Текст книги "Единственное спасение (ЛП)"
Автор книги: Кристина Золендз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Пронаблюдав, как уходит Шейн, я попрощалась с Итаном и направилась домой. Я переоделась для пробежки, и остаток дня провела, бегая в парке. Погода была ясной, 60 градусов (примерно 15 по Цельсию), воздух наполнен запахами ранней весны от деревьев. Я мысленно напомнила себе съездить в дом родителей Леа за байком, погода определенно становилась подходящей. Я бегала, пока не почувствовала изнеможение в ногах и пока не стемнело.
Когда я вернулась в квартиру, на часах было 5, а телефон требовал обратить на него внимание. 10 смс и 3 голосовых сообщения от Леа и в каждом сообщалось, что я обязана приехать в «Бузер», потому что все собирались выпить. Ничего нового? Эти люди только тем и занимаются.
Пасс. Не сегодня. Никаким образом я не хочу наблюдать, как Шейн бьется в истерике из-за нас с Итаном или развлекается с девицами. Я приняла душ, и прямо завернутой в полотенце плюхнулась на матрас и отключилась.
Гудение, разносившееся эхом по черепу, пробудило меня от мертвого сна. О, ну что за сюрприз, мой телефон. Опять. В темной комнате я нажала на экран и увидела лицо Леа. Я сильно ударила по нему.
– Чего ты хочешь? ― простонала я, – Я сплю.
– Выбирайся из кровати и приходи сюда. И надень что-нибудь… распутное.
– Что? Зачем? Нет… я сплю. Отстань от меня.
– Ты должна притащить сюда свой зад прежде, чем Шейн пойдет домой с первой попавшейся снятой шлюхой! ― прошипела она в трубку. Пузырек ревности начал подниматься в животе, заставляя меня подскочить. Что за черт?
Ладно. Обычное поведение для Шейна. Мне на самом деле не стоит ревновать, это же Шейн. Гребаный черт, я ревную.
– Скоро буду.
Бесполезно пытаться отрицать. Я даже с собой не могу оспорить эти чувства. Я хотела быть той шлюхой, которую он притащит домой. Веками была правильной и нравственной и получила разбитое сердце, и после встретила Шейна Макстона и выбросила всю эту этику в окно. Я собиралась насладиться этим. И не собиралась снова встретиться со своим ангелом на небесах, а отправиться прямо в ад.
Доходящие до колена черные сапоги на шпильках, узкие, низко посаженные джинсы, короткий топ, дикие черные волны волос и помада цвета темно-красного вина, в таком сногсшибательном виде я направилась в бар.
Желудок упал, когда на глаза попался Шейн с шикарной брюнеткой на коленях. Он мог хоть раз выбрать не шикарную, а простой среднячок? Почему они обязаны выглядеть как супер-модели? Бабочки в животе ударяли по внутренностям, проклиная и ругая меня. Горячие всплески адреналина пронзали грудь, и пальцы задрожали. Он сидел в центре группы, тупо уставившись на полупустую бутылку пива. Одна его рука играла с этикеткой на бутылке, отдирая ее. Другая расположилась на пустом стуле рядом, он не прикасался к девушке на коленях.
Шлюха с другой стороны уткнулась ртом ему в шею. Наблюдая, как ее язык высовывается между ярко-розовых (да, я сказала ярко-безумно-розовых) губ, я чуть не поперхнулась собственным сердцем, пытающимся выблевать себя из моего рта.
Я стояла парализованная, пытаясь обработать неразбериху обрушившихся эмоций, кричащих в длинных, темных и пустых коридорах моих внутренностей. Проклятье, я ненавидела то, что этот человек заставлял меня испытывать, но, Боже, я чувствовала себя человеком, живой.
Вокруг стола протекал разговор, в то время он сидел незатронутый ничем и никем, будто его и не было. Алекс сидел с другой стороны от него, просунув палец в рубашку официантке, стоящей рядом и хихикающей. Брейден, Итан, Коннер и Леа сидели спинами ко мне и вели горячие беседы, размахивая руками. Такер как пес, пьяными глазками уставился на шлюшку Шейна и тыкал ей в руку, чтобы привлечь внимание.
