подошел к карте и указал на линию, уходящую в глубь континента Каши, обозначенную как “РЕКА МОЗАФФАР”. Рядом с устьем была нанесена точка, подписанная “КИММАР”.

– Думаю, – продолжил Номиос, – денег на всех хватает, поэтому они предпочли не рисковать, а послать за пленниками нас. Никто не говорит, что линиятам недостает храбрости, правда, использовать ее они предпочитают в группах по дюжине или около того.

Гарет посмотрел на другую часть карты.

– А что это за остров Флибустьеров на севере?

– Я как-то спросил о нем Луинеса и услышал, что это царство грез, не более того. Капитан был скрытным человеком и неохотно делился своими секретами.

Гарет посмотрел в глаза боцману и понял, что тот не лжет.

Он спросил его о крошечных бумажных трубочках из сумки Келча, но боцман только покачал головой.

– Не знаю, сэр. Правда не знаю.

Гарет отпустил Номиоса и попросил его прислать в каюту Лабалу. Может быть, тайну трубочек удастся разгадать при помощи магии.

Он глубоко задумался. Он думал, что многое знал о линиятах как о своих заклятых врагах. Теперь он понимал, что ничего о них не знал: ни языка, ни обычаев, ни культуры, ни методов ведения ими войны на море и на суше.

Он мрачно думал о том, что многого не знает в жизни, и не понимал, как мог проявить такую самонадеянность и позволить избрать себя капитаном.

Он также задумался о том, почему он то чувствовал себя уверенным и четко знал, что нужно предпринять, то становился нерешительным, словно перед ним открывались мириады вариантов, любой из который казался ненадежным и опасным.

“Может быть, – думал Гарет, – нужно с кем-нибудь поговорить? С кем?” Он слышал выражение “одиночество командира” и считал его не более чем жалостью к самому себе. Теперь он полностью испытал это чувство.

Самым лучшим собеседником была бы Косира, но она находилась в нескольких тысячах лиг. И тут в дверь каюты постучал Лабала.

– Добрый день, Гарет. Что тебе нужно? Гарет прогнал прочь мрачные мысли.

– Может быть, ты, как местный маг, сможешь выяснить, что содержится в этих трубочках из сумки Келча. Он сказал, что в сумке карты, а эти трубочки совсем на них не похожи.

– Почему нет? Мне говорили, что часть может быть целым, а линиятам явно служат умные чародеи.

– Но какое заклинание может понадобиться, чтобы они развернулись до нормального размера? Если такое заклинание и существовало, оно, вероятно, умерло вместе с Луинесом.

– Может быть, умерло, может быть – нет. —Лабала взял в руку одну из трубочек и внимательно осмотрел ее. – Однажды я видел занятную игрушку в магазине. Зонт от дождя. Стоило побрызгать на него водой, и хлоп – он раскрывался. Может быть, стоит побрызгать на них водой…

Гарет попробовал. Ничего не получилось.

– Может быть, морской водой? Ничего.

– Мне пришла в голову ужасная мысль, —произнес Лабала. – Если линияты хотели, чтобы мы занялись кровавым ремеслом…

Гарет взял булавку со стола, проколол большой палец и помазал трубочку кровью. На мгновение ему показалось, что он борется со змеей, настолько быстро трубочка начала расти и извиваться, пока не превратилась в большую карту. Гарет развернул карту, увидел незнакомые надписи и масштаб, но узнал перешеек, соединяющий Линияти и Каши.

– Спасибо, сэр, – произнес Лабала. – Счет я пришлю чуть позже. Если нужно что-нибудь еще, только поскулите.

Он выскочил из каюты, хлопнув дверью, и загремел вниз по трапу, задыхаясь от хохота.

“Стойкому” давно пора было уходить из этой тихой гавани рядом с островком. Рано или поздно рядом могли пройти линияты с зорким впередсмотрящим или любопытным магом на борту.

Гарет долго изучал карты Келча, прежде чем принял решение устроить засаду рядом с городом Батан, который был единственным нанесенным на карту поселением на континенте Каши, к северу от Нуурата. Во-первых, он находился достаточно близко, во-вторых, в порт должны были заходить суда, на которые имело смысл напасть.

