Текст книги "Истории про Петру"

Автор книги: Кристийна Касс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Как мы с папой ходили в магазин

Сегодня мы ходили с папой в магазин. Только папа и я, без мамы. У мамы готовился обед, а молоко закончилось. Так что мне позволили пойти вдвоём с папой за молоком и другими продуктами.

Ходить с папой в магазин так здорово. Он всегда покупает мне леденцы на палочке или лакрицу, даже тогда, когда у меня совсем не конфетный день.

– Только маме не говори, ладно, – всегда предупреждает папа. А я и не говорю. Мама иногда сама догадывается, если я забываю вытереть рот рукавом.

Мне разрешили написать список продуктов. Я очень хорошо умею писать списки. Мама тоже так считает. Те, которые насмешили маму больше всего, она хранит. На холодильнике у нас висит уже несколько штук. Я не понимаю, почему я должна каждый раз писать новый список, когда старых ещё полно.

Но ничего, мне не трудно, могу написать и новый. Мне нравится писать. Но иногда трудно записывать длинные слова.

– Купите замороженные вареники с вишней и сметану, – сказала мама. – Это будет нам завтра на ужин. Завтра у меня не будет времени готовить.

– Как там было? – спросила я.

– Замороженные. Вареники. С вишней. И сметану, – раздельно сказала мама.

– ВАРЕНИ СВИНЕЙ МАНУ, – написала я. – Что ещё?

– И пакет молока, конечно, – сказала мама. – Обезжиренного молока. Запиши.

– ПАКЕТ, – написала я. – Дальше как, МА или МО?

– Да, и ещё десяток яиц и три масляных булочки в коробке, – перебила меня мама. – ЯИЦ…

ЯИЦ…

– …И три масляных булочки. Ну, всё записала?

3 МАССЛЯ…

– Какое масло? – спросила я.

– Масляных булочек, – сказала мама.

Тут у неё убежал соус, и мама сказала, чтобы мы пошевеливались, обед скоро будет готов.

К счастью, магазин у нас близко.

Папа спросил, что нужно купить. Я ответила, что конфет, но папа засмеялся:

– Давай-ка лучше сюда свой список.

– Варени свиней и ману? – сквозь смех прочитал папа. – Варенье для свиней? Ману?

Я сказала, что это не варенье для свиней, а что-то другое, но я не помню что.

– Кажется, что-то с вишней.

Папа решил, что это варенье с вишней, и мы купили одну банку. Он снова заглянул в список.

– Ману? Какую ману?

Мне показалось, что это манка. И мы купили манную крупу.

– Пакет какой-то ещё нужен, – прочитал папа. Пакет М? Мусорный пакет?

Я не знала.

– Ты что, ничего не помнишь? – спросил папа и положил в корзину обычный пакет и рулон мусорных пакетов.

– Яиц, – прочитал папа. – Наконец-то, хоть что-то написано ясным русским языком. Папа положил в корзину коробку яиц.

– И ещё 3 массля, – продолжал папа. – Хе-хе, это, наверное, маслята! Но поштучно они не продаются. Может, это 3 килограмма?

– Три коробки! – вспомнила тут я.

Папа решил, что мама хочет попробовать новый рецепт с грибами. Но маслят не было, поэтому мы купили шампиньоны.

Потом он ещё положил в корзину каждому по маленькой шоколадке, хотя их в списке вообще не было, и день сегодня был вовсе не конфетный.

Папа объяснил, что это нам в награду зато, что мы справились с таким сложным списком. Но после шоколадки рот лучше всё-таки вытереть.

– И маме об этом знать не обязательно, верно?

У мамы уже был накрыт стол, и она взяла у папы пакет с продуктами.

– А где же молоко? – вскоре спросила она.

– Какое молоко? – удивился папа. – Ты не говорила купить молока.

Мама сказала, что за этим она и посылала нас в магазин. Ну ладно, попьём воду.

– Вишнёвое варенье? – изумилась она. – Что мне с ним делать? Я только недавно купила клубничное. И мусорные пакеты? Манка? Грибы?

Мама решила, что мы, наверно, случайно унесли чей-то чужой пакет, но когда я протянула ей список покупок, она прочитала его и закивала головой.

– Всё ясно! – сказала она. – Следующий раз я просмотрю твой список или пойду в магазин вместе с вами.

Мама сказала, что, может быть, всё же успеет сделать завтра омлет с грибами, это не займёт много времени. И папа согласился, что это отличная мысль. А я добавила, что сегодня можно приготовить вишнёвый манный мусс. Маме эта идея понравилась ещё больше. И хорошо, что мы догадались купить мусорные пакеты, они как раз закончились.

