Текст книги "Слепой рассвет (СИ)"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 10
Герман
Против природы не попрешь. Когда рядом женщина, которую ты хочешь так, что яйца готовы взорваться, перестаешь соображать. Не планировал показывать, что меня накрыло, но разве тут устоишь. Стоило подумать, что Маша хрен даст нам нормально потрахаться, свернул с дороги. Дочь может устроить бессонную ночь. Отымеет так, что сил на секс у Поли просто не останется. А мне со стояком потом, что делать? Минут сорок мы могли позволить себе задержаться. Мама и Таня приглядят за малышкой.
Не поймешь этих баб. Поля, как и раньше страстно мне отдавалась. Секс с ней – высота, которую с другими женщинами я никогда не брал. Мне ее всегда мало. Вижу, что и у Поли также, так зачем спрашивается, сбегала? Наташу пожалела. Нашла, кого жалеть! Она ведь не знает, что ребенка мне супруга так и не родила.
Будет еще время ей все рассказать. Пора поспешить к дочери.
– Поля, ты нормально? – только что всем телом тянулась ко мне, а сейчас сидит сама не своя. Переживает, что мою семью разбивает? Хрен поймешь, что за тараканы живут у нее в голове. Согласилась же делить со мной постель.
– Да, – отвечает автоматом, даже не задумывается. – Где мой сарафан? – подал влажные салфетки, потом принес вещь и помог надеть. – А трусы?
– Трусы забрала ночь. – на мою улыбку она не ответила. Не оценила шутку. – Не смог их отыскать. – мне нравилась идея, что на ней нет нижнего белья. Надо запретить Полине носить штаны и трусы. Так даже соблазнительнее, можно в любой момент задрать юбку, наклонить ее над столом…
Пипец! Словно и не трахались!
Меня поглощали мысли о сексе, а Полю какие-то неприятные думы. Она для меня, словно открытая книга. Могу читать по выражению лица и глазам ее настроение. Присел на корточки возле открытой пассажирской двери. Полина обнимает себя за плечи, словно мерзнет, хотя на улице тепло.
– А теперь рассказывай, что тебя так расстроило? – мой тон не допускает возражений или отговорок.
– Ничего. – поднимает взгляд, смотрит на меня и машет головой.
– Поля…
– Мы не предохранялись. – еще немного и она расплачется. – Ты сказал, у меня есть три года. – ощущаю острый укол вины. До автоматизма отточено натягивать резинку. Презервативы всегда лежат в заднем кармане. А тут даже не вспомнил о них. Как раньше с ней, без всяких барьеров. Словно только так правильно. Ничего нас не должно разъединять. Мы одно целое.
– Дни опасные?
– У меня же еще цикл не наладился. Не знаю даже.
– Не будем раньше времени паниковать. Может, пронесет. – Поля права, ей нужно восстановиться. Ведь только родила. Надо научиться, рядом с ней включать мозг. – Буду внимательнее. Хочешь, сходим к врачу завтра?
– Зачем? – напряглась она.
– Чтобы ты не переживала больше, укол поставим. – Поля задумалась.
– Посмотрим.
– Что тут смотреть? – с ней не хотелось пользоваться резинкой. – Не желаю наблюдать, как ты впадаешь в депрессию каждый раз, когда рвется презерватив. – случаи, конечно, единичные, но они имеют место быть.
– Завтра позвоню и проконсультируюсь… с гинекологом. – мне показалось она хотела сказать что-то другое.
– Поехали за дочкой? – глаза Поли заблестели. Сейчас расплачется. Я готов был поверить, что Машу она мне не продавала. Во всей этой истории нужно подробно разобраться. Что у них там произошло? Хотя, поступок матери Полины настолько отвратителен, что у меня лично адекватность женщины вызывает сомнения.
– Где ты была, когда твоя мать продавала мне Машу? – мы выехали на шоссе. Вопрос накопилось много, пришло время начать их задавать. Вспоминая тот поступок, вновь разозлился. Поля услышала стальные ноты в моем голосе и вновь обняла себя за плечи. Надо сбавить обороты, а то она меня шугаться начнет.