Кроме того, рядом с портом точками были нанесены на карту острова, среди которых мог спрятаться имевший небольшую осадку “Стойкий”.

Так он надеялся.

Он сообщил команде о принятом решении, и все без исключения поддержали его. Гарету было приятно, но он знал, что если не будет богатой добычи или если команда понесет тяжелые потери, он станет простым матросом.

Они подошли к континенту Каши далеко к северу от Нуурата, повернули на север и начали петлять среди островов. И тут вахтенный на грот-мачте заметил лодку.

Свободные от вахты матросы столпились на носу, чтобы поглазеть на скользившее по проливу между двумя островами длинное каноэ с двумя аутригерами и треугольным парусом из рогожи. В лодке был один человек.

На вахте стоял Техиди, который скомандовал “Стойкому” подойти к каноэ.

– Может быть, у него есть фрукты, которые мы обменяем на хлеб.

– Или обманем и дадим ему галет, – сказал один из матросов.

– Он вряд ли рассердится, – подхватил еще один матрос. – Бедняга наверняка так давно не ел мяса, что червяки в галетах просто обрадуют его.

В каноэ сидел темнокожий юноша с очень длинными, очень черными, собранными в пучок на затылке волосами, из одежды на нем была только цветастая набедренная повязка. Увидев приближающийся корабль, он схватился за веревки паруса и что-то запричитал высоким голосом.

– Похоже, он молится. И вдруг стих ветер.

Юноша бросил еще один взгляд на корабль и прыгнул за борт.

– Какого…

– Бедняга, – сказал Лабала. – Подумал, что такие корабли могут быть только у линиятов, и решил, что лучше утопиться, чем стать рабом.

– Он прав.

Гарет был уже на палубе. Техиди взглянул на него безумным взглядом, стянул штаны и рубашку и прыгнул в море.

– Ради всего святого, – воскликнул Номиос, – что он задумал?

– Решил поиграть в спасателя.

Команда подбежала к борту. Каноэ почти поравнялось со “Стойким”.

– Спустить паруса и разворот, – приказал Гарет. – Подойти к каноэ.

– Есть, сэр, – ответил рулевой, а Номиосу явно стало стыдно оттого, что не отдал такую команду сам.

– Смотрите, вот он… ему удалось схватить мальчишку.

На поверхности появился похожий на кита Техиди, держащий под мышкой яростно отбивающегося туземца.

– А парню совсем не хочется… ой! Техиди и юноша снова исчезли, оставив на поверхности только пузыри. Потом Техиди появился снова, с выражением муки на лице. На этот раз он держал почти потерявшего сознание мальчишку за волосы.

– Вот шельмец, – задыхаясь произнес он. —Ударил меня по яйцам и решил снова уйти на дно. Нужно было отпустить его.

Все расхохотались, а Гарет приказал достать из трюма грузовую сеть и подготовить балку. Парень был бесцеремонно поднят на борт “Стойкого”, а его каноэ привязано к судну.

– Что теперь? – спросил Гарет, когда Техиди перестал подпрыгивать и хвататься руками за низ живота.

– Э…– задумчиво произнес Фролн. – Он неплохо выглядит. Если нашему помощник устало совсем одиноко…

Он замолчал, увидев взгляд Техиди. Видимо, вспомнил о его силе.

– Понятия не имею, что с ним делать, – сказал Том. – Но я все равно не позволю ему утонуть.

– Ты прав,—согласился Гарет.

Юноша быстро заговорил, но никто не понял ни слова.

– Интересно, – сказал Гарет. – Мы совсем не похожи на линиятов, а он явно считает нас работорговцами. Это значит, что мы находимся в водах, в которые линияты в последнее время не заходили.

– Думаю, я знаю, что с ним делать, – сказал Лабала.

– Перестань, Лаб, – крикнул кто-то. – Мы же договорились – никаких человеческих жертвоприношений.

– А тебе не хочется поплавать с ядром на шее? – спросил Лабала. – Гарет, я не до конца постиг премудрость заклинания на понимание языков, по крайней мере не так, как настоящий маг, но я знаю, что нужно делать. Почему бы не попробовать на этом парне?

