Текст книги "Инсектопокалипсис (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

Соавторы: Риона Рей,Екатерина Белозерова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Он знаками приказал Серому заходить с другой стороны, а сам начал подбираться к мужчине сзади.

Шума поднимать не хотелось, и Родион кузнечиком прыгнул на доктора, обхватив руками его предплечья, а затем точной подсечкой уложил на спину, прижал к земле коленом и приставил мачете к горлу.

– Мужик! Ты чего? – завопил поверженный, и тут Родион понял, что же его смутило.

У доктора не было фильтров в носу! И, тем не менее, на феромоновый призыв он совсем не вёлся!

– Ты кто такой, и как вы тут оказались? – спокойно спросил доктора Родион.

– Мы сбежали из клиники, там девчонку хотели заставить рожать жучиные яйца, – сообщил доктор, с интересом разглядывая Родиона.

– А ты типа вдруг прозрел, да, доктор? – усмехнулся тот. – Или ты шпионишь для Улья?

– Слушайте... – доктор скосил глаза, чтобы посмотреть, как Серый тащит обратно извивающуюся девушку. – Я не тот доктор, за которого вы меня принимаете! Если вы против тварей, то я на вашей стороне! Вы же – партизаны, да?

Доктор с надеждой уставился на Родиона.

«Чертовщина какая-то», – подумал командир, а доктор твёрдо сказал, глядя ему в лицо:

– Нужно спасти Вику. Иначе из неё сделают суррогатную мать для этих жутких пчёл.

– Да не боись, всё с твоей девкой будет в порядке. – Родион кивнул на Серого, который взвалил протестующую девушку на плечо.

– В лагерь? – коротко спросил Серый.

– Точно! На базу пока не поведём – кто их знает, что это за люди? – Родион сплюнул, внезапно ставшую горькой слюну. Горечь сигнализировала, что фильтры уже не справляются с феромонами. – Идём в лагерь Мэй. Она там быстрей разберётся, что это за странные беглецы!

Он убрал мачете от горла доктора и спросил:

– Буянить будешь?

– Не буду, – уверенно кивнул тот.

– Ну смотри, дёрнешься – снесу башку не спрашивая.

Родион убрал колено с груди доктора, встал и отряхнул штаны от сухих иголок и листьев.

Доктор резво поднялся с земли, кинул беглый взгляд на болтающуюся на плече лысого парня Вику и протянул Родиону руку.

– Меня, кстати, Максом зовут.

– А меня зовут: «Не твое паучье дело». Топай давай! Если Мэй скажет, что с вами всё в порядке, тогда и познакомимся.

Доктор Макс кивнул и прихрамывая поспешил вслед за Серым.

Родион осмотрелся, прислушался, убрал мачете в крепление на поясе и достал из кармана небольшой мешочек. Развязал, вынул горсть сероватого порошка и щедро рассыпал в том месте, где лежали доктор и связанная девушка.

Затем Родион убрал мешочек в карман и очень тихо, словно хищник, заскользил по мягкой траве вслед за ушедшим товарищем.

Глава 6. Медсестра номер 13

Только когда начало темнеть, офицер понял, что запаховый призыв не сработал и продолжать тратить драгоценные феромоны бессмысленно.

Он сообщил по начальству о неудаче операции и получил приказ уходить.

Беглецы погибли, иначе ответили бы на зов. С утра пообещали прислать большое подразделение рабочих особей для технического прочёсывания леса.

Досада от неудачи оказалась настолько велика, что офицер не обратил внимания на отсутствие медсестры номер 13, что, впрочем, было совершенно естественно: она была взрослой самостоятельной особью и не являлась солдатом, а значит, он не обязан был нести за неё ответственность.

Тринадцатая тоже мысленно похоронила бедную кандидатку. Чтобы переработать гормоны стресса она отправилась домой пешком. Через лес, по давно нахоженной тропинке.

Но не сообразила, что солдаты могу распылить такое ужасное количество феромонов.

Привыкшая ориентироваться по запаху, Тринадцатая не обращала внимания на дорогу и сбилась с пути. И долго плелась, не замечая, что кустарник вокруг всё гуще.

