Текст книги "Брачный ультиматум"
Автор книги: Кристин Григ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Кристин Григ
Брачный ультиматум
1
Радиограмму Алек Бенинг получил в тот день, когда, наполовину обогнув на своей яхте Тасманию, добрался до самой южной ее точки. Он давно обещал себе подобный отпуск. Впереди было еще много безмятежных солнечных дней, и Алек намеревался насладиться ими сполна, прежде чем вновь окунуться в работу. Поэтому когда береговая служба передала Бенингу срочное сообщение его референта, продолжавшего оставаться в центральном офисе фирмы, тому понадобилось несколько минут, чтобы до конца уяснить суть произошедшего. Осмыслив новость, Алек немедленно взял курс на Мельбурн.
Добравшись до места, он прямо из яхт-клуба связался с референтом, требуя подробностей, но тот лишь продиктовал ему телефонный номер некой Эстер Флинн, которая, по-видимому, располагала более подробной информацией. Чертыхнувшись вполголоса, Бенинг принялся звонить этой особе. Вскоре секретарша на другом конце провода сообщила, что он попал в адвокатскую контору. Спросив имя, она тут же соединила Алека с Эстер Флинн.
– Добрый день, мистер Бенинг. Насколько я понимаю, ваш референт передал вам мое сообщение, – сразу взяла быка за рога та.
– Ну да, я потому и звоню. Вы можете поточнее сказать, что случилось?
В трубке на несколько мгновений воцарилась тишина.
– Видите ли, мистер Бенинг, с вашим братом произошло несчастье. Он угодил в автокатастрофу и очень сильно пострадал. Джон направлялся в Бендиго. Уже стемнело, и он не заметил стоявший на обочине грузовик, у которого спустило колесо…
Странные вещи делают время и расстояние, подумал Бенинг. Девять лет он злился на брата, а сейчас все отрицательные эмоции вдруг куда-то исчезли. Ведь это же Джонни, самый родной человек! И Алек по-прежнему любит его.
– В какой больнице он находится? – резко спросил Бенинг, бросая взгляд на наручные часы. – В Мэнсвилле или в Бендиго?
– Он не в больнице, – тихо произнесла Эстер Флинн. – Его… больше нет.
Джонни умер? Разве это возможно?
– Нет!.. – прошептал Алек. – О Боже, нет!.. – Казалось, его сердце на миг остановилось. – А жена Джона? Она тоже… – Алек сильно стиснул пальцами телефонную трубку. – Скажите, что случилось с Дарси! Она…
– Жива и здорова. Не волнуйтесь, с миссис Бенинг все в порядке. – Гораздо более прохладным тоном адвокат Эстер Флинн сообщила, что во время аварии супруги Джона не было в автомобиле. – Раз в месяц ваш брат отправлялся в Бендиго, причем всегда делал это в одиночку.
– То есть? Что вы хотите этим сказать?
– Лучше поговорим, когда вы приедете, мистер Бенинг.
– Нет, выкладывайте сейчас, – настойчиво произнес Алек.
В конце концов мисс Флинн подчинилась.
– Видите ли, ваш брат встречался с кем-то на стороне, – прямо заявила она. – Здесь, в Мэнсвилле, никто его за это не осуждал. Всем известно, что миссис Бенинг холодна как лед. Джон никогда не получал от нее… э-э… тепла, которого каждый мужчина вправе ожидать от жены.
Затем Эстер Флинн рассказала об отдельных спальнях супругов Бенингов, о подозрительной сдержанности, неизменно демонстрируемой Дарси на людях по отношению к Джону. Служившая в этой семье экономка всегда находила подобное положение странным и не стеснялась посвящать в подробности домашнего быта Бенингов всех желающих.
– Признаться, у меня тоже складывается впечатление, что Дарси та еще штучка. – заметила мисс Флинн. – Как она ловко подцепила вашего брата, да еще на такую избитую женскую уловку!
– Хотите сказать, что Дарси насочиняла Джону сказок о своей якобы беременности?
– Полно, мистер Бенинг! Неужели вы в самом деле верите, что ваш брат женился бы на Дарси, если бы та не проявила некоторую ловкость? Позже, получив доступ к денежкам Бенингов, она показала истинное отношение к мужу!
– Разве Джон не заставил ее подписать брачный договор?
В трубке послышался смешок.
– Эта девица потащила вашего брата к алтарю, не дав ему опомниться. Никакого брачного договора не существует. Мало того, Джон написал завещание, в котором все оставил жене. Вы получаете только дом, остальное отходит к Дарси.
Алек гневно засопел.
