Текст книги "Слепой рассвет (СИ)"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 15
Герман
Предложение брата стоило бы рассмотреть, а еще лучше сразу же согласиться. Есть женщины, от которых кроме неприятностей ничего ждать не приходится. В свою жизнь их допускать не стоит. Матери Полины нужно доходчиво объяснить, что я не желаю ее больше видеть и будет лучше, если она перестанет неожиданно появляться. Кто знает, что еще может выкинуть эта торговка детьми?
Андрей может прогнать мать Полины и та побоится к нам сунуться, но я решил лично разобраться с этим делом.
– Андрюх, я сам с ней поговорю. Подъеду, как только освобожусь. Мне еще домой нужно заехать. – буду надеяться, что жена не свинтила ночью в другой город. От Наташи всего можно ожидать.
– На улице женщину оставить? Не сбежит?
– Откуда я знаю? Пригаси ее внутрь, пусть сидит и ждет меня в кабинете. – компания была семейной. После смерти отца бразды правления перешли в руки брата. Он занимал кресло генерального директора, я неофициально являлся вице-президентом компании. Номинально. Иногда ездил в командировки, выбирал участки под застройку. Помощников у Андрея было много, поэтому я предпочитал пока заниматься клубом.
– Я тебя понял. Сейчас наберу Ирбегу, пусть проводит ее в твой кабинет. – у начальника безопасности компании были ключи от всех кабинетов. – Увидимся. – Андрей сбросил вызов.
Я не сразу отправился в душ, сидел какое-то время и смотрел на спящих девочек. Зачем Поля обрезала волосы? Раньше мне нравилось больше. Длинные густые пряди по пояс. Роскошные рыжие волосы. Мне нравилось лежать с ней в постели и перебирать нежный шелк волос пальцами. Надо запретить ей укорачивать длину.
Целую Машу. Подношу руку к щеке Поли, но не решаюсь прикоснуться, не хочу разбудить. Полина выглядит уставшей. Бледная совсем, серые круги под глазами. Теперь ей не о чем переживать, Машенька рядом. Неделя хорошего сна плюс нормальное своевременное питание и Поля у меня оживет. От секса я оказаться не смогу, но взять на себя обязанности ночной няньки, придется.
Прежде чем уйти из дома, пишу Полине записку и оставляю в детской кроватке. Легче было бы скинуть ей сообщение на телефон, но я до сих пор не знаю номер.
Приезжаю домой. Машина стоит в гараже. Миши нигде нет. Ключи он мне так и не вернул. Первым делом захожу в кабинет и забираю папку с документами на развод. Хватит тянуть. Давно было пора разойтись.
Поднимаюсь в комнату, Наташи нет. Вряд ли она занимается спортом, но на всякий случай спускаюсь в тренажерный зал, заглядываю в бассейн.
– Наташа! – зову громко жену, продолжаю обходить дом. Все-таки назло мне сбежала!
Прежде чем отправиться в компанию, достаю телефон и набираю жене. Мелодия доносится с первого этажа. Без телефона Наташа даже за порог бы не вышла. Селфи, инстанрам, общение с подписчиками – без этого она и дня прожить не может.
Сюда я не заглядывал. Небольшая комната, которую Наталья переоборудовала под свой кабинет. Тут везде висят зеркала, чтобы видеть свое отражение со всех ракурсов в момент репетиции «великих» ролей.
Жена спала на небольшом диване. Рядом стояла недопитая бутылка коньяка. Телефон валялся на полу рядом с пачкой сигарет и кипой листов. Понятно все. Неприятно наблюдать, как она себя убивает. Все роли, на которые ее приглашали, были куплены. Актрисой Наташа была бездарной, учиться не желала, критику не воспринимала. Думала, что одной внешности достаточно, чтобы пробиться в жизни.
Мы в ответе за тех, кого приручили. Давно не осталось к жене теплых чувств, но я ощущал ответственность за нее. Не хотел, чтобы Наташа свою жизнь пустила под откос. Сейчас ее бессмысленно будить и пытаться разговаривать. Придется вернуться сюда вечером. Надеюсь, Наталья будет трезвой.
Я бы развернулся и ушел, но меня привлек верхний лист, запись на нем была сделана от руки.
Присел на корточки. Поднял бумагу. Крупные кривые буквы плясали по всему листу.