Медсестра ужасно устала – у неё поникли усики и дрожали лапки. Дежурство было сложным, а потом ещё это трагическое происшествие с кандидаткой!

Только уткнувшись в остролистый куст резеции, она сообразила, что забралась в самую чащу. И тут же уловила знакомые запахи кандидатки и доктора Максима Владимировича!

Запаховый след казался сильным и свежим, но возникал словно из ниоткуда. Как будто люди умели летать и приземлились на этой полянке.

А ещё Тринадцатая уловила запахи других, незнакомых людей.

«Значит, это побег? – подумала она в ужасе. – Или похищение? Дикие люди похитили двух одомашненных особей? Да где же такое видано!»

А след.... – она принюхалась. – След начинался на этой маленькой незаметной полянке только потому, что использовалось средство, маскирующее запахи! И дикие люди наверняка имели фильтры, блокирующие феромоны!

Тринадцатая просто закипела от злости, не в силах контролировать выброс гормонов. В эту полудикую Вику было вложено столько сил и средств – и вот пожалуйста!

Ну уж нет! Она так просто не отдаст почти готовый инкубатор в какую-то людскую стаю! Нужно позвать солдат!..

Тринадцатая растерянно повертела головой: тут самой бы выбраться...

Вот только она не могла решить, что именно нужно делать. Одна она с несколькими людьми точно не справится, но и возвращаться за солдатами нельзя: беглецы могут опять замаскировать след – и он прервётся точно так же неожиданно, как и возник. И где тогда искать его продолжение?

На всякий случай она выпустила аромат призыва, хотя особых надежд на то, что его заметят, не питала. Вряд ли ветер настолько изменит направление, чтобы донести до охранников одинокий призыв.

Судя по свежести запаха, люди были совсем рядом, поэтому Тринадцатая осторожно двинулась по следу, стараясь быть как можно тише и незаметнее.

И действительно скоро догнала людей.

Они молча шли друг за другом, имитируя боевое построение муравьёв. Замыкал цепочку крепкий самец с большим ножом на поясе.

Впереди... – Тринадцатая принюхалась, она не могла приблизиться, и кусты мешали ей пользоваться зрением. – Сильный молодой самец тащил на плече Вику. Доктор шёл сам, немного прихрамывая.

Уверенная почти бесшумная походка замыкающего показывала, что дикари не новички в этом лесу. А вот Максим Владимирович очень шумел. Он задевал ветки кустов, неловко спотыкался, а иногда под его ногой хрустели сухие сучки.

От этого хруста замыкающий останавливался, вскидывал голову, чутко вслушивался в лесные звуки. Да и шёл он сторожко, поглядывая по сторонам, и Тринадцатая немного отстала, чтобы не быть замеченной.

Она гордилась собой и радовалась, что кандидатка действительно похищена, а не следует за дикими по своей воле. Её ещё можно вернуть в клинику!

Но скоро медсестра начала беспокоиться. Вика висела неподвижно, словно была одурманена или без сознания. Неужели ей был причинён вред?

А стресс?! Тринадцатая даже предположить не могла, как такое происшествие может сказаться теперь на мутуале! Ничего подобного не встречалось в её практике!

Дикари? В непосредственной близости Улья?

Как такое могло случиться? Куда смотрел этот заносчивый офицер?!

Тринадцатая погрузилась в размышления о распущенности охранников и состоянии пациентки, но порыв ветра, принёсший резкий кисловатый запах, вернул её в реальность.

Это же муравьи! Да что же такое творится?

Эти гнусные твари не должны были даже знать о репродуктивной клинике в этом лесу! Обнаглели!

Да и что им здесь делать? Смерти своей искать? Неужели настолько нужны рабы, что устроили вылазку за одомашненными людьми в Экзополис?

Эта мысль испугала Тринадцатую и привела в отчаяние: люди вот они, рядом! Сейчас муравьи захватят и дикарей, и кандидатку! А отбить Вику у них будет не в пример сложнее, чем у людей!

Что делать в такой ситуации, медсестра не представляла: она была рабочей особью, а не охранником. Всё, что она догадалась сделать – ускорить шаг, чтобы сократить расстояние до людей.

Оставалась смутная надежда, что такая маленькая группа диких не заинтересует муравьёв, но... она не оправдалась.

