Текст книги "Лёд"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глаза Молдера блестели знакомым Скалли блеском – тем самым, который возникал, когда Фокс размышлял или говорил о внеземной жизни, об НЛО и всем прочем, что Скалли называла про себя не иначе как чепухой.

– Молдер, – перебила она, указывая на мешки с трупами, – когда летчик заразился,

симптомы проявились в течение нескольких десятков минут. За пяток часов весь мир подвергнется угрозе этой чумы. Ты представь, что будет, если этот паразит попадет в какой-нибудь крупный город, например – Нью-Йорк? – от усталости и нервного напряжения она уже не замечала, что почти кричит. – Пару дней – и всем конец.

– Вот именно! – вспылил Молдер. – А что мы про него знаем? Может быть, этот организм лежит себе в спячке еще в каком-нибудь кратере…

– Если мы не убьем его сейчас, – зло перебила Скалли, – то мы рискуем последовать за Рихтером и Кэмпбеллом и приставить пистолеты к виску.

– А если мы его убьем, – так же зло ответил Молдер, – мы не будем знать, как его остановить в будущем.

– Молдер, то, что ты предлагаешь, – это бе-зу-ми-е, – по слогам выговорила Скалли. – У нас нет ничего, даже толкового оборудования для исследований! Наша задача – остановить эту чуму здесь и сейчас! И выбраться живыми с этой треклятой станции!

Она развернулась и вышла из отсека. Молдер шагнул за ней.

– А ты уверена, что твои слова насчет Нью-Йорка не исполнятся через полгода, через пять лет? – спросил он. – Мы ничего не узнаем,

если поступим как испуганные дети – выбросить бяку и больше ее не трогать.

– Может быть, – ответила Скалли. – Очень может быть, что ты и прав. Но сейчас мы совершенно бессильны. Мы ничего не сможем сделать!

– Можем, – очень спокойно ответил Молдер. – Мы можем разобраться хотя бы в том, что нам по силам.

Мэрфи как неприкаянный бродил по отсеку и действовал мне на нервы. Всякий раз, когда он проходил у меня за спиной, я невольно поворачивался и следил за ним. Наконец геолог тяжко вздохнул, сел за стол и сунул в уши «ракушки» своего плеера, с которым никогда не расставался. Я снова повернулся к Нэнси. А двое федералов орали друг на друга в холодном отсеке.

– Скажи мне, что здесь жарко, – попросила Нэнси.

Я исподлобья поглядел на нее.

– Система кондиционирования не работает, – неохотно включился я в старую игру. – За бортом – минус сорок, ветер, а здесь страшная жара и духота.

Я даже почувствовал, как по спине вдоль позвоночника потекла противная струйка пота. Только я не знал, отчего я вспотел. Уж точно – не от жары. Нервы у всех были натянуты. И какое-то внутреннее атавистическое чувство говорило мне, что это нервное напряжение должно вскоре разрядиться взрывом.

– Ты не слышишь, – спросила Нэнси, – о чем они там спорят?

Я, кряхтя, уселся за стол. Век бы мне не слышать этих споров.

– Наверное, обсуждают свои правительственные секреты.

– Ты думаешь, – живо обернулась Нэнси, – они все знали еще до того, как мы сюда попали? Santa simplicitas! Я тяжело глянул на женщину. Выглядела Нэнси не ахти – лицо заострилось, вокруг глаз проступили темные круги. Нервы у нее всегда были ни к черту, а за последние несколько часов она измоталась вконец.

– Да, я в этом просто уверен.

Вопли зазвучали громче, уже в коридоре, соединяющем центральный отсек с холодным. Нэнси оглянулась на голоса. Точнее, слышался только один голос – Скалли. Мы переглянулись. Похоже, нам в голову пришла одна и та же мысль.

– Зараженная кровь Медведя попала на Скалли, – сказал я, встав. Нэнси пожала плечами.

– Кровь попала и на тебя, – уклончиво отозвалась она.

Я швырнул на стол планшет с результатами исследований крови трупов, который до этого вертел в руках, просто чтобы их чем-нибудь занять, чтобы не была заметна мелкая предательская дрожь пальцев. Вышел в коридор. Нэнси потянулась следом. За ней – Мэрфи.

