Текст книги "Кровавый ветер"

Автор книги: Крис Картер

Соавторы: Чарльз Грант
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Малдер никак не мог уснуть.

После долгого, почти летаргического ужина Скалли рассказала ему о своем разговоре с девочкой, из которого она не узнала ничего вразумительного. Пэт видела, пожалуй, даже меньше, чем можно было заключить из ее заявления. Как только на брата напали, дубинка, которую тот держал в руках, «выпрыгнула из темноты» и ударила ее по лицу. От боли и неожиданности Пэт упала, и ей показалось, она слышит чей-то шепот и смех.

Но помнит все это смутно: вскоре она потеряла сознание.

В таком состоянии ее и нашел отец.

– Это не призраки, Скалли, – сказал Малдер, провожая ее в номер. – Мы имеем дело с людьми.

– Похоже, ты разочарован?

Малдер не ответил ей тогда, да и сейчас у него не было ответа. Он надел куртку и вышел из номера. Хорошо, что он послушался Гарсона: днем здесь пекло, а ночью на самом деле холодно.

Миновав короткий переход между коттеджами и основным корпусом, Малдер остановился.

На заднем дворе гостиницы были разбиты огражденные камнями клумбы с кактусами и уже закрывшимися на ночь цветами пустыни. Между клумбами проложены каменные дорожки, сбегавшиеся в одну, которая вела на берег реки, где стояло несколько скамеек. На ветвях тополей и ив покачивались фонарики, бросая сквозь листву причудливые блики, лениво скользившие по земле.

Малдеру показалось, что в саду пахнет жимолостью.

Убедившись, что он один, Малдер сел на скамейку и стал смотреть, как внизу струится обмелевшая река: вода в тусклом свете прибрежных фонарей поблескивала серебром.

Луна притаилась за облаком.

Засунув руки в карманы куртки, Малдер сидел, глядя на воду и не думая ни о чем, пока не выглянула луна.

Пэт Дэвен и ее мать обречены блуждать во мгле, из которой им нет выхода. Бледные, с печатью горя на лице – словно бесплотные, безжизненные тени…

Эта мысль отозвалась в нем болью: он вспомнил свою сестру, пропавшую при загадочных обстоятельствах много лет назад. Когда ее похитили, ей было восемь; Малдер на всю жизнь запомнил унесший ее нестерпимо яркий свет. Он и теперь не мог думать о нем без содрогания и даже щурился, словно он режет ему глаза.

Как бы он хотел узнать, что за ним скрывается!

Вот почему его так волнуют дела под грифом «Икс»: вдруг да удастся отыскать истину?

Отвернувшись от луны, Малдер провел ладонью по лицу и рассеянно потер затылок.

Он непременно найдет Саманту, а пока надо найти тех, кто убил брата Пэт.

Малдер снова провел рукой по лицу, сунул ее в карман и улыбнулся.

– Со мной все в порядке, – сказал он, подвигаясь, чтобы могла сесть Скалли. – Просто думаю.

– Да ты здесь схватишь воспаление легких!

– Вы в этом уверены, доктор?

Скалли вытянула ноги и сложила руки на животе.

– Уверена. Здесь же холод собачий! Малдер, а что, в теплом месте думать никак нельзя?

Они долго молчали, просто смотрели на реку и слушали шелест листвы. Иногда тишину нарушал лай собаки или гул машины. Потом в сад вышли подышать любители выпить на ночь. Они прогуливались меж островками цветов, ночной ветерок доносил то негромкий разговор, то громкий смех. Когда ветер стихал, Малдер и Скалли не слышали ничего, кроме своего дыхания.

Неожиданно Малдер спросил:

– Скалли, а тебе не приходило в голову, что те, кто убил коров, не убивали брата Пэт? – Не дождавшись ответа, он переспросил: – Скалли. а тебе не приходило в голову, что те, кто убил коров, не убивали брата Пэт и тех двоих?

Где-то над головой в тополиных ветвях запела птица.

– Нет, – ответила Скалли и повернулась к нему. – А почему ты так решил?