Замыкающий цепочку самец, несмотря на всю свою осторожность, не заметил опасности, и нападение вышло неожиданным.

Один из рыжих бандитов спрыгнул с дерева на самца, идущего впереди. И тут же с веток посыпались другие члены муравьиного отряда, а их собратья полезли из-за кустов! Как много!

Молодой самец упал, уронив кандидатку. Потом перекатился и вскочил на ноги, успев при этом пнуть нападавшего муравья. В руках он уже держал споромет.

Тринадцатая поёжилась – не хватало и ей заразиться ядовитыми спорами.

Раздались хлопки споромёта. И только тогда замыкающий выхватил нож.

Он ловко перерубил пополам одного, потом второго муравья. Обрубки извивались в траве, судорожно дёргая лапками, и мешали нападавшим.

Доктор сначала растерялся, но быстро пришёл в себя. Схватил палку и начал лупить рыжих бандитов.

Вика попыталась отползти в сторону, но ей очень мешал скотч. Тринадцатая обрадовалась. Кандидатка была жива, а значит, стоило побороться за мутуала.

Но как? Вмешаться? Вступить в схватку с мерзавцами-муравьями? Но их так много, что её разорвут на части!

Люди проигрывали схватку. Парня со споромётом скрутили первым. Потом переломилась палка в руках Максима Владимировича, его повалили, и тело доктора исчезло за красноватыми хитиновыми телами муравьёв.

Наконец выбили нож и у замыкающего. Тринадцатая испугалась. Люди-то муравьям нужны, а вот если заметят её...

Но ведь она должна была попытаться спасти кандидатку, должна!

Теоретически Тринадцатая, хоть и была рабочей особью, а не охранником, могла продуцировать запах, сводящий муравьёв с ума. Но ей ни разу не приходилось использовать это на практике. А вдруг не получится?

И всё-таки она храбро выскочила из-за кустов и выпустила ароматную струю.

Глава 7. Вика

У страха глаза велики. Сначала Вика подумала, что муравьёв не меньше сотни. Но когда грязный дикарь с огромным ножом зарубил сразу двух свирепых рыжих бойцов, она отбросила страх и сумела пересчитать нападавших.

Муравьи, конечно, на месте не стояли, и число вышло примерным – 15-20 крепких рыжих мерзавцев. Но страх пропал.

Два десятка – обычный поисковый отряд. Значит, это не военное нападение, а охотники за рабами. Значит, её не убьют.

Вика набрала полную грудь воздуха и сосредоточилась, вглядываясь в переплетение веток. Она чётко «видела» цель, а значит, препятствий для неё временно не существовало.

На памяти девушки было два больших муравьинных рейда «за головами». И кровь в городе, где жила её человеческая семья, лилась рекой. И всё равно все родичи – два брата и тётка по отцу – были против, когда Вика откликнулась на зов Экзополиса.

Но это был её взрослое сознательное решение. Ей, в конце концов, уже почти восемнадцать! Она сама решила перебраться из развалин, из грязи, из постоянного ожидания муравьиного набега – в цивилизованный и хорошо охраняемый город инсектов.

Там, в мире и согласии, жили разные виды, вынужденные подчиняться доминирующим пчёлам. Но закон и порядок соблюдался не с помощью наказаний, а с помощью запахов. Тех, кто не мог адаптироваться – просто отправляли назад.

«Ты будешь рабой инсектов! – орал на Вику брат. – Ты слишком взрослая, чтобы адаптироваться к рабству! Пойми – жизнь в городе насекомых – это всегда рабство! Мы – люди!»

Люди, ага. Грязные оборванцы!

В Экзополисе Вику поместили в общежитие, обеспечили едой и одеждой, предложили работу клинером – тяжёлую, но посильную. И, конечно, записали на медицинское обследование на чистоту генов.

И когда выяснилась, что Вика не является носителем вируса – она поняла – это её шанс.

И пусть все её презирают, даже доктор! Доктор! Какая ирония!

Вика ещё раз глубоко-глубоко вдохнула. А что ещё она могла со связанными руками и ногами?

Муравьёв она, конечно, боялась, но хорошо разбиралась в их подлых повадках.