– Откуда ты знаешь, – услышали мы голос Молдера, – что он не заразный?

– Может быть, и заразный, – кричала Скалли. – Нужно взять эти зараженные тела, вытащить на лед и сжечь!

– Вы что-нибудь от нас скрываете, агент Скалли? – спросил я, выходя из отсека в коридор. – Вы в порядке?

Она взглянула на меня недоуменно, а потом одарила взглядом оскорбленной невинности.

– Да, – ответила она с некоторой задержкой, – все в порядке.

– Вы что-то разнервничались, – продолжал я.

Она машинально кивнула, потом подняла на меня взгляд, начиная понимать, что я имею в виду.

– Вы куда это клоните?! – напустилась она на меня.

«А куда я еще могу клонить? – подумал я. – Мы здесь, как в каком-нибудь детективе—в одной комнате и все под подозрением».

Молдер вклинился между мной и своей буйной напарницей.

– Ладно, – сказал он, – давайте успокоимся. День у нас был длинный и трудный, мы

все испуганы, мы все устали. Давайте не будем бросаться друг на друга. Ну, – усмехнулся он невесело, – по крайней мере, если нет на то веской причины. Может, мы все пойдем и поспим, а?

Миротворец из него, по-моему, никакой. Скалли со злостью смотрела на меня, я ей отвечал полной взаимностью. Выглядела она лишь чуть получше Нэнси, а вымоталась заметно сильнее. Я оглядел присутствующих. Кроме Мэрфи, стоявшего с невозмутимым видом, все так и дышали подозрительностью.

– Вы издеваетесь, наверное? – спросил я Молдера. Почему-то мне в этот момент даже не пришло в голову, что он может говорить всерьез. – Думаете, кто-нибудь из нас сможет сейчас заснуть? Ребята, будем смотреть правде в глаза. Мы должны осмотреть друг друга. Если у кого-то есть пятна, этот человек должен быть немедленно изолирован. Я думаю, вы все согласны со мной?

Воцарилась длинная пауза.

– Кто будет осматривать? – задала вопрос Нэнси. – Ты? – она смотрела на меня с некоторой надеждой.

– Нет, – решительно одернула ее Скалли, – мы все разденемся друг перед другом. Никаких секретов.

Я поднял брови. «Ну-ну, – мелькнула мысль, – хотелось бы в это верить».

«Друг перед другом», конечно, модифицировалось в «мальчики – направо, девочки – налево». Женщины отошли за шкаф установки кондиционирования. Мы начали стаскивать с себя свитера и рубашки.

– Пока никто не вынес преждевременного суждения, – сказал Молдер, расстегивая ремень джинсов, – я хочу напомнить – все мы в Арктике.

Из-за шкафа донесся успокаивающий голос Скалли: «Все, у тебя чисто», – и прерывистый вздох облегчения Нэнси Да Сильвы. Как, интересно, женщины успели раздеться раньше нас? Ведь если вспомнить, сколько они обычно одеваются… Видимо, кто для чего создан Всевышним. Мне в голову полезли какие-то игривые мысли, но я отогнал их и сосредоточился.

Мы по очереди внимательно осмотрели друг друга. Все было чисто. Забрезжила слабенькая надежда, что никто из нас не заразился, но… Но все равно, одеваясь, мы поглядывали на товарищей по несчастью с подозрением. Никто, никто никому не верил. Потому что надежда была слишком эфемерной.

Спать расходились в напряженном молчании.

– Спокойной ночи, – буркнул Ходж на прощание.

– Желаю, чтоб клопы не кусались, – пошутил Молдер, но никто даже не улыбнулся.

На пороге «своей» комнаты Молдер обернулся к Скалли, открывавшей дверь в комнату напротив. Скалли тоже повернулась к нему. Ничего не сказав, Молдер шагнул в темный проем.

– Спокойной ночи, Молдер, – тихо сказала Дэйна.

Фокс высунулся из-за косяка.

– Спокойной ночи, – с улыбкой ответил он.

– Слава богу, все по крайней мере здоровы, – устало пробормотала Скалли. Улыбка напарника исчезла.

– Не забывай, – жестко сказал он, – пятна у собаки пропали.