Из-за чего стоит плакать

Кто из вас знает, из-за чего стоит плакать маленькой девочке? Вот я, например, не знаю.

Однажды, когда собака тёти Анны откусила голову моей кукле, я плакала немножко. Не то, чтобы эта кукла мне очень нравилась, но поплакать-то ребёнку надо, если у его куклы откусывают голову.

– Не плачь! – сказала тетя Анна. – К счастью, это не самая твоя красивая кукла.

Тётя Анна обещала купить мне новую куклу. И тогда мне расхотелось плакать.

А в тот раз, когда я споткнулась об край ковра и с грохотом приземлилась на четвереньки? Я ушибла коленку и набила синяк. Тогда я опять плакала.

Мама подула мне на коленку и утешила:

– Это всего-навсего маленький синячок, не надо плакать. Хорошо, что кость не сломалась.

И я перестала плакать и стала есть мороженое, потому что мама знала, что мороженое – лучшее средство для лечения синяков.

А еще однажды мы с бабушкой пошли покупать в киоске леденец на палочке, и я уже на улице достала из кармана свой кошелёк и насчитала точные деньги. Тут монетка выпала у меня из руки и покатилась прямо к канализационному люку. Мы с бабушкой только и успели увидеть, как монетка проскользнула в решётку. Конечно, я снова стала плакать.

– Да что ты плачешь из-за одной монетки, – сказала бабушка. – Хорошо, что весь кошелёк туда не провалился.

Бабушка дала мне две новые денежки – одну, чтобы положить в кошелёк, а вторую – чтобы купить леденец. Тогда я снова повеселела.

– Такие большие девочки ведь не плачут! – говорит иногда папа, когда на меня находит плаксивое настроение. Или говорит:

– Слушай, ну уж из-за этого не стоит плакать!

Например, когда я в субботу утром забыла посмотреть свою детскую передачу.

Из-за чего тогда вообще стоит плакать, думаю я.

Неужто стоит плакать только, когда собака съест самую красивую куклу целиком?

Или когда упадёшь и сломаешь обе ноги?

Или только когда в канализационный люк упадут все деньги, накопленные за десять лет?

Я спросила у папы, из-за чего, по его мнению, стоит плакать.

Папа задумался, долго смотрел в потолок и чесал нос, потом сказал:

– Ну уж точно стоит, если у ребёнка умрёт собака. Из-за этого можно и поплакать.

Тогда я сильно обрадовалась, хотя смерть собаки почти что самое грустное, что можно себе вообразить.

И теперь я почти уверена, что папа наконец-то купит мне собаку. Иначе зачем он так сказал?

Нет!

У моей мамы такой характер, что всегда, когда я хочу сделать что-то, что маме не нравится, она говорит «нет». А когда она заставляет меня делать то, что мне не нравится и я говорю «нет», то мама всё равно говорит «да».

Если я спрашиваю у мамы в магазине, купим ли мы конфет, мама отвечает:

– Нет, у тебя сегодня не конфетный день.

Или если я спрашиваю у мамы, можно ли мне накрасить ногти её лаком, она говорит:

– И речи быть не может! Ты мне тут всё измажешь!

А вечером, когда я ещё вообще не хочу спать и у меня нет настроения чистить зубы и идти в туалет, мама говорит:

– Пойдёшь-пойдёшь, и без всяких разговоров!

Почему мамы могут командовать детьми, а дети мамами не могут? Я спросила у мамы об этом, она засмеялась:

– Когда-нибудь ты поймёшь. Вот вырастешь большая и будешь командовать своими детьми.

Но мне пришла в голову идея получше.

Когда я вырасту, я буду командовать мамой!

Вот мама захочет посмотреть по телевизору новости, а я скажу:

– Не пойдёт! Будем смотреть по видео сказку «Шиповничек».

А если мама захочет сварить на обед картошку и сделать мясной рулет, я скажу:

– И речи быть не может! Я хочу сейчас блинчиков с мороженым и шоколадными пуговками.

Захочет мама на рынке купить, как всегда, морковку и брюкву для овощного супа, а я в это время увижу дядю, который продаёт котят.

– Нет, – скажу я, – сегодня мы купим котёнка.

– Не-е-ет! – заноет мама, а я скажу «да» и куплю сразу всех десятерых котят.