Гарет кивнул, и вскоре кок принес различные целебные растения: тимьян, розмарин, ягоды можжевельника и ромашку, Лабала начертил на палубе мелом три треугольника и выпотрошил свежепойманную рыбу.

– Из мозга в мозг… – пробормотал он, срезая верхнюю часть головы рыбы и доставая мозг размером с ноготь.

Он коснулся мозгом головы юноши, который попытался улизнуть, но остановился, увидев свирепый взгляд Лабалы.

– Теперь ты, Гарет.

Гарет послушно склонил голову.

– Если не сработает, – сказал кто-то, – вернее, если сработает, капитан будет прыгать за борти радостно плескаться в волнах.

– Заткнись, – пробурчал Лабала. – Я думаю…

Он открыл мальчику рот, несмотря на отчаянные попытки укусить его, и взял на кончик пальца капельку слюны.

– Теперь ты, Гарет.

Гарет открыл рот и почувствовал на языке палец Лабалы.

Лабала сжег целебные травы и начал произносить заклинание:

– Разум к губам, Губы к словам, Слова к ушам, Уши к разуму, Разум к губам, Губы к словам…

Он повторял заклинание снова и снова, касаясь рыбьим мозгом головы то Гарета, то мальчика.

Потом он отошел на шаг и ткнул туземца в ребра:

– Скажи что-нибудь. – Мальчик посмотрел на него сердито, и Гарет услышал его слова:

– Не прикасайся ко мне, жирный демон!

– Замолчи, – произнес Гарет на языке, которого не знал. – Не оскорбляй чародея, иначе он превратит тебя в черепаху!

Глаза парня расширились от удивления.

– Ты говоришь на нашем языке?

– Конечно, – ответил Гарет. – Иначе зачем было нужно заклинание.

– Я думал, он превратит меня в рыбу, – произнес юноша. – Ну и пусть, я все равно никогда не стану твоим рабом, я брошусь в море и утоплюсь, как только ты повернешься ко мне спиной.

– Никто не собирается делать из тебя раба! Парень горько рассмеялся:

– Так поступают все, у кого есть такой корабль. Это без конца повторяют мои вожди.

– Разве мы стали бы спасать тебя и твою лодку?

– Человек не может знать, что думает демон.

– Мы отвезем тебя в твою деревню.

– Я не покажу ее тебе, потому что ты собираешься поработить весь мой народ. Ага, теперь я понимаю твой коварный план. Ты спас меня для того, чтобы я стал приманкой и заманил мой народ в твои сети.

– С тобой невозможно разговаривать, – сказал Гарет. – Думаю, ты – сын вождя.

– Нет, мой отец – знатный человек, но не вождь. Я разгадал твой коварный замысел. Ты хочешь, чтобы я больше рассказал о своей деревне. Так вот, ты не услышишь больше ни слова.

Гарет покачал головой и отвернулся.

– И я считал себя тупым в его возрасте. Твое заклинание сработало, Лабала. Воспользуемся им, когда к нам в руки попадется какой-нибудь линият.

– А что будем делать с этим мальчишкой? —поинтересовался Кнол Н'б'ри. – Посадим его в каноэ?

– Скорее всего.

Через час туземца отпустили, загрузив его каноэ хлебом, копченым мясом, рыбой и ножами. Ему подарили даже два тесака. Гарет бросил сверху саблю со словами:

– Будет чем убивать работорговцев, когда вырастешь.

“Стойкий” отошел от каноэ, и мальчишка тут же скинул набедренную повязку и повилял худыми ягодицами.

– Полагаю, он нам не поверил, – сказал Кнол Н'б'ри, с трудом сдерживая смех.

– Думаю, ты прав, – согласился Гарет. – Забудь о нем. Пора заняться настоящим пиратством.

9

Первый корабль линиятов оказался небольшим двухмачтовиком с двумя фальконетами на юте. Команда состояла всего из десяти человек: шести линиятов и четырех рабов.

