Текст книги "Взрослые игры (ЛП)"

Автор книги: Кристина Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

поменялось, это они вели себя по-другому.

Я приехал домой несколько месяцев назад, прямо перед началом семестра, и стал

замечать что моя семья ходила вокруг меня на цыпочках. Такого раньше не было. Теперь

они были внимательны со мной, спрашивали, как я себя чувствую, будто ожидали, что

любая мелочь заставит меня впасть в панику или что-то в этом роде.

Я знал, о чем они беспокоились: о посттравматическом стрессе, о воспоминаниях, о

кошмарах, в которых присутствуют дети с привязанными к спине бомбами и о прочем

дерьме, которое демонстрирует американская магия кино – как выглядит дислокация

военных сил в горячей точке. Но правда не была такой унылой или трагичной, но почему-

то намного хуже, чем в кино. Я не знал, как это объяснить, но дело в том, что со мной

ничего такого не происходило. Я был хорош.

Мне просто было нужно, чтобы моя семья, действующая из лучших побуждений,

это осознала, и к чертям отвалила от меня.

Как только я вошел в ту часть дилерского центра, в которой находился автосервис, то глубоко вздохнул. Приторные запахи моторной смазки, тормозной пыли, резины, бензина и моторного масла могли бы вызвать приступы рвоты и кашля у большинства

людей, но для меня они пахли домом.

Маленькая принцесса БГУ, с которой я сегодня столкнулся, вероятно, умерла бы

от шока.

Я почувствовал раздражение, вспоминая о том, как она отпрянула, увидев мою

рубашку механика. Я одевал ее на занятия с завидной регулярностью, потому что это

помогало мне экономить время в те дни, когда я работал: мне не нужно было заходить

домой чтобы переодеться. Вообще-то, моя одежда была чистой, потому что моя мама

меня правильно воспитала. Нет, я не отправлялся в кампус одеваясь так, чтобы произвести

впечатление, как хорошенькие мальчики, которых она, вероятно, предпочитала. Я не был

мальчиком. Мне было двадцать восемь лет, и я воспользовался великодушием военных и

пытался получить свою чертову степень, чтобы я смог, к чертям, убраться отсюда. Меня

окружали подростки, а этим «деткам» было едва по двадцать лет, так что их смело можно

называть подростками.

Но не принцессу.

Не-а. Как я не был раздражен тем небольшим случайным обменом «любезностями»

у дверей в аудиторию, я не мог отрицать, что неожиданная мягкость ее тела, врезавшегося

в меня, мне понравилась. Это был не первый раз, когда я ее видел; она всегда была в

лекционном зале по пятницам, сидела за столом рядом с профессором Бриант, и

выглядела чертовски хорошо.

У нее была красивая медная кожа, большие карие глаза и чертовски сексуальный

рот. Ее волосы были заплетены в множество мелких черных косичек, которые были ниже

талии и задевали мягкие изгибы ее бедер. Эти изгибы, давали очевидный намек на то, что

она была старше девушек, учащихся в кампусе. Она была аспирантом-ассистентом

профессора. А для того, чтобы занять эту должность, нужно было, по крайней мере, получить степень бакалавра. Значит ей, по меньшей мере, двадцать один или двадцать

два, но я подозревал, что она старше. Что-то в ее манерах (легкость, беззаботность, адская

сексуальность), говорило, что она не молоденькая женщина.

Не говоря уже о том, что я услышал замечание этой маленькой зазнайки, которое

она бросила мне в спину, после того как мы столкнулись друг с другом. Только уверенная

в себе женщина могла вести «ответный огонь» со мной, несмотря на то, что именно она

была виновата в нашем столкновении.

Хорошо.

Ну... может быть, это не полностью ее вина.

Возможно, она была занята своим телефоном, вместо того, чтобы смотреть, куда

идет.

Возможно, я был слишком отвлечен ложбинкой ее коричневой груди,

выделяющиеся на фоне белой рубашки, и не смотрел куда иду.

Возможно, это была наша общая вина.

Но все же, принцессе не нужно было вести себя так, словно я был весь в грязи и

масле, вот и все. Она не западала на мужчин, чьи руки были «в грязи», а я не западал на

высокомерных женщин.