Раз перед нею охотники за рабами – особой угрозы для тела нет. Рабы должны быть целыми, это феромонный приказ, и он действует на уровне инстинкта, а значит, охотники не причинят ей вреда.

Муравей примерился, чтобы ухватить Вику, как гусеницу. И она начала извиваться, вырываясь. Охотники глупы. У них есть чёткий образ добычи: две руки – две ноги. И этот дурачок должен сначала освободить её, а потом пытаться украсть.

Рассерженный охотник и в самом деле в несколько укусов мощных челюстей расправился со скотчем, и Вика высвободила руки. Рывок – и она уже стояла на ногах.

И тут девушка ощутила, что попала в ловушку. Рыжие уже справились с мужчинами. Их было слишком много, чтобы побег удался.

Эх, сейчас бы хотя бы нож!

Вика смерила расстояние до лежащего на земле мачете одного из дикарей.

Она слышала про таких, рискующих жить в лесу бок о бок с инсектами. Про заговорщиков, мечтающих захватить власть в Экзополисе. Брат говорил, что из-за них – все проблемы. Что ещё двадцать лет назад пчелиный город принимал всех. А потом пришли эти бомбисты и испортили отношения с инсектами.

Иэх...

Рыжий муравей боднул Вику под коленки – иди, мол, рабыня, а то потащу. Рыжие муравьи заставляли людей выращивать под землёй грибы, обрабатывать землю на огромных полях сахарной свёклы.

Это тебе не индустриально-развитый мир высших насекомых. Те же дикари, что и люди, только ещё и в хитиновой броне.

Вика, разумеется, не хотела, чтобы её тащили. Она покорно пошла к тропинке – не ломиться же через заросли. Тянуло её совсем в другую сторону. Она тяжело вздохнула, и вдруг ощутила странный, едва уловимый незнакомый запах.

Муравей, надзиравший за ней, задёргался и стал крутиться на месте. Другой накинулся на товарищей и начал их кусать.

– Ага, твари! – заорал тот седой дикарь, который командовал, ему было уже лет сорок, не меньше.

– Что это с ними? – спросил другой, молодой и лысый. – Споры подействовали наконец?

– Да какая разница! – заорал командир. – Мочи их!

Среди рыжих охотников за рабами началась паника. Одних сводил с ума неизвестный запах, других убивали дикие люди.

Максим Владимирович растерянно оглядывался, стоя посреди полянки. Может, муравьи его подкупили, и он нарочно завёл всех в засаду? Но нет: вот он заметил в траве мачете, подхватил его и тоже бросился в бой.

Запах стал сильнее – и Вика вспомнила, что уже встречала его когда-то. Это... Это...

Из кустов показалась знакомая старшая медсестра. В клинике она носила бирку «Маша», как и все, но Вика умела отличать инсектов по глазам и усикам – их расположение было уникальным, и делало «лица» разными.

Мужчины уже расправились с подыхающими муравьями и слаженно повернулись к новой угрозе. Двое держали мачете, один – споромёт.

Это оружие муравьи изобрели, чтобы сражаться между собой. Споры прорастали в незащищённых хитином суставах и обездвиживали бойцов.

– Это же пчела, командир! – заорал молодой и лысый. – Это она напала на муравьев и выпустила феромоны!

– Мочи её! Пчелу на мыло! – крикнул тот.

– Стойте, но она же нас спасла! – закричал Максим Владимирович и кинулся к дикарям. – Не трожьте её, что вы делаете!

Вспомнил, свинья неблагодарная, на кого работает!

Вика понимала, что Максиму Владимировичу в схватке с дикарями ничего не светит. Медсестру было жалко, но цели Улья выше отдельной жизни.

Девушка попятилась и исчезла в кустах. На неё всё ещё действовал зов, и она бегом бросилась в сторону клиники.

Глава 8. Макс

Кто-то умный сказал: «Враг моего врага – мой друг».

Когда я увидел, что напавшие на нас муравьи-переростки, начали грызть друг друга, то понял: не умру сегодня. А ещё я заметил причину такого странного поведения муравьёв – насекомоподобное существо из клиники!

Оно, наверное, выследило нас. Судя по странным движениям и неестественной позе, существо генерировало неслышный звук или запах, от которого муравьи сходили с ума.

