Текст книги "Прибежище"

Автор книги: Крис Юэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Лена заявила мне, что у нее появился приятель, – продолжал Эрик. – Это было на ее семнадцатилетие. Я этот выбор не одобрил. Мужчина, о котором она мне говорила, был намного ее старше. А они уже несколько месяцев встречались. Возможно, вы понимаете, почему мне это не нравилось.

– Вы же отец. Конечно, вам это не могло понравиться.

– А вот Лена этого не понимала. – Уголки большого рта Зеегера безнадежно опустились. – Я запретил ей видеться с этим человеком. Сказал, что это пагубная связь.

– И Лена взбунтовалась, – предположила Ребекка.

Эрик поднял руки и сконфузился, как будто не знал, что ему дальше с ними делать. Уронив их обратно на колени, он удрученно проговорил:

– У них все время были вечеринки. Выпивка. Наркотики. Я потерял свою прежнюю Лену.

– Не хочу вас обижать, но не вижу в этом ничего необычного, – сказал я. – На острове Мэн, к примеру, полным-полно подростков, которые ведут себя точно так же.

Эрик снисходительно улыбнулся:

– Но владеют ли эти подростки трастовыми фондами стоимостью в миллионы евро? Устраивают они свои вечеринки в Испании? На острове Ибица? Они плавают на яхтах? Живут на виллах? С криминалом и наркодилерами?

Я покачал головой, пораженный его горячностью.

– Все обстоит именно так, как я вам говорил. Я богатый человек. – Эрик обвел рукой салон самолета. – И Лена тоже. Вот мир, в котором она вращается. В нем есть все. Отнюдь не мало, согласитесь. И все это ей доступно.

– Включая неприятности, в которые она может угодить, – сказала Ребекка, словно заканчивая невысказанную мысль.

– Совершенно верно.

– Стало быть, именно таким образом Лена оказалась на острове Мэн?

– Нет. – Эрик бросил взгляд на Андерсона, затем посмотрел на свои руки. – Не поэтому. Ну, не совсем, не напрямую.

– Тогда зачем вы все это рассказываете?

Зеегер вздохнул:

– В конечном итоге тот мужчина, с которым Лена встречалась, нашел себе другую девушку. Моложе, чем Лена. Я испытал огромное облегчение. Но дочь не вернулась домой. Она… во всем обвинила меня. И стала встречаться со следующим типом. С таким, которого, она знала это наверняка, я точно буду ненавидеть. И опять он оказался намного ее старше. И опять она в него влюбилась. Они уже были помолвлены. – Тут Эрик взглянул на меня. На Ребекку. – А два месяца назад этого парня, за которого Лена собиралась выйти замуж, убили.

Воцарилось молчание. Я решил его прервать:

– Смерть произошла в результате несчастного случая?

Эрик повернулся к Андерсону. Мощный американец подвигал нижней челюстью, как будто жевал жвачку.

– Упомянутый персонаж был англичанином. Его нашли в квартире, которую Лена снимала в Лондоне. В районе Примроуз-Хилл. – Андерсон повысил голос, и чудовищный американский акцент теперь заполнял весь маленький салон самолета. – Его отравили. Цианидом. Убийца не оставил никаких следов и отпечатков пальцев. Никаких реальных улик. Чисто сработал.

– Свидетели есть? – спросила Ребекка.

– Ни одного. – Андерсон опустил руки с толстыми пальцами на край стола. – Лена была там, когда он умер. Они вместе пили водку. Но в водку оказались подмешаны седативы. И они оба отрубились намертво.

Ребекка покачала головой:

– Но это все равно не объясняет, почему Лена оказалась на острове Мэн и почему теперь пропала.

– Ее туда отправили. Спрятали там, – сказал Эрик.

– От кого?

– От убийцы. От людей, на которых работал этот убийца. – Лицо Эрика приняло болезненное выражение. – Нам поступали… угрозы. – Он обернулся к Андерсону.

У меня возникло впечатление, что он не может определиться, какой объем информации стоит нам выдать.

