Текст книги "Зима, которой не было (СИ)"

Автор книги: Кристина Рихтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты допил чай? – словно ничего не было, поинтересовалась я.

– Допил, – медленно кивнул гость.

– Тогда я вымою твою чашку.

С этими словами я обтерла руки полотенцем и направилась прямиком к парню. Подходить к Акиншеву близко не хотелось, ибо я чувствовала, что произойдет нечто непоправимое. И оказалась права – едва я хотела поднять чашку, как юноша перехватил мою руку и, сжав запястье, потянул меня на себя.

– Что ты делаешь?.. – полушепотом, замерев, словно монумент, удивилась я.

Я чувствовала его дыхание, тепло кожи, силу пальцев и напряженность взгляда. Я глядела прямо в бездну его зрачков, видя там свое отражение. Еще секунда – и между нашими лицами лишь сантиметр. И самое главное – я лишилась рассудка. Не могла пошевелиться, ведь мое тело предало меня в самый ответственный момент. Его губы почти коснулись моих…

– Ева, я дома! – раздалось с порога.

Как по команде мы отстранились друг от друга, и молниеносно я бросилась в коридор к отцу.

Вслед я услышала лишь приглушенное: «Ева!»

– Все хорошо! – едва не сорвавшимся голосом сообщила я отцу.

Всю трясло. Я лгала. Все было одновременно пугающим и прекрасным. Такого чувства я никогда не испытывала. В животе завертелась центрифуга, создавая внутри массивную черную дыру. Наслаждение перемежалось со злостью.

Господи, зачем он это сделал со мной?!

– Тут тебя клиент дожидается. Мы попили чай…

В дверях появился виновник моих страданий. Вежливой улыбкой он одарил отца, а затем они пожали друг другу руки в знак приветствия. Я, словно боясь повторения, отошла от парня на несколько метров, а затем попятилась в свою комнату.

– Как чувствуешь себя? – поинтересовался отец, пока я не успела совсем сбежать.

– Лучше… – напряглась я. – Но температура, видимо, есть.

– Да, – лукаво взглянув на меня, произнес Артем. – Я заметил, что она горит, да и трясет её немного. Спасибо за чай, Ева. Невероятно вкусный.

– Рад, что она тепло приняла вас, – обратился к клиенту мой отец. – С ней такое редко бывает.

Затем папина ладонь легла мне на волосы и слегка растрепала их.

– Отдыхай, милая, – продолжил он.

Какой отдых? Я сейчас коньки отброшу из-за того, что твой недекватный клиент до меня домогался.

Ей-богу, уверена, что этот парень лечится от психопатии!

9. Ева и две сотых процента

– Снова снег хлопьями… – с долей причитания протянула я, ловя на перчатки тающий пух.

В ответ на мои слова Алеся вздохнула, подняла голову к вечернему небу, а затем произнесла:

– Зато весной и летом будем вспоминать зиму, которой будто и не было.

– Тянет тебя на философствования, я смотрю, – на моих губах мелькнула усмешка, и, чтобы поддержать имидж циника, я закурила.

Было странно, что Леся позвала меня провести время вдвоем. Мой пятничный вечер был ничем не занят. Разве что тем, что обычно скрашивало скуку. Как раз я собиралась приняться за чтение фанфика по любимому сериалу, но сообщение в социальной сети меня как током шарахнуло. Не знаю, что нашло на эту двуличную бестию, но отказываться не хотелось. Странно, но лишь с ней и Артемом я могла себе позволить быть той, кем я являлась на самом деле. В каком-то смысле тоже двуличие, только не такое страстное.

Хорошо, что наши дома были недалеко друг от друга: мы умостились на резной скамейке на нейтральной территории. Я часто бывала в этом сквере, но в отличие от сегодняшнего дня не замечала, как тут может быть красиво.

– Лесь, – я смущенно закусила нижнюю губу, а затем вовсе решила затянуться для храбрости. – Какие парни тебе нравятся?

Господи, пусть за эти несколько дней Женька осознает, что он гей или асексуал.

Девушка оправила свою привычную розовую шапку и хитро поинтересовалась:

– С чего ты спрашиваешь?

Я постаралась состроить равнодушный вид и пожала плечами.

– Просто решила спросить. Вроде как интересно.