Разумеется, мне можно будет брать все мамины лаки для ногтей хоть каждый день, и пусть мама ворчит, сколько угодно, и топает от злости ногами.

Я буду без разрешения брать мамину помаду, тушь и румяна и раскрашу себя всю таким толстым слоем, как сама захочу. Иногда я буду учиться на маме делать макияж и причёски. А если она не будет себя хорошо вести, а будет только дёргаться и не захочет сидеть на одном месте, пока я буду подстригать ей чёлку зигзагом, то я её поставлю в угол.

Да, именно так и будет, когда я вырасту и стану большая. Но мне нужно всё это записать, чтобы не забыть, что я должна делать. Думаю, что лет через 50 я ужасно рассержусь, если забуду посмотреть вместо новостей «Шиповничек» и отправить маму печь блинчики и купить на рынке целую сумку котят, покрасить ногти лаком и подстричь маме чёлку зигзагом.

Только я пока не умею еще писать длинные слова и предложения. Не знаю, скажет ли мама «нет», если я попрошу её всё это записать. Если я пообещаю ей без разговоров сходить в туалет, помыться и лечь спать?

Как мы с Шариком ходили на озеро

Вчера мы с мамой и папой ходили на пляж к озеру. Мама сложила в сумку сырные булочки с ветчиной и огурцом, а папа уложил маску и трубку, чтобы плавать под водой и рассматривать рыбок, ракушки и водоросли.

Я взяла с собой Шарика. Это моя игрушечная собачка. Мама сказала, что такую большую игрушку нельзя брать с собой на пляж, потому что в сумке нет столько места и что на пляже моя собачка вся изваляется в песке. Но мне хотелось показать Шарику озеро, ведь он никогда не был на пляже. Я тайком запихала его на самое дно пляжной сумки, правда мне пришлось для этого вытащить оттуда наши полотенца, чтобы Шарик смог поместиться.

На пляже на стене туалетного домика был такой значок, где была нарисована собака и красная черта. Я спросила у папы, что этот знак обозначает, и папа пояснил:

– Это значит, что на этот пляж нельзя приводить собак.

Мне было так обидно, что я напрасно взяла с собою Шарика.

На пляже было страшно много народу. Негде было даже разложить наше большое одеяло, и место нашлось только у самого леса. Мама сначала не захотела расстилать одеяло у леса, потому что там было мало солнца. А папе понравилось, что мы будем немного в тени. Иначе станет слишком жарко и можно получить солнечный удар.

Я тоже подумала, что рядом с лесом будет очень здорово. Там на песке гораздо больше муравьев, чем на остальном пляже. Классно было их разглядывать.

Я покрошила им булочки, но мама сказала, что муравьев подкармливать нельзя. Но я же не специально их подкармливала, это просто булочка крошилась на одеяло.

Папа сразу же собрался купаться и позвал меня с собой, но у меня как раз были другие дела, и папа пошел плавать один в маске и с трубкой. Я смотрела, как один муравей тащит наклейку от апельсина, и гадала, что он будет с ней делать? Может, он хотел смастерить из нее крышу на своей даче.

– Бррр! – сказал папа, выйдя из воды.

Вода была холодная, солнце спряталось за облаками, и папа дрожал.

– Ты рыбок видел? И ракушки с водорослями? – спросила я папу.

Но он ответил, что вода была совсем мутная, и он разглядел только трусы в горошек у какого-то дедули, когда подплыл к нему очень близко.

– Где мое полотенце? – спросил папа у мамы, немного порывшись в пляжной сумке.

– Оно там, в сумке, – ответила мама. – Не можешь найти, что ли?

– Да нет его тут, я уже несколько раз смотрел, – сказал папа, у него зуб на зуб не попадал от холода.

Мама сказала, что если папа не может найти своё полотенце, то она может одолжить ему свое. Но папа возразил, что маминого полотенца в сумке тоже нет, там есть только одна большая лохматая собака.

Тут мама посмотрела на меня и спросила, что, мол, девочка, это твои проделки. И я ответила, что мне так сильно хотелось взять с собою Шарика, но он никак не хотел помещаться в сумку.

– А почему же ты тогда с ним не играешь, если уж так хотела взять его с собой? – спросила мама.

Я сказала, что на пляже собаки полностью запрещены дорожным знаком, и я не хочу, чтобы нас всех из-за Шарика посадили в тюрьму.