– Угрозы были в зашифрованном виде, – пояснил Андерсон, пожав плечами. – Но все вполне реальные. Мы отнеслись к ним очень серьезно. У меня было твердое убеждение, что Лене угрожает опасность, пока она остается в Лондоне. Мы решили, что смерть этого парня – предупреждение нам.

– А как насчет полиции? – спросил я.

– Мы не могли доверить им ее охрану.

– А что они вообще говорят?

Андерсон не ответил. Эрик просто отвернулся.

– Постойте-ка. – Ребекка чуть подалась вперед. – Уж не хотите ли вы сказать, что полиция не знает, что Лена находилась здесь?

Руки Эрика сжались в кулаки.

– Мы стремились обезопасить мою дочь.

– Но она, по крайней мере, в Лондоне-то с полицией беседовала?

– Вы должны понять… Я был готов сделать что угодно, чтобы она оказалась в безопасности.

– И кто же ее отсюда выкрал? – спросил я. – Те люди, которые угрожали ее убить?

– Мы считаем именно так. – Косточки на кулаках Эрика побелели.

– Ну, тогда извините.

Зеегер вскинул голову:

– Все гораздо хуже, чем вам представляется.

– Чем хуже?

– Человека, которого они убили, звали Алекс Тайлер. Возможно, вы о нем слышали.

Я покачал головой:

– Он был главарем организации, которая называет себя «Группой зеленого освобождения». Они считают себя экологами, защитниками окружающей среды. Им так нравится. Я же называю их террористами. – Эрик помолчал, дожидаясь, пока реакция на его слова проявится на наших лицах. – Теперь вы, может быть, поймете, что это означает для меня. Что это означает для моей дочери.

* * *

Лены здесь не было. Лукас проверил во всех комнатах. Дважды. Сама квартира оказалась не слишком большой. Гостиная с открытым проходом в кухню в одном конце, угловой диван и телевизор – в другом и скромный обеденный стол посередине. Тесный маленький кабинет: письменный стол, офисное кресло и ноутбук. Спальня с двуспальной кроватью, платяной шкаф и прилегающая ванная комната.

И никакой Лены. Ни намека на ее присутствие.

Лукас передохнул, опершись руками на кухонную стойку. В висках стучало. Ему было жарко, он весь вспотел. Спина и шея покрылись липким потом. Лукас отнял руки от стойки и увидел, что они оставили на черном граните влажные отпечатки.

Новых идей у него не было. И выбора тоже.

В кабинете имелся телефон. Лукас заметил его и автоответчик, стоявший рядом. Он медленно прохромал через гостиную и упал в мягкое офисное кресло. Погладил грязным пальцем кнопки набора.

Лукас помнил номер Андерсона. И знал, что следует ему позвонить. Но этот звонок будет означать, что он провалил порученное дело. Подставил мистера Зеегера.

Мужчина помедлил. Спросил себя, что еще можно сделать. Спросил также, что бы попытался сейчас предпринять Питер.

И ответ тут же нашелся. Тот парень с перевязанной рукой! Может, удастся выяснить, как его зовут и еще какие-нибудь подробности. Их может оказаться достаточно, чтобы Андерсон смог ими воспользоваться.

В углу кабинета стоял серый металлический шкаф для документов. Там могли оказаться всякие нужные бумаги – счета, банковские справки, личные письма. Но Лукас хорошо разбирался в гаджетах, не зря же он компьютерный гений. Так что первым делом Лукас открыл ноутбук.

Машина была дешевой и тяжелой. И работала очень медленно. Жесткий диск вибрировал и жужжал, гудел и пощелкивал. Оперативная система трехлетней давности.

Экран засветился синим. В центре появилась иконка. «Пользователь-1». Лукас щелкнул клавишей. Экран опустел. Потом на нем появилась заставка. Фотография. Тот самый парень и женщина. Стоят, обняв друг друга. Улыбаются. Смеются в объектив камеры.

Лукас оттолкнулся от стола. Поднял руки, прижал их ко лбу.

В груди словно взорвался небольшой заряд.

Лукас узнал эту женщину.

Да и как он мог ее не узнать?

