Текст книги "Дом боли (СИ)"

Автор книги: Кристина Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Скримджой посмотрел на меня и ухмыльнулся половинкой рта, а меня снова колотило, как от лихорадки: за ящиком в углу лежал труп мужчины. Одежды на нем не было вовсе, губы, подбородок и грудь залиты кровью, а лицо искажено гримасой боли и ужаса. Дроу не просто убил этого человека, он его выпотрошил: внутренности склизкой красно-сизой массой валялись разбросанными в луже его же собственной крови, а рядом стояла изящная серебряная тарелка из коллекции Берса, на которой лежали обещанные сердце и язык.

Тварь...

Я обернулась: десять пар глаз смотрели на меня с мольбой и ужасом, а Скримджой, негромко насвистывая что-то веселенькое, принялся острым хищно изогнутым ножом из такого же черного с синим отливом металла, как и у меня, срезать с пленников одежду. И не помада это была у него на губах. Он что, серьезно откусил язык этому бедолаге?

Год назад упала бы в обморок, полгода назад билась бы в истерике, сейчас меня обжигала клокочущая ненависть. Пожалуй, именно в тот момент я и решила убить его. Во что бы то ни стало. Конечно, темный уловил и это, он чуть обернулся через плечо, и губы его растянула довольная улыбка.

– Госпожа! – запричитала одна из женщин, вырывая меня из оцепенения. – Детей-то, госпожа... Хотя бы детей пожалейте! Молю! Дети-то... Дети они же вообще души чистые... Не жили еще...

Тут заголосили все разом, как обезумевшие. А может, так оно и было на самом деле, тут не мудрено было свихнуться. Как я не закрывалась от них, полностью заблокировать эмпатию я не могла. Ужас, отчаяние, они захлестывали, как океанская волна... Эхо усиливало каждый звук, приумножая, разнося под каменными сводами.

А обрезки одежды продолжали падать на пол. Обнаженные, подвешенные к цепи тела вызывали только одну ассоциацию: бойня.

– А-то, что он с Мероком-то сделал... – сумел перекричать всех голосистый худой мужчина с чуть косящими голубыми глазами. – Никому же такой смерти не пожелаешь! Госпожа...

Эльф только беззвучно смеялся, поглядывая на меня искоса.

– Я убью тебя, – проговорила я тихо и ровно, – чуть раньше, чуть позже – не важно.

Он подошел ко мне вплотную, встав лицом к лицу, и снова сжал плечи тонкими сильными пальцами, впиваясь ногтями в кожу.

– Да, ты обязательно должна попробовать. Но это будет потом, а пока я спрашиваю тебя, ты согласна поиграть с нами?

Какой тут был выбор вообще? Отказаться и смотреть, как он вскрывает живых людей на моих глазах? Нет, до такого я еще не дошла.

– Это за вчерашнее? – понимание пришло в один момент. – За то, что ты...

– Да, – не стал отрицать эльф, – вчера я немного сорвался, давно никто не мог так меня вывести из равновесия, причем, моим же собственным любимым способом. Я уже говорил, что у тебя талант к этому? Да, говорил. Но я задал тебе вопрос: ты согласна играть? Или посмотришь, как все тут умрут? Меня, в принципе, устроит любой вариант.

Я схватила его за ворот алой рубахи, уставившись ему в глаза, теперь со стороны могло показаться, будто мы держим друг друга в объятиях.

– Ты совсем охренел? Люди-то эти тут при чем?

Ухмылка разъехалась еще шире, обнажая блестящие влажные зубы. Дроу не ответил, он откинул меня в сторону одним резким движением, как котенка, а когда я встала с пола, потирая ушибленный локоть, и подняла на него глаза, весь подвал огласился разноголосыми воплями ужаса. Скримджой замер, держа в объятиях одного из мужчин, казалось, эльф горячо и страстно целовал его, если бы не кровь, стекающая по двум подбородкам: одному, золотистому от загара и второму, цвета эбенового дерева. Наконец, темный оторвался от жертвы, щелкнул требовательно пальцами, и вчерашний невзрачный человечек сунул ему ту самую серебряную тарелку. Дроу взял ее и выплюнул на серебро откушенный человеческий язык. Второй. Он снова улыбался, только, на сей раз, зубы его были красные, да и выглядел он совершенно безумным. Я ощутила лопатками стенку деревянного ящика – оказывается, все это время я невольно пятилась от темного.