– Завещание может быть оспорено, – коротко, но с решимостью произнес он, и на том разговор закончился.
Сидя за баранкой «шевроле», Алек машинально следил за дорогой. В его голове теснились воспоминания. Больше девяти лет не был он в городе, где с незапамятных времен обосновалось семейство Бенингов.
Сначала они держали ферму и занимались разведением овец. Затем, разбогатев, Бенинг-старший отправил сына Гленна учиться. Тот избрал строительный бизнес и по собственному проекту возвел в Мэнсвилле дом. в который и переехала вся семья. Затем старики умерли. Остался лишь Гленн Бснинг с двумя сыновьями, Джоном и Алеком. Первого он любил, второго на дух не переносил. Тому была причина: рожая Алека, жена Гленна, в которой он души не чаял, умерла. Эта трагедия наложила отпечаток на дальнейшие взаимоотношения отца и сына.
Впрочем, Алека все это не слишком волновало. К восемнадцати годам он вполне научился обходиться без родительской любви. Судьба не обидела парня ни ростом, ни внешностью. У него были выгоревшие на солнце каштановые волосы и зеленые глаза. Мышцы Алек хорошо развил, подрабатывая на стройках, которые вела в городе фирма Гленна Бенинга. Ему поневоле приходилось трудиться, потому что папаша не давал младшему сыну ни гроша. Так что мотоцикл «судзуки», являвшийся предметом наипервейшей гордости Алека, мог по праву считаться его личной собственностью.
К сказанному стоит прибавить, что чуть ли не все девичье население Мэнсвилла – и даже часть женского! – вздыхало по Алеку. Он умело этим пользовался, стараясь не обижать своих подружек. Но чего-то ему в них все-таки не хватало, потому что, едва начавшись, романы быстро заканчивались. Таким образом, к восемнадцати годам Алек умудрился разбить немало женских сердец.
Джон, который был похож на Алека как день на ночь, не раз предупреждал брата, что тот может угодить в неприятную историю. Гленну же было все равно. Иногда складывалось впечатление, что тот вообще не замечает существования младшего сына.
Конец привычной жизни наступил скорее, чем кто-либо ожидал, хотя произошло это не сразу, а вследствие серии с виду никак не связанных между собой событий.
Ее звали Дарси. Отцом девушки был человек, всю жизнь искавший непонятно что, хотя некоторые язвительные языки утверждали, что этим таинственным предметом являлась обыкновенная бутылка. Разумеется, полная спиртного. Этот человек переезжал из одного города в другой, возя с собой в трейлере жену и дочь. Той весной он обосновался в Мэнсвилле.
Как-то раз в понедельник – предпочтя посещение школы какому-либо иному времяпрепровождению – Алек на большой перемене заглянул в кафетерий. Перекинувшись парой-тройкой шуток с приятелями из местной футбольной команды, он кивнул вратарю Билли Хэк-ману и тут заметил по соседству с парнем прелестное создание с длинными светлыми кудрями и глазами оттенка синеюших среди созревшей ржи васильков. .
Алек на миг замер как почуявший дичь охотничий пес, а затем уселся за стол и направил на новенькую все свое обаяние, которое, надо сказать, еше никогда его не подводило. Однако парню пришлось потратить целую неделю, пока он добился от Дарси Уолкер ответной улыбки', вторую – пока та согласилась ежедневно садиться с ним за один столик, а третья ушла на получение согласия на свидание. После первой же совместной прогулки Атек, сраженный – изъясняясь языком поэтов – стрелой амура, всецело отдался колдовской силе любовных чар, а говоря проще, окончательно втюрился.
Приятели решили, что он спятил. Конечно, Дарси была миленькой, но настояшей красавицей ее никто не назвал бы. В школе училось немало девочек с более яркой внешностью.
Что касается Дарси, то она обращалась с Атеком запросто, как будто это был не блистательный молодой человек, а какой-нибудь худосочный очкарик с соседней парты.
Сам Алек, казалось, видел лишь ее. Впрочем, Дарси действительно окружала какая-то особенная свежесть, неуловимое обаяние, от которого кружилась голова и сладко, замирало сердце.
После второго свидания Алеку захотелось большего. Речь шла не о физической близости – Дарси была невинна, тут даже сомневаться не приходилось. Едва ли не впервые в жизни парень испытал желание не столько заниматься с девушкой любовью, сколько просто находиться рядом. С Дарси было интересно, она словно излучала нежность и вместе с тем обладала отменным чувством юмора. С ней Алек забывал о роли признанного сердцееда и был самим собой. Но самое главное, Дарси постоянно находила в нем таланты, о которых он даже и не подозревал.
