Текст книги "Древо жизни"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

46

Дверца камеры с грохотом отворилась.

– Ты! – сказал стражник Икеру. – Вставай и иди за нами.

– Куда меня отправят?

– Там увидишь.

Трое тюремщиков повели его вдоль здания тюрьмы, но, к большому удивлению Икера, деревянные колодки ему не надели.

– Меня освободят?

– Нам приказано доставить тебя к начальству. Если попытаешься сбежать, убьем.

Надежда на лучшее будущее улетучилась. «Начальство» означало для Икера новое тяжкое осуждение: без сомнения, ему грозят несколько лет каторжных работ на медных рудниках или в каком-нибудь крохотном оазисе в Западной пустыне.

Один против троих – можно было рискнуть! Но нужно, чтобы стражники хоть чуть-чуть отошли в сторону, чтобы у Икера была возможность от них оторваться. Увы! Это были честные парни, профессионалы, и они ему этого шанса не оставили.

Икер увидел город Кахун – прямоугольник 390 на 420 метров, огражденный крепостной стеной высотой в шесть метров и шириной в три. Главные ворота находились в северо-восточном углу стены. У ворот на сторожевом посту стояли четверо военных.

– Вот, привели вам заключенного.

– Хорошо, им сейчас займутся, – сказал старший чин, подозвавший двух своих людей.

Солдаты, более крепкие на вид, чем стражники, были вооружены дротиками. Если они хорошо ими владеют, то Икеру далеко не уйти. Юноша все же решил отказаться от побега.

Процессия из четырех человек направилась по широкой улице, от которой отходили боковые улочки, обслуживающие главные кварталы города. С первого взгляда было видно, что весь ансамбль был тщательно расчерчен на квадраты и соответствует точному плану. В этом странном месте, где царила непривычная для египетского города тишина, Икер почувствовал себя очень уютно.

Немного лавок, красивые белые дома, примерная чистота: Икеру хотелось бы поглядеть и на дальние улочки Кахуна, но солдаты заставили его ускорить шаг.

– Поспешим, управитель не любит ждать.

Внушительный дом управителя города был построен на акрополе и доминировал над целым городским районом. Даже если огромный дом в семьдесят комнат занимал не менее 2700 квадратных метров площади, войти туда можно было через узкий вход. По обеим сторонам от него – две сторожки, занятые стражниками.

– Вот заключенный, которого управитель желает видеть, – объявил старший воин.

– Минуту, я предупрежу интенданта.

Налево начиналась выложенная плитками дорожка, которая вела на кухни, на скотный двор и в мастерские. Интендант, солдаты и Икер пошли по правой дорожке, которая вела в прихожую дома. От нее начинался коридор, выходивший во двор, который с южной стороны замыкался портиком, где хозяин дома любил дышать свежим воздухом. Минуя то крыло дома, где находились спальни и бассейны, интендант повел посетителей в приемную с двумя колоннами.

Низко наклонив голову, управляющий храмом долины царя Сесостриса II выслушивал суровый выговор. Интендант, смутившись, повернул назад.

– Подойди, – приказал ему хозяин, низенький человек с узким лбом и густыми бровями.

– Вот заключенный, которого...

– Знаю, – сухо отрезал управитель. – Выйдите отсюда все и оставьте нас наедине.

– Этот разбойник может быть опасен, – вмешался старший стражник, – и...

– Замолчи и слушай, что тебе говорят.

Икер остался один перед управителем, мрачный взгляд которого не предвещал ничего хорошего.

– Тебя зовут Икер?

– Это мое имя.

– Откуда ты родом?

– Из Медамуда.

– А откуда идешь?

– Из города бога Тота.

– Ты узнаешь это?

Управитель показал юноше его письменные принадлежности, разложенные на низком столике.

– Эти вещи принадлежат мне.

– Где ты их купил?