Конечно, уродливая пчела-переросток тоже была нашим врагом, но сейчас она помогла нам выжить. Потому я и не смог допустить, чтобы бойцы из партизанского отряда уничтожили её. Всё-таки они – почти дикари, а человек здесь я.

Когда лысый замахнулся на насекомое прикладом, я крикнул:

– Стойте, но она же нас спасла!

И, сам не ожидая от себя такой смелости, кинулся между партизаном и пчелоподобной тварью.

Главарь, к моему удивлению, отреагировал довольно спокойно. Он пожал плечами, забрал у лысого парня странное оружие и указал ему в ту сторону, куда кинулась бежать спасённая мною Вика.

Парень бросился догонять девушку, а главарь, наведя дуло на пчелу, повернулся ко мне:

– Слушай, доктор, – сказал он строго. – Я знаю, что у тебя ещё феромоны из башки не выветрились, но ты постарайся меня услышать и хоть немного понять, ладно? Насекомые – это враги человека. Они держат вас в рабстве. Ты, может, этого и не понимаешь, у вас, блаженных, своя правда, навязанная этими вонючими инсектами. Но ты же – человеческая особь! Посмотри на себя! Будь уже мужиком и борись!

Само собой, главарь принимал меня за того доктора, в тело которого я ненароком попал. Но я никак не находил слов и подходящего момента, чтобы объяснить ему, что я, хоть и тоже Максим Владимирович, но совсем не доктор. Да и вообще – не из этого мира.

Вот и сейчас от необходимости объясняться меня спасла пчела. Она зашевелила жвалами и произнесла, старательно выговаривая звуки:

– Нет нужды держать меня на прицеле, реликвит. Я не проявляю агрессии. Я всего лишь хочу сберечь мутуал. Вы не понимаете, как сильно мутуал связан с ульем. Разрыв связи причиняет женской особи боль и страдания.

Главарь партизан мгновенно побагровел и тут же позабыл о моем существовании. Видимо фраза инсекта задела его за живое.

– Что ты несёшь, вонючая тупая пчела! Боль и страдания?! Не было бы никаких страданий, если бы вы не уничтожали нервную систему и волю людей своими погаными выделениями! Да чё я с тобой разговариваю? Ты всего лишь мелкая рабочая особь! У тебя и мозгов-то нет!

– Ты не прав, реликвит, – пчела говорила размеренно и без лишних эмоций. – У меня есть мозг. – Я – не мелкая особь, я – старшая медсестра!

– Ты – дерьмо! И сейчас я тебе помогу в этом убедиться! – Главарь помахал оружием, но стрелять не стал.

– Я не понимаю убеждения оружием, – ловко парировала пчела. – Давай прекратим взаимную агрессию во имя выживания?

Эта перепалка могла бы длиться долго, но тут из-за деревьев вышел лысый помощник главаря. Один.

Партизан молча развёл руками, и я понял, что Вику он догнать не сумел.

– Что с инсектом будем делать? – спросил он, когда подошёл ближе.

Главарь протянул ему стволовое оружие и угрожающе поднял мачете.

Пчела жалобно зашевелила слабыми передними лапками. Две задних пары у неё были опорными, толстыми, а передние – тонкими и ловкими, вроде рук.

– Не нужно никого убивать! – рассердился я. – Может, просто свяжем её и уйдём?

Уйдём? Это я сказал? А как же Вика? У меня возникало непреодолимое желание броситься за Викой в чащу.

Чего я не побежал вместе с лысым, дурак? Что с ней теперь будет?

Молодой обидно засмеялся:

– Ты предпочитаешь, док, чтобы твоя «спасительница» умерла медленной и мучительной смертью от голода и холода?

Я покраснел. Вот, дурак! Об этом я и не подумал.

– Тогда возьмём с собой? – тихо предложил я.

Как им сказать, что нужно отправляться на поиски Вики? Как убедить? А что если она заблудилась? Что если её сожрут муравьи?

Лысый заржал ещё громче.

– Тихо, ты! – осадил его командир. – А это не такая уж бредовая мысль, доктор. Мы давно хотели взять пленного, но инсекта-солдата так просто не поймаешь, а тупые рабочие особи поодиночке не ходят. А тут такая удача!