Алеся грустно улыбнулась и тут же потянулась за пачкой в карман. К слову, она так и не поделилась со мной причиной, по какой позвала меня сюда. Вроде бы все это значило «просто так», но мы-то знаем, что таким образом ничего не бывает. У всего есть причина, и мне казалось, что я могла ее разглядеть: в моей новой подруге таилась какая-то скорбь, хандра. Негатив затягивал, как воронка, и корчить невинную улыбку для гопников, шлюх и прочего сброда ей было все тяжелее.

– Ну, – немного подумав, решила моя собеседница. – Мне нравятся высокие, красивые, с деньгами. Еще не жадные. Желательно старше лет на пять…

Мысленно я вздохнула. У меня вообще не было никакого типажа – я понятия не имела, чего мне нужно, но тут образ парня казался слишком расплывчатым. Высокий – это больше двух или ста восьмидесяти хватит? Красивый – это как модель у «Хьюго Босс» или просто смазливого личика достаточно? А что насчет денег и жадности? Обязательно «Метрополь» или обычное кафе подойдет?

– А качества какие? – не отставала я.

– К черту качества. Все решается в совокупности. Какая мне разница, щедрый ли парень, если он не собирается меня уважать? Или пусть он добрый, но каблук. К черту.

Девушка закончила мысль и закурила. Тем не менее я заметила, что разговор немного разволновал ее. Чтобы расслабиться, она прикрыла глаза и задала встречный вопрос, к которому я не была готова:

– А тебе?..

– Ну… – я сразу начала отвиливать от ответа. – Разные парни…

– Сама сказала, что нужно быть конкретнее. Покажи пример.

Я окончательно смутилась. Это не ушло от Лесиного взора, и она не преминула возможностью подразнить меня.

– Напористые… – неожиданно для себя выдала я. – И авантюрные.

– И ты знаешь таких?..

– Одного.

Подруга мягко рассмеялась все с той же едва уловимой грустью.

– Просто так получилось, – попыталась загладить сказанную глупость я, но с Алесей сложно совладать. – На самом деле этот парень отвратительный. И лишь эти два качества заставляют меня не выгнать его из моего дома пинком под задницу.

В ответ на изумленно поднятые брови собеседницы, я пояснила:

– Он клиент моего отца-психолога.

– И насколько он ужасный?

– На девяносто девять и… восемь. Да, именно настолько.

– Значит, ты влюблена на две сотых процента. Для начала уже неплохо.

– Нет! – вскрикнула я так, что парочка, прогуливающаяся мимо, обернулась. – Ни за что не влюблена!

Слава богу, щеки, чуть красные от легкого мороза, не выдали пунцовой краски, размазанной по коже. Лицо сразу же начало гореть, а кончики пальцев покалывало так, будто туда кто-то иголок натыкал.

– Я тоже так думала. Когда-то, – девушка грустно усмехнулась и отвела взгляд. – Он остановился возле меня на машине. Тогда был конец лета. Жуткий дождь, самый ненавистный, мелкий и холодный…

Сперва я не поняла, о чем она, но вскоре по деталям догадалась.

– Спросил, не подвести ли куда. Светловолосый, приятный, классно пахнущий какими-то дорогими духами. Настроение было паршивое. Абсолютно никудышное. Что в рай, что в ад – все равно. Я согласилась, и оказалось, с ним приятно говорить. Он сыпал комплиментами, улыбался, шутил. Я даже и не думала притворяться, чтобы произвести впечатление. Но он и так был впечатлен. Я никогда не водила дружбу с богатыми мужчинами за тридцать. Как-то это скверно для юной девушки. Ну, мол, продалась, все дела. Я в тот момент вообще считала, что влюбленность равнозначна потере себя. Но влюбилась, даже не ожидая этого. Мы часто встречались: катались по городу, ходили в кино, кафе. Моя комната превратилась в клумбу, а украшения уже некуда было девать. Я не чувствовала чего-то странного, доверяла, и мне казалось, что это навсегда. Правда, так думала и моя предшественница. Он оказался женат.

– Что? – изумленно произнесла я.

– Женат. Причем целых десять лет. Я только пошла в первый класс, а он уже отмечал свою свадьбу в тот момент.

– Он знал, что тебе шестнадцать?