Конец.

Я закончил свою смену в автосервисе, и ловко уклонившись от отца и брата пошел

домой. Там, я вытащил оставшуюся с вечера курицу и рис из холодильника и засунул

разогреваться в духовку, а сам направился в душ.

Позже, я поставил свой ноутбук на стол и сел перед ним вместе с тарелкой ужина, чтобы поработать над своим сочинением.

Пока не улучшил свою работу.

– & –

Что это за херня?!

Я отстранился от экрана своего компьютера, с недоверием

глядя на оценку в

нижней части моего сочинения по «Современной черной литературе». Я моргнул, снова

посмотрел на экран, а затем огляделся вокруг, в поисках кого-нибудь, кто бы подтвердил, что это не обман зрения.

82,5%

Да-да, это был проходной балл. И многие были бы им удовлетворены, но не я. Во-

первых, я написал это гребанное сочинение сам. Во-вторых, хотя, оценка «В» и была

проходной, но окончательная оценка за курс базировалась на суммарных баллах. И эта

оценка понижала мой шанс на получение хорошей окончательной оценки. И, в-третьих ...

я написал это гребанное сочинение.

Нахмурившись, я гневно прокрутил страницы сочинения, читая комментарии. Я

был в библиотеке, изучая чертову термодинамику, чтобы подготовиться к тесту, который

будет на этой неделе. Но нет, услышал тихое оповещение электронной почты, полез ее

проверять. Теперь я был взбешен и обеспокоен из-за своего среднего балла по предмету, у

которого не было ни хрена общего с той степенью, которую я получу.

Я мог бы разозлиться на своего куратора, но он не был виноват в том, что я был

одним из последних зарегистрировавшихся студентов, и выбор свободных курсов был не

велик. Мне повезло, что я вообще смог попасть хоть на что-то, не говоря уже о тех

предметах, которые мне действительно нужны. Я иногда любил почитать в свое

свободное время, поэтому в последний момент выбрал «Современная афроамериканская

литература». Дополнительное преимущество: профессор Бриант была взрослой

женщиной, поэтому на лекциях было чертовски интересно. Все было хорошо.

До сих пор.

Мои глаза сузились, когда я прочитал комментарии: Слабо развит тезис;

бессвязные абзацы; как это связано с вашим (слабо развитым) тезисом?; необходима

цитата и, бла, бла. В конце концов, она оставила приятное небольшое замечание в конце

о том, что это была сильная попытка, но «сильная попытка» как-то не вязалась с «82,5%».

По крайней мере, не для меня.

Поскольку я уже был в здании, то собрал свои вещи, распечатал копию своего

сочинения и пошел наверх в кабинет профессора Бриант. Я не знал ее расписания, были

ли у нее приемные часы или же она была на занятии, но если бы я смог с ней пересечься, то хотел бы поговорить о моем сочинении.

Когда я добрался до кабинета, то увидел что дверь открыта, поэтому я заглянул в

него и осмотрелся. Кабинет профессора Бриант был достаточно большим для того, чтобы

удобно разместить два стола и по-прежнему выглядеть просторным. За большим столом, несомненно, принадлежавшим профессору, никого не было.

За другим столом сидела принцесса.

Ее голова была опущена, пока она что-то писала в своей записной книжке. Под ее

косичками исчезали тонкие пурпурные шнуры наушников, и мне пришлось приложить

усилие, чтобы перестать пялиться на ее округлые полные груди, выпирающие через

синюю футболку с V-образным вырезом с эмблемой «БГУ».

Я прочистил горло, и ее голова дернулась, глаза широко раскрылись. С громким

хлопком она закрыла записную книжку и выдернула наушники.

– Чем могу помочь? – немного взволнованно спросила она и встала.

Не прошло и недели, как мы друг с другом столкнулись, и с тех пор я ее не видел.

Сегодня был четверг, значит, завтра она будет в лекционном зале, но почему-то сейчас все

было немного по-другому. Только я и она, относительное уединение... какого черта она

только что была такой вежливой?

– Хм, – начал я, слегка покачав головой, чтобы убрать грязные мысли о моих

руках на ее бедрах. – Я искал профессора Бриант.