И эта фотография изменила все.

Глава 21

Я вполне понимал, насколько важно все то, что рассказал нам Эрик. И еще я узнал эту их эмблему, золотой тюльпан. Он был вышит на рубашке пилота и нарисован на хвостовом стабилизаторе самолета. Эта эмблема украшала множество заправочных станций по всей Европе и за ее пределами, а также нефтяные вышки, танкеры, грузовики-цистерны. А главное – обтекатели мотоциклов в гонках на приз «ТТ» и болидов «Формулы-1». «СуперЗед Ойл» – одна из ведущих мировых нефтехимических корпораций. И по тому, как с нами разговаривал Эрик, у меня сложилось впечатление, что он один из ее высших руководителей.

– Чем именно вы занимаетесь? Какая у вас должность? – спросил я Эрика.

– Должность?

– Ну да, в компании. В «СуперЗед».

Зеегер даже не моргнул.

– Я не работаю в «СуперЗед», Роб. Я и есть «СуперЗед». Я владею этой компанией.

Вот теперь я понял все. Эрик говорил, что он богатый человек, но истина заключается в том, что он вообще выходит за все рамки понятия «богатый». По сравнению с годовым оборотом его компании ВВП многих стран, вероятно, выглядит просто смешным.

Ничего удивительного, что ему так не нравился жених, которого выбрала для себя Лена. Роль Алекса Тайлера как одного из лидеров во всех кампаниях зеленых, должно быть, стала для Эрика источником вечных беспокойств. Но еще большее беспокойство, очевидно, ему доставлял страх, что Лена интересует Тайлера только в свете того, как бы, используя девушку, доставить неприятностей ее отцу.

– У вас не возникло подозрений, что это Тайлер стоит за всеми угрозами в адрес вашей дочери?

– Вначале да, возникли, – ответил Андерсон.

– А теперь?

– А теперь мы выяснили, что имеем дело с группой диссидентов, отколовшихся от его организации. И полагаем, что отношения Алекса с Леной были искренними.

– Они ведь собирались пожениться, верно? – включилась в разговор Ребекка.

Андерсон сделал паузу.

– Вряд ли деятельность группы носила легитимный характер. Парень был отнюдь не святой. Но со временем, как мы считаем, он начал меняться. И полагаем, что нашлись такие члены его организации, которым эти изменения не понравились.

– И что? Они убили Тайлера?

– Может быть.

– И теперь вы думаете, что они захватили Лену?

– Это вполне возможно. Поэтому мы так обеспокоены.

Ребекка присвистнула.

– Вы назвали их террористами, – обратилась она к Эрику. – Насколько радикально они настроены?

Зеегер прикрыл глаза.

– Эти люди способны на ужасные вещи.

– Они с вами уже связывались?

– Нет. Но если вы полагаете, что они будут требовать выкуп, вы заблуждаетесь. В их понимании мои деньги – грязные. И они их не интересуют. Эти мерзавцы желают только одного – навредить мне.

– А почему об этом ничего не было в прессе? – спросил я. – Не припоминаю, чтобы хоть что-то читал о смерти Тайлера.

Эрик поджал губы, как будто я сказал нечто неприличное.

– На раннем этапе расследования было несколько сообщений в прессе. Мы не могли это остановить. Но потом моя компания приложила огромные усилия, чтобы все это оставалось в тайне.

– Хотите сказать, вы замяли эту историю, – сказала Ребекка.

Лицо Зеегера стало напряженным. Я ждал, что Ребекка извинится. Но ничего подобного не произошло.

– Мне кажется, вы уже задали достаточно вопросов. – Андерсон чуть подался вперед в кресле и махнул мне своим блокнотом. – Вы говорили, что хотите помочь нам ее найти.

Я кивнул. Я действительно хотел им помочь. А теперь еще больше, чем прежде.

– Тогда можете начать с объяснения, что за чертовщина у вас там произошла.