Постояв еще секунду, Призрак скрылся за дверью. «Нечего сказать, – подумала Скалли, – вот тебе и пожелание „спи спокойно“. Она ощупью нашла выключатель, включила свет и только после этого переступила через порог. Бросив на кровать фонарик и сумку, тщательно заперла дверь и подошла к небольшому столику. На нем в беспорядке лежали журналы, стояли фотографии в рамках и бронзовая статуэтка Будды. Скалли взяла одну из карточек.

Со снимка глядел улыбающийся Кэмпбелл, обнимающий за плечи двух женщин – видимо, мать и сестру. У девушки было несомненное сходство с пожилой женщиной и некоторое– – с самим Кэмпбеллом. Скалли некоторое время вглядывалась в изображение. Потом лицо Дэйны застыло, она побледнела. В ушах эхом отдались слова Молдера, сказанные пару минут назад. Она положила фотографию лицевой стороной вниз и, быстро перебирая руками, точно так же повалила остальные. Бронзовый Будда опрокинулся, прокатился по столику и упал на пол.

Скалли подтащила столик к двери, подперла ее и уселась на пол рядом, прислонившись спиной к стене. Над головой висел цветной плакат:

пальмы, а под ними – шоколадно-загорелые мисс чего-то там и экс-мисс того же самого, выпячивающие груди, едва прикрытые миниатюрными купальниками звездно-полосатой расцветки.

Скалли трясло. Проверив магазин пистолета, она дослала патрон в патронник. Уперев локти в поднятые к лицу колени, она прижала затыльник затвора ко лбу. Металл приятно холодил разгоряченное лицо, придавал спокойствия и уверенности. «Да уж, ничего себе – „спокойной ночи", – подумала она. – Разве что так ночь и пройдет спокойно».

Мэрфи тоже не спал. Сидя на кровати, он слушал игру Суперкубка восемьдесят третьего года. Лицо его было напряжено, брови нахмурены. Он не слишком часто сиживал в кабинетах – большей частью приходилось мотаться по экспедициям. Бывал он и на Аляске, и в Норвегии, высаживался с гидрографического судна для сбора образцов в Антарктиде. Всякое бывало. Но такого – ни разу.

Жизнь пяти людей висела сейчас на волоске, умереть мог любой из них, и решала судьбу каждого нелепая случайность: попала в организм зараженная жидкость или нет. Мэрфи ощущал себя беспомощным, словно слепой котенок. Эта беспомощность… Нет, не злила, а вызывала чувство, напоминающее отчаяние.

А Ходж лихорадочно размышлял: кто? В себе он был уверен. Тонким карандашом он выписал на листке блокнота имена и оценил возможность заражения:

«Молдер – укушен собакой;

Скалли – контакт с зараженной кровью;

Мэрфи – контакт с зараженной жидкостью». Размышления врача были и сложны и просты одновременно. Он строил предположения, выискивал критерии, высчитывал вероятность инфицирования – и это было сложно. А простыми были мотивы – изолировать, оградить себя от заражения и смерти. Именно так, и никак иначе. Сейчас, в полутьме, под завывания метели за стеной, он не ощущал себя врачом и ученым – всего лишь потерпевшим кораблекрушение, судорожно цепляющимся за любой шанс, старающимся выжить любой ценой.

Нэнси Да Сильва просто плакала. Ей было страшно, безысходность ситуации угнетала, подавляя волю к сопротивлению. Она завидовала Ходжу, его усилиям, направленным на то, чтобы выжить, она завидовала Мэрфи с его футболом. Она завидовала даже Молдеру и Скалли с их спорами и стремлением оградить человечество от нависшей угрозы. Они что-то делали или пытались делать. Они могли не думать о смерти во всей ее неприглядной наготе и откровенности.

А Нэнси Да Сильва не могла. Ее воля была почти парализована непонятными и ужасными событиями. Пять жутких трупов, смерть Медведя, тотальная подозрительность. Все это было настолько непонятно и дико, что все душевные силы Нэнси превратились в кисель.

И только Молдер в эту ночь действительно собирался спать. Усевшись на кровати, он отстегнул кобуру с пистолетом и положил ее на тумбочку у изголовья. В какой-то момент у него мелькнула мысль – а не стоит ли сунуть оружие под подушку. Но он отогнал эту мысль как паническую. Все были издерганы, и хотя бы кто-то один должен был сохранять самообладание, не совершать опрометчивых излишних движений.