– Когда познакомились, то не знал. Я не думала, что все это затянется дальше, чем просто «подвезти до дома», сказала, что мне восемнадцать. Потом раскрылась, но он будто и так уже догадался.

– Вы порвали отношения? – сочувственно спросила я.

– Я порвала, а он – нет. Часто звонит, пишет, обещает, что разведется. Глупо было верить с моей стороны. С тех пор меня тошнит от всего мужского пола, а если вдруг наступит ремиссия, я больше не наступлю на те же грабли.

– Довольно тяжелая история. Особенно для семнадцатилетней девочки, – мой вердикт был неутешителен. – Думаю, его действительно нужно забыть.

– Это не вопрос. В какой-то мере условие самой себе, – кивнула Леся.

– А ровесники? Не думала о них?

Девушка иронично скривила уголок рта:

– Сброд.

– Понятно, – вздохнула я, мысленно пожалев Женьку.

– Твоему парню не больше двадцати?

– Эй! – вновь настало время возмущаться. – Он не мой парень. Ни в коем случае! Он бесит меня своими кривляньями и неуемной напористостью.

– Это временно, – с нотой опытности поведала девушка. – Потом это будет казаться плюсом.

Я надулась, как воздушный шар, и нервно стукнула мыском по заледеневшей луже. Больше всего меня раздражало в данный момент то, что Алеся вот так запросто болтала о том, о чем понятия не имела. Я и Артем. Полнейший бред. Если сначала он мне и нравился, самую малость, то к нынешнему моменту меня просто в ярость приводила любая мысль о нем. Его фривольность, хитрая ухмылка и чертовы блестящие глаза. Играется мной, словно вещью, дурит голову, развлекая себя любимого. Нет. Этот человек заслуживает моих чувств только в параллельной вселенной.

Домой я вернулась к девяти. Благо по субботам в нашей шарашкиной конторе не было занятий, и я могла посвятить время любимым вещам. У меня была целая ночь для того, чтобы прятать душу между страниц и строчек. Но едва я схватилась за недочитанную книгу, как любая прочитанная строчка выветривалась из головы за секунду. «Нет, только подумать, – возмущенно восклицала я в собственной голове, – две сотых процента. Да я ненавижу его на все двести!» Особенно злила меня наша с Артемом последняя встреча. Что он вообще пытался сделать? Я не верила, что поцеловать, но тепло лица, которое меня в тот момент насквозь прожгло, я ощущала до сих пор. И чем больше я пыталась втирать себе мысль о неприязни, тем больше подсознательно сомневалась. Отец бы точно дал название этому странному психологическому явлению, но он был последним человеком, с кем вообще хотелось бы об этом разговаривать.

Ладно. Не читать. Играть. Но один из героев внезапно стал казаться мне подозрительно похожим на этого чертового парня: голос, жесты, действия. Казалось, я схожу с ума, выискивая в каждом деле, где могла, напоминания о нем. Так позлившись еще часа два, я залегла спать в надежде, что хотя бы во сне он оставит меня в покое. Но не тут-то было. Утром в моей голове очень ясным осадком осталось сновидение с непосредственным участием Артема. Он гнался за мной даже в подсознании, и я ощущала, что все сложнее сражаться с противоречивыми чувствами внутри себя. Он как снег на голову, чертов зимний снег. Знали бы вы, как я ненавижу зиму. Теперь еще больше.

***

Не сказать, что я очень любила литературу. Современная – вот это да. Антиутопии, романы о безумных девчонках, фэнтези… Читать классиков было скучновато. Но я не пренебрегала, листая все книги, которые нам задавали читать в школе.

Я почти расковыряла крышку стола, когда прозвенел звонок с урока. Мои «подружки» тут же замахали в сторону двери. Дескать, в столовую пора, набивать животы. Я, скинув вещи с парты в сумку, уже собиралась к ним присоединиться, как внезапно услышала свое имя из уст учительницы. Немолодая женщина с весьма благородной сединой и очках в узкой оправе поманила меня к своему столу. И стоило мне приблизиться, как в ее руках я заметила свое сочинение.

«Ясно, – смекнула я. – Сейчас будет что-то недоброе».

– Ева, – она произнесла мое имя, вглядываясь в текст.