– Пытаюсь проследить некоторые аналогии, только и всего. Как правило, тот, кто мучает животных, не отваживается на убийство человека – тем более такое жестокое, – а предпочитает отыгрываться на безответных тварях.

Малдер следил за выражением лица Скалли, и она отвернулась, зная, что ее напарник всего лишь размышляет вслух. Но раз уж мысль высказана, он должен убедиться в ее правильности.

– Нет, – медленно покачав головой, повторила она. – Не знаю, что именно сделали эти нелюди и как, но все это произошло в одном месте, за короткий промежуток времени, и во всех случаях слишком много общего. По крайней мере, судя по тому, что нам уже известно. – Скалли поежилась. – Подробности узнаю, когда поговорю с медэкспертом, но… – Она снова покачала головой и улыбнулась: – А не ты ли с пеной у рта доказывал, что совпадения совпадениям рознь? Одни – реальные, другие – кажущиеся. Малдер улыбнулся:

– Ну я.

– Отлично! Значит, это совпадение кажущееся. И доказательством тому жестокость, с которой убили и людей, и животных. Нам остается только найти связь.

– Верно. Сущая безделица.

В ветвях снова раздалась птичья трель.

– Тогда подумай вот о чем, Скалли, – тихо сказал он. – Зачем? Зачем, черт побери, понадобилось убивать и скот, и этих несчастных?

Скалли молчала. Впрочем, Малдер и не ждал от нее ответа.

Но у него вдруг возникло странное, неприятное предчувствие, что когда они в конце концов найдут ответ, он вряд ли придется им по душе.

Они очутились посреди пустыни, в самом страшном месте кошмарного сна.

– Да никакой я не сумасшедший! – с жаром заявил с больничной койки Майк Ост-ранд и свирепо уставился на шерифа Спэрроу. Тот не моргнул глазом. – По-вашему, выходит, авария мне приснилась, да? И вот этот чертов гипс на руке я тоже вижу во сне? Да, моя новенькая машина и в самом деле перевернулась, а я повис на ремне, как туша в мясной лавке!

Спэрроу терпеливо слушал.

– Ну ладно. – Остранд виновато вздохнул и скривил губы. – Ладно, было дело: я немного выпил. Но в аварию попал совсем не поэтому.

– Разумеется, вы попали в аварию, потому что какой-то таинственный автомобиль, такой низкий, что из окна машины вы его даже не заметили, нарочно столкнул вас с дороги.

Остранд метнул на него сердитый взгляд.

– Так все и было.

– А потом, когда вы висели на ремне, вас хотели убить.

Художник пожал плечами, поморщился от боли в руке и сокрушенно вздохнул:

– Ну ладно. Это был всего лишь койот, так? И я так испугался, что сбрендил. А кто бы на моем месте не сбрендил? Но ведь не койот же выжал меня с этой чертовой дороги!

– Верно, – с готовностью согласился Спэр-роу. – Это уже кое-что. – Заглянув в блокнотик в левой руке, он задумчиво пожевал ластик на конце карандаша и продолжил: – Ну а теперь давайте поподробнее об автомобиле-невидимке.

Хотя бар «Коронадо» note 7Note7
  Коронадо (исп.) – дословно «коронованный"


[Закрыть] не отличался ни оригинальным названием, ни богатым интерьером, он стоически противился переменам. Берналильо из заставы на берегу Рио-Гранде превратился в спальный район Альбукерке, а «Коронадо» ничуть не изменился: все та же длинная стойка у правой стены, те же столики и кабинки, музыкальный автомат целый день бормочет неизменный кантри-энд-вес-терн. Телевизор на задней стене показывает только спортивные передачи: на этот раз бейсбольный матч третьей лиги из Южной Каролины. Накурено, пахнет перегаром, на столиках в дешевых алюминиевых пепельницах и на полу полно окурков. Сюда редко заходят туристы и случайные посетители, и бизнес не процветает, что, впрочем, мало кого волнует: у бара есть завсегдатаи, и немало, так что дела идут ни шатко ни валко.

В задней части бара территория индейцев.