– Ее здесь нет.

Я поднял бровь.

– Да, я вижу. Можешь сказать, когда она вернется?

– Ее приемные часы, для удобства указаны там, на двери.

– Я не об этом тебя спросил.

Принцесса скрестила руки на груди, из-за чего ее груди прижались друг к другу, и

было еще тяжелее на них не пялиться.

– Ты тот парень, который натолкнулся на меня на днях, не так ли?

Я ухмыльнулся.

– Не-а. Это ты на меня натолкнулась, но вижу, что ты думаешь иначе.

Она закатила глаза, бормоча себе под нос что-то, что звучало подозрительно

похоже на « ублюдок», затем перевела взгляд на меня с выражением абсолютной

незаинтересованности на лице.

– Что ты хочешь?

– Поговорить с профессором.

– О чем?

– О моей оценке за сочинение.

На ее лице появилась неприятная маленькая ухмылка.

– Что не так? Ты провалился?

– Нет, – усмехнулся я, покачав головой. – Я не провалился, я просто недоволен

оценкой. Когда я могу поговорить с профессором Бриант?

– Она не будет разговаривать. Оценки окончательные.

Сузив глаза, я шагнул в кабинет.

– Я хочу это услышать лично. Когда она будет свободна сегодня?

– Это пустая трата вашего времени. Она не изменяет оценки.

Я нервно сглотнул, чувствуя, как с каждым мгновением теряю терпение.

– Когда Я смогу С НЕЙ поговорить?

– У профессора Бриант нет приемных часов по четвергам.

Любой возможный намек на веселье исчез с моего лица и я пошел на нее.

Выражение лица принцессы было сладким, как кукурузный сироп с высоким содержанием

фруктозы, а ее глаза сверкали из-за едва сдерживаемого смеха.

Я глубоко вдохнул и покачал головой.

– Ты не могла сказать это дерьмо сразу, а?

Она пожала плечами, затем обошла стол и направилась в мою сторону с

самодовольным видом. Я наблюдал за ее попкой, когда она проходила мимо, а затем снова

перевел взгляд на ее лицо. Она остановилась у двери и показала на ламинированный лист, прикрепленный к двери.

– Как я и сказала: ее расписание написано на двери. Вы видите его вот здесь?

ЧАСЫ РАБОТЫ указаны прямо здесь, сверху, чертовыми заглавными буквами?

– Да, по-фиг, – сказал я, кидая распечатанную копию моего сочинения на стол

профессора Бриант. Я направился на выход, остановившись прямо перед принцессой. Я

вдохнул аромат ее парфюма, и эта смесь жасмина, сандала и ванили, чуть не вынудила

меня забыть то, что я собирался сказать. – Если увидишь ее сегодня, то скажи ей, что

заходил Джейсон, оʹкей?

Она прижалась спиной к двери, уставившись на меня со скучающим выражением

на лице.

– О к

ʹ ей, Джейсон, – она прошла бочком между мной и дверью, дождалась, когда я

отступил в коридор и взялась за дверную ручку. – Но чтобы ты знал... оценки

окончательные.

У меня даже не было шанса ответить, так как она закрыла дверь перед моим

лицом.

Глава 3

Риз

Я закрыла и вдобавок заперла дверь. Мне нужно было отключиться от его

присутствия, от его запаха, от необъяснимого жара между моими ногами, который

становился все горячее и горячее, пока мы с ним препирались.

Это не сработало.

Я опустила голову, прижимаясь спиной к двери. Было очень, очень похоже на то, что меня завел этот грубый засранец. Мы с ним столкнулись второй раз и, учитывая его

поведение в обоих случаях, я довольно точно выразилась, когда на прошлой неделе

назвала его «мудаком». Я приложила большие пальцы к своим соскам, пытаясь их

успокоить, и надеялась, что мои стратегически скрещенные руки спрятали их от взгляда

мистера «Кто-то мне засунул палку в жопу».