Молдер хотел было даже раздеться, но так далеко его попытки самоуспокоения еще не зашли. Он ограничился лишь тем, что снял свитер и рубаху. Подняв подушку повыше, Молдер прилег на кровать. Потянувшись до хруста в суставах, он прикрыл глаза. События прошедшего дня продолжали будоражить сознание, но Фокс давным-давно научился отключаться от действительности, какой бы она ни была.

Течение мыслей и образов постепенно стало плавным и неторопливым. Сознание затянула легкая дымка естественной усталости. Молдер "выключил лампу на тумбочке. Он уже погружался в дрему. И почти бессознательно сунул пистолет под подушку.

Молдер бежал по длинному узкому коридору, стены которого были обшиты листами пластика. Впереди маячила спина, обтянутая белой больничной курткой.

Виктор Алан Стэнфорд был серийным убийцей. Дважды его арестовывали, и оба раза экспертиза признавала его невменяемым. Дважды его помещали в клинику для душевнобольных |преступников, и каждый раз он бежал оттуда.

Обе его поимки были осуществлены при участии специального агента ФБР Фокса Молдера. И Молдер стал для Стэнфорда единственным человеком на земле, которого он боялся. Ненавидел и боялся до внутренней дрожи. Молдер | олицетворял для Виктора Стэнфорда то запредельное зло, которое у буддистов именуется Марой. То зло, которое не вмешивается активно в жизнь человека, но, благодаря своему хитроумию, так изменяет окружающую обстановку, что человек вынужден совершать именно те поступки, которых ждет .от него Мара.

Виктор Алан Стэнфорд знал о Маре все – он был образованный человек, доктор востоковедения университета Лос-Анджелеса. Но эти знания почему-то не могли помочь ему в борьбе с агентом Молдером.

Газеты называли Стэнфорда «человеком с тысячью лиц». И действительно, его лицо, в спокойном состоянии невыразительное и какое-то серое, под влиянием эмоций изменялось до неузнаваемости. Пластичность лицевых мышц казалась – да, в сущности, и была – сверхъестественной. Две из восемнадцати жертв Виктора Алана Стэнфорда – сплошь высоких красивых девушек лет восемнадцати-двадцати, с каштановыми волосами – остались живы, но опознать «человека с тысячью лиц» не смогли.

И вот сейчас Молдер снова преследовал Стэнфорда.

– Стой! – крикнул он и выстрелил вверх.

Стэнфорд остановился и обернулся. Его лицо скользило и менялось. И вот уже на Фокса смотрел подполковник Будахас. В руке убийцы блестела какая-то железяка – то ли стальной лом, то ли монтировка.

Стэнфорд сделал шаг вперед, и Молдер вскинул «смит-энд-вессон». Но вместо пистолета в руках оказался сотовый телефон, из которого доносился печальный голос Скалли, повторявший одну и ту же фразу:

– Все это безнадежно, Молдер, абсолютно безнадежно…

Мыс Ледяной, Аляска

250 миль к северу от Полярного круга

15ноября 1993

01:30

…Молдер рывком сел в постели и только после этого открыл глаза. Какой-то звук, донесшийся из-за двери, заставил его проснуться. Фокс прислушался, но, кроме воя ветра и шороха снега, бьющего в стены арктической станции, ничего не услышал.

Он опустил ноги с кровати и включил лампу. Из коридора раздался скрип. Молдер поспешно натянул ботинки и рубашку и шагнул к двери. Остановился, вернулся к тумбочке и взял пистолет. Кобуру бросил на кровать. Держа большой палец на предохранителе, подошел к двери и прислушался.

Освещая себе путь фонариком, он прошел по коридору. Огляделся. Полная тишина. Все

заперто, кроме двери в комнату Мэрфи. Осторожно подойдя к ней, Призрак заглянул внутрь. Там никого не было. А на смятой постели лежал неразлучный спутник Дэнни – плеер. Молдер секунду постоял, оглядывая комнату. Ситуация не нравилась ему все, сильнее и сильнее.

Медленно, светя себе под ноги, он перешел в центральный отсек. Резкий звук заставил вскинуть пистолет. Но нападения не последовало. Молдер пошарил лучом фонарика. Сквозь прутья решетки скалил клыки рычащий, пес, виновник смерти Медведя.