Алек рассмеялся, когда она назвала его способным. Но, поразмыслив, засел за учебники. Итогом стали неплохие результаты контрольных работ. Школьные занятия неожиданно стали интересными. Он начал появляться на уроках каждый день.
Когда Дарси спросила, в какой колледж он собирается поступать, Алек только заморгал. Прежде ему и в голову не приходило продолжать учебу. Но Дарси настаивала, поэтому Алек побеседовал со школьным консультантом по профориентации и выяснил, что действительно, благодаря улучшившимся за последнее время оценкам и превосходным успехам на футбольном поприще, может рассчитывать на получение стипендии. Сие было весьма немаловажно, так как Гленн Бенинг ни за что не пожелал бы раскошелиться на оплату дальнейшего образования нелюбимого чада.
Таким образом, получалось, что Дарси понемногу меняла жизнь Алека, чему тот только радовался. Он ведь любил эту девочку. И вынашивал планы сказать ей о своем чувстве, попросить подождать, пока он станет на ноги, а потом выйти за него замуж.
Ах если бы Алек был немного прозорливее! Тогда он сообразил бы, почему вратарь футбольной команды и сын преуспевающего местного бизнесмена Билли Хэкман все прохладнее здоровается с ним. Почему мрачнеет, встречая Алека с Дарси. И почему в один прекрасный день в ходе игры, на виду у всех болельщиков, между ними произошла безобразная драка из-за сгоряча оброненного словца.
Вечером того самого дня, когда случилась эта неприглядная история, Алек одолжил у брата автомобиль и заехал за Дарси. На скуле парня красовалось красное пятно, которое вскоре должно было превратиться в синяк, но, когда Дарси коснулась губами пострадавшего участка его физиономии, он даже обрадовался давешней стычке с Билли.
Алек знал, что его возлюбленная стесняется той громадной разницы, что существовала между большим домом, где прошло его детство, и трейлером, в котором жила она. Он неоднократно заверял Дарси в бессмысленности подобных сомнений, хотя ему было известно, какое суждение имеет на этот счет отец.
Когда ушей Гленна Бенинга достигли слухи о свиданиях Алека с девчонкой из трейлерного городка, он снизошел до беседы с младшим сыном. Смысл ее сводился к тому, что парню следует опасаться охотниц за именем и деньгами Бенингов.
Алек с трудом сдержал смех, так как ему лучше многих других было известно, что хоть имя-то у него и есть, но о деньгах этого не скажешь. Гленн раз и навсегда дал понять, что у него есть два сына, хороший и плохой, и что последнему нечего рассчитывать на отцовские капиталы.
Однако дальнейшая жизнь показала, что Алеку следовало бы внимательнее прислушаться к словам Бенинга-старшего.
Когда он заехал за Дарси, та встретила его в чудном платьице, которое сама сшила из розового шелка и белых кружев. В нем она выглядела как воздушная фея.
Алек помог ей сесть в автомобиль Джона и повез в парк, на танцы. Однако на полпути Дарси робко положила ладонь на его бедро. Алеку показалось, что его обожгло пламенем.
– Не хочу танцевать, – шепнула она. – По едем лучше к озеру. На наше место.
Он помедлил в некотором сомнении, хотя уже чувствовал, как приливает кровь к все больше распалявшемуся с каждой секундой участку меж бедер. «Наше место» означало укромный уголок под сенью плакучих ив на берегу искусственной речной запруды. Там Алек впервые прикоснулся к груди Дарси, там впервые приблизился к черте, за которой начиналось то пьянящее восторженное состояние, что определяется выражением «не владеть собой».
– Ты в самом деле хочешь этого? – хрипло спросил он.
Ответом стал девичий поцелуй.
Они приехали к запруде. Алек вынул из багажника одеяла и расстелил на траве, после чего раздел Дарси и сам тоже сбросил одежду. Той ночью он испытал самое незабываемое ощущение в жизни, взяв бескорыстно отданную возлюбленной девственность.
– Хочу, чтобы ты стала моей женой, – прошептал Алек, касаясь губами макушки лежавшей в его объятиях Дарси.
Та счастливо улыбнулась, поцеловала его в губы и вновь притянула к себе, в себя…
Он отвез Дарси к трейлеру за полночь. Голова его слегка кружилась: наконец-то он признался в любви. Отныне Дарси вечно будет принадлежать ему.
Распрощавшись с любимой, Алек вновь умчался за город, на запад. Там он остановился на холме, с которого был виден весь залитый огнями Мэнсвилл, и долго думал о своей любви, а также о том, как они с Дарси славно заживут вдвоем.