Конечно, бывают исключения, но, как правило, те, кто приезжает из пуэбло, занимают две задние кабинки и три задних столика.

Сегрегация здесь ни при чем: просто так повелось. Даже испанцы туда не суются.

Особенно когда в город приходят коно-чины.

В задней кабинке сидел, потягивая пиво, Леон Сиола. Он был один. Усевшись, первым делом вывернул лампочку из настенного светильника. Сиола терпеть не мог яркий свет: его бесило, когда белые делали вид, будто не замечают шрамы на его лице и руках.

Так что лучше сидеть в тени.

А еще лучше – в тени и лицом к двери: так сразу увидишь, кто входит, и можно поднять руку в знак приветствия, чтобы избежать вопросов и говорильни.

Сегодня Сиола вовсе не был расположен к разговорам и дискуссиям типа: «Леон, что происходит с твоим народом, ведь на дворе конец двадцатого века!» Время дискуссий давным-давно прошло. Правда, до сих пор не перевелись идиоты наподобие Ника Ланаи и Дугана Веладора, которые все еще обсасывают эту тему и якшаются с белыми проходимцами вроде этой Фолкнер, а потом без зазрения совести продают свои поделки людям, живущим ниже по реке. Но Леон Сиола не такой. У него свои планы.

Они думают, что он сломался. Думают, отсидев срок, стал другим человеком…

Сиола залпом допил пиво.

Да, стал!

Он стал еще хуже.

Около одиннадцати пришел тот, кого ждал Сиола, сразу его увидел и плюхнулся напротив.

Сиола опустил пониже козырек кепки: в знак приветствия, а заодно чтобы спрятать глаза.

– Ты опоздал.

– Никак не мог завести чертов пикап. Скажи спасибо, что вообще пришел.

Сиола смотрел на него и, чтобы тот не заметил его неприязни, поднял над головой пустую бутылку и помахал ею, давая понять официантке, что хочет еще пива.

Собеседник молчал. А Леон угощать его не собирался.

– Ну? – спросил он. Тот пожал плечами:

– Приехали агенты ФБР. Прямо из Вашингтона. Сегодня утром. Мужчина и женщина.

– Шутишь! – рассмеялся Сиола.

– Говорят – эксперты.

– Женщина?

Собеседник кивнул и криво усмехнулся.

– Тем лучше. Белые.

Унесли пустую посуду и принесли пиво. Схватив бутылку и жадно глотнув, мужчина поставил ее на стол и, не отрывая руки от горлышка, спросил:

– Как я выгляжу?

– Нормально.

– Хорошо. – Он встал и подтянул джинсы. – Терпеть не могу, когда заметно, что у меня проблемы. Меня это бесит!

И он ушел.

Бармен включил погромче бейсбольный матч.

Сиола отер ладонью край бутылки и не отрываясь допил до дна.

Когда официантка подошла забрать пустую бутылку, он схватил ее за запястье и тихо спросил:

– Что ты делаешь сегодня вечером, сhiса note 8Note8
  детка, малышка (исп.)


[Закрыть]?

– Да есть одно дельце! – Она выдернула руку. – Так что попытай счастья как-нибудь в другой раз.

Сиола рассмеялся. Беззвучно, просто откинул голову и смеялся от души. Да она милашка! Он вытер слезинку и потряс головой. Раз она не хочет пойти с ним, он отвалит ей такие чаевые, какие ей и не снились.

А вдобавок еще и оставит в живых…

Скалли помассировала шею и плечи. У нее слипались глаза, и она сладко зевнула.

– Какой свежий ночью воздух в пустыне! – сказал Малдер. – И такой покой, что прямо-таки подозрительно.

– Я заметила. – Она опустила руки на колени. – Дело в том, Малдер, что у нас слишком мало информации, чтобы понять, зачем их убили, а тем более – найти логическую связь. Вряд ли нам удастся ее найти прямо здесь. И уж, во всяком случае, не сегодня ночью. – Она устало улыбнулась. – Знаешь, я несколько прибалдела.