Затем Шейн меня заметил. Будто пытаясь запомнить каждый контур, его глаза бродили по каждому сантиметру моего тела, пока не зафиксировались на моих глазах, его губы приоткрыты. Его лицо было напряженным и страдальческим; он был так чертовски прекрасен, что у меня перехватило дыхание. Я проигнорировала его взгляд, потому что, по правде говоря, он заставлял мое дурацкое сердце трепетать, а колени слабеть. И давайте не будем думать о том, как я представляла, что могла бы проделать языком или как мне хотелось прокричать шлюшке, чтоб она убралась с его колен.
– Ух ты, вот это красивый вид. При…вет, Грейс, – выкрикнул Такер. Все повернули головы и улыбнулись.
Кроме Шейна, который поднял пива и пьяно прокричал.
– Эй, парни, только посмотрите кто это, гребаный Святой Грааль среди кисок, – он направил мне глупую пьяную ухмылку и допил остаток пива. Ой-ой.
Алекс протянул руку и толкнул его в плечо.
– Что за нахрен с тобой сегодня происходит, придурок? Садись, Грейс, не обращай внимания на Шейна, думаю у него месячные.
Леа придвинула стул и села напротив меня и Шейна в тот момент, когда он затолкал язык в горло девушки. Я чуть-чуть умерла там, прямо в тот момент. Умерла.
Официантка, прилипшая к Алексу, встала и прочистила горло.
– Привет, Грейс, что будешь сегодня?
Прежде, чем я успела ответить, Шейн крикнул прямо от губ шлюхи.
– Стиратели ощущений, с соломинками, Молли, и продолжай их подносить, пришло время сыграть, – он встал, и брюнетка упала на пол и вскрикнула. Он посмотрел на нее и рассмеялся.
– Упс. Мари, лучше займи собственное место, это дерьмо сводит с ума, – девушка села и надулась. Да, надулась. Нижняя губа выпятилась и все такое. Ярко-розовая помада повсюду. Тьфу, даже на лице Шейна.
Я слегка на нее махнула.
– Мари, ничего себе, – я посмотрела на Шейна с безразличной улыбкой, – Шейн, я впечатлена, обычно ты даже не знаешь их имен. Она, должно быть, особенная.
Такер расхохотался.
– Да, по крайней мере, на сегодня. Так, Шейн! – он хлопнул рукой по столу. – Эй, Грейс, а тебе на сегодня нужен кто-то особенный?
Итан встал, обошел смеющегося Такера и дал подзатыльник.
– Пасть заткни, тебе что, долбанные 12? У тебя еще не прошел период полового созревания или тебя не учили разговаривать с женщинами? ― рассмеялся он.
Челюсть Шейна сжалась, глаза сузились.
– Итан, это так чертовски мило, защищаешь Святой Грааль.
– Хорошо! ― Леа перебила все это, – в какую игру с алкоголем сыграем?
Молли вернулась с нашим первым заходом Стирателя Ощущений с соломинками. Она раздала нам коктейли и сбежала, будто ее зад в огне.
Шейн подхватил рукой бокал и вытянул руки в стороны. Он взмахнул руками и его напиток выплеснулся через край на рубашку Мари. Она даже внимания не обратила.
– Сыграем в легкую игру, под названием «Дайте-ка ответ». Правила: вы можете задать любой вопрос кому угодно, и он или они должны ответить ЧЕСТНО, или если трусят и не хотят отвечать, то обязаны выпить Стиратель Ощущений. Весь, через соломинку, – он взглянул на меня, – и без долбанного вранья!
Алекс поднял руки.
– О, я первый, и вопрос ко всем за столом. Хорошо, дайте-ка ответ.…Назовите самое сумасшедшее месте, где вы занимались сексом?
Шейн закатил глаза и сел обратно, пока все думали над ответами.
– Ванная, – сказал Брейден.
– Бассейн с шариками на детской игровой площадке, – Алекс смеялся, отвечая на собственный вопрос. Все простонали, – Что? – спросил он покраснев.
Коннер и Леа, хихикая, ответили.
– Колесо обозрения, – такое вообще возможно?
Когда настала очередь Шейна, Алекс засмеялся и сказал.
– Только не говори тюремная камера, иначе я обмочусь прямо здесь, чувак.
– Заткнись, – рассмеялся Шейн, – возможно, позднее мой ответ изменится, но на данный момент пожарный выход.