Именно это я и сделал, стараясь коротко, но четко рассказать обо всех событиях, которые привели меня к встрече с Леной, а потом к ДТП на мотоцикле, последовавшему за этим. Я был достаточно осторожен и особенно подчеркнул тот факт, что именно Лена попросила взять ее с собой, увезти из коттеджа, и что мои воспоминания о самом несчастном случае в лучшем случае отрывочные, неполные.

Андерсон все время внимательно смотрел на меня. И хмурил лоб, сузив глаза. Я тщательно подбирал слова и выражения, словно Андерсон был детектором лжи в человеческом облике. Облегчение я испытывал лишь на тот краткий миг, когда он на секунду отводил от меня взгляд, делая очередную запись в блокноте. Но подобные моменты длились весьма недолго. Все это начинало мне надоедать.

Я как раз описывал, как выглядел мой байк после аварии, подробно рассказывая об изуродованной шине переднего колеса и перекрученном передке, когда раздражение все же прорвалось.

– Вы в этом что-нибудь смыслите? – спросил я.

– Конечно, – кивнул американец.

Я вздохнул, нимало не убежденный, но тут Ребекка похлопала меня по плечу. Она указала на что-то на потолке салона над нашими головами. Там торчала миниатюрная видеокамера, утопленная в мягкую кремовую обивку.

– По этому поводу вряд ли стоит беспокоиться, Роб. Каждое наше слово и каждое движение записывались с того самого момента, как мы ступили на борт самолета. Верно, джентльмены?

Эрик и Андерсон обменялись быстрыми взглядами.

– Это все-таки моя дочь! – вспыхнул Зеегер. – А ситуация…

– Мы отлично понимаем ситуацию, – сказала Ребекка. – И что касается меня, вы можете записывать все, что вам угодно. Кстати, это напомнило мне об одном обстоятельстве, о котором мы вам еще не сообщали. Коттедж, где находилась Лена, это так называемое убежище, был битком набит «жучками».

Андерсон весь скривился, словно откусил чего-то кислого.

– Все верно, – кивнула Ребекка. – В коттедже оказалось полно подслушивающей и записывающей аппаратуры. Видеокамеры и микрофоны во всех комнатах. – Она повернулась и уставилась на Эрика. – За Леной плотно наблюдали, мистер Зеегер. И именно таким образом ее похитили. Кто-то следил за каждым ее движением.

Ребекка поведала насчет белого фургона и байкеров-экстремалов, видевших его в течение нескольких недель перед Лениным исчезновением. И даже привела свою теорию касательно того, каким образом на пути моего байка установили некое препятствие, напоровшись на которое мы вылетели из седла. Потом поведала о добытом телефонном номере человека, сообщившего о моем несчастном случае. Вытащила из кармана своей кожанки листок бумаги и положила его на стол.

Андерсон тут же схватил бумажку.

– Вы звонили по этому номеру?

– Дважды, – ответила Ребекка. – В первый раз мужчина, который ответил на звонок, заявил, что я ошиблась номером. И отключил связь. Я позвонила снова. Телефон уже был выключен.

– И вы потеряли след.

– Нет, я как раз шла по следу. Но если уж говорить о провалах – как это вам в голову пришла идея выбрать остров Мэн в качестве убежища для Лены? Как вы умудрились поместить ее в коттедж, полный «жучков»?

Андерсон смял листок бумаги в кулаке.

– У нас нет возможности обсуждать с вами этот вопрос.

– А жаль. Я была бы рада услышать хоть какое-то объяснение.

Андерсон уже собрался ответить, но что-то его остановило. Он отклонился вбок и сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал телефон. Экран светился, и аппарат тихонько жужжал. Американец поглядел на экран, потом поднялся с кресла, подняв вверх два пальца.

– На пару минут, – буркнул он и направился в заднюю часть салона, где его разговор нельзя было подслушать.

– Мистер Зеегер, сколько времени Лена находилась на острове Мэн? – поинтересовалась Ребекка.

Эрик колебался. Глянул в сторону Андерсона, потом, кажется, решил, что вопрос достаточно безобидный.

– Чуть меньше двух месяцев.

– Целых два месяца в этом коттедже! – воскликнул я и присвистнул. – Ничего удивительного, что ей захотелось оттуда удрать.