– Я тоже. – Малдер поднял руки над головой, переплел пальцы и потянулся. – Хотел бы я найти связь между коровами, парнишкой на берегу и парочкой в пустыне. – Он опустил руки и потер затылок.

– Расслабься, Малдер! Мы ведь только что приехали. И имей в виду: разреженный воздух тормозит умственный процесс, так как в мозг поступает меньше кислорода.

Малдер усмехнулся и, покосившись на напарницу, спросил:

– Вы в этом уверены, доктор?

– Абсолютно! – Скалли рассмеялась, вскочила на ноги и протянула руку, а когда Малдер ухватился за нее, стащила его со скамейки и, развернув, подтолкнула в сторону гостиницы. – А еще я настоятельно рекомендую как следует выспаться, а то, как справедливо подметил Рэд, утром у вас будет бледный вид.

Он молча кивнул и, устало махнув рукой на прощание, чуть не налетел на забор. Снова махнул рукой – Со мной полный порядок, не волнуйся! – и скрылся в переходе.

«Ну как только у Малдера все это получается: видит то, чего другие не видят, рьяно пускается в погоню, а выглядит при этом таким юным и простодушным, что зачастую его недооценивают», – подумала Скалли.

Она ничуть не удивилась, когда, проходя мимо его номера, заметила за шторами свет.

Даже если Малдер валится с ног от усталости, все равно ляжет спать только под утро, когда разложит все по полочкам: что известно на данный момент, что неизвестно, решит, какие вопросы задавать, а не просто – как, кто и почему.

Пусть ему повезет!

А вот она сейчас, пожалуй, не вспомнит даже, как ее зовут.

Нащупав в кармане ключ, Скалли подошла к своему номеру и, вставив ключ в замок, замерла.

«Ты просто устала, Дана, вот и все», – сказала она себе, но все-таки оглянулась.

Ворота гостиницы были закрыты, фонари погашены. Стену слабо освещал лишь уличный фонарь.

У ворот стоял мужчина.

Скалли не разглядела ни его лица, ни во что он одет. Она видела только его силуэт.

«Ты устала», – напомнила она себе, вошла в номер и включила свет. Закрывая дверь, Скалли снова взглянула на ворота.

Мужчина все стоял.

И смотрел…

Глава 10

Было только начало одиннадцатого, а в машине становилось все жарче. Даже темные очки не спасали от слепящего солнца. Пейзаж за окном то подпрыгивал, то расплывался, а иной раз глаза видели то, чего на самом деле нет.

На небе ни облачка. Неужели и здесь идут дожди?

Они ехали в патрульной машине шерифа Спэрроу – Малдер и Скалли на заднем сиденье, а Гарсон рядом с Чаком. По тому, как они общаются, Малдер понял, что они давно знакомы: Спэрроу и Гарсон обменивались жестами, односложными вопросами, а то и междометиями. Суть их разговора сводилась к тому, что после гибели мальчика больше подобных случаев не было, если не считать подвыпившего водителя, утверждающего, что его столкнул в кювет какой-то невидимый автомобиль.

– От всего этого можно запросто съехать с катушек, – хмыкнул шериф и посмотрел в зеркало заднего вида. – Вы со мной согласны, агент Малдер?

Малдер кивнул. Это точно. Так же точно, как и то, что Чак Спэрроу несколько переигрывает роль крутого шерифа с запада: постоянно проверяет пистолет, жует жвачку (якобы это табак), нарочито громко говорит… Не то чтобы Малдер возражал, просто непонятно, к чему весь этот балаган. Приехал он сюда с подачи Гарсона, а за помощью в ФБР шериф обратился сам.

Нет, что-то тут не так.

Малдер чувствовал себя не в своей тарелке. Может, дело в том, что он не в костюме с галстуком, а в джинсах и кроссовках?

Конечно, Гарсон прав: носить в здешних краях костюм смешно и глупо. Но без него все же как-то не по себе. А шериф, похоже, что-то недоговаривает.

Они ехали по 25-й магистрали. Позади остались горы Сандиа, после Альбукерке дорога повернула налево, и хотя на горизонте иной раз мелькали горные хребты, вокруг была одна пустыня.