– В туалете «Бузера», – хихикнула Мари, фуу!
– Машина, – сказал Такер.
– Парк, – прошептал Итан.
Когда подошла моя очередь, я наклонилась вперед, обхватила губами трубочку и выпила весь напиток. Пресвятая Мать Всего Хорошего и Алкоголя! Вот это отключка мозга. Заморозка Мозгов! Ням, прямо как шоколадный кофе.
Шейн не отрывал от меня глаз. На мгновение, вокруг его ледяных голубых глаз появилась напряженность, и я подумала, ради чего он решил сыграть в эту игру? Но затем, мои колени начало покалывать, а зубы онемели. Что за чертовщина в этом напитке?
Так продолжалось еще три раунда. Люди привязывались друг к другу по отдельности или ко всем сразу. Я выпила еще два Стирателя Ощущений, а последний, когда Алекс в упор спросил меня, со сколькими я спала. Шейн обалдел, когда я его выпила, хлопнул по столу и пьяно крикнул на меня.
– Фишка не в том, чтобы нажраться, Грейс! А говорить гребаную ПРАВДУ!
Я просто сосала из соломинки, мои глаза удерживали его, пока звук, что ничего не осталось на дне, не заставил меня улыбнуться.
– Так вот в чем дело, Шейн, – я швырнула в него соломинку.
Он подорвался с места.
– Моя очередь задавать вопрос, – закричал он. Его до смешного красивое лицо исказилось гримасой. – Дай-ка ответ, Грейс, как это было, трахаться с Итаном? А пока думаешь, ответь-ка, пока вы трахались, думала ли ты о том бывшем парне, которого ты там чертовски любишь, и почему не могла быть со мной? Помнишь, Грейс? Ту ночь, когда ты рассказала мне о нем, пока держала мой член! ― он хлопнул ладонями по столу, и его выпивка вылилась через край.
Я выпрямила спину, наклонившись вперед, чтобы было все предельно ясно, когда я отвечу. Я слегка сжала руку Леа.
– Я не знаю, каково трахаться с ним, Шейн, и я не трахала его. На самом деле, я никогда и ни с кем не спала. Я хранила себя для того самого бывшего… он был в… хм… тюрьме, но когда его выпустили, он не захотел меня и ушел, – резкая волна смущения прокатилась по венам. Она распространилась на щеки и опустилась на шею обычно цвета слоновой кости, по которой, как я была уверена, расползлись малиновые полосы.
Шейн упал обратно на свое место, потеряв дар речи.
Алекс посмотрел на меня, потом вниз на колени.
– Ну, добрый вечер, Брюс МакХардон, не хотите ли выйти и познакомиться с красивейшей маленькой девственницей в мире. Грейс, пожалуйста, пожалуйста, прошу, можно я возьму твою карточку девственности. Я буду о ней очень хорошо заботиться, обещаю.
Я улыбнулась ему и язвительно рассмеялась.
– Спасибо, Алекс, но я уверена, что меня только что по-королевски затрахали, так что с меня хватит. Благодарю.
– Да быть не может, что ты девственница! Ты типа никогда раньше не была с парнями? Чем же ты занималась? ― спросила Мари, издав смешок. Какая собака.
Я снова поймала взгляд Шейна.
– Я была с парнями, просто не доходя полного смысла секса. А чем занималась? Ну, вибратор – один из моих лучших друзей. Происходит так «О, Да, Да Кому, К Черту, Нужен Мужчина, Когда Есть Долбанные 10 секунд», – я перевела на нее взгляд, – Ты должна попробовать, Мари. В конечном итоге, это окажется намного менее душераздирающим, чем Шейн.
Такер вскочил, наткнулся на стол и пьяно обнял меня.
– Грейс, ты так красива. Пожалуйста, не отдавай карту девственности Алексу. Я свожу тебя в «Маса», Грейс. Мы снова сходим туда и закажем шампанское, которое тебе так понравилось, а после могли бы снять номер в любом отеле города, – одна из его рук схватила меня за колено, и я в ярости сбросила ее. Рвота прожигала в глубине горла.
– О, ничего себе… Хмм… хм… Я скорее предпочту выжечь себе глаза раскаленной кочергой и сожру дерьмо, но большое спасибо за предложение, Такер. Так мило с твоей стороны, правда, – сказала я сквозь зубы.