– Их дал мне генерал Сепи. Мне выпало счастье быть его учеником, потом меня возвели в достоинство писца. Правитель провинции дал мне мой первый пост.

Управитель города снова прочел папирус, который ему принесли стражники и печать которого он вскрыл.

– Охрана у моего города удовлетворительная, но ум – не самое главное качество, которое требуется от сил порядка. Стража не поняла, кто ты. Такой молодой писец, о котором к тому же так похвально отзывается правитель провинции, известный скорее своей скупостью на похвалы, заслуживает внимания. Итак, почему же ты хочешь работать в Кахуне?

– Чтобы попытаться войти в элиту писцов.

Взгляд управителя города стал менее агрессивным.

– Мой мальчик, ты просто не мог сделать выбор удачнее! Этот город был выстроен геометрами и жрецами, посвященными в тайны. Они также возвели пирамиду. Потом это место стало административным центром первого порядка. Я должен управлять землями, карьерами, складами, мастерскими, заниматься переписями, следить за перемещением рабочей силы в Фаюм, проверять закупки и ежедневные расходы, убеждаться в том, что жрецы, ремесленники, писцы, садовники и военные правильно исполняют свою работу... Это изматывающее занятие больше не оставляет мне времени, чтобы я мог посвятить себя своей страсти: письму. Заметь, все уже сказано, и никто, даже я, не способен изобрести новое. Ах, если бы я мог изобретать удивительные слова, сочинять еще ни разу не звучавшие выражения! Каждый следующий год тяжелее предыдущего, правосудие недостаточно справедливо, а божественные деяния остаются таинственными. Даже власть уважается недостаточно. Если хочешь знать мое мнение, все идет вкривь и вкось. Кто замечает это? Кто принимает необходимые меры? Кто осмеливается изгнать зло? Кто на самом деле помогает бедным? Кто борется с лицемерием и ложью?

– Разве не в этом состоит роль фараона? – скромно заметил Икер.

Возбуждение управителя города спало.

– Конечно, конечно... И все же помни, что основное – это письмо. Писатели не строят ни храмов, ни гробниц, у них нет других наследников кроме их текстов, которые живут дольше их и осуществляют их славу – век за веком. Твои дети – это твои кисти и твои таблички. Твоя пирамида – это твои книги. А я трачу свой талант на бесконечные административные хлопоты.

– Вы намерены поручить мне пост?

– Хм... Предупреждаю тебя: ты будешь в компании писцов высокой квалификации, которые не терпят любительщины. Они не простят ни одной ошибки и потребуют у меня убрать тебя, если твои технические знания окажутся недостаточными. Хочу верить, что правитель провинции Джехути написал о тебе правду... Так вот, мне нужен кто-то в управлении складами.

Икер не выдал лицом своего разочарования. Разумеется, он надеялся не на такое место.

– Я много работал в архивах и...

– Архивная служба укомплектована полностью, и я вполне ею доволен. Генерал Сепи разве не научил тебя управлять складом?

– Эту дисциплину мы не пропускали, и я благодарю вас за то, что вы оказали мне доверие.

– Только реальность имеет значение, мой мальчик! Или ты компетентен, или ты не компетентен. В первом случае Кахун станет для тебя раем, а во втором ты быстро вернешься туда, откуда пришел.

– Я хотел бы оправдать ваши ожидания. Но есть пункт, на котором я решусь настаивать.

– Что это за пункт?

– Мой осел. Он – мой товарищ, и я хочу его найти.

– С твоим жалованьем ты купишь себе другого!

– Вы не понимаете. Северный Ветер для меня – единственный. Я его спас, он – мой советчик.

– Осел?.. Твой советчик?..

– Он умеет отвечать на мои вопросы. С ним я все сумею. А без него я пропал.

– Знаешь ли ты, по крайней мере, где он?

– Вероятно, возле тюрьмы, где я сидел.