Мама засмеялась и сказала, что я маленькая смешная девочка. Она совсем на меня не сердилась, а вот папа решил, что ничего особенно весёлого нет, потому что ему было холодно, и губы у него посинели. Он взял моего Шарика и обтёрся им, но тут я рассердилась и сказала, что по закону так делать уж точно тоже запрещено.

Всё оставшееся время мы провели, сидя в одежде на одеяле – ждали, пока выглянет солнце, ели булочки и гоняли муравьёв. Мама сказала, что в следующий раз она точно не захочет снова стелить одеяло прямо на муравейник.

Но тут она как раз-таки и ошибалась. Муравейник был от нас в нескольких шагах. Я нашла его между двух берёз, когда заползла в него вслед за тем муравьём, который тащил на спине наклейку от апельсина.

Обратная сторона хобби

Был вторник, вечер. Папа и дядя Андрес вернулись из тренажёрного зала.

– Петра, ты уже большая девочка, и тебе пора уже начинать заниматься спортом, – сказал папа.

– Пошли следующий раз с нами качаться!

– Я не смогу поднимать гантели, – ответила я. – Я для этого ещё слишком маленькая.

Папа и дядя Андрес стали смеяться.

– Если бы ты ходила с нами пару-тройку раз в неделю в тренажёрный зал, то и у тебя бы выросли большие мускулы, – сказал дядя Андрес и щипнул меня за руку. – Может, не такие большие, как у нас, но всё-таки такие, что ты запросто могла бы выжимать гантели.

Я сказала, что не хочу большие мускулы. И чтобы ноги были волосатые, как у папы и дяди Андреса, я тоже не хочу. А вот плавать было бы здорово. Когда я вырасту, я стану русалкой, ведь ужасно красиво, когда длинные волосы полощутся в воде.

– Плавание – это отличное хобби, – согласился и дядя Андрес. – Но про длинные волосы можешь забыть. Ни у одного знаменитого пловца нет длинных волос, потому что они мешают.

– Да, почти что все известные пловцы лысые, – сказал папа. – Потому, что это уменьшает сопротивление воды. Ты знаешь, что такое сопротивление воды?

Я сказала, что пусть это будет что угодно, но я, наверное, не буду пловчихой.

– Жалко, – сказал дядя Андрес. – Тебе бы очень пошло быть лысой.

– Ты совсем глупый, – сказала я. – Побрей себе голову налысо, если хочешь! А я буду скакать верхом!

– Да, давай, – похвалил папа и скривил губы. – Ты, конечно же, не против иметь ноги колесом?

Я не знала, как это ноги бывают колесом. И тогда папа сказал, что у людей, которые с самого детства скачут верхом, ноги становятся кривыми.

– Чем кривее ноги, тем лучше наездник, – сказал папа.

– И тем лучше он держится на лошади, – добавил дядя Андрес. – Когда наездник сидит на лошади, никто и не замечает, что ноги у него колесом. Но увидишь, что будет, когда он встанет или пойдёт!

Я подумала, что мне как-то не хочется скакать верхом. Я не хочу ни ноги колесом, ни большие мускулы, ни волосатые ноги, ни лысую голову.

– Ну, а баскетбол? В нём, наверно, нет ничего плохого, – вдруг вспомнил папа. – Баскетболисты высокие и стройные, и ноги у них обычно прямые. Они целыми днями стучат мячом и забрасывают его в корзину. Это же здорово, что думаешь?

Я считала, что баскетбол и в самом деле очень даже здорово. Для того чтобы стучать мячом, совсем не обязательно иметь большие мускулы или быть лысым.

– Только они обычно очень высокие, метра два и даже больше, – предупредил дядя Андрес. – Баскетболисты ещё в детстве очень вытягиваются, – больше, чем другие. Спроси у любого двухметрового человека, чем он увлекается. Могу поспорить, что почти все они играют в баскетбол.

Я не хочу вырасти двухметровой. Я считаю, что я сейчас как раз подходящего роста. И когда я однажды пойду в школу, я не хочу быть выше всех детей и всех учителей. А то меня сразу отдадут учиться в институт.

– А вот, например, толкатели ядра не должны быть высокими, – сказал тогда папа и засмеялся. – Достаточно того, что ты сможешь толкать ядро дальше, чем остальные.

– Для этого надо быть, конечно, сильной, – сказал дядя Андрес. – Ты должна быть большая, толстая и мускулистая. Тебе надо прямо сейчас уже начинать набирать вес. Подумай, как классно, если ты каждый день сможешь есть столько мороженого, гамбургеров, картошки-фри и пить столько лимонада, сколько захочешь.