– Мы рассчитывали вскоре ее оттуда забрать. Когда станет поспокойнее.

– Расскажите о полиции, – попросила Ребекка. – Вы говорили, что, если мы с ними свяжемся, это будет опасно для Лены.

Эрик положил ладонь на столешницу и расставил пальцы.

– Полиция… наверняка усложнит все дело.

– При всем моем уважении, – сказал я, – должен вам сообщить, что полиция располагает средствами и ресурсами, к которым никто из нас не имеет доступа. Кроме того, они знают этот остров как свои пять пальцев.

– Пожалуйста, поверьте мне. Люди, с которыми мы имеем дело, люди, которые стремятся навредить мне, с полицией никак не связаны.

– Но там же были двое мужчин, и их, возможно, убили, – заметил я. – Да и я попал в ДТП, получил повреждения. Вам вряд ли стоит рассчитывать, что я буду молчать.

Пальцы распластанной на столе ладони согнулись, напряглись, сжались и поползли по столу, прямо как краб. Я видел платиновый браслет часов, поблескивающих из-под манжеты рубашки Зеегера.

– Мне очень жаль, что вы пострадали. А что до тех двоих, то они работали на меня. И я про них не забуду, можете поверить.

Ребекка положила ладонь мне на руку. И чуть сжала.

– Думаю, Роб, мистер Зеегер хочет сказать, что он будет благодарен, если мы некоторое время подержим рот на замке. По крайней мере, до того момента, пока он и его помощники не найдут способ как-то помочь Лене.

Лицо Льюис ничего не выражало, никакого беспокойства. Я понимал, что у нее есть опыт ведения различных расследований. Она привыкла в случае необходимости принимать жесткие решения. Но мне-то самому не слишком по вкусу то, чего они от меня требуют.

– Если дело в компенсации… – начал было Эрик.

– Я вовсе не гонюсь за деньгами, – перебил я его. – Проблема во мне самом. Я должен быть уверен, что поступаю правильно.

– Вы поступаете правильно. – Зеегер покивал, но его лицо сохраняло при этом странное выражение, как будто ему трудно было меня понять. – Но я-то не могу себе позволить такой роскоши. Единственное, чего я хочу, это безопасности для Лены.

Эрик сверлил меня пронзительным взглядом синих глаз. Я поглядел вниз, потом вдоль прохода. Андерсон как раз возвращался к нам. Он опустил телефон в карман и погладил себя по щеке.

– Мы почти закончили, – сказал американец. – У меня есть еще парочка вопросов. Скажите, не говорила ли Лена вам чего-то, о чем вы здесь не упомянули? Я имею в виду – до вашего несчастного случая. Может, сказала, что видела кого-то, кто за ними следил? Или хотела получить от вас какую-то помощь? Ну, что-то в этом роде.

– Нет, не думаю, – покачал я головой.

– Она вам ничего не передавала? Может, записку? Сообщение?

– Нет, – сказал я. – А почему вы спрашиваете?

– Стандартный вопрос. Наугад. И последнее. – Американец выпрямился, приподнял свою крупную голову над мощными плечами. И уставился на меня тяжелым взглядом, словно оценивая, устою я, если он ударит меня головой. – Мелани Флеминг. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Я почувствовал, как меня отбросило назад. Я открыл рот. Потом снова его закрыл. Посмотрел на Ребекку, на Эрика, потом на Андерсона. Они все изучающе глядели на меня. Все трое. Я помотал головой. Проморгался.

– Нет, – ответил я. – А кто это? И как она со всем этим связана?

Андерсон хмыкнул:

– А вот это нам точно хотелось бы выяснить.

* * *

Лена плотно прижалась ухом к холодной металлической двери. Она изо всех сил старалась услышать хоть что-то, но все, что могла уловить, это вибрацию двигателя, грохот волн о борт и глухой треск в собственных ушах.

Но что-то точно случилось. В этом девушка была уверена. Сперва раздался звук туманного ревуна. Потом крики – рявканье озлобленных голосов. Потом послышался ровный грохот машины, возникший внизу. И шум бешено закрутившегося винта. Корпус судна скрипел и потрескивал. Девушку качнуло.