Шейн, ублюдок, все еще сидел, его глаза широко раскрыты и сияюще синие. Такие чертовски красиво-синие.
Леа сидела рядом, с дурацкой головой на коленях и ухахатывалась. Она пыталась это скрыть, но я знала, потому что ее тело сотрясалось в истерике.
Итан ободряюще улыбнулся мне.
– Ну а я думаю, что это чертовски потрясающе.
Алекс схватил Итана за плечо.
– Удивительно? Это самая сексуальная вещь в мире. О, Боже, помнишь, когда на ней была та розовая пижамка с мишками? – Он облизал губы, глядя на меня, – Грейс, милая, мы должны поделиться незабываемый опытом… – мы? О, Боже, я не хочу знать, о чем он думает.
Я встала. Поскольку меня немного качало, положила руки на стол, чтобы не упасть.
– Что ж, всем спасибо. Почему бы всем, черт подери, – (внезапно я стала южанкой), – просто… просто не продолжить обсуждение моей девственности, – (я столкнулась с проблемой правильно выговорить слово), – потому что для меня это ни в какой степени не будет, скажем, неудобно или неловко. О…особенно, перед мисс Ярко-Розовые Губы, – сказала я, указывая на Мари.
Я толкнула стул и прошла задом.
– Ребят, вы можете проголосовать, кому я должна вручить свою карту девственности, никаких проблем ведь не возникнет, так, Шейн? – Я толкнула на него стол, но он почти не сдвинулся, но я была слишком пьяна, чтоб думать об этом. – Ведь я больше не в гребаной группе, так? И могу трахаться со всеми парнями здесь. Верно? Для тебя же это не проблема, да?
Он посмотрел на меня остекленевшим взглядом. Он просто смотрел на меня пустыми глазами, спускаясь к губам. Выражение лица было душераздирающим.
– Доблюдок, – крикнула я ему.
– Что за доблюдок, девственница? ― пьяно захихикала Мари.
Я посмотрела ей в глаза. Пресвятой Стиратель Ощущений, я была гораздо пьяней, чем пять минут назад, когда сидела!
Я сказала доблюдок? Что такое доблюдок?
– Это слабоумный долбанный ублюдок или долбанная задница в трико. Шейн, как и твоя помада, просто офигительны! ― я толкнула стол на него еще раз для ровного счета. Он не сдвинулся, но мне все еще плевать.
Я дошла до бара и села на табурет (соскользнув только дважды).
– Раайааан, – пропела я. Серьезно, я пропела его. Пропела.
Позади, я услышала, как Леа по полной обрушилась словесно на Мари. Я улыбнулась, осознавая, что Мари никогда не оправится после Леа.
– Райааан, – снова пропела я. Черт, я могу петь имя этого парня.
Смеясь, Райан подошел.
– Да, прекрасная, что ты хочешь? ― я наклонилась над стойкой (опрокинув табурет в обратную сторону, но не уронив). Да это талант. Вау, у Райана приятные губы.
– Рай-Рай, мне нужен Стиратель ОщуШейнов. Прямо. Сейчас. Лады?
Райан облокотился на стойку передо мной и наклонил голову, так, что я могла видеть только его губы.
– Грейс, ты хотела сказать Стиратель Ощущений?
Я улыбнулась ему.
– Да, и этот мне тоже понадобиться. Черт, Рай. Твои губы созданы для поцелуев. Я хочу присосаться к этому кольцу в губе, – я хлопнула рукой по губам. – Ничего себе, сказала это вслух?
Райан благодарно улыбнулся, попятился назад и начал готовить напиток. В этот момент мой зад начал вибрировать и гудеть. Прошла минута, пока я не поняла, в чем дело. Мобильный. В заднем кармане. Ну конечно. Я взяла его и сильно ударила в экран. Это заняло минуту.
Текстовое сообщение 21:13. От Шейна: «Мне чертовски жаль».
– Ха! Конечно! ― прокричала я.
Райан поставил напиток передо мной, и я его так быстро выпила, что не заметила вкуса, прокатила пустой бокал к нему и попыталась улыбнуться, но не смогла почувствовать свое лицо. И, честно, я даже не переживала, присоединилось оно к остальному телу. Я была такой беспомощной.
В следующую минуту Леа оказалась рядом и обняла меня.