– Вот записка, которая позволит тебе забрать его на вполне законных основаниях. Мой интендант покажет тебе, где находится твое служебное жилье.

Икер почтительно поклонился.

– Генерал Сепи говорил тебе о великих писцах, познавших секрет созидания?

– Слух, понимание и владение огнем разве не являются качествами, необходимыми для постижения его?

– У тебя был прекрасный учитель! Но нужно подумать о твоей экипировке.

– Разве вы не вернете мне мои инструменты?

– Разумеется, да! Я говорю о другой экипировке – о той, что состоит из знаний, которые необходимы, чтобы проходить через двери, получить лодку у перевозчика или счастливо избегнуть большой сети, которая ловит души плохих путников. Без этой науки ты станешь лишь обычным писцом.

– Где я могу приобрести это знание?

– Ищи сам, мой мальчик! Учеба в школе – одно, а постижение ремесла – другое. Разве не говорят, что лучшие ремесленники сами делают свой инструмент?

Смущенным вышел Икер из Кахуна. Почему управитель города сказал такие загадочные слова? Почему он приоткрыл перед ним существование таинственного знания, которое к тому же недоступно? Как и генерал Сепи, и правитель провинции Джехути, он также прятался за маской. Но это новое испытание не приводило юношу в отчаяние, напротив: если ему действительно протягивали шест, он за него ухватится, чтобы не утонуть в реке. А если речь идет лишь об иллюзиях, то он их рассеет.

Стражник дремал на пороге тюрьмы, засунув руку за перевязь.

Икер тронул его за плечо, стражник подскочил.

– Чего тебе?

– Я пришел за своим ослом.

– Это не тот громадина с головой тверже гранита и с неукротимым взглядом?

– Твое описание мне кажется верным.

– Ну, тогда посмотри, что он мне сделал! И он ранил трех других стражников, кусался, брыкался!

– Это нормально, потому что он слушается только меня. Отпусти его.

– Поздно.

– Как, поздно? – спросил Икер, и сердце его сжалось.

– Начальник решил забить этого дикого зверя. Понадобилось не менее десяти человек, чтобы его связать.

– Куда его повели?

– На пустырь, за тюрьму.

Икер побежал так быстро, как только мог.

Северный Ветер лежал на боку, его ноги были связаны веревками, а те привязаны к кольям. Жрец занес над ним жертвенный нож.

– Стойте! – крикнул во всю мочь писец.

Все обернулись. Осел с надеждой всхрапнул.

– Это животное опасно, – сказал жрец. – Нужно искоренить его злую силу.

– Этот осел принадлежит мне.

– Может, у тебя и документ есть, который это доказывает? – с иронией спросил старший стражник.

– Тебе хватит документа за подписью управителя Кахуна?

Стражник был вынужден подчиниться.

Икер выхватил из рук жреца нож и освободил своего товарища.

Понимая, что Икер второй раз спас его от верной смерти, Северный Ветер лизал ему руки.

– Пойдем, Северный Ветер. Мне много нужно рассказать тебе.

49

Икер протер глаза.

– Это именно здесь? – спросил он у интенданта управителя, который привел его к великолепному дому в одном из кварталов Кахуна, где находились самые большие жилища.

– Херемсаф, твой непосредственный начальник, согласен поселить тебя у себя. Не слишком доверяйся ему, у него сложный характер.

Этот город не был похож ни на один другой. Квартал, раскинувшийся на десятке гектаров, был отделен от западного квартала стеной из обожженного кирпича. Через него проходило с десяток параллельных улиц. Большая оживленная магистраль шириной в девять метров пересекала город с севера на юг. План был, по всей вероятности, задуман и исполнен архитектором, который любил ясность и четкость.

Интендант постучал.

У открывшего дверь человека была неприветливая внешность. Однако его мрачное квадратное лицо украшали элегантные, идеально подстриженные усы.

– Вот Икер, писец, назначенный в снабжение. Он...