Папа и дядя Андрес опять засмеялись, а мне было вообще не смешно. Мне казалось, что папа и дядя Андрес смеются надо мной.

К счастью, домой пришла мама. Я была уверена, что она сможет придумать мне хорошее хобби.

– Угадайте, что я принесла! – крикнула мама уже из прихожей. – Гамбургеры, картошку-фри и лимонад! А на сладкое – мороженое!

Папа и дядя Андрес совсем зашлись от смеха. И вот тут я разозлилась. Я ничего не сказала, а только показала папе и дяде Андресу язык, прошмыгнула мимо мамы в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Я слышала, что папа и дядя Андрес всё смеются и смеются. А мама, наверное, ничегошеньки так и не поняла.

Папа сдаёт кровь

Мой папа очень храбрый человек. Он не боится заходить в тёмную комнату, ездить на велосипеде без рук и пить горячий-прегорячий кофе. Поэтому, когда он однажды увидел в газете объявление, что приглашают сдавать кровь, то сразу сказал, что это как раз и есть очень подходящее для него новое хобби.

Мне стало интересно, как сдают кровь.

– Это выглядит примерно так, что у здорового человека берут немного крови и отдают больному, – объяснила мама.

– А как берут кровь? – допытывалась я. – Это больно?

Один раз я так ударилась, что из носа пошла кровь, и мне было очень больно. Я вовсе не хотела, чтобы папе тоже разбили нос.

– Того, кто сдаёт кровь, называют донором, ему протыкают руку иголкой, и из этой крохотной дырочки по тоненькому шлангу бежит кровь и собирается в маленький пакетик, – объяснил папа. – Это совсем не больно, только чуть-чуть щипет. Но я потерплю, я же как никак мужчина!

Мама рассказала, что после того, как человек сдаст кровь, ему предлагают кофе и печенье. Я сказала, что я тоже могла бы отдать немножко крови за несколько печенюшек, но мама засмеялась и сказала, что детям, может, дадут печенье и просто так.

И мы все втроём отправились в донорский центр. Мама решила поехать вместе с нами, чтобы вести машину, потому что потом у папы может закружиться голова.

– Да что ты волнуешься! – сказал папа. – Вы, женщины, всегда беспокоитесь по пустякам.

Но всё же он разрешил маме ехать вместе с нами, чтобы «позаботиться о маленьких, падающих в обморок девочках». Мне было очень интересно поехать и посмотреть на маленьких падающих в обморок девочек.

Но я не увидела ни одной такой. Зато у папы голова закружилась тут же, как только он увидел в донорском центре всех, кто лежал на кушетках, и к рукам у них были прикреплены трубочки. Папа побледнел, его стало слегка покачивать, и мама взяла его под руку.

Тут пришла приветливая тётя в белом халате, усадила папу и сказала, что теперь ему нужно полчасика спокойно отдохнуть.

Папа поблагодарил тётю, и вскоре из бледного стал красным. Потом он сразу заторопился уходить. Он сгрёб с тарелки всё печенье, и мы пошли.

По-моему, сдавать кровь это не так уж и страшно. И всё прошло так быстро, что я даже не заметила как. Я бы проделывала это хоть каждый день, но мама сказала, что детей не берут в доноры. И папа ещё сказал, что делать это нужно не чаще, чем пару раз в год.

Это я очень хорошо поняла. Иначе бы всё печенье на свете скоро закончилось.

На даче

Как-то в выходные я ездила на дачу. С собой я взяла, конечно, маму и папу, и нашу машину, и очень много всякого-разного. Папа решил взять с собой удочку и резиновые сапоги и ещё игровую приставку к телевизору. Мама захотела взять с собой все наши спальные мешки и корзинки для грибов, и большую печку, в которой сушат грибы.

Мне хотелось взять с собой свой новый велосипед, который мне летом подарила бабушка, но папа и мама сказали, что он не поместится в машину. Поэтому я взяла с собой только своего лохматого Шарика.

Каждый год мы ездим на какую-нибудь съёмную дачу. Иногда ехать до дачи всего ничего, иногда ужасно долго. В этот раз мы ехали долго. Я немного рассердилась из-за того, что надо так долго сидеть в машине, и в конце-концов мне вообще расхотелось на дачу.

Но как только я подумала, что сейчас стану совсем сердитой, мы как раз приехали, и настроение у меня разом улучшилось.

Рядом с нашей дачей было ещё несколько других дач. Мама сказала, что все дачи одинаковые, но мне показалось, что наша была всё же немножко лучше, чём другие.