И солнце.

– Культ, – сказал вдруг Спэрроу, стараясь перекричать кондиционер.

– Что? – переспросила молчавшая до сих пор Скалли.

– Я говорю, культ. Например, сатанисты. Может, все эти бедолаги были сектантами?

– И семнадцатилетний мальчик тоже? – усомнился Малдер.

– Знаете, теперь этим никого не удивишь. Еще бы! Когда на юнцов обрушивают и хэви метал, и рэп, постоянно давят на подсознание, пропагандируют насилие, наркотики и секс… – Он оторвал руку от руля. – Чего еще от них ждать?

Малдер поймал в зеркале его взгляд: Спэрроу его явно зондирует.

– Может быть, и так, – неохотно согласился он.

– Не может быть, сынок, а так оно и есть.

Машина неслась на такой скорости, что казалось, еще чуть-чуть – и они взлетят. Километров через двадцать пять Спэрроу притормозил, вырулил на правую обочину и въехал на узкий деревянный мост. Перед ними лежала двухполосная асфальтированная дорога, ведущая прямо в пустыню.

– Вон там видите гряду километров на пятнадцать? – Спэрроу показал пальцем в окно. – Вот это и есть Стена Коночинов. – Он поправил шляпу. – Похожа на лежащую на боку лампочку. Широкая часть смотрит на юг, на горы Сандиа, которые мы недавно проехали. А узкая пересекает дорогу на ранчо, по которой мы сейчас едем. Если не хотите лазать по горам, единственный путь только через ущелье, откуда выходит эта дорога.

Слева тянулась ограда из колючей проволоки, а за ней простиралась пустыня. «Вряд ли здесь можно что-нибудь выращивать и уж тем более разводить скот», – подумал Малдер. (Когда он утром спросил об этом у Гарсона, тот посоветовал ему потерпеть и сказал, что не хочет портить сюрприз.)

– Может, здесь замешаны коночины? – спросила Скалли. – Я имею в виду убийства.

Спэрроу пожал плечами:

– Кто его знает? Лично я в этом сомневаюсь. Знаете, это место не похоже на другие пуэбло. Коночины не любят туристов, не любят белых, не любят других индейцев… – Он засмеялся. – Черт, да они и друг друга-то не больно любят! – Он дернул себя за мочку и почесал за ухом. – Некоторые, главным образом молодежь, пытались изменить здешние порядки. Но у них мало что получилось. Вот они и уходят и больше не возвращаются.

– А те, кто вернулся?

Шериф взглянул на Гарсона и уточнил:

– Ты имеешь в виду Ника Ланаю?

Тот молча кивнул и обернулся к Малдеру:

– Ник – славный малый. Он учился в колледже и вернулся, преисполненный новых планов и идей. По наследству Ник входит в совет старейшин племени, и его должны слушаться. И его слушаются, можете быть уверены. Жаль только, далеко не все.

– А почему же он не уходит?

– Потому что это его народ, – не сразу ответил Гарсон.

– Да и лишние доллары никому не помешают, верно, Рэд? – с язвительной усмешкой вставил Спэрроу.

Гарсон картинно вздохнул и подмигнул Малдеру, давая понять, что это давнишний спор.

– Дело в том, что Ник заключил сделку с одной местной белой женщиной, Донной Фолкнер. Он привозит ей поделки коночи-нов, а она продает их в городе или в Санта-Фе. Часть дохода они делят поровну между собой, а остальное достается племени. В основном это украшения, – уточнил он. – Очень красивые чаши, подносы или еще какие-нибудь культовые предметы. Но не всем индейцам это по душе: каждый раз, когда Ник выносит поделки, ему приходится препираться с теми, кто считает, якобы он разбазаривает достояние племени.

– Зато каждый раз, когда он приносит в Месу баксы, они же выстраиваются в очередь с протянутой рукой, – съехидничал Спэрроу.

– В Месу? – переспросила Скалли.

– Сангре-Вьенто-Меса, – объяснил Гарсон, – это гора в самом центре резервации. У ее подножия стоят дома коночинов, а на вершине совершаются религиозные обряды.