Крик перешел в заунывный и отчаянный вой, бьющий по ушам.

– Довольна?! – прорычал эльф, оказываясь рядом в одно движение и с силой ударяя ладонями по ящику справа и слева от моего лица. – Или еще раз хочешь посмотреть?! Могу выбрать женщину. Или ребенка. Ну?!

– Прекрати...

– Да или нет?!

– Хватит! Хватит... Я сыграю с тобой, только прекрати, – пролепетала я, и между нами снова промелькнул светящийся фиолетовый символ.

Мертвячья магия дроу закрепила наше очередное соглашение. В такие моменты сознание начинает работать совершенно особенным образом, фиксируя машинально никому не нужные детали. Например, когда темный говорил, загустевающая кровь натягивалась ниточками между его зубами, а потом они рвались. Ниточки. А в янтарных глазах не осталось даже тени разума, передо мной стояло совершенно неадекватное и очень опасное в своей непредсказуемости существо. А где-то далеко за окном завыла собака.

– Теперь твоего согласия мало, ненаглядная, – бросил он зло, беря с тарелки сердце и вонзая в него острые длинные ногти, – ты откусишь кусочек и съешь.

– Что? – разум цеплялся за тающую надежду, что я ослышалась, или он снова пошутил.

– Или мы продолжим?

Мы жгли друг друга взглядами, а между нами разве что молнии не сверкали. Что это? Плата за то, что я стала вчера свидетелем его... слабости?

Ненавижу. Не-на-ви-жу.

– Хорошо.

Он хищно усмехнулся и протянул мне сердце. Так. Надо закрыть глаза, просто откусить и проглотить. Все. Это спасет остальных людей. Ничего непоправимого в этом нет, человек все равно уже мертв. Меня замутило, и перед глазами потемнело, будто солнце закрыла свинцовая туча.

Дело было не просто в кровавой сцене: неожиданность происходящего, безумие дроу, невозможность закрыться от чужого отчаяния – вот что было невыносимым.

"Так. Ладно, – очень спокойно проговорил Шепот, – успокойся и впусти меня. Я могу это сделать вместо тебя".

Я никогда не давала им такой воли: полностью занять мое тело и разум. Только однажды, когда мне в плечо попала стрела, и я потеряла сознание от боли. Тогда Шепот изрядно помог, недолго побыв "вместо меня".

"Боишься? Зря. Ты же знаешь, кто я? Твоя собственная реакция на шокирующие события. Твоя защита от мира, именно для этого ты меня и создала".

Меня накрыло внезапным пониманием, я даже забыла об эльфе, о людях вокруг и обо всех играх на свете. Голоса не просто порождения шизофрении – они созданы мной. Рассудительный, слегка занудный Лусус – компенсация моей безалаберности. Циничный Шепот – защита от таких вот ужасов.

"Мы нужны тебе... – проговорил Лусус. – Доверься ему..."

На какое-то время меня накрыла темнота, так что я не знаю, что было дальше...

11. Командные игры

Скримджой просиял, отводя от меня взгляд, и обернулся к закованным людям.

– Господа! Поздравляю вас! Доброта и, не побоюсь этого слова, самоотверженность графини только что спасла ваши жизни. Кресси раскует вас, даст новую одежду и по кошелю с серебром. За беспокойство. А пострадавшему – в тройном размере, хватит на целителя, вернуть... свою потерю. Идем, ненаглядная, думаю, нас заждались.

Похоже, Шепот со всем справился.

Провести рукой по губам...

Кровь. И ведь это еще не конец веселья, да? А может, плюнуть на все и оставить моим альтернативным личностям доигрывать эту партию? А самой заткнуть уши, закрыть глаза и напевать про себя песни, чтобы не воспринимать ничего из происходящего вокруг? Как вчера в камере? "Королева полюбила быка..."

Я знаю, что чувствует человек, который добровольно идет на эшафот. Думаете, каждый шаг очень тяжел? Это не так. Тело становится совсем легким, а в голове с невероятной скоростью крутятся совершенно фантастические видения побега, будто бы этими грезами разум старается защититься от мыслей о неминуемой гибели. Ступенька. Еще одна. Вот и еще один пролет позади. На эту сцену в подвале нужно было чем-то ответить. Необходимо.