«Я не вижу смысла дальше жить. Все хорошее закончилось. Тень прошлых ошибок будет меня преследовать вечность. Впереди лишь мрак…»
Глава 16
Полина
Будит меня Машенька. Открываю глаза, Германа рядом нет. На улице ярко светит солнце. Хочется понежиться рядом с доченькой, но она яростно требует есть. Кормила я ее часов в пять, а потом мы наконец-то уснули. Время, наверное, к обеду приближается. Да и подгузник пора сменить.
Сначала сажусь, убеждаюсь, что голова не кружится. Теперь можно и Машу поднять, переложить в кроватку. Эту привычку я выработала еще пару месяцев назад, когда с дочкой на руках чуть не упала.
На детском матрасе лежит записка. Я понимаю, что Герман оставил ее для меня. Мне нельзя напрягать зрение, но я все равно подношу к глазам белый лист, неровный мелкий почерк, буквы расплываются перед глазами тонкими строчками. Силюсь хоть что-то разглядеть, не получается. Убираю бумагу в сторону, потому что начинаю нервничать. Маша плачет, я ничего разглядеть не могу.
– Не плачь моя маленькая! Мама соня такая, не кормит свою девочку, – на мой нежный голос Маша реагирует и на какое-то время перестает плакать. Мне не хочется ее оставлять, но брать на руки и готовить питание я опасаюсь, не доверяю себе. Вроде после несколько часового крепкого сна я хорошо себя чувствую и даже вижу лучше, чем могла ожидать, но все же.
Первым делом беру таблетки и иду в кухню. Вчера я здесь немного разобралась. Маша вновь начинает голосить. Принимаю все препараты сразу, хотя некоторые желательно пить только после еды. Времени на это у меня нет.
Вчера был просто сумасшедший день, неудивительно, что я почти ослепла на какое-то время. Герман заметил и насторожился. Ну, еще бы, пересчитала всю мебель в доме Черногоровых. На ногах точно остались синяки.
Машенька кричит, я стараюсь все сделать быстро, но как назло перегреваю воду. Остужаю. Быстро размешиваю смесь и бегу кормить дочку…
– Малышка, как же маме не хочется с тобой расставаться, но видимо скоро придется.
«Надеюсь, не навсегда» – подумала с грустью. Никто не может дать стопроцентной гарантии, что все закончится благополучно. Мне нужно до получения квоты пройти обследование в столичной клинике. Как бы хотелось, чтобы наши врачи ошиблись…
Хотя, вряд ли мое состояние можно объяснить какой-то незначительной проблемой. Гоню от себя неприятные мысли. Нужен позитивный настрой, но где его взять?
«Как где?» – мысленно ругаю себя и смотрю на довольное сытое лицо моей малышки. Мой антидепрессант.
– Как же я тебя люблю, моя сладкая!
Таблетки действуют почти волшебно. Пока Маша сосала бутылку, я смогла прочесть записку Германа:
«Отъехал по делам. Вернусь быстро. Если что-нибудь нужно звони. У меня нет твоего номера телефона».
Я ему столько раз набирала, но видимо Герман не стал сохранять мой номер. Маша допивает бутылочку, высасывает последние капли. Наверное, пора увеличить объем смеси, а то моя маленькая обжорка начнет терять вес.
Поднимаю ее вертикально. Пока мы прогуливаемся по комнате, достаю из сумки телефон и с помощью голосового набора звоню Герману. Мне ничего не нужно, а вот банка с питанием Маши заканчивается.
– Герман, это Поля.
– Я догадался, у вас все хорошо?
– Да, покормила Машу…
– Не стесняешься общаться при жене с любовницей! – доносится до меня голос Наташи. Я забываю, о чем хотела поговорить. Раньше не звонила Герману сама, боялась, что жена обо мне узнает…
– Я не вовремя? – чувствую себя неуютно.
– Полина, ты что-то хотела? – я отмечаю, что он обращается ко мне по имени. Значит, не видит смысла таиться.
– У Маши питание заканчивается, до вечера хватит…
– Ты посмотри в кухне над барной стойкой, там коробок десять стоит, – перебивает он, но со всем без злости. Наташа продолжает что-то выкрикивать.
– Хорошо. Извини.
– Я скоро вернусь. Пока. – сбрасывает Герман вызов. По напряжению в голосе я понимаю, что у него с женой неприятный разговор.