Стоявший у руля раб с тоской посмотрел налево, где маняще темнели джунгли. Если бы вахтенный линият спустился вниз или задремал, раб мог бы резко вывернуть руль, броситься за борт и попытаться преодолеть прибой и спастись от акул.

Но линияты никогда не расслаблялись. Раб в очередной раз засомневался, настоящие ли они люди. Он предпочитал считать их демонами, присланными в этот мир в наказание за грехи. Потом он подумал, что предпочел бы быть рабом людей, а не демонов, потому что видел, как линияты поступали с рабами, осмелившимися выказать неповиновение или заикнуться о свободе…

Он поежился и проверил курс. Линият смотрел на него пристально, словно читал мысли.

Потом что-то вдруг надвинулось на них из темноты. Это был какой-то корабль. Раб резко вывернул руль, поняв, что корабль подойдет к ним с левого борта, и тут громыхнули два выстрела, и фок-мачта с треском упала от направленного выше палубы цепного заряда.

Раб выпустил штурвал и попытался укрыться от качающейся на вантах мачты, и тут раздался залп установленных на носу “Стойкого” пушек, и шрапнель снесла стоявшего на вахте линията и расщепила штурвал.

В следующее мгновение были перекинуты кошки и на борту судна появился первый матрос “Стойкого”. За ним последовали вопящие, визжащие, как дикие звери, матросы с саблями, навстречу которым выбрались из каюты на палубу пятеро полуодетых линиятов. Двое были вооружены мечами, двое – пистолетами. Вооруженные пистолетами линияты прицелились и выстрелили, в ответ раздался залп из мушкетов. Линияты, издав вопль, упали на палубу замертво.

Осторожно выглянувший из-за мачты раб увидел, как вооруженный мечом стройный юноша заколол одного из линиятов, а стоявший рядом с ним великан усеянной шипами дубиной проломил череп другому. Высокий юноша что-то крикнул, и великан, отбросив дубину, бросился на уцелевшего линията. Потом на ют поднялись по трапу незнакомые моряки. Один из них занес над головой саблю, чтобы убить оставшегося в живых раба, но был остановлен другим.

Раб вскочил, высоко подняв руки над головой, и залепетал, что он не враг, что он сдается, что просит пощадить его, ради всех богов, пощадить.

Четверо рабов собрались у кормовой кабины, ожидая неминуемой гибели. Оставшийся в живых линият был привязан к трапу и с ненавистью смотрел на победителей. Главную палубу освещали пять фонарей.

– Какие будут приказы, сэр? – спросил старшина Галф.

– Освободите мачту,—приказал Гарет.—Попытайтесь развернуть временные паруса на обломке. Разверните полностью шпринтовый парус и посмотрите, сколько хлопков он выдержит. Я хочу подальше отойти от берега, мы подошли слишком близко.

– Есть, сэр. – Галф отдал приказ, и находившиеся на борту захваченного судна матросы бросились выполнять его.

– Номиос, Техиди, откройте люк, – приказал Гарет. – Посмотрим, что нам удалось захватить. Соблюдайте осторожность – мы не знаем, какой сюрприз могли приготовить линияты.

Техиди нашел киянку и принялся загонять клинья под крышку трюма, а Номиос стал перерубать найтовы.

– Что будем делать с трупами? – спросил Н'б'ри.

– Сбросьте их за борт, – приказал Гарет. —Не помню, чтобы к кому-нибудь из наших соотечественников приглашали священника.

Матросы грубо захохотали, и мгновение спустя пять тел полетели, кувыркаясь, в фосфоресцирующую воду. А еще через мгновение Гарет услышал, как жутко затрещали кости в челюстях акулы.

– Что будем делать с ним? – спросил один из матросов, подходя к линияту.

– Лабала! – крикнул Гарет. – Готовь свое заклинание.

Сначала заклинание не сработало, и Гарет стал подозревать, что линияты к нему невосприимчивы. На второй раз, когда линият чуть не откусил Лабале палец и начал плеваться в ярости, Гарет закричал:

– Потише, иначе умрешь!

– Вы все равно убьете меня, – ответил линият. – Между вами и нами может быть только война.

– Ты не такой, как я?