Я дошла до раскрытого окна на площадке между лестничными пролетами и залезла на подоконник. Ветер тут же принялся трепать волосы и холодить мокрую от пота кожу.

– Мы закончим нашу игру, – хрипло проговорила я, во рту царила Великая Восточная пустыня, – сейчас. Или я спрыгну.

– Пятый этаж, – мягко улыбнулся дроу, – будешь выглядеть после падения очень неаппетитно.

– Ну? Ты согласен?

Он подошел поближе, а потом и сам взобрался на подоконник.

– Ты серьезно собираешься... туда? – дроу слегка кивнул в сторону окна.

Я тоскливо поглядела на аквамариновое небо с распластанными по нему ленивыми молочно-белыми облаками и кивнула. У меня был джокер в несуществующем рукаве: крылья, быстро, хоть и болезненно, вырастающие из спины. Интересно, успею?

– Отпусти меня.

– Как на счет другой идеи? Давай прыгнем вместе! А? Крис? Что скажешь?

Не веришь. А, кстати! Отличная идея! Смогу я отнести по воздуху эльфа на двадцать шагов от замка? Должна, если поднапрягусь, и все, свобода. Вот оно, решение. Главное, успеть развернуть крылья.

– Отлично, – усмехнулась я ему в лицо с вызовом, – утащить тебя с собой – прекрасная идея. Думаю, этот поступок компенсирует все плохое, что я натворила в жизни.

– И чего же ты ждешь? – в голосе появилась неприкрытая издевка. – Могу вслух посчитать до трех, хочешь?

Я хотела выдать что-то красивое и сложноподчиненное до сворачивающихся в трубочку ушей. Или холодное, изысканно аристократичное и бритвенно-острое. Или веселое и злое. Но по причине полного отсутствия мыслей в голове хватило меня только на невероятную банальщину.

– Что б ты сдох!

А потом было падение, серебристый переливчатый смех врага, и внезапный оцепенелый ужас от понимания, что крылья не раскрываются. Почему? Почему ничего не происходит?! Не будет мне крыльев и свободы, а будет удар, а потом темнота. Но произошло наоборот, сначала потемнело в глазах... а потом я снова оказалась на лестнице у окна, стояла, вцепившись до боли побелевшими пальцами в рубашку хохочущего Скримджоя.

– Прости, – простонал он, – я не мог удержаться! Маленькая галлюцинация... Ты так потешно хмурилась, так серьезно собиралась убить меня даже ценой... ценой...

Темный не мог больше говорить, он смеялся и смеялся, обидно, взахлеб, а я села на пол и ткнулась лбом в колени. Надо собраться. Я уже начинаю творить откровенную ерунду.

Наконец темный успокоился, поднял меня на ноги и потянул вслед за собой по лестнице.

– Там в подвале ты вызвала вторую личность? – поинтересовался безо всякого выражения дроу.

– Да, – когда же кончатся эти ступени?

А за тем самым окном в пронзительно голубом небе все так же плыли пушистые перья облаков. Где-то там за много километров нежится на берегу теплого моря Дай-Пивка, мой город. Самый лучший город на свете. Полощет на ветру флагами, трепещет лепестками цветов на балкончиках, взрезает синеву острыми крыльями морских птиц. И словно волнолом, рассекающий кипящий котел прибоя, стоит на скале Замок, над которым по ночам светит на многие километры золотой луч маяка. А еще есть балкон, стол и плетеное кресло, мое кресло, в котором так удобно сидеть, подобрав ноги, и все, чего я хочу, это снова оказаться там. До слез хочу.

– И есть еще? – вырвал меня из воспоминаний Скримджой.

– Да.

Темный эльф остановился и обернулся ко мне, подождав, пока мы поравняемся, и обнял, осторожно, будто боясь причинить боль, а потом прижался своим лбом к моему. От вспышки злобы и безумия не осталось и следа, теперь желтые глаза снова светились теплом и искренним любопытством.

– Прости... Вопрос совсем нескромный... – голос темного звучал тихо и мягко. – Твои внутренние голоса, они что – другого пола?

Умеет он ошарашить, ничего не скажешь: я замерла, боясь пошевелиться и совершенно не понимая, что теперь делать.