Призрак качнул головой и опустил оружие. Его внимание привлек звук, донесшийся из центральной части отсека, перегороженного шкафами с аппаратурой – получился этакий лабиринт закутков. Подойдя к столу, стоящему в середине отсека, Молдер механически просмотрел пару из множества исписанных листов, хаотично разбросанных по столу. И тот же звук, ставший отчетливей, вновь заставил его насторожиться.

Молдер обвел лучом помещение, и взгляд его остановился на одном из шкафов – том самом термостате, в котором Мэрфи нашел образцы сверхглубоких пород. Какая-то темная жидкость сочилась из-под двери шкафа и мерно капала на пол. Именно этот звук и услышал Молдер, когда вошел в отсек.

Призрак медленно приблизился к шкафу, опустился на корточки. «Определенно кровь», – подумал он и потянул ручку дверцы. Дверь неожиданно резко распахнулась, и на Молдера обрушилось тяжелое тело. Он, потеряв равновесие, вскрикнул от неожиданности. Приготовился защищаться. Но это было уже ни к чему.

Поперек горла профессора Дэниэла Дж. Мэрфи тянулся узкий разрез. Кровь, обильно залившая грудь, уже едва сочилась из раны. Фокс инстинктивно отстранился, начал выпрямляться, и в этот момент вспыхнул верхний свет.

– Молдер, что ты делаешь? – с тревогой и недоумением спросила, входя в отсек, Скалли.

– Мэрфи мертв, – коротко ответил он. И Скалли поразилась. Она видела Молдера

во многих ситуациях и состояниях. Но никогда

она не видела его злым.

Когда мы вошли в центральный отсек – даже не знаю, почему мы все – я, Нэнси и Скалли – одновременно вышли из своих комнат и столкнулись в узком коридоре жилого отсека – мы увидели Молдера, стоящего на коленях у тела Дэнни. Горло Мэрфи было перерезано от уха до уха. И Молдер над ним – с беспомощным выражением лица.

Я, хоть и видел пистолет в руке Молдера, но задал этот идиотский вопрос:

– Это ты убил его?

– Я его так нашел, – ответил Молдер, поднимаясь с пола. – Услышал, как хлопают двери, вышел посмотреть, в чем дело.

Он, тяжело дыша, посмотрел на меня. Потом – на Да Сильву.

– Это был кто-то из вас, – произнес он после секундного молчания.

– Он лжет, – взвизгнула Нэнси. Не отрывая взгляда от напарника, Скалли успокаивающе подняла палец:

– Вы же сами говорили, что ни у кого нет симптомов.

Молдер развел руками.

– Это было шесть часов назад, – сказал я. – И за это время могло произойти все, что угодно.

Молдер тигром ринулся на меня.

– Убийца – кто-то из вас! – выкрикнул он. Скалли вклинилась между нами – так рефери на ринге разгоняет вошедших в раж боксеров.

– Заткнитесь! – рявкнула она. – Заткнитесь же, наконец!

Черт, как это все паскудно. Молдер, кажется, все-таки болен. Самый, пожалуй, неудачный для всех нас вариант. Федерал вооружен и сильнее всех.

– Молдер, – опустив голову и тяжело дыша, сказала Скалли, – положи пистолет и уходи. Пусть Ходж сделает тебе анализ крови.

Мысль здравая, но у меня отсутствовала уверенность, что агент подчинится. И точно. – Я не дам ему уколоть меня иглой, – зло произнес Молдер. – Я могу заразиться. – Его нужно запереть немедленно, – веско сказал я.

Агент поглядел на меня почти с ненавистью.

– Молдер, позволь нам осмотреть твою шею, – попросила Скалли, подходя ближе.

Фед отступил и поднял пистолет. Нэнси сжалась, а у меня внутри все похолодело. «Вот оно, – подумал я. – И это, кажется, абзац».

– Я не повернусь спиной ни к одному из вас! – прошипел Молдер. И сорвался на крик:

– Ни к кому!!!

– Насколько я понимаю, вы считаете, что мы все заражены? – стеклянно звенящим голосом спросила Нэнси. – Ходж прав, Молдера надо запереть.