– Чего ради, Грейс. Даже если он больше и не твой ангел, этот парень испытывает к тебе серьезные чувства. Тебе нужно вылезти их своих страданий и поговори с ним.
Я повернулась к ней лицом.
– Леа, меня не нужно вытаскивать из страданий, для этого есть выпивка, – я оглянулась на стол. Шейн все так же тупо смотрел на меня, пока остальные, казалось, обсуждали как, когда, где и с кем должен произойти мой первый сексуальный опыт. Я ушла, пока они не перешли к активным действиям.
– Кроме того, неважно насколько он горяч, он не заслуживает меня. Этот мужчина не для меня, он не станет моей судьбой, – я развернула стул обратно, чтобы быть лицом к ней. – Грейс, кто ты, черт возьми, такая, чтобы решать за судьбу? Раньше это работало? И откуда, черт подери, тебе знать какой должна быть твоя судьба? Теперь будет так. Это, это то, что тебе дали. Шанс прожить жизнь как Грейс Тейлор, не запутывай все, Грейс. А тот парень, так чертовски сильно влюблен в тебя, что даже думать не может, предполагая, что ты с кем-то другим. Ты изменила его, Грейс, будто чертовой Божьей молнией прямо в сердце. И не говори, что не чувствуешь этого, просто наблюдая за вами двумя, кажется, что такое лишь в сказках описывают. Воспользуйся этим шансом, Грейс. А если не выйдет, да кому, какое дело? Будет другой парень. Но не дай этому так быстро уйти.
Потрясенная ее словами, я споткнулась об табурет и повернулась. Шейн был рядом с моим лицом. Мое сердце глухо и болезненно застучало о грудную клетку. Он облокотился руками на стойку по бокам от меня, заключив в ловушку. Мой рот высох, а тело начало покалывать.
Он придвинулся поближе и мягко прикоснулся лбом к моему. Мои колени превратились в желе, одной рукой он обхватил меня за талию, чтобы поддержать. Затем он прислонился своим телом, и я утонула в нем. Он сделал большой и глубокий вдох и придвинул к себе еще ближе. Ледяные голубые глаза смотрели на меня вечность, прежде чем он поднес губы к моему уху и продышал.
– Репетиция завтра в 10. Убедись, что на этот раз гитара будет с тобой.
Так, из его рта вылетело не то, о чем я думала. Я рассчитывала на его язык. Тьфу.… Да что, черт возьми, со мной такое?
Он отпустил меня и отошел, проводя рукой по волосам. Он шел задом, голубые глаза все еще на мне. Затем он повернулся и вышел за дверь.
– Ничего себе, когда вы так близко, это будто порно смотреть, – хихикнула Леа рядом.
Я все еще смотрела на дверь.
– Леа, кажется, из моего тела пропали все кости, я чувствую лишь… плоть.
– Хммм… мне кажется, ты горишь, – прозвучал ее глупый ответ. Это заставило меня пьяно улыбнуться, так или иначе, ведь вероятнее всего, она была права.
Глава 13
На моих часах светилось 5 утра, когда я почувствовала прохладные кончики пальцев, скользящие по моей руке. Когда они достигли моего запястья, то двинулись обратно в сторону плеча, нежно лаская мою кожу. Я почувствовала, как прохладных кончиков пальцев стало больше, и они последовали к моей груди и шее.
Я резко открыла глаза и вытолкнула себя из объятия, ведь ясно помнила, что легла спать одна, после того, как Леа в течение часа держала мои волосы, пока меня рвало, и я не избавилась от всего, что когда-либо я съела и выпила за всю свою жизнь. Любой, кто был в моей кровати после этого – являлся незваным гостем, и которому я собиралась надрать задницу.
Я спрыгнула с матраца на пол в то время, как лампа, которая всегда стояла рядом с кроватью, включилась. Сама по себе.
Габриель.
Вот, дерьмо. Я думала, что с этим было покончено.
– Привет, Грейс. Ты выглядишь… хорошо, – прошептал он.
Я попятилась от него, пока моя спина не ударилась о стену.
– Убирайся отсюда.
В мгновение ока, он стоял уже около меня, одной рукой он крепко обвил меня вокруг моей талии, другой вокруг задней части моей шеи и его губы покрыли мои.