– Ну да...

– Потрясающе! – искренне изумился эльф. – Это так экзотично. Твой Шепот, кстати, обещал убить меня. У меня, например, таких шесть, ты видела троих из нас. Знаешь, что они такое? Нет?

– Показатель безумия? – предположила я, ощущая, как страхи злость сменяются апатией.

Адреналиновая вспышка прошла, остался холодный пот на спине, липнущая ткань платья, дрожащие колени и солоновато-металлический вкус крови во рту.

– Это – искусственно вызванная личность, подкрепленная магией. Для эльфов это иногда единственная альтернатива безумию. Но в таком юном возрасте и уже двое...Похоже, тебе здорово досталось в жизни.

Я мрачно посмотрела на него.

– А ты хочешь переплюнуть все, что со мной было, да?

Это предположение его внезапно обрадовало и развеселило.

– А ты не понимаешь, что это значит, да?

Разгадывать загадки вот вообще настроения не было.

– Как можно заблокировать твою магию? – спросила я у него хмуро.

– Фи, ненаглядная, слишком прямолинейно. Ну, хорошо. Менталист, но очень сильный, может лишить меня сил. На нежить мои чары действуют слабо. В основном, мои проблемы от магии светлых эльфов, но я так понимаю, она тебе недоступна?

– Мне никакая больше недоступна, – пробурчала я, выворачиваясь из его рук и преодолевая последний пролет.

Он звонко, от души расхохотался, хотя причина лично мне была совершенно непонятна.

– Тогда мой вопрос. С кем из вас мне развлечься сегодня? Я имею в виду наше маленькое сборище в столовой.

Я остановилась в шаге от двери и вздохнула. После сцены на складе не было сил на протест или на новую вспышку ярости, чужой страх изматывал хуже многочасового пешего перехода. Глухое равнодушие и опустошенность – самая естественная защитная реакция в подобном случае. Интересно, он меня все-таки сломает в итоге?

– Не знаю. Помнишь, такой вариант тоже допустим.

– Да? – усмехнулся дроу, придерживая меня за руку на лестничной площадке. – А если это будешь ты?

Шутишь что ли...

– Нет, покачала я головой устало, – это не буду я. Тебе слишком нравится меня мучить. Поэтому ты будешь оттягивать этот момент до тех пор, пока мне станет больше нечего тебе дать. Ты мог бы сделать со мной все что угодно еще в камере. Или вчера ночью. Но это же слишком просто, да? Я еще должна понадеяться уйти отсюда живой и невредимой? К тому же, у меня еще не помутился рассудок. Так что пока ты будешь выщелкивать из обоймы остальных, валяй, мне никого из них не жалко настолько, чтобы жертвовать собой.

Он выглядел довольным, как кот, сожравший всех породистых птиц в голубятне.

– Разумно.

– Нет, – отрезала я, открывая дверь в столовую, – разумная с тобой бы не связалась.

За столом царила напряженная тишина. Да уж. Мы оба вернулись с испачканными в крови губами, есть о чем задуматься. Надо ли говорить, что дотронуться до бокала с жемчужиной в наше отсутствие никто и не пытался?

– Господа! – довольно улыбнулся Скримджой. – Крис с нами. Присаживайся, ненаглядная, а я пока расскажу правила. Мы напишем имена всех на листах бумаги, каждое на двух. Один набор листов положим, ну, к примеру, в эту вазу из-под фруктов, а второй, в блюдо. Я предлагаю на выбор два действия, и вытаскиваю два имени. Тот, чье имя я достану из вазы, должен выбрать, либо первое действие применят к тому, чье имя я вытащил из блюда, либо второе к нему самому.

– Я не совсем понял... – тихо проговорил Леви, явно нервничая.

Мальчишка сидел, как на иголках, теребя полы светло-сиреневой мантии, но тоже не мог оторвать взгляд от жемчужины.

– Допустим, – терпеливо пояснил эльф, – я даю выбор: поцелуй или уколоть палец иголкой. И вытаскиваю первым – твое имя, а второе – допустим, Одетта. Поцелуешь ты ее или проколешь себе палец?

Молодой маг совсем стушевался.