Я осторожно нащупал металлический прут от штатива и хотел уже замахнуться. Я бы наверняка зацепил этого мальчишку по руке или голове, но Молдер, мать его, заметил мое движение и перевел ствол на меня.

Скалли немедленно выхватила свой пистолет и направила на напарника. В тот миг мне было не до того, а потом я несколько удивился – я думал, они будут заодно.

– Молдер! – воскликнула она.

– Скалли! – крикнул он одновременно. – Убери пистолет!

– Молдер, пойми… – начала она, но крик напарника прервал ее:

– Опусти ствол!!!

Они стояли, целясь друг в друга, и я молился, чтобы первым, случись стрельба, нажал на спусковой крючок тот, кто не заражен.

– Нет, – Скалли упрямо сжала губы, – ты – первый!

Я отчетливо видел, как окаменела правая кисть Молдера, как побелел от напряжения указательный палец Скалли, лежащий на спусковом крючке. Вот-вот должен был прогреметь выстрел. Но тут в глазах Молдера что-то изменилось.

– Скалли, – судорожно выдохнул он. – Бога ради, это же я!

Руки Скалли дрогнули. Как и голос, когда она выговаривала следующую фразу (от которой мне захотелось съежиться):

– Молдер, может быть, ты уже не тот, кто есть.

«Где-то я это уже слышал», – мелькнула мысль в моей голове. И по лицам остальных догадался, что они подумали то же самое.

Скалли плотнее сжала, рукоять пистолета. «А ведь она может его убить», – вдруг понял я. До сих пор происходящее почему-то казалось мне игрой. По крайней мере то, что делала Скалли. Я не верил, что она выстрелит в напарника. А теперь – поверил. Молдер медленно опустил руку, протянул в сторону, чтобы положить пистолет на стол. Замер. Я насторожился, увидел, как вновь напряглась Скалли. Но Молдер, помедлив несколько томительных секунд, протянул оружие напарнице.

– Так – лучше, – пробормотал он, поворачиваясь и выходя из отсека.

Скалли пошла следом, сунув пистолет Молдера за ремень брюк. И я подумал, глядя агентам вслед, что еще ничего не кончилось. Все только начинается.

Молдер молча дошел до кладовой – единственного помещения на станции, запиравшегося снаружи, – и шагнул в темноту. Помедлив пару секунд, он зажег свет. Обернулся и грустно взглянул на Скалли. Она стояла по ту сторону порога и возилась с засовом.

– Здесь я буду в большей безопасности, чем ты – там, – тихо сказал он.

Скалли подняла взгляд, но Молдер только усмехнулся и отвернулся.

С тяжелым сердцем Скалли закрыла массивную дверь, задвинула засов. «Кажется, – подумала она, – я совершаю одну из крупнейших глупостей в жизни». Постояла, прислонившись к двери и держась за ручку, словно сомневаясь в принятом решении. Но потом решительно тряхнула собранными в хвостик волосами и пошла прочь.

Но, пройдя пару метров, Дэйна вновь в нерешительности остановилась и потерла подбородок. Она вспомнила, как опекал ее Молдер – ненавязчиво, порою даже незаметно. Вспомнила, что пару раз он спас ей жизнь. И теперь ей пришлось оставить напарника одного, запертого и безоружного. «Нет, – подумала Скалли, – все закончится отлично».

Природный оптимизм взял верх, но на пороге центрального отсека она еще раз оглянулась на толстую, окрашенную в красный цвет дверь кладовой.

Свой «вальтер» Дэйна по-прежнему, сама того не замечая, держала в руке, так и не убрав его в кобуру. Войдя в отсек, она увидела Нэнси Да Сильву, которая спала, положив голову на скрещенные руки.

Скалли тихонько подкралась к спящей и, слегка оттянув ворот рубашки, обнажила гладкую белую кожу шеи. Наклонившись над женщиной, Скалли всматривалась до боли в глазах, щурясь от недостатка освещения. Но ничего подозрительного не было. И тут ее схватили за руку.

Скалли вскрикнула от неожиданности и рефлекторным движением вскинула руки.

– Что ты здесь делаешь? – спросил незаметно подошедший сзади Ходж.

Да Сильва подняла голову и недоуменно посмотрела на Скалли. Через секунду недоумение во взгляде Нэнси сменилось подозрительностью и даже враждебностью.