Жаль, что тут нет иллюминатора и Лена не может выглянуть наружу. Все, что у нее есть, это вот эта каюта. Крашеные металлические стены. Звуки, которые она пытается расшифровать. И ощущение, что что-то изменилось. Возможно, это дает хоть какую-то надежду.

* * *

– Они лгут, – процедил Андерсон, когда высокий парень с рукой на перевязи и настырная баба-детектив с ее жутко правильными подходами покинули самолет. – Насчет Флеминг – точно. И, вероятно, насчет многого другого.

Американец пригнулся к иллюминатору и стал смотреть, как эти двое идут прочь по асфальту взлетной полосы. Парень мотал головой, словно ему жук забрался в ухо. Ребекка Льюис шагала рядом, забросив рюкзак на плечо.

– Отчего ты так в этом уверен? – спросил Эрик, тоже глядя им вслед.

– Сужу по его реакции, это во-первых.

– А во-вторых?

Андерсон посмотрел на своего работодателя. Достал телефон и показал ему.

– Лукас жив. И наконец позвонил мне. Похоже, он совершил экскурсию по дому этого доброго самаритянина. И нашел там фото в компьютере. Этого парня, Роба, и Флеминг. Вместе.

Эрик обдумал полученную информацию. Кивнул:

– Тогда делайте все, что необходимо. Я хочу, чтобы вы нашли Лену. И не желаю ее еще раз терять.

Глава 22

Мы вернулись к машине, и я рухнул на сиденье. Ноги дрожали. Я с грохотом захлопнул за собой дверцу.

– Надо обратиться в полицию, – сказал я.

Ребекка предостерегающе подняла руку:

– Не стоит. Пока рано.

– Что вы хотите этим сказать? «Не стоит»! Думаете, я так легко с этим смирюсь? Притворюсь, что ничего не вижу? И что этого разговора вообще не было?

Льюис поднесла палец к губам, повернула ключ в замке зажигания и включила радио, сделав звук погромче. Оттуда заорала реклама какой-то булочной острова Мэн. Моя спутница пристроила рюкзак у себя на коленях, открыла замок-молнию и стала рыться в его недрах. Потом ее рука вылезла с кусочком серого пластика, зажатым между большим и указательным пальцами. Льюис повертела его у меня перед глазами, спрятала в кулаке и наклонилась ближе.

– Они нас подслушивают, – прошептала она.

Горячее дыхание Ребекки ударило мне в щеку. Я отодвинулся. И уставился на нее. Женщина раскрыла ладонь. Устройство было не крупнее монеты в десять пенсов. Овальное.

Я хотел что-то сказать, но Льюис прикрыла мне рот ладонью. И уменьшила звук радио.

– Надо бы пройтись, – предложила Ребекка намеренно равнодушным тоном. – Мозги проветрить. Есть какие-нибудь идеи? – Ее брови взлетели вверх, словно подгоняя меня.

– Тогда, может, поедем на пляж в Каслтауне? – предложил я. Голос у меня был какой-то деревянный, тон угрюмый, как у скверного актера, в первый раз читающего текст новой пьесы.

– Отлично. – Льюис опустила пластиковую штуку в рюкзак. – Говори, куда ехать.

Я свел свои указания к минимуму, тщательно фильтруя произносимые слова. Мир, в котором я существую, с каждым днем становится все более странным. В нем пропадают девушки. Прилетают частные реактивные самолеты. Везде спрятаны устройства для тайного наблюдения и подслушивания. Очень трудно ко всему этому приспособиться. Никакими словами не выразить, как жутко мне хотелось избавиться от подобной необходимости.

Пляж в Каслтауне – это длинная песчаная полоса, мокрая и каменистая, ограниченная с одной стороны дюнами и заросшими травой полями и упирающаяся в прибрежную дорогу, идущую параллельно взлетно-посадочной полосе аэропорта. Мы поставили машину под защитой стены. Позади тянулись отличные террасные таунхаусы, выкрашенные в разные оттенки пастельных тонов. Правее, дальше от нас и выше, за мозаикой прибрежных коттеджей и крыш можно было видеть в туманном отдалении силуэт каменных строений средневекового замка, который и дал название городку[4] 4
  Каслтаун – от слова «Castle» (англ.) – замок.