Последнее, что мне было нужно: что бы один из студентов моей матери думал, что

он как-то на меня влияет. Его кожа была аппетитной, как жареные орехи пекан, его

точеные черты лица напоминали мне обложку журнала «GQ», умело ухоженная, но

выглядящая неряшливой щетина на лице, была достойна обморока, а его бицепсы были

такими накачанными, что их хотелось облизать, а его… дерьмо.

Грррррр!

Почему он обязательно должен быть таким дерзким и привлекательным? Два

качества, которые я обычно избегала в мужчинах, потому что они были постыдно

неотразимыми для меня. Но , ха-ха, повезло же мне. Добрый старый Джейсон, несомненно, был автором одного из прочитанных мной сочинений, так как появился тут, жалуясь на

свою оценку. У него явно низкий балл.

Это умерило мой пыл и поставило крест на его достоинствах.

С ухмылкой на лице я подошла к столу, который занимала моя мать, и взяла

распечатанную копию его работы. Быстро добралась до конца, чтобы посмотреть его

оценку.

82,5.

Подождите… что?

Я снова посмотрела на эти цифры, чтобы убедиться что не ошиблась, и вот опять…

Это нормальная оценка. Я просмотрела комментарий, который оставила в конце моя мама, затем перевела взгляд на верхнюю часть страницы, чтобы прочесть пару предложений из

его сочинения.

Святое дерьмо.

Страницы выскользнули у меня из рук. Мне не нужно было на них смотреть,

чтобы знать, что будет написано дальше, потому что я много раз читала эту работу для

собственного удовольствия и практически знала ее наизусть.

Первая страница приземлилась на стол лицевой стороной прямо ко мне.

Программа, которую я использовала для критического анализа документов, позволяла

сохранить анонимность студентов. Все, что я обычно знала – это фамилия и инициалы, и

это в университете для «черных», да ну, нафиг. У нас было так много Джонсонов, Браунов, Вашингтонов и Джексонсов, и зная лишь фамилию и инициал имени, вы не

можете быть уверенны, что читаете работу конкретного студента.

Но я кое-что знала.

Теперь я знала, что Дж. Райт, на чье сочинение я запала, был тем самым чуваком, у

которого хватило наглости вести себя по-хамски со мной, после того как мы наткнулись

друг на друга. Тем самым, кто встал в позу, когда я ответила на его вопрос, в мой

проклятый выходной. Меня сегодня, даже не должно было здесь быть (я просто оказывала

маме личную услугу, так как она была без машины).

«Это займет всего десять минут, Ризи, обещаю.»

Ага.

И эти десять минут стоили мне блаженного неведения о том, что утонченный, прогрессивный, возможно, местный заучка и интеллигент, которого я представляла себе, когда читала работу, был на самом деле каким-то невежественным придурком по имени

Джейсон.

И... меня это не разочаровало.

Нет-нет, все как раз наоборот.

Другая, менее сумасшедшая девушка, возможно, посчитала бы, что это делает его

непривлекательным. Красивый и умный мужчина обычно считался привлекательным, но, если ко всему прочему, он был придурком, то это обычно приводило к обратному

эффекту.

Хотя, не для твоей глупой задницы, Риз.

Не-а.

Этот маленький намек на дикость был для меня словно кошачья мята. Всего лишь

маленький обмен колкостями, в купе с его великолепным лицом, сделал меня сексуально

возбужденной, но теперь?

Зная, что он читает современные книги (не только те, которые необходимо

прочесть для занятий), а он должен был их читать, что бы иметь такое мировоззрение; а

он не только читает, но и понимает их достаточно хорошо, что бы сделать убедительные

литературные и социальные критические замечания; так вот, зная все это, не представляю

что делать с ним дальше. Потому что этот мужчина был чертовым святым «трифекта». Я

имею в виду свою личную «святую троицу».

Я имею в виду... дерьмо.

Из-за него в моей голове путались мысли.

– & –

– Риз, ты была груба с одним из моих студентов?

Мои глаза расширились и приклеились к дороге передо мной (хорошо, что я как

раз остановилась на красный свет).

Черт побери, он пожаловался на меня... отличный ход.

– Мамочка, чтооо? Кто тебе такое сказал?

Она цыкнула.

– Значит, так и было.