Сегодня Маша не капризничает. Я меняю ее и даже самостоятельно купаю. Сытая и довольная она засыпает у меня на руках. Осторожно перекладываю ее в кроватку. Прикрываю дверь и отправляюсь в кухню. Нужно и самой поесть, а желательно еще что-нибудь приготовить на весь день.
Готовить ничего не нужно. В холодильнике полно еды. Я нахожу в кастрюлях голубцы и гречку. Нюхаю, пахнет аппетитно.
– Добрый день, – раздается голос сзади. Вздрагиваю и только чудом не роняю кастрюлю. По мне словно ток прошелся. Кто так пугает?! У меня чуть сердце не остановилось.
– Доб-рый… – заикаясь здороваюсь и кладу кастрюлю с голубцами обратно в холодильник.
Глава 17
Герман
Передумал уходить. Меня охватила злость. Ненавижу, когда Наташа пытается мной манипулировать. Шантажировать смертью может только бесчестный подлый человек.
– Просыпайся! – смял лист и отбросил его в сторону. Взял стул и присел напротив нее. Я не собирался проверять пульс или вызывать скорую, моя супруга никогда и ничего плохого с собой не сделает. Степень любви к себе у Наташи просто зашкаливает. – Я прямо сейчас отправляюсь в суд, подаю документы на развод. После твоей вчерашней выходки я передумал оставлять тебе недвижимость. – супруга реагирует на мои слова – издает слабый стон. Что они могут означать, остается только догадываться. – Думаешь, твоя игра меня впечатлит? Как там говорил Станиславский, не помнишь? «Не верю…»
– Мне плохо бесчувственное ты животное!
– Недостаточно плохо, раз ты находишь в себе силы орать. Не стоило мешать вино с коньяком. Выпей пару таблеток «антипохмелина» и придешь в себя.
Наташа села и застонала. Тошнота, скорее всего, подкатила к горлу.
– Дай воду. – мне это состояние было знакомо. Во рту сейчас пустыня, ни капли влаги. Не откажешь ведь умирающей супруге в глотке воды.
– Если ты прямо сегодня подпишись согласие на развод, я дам тебе пятьдесят тысяч долларов. В противном случае не получишь ни рубля. Суд я выиграю.
– Черногоров, не прехренел ли ты?! Три с половиной миллиона? Как я на них буду жить? Через месяц-два деньги закончатся, а дальше?
– А дальше ты пойдешь работать. Хоть гардеробщицей в театр, меня это не волнует. У тебя есть одна минута, чтобы принять решение.
– Да иди…
– Наташа! – оборвал я готовое слететь с губ жены ругательство. Наталья перестала притворяться и играть. За последние полгода я узнал ее лучше, чем за несколько лет прожитых вместе. – За языком следи, я тебе сколько раз говорил!
– Я сейчас схожу приму душ, потом поговорим. – она встала и направилась к двери.
– У тебя десять минут, – крикнул ей в след. – Не выйдешь, я уеду. – вряд ли жена управится, но может это заставит ее поторопиться.
Достал телефон, хотел позвонить Полине, но передумал. Вдруг спят. Отправился в кухню, без особой надежды на то, что в холодильнике отыщу еду. Наташа питалась воздухом и водой.
Отыскал морковь, помыл и почистил. Так себе завтрак, но хоть что-то. С Машей я за последние дни сбросил килограммов пять, некогда было есть. В спортзал, конечно, тоже не ходил.
Этот дом мне не жалко было продавать. Он так и не стал семейным гнездом. Не ощущалось здесь тепла и уюта. Эти комнаты уже и не помнят радостного смеха.
– Герман, я не хочу разводиться, – с этими словами в кухню вошла Наташа. – Сломать всегда легче, чем построить. Давай, попробуем еще раз. Я уверена, если у нас родится ребенок…
– Дети должны рождаться в любви, а не для того, чтобы сохранить брак. Наташа, мои чувства к тебе умерли. Никто не в силах их воскресить. Я последний раз предлагаю разойтись по-хорошему. Бери отступные и подписывай документы. Дом я продам, развод в любом случае получу.