Мама и папа стали заносить в дом сумки и корзинки для грибов, и спальные мешки, и сушильный аппарат, и удочку, и резиновые сапоги, и игровую приставку, и всякие другие вещи. Тут мама сказала:

– Ого! Здесь есть даже простыни! Напрасно я везла с собой спальные мешки! – и отнесла их обратно в машину.

Вскоре папа сказал:

– Ёлки-палки! К этому телевизору приставку не подключить и в гонки не поиграть! Я совершенно напрасно взял с собой «Нинтендо»!

Мама сказала, что папа пусть рулит сколько душе угодно уже в воскресенье, когда будем возвращаться домой. А на даче есть чем заняться, кроме как играть в гонки и смотреть телевизор.

– Например, удить рыбу! – сказал папа.

– И пойти за грибами! – сказала мама.

– И купаться! – сказала я. Но мама и папа ответили, что вода в озере сейчас слишком холодная и не годится для купания. Да к тому же на улице ветрено и сыро, и скоро наверняка польёт дождь.

Маму не интересовала рыбалка, а папу не интересовали грибы. Так что они договорились, что папа пойдёт ловить рыбу, мама пойдёт собирать грибы, а я сама решу, с кем из них мне идти.

Я пошла с мамой за грибами. Мы взяли корзины для грибов, книгу про грибы и нож и зашагали в лес. Я почти сразу нашла несколько больших грибов, но мама сказала, что они слишком старые и склизкие, и такие не стоит собирать. Мне чаще попадались старые и склизкие грибы, и мама тоже находила только старые и склизкие грибы.

– Кажется, я совершенно напрасно взяла с собой сушилку для грибов, – сказала мама.

Когда мы шли по берегу озера уже обратно к даче, я на одном сосновом пеньке увидела очень много маленьких сухих грибочков. Мама стала смотреть по книге, что это за грибы, но не нашла и сказала, что нельзя собирать грибы, про которые ничего не знаешь.

– Можно я возьму один грибочек для белочки? – спросила я, и мама сказала, что можно.

Папа был ещё на рыбалке, когда мы с мамой вернулись на дачу. Мама стала готовить еду нам, а я стала готовить еду белке. Я с этим быстро справилась – только положила грибочек на карниз и стала ждать белочку.

Вскоре к окну прилетела синичка. Она стала клевать своим клювом грибочек. Тут прилетела ещё одна синичка, а первая улетела. Вторая синичка тоже стала клевать гриб.

– Мама, птички клюют белочкин гриб! – сказала я маме. Мама пришла, чтобы посмотреть на птичек, и сказала, что можно покрошить птичкам булки. Мама дала мне кусочек булки, и я раскрошила его на карнизе.

Потом на карниз прилетело уже несколько синичек. Они стали клевать булку.

И вот тут появилась белочка! Она вскарабкалась прямо на карниз и легонько понюхала гриб. У белок нету книг про грибы, но мама сказала, что белки сами знают, какой гриб хороший, а какой плохой. Белочка проворно схватила гриб в рот и исчезла. Я очень обрадовалась, что белочке понравился мой гриб. Я назвала белочку Накси.

И тут с рыбалки вернулся папа. Без единой рыбки. Папа сказал, что на озере был такой сильный ветер, что он не решился далеко заплывать на лодке.

– Кажется, я совершенно напрасно взял с собой удочку, – сказал папа.

Мама сказала, что еда уже скоро будет готова, но если я хочу, то мы с папой можем сходить принести белочке ещё один гриб. Она объяснила папе, как найти старый сосновый пень, и дала нам с собой самую маленькую корзиночку.

Это было очень разумно, что мы собрали с пня эти грибы, потому что как только мы вернулись, начался дождь. А то и эти грибы стали бы старыми и склизкими, и даже белка не захотела бы их есть.

Я положила за окно ещё один гриб и снова накрошила птичкам булки.

Мы сели за стол. Стол стоял возле окна, так что нам было видно, как птички прилетают и клюют. Тут прискакала Накси, попробовала новый гриб и унесла его.

Все выходные лил дождь, и дул сильный ветер, и ни у кого из нас не было настроения идти на рыбалку или за грибами и уж тем более купаться. Вместо этого мы ходили в баню, смотрели телевизор и кормили птичек и белок. Мы смотрели, как они снуют за окном туда-сюда и радуются еде. И папа сказал, что жить на даче всё-таки очень здорово, даже если и не поиграть в приставку.