Я обратила взгляд в сторону дверного проема и дала девчонкам знак не ждать меня. Те пожали плечами и моментально испарились.

– Ты сама писала это? – продолжила женщина.

Я нервно передернула плечами и ответила:

– Да.

– Знаешь, если это действительно так, то я в приятном шоке.

Что она несет?

– Эм… Не понимаю, к чему Вы ведете.

– Ты что-нибудь пишешь? Кроме сочинений, имею в виду.

– Нет, – покачала головой я. – Только читаю.

– Должна признаться, я очень впечатлена. Не очень похоже на обычное школьное сочинение. Ты знаешь, мы должны следовать четким критериям. Но если я скажу, что ты сделала все неверно, то совру. Очень взросло, мудро и стилистически удачно. Ты не думала о том, чтобы попробовать себя в чем-то подобном?

Я не понимала, к чему она клонит.

– Писать, Лаврентьева, писать. Много и с удовольствием. Это лишь мой совет. Прислушиваться или нет – твое личное дело. Но если что-то получится, то обязательно поделись со мной.

Я не привыкла к похвале, отчего сердце забилось по-странному быстро. И это чувство не оставляло меня все остальное время, что я просидела на уроках. Даже минуя школьные ворота, я все еще была удивлена.

Нет, только подумайте: Еву кто-то похвалил не в параллельной вселенной.

Я с нескрываемой улыбкой вдохнула морозный воздух и глазами начала выискивать знакомую розовую шапку. И вот она, Леся, идет и улыбается, как будто только-только сошла с небес аки Дева Мария. Светлые волосы, заплетенные в косу, едва заметный макияж, делающий ее лицо еще более милым, и добренькие глазки. Едва она шагнула за порог ворот, я настигла ее с дружественным воплем.

– Тише, – уголки Алесиных губ скривились. Девушка приложила палец к губам, чтобы я вела себя спокойнее. – Ты под чем-то, что ли?

– Нет, – закатив глаза, ответила я. – Просто настроение хорошее.

– Отщипни мне, – усмехнулась Алеся. Вместе мы зашагали по расчищенному от снега тротуару.

– Могу только сигаретой угостить, – толкнула девчонку в бок я.

– У меня свои есть в таком случае.

– Ну… как знаешь.

Едва мы отошли от школы метров на триста, я потянула Алесю за старую кирпичную арку. Курить хотелось невыносимо, оттого я казалась весьма настойчивой.

– Ты с ума сошла? – поинтересовалась она. – Тут меня точно кто-нибудь спалит.

– Хоть одну живую душу видишь? – как вождь народов, я подняла руку в указывающем жесте. Небольшая улочка и впрямь была пуста.

– Ладно, – сдалась девушка. – Чертов день. Согласна.

Спрятавшись за каменную кладку, я периодически посматривала наружу. Не идет ли кто. Затем мы закурили, и надобность эта отпала. Слишком уже увлеклись медленным самоубийством.

– Этот урод вчера опять мне звонил, – пожаловалась Леся.

Признаться, для меня подобные разговоры были впервые. Я почти никогда не заводила близких знакомств. Настолько близких, что можно было обсуждать нечто крайне личное. Поэтому сейчас чувствовала себя немного неловко. Алесе, судя по всему, тоже было не с кем искренне поделиться, поэтому доверяла она мне, казалось, безраздельно.

– Тот самый женатик?

– Он самый. Его зовут Дима, кстати. Ненавижу это имя.

Девушка будто прорычала, а затем начала яростно долбить сугроб ногой. Отчего-то мне казалось, что если я влюблена всего на две сотых процента, то ее статистика просто зашкаливает.

С удовольствием Алеся сделала глубокую затяжку и выдохнула в морозный тяжелый воздух. Я стояла поодаль. И внезапно заметила, как девушка оторопела. Глаза ее расширились, а сигарета едва не выпала из рук.

– Что случилось? – нервно поинтересовалась я, выползая из-за колонны.

На нас смотрела пара до жути знакомых глаз. Напротив стоял Женька без возможности вымолвить и слова.