– А что значит Сангре-Вьенто? Гарсон повернулся к ним лицом:

– Кровавый Ветер. Это значит Кровавый Ветер.

Наконец колючую проволоку сменила ухоженная деревянная изгородь с открытыми воротами в центре. Над воротами на широкой деревянной арке было выжжено название ранчо: «Дубль-Эйч».

Когда Спэрроу въехал под арку ворот на укатанную дорогу, Малдер выпрямился и, посмотрев в окно, решил, что видит мираж.

Впереди простиралась лужайка с удивительно зеленой травой, огражденная ослепительно белой изгородью, за ней длинный одноэтажный дом из самана под черепичной крышей – простой и в то же время изысканный. За домом слева виднелись конюшня и загон для скота, где в тени неизвестного Малдеру дерева паслась невысокая черная лошадь, справа – гараж на две машины (подъездная аллея огибала изгородь и выходила на дорогу перед домом). На стенах просторной веранды висели ristras – связки сушеного красного перца чили.

– Признайся, Скалли, хотелось бы тебе стать миллионершей и вот так жить?

– Я не прочь.

Спэрроу поставил машину на расчищенном пятачке рядом с подъездной аллеей, снял шляпу и, пригладив волосы, распахнул дверь.

– Я был бы вам весьма признателен, если бы вы ей не слишком докучали вопросами, – помедлив, попросил он. – Она ведь только нашла трупы и больше ничего не видела.

После столь прозрачного предупреждения Малдер ожидал увидеть ветхую старушку, но уж никак не красивую женщину, которая, выйдя из дверей дома, остановилась на веранде и, прикрыв рукой глаза от солнца, приветливо улыбнулась гостям.

Скалли вылезла из машины и присоединилась к Малдеру, а Спэрроу принялся возиться с замком ворот. Когда они подошли к веранде, из дома вышли мужчина и женщина (она – в простом белом платье, он – в рабочей одежде) и встали по одну сторону рядом с хозяйкой. Их лица вряд ли можно было назвать приветливыми.

– Привет, Энни! – поздоровался с хозяйкой шериф и, когда они подошли поближе, представил ее гостям.

Энн Хэтч! Малдер пожал сухую прохладную руку и заглянул в эти знаменитые, невероятно зеленые глаза. Так вот она какая, Энн Хэтч…

Энн жестом пригласила гостей сесть на стулья вокруг кованого железного стола. Малдер заметил, что Скалли она сразу понравилась.

– У вас тут настоящий оазис! – воскликнула она, когда женщина в белом принесла лимонад. – Все так красиво!

– Вот как! Спасибо за комплимент. – В глазах Энн мелькнуло приятное удивление. – Я рада, что вам мое ранчо понравилось.

Она широко улыбнулась, и уже через десять минут все трое болтали как старые друзья, которые давно не виделись, но никогда не забывали друг о друге. Малдер нисколько не усомнился в искренности Энн.

Еще через десять минут, когда он откинулся, на спинку стула и Энн, заметив у него кобуру с пистолетом, ни о чем его не спросила, Малдер вспомнил, что перед ним актриса. Энн тут же уловила перемену в его настроении и глубоко вздохнула:

– Хотите узнать, что я видела?

– Если вы не против, миссис Хэтч. Она закатила глаза.

– Ради Бога, агент Малдер, зовите меня просто Энни. И ничего против я не имею. – Энни перевела взгляд на зеленую лужайку. – Знаете, это были молодожены. Наверное, только что поженились, медовый месяц…

Малдер об этом знал не хуже ее: он столько раз читал протокол, что успел выучить его наизусть, вплоть до знаков препинания.

Супруги Дорис и Мэт Констелла – из Канзаса, обоим по двадцать пять лет, в Альбукерке всего четыре дня. Гарсон выяснил, что они путешествовали по штату во взятой напрокат машине. Они останавливались в двух пуэбло, где, наверное, им и рассказали про коночинов. Другого объяснения тому, как они оказались на дороге, ведущей в ущелье, просто быть не может. Никаких указателей там нет: ни на магистраль, ни на ранчо.