– Ты прекрасно знаешь – что я делаю, – переведя дыхание, ответила Ходжу Дэйна. Но тот пристально смотрел на ее пистолет.

– Не могу никак избавиться от мысли, агент Скалли, – после некоторого молчания заговорил врач, – что ты единственный человек, у которого осталось оружие. Если зараженной окажешься ты, у нас нет ни единого шанса уцелеть. Ты нас всех перестреляешь.

Скалли посмотрела на пистолет и задумалась. Она почти физически чувствовала взгляды двух людей, скрестившиеся на восьмисотграммовом куске металла в ее руке, который являлся для них атрибутом власти и силы.

Решительным движением Скалли нажала на защелку и извлекла обойму. Положила «вальтер» на стол, достала из-за спины заткнутый за брючный ремень пистолет Молдера, быстро разрядила и его тоже. Без оружия она вдруг ощутила себя голой и беззащитной. «Это ж надо, – мысленно усмехнулась она, – две крупнейших в жизни глупости, и обе – за какие-то двадцать минут». Демонстративно подняв обе обоймы над головой, Скалли направилась к выходу.

– О'кэй, – пробормотал вслед Ходж.

Открыв наружную дверь, Скалли, не глядя, выбросила магазины в темноту и снежную заверть. «Одно хорошо, – подумала она, закрывая дверь. – Эти двое даже не подозревают о двух патронах, что остались досланными в патронники».

Вернувшись в отсек, Скалли сразу наткнулась на Нэнси Да Сильву.

– Там что-то было? – спросила та, потирая шею.

– Все в порядке, Нэнси, – успокоительно произнес Ходж, но нужной интонации не получилось. – Мы все в порядке. Сейчас отнюдь не время, – уже с открытой злостью продолжил он, шагнув к Скалли, – когда мы трое должны бросаться друг на друга.

– Нас четверо, – резко ответила Дэйна.

– Молдер больше не такой, как мы, – равнодушно произнес Ходж. Скалли это взбесило.

– Если Молдер заражен, мы не можем просто так его бросить! – почти закричала она. – Он нуждается в нашей помощи!

– Она права, – вдруг сказала Да Сильва. – Кто знает, что может сделать с человеком длительное воздействие паразита. Общая интоксикация, психоз, органические изменения мозга…

Скалли повернулась, собираясь вернуться в кладовую, но Ходж, догадавшийся о ее намерении, крепко ухватил ее за плечо.

– Если он заражен, – врач повысил голос, – он с нами не полетит! Я не желаю рисковать…

Скалли презрительно поглядела Ходжу в глаза.

– …своей шкурой? – закончила она фразу, брезгливо высвобождаясь из его рук. Ей было так противно, что комок тошноты подкатил к горлу. У нее на глазах сильный мужчина превратился во что-то студнеобразное, готовое пожертвовать всем и вся, лишь бы уцелеть. Любой ценой.

В кладовую Скалли не пошла – что она могла сказать Молдеру, чем могла помочь? Она уселась на стул и включила радиостанцию. Глубоко вдохнула и придвинула микрофон поближе.

– Арктическая станция «Ледовая кора» вызывает аэропорт Дулиттл, – чуть дрожащим голосом произнесла она.

Из динамиков неслись лишь треск, вой и мяуканье атмосферных помех. Подкрутив ручку настройки, Скалли повторила вызов. Но ответом было все то же мяуканье, ставшее громче и агрессивнее.

– Говорит станция «Ледовая кора». Общий вызов. Чрезвычайная ситуация. Прием.

Никакого результата. Скалли устало оперлась локтем о стол и уронила лицо в ладонь. Если связи нет, никто не узнает о случившемся, никто не прилетит на помощь, не спасет Молдера. Да и не только Молдера – нет никакой гарантии, что остальные выживут.

Над северо-восточной частью Аляски бесчинствовала арктическая буря, глуша радиопереговоры, прижимая самолеты к земле, прогоняя людей под защиту стен и тепла. Ветер пел свою неукротимую злую песнь торжества и заносил, заваливал миллиардами легких хлопьев одинокое строение арктической станции.