– Я же говорила. – тихо произнесла Полина. Смотрит на меня, ждет реакции. Пытаюсь вспомнить. Точно говорила? – В больнице. – что-то такое проскальзывает в сознании, но совсем смутно. Наверное, был так зол, что не обратил внимания на ее слова.
– Почему лежала в больнице? – отвлекаюсь от дороги, поворачиваюсь к Полине. Смотрит на меня, словно хочет понять мою реакцию. Мне небезразлично все, что с ней происходит, но показывать Полине я этого не собираюсь, пока не буду уверен в том, что опять не сбежит.
– Проблемы с глазами. После родов зрение стало ухудшаться, – произносит и с опаской посматривает в мою сторону. Меня это напрягает.
– Сейчас как? – это не праздное любопытство, если есть какие-то нарушения в организме их лучше диагностировать и устранять на ранних этапах болезни.
– Уже лучше. Но… – она еще что-то хотела добавить, но тут ожил мой мобильник. – По-моему твой телефон звонит.
Надеюсь, с Машей все хорошо. Думал, мама набрала, а это был Андрей.
– Я уже еду, – как только принял вызов, произнес в трубку.
– К тебе тут гости. – по голосу брата сложно разобрать в каком он настроении, но точно не улыбается.
– Кто? – без энтузиазма интересуюсь я.
– Полиция… и твоя жена.
Глава 11
Полина
Герман прав, проблемы нужно решать, когда они появляются. Раньше я бы с ним полностью согласилась, а теперь и не знаю, как поступить. Подумав немного, я приняла решение – нужно рассказать о своей болезни. Если окажется, что эта страстная ночь не прошла бесследно, то мне придется сделать непростой выбор. Аборт, как решение проблемы я даже рассматривать не хотела. Для меня это все равно, что убить нашего с Германом малыша. Но есть вероятность, что мне не хватит времени его выносить. А если все-таки удастся родить? Оставить двух детей без матери? Конечно, у Германа есть возможность их вырастить, дать все самое лучше…
Но только мамы у них не будет. Мамы, которая будет любить их больше жизни. Рассказывать перед сном сказки, петь колыбельные, обнимать и целовать.
Герман предложил поставить укол, но мне нужно сначала убедиться, что я не беременна, а во вторых, можно ли мне его ставить с теми препаратами, которые я принимаю?
Что-то я себя накручиваю, а ведь доктор говорил, что с моим диагнозом важен позитивный настрой. Подумав о том, что совсем скоро увижу свою доченьку, я улыбнулась. Образ Машеньки прогнал темную стужу, на душе стало намного теплее.
– Где ты была, когда твоя мать продавала мне Машу? – удивилась вопросу Германа. Я ведь ему все рассказала. Значит, был так зол, что даже не слышал меня. Несмотря на это, он меня не выгнал. Неужели так сильно хочет второго ребенка? И почему его должна родить именно я?
– Я же говорила. В больнице. – не стоит скрывать свой диагноз. Лучше будет, если он правду узнает от меня. Но и в лоб сказать, что у меня опухоль в голове я не решилась. Все-таки оставался страх, что он от меня откажется. Зачем ему больная любовница неспособная родить желанного сына?
– Почему лежала в больнице? – настало время все рассказать…
– Проблемы с глазами. После родов зрение стало ухудшаться. – информацию лучше давать дозировано.
– Сейчас как? – может мне показалось, но в его тоне явно слышалось беспокойство.
– Уже лучше. Но… – я хотела начать исповедь издалека. – По-моему твой телефон звонит. – наверное, это было предупреждением, что моя откровенность пока не к месту.
Поговорив по телефону, Герман грубо выругался и надавил на педаль газа.
– Она пожалеет о своем поступке! – я ничего из его коротких фраз не поняла, но видно было, что он в бешенстве. Что еще произошло? Кто пожалеет? Надеюсь, это не моя мама?
– С Машей все хорошо? – тихо спросила я.
– Да. – не знаю откуда это у меня, но я очень хорошо чувствовала Германа. Хотя и без этого понятно, сейчас к нему не стоило лезть с вопросами. Остается ждать… и нервничать.