– Я хотел кое-что тебе дать, – пропел он мне в рот, поцеловав меня. Прилив высокого наслаждения заставило покалывать мое тело, чистое блаженство хлынуло по венам, эйфория просочилась через мои поры, но единственное, что наполняло мое сознание – это красивое лицо Шейна.
Габриель оттолкнул руками меня, в результате чего моя голова сильно ударилась о стену. Его руки скользнули вниз по моей шее и его древние голубые глаза пронзили мои.
– Я могу дать тебе все, что ты когда–либо хотела, Грейс. Не думай о нем, когда мои губы покрывают твои.
Я оттолкнулась от стены и встала так, что мои глаза были наравне с его:
– Все, что я когда-либо хотела – это был он.
– Ты до сих пор любишь его? Не смотря на то, что он сделал тебе? – Ангел наклонился вперед, приложив свои прохладные губы к моему лбу, и усмехнулся:
– Не делай ошибок, Грейс. Мы будем вместе.
Затем он ушел, и я осталась сидеть одна в своей спальне, удивляясь тому, как Габриель перешел от попыток убить меня, к тому, что он, черт возьми, нес сейчас. Через некоторое время мои веки были слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми и было слишком много запутанных теорий о Габриеле, которые я обдумывала в своей голове, и я снова заснула.
В 9 утра начал звенеть будильник на моем телефоне, который Леа заботливо поставила для меня прошлой ночью, пока я обнималась с унитазом перед ней. Заскакивая в душ, я поклялась себе, что никогда больше не буду пить Стиратель Памяти снова. Я проглотила горсть аспирина, потому что даже капли воды от брызг душа отдавались болью. Я надела обычную пару джинсов и фиолетовую рубашку и натянула кроссовки.
Мне пришлось выпить целый кофейник с кофе, чтобы почувствовать себя хоть наполовину нормальным человеком.
Без десяти 10 я схватила пальто, мою гитару и направилась к двери. Крошечная бабочка, медленно парящая по спирали, порхала в моем животе, ведь я подумала о том, что буду находиться снова в студии с Шейном. То, как этот мужчина управлял моим телом и разумом, было не так то и круто. Хуже было мое неумолимое желание хотеть его. Святой Дерьмопокалипсис! Я становилась такой же, как ТЕ ДЕВУШКИ! Я хотела ударить себя в лицо, чтобы достучаться до разума внутри себя. Ха, если бы я только могла. Я встряхнула мысли в голове.
Снаружи, деревья вдоль улицы покачивались от легкого ветерка. Пахло теплом и хорошей погодой и это дразнило мой нос другими удовольствиями весны, которая должна была скоро наступить. Я улыбнулась, когда идя по улице, заметила несколько ранних всходов тюльпанов у соседа в ящиках для цветов, которые висели прямо под его окнами. Признаки жизни, новых начинаний и надежды. Жизнь луковицы тюльпана подобна моей: просыпаться снова для новой жизни после каждой смерти. Подумав об этом, по моему телу прошла дрожь. Все же я улыбнулась, ведь это была моя последняя жизнь. Странное чувство наслаждения тем, что подлый ангел пытался убить меня. Но Габриель не пытался меня убить этим утром, не так ли? Он просто поцеловал меня и предложил всё, что я хотела. Мне стало любопытно, если бы моя смерть была завершением его плана, ведущим меня на небеса, ведь он бы не смог завладеть моей душой, если бы она была уже там, не так ли?
Я пересекла авеню к улице Шейна и задалась вопросом: «Неужели мне придется провести остаток своего существования в постоянных преследованиях Габриеля?». Я надеялась, что в один прекрасный день Небеса и кто бы это ни был другой, кто имеет власть, в конце концов, поймут, что хорошего понемножку и уже можно приостановить Габриеля и его пытки моей души. Если это моя последняя возможность пожить нормальной человеческой жизнью, я не хочу, чтобы Габриель каждый раз выпрыгивал из-за занавесок, пытаясь сделать меня своей… кем бы то ни было, он хотел, чтобы это была я.
Пока я возилась с входной дверью дома ребят, чуть ли не роняя свой чехол с гитарой, за мной послышался шепот Алекса:
– Эй, Грейс.
Я повернула голову и улыбнулась, увидев ужасное от похмелья лицо Алекса,
– Хах, Алекс. Ты выглядишь так же, как чувствую себя я.