Он подошёл к лысому, снял у него с пояса верёвку и кинул мне. Я неловко взмахнул руками, но все-таки поймал.

– Свяжи её, да покрепче, раз пожалел. Захочет жить – пойдёт своими ногами. Тащить такую тушу на себе мы не нанимались.

– А как же Вика? – спросил я. – А что, если она заблудилась и...

– Никаких «и», – отрезал главный партизан. – Девчонка бежит на запах. На краю леса солдаты, они её примут. А нам нужно побыстрей уходить отсюда.

Я подошёл к пчеле сзади – она не шелохнулась. Не попыталась сбежать, не стала ни о чем просить. Как будто смирилось со своей участью.

Я тут же одёрнул себя. Вот болван! Пытаюсь очеловечивать инсекта, и потому наделяю его в своей голове гордостью и смирением. А что, если это не так? Кто знает, что в этой башке под толстым хитиновым покровом?

На спине медсестры я заметил небольшие рудиментарные крылышки. Видимо, размер особей стремительно рос, крылья больше не держали огромное тело и атрофировались. Гравитация! Бессердечная, ты, сука!

Я осторожно, немного брезгливо прикоснулся к тонким лапкам медсестры. Сложил их сзади, услышав неприятный скрип суставов, и принялся обвязывать верёвкой.

– Давай-ка быстрее, док. Если твоя подружка позовёт подмогу, через полчаса тут уже будет отряд пчёл-убийц.

Я проверил крепость узла, подёргав за него. Происходящее мне совсем не нравилось, но что было делать?

Лысый пошёл впереди, следом я повёл медсестру, а замыкал шествие главарь. Этой странной процессией мы и продолжили путь по сильно заросшему кустарником лесу.

Шли довольно быстро, почти бегом.

Честно говоря, этот мир, куда меня забросило, нравился мне все меньше и меньше. Вместо светлого утопического будущего, про которое Санек любил фантазировать во время наших с ним совместных попоек, я угодил в какой-то постапокалиптический кошмар.

Я бы даже сказал – инсектопокалиптический!

Пчелы, муравьи, партизаны! Бред сумасшедшего! Меня никак не отпускала мысль: что же должно было произойти на Земле такого страшного, чтобы насекомые вымахали и поумнели?

Не иначе радиация. Точно! Ядерный взрыв, мутации... Муравьи вон какие – гигантские.

– А кстати, – решился я нарушить молчание. – Вы же партизаны! Вы тут в лесу должны каждую веточку знать! Как вы проморгали целый взвод муравьёв?

– Это, в общем-то, не твоё дело, док, – после паузы отозвался главарь. – Но если так уж интересно, то здесь муравьиных троп нет. Не должны они тут охотиться. Эти аккуратисты своих приказов и распорядков не нарушают. Значит – что-то пошло не так!

– Может, виноваты ты и твоя беглянка? – спросил он, помолчав.

Я почувствовал в его голосе угрозу и нервно обернулся. В сумерках его лицо выглядело ещё более зловещим.

«А этот парень поопаснее инсектов будет», – подумал я.

– А почему она, – я указал на связанного инсекта, пытаясь сменить тему, – назвала тебя «реликвит»?

– Это на их языке означает «покинувший улей», – ответил главарь. – Отбившийся от стаи, вроде как. Они всех моих людей так называют, док.

– Меня зовут Макс, – мрачно буркнул я.

– Да пофиг.

Он сплюнул на землю.

– Скорее бы до лагеря дойти, – мечтательно произнёс лысый. – Жрать хочется, успеть бы на ужин. Мари просто потрясающе готовит паучьи яйца!

Он аж причмокнул от удовольствия. А мне что-то поплохело.

– А пауки у вас тоже разумные? – спросил я.

– Ну, вы, блаженные, вообще тупые! – снова обидно заржал лысый. – Ну какие же они разумные? У них же мозг с кулачок пятилетнего ребёнка.

Дальше мы шли молча.

Глава 9. Вика

Вика неслась по лесу, не разбирая дороги. Запах звал. И пусть в воздухе он уже почти не читался, мозг девушки был всё ещё захвачен им полностью.