10. Ева и желание нравиться

Пока сигарета пикировала к ногам Леси, мне показалось, что Женька успел сотню раз посмотреть то на меня, то на свою возлюбленную. Он выглядел растерянным, жалким и обманутым. Я понимала: он лелеял образ «не такой, как все», а в итоге получил кучку депрессивного дерьма. Проще налить суперклея в глаза, чем по-новому взглянуть на такие сложные вещи.

– Ева! – возмущенно заявил парень. – Зачем ты… зачем…

– Что я? – пришлось удивиться. Нет, признаться, не ожидала, что стану виноватой.

– Это губит здоровье! – нахмурив брови, он обратился к Лесе, а затем вновь ко мне. – Зачем ты учишь ее курить? Я не ожидал от тебя такого. В детстве ты была совсем другой.

Ну, у меня не было парочки молочных зубов, и ростом я была почти на полметра ниже – ты прав.

Да. Попала я в крайне неловкую ситуацию. Сбросить вину – подставить новую знакомую. Принять – оклеветать саму себя непонятно из-за кого. Нет, конечно, Леська местами классная, но мы не были настолько близки, чтобы ради нее я могла опуститься в глазах друга детства.

Алеся поджала губы. Теперь настала ее очередь поочередно глядеть на присутствующих. «Боже, просто промямли что-нибудь приторно-искареженным голосом, и он поверит тебе», – глазами сигналила девушке я. Но Лесин радар, видимо, был выключен. Она опустила взгляд к земле, а затем засунула ладонь в карман, откуда тут же показалась пачка сигарет.

Что ты, блин, делаешь, многоликая?

Леся поднесла сигарету ко рту на глазах у изумленного Женьки, а затем закурила, чиркнув голубой зажигалкой. И было в этом простом жесте столько вызова, столько прям мужской брутальности, что я мысленно лайкнула.

– Причем тут Ева? – с усмешкой поинтересовалась девушка. – Я курю достаточно долго. Просто не распространяюсь об этом.

Женька что-то невразумительно крякнул, а затем в панике схватился за собственную шапку. Наверное, если прислушаться, то можно было услышать, как в его голове рвется шаблон.

– Так и будешь пялиться на нас? – продолжила атаку Алеся. – Может, ты вообще извращенец? Поперся за двумя девушками в подворотню.

– Мне… Было любопытно! – с гордым смущением заявил парень. – Я не подумал…

– О, полный шлак, – простонала Женькина собеседница, сделав глубокую затяжку. Помнится, на первых порах мне было странно наблюдать, как ангелоподобная отличница убивает себя никотином. Причем с таким упоением, что я ей немного завидовала.

– Две дуры! – вспылил юноша, швыряя шапку на снег. А затем, рассерженный, он бросился прочь, оставляя на снегу огромные следы от своих модненьких ботинок.

«Расскажет!» – проскочило у меня в голове, и мы с Лесей посмотрели друг на друга с полным пониманием. Она выручила меня, а я не могла бросить в беде ее. Тут уж точно был мой ход.

Схватив Женькину шапку, я засунула руку в сугроб и достала оттуда знатную горсть снега. Ее я запихнула прямо на дно шапки и стремглав бросилась вдогонку. К счастью, этот чертов спортсмен не бежал, а просто очень быстро шел. Явно раздраженный, так как сжимал кулаки.

Книги на сайте – Книголюб.нет

– Постой! – настигнув парня, я с силой ухватила его плечо, а едва он обернулся, напялила ему на голову полную снега шапку.

– Идиотка, что ли? – выпалил он, но вроде немного остудился. Щеки его перестали гневно пылать, а голос практически выровнялся.

– Не умрешь, – отозвалась я.

– Ну чего, говори.

Я оглянулась, заметив за углом Лесю, которая тут же подбадривающе закивала мне.

– Знаешь, – издалека начала я. – Мы, люди, все не очень совершенные по своей природе. Иногда для того, чтобы удержаться за безумно несущийся мир, нам приходится притворяться. Чтобы было легче, чтобы не оскорбить других или не разочаровать кого-то. Думаю… Каждый имеет право на какую-то тайну. Правда?..

– Нет.

– Ладно-ладно, спортсмены не понимают лирику…

В тот момент, кажется, я еще больше его разозлила.

–..но, прошу, сохрани Лесин секрет. Честно, я не помню, видела ли тебя когда-то таким, но точно могу сказать, что это жутко. Ты же не хочешь, чтобы все парни нашей школы стали такими же?