Энни рассказала, что, обнаружив трупы, она сразу же поскакала назад, чтобы сообщить обо всем шерифу.

– Я нашла их неподалеку от ущелья, – грустно закончила она. – Совсем близко.

«Какая же связь между новобрачной парой и парнишкой? Да и есть ли она вообще?» – подумал Малдер.

– Миссис Хэтч, – вмешалась Скалли и осеклась под ее укоризненным взглядом. – Энни, у вас бывают проблемы с людьми из резервации?

Энни моргнула.

– Нет, – чуть помедлив, ответила она. «Лжет», – подумал Малдер и, почувствовав какое-то движение слева, покосился в ту сторону. Нандо Кинтодо сделал шаг вперед и сжал руку в кулак. Заметив взгляд Малдера, он с невозмутимым видом шагнул назад и расслабил руку.

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Таков порядок, – опередил Скалли Малдер и, заметив, что Энни ему не поверила, усмехнулся: – Я понимаю, это похоже на фразу из кино, но тем не менее действительно так. Нам сказали, что возникли кое-какие проблемы, и… – Он развел руками. – Мы просто вынуждены были спросить вас об этом.

Скалли извинилась и попросила Энни ответить и ей на некоторые вопросы, а Малдер, сделав вид, что устал сидеть, потянулся и, пробормотав извинения, встал из-за стола. Не успел он сделать и шага, как Кинтодо отошел от него и направился к двери.

Малдер его окликнул.

Нандо обернулся, рука вновь сжалась в кулак.

Малдер облокотился на перила веранды и, любуясь лужайкой, негромко спросил.

– А туристы никогда не зовут вас Тонто?

– Нет. Здесь нет туристов, – ровно и бесстрастно ответил он.

– А в городе? Пауза. Малдер ждал.

– В городе зовут. Иногда. – Все также ровно и бесстрастно.

Малдер повернулся к нему лицом и, засунув руку в карман, спросил:

– Вы из…

Кинтодо метнул взгляд в сторону стола, потом – на Малдера.

– Из Месы.

– И ваша жена тоже? Нандо кивнул.

– Тогда объясните мне, господин Кинтодо, зачем такой женщине лгать?

В этот момент шериф, сказав что-то Энни, встал из-за стола.

Кинтодо метнул взгляд в его сторону, и Малдер не мог не заметить, какой ненавистью горят его глаза.

– Зачем? – тихо повторил он.

И тут к ним с мрачной улыбкой подошел Спэрроу. (Глаза спрятаны за темными стеклами.)

– Что зачем? – спросил он, потирая грудь.

– Зачем мне идти в конюшню, если я не езжу верхом? – нашелся Малдер. – А вот я вам скажу зачем. Я городской житель, и мне бы хотелось посмотреть на навоз, так сказать, из первых рук.

– Вот и хорошо, господин Малдер, – согласился Кинтодо, прежде чем шериф успел открыть рот. – Я вам все покажу. У миссис Хэтч есть пара отличных лошадок. Думаю, вам понравится. Может, узнаете что-нибудь полезное.

Он вежливо кивнул Спэрроу и, не оглядываясь, вошел в дом.

Шериф поправил портупею и плюнул через перила.

– Красивое место.

– Да, красивое.

– Знаете, Энни давно живет здесь одна. Некоторые даже считают, что слишком давно.

– Шериф, откуда же мне это знать? Спэрроу опять плюнул.

– Позвольте дать вам совет, агент Малдер.

– Буду рад, шериф Спэрроу. Ведь это вы знаток здешних мест, а не я.

Спэрроу кивнул: верно, черт побери!

– Итак, во-первых, Нандо – коночин. Вы, как я понимаю, уже в курсе. Ему нельзя верить.

Он хоть и живет здесь у Энни, сердце его по-прежнему там, за Стеной.

Малдер молчал.

– А во-вторых… – Спэрроу замолк, снял шляпу, вытер локтем пот со лба и, покачав головой, вернулся к столу.

Малдер посмотрел ему вслед. Во-вторых, была невысказанная угроза.