– Конечно нет, – ответил линият. – Могут существовать только две расы – которая правит и которой правят.

Гарет указал на рабов:

– Как они?

– Именно.

– Понятно. – Гарет повернулся к рабам,—Вы говорите на их языке?

Один раб кивнул, другие пробормотали что-то утвердительное.

– Если вы были рабами, – сказал Гарет, —я объявляю вас свободными.

Молчание, потом рабы что-то радостно залепетали. Один из них упал на колени, и матросу пришлось поднимать его на ноги.

– Мы ни перед кем не встаем на колени.

– Что скажешь на это? – спросил Гарет линията.

– Не имеет смысла, – произнес линиях. – Тыне имеешь права объявлять их не рабами, потому что они всегда останутся рабами.

– Нет! – воскликнул один из темнокожих мужчин. – Никогда. Великий господин, – обратился он к Гарету, – ты отдашь нам это существо?

– Зачем?

– Чтобы он сначала понял, каково быть рабом, а потом умер медленной мучительной смертью.

– Нет, – ответил Гарет.—Возможно, мы должны убить его, но я не позволю одному человеку поработить другого.

Он задумался на мгновение.

– Галф!

– Сэр!

– Отставить на время приготовления к плаванию.

Он увидел на главной палубе две небольшие шлюпки.

– Ты, ты и ты, – сказал он матросам. – Приготовить шлюпки к спуску. Во вторую положите достаточно воды и еды на неделю.

Он повернулся к линияту и заговорил на его языке:

– Тебя мы посадим сейчас в одну из шлюпок… а на рассвете отпустим этих четверых рабов на свободу. Я хочу кое-что узнать у них, так что у тебя будет время уйти. Если они решат преследовать тебя или ты не доберешься до берега, значит, такова твоя судьба.

– Не ожидай жалости, если наши пути снова пересекутся, – зловеще произнес линият. – На твоем месте я не стал бы так поступать.

– Я не жду жалости от тебя, – сказал Гарет. – Не считаю себя дураком.

– Сэр, давайте половим акул на его задницу, – предложил один из матросов.

– Нет, – несколько неохотно произнес Гарет и вдруг услышал громкий крик из открытого люка, за которым последовал такой же громкий смех.

Матросы столпились у люка, из которого появился Номиос с разочарованием на лице, а следом за ним – улыбающийся Том Техиди.

– Поздравляю, мой капитан, – сказал Техиди. – Теперь ты владелец пяти долей лучших сушеных фруктов.

Матросы разочарованно застонали, а один из них выпалил:

– И за это нас едва не убили? Лабала расхохотался.

Гарет криво усмехнулся.

– По крайней мере, мы учимся быть пиратами и не нести потерь, – сказал он. – Кроме того, будет что пожевать, пока дожидаемся очередного урока.

Через два часа встало солнце, и четверо рабов направились на шлюпке к далекому берегу.

У Гарета немного кружилась голова: двое рабов были из разных племен, и теперь в его голове переплетались три языка. Он понимал их речь, но ничего не знал о самих людях, кроме того, что они были захвачены где-то на территории Каши. Карты Гарета не были достаточно подробными, кроме того, рабы не умели их читать и говорили только, что взяли в плен их на побережье, а потом продали линиятам, которые были на захваченном корабле.

Гарет спросил, была ли команда одновременно владельцами судна. Только один из рабов понимал, что значит владеть собственностью, и сказал, что, по его мнению, линияты не были владельцами, но он не знает, чьи приказы они исполняли.

Гарет проводил взглядом направлявшуюся к берегу шлюпку и повернулся к Фролну:

– Мы отведем эту плевательницу к островам, мимо которых недавно проходили, и там попытаемся отремонтировать. Может быть, нам удастся отыскать достаточно прямое дерево для новой мачты.

Гарет старался не думать об очевидном. Вторая добыча должна быть более ценной, иначе команда решит, что капитану не сопутствует удача.