– Я не хочу жить без тебя! – эмоционально кричит жена. Смотрю на нее, в душе ничего не шевелится. На ум вновь приходит Станиславский…
– Наталья, даже не думай меня шантажировать. Если решишь с собой что-нибудь сделать, пожалуйста, не звони мне и не беспокой. Предупреждать меня о своем суициде не надо. Спасать тебя я не приеду, – понимаю, что звучит жестоко, но это самый лучший способ дать понять, что манипулировать мной не стоит. – Подумай о том, что твои похороны я оплачивать не стану, а твоя родня вряд ли устроят помпезные поминки. Похоронят тебя убогонько, закапают в сырую землю, через полгода никто и не вспомнит, а так есть шанс охомутать еще какого-нибудь богатого парня и устроиться хорошо в жизни.
– Какая же ты сволочь, Черногоров! – в этот момент, зазвонил телефон в кармане. Я знал, что это Полина, поэтому сразу принял вызов.
Наташа услышав, что я разговариваю с Полей по телефону, принялась скандалить. Выкрикивать угрозы. Ее слова разбивались о мое равнодушие.
– Не стесняешься общаться при жене с любовницей!..
Супруга не умолкала ни на минуту, но ее слова пролетали мимо моего сознания. На другом конце города находилась моя дочь и женщина, которая не была мне безразлична. Слыша, насколько взволнованно Полина говорит, а поспешил ее успокоить.
– Я не позволю тебе уйти к другой! – кричит Наташа. Я прощаюсь с Полиной, обещаю скоро приехать и сбрасываю вызов. Меня настораживает звук сзади. Ощущение, будто там опасность. Холод проходится по позвонкам. Резко разворачиваюсь, успеваю отшатнуться, но лезвие ножа распарывает мне грудину. – Я нахожусь в состоянии аффекта! Ты только что разговаривал с любовницей! Судья-женщина меня поймет! – будто сумасшедшая кричит Наташа. Я окончательно убеждался в том, что ей нужна профессиональная помощь. Наташа замахивается и вновь бросается на меня с ножом.
Глава 18
Полина
– Герман оставил мне ключи, чтобы я не звонила и не стучалась. Пока вас не было, за внучкой мы ухаживали вместе. Мой сын серьезный и ответственный мужчина, но он не имел опыта общения с младенцем. – пока она мне все это поясняет, я стою у открытой двери холодильника. Спина мерзнет, но я не решаюсь отойти, она меня будто пригвоздила к месту своим менторским тоном и строгим выражением лица.
В кухне повисла тишина. Спорить я с матерью Германа не собираюсь, а сказать мне на ее реплику нечего.
– Холодильник закрой, он портится, а квартира съемная, – не было в ее тоне агрессии, но мне не понравилось, что со мной говорят, как с неразумным ребенком. Эта женщина меня не знает, но ведет себя так, словно я недостойна находиться рядом с ней.
Выполнила ее просьбу, а дальше что? Сбежать в спальню мне не позволят. Да и Машеньку будить не хочется. Я даже не знаю, как зовут мать Германа. И вообще о чем нам с ней говорить? В глазах женщине я всего лишь любовница ее сына.
– Будете чай или кофе? – предложила, а сама мысленно просила ее отказаться от кофе. Не хватало мне только опозориться плохо сваренным кофе или еще хуже – обвариться.
– Не буду. А ты садись и поешь, для этого ведь кастрюлю вытаскивала. Голубцы свежие, вчера варила. Я за Машей пойду присмотрю.
– Она спит… Может вы мне компанию составите? – сделала первый шаг навстречу. Сердце тревожно замерло в ожидании ответа.
– Ладно, грей на двоих. – начинаю нервничать. Я запретила себе суетиться и переживать. Нельзя допустить, чтобы зрение пропало. – Герман не сказал, куда ушел?
– Он поехал поговорить с Наташей, – обернулась к женщине. Это было предположение, ведь я точно не знаю, зачем Герман отправился домой. Она громко и тяжело вздохнула, мотнула головой, но ничего не сказала. По ее жесту и так все было понятно.
– Мне совсем немного положи, Полина. Тебя ведь Полина зовут?
– Можно Поля, – улыбнулась и кивнула головой. А вот ее имени я не знала, а спросить не решилась.
– Зинаида Владимировна меня зовут, – представилась она.
– Я знаю, – нагло вру. Мать Германа и так предвзято ко мне относится, а тут получается, что я была его любовницей, родила дочь, а имя бабушки Маши даже не удосужилась ни разу спросить.