Я немного съежилась и, отвернувшись, смущено смотрела в окно со стороны

водителя, пока ждала когда поменяется цвет. Моя мать больше ничего не говорила, но это

молчание тяготило меня больше чем слова, и она это знала. Я посмотрела на светофор

( все еще красный, черт!), а затем перевела взгляд на нее, что бы увидеть телефон в ее

руках.

Скорее всего, Джейсон использовал свои писательские навыки и отправил ей е-

мейл. Сейчас я заплатила бы хорошие деньги, чтобы его прочитать. Он даже не знал Кори

Джефферсона и уничтожил все литературное существование этого человека.

Представляю, что он написал обо мне. Это плохо, что я немного возбудилась от мысли, что он, вероятно, «приукрасил» меня?

– Не было ничего такого, честно.

Я взглянула на нее, отметив порицание в ее глазах, прежде чем вернула внимание

дороге. Как раз во время, так как загорелся зеленый свет.

– Это интересно, потому что на основании этого е-мейла...

– Что там написано? – спросила я, стараясь не казаться слишком любопытной.

– Что ж, мистер Райт довольно многословен, так …эта часть касается проблем с его

сочинением… Как насчет того, что бы я просто прочитала основные моменты? «Ранее, сегодня днем, у меня было поразительно негативное взаимодействие с молодой

женщиной, работающей Вашим ассистентом. Она была легкомысленной, склонной к

конфликту и оскорбительной – все это в ответ на простую вежливую просьбу.»

Я закатила глаза. Поразительно негативное? Легкомысленная? Оскорбительная?

Простая вежливая просьба? Он накладывал слова, словно густое натуральное арахисовое

масло на хлеб.

– Когда я спросил о том, когда смогу с Вами связаться, ее ответ был бесполезен, и

по мере продолжения разговора, он превратился в откровенно злобный. Она оскорбила

мой интеллект, когда я упомянул о своем желании поговорить с Вами о моем сочинении.

Не смогу воспроизвести дословно, это было что-то вроде: «Почему ты здесь, тупица?

Зачем ты вообще сюда пришел? Твоя тупая задница потерпела неудачу, не так ли?»

– О’кей, подожди минутку, – хихикнула я. – Я не говорила ему этого, о, Боже мой!

– Не знаю, Ризи, но это похоже на тебя...

– Мамочка!

– Хм?

– Ты действительно считаешь, что я сказала это случайному студенту?!

– Ну…

– Я бы никогда…

– Ох, успокойся, малышка, – рассмеялась мама, и я снова взглянула на нее, когда

повернула вправо. – Я верю, что ты не произносила именно эти слова... но я знаю тебя. Я

уверена, что мистер Райт преувеличивает, но хочу, чтобы ты мне ответила, почему ты

споришь со студентами?

– Он первым это начал, – пробормотала я себе под нос, мгновенно чувствуя себя

шестнадцатилетним подростком, а не двадцатишестилетней женщиной. – Когда он

пришел, я была в кабинете, и записывала адреса электронной почты, которые ты просила.

Он сказал, что ищет тебя. Я сказала ему, что твои часы работы напечатаны на двери, и он

стал огрызаться со мной!

– И что ты сделала? – голос у нее был строгий, и я внутренне застонала.

– Я огрызнулась в ответ. Но ты должна понять, он столкнулся со мной на прошлой

неделе, я еле удержалась на ногах, а он вел себя так, словно это была моя вина!

– Так значит, это послужило «хорошей» причиной, чтобы ты забыла, что

работаешь в университете и всегда должна оставаться профессионалом, когда с кем-либо

общаешься?

Я вздохнула.

– Нет. Это не так.

– Ммхмм. Возможно, тебе следует подумать об этом. Получение такого письма

твоим боссом, или боссом твоего босса пойдет тебе в минус, когда тебе понадобятся

рекомендации. Это станет на твоем пути. Ты взрослая женщина, мне не нужно больше

убирать за тобой беспорядок. Я не хочу уговаривать декана кафедры не ставить тебе

формальный выговор или, что еще хуже, не увольнять, а твое поведение к этому ведет.