Сначала она бежала в ту сторону, откуда дул ветер, смутно надеясь, что именно так выйдет к клинике. Ловко огибала колючие кусты, смотрела только вперёд: лишь бы не влететь в заросли остролистника или не свалиться в овраг.

И вдруг сухая ветка треснула под ногой.

От внезапного громкого звука Вика испуганно втянула голову в плечи. Только сейчас она сообразила, что за ней могли погнаться эти грязные свирепые дикари.

Она невольно прижала руку к животу – тот всё ещё ныл после ужасной дороги на плече у лысого – и на бегу обернулась.

Не надо было этого делать! Вика тут же споткнулась о невесть откуда взявшийся корень и кубарем полетела на землю.

Ногу обожгло болью. Колено рассадила и руки ободрала – полбеды, но как бежать, когда на ногу и наступить-то трудно? Теперь Вика могла только хромать потихонечку. А значит, у дикарей появилось преимущество. Плохо.

Нарядные красные и зелёные листья подлеска смыкались за спиной Вики сплошной стеной, но это не успокаивало. Девушка понимала, что преследователи могут появиться из-за этой листвы в любой момент. А впереди – большая поляна, совершенно открытый участок леса. Здесь она будет как на ладони!

А ведь если беглянку поймают, то непременно опять потащат куда-то, и идти на запах уже не получится!

Вика приняла решение, которое в этот момент ей показалось единственно верным. Надо затаиться и подождать, а путь продолжить, только когда поймёт, что уже в безопасности.

Ветви пышного куста остролиста склонялись к самой земле. Приподнять их и закатиться под куст было делом одной минуты. Вика осторожно умостила подвёрнутую ногу и порадовалась, что уже успела измазаться так, что больничная одежда больше напоминала маскировочный костюм.

Сбившееся дыхание постепенно успокаивалось, но страх не проходил. Как не хватало сейчас «Маши» с её ароматом апельсинового ликёра! Он так чудесно уносил тревогу и внушал радость и спокойствие!

Вике стало нестерпимо жалко медсестру. Эта «Маша» всегда была такая приветливая, заботливая! Что с ней сделают дикари?

А бедный доктор? Он диким сразу не понравился, а после того, как заступился за инсекта, вполне может разделить его участь.

Максим Владимирович вызывал у Вики смешанные чувства. С одной стороны, это был симпатичный и компетентный врач. С другой – его сальные намёки вызывали у Вики досаду, даже раздражали. А уж похищение из клиники было настолько внезапным и бессмысленным, что она просто не знала, что дальше думать.

Последние слова и поступки доктора были не только неприятны, но и совершенно не укладывались в его прежний образ. Если бы она не знала Максима Владимировича так хорошо, то подумала бы, что его подменили. Или раньше он притворялся?

О! Он, наверное, шпион этих диких! Просто жизнь в улье изменила его взгляды, он понял, как добры к людям разумные насекомые, как оберегают от бешеных муравьёв.

Вот потому доктор и вступился за «Машу»! Какой смелый, достойный и совершенно безумный поступок!

Ведь дикари – они даже похуже бешеных муравьёв! Только соплеменники могут стать противнее тварей, ведь подсознательно ты всё равно рассчитываешь на помощь, смотришь с надеждой. И вдруг – тебя снова хватают и тащат!

Вика прислушалась. Она уже почти совершенно уверилась, что за ней никто не гонится, и решила выползать из-под куста, когда её вдруг охватил страх.

А ведь теперь в клинике к ней будет совершенно другое отношение! Ведь именно она виновата, пусть и косвенно, в исчезновении медсестры и врача!

Даже если не скажут прямо, то осадочек-то останется. А она даже объяснить произошедшее не сможет, потому что сама толком ничего не поняла.

Надо было не бежать, сломя голову, а хотя бы посмотреть, чем закончится спор доктора с дикарями! Спас ли он «Машу»? А может быть, сам погиб?

Вика даже хотела было вернуться, но быстро отринула эту мысль. Слишком опасно! Да и помочь она «Маше» и Максу ничем не сможет. Даже если ещё есть кому помогать.