– Ты не дипломат, Ева, – вздохнув, ответил Женька. Сняв шапку, он вытряхнул слипшийся комками снег и вывернул ее наизнанку. – Но из уважения к нашему с тобой детству и моим каким-то чувствам к этой… этой Лесе я никому ничего не скажу.

– Спасибо, – кивнула я.

Мне почему-то стало немного скверно. Любишь кого-то, кажется, что знаешь его, лелеешь шанс признаться. А тут – бац – совсем другой человек. Получается, ты сам себя обманул. Ну и тебя немножко тоже.

– Не выдам, передай ей, – нахмурившись, парень поглядел на стоящую поодаль возлюбленную. Правда, какая тут теперь романтика, если твоя Беатриче и Лаура в одном флаконе цыбарит хлеще, чем какой-нибудь поэт-декадент.

– Передам.

– Пока, – юноша махнул рукой и зашагал прочь, предварительно пнув какую-то ледяную глыбу.

– По… ка, – едва слышно произнесла я, а затем обернулась, взглянув на Лесю.

– Пусть хоть кто-то знает, – безразлично выкрикнула она. – Все задрало. Пошли еще по одной.

Стоит ли говорить, что она нравилась мне все больше и больше?

***

Несмотря на то, что сегодня приключилось, дома я все равно оказалась раньше обычного. Не знаю, этично ли радоваться болезни учителя, но неделя без Гордовой была для меня фестивалем любви к школе. С последнего урока нас отпустили, поэтому у меня было время запрятаться в своей комнате, чтобы не встретиться с Артемом, который припирался сюда все чаще и чаще.

Из кабинета отца я услышала легкие смешки, а затем, на цыпочках пробравшись ближе, заметила, что в дверях стоит женщина. Со спины эту блондинку разглядеть было трудно, но фигура у нее была знатная.

Отец и женщина. Что-то с чем-то.

Я громко прокашлялась, чтобы привлечь внимание. Но их взаимный смех заглушил мои попытки. Тогда я сделала вид, что чихаю. Да так, будто чихала не хрупкая десятиклассница, а борец ММА.

– Ева! – всполошился папа. Чуть раскрасневшийся, в лучшем пиджаке он выполз в коридор и растерянно пояснил: – У меня новая клиентка. Оксана Владимировна.

Я оценила женщину с ног до головы. Ничего такая: большеглазая, тонконосая, не ярко накрашенная. Она приторно пахла чем-то сандаловым.

– Здравствуй, – поздоровалась папина клиентка, приятно улыбнувшись.

Интересно, что с вами? Комплекс Электры, панические атаки или пауков боитесь?

– Добрый день, – отозвалась я.

– У вас очень красивая дочь.

Ой, ну началось. Нет, скидок он не делает: самим есть нечего.

– Спасибо, – поблагодарил ее папа, чуть смутившись. – Красивая, но дикая. Такую не перевоспитаешь.

– Вам-то все под силу, думаю, – засмеялась та.

Все было похоже на сцену из какого-то флаффного сериала. Правда, идиллия оборвалась звонком в дверь.

– Откроешь? – поинтересовался у меня отец.

Может, за тебя и сеанс провести?

– Открою, – ответила я и нехотя поплелась в прихожую.

– Меня заодно проводишь, – за спиной я услышала голос Оксаны.

– Жду опять во вторник в то же время, – крикнул ей отец.

– Конечно, – закивала с улыбкой женщина, пока обувала сапоги. Казалось, что уголки ее губ вообще не способны разгибаться.

Я повернула ключ несколько раз, и перед моими глазами предстало знакомое лицо. Я отлично знала, кто это, поэтому заранее отрепетировала покер-фейс.

– Добрый день… – произнес Акиншев, немного замявшись на пороге. Его удивила женщина. Но он быстро освоился и скользнул в квартиру. Я ненавидела толкучки, а тем более в том случае, когда я оказывалась импровизированным швейцаром. Так я и стояла бы, если бы не одна деталь. На ключице женщины я заметила татуировку. Не такую, какими увлекаются модные подростки: черную или цветную. Она была синеватой, больше походящей на ту, что колют зекам, шальным дедам и прочему биомусору. Но откуда у красивой женщины, успешной и богатой, судя по нарядам, такая гадость на теле? Тут же Оксана подвинула ворот, и татуировка скрылась из вида. Правда, она не заметила, что я спалила ее.