– На выбор – полминуты, иначе считаем, что выбор пал на самого себя и действие номер два. Если ты выходишь из игры, второе действие с тобой все равно перед этим происходит. Последний, кто останется, получит жемчужину.

– А вы тоже будете играть, милорд? – осторожно поинтересовалась Одетта.

– Конечно! Иначе в чем веселье? Начнем.

Листы бумаги, принесенные слугами, свернули и распределили по емкостям.

– Начнем с того, что я озвучил, – предложил эльф, – поцелуй или укол иглой. Итак, первый... Линд. Поздравляю. А кто же второй?.. О! Леви! Вот это забавно. Линд, твое решение?

Головорез фыркнул.

– Велите принести сюда иглу, милорд.

Его просьбу исполнили, и главарь наемников проколол себе палец, продемонстрировав всем желающим выступившую каплю рубиновой крови. Бумажки снова отправились обратно.

У меня было очень плохое предчувствие. Очень. Единственное, что хоть немного успокаивало, там есть и мое имя, и его. А значит, самоубийства или убийства он не потребует.

Как можно строить какие-то планы по спасению, если это не прекращается? У меня нет времени даже просто чтобы перевести дух, не то что – обдумывать что-то. Надо поговорить с Жанетт, по-нормальному поговорить, вдруг она знает, как открыть сейф Берса? Я бы ночью добыла колокольчик и связалась со своими. Но для этого мне нужно как-то до этой самой ночи продержаться.

Мой друг Десятый как-то рассказывал про одного из старых императоров, лишившегося рассудка. Полтора года длился во дворце нескончаемый пир, а правитель с непосредственностью психопата мог безо всякой причины, как посадить человека на кол посреди коронного зала, так и одарить его землями или золотом. И ничего жили как-то люди, приспосабливались. А императора, кстати, прирезали в итоге.

– Дальше, – вырвал меня из раздумий голос дроу, – готовы? Отлично. Проколите ли вы иглой ладонь вашего партнера насквозь или снимете с себя всю одежду и продолжите играть без нее?

Все смотрели на руки эльфа, как завороженные. Он вытащил Жанетт и Кассэла. Женщина невозмутимо пожала плечами.

– Это просто иголка, – проговорила она, приподнимаясь со своего места.

– Подожди, – маг встал со стула и слегка попятился, – подожди-ка, это все как-то...

Магические лозы по мановению руки дроу обвили мэтра, не позволяя ему даже шевельнуться.

– Давай, – улыбнулся дроу блондинке.

Женщина схватила запястье Кассэла и ткнула в середину ладони иглой. Маг вздрогнул, и призванные лозы опустили его обратно в кресло. Жанетт улыбнулась мило остальным, задержав на миг взгляд на эльфе, и вернулась на свое место.

Я даже не сомневалась, что первым пострадает именно старший маг: он выглядел и ощущался жертвой, и чуткие ноздри желтоглазого хищника не могли не уловить этого. Вряд ли он вытаскивает имена действительно случайным образом. Это не мы играем друг с другом, это он играет с нами.

– Браво! – воскликнул эльф. – Люблю решительных женщин! Что у нас дальше? Так, плеть или кинжал. Вы ударите колючей лозой другого или воткнете кинжал себе в ногу?

На-ча-лось. Кто наши счастливчики? Леви и... и я. Прекрасно.

Младший маг уставился на меня круглыми глазами, казалось, он полностью перестал понимать, что здесь происходит. Страуса взяли за шею и выдернули его голову из песка, что ж, это даже полезно.

– Но я не могу, милорд... – чуть не плача проговорил парень.

– Выбор за тобой, – плотоядно усмехнулся эльф, пожирая его глазами, – время пошло.

– Давай уже, – проворчал мрачно Кассэл, прижимая к ладони салфетку, – все тебя ждут.

Леви встал и подошел ко мне, как сомнамбула, а мертвячий дроу протянул ему мерцающую фиолетовым лозу, украшенную острыми шипами.

– П-прости... – прошептал он едва слышно.

Я вздохнула и перевела взгляд на Скримджоя.

– Ты же не думаешь, что я добровольно подставлю спину, да?

Эльф звонко поцокал языком, криво ухмыляясь.

– Тогда мне придется подвесить тебя, как вчера Берса... А ты не боишься, что мне понравится?