– Я так предполагаю, что институт ты еще не окончила? – спрашивает Зинаида Викторовна, когда я сажусь за стол напротив нее.
– Взяла академический отпуск. Как только Машенька пойдет в садик, вернусь к учебе. – отломила кусочек голубца и положила в рот, не хотелось говорить.
«Надеюсь, что вернусь» – грустные мысли совсем были не к месту, но последнее время любое упоминание будущего вызывало щемящую боль в груди. Есть ли оно это будущее у меня?
– Герман весьма решительно настроен создать с тобой семью. – я поперхнулась. Семью? Зачем он вводит своих родных в заблуждение? У меня есть три года, чтобы родить ему сына, а после… Может и не настать. – Поля, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я не вижу тебя рядом с моим сыном. Меня настораживают девушки, которые ради достижения своих целей становятся любовницами богатых мужчин.
– Я никогда не использовала Германа, – возмутилась. Мой голос стал звучать твердо. – Так получилось, что я влюбилась него раньше, чем узнала о том, что он женат.
– Пусть так. Не буду спорить. – она смотрела мне в глаза. – Герман уже совершил одну ошибку, я не хочу, чтобы он ее повторил. У моего сына сильный характер, он справится со всем, что выпадет на его долю, но я не хочу, чтобы он терял свое время с не той женщиной. Надеюсь, ты меня понимаешь? – мне оставалось лишь кивнуть. Откуда я знаю, та я женщина или не та. – Я не прощу, если ты причинишь ему боль.
Специально не причиню. А что будет, если он ко мне привяжется, а я умру?.. Наверное, на тот момент мне будет все равно простит меня Зинаида Владимировна или нет, но больно делать Герману я не хотела. Маша, наверное, даже не вспомнит меня…
Быстро-быстро заморгала, чтобы не разреветься. Этот непростой разговор прервала мелодия моего мобильного телефона. Увидев незнакомый номер, я сбросила вызов. Это могла быть мама или Валя, а я не хотела с ними общаться.
Зинаида Владимировна подозрительно посматривала в мою сторону, от ее внимания не ускользнуло, что я отклонила вызов. Телефон вновь заиграл, теперь уже в моей ладони. Герман…
– Алло? – тут же ответила.
– Поля, не пугайся, это Андрей. – первая фраза уже насторожила, ничего хорошего брат Германа мне не скажет. – Таня сказала, что наша мама сейчас с тобой.
– Да.
– Как-нибудь поделикатнее ей сообщи, что Герман ранен и сейчас находится в тридцатой больнице.
Не хотела в это верить. С трудом переваривала сказанные Андреем слова.
– Что с ним?! – сердце сжалось от страха. Ранен? – Что произошло?! – я чувствовала, что начинает неметь челюсть…
– Наташа его ударила ножом… – перед глазами встала черная стена.
Глава 19
Герман
Еще один удар оставляет рану на локте. Пытаюсь схватиться за лезвие, не выходит. Наташа продолжает яростно размахивать холодным оружием. На ладонь остается порез. Все-таки умудряюсь выбить нож из рук жены, он летит под стол, но супруга набрасывается на меня, на смену ножу приходят накладные ногти. Тыльной стороной ладони наотмашь бью ее по лицу. Истерика не прекращается, я хватаю ее за волосы и засовываю под кран. Надеюсь, холодная вода остудит горячую голову.
– Пришла в себя?! – зло рычу, грубо встряхиваю. Слышу, что она рыдает. Отпускаю и смотрю в ее глаза. Там еще пляшет безумие.
Боли не чувствую. Или шок, или я такой крутой. Крови много и это Наташу пугает, она кричит и пытается вырваться из захвата. Отпускаю. Жена бросается к крану и яростно смывает со своих рук кровь, трет изо всех сил кожу, пока та не краснеет. Пол заляпан бордовыми каплями. Мне, наверное, нужно к врачу. Непонятно, насколько опасна рана в области груди. Вряд ли глубоко, я вовремя успел увернуться, но я не врач и лучше не пускать это дело на самотек.
Наташа пытается скинуть с себя перепачканную кровью одежду. Мне не хочется выпускать ее из виду. Нужно быстро принять решение, что с ней делать? Позвонить в полицию? Начнется разбирательство, которое коснется всей нашей семьи…
Я вижу, что Наташа не в себе. Ей необходима помощь хорошего психиатра, а не тюрьма.