Уже светало, когда Алек поставил автомобиль в гараж и тихо вошел в дом, который никогда не считалсвоим. Никем не замеченный, он проскользнул в спальню, быстро разделся и повалился на кровать. Сон Алека был еще крепок, когда Гленн с треском распахнул дверь его комнаты.
– Ублюдок! – заорал папаша, сдергивая с сына одеяло: – Говори, подлец, ты напился или спятил?
Очумело моргая спросонок, Алек сел на кровати.
– Что стряслось?
Разъяренный отец с размаху влепил ему пощечину.
– Прикидываться вздумал, щенок? Со мной этот номер не пройдет! Ночью ты забрался в кабинет директора школы и украл серебряный кубок, который выиграла вчера ваша футбольная команда!
– Что?!
– Брось валять дурака! Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь.
– Да меня даже близко не было ночью возле школы!
– Врешь! Тебя видел сын Сэма Хэкмана. Он возвращался из парка домой мимо школы. Парень говорит, что ты вылезал из окошка и в руках у тебя что-то блестело.
– А, Билли! Мне плевать, что он болтает, потому что меня там не было.
– Какой смысл Хэкману врать? – прозвучал с порога голос.
Взглянув туда, Алек увидел сержанта полиции Хатчингса. Тот стоял, прислонившись к дверному косяку.
– Не знаю… Мы с ним подрались вчера… Может, Билли решил мне отомстить.
– Мерзавец, у тебя хватает наглости наговаривать на сына уважаемого человека! – Гленн поднял руку, чтобы вновь ударить Алека, но, напоровшись на его предупреждающий взгляд, передумал.
– Ладно, парень, – сказал сержант. – Говори, где ты был нынешней ночью. Надеюсь, у тебя есть свидетели. Я тут проверил, на танцах тебя не видели. И в других местах тоже. Так как?
Я был с Дарси возле запруды. Алек открыл было рот, чтобы произнести эти слова, но вовремя остановился.
Сержант ухмыльнулся.
– Что, сынок, язык проглотил?
Алек молча посмотрел на него, прикидывая, как сказать правду, не вовлекая в историю Дарси. Стоит только назвать ее имя, и весь город начнет судачить, выдумывая небылицы одна глупее другой. От мысли, что Хатчингс прямиком отправится отсюда к Дарси за подтверждением его невиновности, у Алека сжималось сердце. Мало того, что ее отец пил, он вдобавок слыл жестоким человеком. Кто знает, что он сделает с дочерью, когда все узнает?
– Ты будешь отвечать? – рявкнул Гленн Бенинг.
– Я уже сказал: в кабинете директора меня не было, что бы там ни болтал ваш Билли Хэкман!
– И у тебя найдутся доказательства?
Алек взглянул на сержанта.
– Только мое честное слово.
– Твое слово! – рассмеялся отец. – Оно бесполезно, как и ты сам. Надо же, у меня два сына, но один просто золото, а второй разгильдяй, каких свет не видывал…
Алек заметил брата, выглянувшего из-за отцовского плеча.
– Я не крал кубка, – сказал он в большей степени Джону, чем остальным.
– Знаю, – кивнул тот.
Однако это ничего не меняло. Сержант сообщил, что директор школы обещал замять скандал, если будет внесена денежная сумма, достаточная для отливки новой серебряной чаши. Приз-то был переходящий. В противном случае Алеку придется отправиться за решетку.
Гленн сокрушенно покачал головой.
– Так и быть, заплачу. Это последнее, что я готов для тебя сделать, стервец. Но, знай, ты мне больше не сын. Чтобы духу твоего здесь больше не было. Убирайся сегодня же!
Алек попытался возражать. Не против того, что его вышвыривают из дому, а в защиту своей невиновности. Однако его никто не слушал. И тогда он понял, что все кончено. К полудню история распространится по городу. Одно дело гонять на мотоцикле» по улицам, пропускать школьные занятия, волочиться за местными красотками или чересчур налегать на пиво, но совсем другое – воровать.
Оставался лишь один способ уладить непростую ситуацию.
Алек должен покинуть Мэнсвилл и не возвращаться сюда до тех пор, пока не обретет вес и не станет сильнее лжи Билли Хэкмана. Только так он сможет заткнуть рты местным любителям позлословить, а уж потом никто не помешает ему объявить Дарси своей.
Эх, повидаться бы с ней перед отъездом, рассказать о случившемся, поклясться вернуться…
Но как это сделать? Если увидят, что Алек направляется на стоянку трейлеров, сразу станет очевидной его связь с Дарси. А потом, узнав о последних событиях, Дарси непременно захочет отправиться к полицию и подтвердить невиновность Алека. Что весьма плачевно скажется на ее репутации.