Когда агентесса разрядила оружие, я почувствовал себя чуть увереннее. Правда, я был бы не прочь покопаться в вещах фэбээровцев, поискать запасные обоймы, но не стоило усложнять и без того головоломную ситуацию. Если Скалли говорит, что больше патронов нет, лучше ей верить.

Честно говоря, мне даже стало немного стыдно за свои слова и поведение. Как ни крути, а Молдер не виноват, что заразился, и бросать его на произвол судьбы – бессовестно. Я изрядно перетрусил, когда увидел Мэрфи с перерезанным горлом, да и когда Молдер пистолетом во всех тыкал. Но что если человека можно каким-то образом избавить от паразита?

Пока суд да дело, я решил заняться работой. И Нэнси привлек на помощь, чтобы не поддавалась паникерским настроениям и апатии. (Вспоминая позже этот трагический эпизод своей жизни, я всегда удивлялся, насколько я был деятелен. Вот только вся моя активность была направлена на спасение Себя Любимого.)

Я сидел и возился с анализами крови – взятой как у трупов, так и у живых.

– Нэнси, – оторвался я от микроскопа, увидев уже знакомых зародышей паразита, – капни, пожалуйста, незараженной крови в зараженную, взятую у пилота.

– Чего? – встрепенулась она. Видимо, снова впала в ступор.

– Незараженную кровь – в зараженную, пожалуйста, – терпеливо повторил я.

Она встала, суетливо набрала в пипетку кровь из пробирки и капнула на предметное стекло. Естественно, она сделала все не так, как надо. Я швырнул на стол папку с результатами тестов.

– Да нет же, проклятие! – в сердцах заорал я. Нэнси вздрогнула, словно ее ударили. – Я что сказал сделать? Ты только что смешала всю зараженную кровь. Все придется начинать заново!

– Я просто ошиблась, – огрызнулась она. – Нечего кричать.

– Ты угробила десять часов моей работы!

– Ну хорошо, – заорала Нэнси в ответ, – делай тогда все сам, черт возьми! Я тебе не лаборантка!

Пока мы грызлись, я заметил странный взгляд Скалли, обращенный, правда, не на нас, а куда-то в пространство. Она вдруг протиснулась к микроскопу, заглянула в окуляры и взволнованно окликнула меня:

– Ходж!

– Чего? – неохотно отозвался я.

– Подойди-ка, взгляни, – настаивала она. Я без интереса заглянул в микроскоп и словно прилип к нему.

В темно-розовом мареве крови зародыши, извиваясь, набрасывались друг на друга. Так продолжалось секунд двадцать. Потом все до единой твари застыли неподвижно.

– Зародыши двух разных червей убивают друг друга, – сказала Скалли.

– Уже убили, – даже не скрывая волнения, пробормотал я.

Как зачарованный, я снова приник к микроскопу и. оторвался от него, только услышав скрип дверцы шкафа-термостата. Скалли взяла две банки с червями – одного извлекли из Медведя, второго из Кэмпбелла – и поставила рядом. И вдруг червь, которого до сих пор мы считали дохлым, стал извиваться и бросаться на стенку банки, словно желая ее проломить и пробиться ко второму червю. Тот вел себя точно так же. Как уж они засекли друг друга – черт его знает. Может, у них есть органы чувств, позволяющие засечь родственника через толщу стекла.

– Видимо, один червь не переносит присутствия другого, – сказала Скалли, оторвавшись от фантастического зрелища – боевого танца паразитов. – Если червь вторгается в уже занятого хозяина, паразиты пытаются убить друг друга.

В наш разговор вмешалась успокоившаяся Нэнси:

– Но ведь для размножения нужна вторая особь.

Я покачал головой:

– Не обязательно. Возможен партеногенез.

– Доказательства – под микроскопом, – гнула свое Скалли.

– Эта тварь очень не любит компанию, – пробормотал я.

– И что ты предлагаешь? – спросила Нэнси у Скалли.

– Можно попробовать справиться с ним, – ответил за Скалли я. – Ввести второго червя в уже зараженное тело.

Скалли кивнула.

– Но, – неуверенно произнесла Нэнси, – мы же не знаем, что будет с носителем, если в его организме передерутся две эти твари.

Я потер подбородок и вопросительно посмотрел на Скалли. Та невесело усмехнулась:

– У нас есть подопытное животное.