Сидела всю дорогу, как на иголках. Мы подъехали к незнакомому элитному особняку. Возле ворот стоял патрульный уазик., что не могло не насторожить. Почему-то, когда мы видим машины правоохранительных органов ничего хорошего не представляем. Да и не стоит ждать радостных новостей, когда к кому-то в дом приезжает полиция.
Герман резко затормозил, заглушил мотор. Не дожидаясь меня, он буквально вылетел из автомобиля. Я немного растерялась. Что мне делать? Оставаться здесь или идти за ним? Я выбрала второй вариант.
Вроде везде горел свет, но он расплывался перед глазами. Последнее время это частое явление, стоит только разнервничаться. Приходилось идти медленно, чтобы не споткнуться. Наверное, слепые кроты и то увереннее передвигаются, но у них ведь в отличие от меня, хорошо развиты другие рецепторы.
Я не вошла в просторную гостиную, осталась стоять у двери. Огромное, на мой взгляд, количество людей заставило меня остановиться у дверей. На мое появление никто не обратил внимания. Герман не очень вежливо общался с представителями правоохранительных органов.
– Мы должны выяснить все обстоятельства этого дела. От вашей жены поступило заявление, где говорится о том, что ребенка вам подбросили. Это правда?
– Нет! – рыкнул Герман.
– Как только мы разберемся во всем, установим, что преступление не было совершенно, и вы действительно отец, вам вернут девочку. Органы опеки…
– Никто к моей дочери и пальцем не притронется. – Герман так заорал, что толстый полицейский отступил. – Маша останется со мной и своей матерью.
– И где ее мать? Родила и бросила! – этот голос я узнала сразу. Наташа…
Выглядела она, потрясающе. Стильный легкий костюм бирюзового цвета, туфли на высоком каблуке. Она будто только что вышла из салона: волосы уложены, наверняка и макияж в порядке. Ее лицо я видела расплывчато. А я? Вся растрепанная, в недорогом сарафане, который покупала себе во время беременности. Краситься моим зрением вообще не стоит, только изуродую себя. Понятно ведь, что на стилиста и визажиста денег у меня нет. А еще на мне нет трусов… Ужас!
– Миша говорит, что ты какой-то женщине деньги заплатил за ребенка! – продолжила жена Германа. Меня обуял какой-то дикий ужас. Я только что вернула Машу, а теперь ее могут забрать. Мама даже не представляет, сколько боли и зла совершила своим поступком.
– Зачем вы говорите, что я бросила свою дочь? – вышла я вперед. Старалась вести себя уверенно, контролировала голос. – Это неправда. – все резко обернулись в мою сторону.
Глава 12
Полина
– Вы кто? – обратился ко мне полицейский, который беседовал с Германом.
– Я мама Маши. Могу вас заверить, что ребенка я не бросала.
– У вас есть с собой документы? – ответить я не успела…
– Ты?! – заверещала Наталья и кинулась на меня. Она быстро преодолела разделяющее нас расстояние и вцепилась мне в волосы. Все опешили, я растерялась. Не ожидала, что женщина бросится драться. – Проститутка! – я пыталась держать ее руки, чтобы она не выдрала мне с кожей волосы. Оскорбление меня задело, словно по сердцу полоснули ножом. – Продолжала все это время трахаться с моим мужем! Родила ублюдка! Из-за тебя, сука… из-за тебя умер мой ребенок!
– Пришла в себя! – закричал на жену Герман. Наташа его, словно не слышала, продолжала тянуть мои волосы. Она пиналась, ругалась, оскорбляла нас с Германом. Было очень стыдно, что на это безобразие взирало почти десяток глаз.
Как в такой ситуации не нервничать? Я готова была провалиться от стыда сквозь землю. Я бывшая любовница, мать незаконной дочери Германа пришла в дом, где живет его супруга. Мне казалось, что все смотрят на меня и осуждают. Как же неуверенно я себя чувствовала, не видя выражения их лиц.