Нет, подобного нельзя допустить!
Алек знал, как доказать свою любовь к Дарси. Для этого просто нужно бежать отсюда без оглядки. И чем скорее, тем лучше. Ведь в действительности Дарси заслуживает более достойного человека, чем он.
Мечта закончилась, умерла.
– Даю тебе десять минут на сборы, – холодно объявил Гленн, складывая руки на груди.
Алек принялся молча бросать в рюкзак джинсы, майки и кое-какие личные вещи. Когда с этим было покончено, отец протянул ему стодолларовую купюру. Алек даже не взглянул на нее. Захватив немногочисленные пожитки, он вышел в дверь своей, теперь уже бывшей, комнаты и через минуту сбежал по ступенькам крыльца. «Судзуки» ждал его во дворе.
Алек заводил мотор, когда из дому выскочил Джон.
– Постой! – крикнул брат.
Алек уже разворачивался.
– Позаботься о Дарси, – мрачно произнес он.
– Но что я ей скажу? – в отчаянии спросил Джон.
Что я люблю ее, подумал Алек. И всегда буду любить…
– Ничего. Слышишь, Джонни? Просто будь с ней поласковее. Она должна быть в полном порядке. И… не рассказывай о том, что здесь случилось.
– Но ведь она непременно спросит…
– Ну тогда скажи, что мне здесь все надоело до чертиков и я просто уехал. Будет гораздо лучше, если я исчезну из ее жизни.
– Алек, погоди, так нельзя…
– Поклянись, что сделаешь, как я прошу!
Джон вздохнул.
– Хорошо… Но куда ты поедешь? Как будешь жить?
Ничего не ответив, Алек взревел мотором и на всей скорости понесся к трассе.
Два следующих года он много и тяжело работал, затем в течение еще трех лет бороздил на нефтяном танкере моря и океаны, пока не задержался на время в Йемене.
Он возмужал, окреп физически, многое постиг. Удача наконец повернулась к нему лицом, дела пошли в гору.
Алек начал подумывать о визите в Мэнсвилл. Ему давно хотелось повидаться с Джоном. Возможно, он даже смог бы помириться с отцом. Но главной его мечтой была встреча с Дарси, за которой непременно последовала бы женитьба и дальнейшая счастливая жизнь.
Он уже начал всерьез собираться в путь, когда пришло письмо от Джона. Измятый и потрепанный конверт выглядел так, будто следовал за Алеком по всему миру.
В письме брат сообщал, что отец умер. От инсульта. Сверив даты, Алек понял, что это случилось больше года назад. Он закрыл глаза и стал ждать, когда придет горечь утраты, однако ничего подобного не произошло. Гленн Бенингедва ли сделал хоть что-то, что оставило бы в сердце младшего сына светлую память о нем.
«Отец все завещал мне, – писал Джон. – Разумеется, я с этим не согласен. Мы уладим дело, когда ты приедешь».
В этом месте он усмехнулся. Намерения брата были благородны, однако сам Алек не нуждался в деньгах отца. Перевернув страницу и прочтя дальнейшее, Алек похолодел.
«Не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, я сделал это, потому что ты велел мне позаботиться о Дарси. Она была так одинока после твоего отъезда, так грустила…»
– Нет… – прошептал он. – Нет…
Его брат женился. На Дарси. На девушке, которую Алек боготворил, воспоминания о которой помогли ему выжить и найти собственное место в жизни. Неужели Гленн Бенинг был прав, предупреждая младшего сына о женском коварстве?
– Я люблю тебя, – говорила Дарси. – И никогда не полюблю никого, кроме тебя…
Однако на самом деле, как и предвидел папаша Алека, она охотилась за именем и деньгами Бенингов.
Окончание письма представляло собой сентиментальную чушь. Алек скомкал бумажку, с трудом сдерживая гнев. Находившиеся в этот момент рядом мужчины заметили выражение его лица и поспешили отойти в сторонку. А ведь это были крепкие парни, не боявшиеся ни черта, ни дьявола. И тем не менее они дрогнули перед тем, что проявилось тогда во взгляде Алека.
Письмо он разорвал на мелкие кусочки и швырнул как подачку ветру, который быстро развеял бумажки по пескам пустыни. А Алек с тех пор окончательно повернулся спиной к своему дому, Джону, Дарси и ко всему остальному о чем имел глупость мечтать. Отныне у него осталась одна цель – сделаться состоятельным человеком.
Алек преуспел в своих намерениях и теперь, после долгих лет отсутствия и трагической смерти брата, возвращался в Мэнсвилл, чтобы мстить.