У него были темно-фиолетовые мешки под красными воспаленными глазами.
Он держал в руках причудливый картонный держатель для напитков, – Да, я не выспался прошлой ночью, но у меня есть кофе. Шейн послал меня за кофе утром, после того как сказал, что попросил тебя прийти и порепетировать с нами сегодня.
Он прислонился спиной к двери, чтобы подержать ее открытой для меня, кивая, чтобы я проходила.
– Черный с подсластителем, верно?
Я остановилась и со смехом обернулась:
– Откуда ты знаешь, какой кофе я люблю?
Щеки Алекса покраснели, и цвет распространился по его шее. Для того, кто был актером от бога и полным уверенности в себе, он определенно слишком сильно покраснел.
– Шейн сказал мне.
Он наклонил голову и его зеленые глаза стали серьезными.
– Слушай, мне нужно избавиться от этих мыслей, перед тем, как мы войдем туда, окей? Безумный Мир это не обычная группа, которая извергает каверы дерьмовых песен других групп для кучки пьяных людишек в баре. Мы – группа композиторов, авторов, артистов и музыкантов. Ты – часть нас, Грейс.
Его улыбка была искренней.
– Мне наплевать с кем ты спишь или не спишь, хотя я с удовольствием был бы твоим первым. Мне все равно, что говорит Шейн, или что, черт возьми, происходило прошлой ночью. Сейчас ты являешься огромной частью нашей группы. Ты стала ей в ту минуту, как только вошла в дверь на прослушивание и показала нам, как можешь играть.
Я перекинула гитару через плечо и протянула руки, чтобы обнять его. – Спасибо, Алекс. Это много значит для меня.
Алекс выкрикнул сквозь смех:
– Черт, девчонка, не трись так об меня, мой разум начинает придумывать разные извращенные вещицы касательно твоей задницы прямо сейчас. Заходи в студию пока я не обналичил твою карточку девственницы!
После он проводил меня вниз по лестнице прямо в студию.
Алекс толкнул дверь так, что она, ударившись с грохотом о стену, захлопнулась сама. Все, кто был внутри, застонали и схватились за головы. Итан сидел за барабанной установкой с головой, опущенной на малый барабан и надетыми солнцезащитными очками.
– Братан, не издавай больше никаких звуков, пока я не выпью свой кофе.
Брэйден бренчал на своей бас-гитаре, подняв глаза и кивнув нам, когда мы вошли. Он выглядел более выспавшимся, чем все остальные и когда он улыбнулся, я готова поклясться, что его зубы отдавали небольшим блестящим мультяшным мерцанием.
Шейн сидел на одном из диванов со своей акустической гитарой между ног и, уткнувшись лбом в гитарный гриф, он держал маленький черный медиатор между губами. Мое сердце остановилось при виде его и начало снова стучать, когда его голубые глаза застыли на моих. Его поза вдруг стала жесткой, и он сидел неподвижно, как будто был сделан из камня. Затем с глубоким выдохом, будто в ожидании моего появления, его мускулистые руки смягчились, а плечи расслабились. От мысли о том, что он ждал меня, прохладная волнующая дрожь прошла по позвоночнику, что заставило трепетать все мое тело. Когда он это заметил, его глаза расширились и тогда один уголок его умопомрачительного рта поднялся, чтобы показать часть его шикарнейшей улыбки.
Это было момент, когда меня реально накрыло. Если бы мне пришлось стоять здесь без моего ангела, то жизнь без Шейна в ней была бы невообразима, немыслима, невероятна, несправедлива и просто невозможна. Я была обычной девчонкой, а сейчас мне не кому было доверить свою душу. Я могу делать всё что захочу. Именно тогда, стоя напротив его улыбки, мысль о том, чтобы быть одной из девушек Шейна на одну ночь вызвала во мне аппетит. Почти.
Глубокий голос Итана прервал мои мысли.
– Сыграй этот новый ритм снова, Шейн. Пусть все послушают его и поимпровизируют. Потом мы сможем сесть в круг и придумать слова к ней.