Даже разорвавшийся в комнате огненный шар произвел бы на Леви, пожалуй, меньшее впечатление, чем эта фраза. Ученик вздрогнул, как от удара молнией, руки и губы у него затряслись, а из его глаз напрочь пропало осмысленное выражение – они враз стали по-совиному круглыми и совсем пустыми. Чужой ужас обжег меня посильнее, чем гипотетическая плеть, хотя я и совершенно не понимала, что могло его вызвать? Все-таки удар лозой – не убийство, чтобы парализовать и лишать разума. Да даже люди на складе полчаса назад реагировали не так панически.

Странно...

– Я... я хочу закончить это,– прошептал побледневший до синевы Леви с таким видом, будто сейчас упадет в обморок.

– Твое право.

Столовый нож, движимый магией воткнулся парню в бедро, тот вскрикнул и тупо смотрел, как темно-красное пятно расползается по штанине, а потом покачнулся и все-таки упал. Одетта зажала рот руками и смотрела с ужасом, а я опустилась на колени рядом с телом и потрогала жилку на его шее – пульс есть, жив.

– У вас есть лечебные зелья? – спросила я Кассэла.

– Д-да... В комнате, – проговорил маг бесцветным голосом, принявшись мять в пальцах окровавленную салфетку.

– Унесите его, – велел темный двоим слугам, хищно усмехаясь.

Остальные тоже были бледны, как полотно, и выглядели напряженно. Ага. Дошло, наконец. Поздравляю.

– У нас первая потеря, – констатировал эльф без намека на сочувствие, – и вы на шаг ближе к жемчужине. Давайте дальше? Итак, что вы сделаете: вырежете свое имя на спине другого или проведете две минуты под водой без дыхания? Кто тут у нас? О, это я и... Кассэл. Ну что ж, мэтр, я прошу прощения. Ограничусь только первым именем.

Жертва, я же говорила, Скримджой просто не смог бы удержаться.

– Нет, – пробормотал маг, вжимаясь в спинку кресла, – я боюсь крови. Не нужно. Пожалуйста! Я больше не хочу играть! Не нужно!!

Голос сорвался на визг, но призванные лозы уже растягивали его животом на обеденном столе. Со звоном разбился упавший бокал вина, снова вскрикнула умненькая девушка с глазами лани, невольно закусила губу управляющая замком. Мантия Кассэла испачкалась в красном вине, а на ее рукав пролился соус. Я отвернулась, но потом все-таки заставила себя снова смотреть на происходящее: когда мы будем сводить счеты, Скримджой, я хочу помнить все, чтобы вернуть тебе долг до последней медной монетки. Маг дергался, пытаясь освободиться и снова тоненько завизжал, когда эльф принялся срезать с него верхнюю одежду, а мертвячий дроу действовал не торопясь, явно получая от происходящего удовольствие. Он погладил пальцами спину своей жертвы почти что нежно, а потом приступил к делу. К счастью, он всего лишь прорезал кожу, не рассекая мышц. Порезы раскрывались, как разошедшиеся швы на одежде, и кровь текла на обрывки мантии, на скатерть, капала на ковер. Теперь Кассэл подвывал, не переставая, впрочем, больше от страха, чем от боли.

Похоже, маги еще легко отделались. Одетта зажмуривалась и зажимала нежные розовые ушки руками, чтобы не слышать крика, Жанетт морщилась, и только Линду, казалось, было наплевать. Мэтр потерял сознание примерно на середине, эльф провел по бесчувственному телу лезвием в последний раз, а потом наклонился, и длинный ярко красный язык принялся слизывать кровь. Тут уже передернуло всех. В итоге и второго мага отнесли в его спальню, а наше безумное действо шло своим чередом.

Жанетт смотрела в сторону, нервно теребя длинный локон, Линд хмурился, а Одетта плакала беззвучно.

– Продолжаем, – промурлыкал Скримджой, возвращаясь на свое место и аккуратно вытирая пальцы салфеткой, – что ты сделаешь, переспишь со вторым или продержишь руку над свечей четверть минуты? Снова Линд, и... Как интересно. И Жанетт.

Женщина вскочила с места, лицо ее исказила гримаса ярости.

– Я не собираюсь с ним спать! – крикнула она.

Линд облизнул пересохшие губы, а в серых глазах удава зажегся нехороший огонек.