– Я знаю, что нужно будет делать ему и что нужно делать мне, интендант.

Интендант поспешил уйти, пока Херемсаф рассматривал Северного Ветра.

– Это что такое?

– Мой осел, он...

– Я еще способен отличить осла от человека, даже если порой разница невелика. Зачем он тут?

– Северный Ветер возит мои письменные принадлежности.

– Откуда у тебя инструмент писца?

– Его мне подарил генерал Сепи, мой учитель из провинции...

– Мне известно, кто такой Генерал Сепи и в какой провинции он преподает. Когда он исключил тебя из своего класса и за что?

– Меня не исключали! Поскольку я был его лучшим учеником, господин Джехути поручал мне трудную работу.

– Даже самые осторожные допускают просчеты. В чем состояла твоя работа?

– Я составлял список положительных и отрицательных сторон потенциала провинции. Я детально изучил отчеты других писцов и составил для Джехути критическое описание.

Херемсаф пожал плечами.

– Ты слишком молод, чтобы тебе поручали такое деликатное дело.

– Уверяю вас, что...

– Я знаю профессию, а ты – нет. В действительности же тебе было поручено разобрать старые архивы. Ты должен научиться слушать, потоку что слушать – это лучше всего. Когда слух хороший, то и слова хорошие.

– Бог любит того, – добавил Икер, – кто слышит.

– Ты знаешь МаксимыПтах-Хотепа? Тем лучше. В особенности не забудь вот о какой: невежда не слушает, он рассматривает знание как незнание и живет тем, от чего умирают. А теперь говори правду: почему ты хочешь работать в Кахуне?

– Потому что именно здесь формируются самые лучшие писцы царства.

– И ты хочешь стать одним из них! Тебе, без сомнения, ведомо, что жадность – худший из недостатков, неизлечимое зло, источник всех зол.

– Желать совершенствоваться в своей профессии – разве это жадность?

– Потом увидим. Ты уверен, что сказал мне все?

– На данный момент, да.

– Тебе повезло, у меня в стойле как раз есть место. Но туда я принимаю только трудолюбивых и дисциплинированных ослов. Те же требования я предъявляю и к тебе. Моя кухарка будет готовить тебе еду. И, напротив, моя служанка не станет заниматься уборкой твоей комнаты. Сам тщательно все убирай, иначе выгоню. Этот дом должен оставаться образцом частоты. В случае, если возникнут какие-либо проблемы, не спеши необдуманно разрешить их сам. Спросишь совета у меня и поступишь согласно моим инструкциям. Быстро устраивайся, мы уезжаем через час.

Когда Икер увидел свое новое жилище, он позабыл резкость своего нового хозяина. Комната была просторная, светлая, в ней были две циновки отличного качества, низкая кровать с изголовьем и подушкой, с простынями из тонкого льна – для лета, и из грубого – для зимы, сундуки для хранения вещей и два масляных светильника!

Еще не придя в себя от удивления, Икер отвел своего осла в стойло, находившееся позади дома, недалеко от кухни под открытым небом. И здесь Икера не постигло разочарование. У Северного Ветра было большое пространство, отведенное для него одного, много корма и полный бак воды.

– У меня сложилось впечатление, что придется заслужить эту удачу.

Осел поднял правое ухо.

– Пей, сколько хочешь, и ешь досыта, Северный Ветер, но не опаздывай! Я уверен, что наш начальник не выносит даже минимальных опозданий.

Икер не ошибся. Херемсаф уже ждал его на пороге своего дома.

– Этот осел выдержит вес и моего собственного писцового инструмента?

– Что ты об этом думаешь, Северный Ветер? – спросил Икер.

Животное согласилось.

– Если я правильно понял, – удивился Херемсаф, – решает – он!

– Он мой единственный друг.

Поджав губы, Херемсаф прикрылся своей табличкой, досками для записей и сумкой с кисточками.