– Всего доброго, – в руках Оксаны звякнули ключи от автомобиля. – До вторника.

– До свидания, – втроем попрощались мы.

Артем еще не начал раздеваться, как в его руках я заметила картонный пакет. Вопросительно я взглянула на парня, а тот, не растерявшись, протянул его мне.

– Что это? – пришлось поинтересоваться. Любопытство заставило меня засунуть туда свой нос.

– Чай. Несколько видов. Купил вам с отцом в подарок в одной из чайных лавок.

– О, не стоило, Артем, – начал показушничать папа.

Я тем временем извлекла три железных коробочки: черный, зеленый и белый чай. Мне, честно, было наплевать, что там. Но отцу, думаю, точно приятно.

– Я заварю, давайте, – ринулся на кухню он, но предварительно обратился к клиенту. – Проходи пока.

Ненавижу такие моменты. Артем в полушаге от меня. Смотрит с полуулыбкой. А я что? Растерянная, готовая сквозь землю провалиться после того случая. И все равно хмурю брови, кривя рот в надежде показать неприязнь.

– Как дела? – невинно поинтересовался юноша.

– Минут пять назад было все отлично.

Тот усмехнулся и облокотился на стену. Проходить в обитель психоанализа явно не спешил.

– Твои как? – неожиданно для себя поинтересовалась я. Нет, я просто хотела быть вежливой, ничего более.

– Учеба в заднице, – пожал плечами парень. – Дали темы для курсачей. Никогда не писал ненужной фигни для людей, которым это не нужно.

– Мне не понять, – лаконично прекратила эти откровения я.

– Ты хорошо учишься? – поинтересовался Акиншев.

– Сносно.

– Не стараешься?

– Какое тебе дело до моей учебы? – гневным полушепотом спросила я.

– Не хочешь – не отвечай, – слился парень.

– Наконец-то ты это понял.

На кухне отец начал остервенело стучать чашками и ложками. Стоило ему приступить к завариванию чая, как он выходил в какой-то астрал, а по кармическим каналам к нему поступала информация, сколько сахара кому класть.

– Я… пойду, – скривив нарочито приторную улыбку, заявила я, махнув в сторону своей комнаты.

– Удачи, – произнес Артем. Но, едва я успела отойти на шаг, ухватил меня за рукав и добавил: – Мое предложение как-нибудь встретиться все еще в силе.

– Ни за что, – отчеканила я и, вырвав руку из его горячей ладони, направилась к себе в комнату, даже не решившись пообедать.

Пнув рюкзак под кровать, я сбросила с себя тесный пиджак, расстегнула верхнюю пуговицу клетчатой рубашки и рухнула на кровать, потянувшись так, что дыхание сперло. За стеной отец уже что-то бурно обсуждал со своим клиентом – если мой ноутбук не шумел, то вполне можно было услышать их голоса. Правда, понять, о чем они говорят, было практически нереально. Я напряженно слепила веки, пытаясь разобрать речь. Тщетно. Зато я то и дело обращала внимание на то, что голос Артема более походил на музыку. Такую приятную, такую необычную, что под нее глаза закрывались. Сама того не заметив, я молниеносно окунулась в дневной сон под бормотание за гипсокартонной стеной.

В половине шестого меня разбудил отец. Я разлепила веки, приподнялась на локтях и смутно поняла, что на улице уже стемнело.

– Кто ты? Где я? Какой сейчас век? – осипшим голосом произнесла я, подражая столетней старухе.

– Хватит придуриваться, Ева! – с теплотой ответил мне отец и тут же резко нажал на электрический включатель. По моим глазам ударил желтый свет лампы.

– Ладно-ладно, – сдалась я и, растрепанная, вскочила со своего места. – Сделаю я уроки. Обещаю.

– Когда я дежурный врач, все время переживаю за тебя, – вздохнул папа. – Иногда хочется позвонить среди ночи, чтобы узнать, все ли в порядке.

– Если бы ты позвонил посреди ночи, то у меня все явно было бы не в порядке, – угрюмо отозвалась я. – Через тридцать дней мне семнадцать. А через год и месяц я стану совершеннолетней. Ты так и будешь угнетать меня?