– Нет, – мгновенно ответила я, не отрывая взгляда от дороги, – тебе не нужно этого

делать, мама. Ты и так сделала достаточно, убедив их, что я достойна получить должность

ассистента, и это никак не связано с тем, что я твоя дочь. Я не хочу, что бы они смотрели

на тебя по-другому. Мне не нужно было так с ним разговаривать, так что если

формальный выговор – это то, что получил бы в наказание любой другой в такой

ситуации, то мне придется это принять.

Слезы так и напрашивались, но я их проглотила, хотя они были острыми и

горькими. Отправить письмо моему боссу (сомневаюсь, что он знал, что она моя мать) с

преувеличенным рассказом о том, что между нами произошло – это одно дело. А

сообщить обо мне начальству университета – это совсем другое, чертовски, хреновое

дело. Тем не менее... я смогу удержать язык за зубами.

– Я ценю твое зрелое отношение, Ризи. Единственный выговор, который ты

получишь на этот раз, – это устный выговор от меня. Будь милой со студентами,

независимо от того насколько они тебя бесят. Когда-нибудь ты станешь перед аудиторией

полной взрослых людей, так что тебе придется этому учиться. Мистер Райт мог бы с

легкостью отправить этот е-мейл еще и доктору Брэдли. К счастью для тебя, он этого не

сделал.

Меня охватило облегчение. Наконец – последний светофор, и я повернула на

стоянку пункта назначения. Наклонившись вперед, ненадолго коснулась головой руля, прежде чем со вздохом откинуться на спинку.

– Я тебя поняла.

– Мммхмм. Я, честно говоря, удивлена. Знаю, что от отца тебе достался

вспыльчивый характер, но на работе? Со студентом?

Я еще раз вздохнула, качая головой.

– Я сама удивилась. Он просто... вынудил меня.

Моя мама захихикала.

– Ага. Держу пари, что так и было.

– И что это значит?! – ахнула я.

– Малышка, я не слепая и видела Джейсона Райта! И я видела, как ты таяла над его

сочинением. Ты поставила 90 баллов за его работу. Ты это серьезно?

Я пожала плечами.

– Я подумала, что сочинение того заслуживает.

– Оно было хорошим, но уж точно не достойно 90 баллов. Ризи, ты не должна

позволять влиять на оценку своему маленькому оргазму, полученному во время чтения.

Я рассмеялась.

– Серьезно, мама?

– Как сердечный приступ.

Я все еще хихикала, когда заглушила машину.

– Я даже не знала, кто он такой, поэтому не могла его связать с человеком,

написавшим то сочинение.

– Как скажешь. Ты ругалась с ним? Это еще одна вещь, которую ты получила от

своего отца. Желание постоянно с кем-нибудь ругаться, потому что потом... – она

замолчала с мечтательным выражением на лице, а потом застонала. – Я определенно

скучаю по той части, которая была после ссор.

– Фууу, – сказала я сквозь ухмылку, – здесь нет никого, кто хочет думать о тебе и о

моем папе, и о неком молодом мальчике из университета.

Моя мать ухмыльнулась.

– Джейсон Райт – нетрадиционный студент, моя дорогая. Ему двадцать восемь.

С моих губ, практически слетел тот же звук, который несколько минут назад издала

моя мама. Неудивительно, что он был так прекрасен. Он был взрослым мужчиной. О, эта

проступающая сексуальная пятичасовая щетина, большие руки, возможно немного

грубые. Он был таким... сильным, когда мы наткнулись друг на друга, что даже не

сдвинулся с места. И, несмотря на мою непроизвольную, рефлексивную реакцию на его

рубашку механика, от него приятно пахло, так что я смогла бы спокойно его обнять и

прижаться к его телу. И еще одно, мужчина, который знал, как заставить «урчать» мотор

машины, вероятно, мог заставить «урчать» и киску.

Алло! Разве у тебя нет парня?

– А?

– Я спросила, ты готова идти? – сказала мама. Она уже вышла, и стояла около

машины, смотря на меня.

– Ой! Да!

Я быстро вышла из машины и глубоко вздохнула, когда нажала кнопку на своем

брелоке, чтобы запереть двери.

– Ну… так как ты ответила на его сообщение?

– На чье сообщение?

– Джейсона.