Девушка вытерла слёзы и в этот самый момент увидела лысого. Он выскочил из полосы кустов довольно далеко от неё и остановился, поворачивая голову из стороны в сторону, пристально вглядываясь в прозрачный лес впереди.

Массивное тело мужчины застыло в полной неподвижности, двигалась только круглая голова, словно это и не человек вовсе, а какой-то механизм.

Вике стало жутко. Она замерла, вжимаясь в землю.

Преследователь, к счастью, не заметил её. Он непонятно дёрнул рукой, то ли махнул, то ли нанёс удар в воздух с досады, а потом повернулся и зашагал обратно.

Несколько мгновений Вика провожала его взглядом. Лысый был один, значит, пленники не погибли. Командир остался их караулить. Уже хорошо.

Затем она решительно выползла и из-под куста и встала. Боль от падения, хоть и не ушла полностью, но значительно притихла.

Но и зовущий аромат совершенно пропал. Направление ветра сменилось, запах, и до того слабый, унесло в сторону, и она совершенно потеряла ориентировку.

В какую сторону надо идти, чтобы выбраться из леса?

Вика испуганно завертела головой. Потом вспомнила, что солнце садилось за лес как раз напротив окна её палаты.

Сейчас солнце уже клонилось к закату, потому девушка просто повернулась к нему спиной и поспешила изо всех сил туда, куда указывали тени.

Скорее в Экзополис! Надо рассказать в госпитале о том, что в лесу не только водятся дикие, но и объявились злющие муравьи – охотники за рабами. Вот кто представляет опасность для всего города!

Вика уже не хромала. Она быстро шла, иногда даже переходя на бег – и радовалась этому и своей свободе. Сама радовалась, без всяких феромонов! Давно с ней такого не было.

И в клинику тоже пришла сама. Она не сомневалась в своём выборе. Там, под защитой пчёл, комфортно и безопасно. А Максим...

Да ну его, этого доктора! Почему все мысли постоянно возвращаются к нему? К его крепким рукам и удивлённым глазам?

Глава 10. Макс

Пчела безропотно тащилась за лысым, но двигалась она в непривычном для меня темпе – лапы-то у неё было четыре. Я никак не мог приноровиться к пчелиному шагу и едва не тыкался в спинку в белом медицинском халате.

Для маленьких крылышек в халате были прорезаны специальные отверстия. Видимо, пчелы очень тосковали о полётах. Но что их обезобразило и разучило летать?

Я задумался. Ведь раз уж не могу выбраться из этого странного мира, надо хотя бы его разгадать.

Почему на людей здесь так сильно действуют феромоны? Что стало с прогрессом, в конце концов? Если люди не потеряли способность мыслить и говорить, то почему растеряли прогресс?

И... дальше-то что делать? Я-то ведь не дикарь. Партизаны, наверное, начнут пытать эту бедную пчелу. Она, конечно, страшная, но ведь вреда нам не причинила, даже наоборот. И что мне теперь? Смотреть, как пытают пчелу??

Может, они все тут сумасшедшие? Эти партизаны с мачете, Вика... Стать живым контейнером для яиц насекомых – это же путь в один конец. «Детки», наверное, вылупляются и сжирают потом этот живой «контейнер»?

– Быстрее, док! Шевели лапками! – рявкнул командир. Он шёл замыкающим. – Не нравится мне что-то. Не могли наши наблюдатели упустить целый отряд муравьёв! Серый, как ты думаешь, откуда они взялись, а?

Лысый, кличка которого и была Серый, ничего не ответил. Он быстро шагал вперёд, выбирая дорогу по одному ему понятным признакам.

Стало смеркаться и начала сказываться усталость. Я же побегал уже по лесу с Викою на плечах, да и стресс. В висках у меня застучало, а под черепом стало что-то возиться, словно там завелись муравьи.

Такой странной боли мне ещё не приходилось испытывать. Обычно ломит затылок или стреляет в висок, а эта боль – мигрировала туда-сюда. Но меньше от этого не становилась.

Километра через два мне стало казаться, что мозг совсем взбунтовался, прогрыз в черепе дырку и толчками пытается вылезти наружу.

В голове звенело, мысли путались. Я решил, что виновата не только усталость, но феромоны насекомых и стресс. Все эти разрубленные муравьи... Брр...