[Закрыть].

Ребекка оставила свой рюкзак в машине и закрыла ее. Продемонстрировала мне пустые ладони, прямо как фокусник-иллюзионист, который собирается показать карточный фокус, и, сложив руки на груди, побрела по горбатому спуску к пляжу. Я последовал за ней на берег, усыпанный вынесенной волнами галькой. Взяв Ребекку за плечо, развернул лицом к себе.

– Какого черта?

– Они подсунули нам прослушку. – Женщина пожала плечами. – Андерсон подсунул, когда проверял мой рюкзак.

– И вы это видели? Тогда почему ничего не сказали?

– Не хотелось действовать грубо.

– Чушь какая-то!

– Не принимай так близко к сердцу. Просто Эрик отчаянно пытается разыскать свою дочь.

Я шлепнул себя ладонью здоровой руки по затылку. Поддал ногой камешек.

– И какое это имеет отношение ко мне?

– Сам знаешь.

Я остановился. И уставился на спутницу тяжелым взглядом. Я не понимал, что она хотела этим сказать.

– Мелани Флеминг, – проговорила она.

– Что-что?

– Кто это такая? Когда Андерсон произнес это имя, ты чуть в штаны не наделал. Не думай, что он этого не заметил. Ты не слишком хорошо умеешь держать себя в руках.

Я нагнулся и поднял камень. Он оказался тяжелым и вполне солидным. Я ощупал большим пальцем его грани, сухо шуршавшие у меня в ладони. Они были сглаженные, закругленные и здорово обтесанные морем.

Я повернулся и пошел к мелким волнам, накатывающим на берег. Ноги будто налились свинцом. Каждый шаг давался с трудом. Вода, когда я подошел поближе, оказалась грязно-коричневого цвета. Но дальше от берега и ближе к горизонту она была сине-стального цвета. Падавший с неба свет постепенно угасал. Солнце зайдет через час или около того.

– Ну так что, ты мне ответишь? – спросила Ребекка у меня за спиной.

– Отвечу, – кивнул я. – Но это не имеет никакого смысла.

Льюис присоединилась ко мне, и мы встали у самой воды. Я стоял на куче спутавшихся водорослей рядом с острой скалой, а вокруг простирался сплошной ровный слежавшийся песок. И тут я вспомнил, что в руке у меня камень. Снова почувствовав его вес, подбросил в воздух и поймал. Посмотрел на грязную пену на верхушках набегающих волн. На оранжевый буй за ними.

Разжал пальцы. Камень упал на водоросли под моими ногами с мягким и мокрым шлепком.

– Мелани Флеминг, – снова напомнила Ребекка.

Я глубоко вдохнул воздух. Ощутил его соленый привкус. И запах разложения от выброшенных на берег водорослей, собравшихся в кучи правее нас. Присел. Сунул руку в мелкую холодную воду отступающей волны.

– Я был Питером Паркером, – сказал я.

– В смысле?

– Человеком-пауком.

Ребекка переступила с ноги на ногу. Носки ее черных спортивных туфель зарылись в мокрый песок.

– Так-так.

– А Лора была Мелани Флеминг. Это была такая игра, мы в нее играли, когда были детьми. – На берег накатилась еще одна волна. Я пошевелил рукой, наблюдая, как из-под волны вымывает песок и он мутит воду. – Мы тогда шпионили за обитателями нашего приюта для пожилых и инвалидов. Если нам казалось, что один из наших жильцов ну, скажем, какой-то подозрительный, мы начинали за ним следить. Или за обслуживающим персоналом. Записывали все, а потом обсуждали. Такие вот забавы.

Я выпрямился. Стряхнул воду с пальцев. В конце концов собрался с духом, чтобы посмотреть Ребекке в глаза.