– Я убью это шалаву! Как она посмела появиться в нашем доме?! – Герман наконец-то отцепил ее руки, стал оттаскивать Наташу от меня, но женщина изловчилась, вырвала руки и поцарапала мужу лицо.
– Не ори, в доме дети спят! – у Натальи была истерика. Герман, чтобы привести жену в чувство залепил ей звонкую пощечину. Наташа прекратила орать и брыкаться. – Пришла в себя? – Наталья громко принялась всхлипывать, по-моему, сейчас истерика примет другой оборот. – Дайте воды! – крикнул Черногоров. Полицейские, наблюдавшие за этой картиной, не вмешивались в происходящее. Молодая незнакомая мне женщина подала стакан с водой. – Пей, – приказал супруге Герман. – Таня, проводи Наташу в кухню, дай ей успокоительное, я с ней позже поговорю.
– Мы бы хотели, чтобы Наталья Игоревна осталась. У нас к ней появилось несколько вопросов. Что произошло с ее ребенком и как в этом замешана гражданка?.. – возникла пауза, я поняла, что обращаются ко мне, хотя выражение лица говорившего полицейского я не видела.
– Завьялова Полина Геннадиевна, – произнесла я.
– Никакого отношения Полина к потере ребенка Наташи не имеет. Плод замер в утробе. Никто не виноват, так бывает.
– Прекратили устраивать балаган в моем доме, – вмешался старший Черногоров. Я его видела несколько раз в клубе. – Вот мать и отец ребенка. Документы у них есть, можете проверить. У Наташи депрессия, вы видите, что она невменяема. У Германа новая семья, а жена не желает с эти мириться. Извиняюсь, что невестка зря вас побеспокоила, но на этом считаю вашу миссию выполненной.
– Документы мы еще не видели, – напомнил полицейский. Я полезла в сумочку за паспортом, на Машу у меня документов не было, но прежде чем я начала нервничать, вмешался Герман.
– Я сейчас принесу документы Маши, они у меня в машине. – уже направляясь к двери произнес он.
Я протянула полицейскому паспорт, моя рука заметно дрожала. О рту пересохло от волнения.
– Что же вы, гражданка Завьялова оставляете ребенка? – строго так спросил меня полный мужчина.
– Я не оставляла Машу, – постаралась произнести, как можно тверже. Я не могу признаться, что такой отвратительный поступок совершила моя мама. Конечно, простить я ее не смогу, но она все-таки моя мать. Да и проблем лишних с полицией не хотелось. Неизвестно, что будет с Машей, пока они во всем станут разбираться. – За ней некому было присмотреть, пока я находилась в больнице. Это несложно проверить. Выписка у меня есть, можете поговорить с врачами, они подтвердят.
– Смотрите. – вернулся Герман и отдал документы сотрудникам правоохранительных органов.
– Все в порядке. – постукивая документами по ладони, произнес полицейский. Остальные двое все время молча стояли рядом с ним. – А кто передал вам ребенка, пока гражданка Завьялова находилась в больнице?
– Моя мама.
– Вы нас в чем-то подозреваете? – холодно поинтересовался Герман одновременно со мной. Его брат стоял рядом, но не вмешивался.
– Нет, просто уточняю. Вы передали крупную сумму денег матери Завьяловой, для чего? – у меня разболелась голова. Этот полицейский был таким докучливым, приставучим. Очень неприятный человек. Что он так вцепился за это дело? Что им наговорила Наташа? Может пообещала что-нибудь?
– Верните документы и вызывайте в отдел, если вы нас в чем-то подозреваете. – Герман с ним не церемонился. А я уже и слово вымолвить не могла. Мне было страшно до ужаса. Не хотелось быть втянутой в преступление, которое совершила моя мать. Мои ладошки вспотели, я украдкой вытирала их о бедра.
– Мы бы хотели знать, где можем найти вашу мать. У нас к ней есть несколько вопросов.
Только не это! Вдруг мама проговорится? А чтобы себя отбелить все свалит на меня. Ее начальник, он же юрист и любовник, может ей посоветовать так поступить.