– Вперед.

Во всем городе царила благоговейная атмосфера. Даже подметальщики, которые мели центральную дорогу и прилегающие к ней вспомогательные улицы, не окликали друг друга.

– Сразу внесем в ситуацию ясность, – сказал Херемсаф. – Фараон назначил меня интендантом пирамиды Сесостриса II и храма Анубиса. Поэтому в моем ведении – поставка кувшинов с пивом, хлеба, мяса, зерна, масла, ароматов, проверка счетов, работа чиновников, распределение продуктов питания и еще ведение ежедневных записей в книге. Эта огромная нагрузка не оставляет мне нисколько свободного времени. Следовательно, те, кто работает под моим началом, должны доказать свою компетентность. Здесь не место любителям.

Участок, где располагались зернохранилища, произвел на Икера огромное впечатление. Достаточно было увидеть их число и размеры, чтобы понять, что жителям Кахуна голод не грозит! Определенно, маленький городок пользовался огромными монаршими милостями!

– Что ж, показывай себя! – сказал Херемсаф.

Писец вынул свой инструмент. На одной табличке он отметил количество изолированных зернохранилищ, потом заинтересовался теми, что стояли группами и имели размеры от двух до восьми метров в высоту. Затем обошел их внутри, проверил качество кирпича, прочность и герметичность сводов, которые необходимы для предотвращения появления гнили.

Когда солнце стало садиться, Икер снова подошел к своему начальнику.

– Мне понадобится несколько дней, чтобы убедиться в том, что в этих хранилищах нет каких-либо недостатков. Я должен привести в порядок свои записи и сделать более углубленные наблюдения.

Херемсаф воздержался от комментария.

– Я отправляюсь в храм Анубиса. Возвращайся домой, там тебе приготовлен обед. С раннего утра тебе снова нужно быть здесь.

Крышки, которые предназначались для закрывания загрузочных отверстий в верхней части зернохранилищ, были в порядке, но зато некоторые дверцы отверстий для выгрузки, находившиеся по переднему фасаду, двигались в своих петлях плохо. Икер сделал соответствующие наброски и в подробном отчете изложил риск. Впрочем, это были всего лишь детали по сравнению с главной аномалией. Погруженный в свои раздумья, юноша искал способ изложить свои мысли с наибольшей ясностью. Вдруг его кто-то хлопнул по плечу.

– Это ты – новый писец в управлении снабжения? – спросил у него крупный и потный человек лет пятидесяти.

– Я всего лишь помощник Херемсафа.

– Херемсаф – зануда. Он ненавидит все человечество и находит удовольствие лишь в том, чтобы делать гадости себе подобным.

– Мне не в чем пожаловаться на своего начальника.

– Ничего, это быстро появится! Чем занимаешься?

– Я должен убедиться в хорошем состоянии зернохранилищ.

– Теряешь время. Здесь – никаких проблем.

– Как ты можешь быть в этом уверен?

– Потому что в прошлом году сам занимался их изучением. Говорю тебе, никаких проблем.

– У меня в этом меньше уверенности.

– Ты что это, друг? Я – опытный и известный писец. Никто не смеет подвергать сомнению мои слова.

– В таком случае, почему же ты отсюда ушел?

– Скажи, какой любопытный! Хочу взглянуть на твой отчет.

– Об этом и речи не может идти. Он предназначен только Херемсафу, и никому, кроме него.

– Ну-ну! Какие церемонии между коллегами! Ведь мы не должны подставлять друг другу ножку.

– Сожалею, но не могу.

– По крайней мере, скажи, что ты нашел не в порядке!

– Эти сведения интересны только моему начальнику.

– Так, прекратим эти бесконечные разговоры! Мы в Кахуне живем спокойно и не любим проныр. Тебе понятно?

– Более или менее.

– Ты что, нарываешься на неприятности?

– Я только хочу спокойно работать.