– Лора обожала детективные сериалы. «Демпси и Мейкпис», «Кегни и Лейси». Иногда я оставался ночевать в ее комнате, и мы их вместе смотрели. Вот откуда взялась эта Мелани Флеминг. Это персонаж, которого Лора придумала сама. Для игры.

Не знаю, какой реакции я ожидал от Ребекки, но не заметил вообще никакой. Она лишь чуть склонила голову набок, рассчитывая на продолжение.

– Видимо, это какое-то совпадение, – сказал я. – Именно поэтому я ничего и не стал объяснять Андерсону. Да, конечно, это имя мне кое о чем говорит. Но не вижу никакого смысла в том, чтобы об этом рассказывать. Да и какая тут может быть связь с нашими делами?

Льюис прикусила нижнюю губу. Легкий ветерок чуть шевелил прядь вьющихся волос, выбившихся из ее конского хвоста.

– Думаете, следовало им об этом рассказать? – спросил я.

– Уже не важно. Это был твой выбор.

Я склонил голову. Вытер руки о штаны.

– Ну ладно, перестань казниться по этому поводу, – подбодрила меня Ребекка. – Они нам тоже не все рассказали.

– Почему вы так думаете?

Льюис сунула руку в карман своей кожанки и достала мобильник. Пощелкала кнопками. Потом развернула его экраном ко мне и подняла повыше, на уровень моих глаз.

– Я сделала еще кое-что сегодня днем. Погуглила насчет Эрика Зеегера. И погляди-ка, что нашла.

Экран заполнило изображение – скриншот веб-сайта газеты «Лондон ивнинг пост».

ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ В УБИЙСТВЕ

Столичная полиция расследует обстоятельства подозрительной смерти мужчины в квартире в районе Примроуз-Хилл и просит содействия общественности в розыске пропавшей молодой женщины, которую намерена допросить в данной связи. Это Лена Зеегер, 23 лет, сбежавшая от отца дочь Эрика Зеегера, голландского нефтяного магната, владельца компании «СуперЗед Ойл». Ордер на арест мисс Зеегер был выдан после смерти видного эколога и борца за охрану окружающей среды Алекса Тайлера. Как сообщается, мистер Тайлер умер в квартире, арендованной на имя мисс Зеегер…

Я поднял глаза от экрана. Помотал головой.

– Хотите сказать, что Лена – основной подозреваемый?

– Похоже, дело обстоит именно так. – Ребекка опустила мобильник и убрала его обратно в карман. – Видимо, Эрик с Андерсоном решили, что будет лучше, если они выставят ее в качестве жертвы. Люди с большей вероятностью помогают, когда сочувствуют.

– А разве это не объясняет, почему они не хотели, чтобы я обратился в полицию?

Ребекка надула губы.

– Уверена, что это часть их тактики. Но хотя бы часть того, что они говорили, все-таки правда. Лену спрятали здесь, чтобы защитить.

– Ну да, чтобы ее не осудили.

Ребекка покачала головой:

– Необязательно. Кто-то же ее все-таки похитил. И Зеегер не знает, кто именно. Или, по крайней мере, если знает, то нам не сообщил.

– Эти двое говорили про группу зеленых, которая организует всякие кампании протеста.

– Это возможно. – Льюис кивнула. – У них могут быть в распоряжении такие ресурсы. И соответствующая мотивация. Но тут есть еще одна загвоздка.

– Какая?

– Мелани Флеминг.

Я хотел было возразить, кинуться отрицать подобную связь, но Ребекка положила ладонь на мое здоровое плечо и крепко его сжала.

– Это имя для них что-то означает. Иначе Андерсон не стал бы его упоминать. И у него есть все основания подозревать, что оно каким-то образом связано с тобой.

– Но я уже высказал свое мнение. Нет тут никакой связи.

Ребекка заглянула мне в глаза, в самую их глубину. И тут она сказала такое, что потрясло меня до глубины души, пробрало до самых костей, так что они аж затрещали.

– Помнишь, я говорила, что была знакома с твоей сестрой? Так вот, я знала ее под именем Мелани Флеминг.