– О! – моя мать усмехнулась, вытащила телефон из сумочки. Нажав несколько

кнопок начала читать: « Мистер Райт, я глубоко сожалею о случившемся. Я поговорю с

Риз, и прослежу за тем, чтобы вы получили от нее извинения...

– Что? – перебила я маму.

– Ага. Теперь тише, дай мне закончить. « Я удивлена, что мисс Элстон вела себя

так, учитывая тот факт, что она защищала вашу работу, чтобы вы получили более

высокую оценку. К сожалению для вас, я не согласилась с ее мнением. Работайте

усерднее, мистер Райт. У вас есть потенциал. Если у вас есть другие вопросы или

проблемы, я буду доступна завтра после лекции. Хороших выходных.»

Я покачала головой.

– Я пыталась ему сказать об этом.

– Я знаю. Он сказал, что твои слова звучали как-то так: «Неа, оценка не изменится, сученок!».

Мои глаза чуть не вылезли из орбит, и я остановилась.

– Он на самом деле это написал?!

– Да. И судя по твоей реакции, я начинаю думать, что он рассчитывал на то, что ты

прочитаешь этот е-мейл, – сказала она, подняв бровь.

Я расправила плечи и покачала головой, стараясь не улыбаться. Я спокойно

поставила бы деньги на то, что Джейсон Райт точно знал, что делает. И это сработало, потому что моя маленькая неожиданная заинтересованность в нем не испарилась.

Когда мы вошли в салон по продаже автомобилей «J&P Auto Sales», я наконец-то

посмотрела в глаза маме, не обращая внимания на излучаемое ими веселье.

– Возможно, так и есть, мама. Возможно, так и есть.

– & –

– Ты хоть знаешь фамилию этого мужчины, мама? – поддразнила я, ухмыляясь

явному волнению матери, когда она расслабилась на пассажирском сидении моей

машины.

– Я уверена что узнаю, когда он позвонит, – ответила она и засмеялась.

– Ладно. Думаю, именно это он и сделает.

Мы только что вышли из «J & P Auto Sales», где с самого начала она пропала (мы

приехали, чтобы купить ей машину, а она запала на очень привлекательного «серебряного

лиса» (Прим.пер.: серебряный лис – привлекательный мужчина в возрасте), владельца

дилерского центра).

В тот момент, когда мы только вошли в дверь, и он обратил на нее внимание. Я

заметила, как его глаза загорелись, и он чуть не побежал в нашем направлении, опережая

других продавцов, чтобы добраться до нее первым. Он был красивым мужчиной, и точно

подпадал под вкусы моей матери. Высокий, с гладкой темной кожей, а «соусом» к его

великолепному внешнему виду были черные с проседью волосы.

– Добрый день дамы! – сказал он низким вибрирующим голосом, и я могла

поклясться, что моя мать задрожала. Он обращался к нам обеим, но смотрел только на нее.

– Я – «J» в «J & P Auto», Джозеф-старший – представился он и протянул свою руку.

– Здравствуй, Джозеф, – она обрела самоконтроль и расправила плечи, надевая на

себя взгляд, который лучше всего описывался словами «чувственно-отчужденный». Мама

провела свободной рукой по коротко подстриженным кудрям (Джозеф все еще держал ее

другую руку), и пронзила его своими большими карими глазами. – Что означает буква

«P»?

Лицо Джозефа немного осунулось, с намеком на искреннюю грусть.

– Присцилла. Моя покойная жена.

Я почти уверена, что мозг моей матери первым зафиксировал слово « жена», потому что примерно полсекунды ее лицо было нахмурено. Затем до нее дошел смысл

остальных слов, и выражение ее лица смягчилось, теперь, оно выражало сочувствие.

Уточнение: чувственное сочувствие, если это вообще было возможно.

Она подошла чуть ближе к нему, накрывая их все еще соединенные руки своей

свободной рукой.

– Мне жаль. Я не хотела поднимать эту болезненную для вас тему.

– О, не беспокойтесь, – теплая улыбка снова появилась на его лице, – она прожила

замечательную полную жизнь. Она была партнером в этом бизнесе, подарила мне трех

сыновей и тридцать шесть лет брака. Последние четыре года были для нее тяжелыми, но

теперь она в лучшем месте. Она наблюдает за нами, ожидая, что мы будем жить как

раньше.