– Если будешь продолжать в том же духе, вряд ли тебе это удастся! Послушай меня внимательно: эти зернохранилища в полном порядке, и в них нет никаких изъянов, потому что ими занимался я. Понятно?

– Совершенно.

– Ну вот и хорошо! Между профессионалами доброй воли все всегда улаживается.

– Мне не хватает только одной детали – твоего имени. Но я его легко узнаю, и, таким образом, мне станет известен человек, который виноват в серьезных неполадках, которые я опишу в своем отчете.

– Ты совершаешь глупейшую ошибку и...

– Никто не помешает мне исполнить свой долг.

Херемсаф свернул только что прочитанный папирус.

– Ты выдвигаешь серьезные обвинения, Икер.

– Они обоснованы. Два зернохранилища построены из кирпича более низкого, чем нужно, качества и, стало быть, должны быть снесены. Мой предшественник покрыл мошенническую операцию в ущерб безопасности и общему интересу.

– Ты в этом уверен?

– Я сделал проверку. Я уже не говорю об угрозах, которые прозвучали из уст этого бандита! В любом случае, мне он смешон. Но существует ли хоть где-нибудь на этой земле место, где бы царили истина и справедливость, одно-единственное место, где можно было бы доверять людям?

– Плохой вопрос и неверно поставленная проблема, – рассудительно сказал Херемсаф. – Известны ли тебе тайны божественной книги, искусство ритуала, заклинания, которые позволяют душам справедливых речами передвигаться в мире? Конечно, нет! В этом случае вместо того, чтобы возмущаться, как делает невежда, вооружись.

– Вооружиться... Управитель уже призывал меня к этому! Как это сделать, занимаясь снабжением?

– Все пути ведут в центр, если сердце справедливо. Достойно задавать только один вопрос: являешься ли ты обычным человеком или дух твой жаждет высшей истины?

50

Сесострис и его малый совет только что выслушали проект указов, составленный Медесом. Медес попытался как можно вернее передать мысль монарха, избегая задевать правителей провинций Уакха и Саренпута, бывших отныне явными сторонниками фараона.

– Кто-нибудь желает внести замечания или исправления?

Никто из членов совета Великого Дома не взял слова.

– Значит, эти указы приняты. Пусть их разошлют по всей стране.

– Каким путем это сделать, Великий Царь?

– Возвращайся в Мемфис и используй почтовую службу.

Внутренности Медеса свело от страха.

– Если мой корабль будет перехвачен правителями провинций, я...

– Ты отправишься на торговом корабле, зафрахтованном Саренпутом, и доберешься до столицы без помех.

В продолжение большей части пути Медес не мог есть ничего, кроме хлеба и воды. В каждую секунду он опасался, что на него нападет враждебное войско или остановит дотошный контроль представителей провинциальных властей.

Но судьба оказалась к нему благосклонной, как это и предсказывал фараон Сесострис.

Спешно Медес забежал в свой кабинет, где собрал своих основных сотрудников и приказал им действовать, не мешкая. Наказание последует за малейшую задержку. Государственная служба не является пожизненной привилегией. Нужно постоянно доказывать, что ты ее достоин, и заботиться об исполнении своего долга.

Медес, как закоренелый трудяга, быстро выводил на чистую воду лентяев и немедленно их увольнял. В этот вечер, как обычно, он последним уходил из управления и воспользовался этим, чтобы взглянуть на то, как ведется текущая работа. Вот, опять приходится поправлять плохо свернутый папирус, а вот чернильные пятна на новой табличке! С завтрашнего дня виновным придется искать себе новое место! В эти несколько месяцев Секретарь Великого Дома собрал лучшую команду писцов во всем Мемфисе, доказывая тем самым фараону Сесострису свои заслуги. Как фараон сможет с недоверием относиться к такому ревностному чиновнику?

К себе домой Медес не пошел.