Глава 13
Герман
– Мы бы хотели знать, где можем найти вашу мать. У нас к ней есть несколько вопросов. – обращается нахальный выскочка к Полине. Вижу, что она от страха бледнеет на глазах.
– Мама взяла деньги на мое обследование… нужны были лекарства, – разволновалась Поля. Заметил это и лейтенант Кручинин. Он уже довольно потирал руки.
– Нам нужно с ней побеседовать…
– О чем ты собрался с ней беседовать? – оборвал Кручинина. – С какого перепуга ты вообще капаешься в наших личных делах? Тебе документы показали? Ты удостоверился, что Маша не подкидыш? Тогда почему ты еще здесь?
– Послушаете…
– Лейтенант, ты дурак или родом так? – пытался проявить вежливость, но разговор у нас не заладился. Или он выслуживается, ил Наташа ему заплатила. Я бы может, не сорвался, но заметил, что еще немного и Поля в обморок упадет. Вот нахрена так разнервничалась? Думает я ее в обиду дам? Я сейчас этого лейтенанта тут нагну и отымею.
– Я при исполнении!.. – начал он известную песню, но я его оборвал.
– Рот свой завали! Телефоны в покое оставили, – грозно произнес, когда опера, как по команде полезли за мобильниками в карман. – Я набираю генералу Власову, вы стоите и ждете.
Я подошел к Полине, она еле держалась на ногах, взял за локоть и усадил на диван. Моя мама и теща Андрея взволнованно о чем-то переговаривались чуть в стороне.
– Зачем Власову звонить? – теперь доблестные защитники правопорядка побледнели. Стоят, переглядываются друг с другом. Ничего не ответив, я набрал генералу. Бросаться словами и пустыми угрозами я не люблю.
– Владимир Аркадьевич, вечер добрый. Не отвлекаю? – спросил хорошего знакомого и постоянного клиента своего заведения.
– Герман, рад слышать. Как жизнь?
– Все было неплохо, пока твои ребята не нагрянули.
– Куда, в клуб? – прогремел голос генерала в динамик. Мое заведение для элитных клиентов, которые становятся, как правило, завсегдатаями.
– Нет, домой.
– И что им надо? Ты же вроде к криминалу никакого отношения не имеешь.
– Дочь у меня родилась. От Полины, помните ее?
– Конечно, помню, поздравляю! Обмыть это дело надо.
– Обмоем, Владимир Аркадиевич. – я смотрел в рожу лейтенанта все это время. Видел, как стекает у него с висков пот. – Ты своих псов отзови.
– Я так и не понял, чего они хотят?
– Если честно, я тоже не понял. Жена разводиться не хочет, заявление накатала, что мне дочку подбросили. Поля в больнице была, мне ребенка передала. Мы им документы показали, а они не уходят. Собрались родню нашу допрашивать.
– Ты трубку старшему дай.
– Лейтенант, с тобой оговорить хотят. – Кручинин прокашлялся и протянул руку за мобильным телефоном.
– Старший оперуполномоченный… – стоял и бледнел. Блеял что-то в свое оправдание. Голос генерала долетал и до меня. Кручинин дергался каждый раз, когда Владимир повышал голос.
– Чтобы завтра же твое заявление об увольнении лежало у начальника отдела на столе! Ты меня понял?! – будто динамик на громкую связь переключили, так разошелся генерал. Кручинин чуть не плача кивал головой. – Я не слышу!
– Есть, товарищ генерал! – я не был злым человеком. Последний год замечал за собой какую-то жесткость и холодность, но чувство жалости и сострадания мне было хорошо знакомо. К лейтенанту ничего подобного не испытывал. Он пришел в мой дом с одной целью – испортить мне жизнь. На его беспредел, я ответил той же монетой.
Полицейские молча покидали дом. Хотели о чем-то поговорить, но нарвались на мой жесткий взгляд и передумали. Андрей подходит ко мне и ободряюще хлопает по плечу. Безмолвная поддержка, что я все сделал правильно.
Теперь все внимание приковано к Полине. Я должен объяснить своим родным, что она не просто мать моей дочери, но и женщина с которой я планирую прожить… ближайшие три года, а там будет видно.