– Прямо здесь? – уточнил он. – Сейчас?

– Не обязательно, но сегодня. Где угодно, как угодно.

– Только попробуй ко мне приблизиться! – зашипела управляющая замком, хватая со стола нож.

– Если ты выберешь, но этого не сделаешь, – пожал плечами дроу, – на рассвете магия игры тебя убьет.

– Видишь, – ухмыльнулся головорез, – у меня просто нет выбора.

Зрачки его расширились, он уже не сводил с женщины взгляда.

– Я сама тебя убью!

– Посмотрим, – плотоядно ухмыльнулся мужчина, вмиг переставший быть сонным.

– Что вы сделаете,– продолжил темный тем временем, – нанесете десять ударов плетью или выпьете графин крепленого вина залпом? О, мило, Одетта, и я. Ну, что ты выберешь?

Девушка была в ужасе от происходящего, кажется, не меньше, чем Леви.

– Но милорд...

Он улыбнулся мягко, подходя к ней и беря за руку. Глаза чудовища вновь стали теплыми и золотистыми.

– От графина вина ты совершенно точно получишь отравление. Можешь даже умереть. Так что – бей. Я тебе разрешаю.

– Но я...

– Давай, – перед ней появилась колючая лоза, – правила нельзя нарушать, эта игра подкреплена магией.

Девушка взяла ее в руки, и как сомнамбула, повернулась к эльфу, у нее тряслись губы, а по щекам текли слезы. Скримджой скинул рубаху и оперся ладонями о стену, чуть выгнув располосованную шрамами спину.

– Бей.

– Я...

– Бей!

Она закрыла глаза и стегнула первый раз. Не сильно, но колючки все равно оцарапали кожу цвета эбенового дерева. Да, мертвячьему эльфу повезло, будь эта плеть сейчас в моих руках...

М-да. Дроу тоже закрыл глаза, отвернувшись к стене. Я больше не видела его лица, но вот эмпатия... Мертвячий извращенец получал от этого удовольствие!

"Слушай, – медленно проговорил Лусус, пока я наблюдала за происходящим, – а может, он и не издевается? Что если ему действительно нравятся такие вот... игры, и он считает, что остальные должны воспринимать их также? Он просто не видит проблемы, как ребенок, отрывающий мухе крылышки?"

"Да ну, брось. Ему несколько тысяч лет!"

"Но основную часть времени он провел среди таких же, как он сам! Да он даже не понял тебя, когда ты спросила его о друзьях".

"И что нам это дает?"

"Пищу для размышлений", – встрял Шепот.

Возможно, они оба были правы. Когда Одетта вернулась на свое место, она уже не отрывала ладоней от лица, а кошмар тем временем продолжался своим чередом.

– Давайте уменьшим число, господа. Что вы сделаете, сожжете остаток вот этой свечи, капая воском на живот другого или выйдете из игры? Снова Одетта! И Крис.

– Нет! – вскрикнула девушка с неподдельным ужасом, – я выхожу! Можно мне уйти в свою комнату, милорд? Пожалуйста! Прошу вас! Я больше не хочу!

– Разумеется. Ненаглядная, кажется, тебе сегодня определенно везет.

Я оперлась локтями о стол и уткнулась в лицом в собственные руки, не желая, не то что отвечать – видеть происходящее.

– Что вы сделаете, устроите поединок с другим или сунете стопу в камин на четверть минуты? Линд, о сейчас все будет интересно, и... я. Линд?

Мужчина молча встал и скинул Куртку от формы, нижнюю рубашку, оставшись в штанах и коротких сапогах.

– Начнем? – предложил он, разминая руки.

"А он не так уж плох, – пробормотал Шепот, – по крайней мере, не трус".

"Но это для него в любом случае проигрыш", – заметил Лусус.

Темному эльфу хватило трех ударов, чтобы отправить командира наемников в нокаут, и удава тоже унесли в его спальню, как и магов до того. Впрочем, как я уже говорила, дроу не хотел терять еще и начальника охраны, так что тот тоже еще легко отделался. Мы с Жанетт вдвоем сидели за обеденным столом, и, видимо, размышляли, как это мы вообще попали сюда, хоть и каждая – на свой манер. Каждый раз, когда взгляд голубых глаз останавливался на мне, в нем вспыхивали искры ненависти, а жемчужина вызывала у нее неподдельное вожделение.