Убедившись в том, что за ним никто не следит, он отправился в порт и стал петлять по запутанным улочкам, где легко было заметить какого-нибудь постороннего зеваку.

Вследствие его высокого назначения и миссии по инвентаризации храмов, которой требовал Сесострис, поле для маневра сократилось у Медеса почти до отрицательных величин. Его тайные богатства, лишенные незаконных вливаний, застыли в прежнем объеме. Конечно, благодаря своему инстинкту, он незамедлительно обнаружил новую лазейку, которая была, без сомнения, более прибыльной, но зато и более рискованной, потому что зависела от хитрого и бесчестного посредника. Медес должен поставить его на место и вместе с тем не лишить желания работать.

Богатый двухэтажный дом его посредника скрывался в довольно бедном квартале. У входа охранник.

– Я немедленно хочу увидеть твоего хозяина.

– Его нет дома.

– Для меня он – дома. Покажи ему это.

Медес дал охраннику небольшую кедровую дощечку, на которой был изображен иероглиф в виде дерева.

Ждал он недолго. Низко кланяясь, охранник пригласил его войти в дом.

Хозяин, одетый в длинное пестрое платье, сильно надушенное и напоминающее покроем тяжелую амфору, сам шел навстречу гостю.

– Мой драгоценный друг, какая огромная радость принимать вас в моем скромном жилище! Входите, входите, прошу вас!

Ливанский негоциант пригласил Медеса в гостиную, в которой находилось слишком много экзотической мебели. На низких столиках стояли вазы со сластями и сладкие напитки.

– Я как раз закусывал перед обедом. Не желаете ли присоединиться?

– Я тороплюсь.

– Хорошо, хорошо... Хотите поговорить о делах?

– Вот именно.

Ливанцу вовсе не понравилась такая спешка, но, чтобы укорениться в Египте, нужно было подчиняться.

– Когда будет поставка? – спросил Медес.

– Наш корабль придет на следующей неделе. Надеюсь, что все необходимые разрешения будут выданы.

– Я этим занимаюсь. Груз?

– Первосортный кедр.

В Египте не хватало леса, и его приходилось импортировать. Лучший лес продавался по высокой цене. Уже давно Медес изучал каналы с надеждой извлечь из них максимум прибыли. И еще нужно было найти негоцианта, который бы разделял его взгляды и был бы достаточно ловким, чтобы довести дело до конца.

– Как организована твоя торговая сеть?

– Наилучшим образом, господин, наилучшим образом! У меня есть надежные контакты в этом районе, и я предлагаю лес по цене вполовину ниже официального курса, зато оплата вперед! Поскольку этого леса в документах никогда не было и он не фигурирует ни на одном счете, ни у покупателя, ни у продавца не будет проблем. Ваши соотечественники любят добротные материалы и, не колеблясь, выписывают их, заказывая даже тайно. Потом дерево используют при строительстве домов или отдают искусным столярам, которые делают из него изысканную мебель.

– Если это первое дело будет успешным, за ним пойдут и другие.

– Будьте в этом уверены! У меня лучшая команда профессионалов, они – преданные и молчаливые люди.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что без моих усилий успех предприятия был бы невозможен?

– Вы – архитектор этого предприятия, я это хорошо понимаю. Я вам чрезвычайно благодарен и...

– Три четверти доходов – мне, четверть – тебе.

Сердце ливанца, казалось, оборвалось. Только долгие годы и огромный опыт позволили ему сохранить внешнюю улыбку, хотя внутренне он готов был задушить этого невиданного вора.

– Обычно, господин, я...

– Эта ситуация – необычная, и ты мне обязан всем. Благодаря мне для тебя открылся египетский рынок, и ты станешь очень богатым. Поскольку ты мне симпатичен, я с тобой более чем благоразумен.

– Я вам очень признателен, – горячо заверил ливанец.