Им удалось заменить мачту на захваченном судне, хотя связанные вместе сырые стволы можно было считать не более чем временной конструкцией. Пятеро матросов, назначенных на судно линиятов, попросили Лабалу сотворить заклинание на хорошую погоду. Он тихо признался Гарету, что понятия не имеет, как колдовать, но произнес несколько непонятных слов над морскими раковинами и раздал их матросам.

– По крайней мере, это поможет им сохранить храбрость на случай шторма.

Гарет подумывал о том, чтобы назвать судно “Косирой”, потом решил, что она заслуживает гораздо более серьезного корабля, присвоил ему название “Добрая надежда” и отправил болтаться между Батаном и Нууратом под видом рыбацкого судна.

Он не знал, едят ли линияты рыбу и был ли на судне опознавательный знак, подобный фонарю Луинеса. Он обыскал “Добрую надежду” от киля до клотика и не нашел ничего магического, Лабала тоже ничего не почувствовал.

“Стойкий” был едва виден на горизонте, и два матроса на топе постоянно следили за мачтами “Доброй надежды” в подзорную трубу.

На третий день на мачте “Доброй надежды” поднялся сигнальный флажок, сообщавший, что замечено судно, и “Стойкий” поднял все паруса.

– Капитан, – сказал стоявший у люка матрос. – На судне ничего нет, кроме перьев.

Гарет старался ничем не выдать своего волнения.

– Да, сэр, перья, сэр, – продолжил матрос и показал ему горсть ярких перьев. – Полагаю, их можно использовать для украшения шляп или платьев.

Это могло бы показаться смешным, по крайней мере всем, кроме Гарета, если бы на палубе не лежали три мертвых тела и если бы Гарет не чувствовал, как неотвратимо истекает срок его капитанства.

Захваченное ими судно было больше “Стойкого” – широкое, двухпалубное, трехмачтовое, с прямоугольными парусами, вооруженное шестью пушками. Команда отчаянно сражалась, и только горсть раненых линиятов осталась в живых, и сейчас они стояли на палубе под охраной матросов “Стойкого”. Около дюжины рабов толпились в другом конце палубы и смотрели на бывших хозяев с нескрываемой ненавистью.

“Почему они так яростно защищали перья? – недоумевал Гарет. – Перья были волшебными? Использовались в религии? Неужели существовали настолько странные люди, чтобы поклоняться перьям?”

Из трюма раздался крик, и по трапу, отодвинув матроса, поднялся Кнол Н'б'ри.

– Я решил немного разгрести перья, – сообщил он, – и обнаружил под ними балласт.—Он протянул Гарету прямоугольный, завернутый в мешковину слиток, явно очень тяжелый. —Быть может, линияты – воплощение аккуратности, но я никогда не видел, чтобы балласт заворачивали как подарки. Поэтому я развернул один слиток.

Он сбросил обертку, и золото заблестело в лучах заходящего солнца. Команда восторженно закричала.

– Ими покрыта половина днища, – сказал Кнол, подбрасывая слиток. – Вероятно, переплавленные сокровища, захваченные в Каши. Теперь понятно, почему корабль плыл как наваливший в штаны человек, да? И почему они так отчаянно сражались.

Гарет почувствовал, как каждая мышца его тела расслабилась от облегчения.

Уже были подготовлены три шлюпки для линиятов и бывших рабов, когда один из них подошел к Гарету.

– Командир, – сказал он и поклонился. Это был крупный, осанистый мужчина с бритой головой, и Гарет мгновенно задумался, почему его бывшие хозяева не избавились от него раньше. Предполагалось, что рабы могли только ползать у ног хозяев.

– Я слышу тебя, – ответил Гарет на языке мужчины, который узнал всего за час до того.

– Мы благодарим тебя за свободу и лодки, но большинство из нас родом из глубины континента, куда ведет великая река к западу отсюда. Я примерно знаю, где мы находимся, потому что научился понимать положение солнца, а потом изучил компас и карты линиятов, как многие из нас учились матросскому ремеслу у мерзавцев, которым вынуждены были служить. Кстати, меня зовут Дихр. Мы были врагами долгие годы, кроме того, многие из нас были в рабстве уже много лет, наши женщины вышли замуж, а наши дети давно перестали оплакивать нас, возможно, даже забыли наши имена.