Подождите... это намек на то, что...?

– А как тебя зовут? – спросил он, плавно «наступая».

– Имара Бриант.

– Красивое имя. Очень тебе подходит.

О, мой Бог. Если бы ее кожа была светлее, она бы стала краснее свеклы.

– Что я могу для тебя сделать, Имара?

Имя моей матери слетело с его языка, словно он занимался с ней любовью, и мои

глаза широко распахнулись. « Что, прямо здесь, в дилерском центре, бро?» – подумала я, но не собиралась произносить вслух. Кроме того, моя мать уже проглотила наживку, и я

должна была признать, что «мистер Шоколад» был приятным. На ее лице была приклеена

большая улыбка, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она так и не ответила

на его вопрос. Я покачала головой.

– Машина, – сказал я, впервые заговорив, мама и черный «Джордж Клуни»

посмотрели на меня, как будто забыли, о моем присутствии. – Она здесь, чтобы купить

машину. Помнишь, мама?

– Ах, – она подарила Джозефу милую (чувственную) сладкую улыбку. – Да. Мне

нужно купить машину.

И она купила машину.

И у нее была действительно выгодная сделка. А Джозеф сладко рассказывал ей о

холеном черном роскошном автомобиле (который она и так намеревалась купить) и под

конец, попросил ее телефонный номер. Машина осталась в дилерском центре, чтобы в нее

кое-что добавили, так что я везла маму домой и дразнила ее всю дорогу.

Несмотря на то, что покупка вызывала радость, я содрогнулась, вспоминая о

причине, по которой мама нуждалась в новой машине. Несколько недель назад она ехала

за своей лучшей подругой, чтобы провести выходные в СПА. Какой-то нетерпеливый

идиот проехал на красный свет, и когда она поворачивала на перекрестке, врезался в ее

машину со стороны пассажирского сидения.

К счастью, она отделалась лишь несколькими ударами и синяками. Но семь лет

назад, мой отец умер после ДТП, и я не могла не думать о том, что могло бы с ней

произойти, если бы машина двигалась быстрее или врезалась в дверцу со стороны

водителя, или...

Я сморгнула слезы.

Этого не произошло.

Я потеряла отца, но моя мать рядом со мной, и я чертовски ее любила. Иногда, она

жестко со мной разговаривала. Но при этом, она была моей самой большой опорой, о чем

свидетельствует моя должность ее помощника. Она поклялась, что взяла меня из-за моих

знаний. А ранее, приветствовала мое решение претендовать на эту должность. И не

сказать, что я получила какую-то выгоду из-за того, что была ее дочерью, как раз

наоборот.

С тем дерьмом, которое она обо мне знала, я ожидала, что она с радостью выберет

другого. Но она выбрала меня, несмотря на мою историю, потому что я была

высококвалифицированным специалистом. Или, может быть, потому что, несмотря на

мою историю, я стала высококвалифицированным специалистом.

И каким бы я не была хорошим работником, если бы о моем маленьком

«разговоре» с Джейсоном Райтом узнал кто-нибудь помимо профессора, это не имело бы

никакого значения – меня бы запросто уволили.

Да, спорить с ним было здорово, но моя мать была права: я работала в

университете. Я не имела права переходить на личности, или придираться к нему ради

собственного развлечения. Таким образом, отныне, любые взаимодействия связанные с

моей работой ассистента преподавателя, особенно в кампусе, будут носить исключительно

профессиональный характер.

Даже с «Дж. Райтом».

И начну я с этого дурацкого извинения.

Глава 4

Джейсон

– Мистер Райт, можно вас на минутку?

Вот как?

Я остановился, повернувшись лицом к женщине, которую, как я теперь знал, звали

Риз. Ее большие карие глаза, были широко раскрыты, а на лице было невинное

выражение, которое застало меня врасплох. Честно говоря, я был потрясен прошлым

вечером, когда профессор Бриант ответила на мой е-мейл. Еще больше я удивился, узнав, что она заставит Риз извиниться, и что принцесса хотела поставить мне за сочинение