– Вообще-то я хочу, чтобы все было как можно лучше… И чтобы ты мне в этом помогала.

– Окей, – всплеснула руками я, а затем присела в нелепом реверансе. – Чем я могу тебе помочь?

– Артем оставил свой бумажник в прихожей. Полчаса назад позвонил и сказал, что заедет за ним в восемь. Я к этому времени уйду. Отдашь за меня?

– Почему он растяпа, а я должна отдуваться?

– Ты сказала, что поможешь…

– Да, да! – я вновь рухнула на кровать и взялась за мобильный. – Помогу, чем смогу.

– Я… Дал ему твой номер.

– Мой номер?! – я едва не выругалась. Еще телефонного террора мне тут не хватало.

– Будет лучше, если он предупредит тебя заранее, разве нет? Вроде бы он хороший парень. Ему можно доверять.

Я бы на твоем месте так не думала.

– Наверное, можно, – я вновь оказалась в вертикальном положении, а затем опустила голову, начав остервенело орудовать по спутанным волосам расческой. – Я плохо с ним знакома.

Не знаю, вранье это было или нет.

– Тем более, – не переставал настаивать папа. – Какая тебе тогда разница?

Я встряхнула медной гривой и, выпрямившись, с укором взглянула на отца. Правда, он глядел на меня с укором ответным. Да так, что пришлось поежиться. Я прекрасно знала, что часто расстраиваю его по пустякам. Но со своим сучьим характером справиться было так же сложно, как оседлать бешеного быка на родео.

– Ладно, – сдалась под натиском этого взгляда я. – Отдам. Оставь в прихожей.

– Спасибо, – ответил отец и оставил на моей макушке поцелуй.

Стоило ему только выйти из моей комнаты, как я пнула джинсы, валявшиеся на полу, и тихо выругалась.

Через час папа всячески выразил свои волнения обо мне (он всегда так делал, когда сваливал на ночное дежурство) и ушел, оставив меня в одиночестве. Правда, не сказать, что его присутствие как-то разбавляло мое уныние. Брэдбери это удавалось куда лучше.

Оказавшись в своей комнате, я зачем-то выдвинула ящик и достала оттуда пенал, до отказа набитый косметикой. Я вытряхнула всё содержимое на комод и начала перебирать декоративку, недоумевая, когда я успела столько всего накопить. Да, я часто покупала карандаши для глаз и бровей, тени, консилеры и всяческие женские «обманки», но почти никогда ими не пользовалась. Отец сказал бы, что это потенциальное желание нравиться и страх его реализовать. Но на самом деле в парфюмерном недалеко от дома часто бывают скидки.

После нехитрых манипуляций с базой и тональником я начала орудовать лайнером в попытках нарисовать стрелки. И в момент, когда моя рука съехала, прочертив угольную линию аж до виска, я вдруг спросила себя: «Зачем?». В будние дни я ограничивалась едва заметным макияжем, а тут на пятиминутную встречу «Мону Лизу» на лице рисую.

Из зеркала на меня смотрела Ева, кусающая розовые губы. Советчиком она была так себе. Поэтому, взяв себя в руки, я закончила начатое. Правда, под конец меня испугал мобильный. Звонок настиг меня так внезапно, что я едва вновь не украсила себя чертой от айлайнера.

– Алло, – как можно невозмутимее ответила я.

– Рыженькая, – голос в трубке был немного искажен, но спутать его с каким-то иным было сложно. – Я подъехал. Около вашего дома опять не парканешься, поэтому я с левой стороны от выезда.

– Мне тащиться лишние сто шагов? – с вызовом поинтересовалась я.

– Я подойду к подъезду, а потом понесу тебя на руках.

– Я никуда не собираюсь, – пришлось отрезать, а затем нажать отбой.

Довольная собой, я влезла в серый свитшот, напялила джинсы, которые, по словам папы, надевать можно было только с вазелином, и направилась в прихожую. Окончательно облачившись в зимнее обмундирование, я заперла квартиру и начала медленно спускаться по лестнице, словно сама себя вела на казнь. Почему-то мое сердце стучало как ненормальное, с каждой ступенькой лишь повышая скорость.