Моя мама приверженец традиционной семьи, но она всегда старалась нас понять и поддержать. Надеюсь, так будет и в этот раз. Появление в родительском доме моей любовницы вряд ли ее шокирует, но она знает предысторию появления Маши в моей жизни. Мама может не сдержаться и показать Полине свое осуждение.
Вчера бы меня это не волновало, но теперь я знаю правду. Поля моя женщина и я не желаю, чтобы ее обижали.
– Я пойду, проверю, как там дети, – заявляет мама разворачивается и уходит. – как я и думал. Гашу в себе недовольство. Светлана Максимовна – теща Андрея устремляется за ней. Старшее поколение выразило свое отношение к Полине. Не думаю, что она этого не заметила. Сейчас вновь расстроится. Я уже готов остановить женщин, но тут с дивана поднимается Поля.
– А можно я с вами пойду? Очень хочу увидеть Машеньку, – со слезами на глазах обращается она к моей родительнице.
Глава 14
Герман
Мама делает вид, что не слышит Полю. Мне кажется, я сам задыхаюсь от той боли, что сейчас испытывает Полина. Она закрывает ладонями глаза и опускается обратно на край дивана. Безмолвные рыдания рвут мне душу.
Я оказываюсь возле нее. Присаживаюсь на корточки и отвожу ладони. Заглядываю в глаза, а там… не могу понять… Полина, словно смотрит сквозь меня. Хрустальный взгляд. Наверное, из-за слез. Никогда не всматривался в глаза плачущих женщин. Не хочу видеть пустоту в ее взгляде. Я словно там не отражаюсь.
– Полина? – зову ее, а она опускает веки. Не пойму, что происходит, но меня это очень сильно тревожит. Злюсь на маму, что она проигнорировала просьбу Полины. – Тебе плохо?
– Я хочу к Маше. – всхлипывает она громко, но тут же сжимается, словно сделала что-то плохое. Плевать на всех. Пусть видят! И Наташа, и мама! Сажусь с Полей рядом принимаюсь утирать большими пальцами слезы с ее щек. Шептать какую-то успокаивающую ерунду.
– Сейчас мы ее заберем и поедем домой. Прекращай реветь, – выходит грубо. Я не знаю, как ее утешить и мне от этого хреново.
– Твоя мама ненавидит меня?
– Наша мама не умеет ненавидеть. Она просто тебя еще не знает, – произнес брат. Андрей все это время стоял рядом, наблюдал. У них с Таней тоже была непростая история, но они справились. Теперь он само спокойствие и рассудительность. О моем романе с Полей он знал. Не осуждал, наоборот поддерживал. Видел, что с Наташей мы опустились на самое дно и оттуда не подняться. Оба могли утонуть. – Все образуется Полина, вы так не расстраивайтесь. – ей приятна была его поддержка. Она открыла глаза и даже улыбнулась.
– Я схожу за Машей, и мы поедем домой. – я помнил, что в кухне меня ждет расстроенная Наташа, но сейчас не видел смысла с ней разговаривать. Не услышит. Произойдет очередной скандал. Но и сбегать просто так, я не собирался.
Заглянул к Тане и жене. Вместо успокоительного супруга пила вино. Судя по тому, как мало содержимого оставалось в бутылке, Наташа была пьяной. Кого-то такой дозой алкоголя не взять, но жена на вечных диетах, где слово еда – табу.
– Наташа, посмотри на меня, – строго произнес.
– Отвали! – отмахнула она рукой. Когда-то я эту женщину любил… Или думал, что люблю. Теперь смотрел на нее и не понимал, что меня привлекло. Красивых женщин много, я никогда испытывал дефицита в партнершах. Скорее всего, Наташа сумела создать иллюзию, что с ней мы будет счастливы. В моей голове сложилась картина идеальной семьи, на которой с каждым прожитым вместе днем образовывались трещины.
– Герман, извини. Я не смогла ее остановить. – прошептала Таня, проходя мимо меня.