– Ну что ж, красавицы, одной из вас достанется приз. Что вы сделаете, выпьете кровь из запястья другого, скажем, бокал, или выжжете себе трезубец раскаленной вилкой на плече? Жаннет, Крис!

Женщина встала. Она была бледная, как голодный вампир, и, казалось, постарела за этот обед лет на десять.

– Хочу тебя предупредить, – проговорила я негромко, – мое тело измененное, к этому приложили лапы обитатели Инферно и безумный бог Шаггорат. Вообще неизвестно, что с тобой случится после этого. Это при условии еще, что я тебе позволю.

Управляющая этим замком ужасов неуверенно посмотрела на Скримджоя.

– Она права, Жаннет. Ее еще и Хаос касался, более того, она уже была за границей смерти. Так что я и сам не знаю, что с тобой может произойти.

Взгляд голубых глаз заметался между мной и жемчужиной.

– Ты дашь мне ей попользоваться, – сказала она глухо, обнаруживая трезвый ум, – вылечу ожог, заодно несколько лет скину. Каждый следующий раунд принесет нам новые проблемы, и мы можем закончить это сейчас. Идет?

Я кивнула, снова укладываясь на стол. Не хочу на это смотреть, но от крика и запаха паленой кожи закрытые глаза не спасают. К сожалению.

Когда я снова посмотрела на Скримджоя, никого больше вокруг не было: ни Жанетт, ни слуг. Мертвячий эльф сидел, вертя в руке резной бокал с вином, и задумчиво разглядывал меня.

– Что из этого ты подстроил? – тихо спросила я.

– Все.

– Все?! Зачем тебе это было надо-то?!

Он потянулся, вытащил жемчужину из бокала и вложил ее мне в ладонь, а потом, поднявшись из-за стола, принялся прохаживаться за моей спиной взад и вперед.

– Линд и Жанетт – это будет очень смешно. Одетта мучается от чувства вины, посмотрим, как она теперь поступит. Тебе я хотел сделать подарок. Ну а маги – так, за компанию, Кассэл начал меня помаленьку раздражать. Трус. Не люблю. Мой черед спрашивать. Когда ты впервые оказалась в постели с тем, кого ты увидела вместо меня вчера, как это было?

Я усмехнулась зло.

– Никак. Между нами ничего не было.

Он замер на миг где-то позади меня.

– О... Может, поэтому ты чувствуешь так сильно? Да. Ты не смогла получить то, что ты хочешь. Как любопытно. Может быть, дело в этом?

– Я тебя не понимаю.

– Я – очень сильный маг, – терпеливо и спокойно пояснил Скримджой, положив ладони мне на плечи, – и я могу взять все, что мне хочется. Поэтому мне так скучно. Нет... интереса. Поэтому ты меня так развлекаешь. Я – эмпат и могу свести с ума многих женщин, но не тебя. Ты слишком сильно жаждешь кого-то еще. Вот почему, я не отпускаю тебя. Я хочу получить эмоции, которые ты не хочешь мне дать. Потому что они уже принадлежат другому. О...

Смазанное движение, комната крутанулась, будто бы она была дварфийской механической каруселью, и я снова застыла каменным изваянием в руках Скримджоя.

– Боишься меня? – спросил дроу с нездоровым азартом.

Я медленно покачала головой.

– Есть определенный предел, после которого человек уже ничего не боится. Я просто хочу, чтобы это все как-то кончилось. Скажи мне, есть что-то такое в принципе, на что ты не сможешь мне ответить?

– Да, но ты не должна спрашивать, что именно. Это будет попытка сжульничать, и ты можешь погибнуть. Но направление твоих мыслей верное.

Мы вышли из столовой и теперь шли куда-то по коридору, видимо, направляясь к "его" башне.

– Теперь мне ясно. Я умерла от берсовой отравы, – мрачно проговорила я, – и это – бездна. Наказание за все про все.

Дроу покачал головой.

– Бездны нет, как таковой.

– Еще как есть.

– Ты носишь свою бездну в себе, ненаглядная, только и всего. Сама запираешь свою камеру, сама выбираешь себе пытки. Но не переживай. Если тебе нет и полутысячи, это нормально. Глупо, но нормально.