– Никогда никому обо мне не говори. Если совершишь неверный шаг, я тебя арестую за мошенничество. И твое слово против моего ничего весить не будет.

– Рассчитывайте на мое молчание.

– Люблю поговорить с умным человеком. До встречи, скоро отпразднуем наш первый успех.

Медес не испытывал никакого доверия к ливанцу и наблюдал за каждой фазой этой операции, которую он остановит при первом же инциденте. Теперь же этот негоциант так глубоко заглотил денежную наживку, что, может быть, и станет серьезным партнером.

Жергу был пьян.

В ожидании Медеса он поочередно опустошал кувшины с крепким пивом, которые требовал у недовольного слуги. Скрепя сердце, слуга повиновался: он был обязан исполнять требования этого грязного типа, которого так ценил его начальник.

Когда Медес пришел, Жергу встал и попытался держаться прямо.

– Я, может быть, и выпил лишку, но мой разум тверд.

– Садись.

Жергу прицелился и постарался не попасть мимо кресла.

– У меня хорошие новости. Мной доволен Верховный Казначей Сенанкх, у которого, впрочем, характер не из легких, несмотря на его добродушный внешний вид. Я считаю его исключительно недоверчивым и держусь своего места, чтобы не вызвать подозрений.

– Как с женщинами?

– Пользуюсь только профессионалками, – признался главный инспектор запасов. – Так мне не приходится опасаться каких-либо жалоб.

– Продолжай в том же духе. Мне не нужны скандалы с женщинами из хорошего общества. Каковы, по твоему мнению, слабости Сенанкха?

– Гастрономия. Он не выносит ни банальных блюд, ни плохого вина.

– Этого недостаточно, чтобы его скомпрометировать. Ты слишком много занимаешься собой и мало уделяешь внимания другим, Жергу. Мне нужно больше информации. А хорошие новости?

Жергу мечтательно улыбнулся.

– Сенанкх взял меня с собой на Абидос. Он занимался сокровищами храма, а я – условиями жизни жрецов.

Глаза Медеса вспыхнули.

– Тебе разрешили доступ в храм?

– Нет, только в административные службы. И все же я не зря потратил свое время. Во-первых, я узнал, что остров охраняется армией.

– Почему?

– Понятия не имею, это мне кажется скорее странным. Но задавать вопросы означало бы навлечь на себя неприятности.

Медес негодовал.

– Попасть на священную территорию Абидоса и не узнать главного? Порой, Жергу, я спрашиваю себя, достоин ли ты моей дружбы!

– Я еще не закончил... Потом я встретил одного жреца, с которым надеюсь сохранить контакты. Забавный человек, который мог бы вас заинтересовать.

– С какой стороны?

– Наши взгляды странным образом встретились. Этот тип, возможно, и большой ученый, но у меня сложилось впечатление, что он недоволен своей судьбой и хотел бы ее улучшить.

– Ты не строишь иллюзий?

– Тех, кого можно совратить, я нюхом чую!

– Жрец с Абидоса... Это невозможно!

– Увидим. Если меня снова пригласят поговорить с ним, я узнаю больше.

Мечты стали одолевать Медеса: иметь союзника внутри Абидоса, духовного центра Египта, иметь возможность им манипулировать, вызнать секреты тайного храма и использовать их с выгодой для себя! Нет, это мираж.

– Знаешь ли ты имя и функции этого жреца?

– Нет еще, но его представили как моего главного собеседника в вопросе обеспечения его коллег. Наше общение было формальным. И все же я почувствовал, что что-то выходит иначе.

– Произнес ли он какие-нибудь слова, которые бы подтвердили это впечатление?

– Нет, но...

– Ты заблудился в собственном воображении, Жергу. Абидос – не такое место, как другие. Не надейся найти там обычных людей.

– Мой нюх редко меня обманывает, уверяю вас!

– На этот раз ты ошибаешься.

– А если прав я?

– Повторяю тебе: это невозможно.