Я расстегнула чехол и вытащила свою гитару. Она ожила в моих руках, и я не могла дождаться, когда она начнет издавать звуки. С моей гитарой я могла писать свои собственные истории, собственные стихи, и свою собственную судьбу. Никто не мог забрать у меня чувства, эмоции или правду моих нот. Они могли скрывать секреты и вызывать образы слов, которые никогда не следует произносить вслух. Я могла сочинить мелодию моего разбитого сердца и вписать в нее мою впоследствии счастливую жизнь, когда уже никто не думал о том, что я заслуживаю этого после стольких страданий. Это нормально, я бы могла написать ее. Свою собственную историю, в которой две разные прекрасные гармонии сливались бы в одну и ее звуки позволяли бы увидеть вам… проблеск небес. Я бросила чехол к стенке вместе с моим пальто, села на пол, скрестив ноги, и начала настраивать инструмент.
– Слова уже есть, – пробормотал он пока подходил и садился напротив меня, так же как я, скрестив ноги. Наши колени соприкасались, и это заставляло мое тело трепетать. О Боже.
– Что ты сказал, братишка? – спросил Итан.
Глядя на меня через эти невероятно длинные черные ресницы, глаза Шейна встретились с моими. Глубокие. Опасные. Красивые.
– Слова уже есть. Я просто не готов еще их спеть… называется «До тебя», – говорил он Итану, но его обжигающий взгляд ни на секунду не покидал мой. И тут из тишины, стали появляться звуки мелодии, которая медленно танцевала между струнами его инструмента, и мир просто перестал существовать вокруг меня. Мелодия началась как тихий шепот, как приглушенное эхо слухов, секретов. Громкость и интенсивность росла, и звуки мелодии танцевали прямо на моей коже, оставляя мурашки в тех местах, до которых дотронулись. Мелодия разбудила меня, как если бы я была долгое время мертва, и это был первый звук, который я услышала новорожденными ушами.
Шейн поднял голову на меня и прошептал:
– Давай, девочка, сыграй со мной.
Его белая футболка растягивалась от мышц груди и плеч, в то время как он перебирал пальцами по струнам.
Волна небольшого трепета прошла по моим рукам, и кончики моих пальцев покалывало от предвкушения. Я облизала губы, пытаясь увлажнить пустыню, которая разрослась у меня во рту. Мои внутренности дрожали с появлением внутри чего-то волнующего, что я не могла объяснить и с чем не могла совладать. Возможно, это те неуловимые бабочки собирались напасть.
Я внимательно вслушалась в мелодию Шейна, витающую в воздухе. Потерявшись в ее истории, я закрыла глаза и позволила своим пальцам скользить по струнам гитары. Ошеломляющая улыбка, совершеннее солнца, появилась на его губах, поощряя меня продолжать играть. Я окунулась в эмоциональную страсть мелодии и, я клянусь, что почувствовала, как что-то внутри меня вырывалось наружу и раскрывалось. Потерявшись в музыке, мое тело покачивалось, каждая нота помогала мне забыть, кем я была, оставляя лишь мою чувствительную душу и мою гитару.
Мои пальцы извивались вдоль струн, медленно перебирая ноты, раскрывая мой голод. Его резкие тона отвечали со всей своей силой и мощью. Наша гармония ускорилась вместе, как будто мы нуждались в порыве к освобождению, пока взрыв звуков не разорвал наши сердца, наши души. Невозможно по отдельности сказать, где началась его историю, и где закончилась моя. Мы играли как одно целое.
Весь гнев, вся сердечная боль, все муки уносились прочь в каждой ноте, страсти и напряжении, которые казалось, воздействовали на всю комнату. Это было нарастающее напряжение, сплетенное из музыки, пульсируемое по всему телу пока не достигает ушей как мягкие взмахи крыльев бабочек и распутывающееся снова, пока не наступает тишина.
Мою кожу покалывало, и я отчетливо замечала глаза Шейна на моих губах, глазах, шее, руках, на всей мне. Он неистово изучал мои черты лица, лаская меня своим взглядом, его лицо побледнело, и он с трудом сглотнул:
– Прости, Грейс, я…
– Пожалуйста, не надо, – прошептала я, направляя свой взгляд на него.
– Давай не будем больше причинять друг другу боль словами, уже достаточно было расстройств. Давай просто играть, – попросила я, глядя в сторону. Я знаю, я была невозможна, но здесь находились люди, и слова которые я хотела сказать не могли быть произнесены, пока.