– Михаил отвезет тебя домой. Завтра с утра, чтобы была дома. – Наташа встает ближе к обеду, но чтобы не выяснять отношения и продолжать тянуть с разводом, может исчезнуть, сославшись на какие-нибудь съемки.
Фыркнув Наталья отвернулась. Постояв немного, я оставил ее одну. Сейчас с ней бесполезно разговаривать.
Маша была в детской. Мама качала ее на руках.
– За дочкой пришел? Может, останешься сегодня у нас? Маше уже спать нужно. – разговаривала мама спокойно, будто в гостиной ничего не произошло.
– Мам, ты была неправа. Зря обидела Полину.
– Я никого не обижала, но и улыбаться ей не обязана. Бросила дочь…
– Она была в больнице и не знала о том, что мать продала мне Машу, перебил я родительницу.
– И ты ей веришь? – чувствовалась в ее вопросе осуждение.
– Да. – на самом деле сомнения были, но с ними я предпочитаю разбираться без посторонних. Мама не была посторонней, но даже с ней и братом я не желал делиться своими тревогами.
– В Наташе ты тоже не сомневался, а теперь она пытается выкачать из тебя побольше денег. – без злости, констатируя факт произнесла мама и передала мне малышку. – Хотелось бы, чтобы в этот раз я ошиблась.
Не стал переубеждать маму. Со временем она изменит свое мнение о Полине. Забрав сумку с вещами дочери, я обнял маму и направился к выходу.
Вышел в гостиную, Полина бросилась к нам. Несколько раз ударилась о края мебели, словно не замечала препятствия в виде кресел и журнального стола.
– Дай мне ее. – Поля забрала дочь.
«Опять рыдает» – подумал я, наблюдая за тем, как она радуется. Обнимает, целует дочь, при этом поливает ее слезами.
– Моя девочка. Моя малышка. Мама по тебе очень соскучилась. – дочь узнала голос, притихла, смотрит на маму. Смешная такая, будто змейка высовывает изо рта край язычка, словно сказать что-то хочет, но не может.
– Мы поедем. – попрощался с братом и его супругой.
– Всего доброго.
– Полина, идем. – она бережно держала на руках Машу, но постоянно о что-то стукалась или спотыкалась. – Все хорошо? – вновь меня что-то насторожило.
– Да.
Я помог сеть им в машину, но прежде чем уехать, хотел еще кое с кем переговорить. Подошел к Михаилу. Не ожидал, что он такое трепло.
– Герман Андреевич…
– Машину закроешь в гараже, ключи вернешь мне, – произнес не здороваясь. Я увольняю тебя. Если Наташа захочет оставить, пусть покупает автомобиль и платит тебе зарплату.
– Герман Андреевич… – я не стал слушать оправдания или извинения. Это ничего не изменит.
Всю дорогу я наблюдал за Полей. Она от дочки глаз не отводила. Бережно прижимала ее к себе. Гладила ее щечки. Целовала. Не могла она продать ребенка. Сейчас я в этом окончательно убедился.
Я рассчитывал, что у нас с Полиной будет страстная ночь, но Маша внесла коррективы в мои планы. Наверное, так обрадовалась маме, что решила вообще не спать. Мы ее укачивали по очереди, но стоило положить в кроватку, она просыпалась через несколько минут и начинала плакать. Я сдался, а Полина будто и не устала. Соскакивала и неслась к дочери.
Разбудил меня звонок мобильного. Забыл вчера отключить звук. Поля с Машей спали рядом со мной. Я этого не знал, так крепко уснул. Маша, наверное, боялась, что мама вновь исчезнет, вот и буянила всю ночь. А теперь сладко дрыхнет возле Полины. Интересно, во сколько они уснули?
– Доброе утро, – сонно произнес в трубку телефона. – Ты что так рано?
– Привет. Уже почти девять, Герман. – я растер заспанное лицо. – Я по делу. Тут тебя ищут. Мне охрана позвонила.
– Кто? – окончательно проснулся.
– Мать Полины. Хочешь, я отдам распоряжение, и ее попросят больше не приближаться к нашей семье? – предложил брат.