– Это не я, это не я!.. – стоит голая смывает с себя шелковым халатом кровь и истерично причитает.
Это треш. Фильм ужасов, а я в нем главный герой. Голова не кружится, сознание не теряю, значит все нормально – жить буду.
Достаю пару чистых кухонных полотенец, стаскиваю с себя залитую кровью футболку. Прикладываю к ране полотенца, нужно прекращать заливать полы. Рана напоминает глубокий порез. Разрываю футболку и фиксирую повязку. Кровоточит знатно, уже через минуту тряпки краснеют. В принципе и с локтя хорошо течет, но руку я не перевязываю.
– Прости, прости, прости!.. – как заведенная шепчет Наталья. Опускается на корточки и прячет заплаканное лицо в ладонях.
Достаю телефон и набираю Андрею. К жене спиной больше не поворачиваюсь. Неизвестно в какой момент ее замкнет.
– Ты еще не освободился? Помнишь, что тебя мать Полины в кабинете ждет? – о женщине я забыл, что неудивительно.
– Мне твоя помощь нужна. Срочно, Андрей.
– Что-то случилось? – напрягся старший брат. С такими просьбами я к нему обращался в подростковом возрасте, когда вляпывался в неприятности.
– Не телефонный разговор, подъезжай с Ирбегом ко мне домой. Есть знакомый психиатр? Нужен хороший специалист и частная клиника.
– Наташа? – догадался он.
– Да.
– Найдем. Через полчаса будем. – у меня есть время ее одеть и сменить повязку, это уже намокла…
*** ***
– Твою!.. Что здесь произошло? – Андрей смотрел на меня безумным испуганным взглядом. Ирбег осмотрел помещение, остановив взгляд на Наташе, сразу обо всем догадался.
– Ты обещал, Герман, – зарыдала Наташа. Несколько минут, как мы сидели в тишине, до этого она причитала и умоляла меня не сажать ее в тюрьму. Даже подписала документы на развод в обмен на свою свободу.
При виде Андрея, она вся сжалась.
– Вызови скорую! – отдает приказ брат своему начальнику безопасности. Замечаю, с каким трудом Андрей пытается взять себя в руки.
– Не надо скорую. Поедем сами. Ирбег останься с Наташей. Что там с врачом?
– Договорились, клиника одна из лучших в нашей стране. Можем хоть сейчас ее отвезти, – проинформировал Ирбег. Он выглядел невозмутимым, но иногда косился в сторону Наташи и желваки дергались на его челюсти.
– Я позвонил ее брату, он сейчас подъедет. Займешься этим? – все-таки это не входит в его прямые обязанности, поэтому вежливо было спросить, хотя в помощи нам начальник безопасности компании никогда не отказывал.
– Много крови потерял? – разглядывал Андрей повязку, кровь так и не остановилась.
– Не считал. – старался не показывать, но мне было не очень хорошо. Я слабел.
– До машины дойдешь?
– Я в порядке. – держаться, так до последнего.
В машине мы договорились, что меня порезали осколки разбившегося зеркала. Неудачно занес его в дом. Андрей не был доволен, но переубеждать не стал. Обратились к знакомому хирургу – другу отца, чтобы он точно не позвонил в полицию. Он сразу понял, что мои раны к зеркалу не имеют никакого отношения, побурчал, но сообщать никуда не стал.
Меня подлатали и положили в больницу. Нужно восполнить потерю крови и исключить возможное заражение. Оказалось, что рана на груди не пустяковый порез, еще бы несколько сантиметров и Наташа могла попасть в сердце.
Андрей ждал меня в палате, до которой я сам доковылял.
– Герман, я Полине и маме сообщил. – мне это не понравилось, а еще меня настораживало его хмурое выражение лица.
– Зачем? Что ты им сказал?
– Сказал, что ты ранен, но волноваться не стоит. – Андрей не договаривал. Я внимательно на него смотрел, ждал, что он еще скажет. – Позвонил специально Полине, не хотел мать волновать.
– И?
– Поля сознание потеряла. Долго в себя привести не могли, сейчас вроде все нормально.
– Вроде? Андрей!.. – у меня слов не было. Понимаю, должен был сказать, но не по телефону! – Я еду домой!
«А ели она головой ударилась, когда падала? Может поэтому долго в себя привести не могли?»
Я должен убедиться, что с ней все в порядке.
