Текст книги "Один из нас"
Автор книги: Крейг Дилуи
Жанр:
Зарубежная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава двенадцатая
Дом гудел как пчелиный улей. Чумные детишки заканчивали завтракать и вываливали наружу, направляясь к грузовикам. Дэйв Гейнс прохаживался среди уродов, чьей жути хватило бы на целую жизнь кошмарных сновидений, но теперь он едва их замечал. Когда он начинал работать в Доме, то даже предположить не мог, что когда-либо привыкнет к чудикам, однако вот, пожалуйста. Привыкнуть можно почти к чему угодно.
Гейнс двигался настороженно, осознавая, что директор Уиллард смотрит на них сверху из окна на втором этаже. Тонкогубая улыбка, впалые щеки, редкие белые волосы, зачесанные на лысеющий череп. Директор не шевелился, словно кто-то водрузил там наверху чучело; лишь глаза двигались из стороны в сторону, подмечая все. Дети звали его Большим Папой, учителя – просто полковником. Прежде он командовал войсками во Вьетнаме: задавал желтозадым перцу в шестьдесят седьмом, на Центральном плоскогорье.
Чудики передвигались медленнее, чем обычно, уходили писать и торчали там так долго, как только могли, не обращая внимания на надрывавших глотки учителей. Этим утром среди детей царило угрюмое и раздражительное настроение. Они уже прослышали о том, что произошло с Тоби в Дисциплинарной. Полковник отделал его на славу, но перестарался. У старика за плечами были годы практики, чтобы уяснить, насколько далеко он может зайти, делая чудикам больно, прежде чем пациент умрет или получит невосполнимые увечья. В это воскресенье, однако, он не рассчитал своих усилий. Тоби умер у него в кресле.
Придурочный паренек, которого все звали Засада. Лицо в форме топорика, узкая самодовольная ухмылочка и два торчащих по сторонам глаза, перекатывающихся в глазницах. Такая конструкция позволяла ему видеть во всех направлениях, словно какой-нибудь ящерице. Парни говорили, что с такими глазами его невозможно застать врасплох. Как-то раз они попробовали напасть на него из засады, потом стали повторять попытки по крайней мере раз в пару месяцев. Ни одна не увенчалась успехом. Так он получил свое прозвище.
А потом Засада начал проделывать то же самое с ними. Он взял себе в привычку подкарауливать других чудиков, стоя за каким-нибудь углом, и валить с ног сильным ударом. Драки были запрещены в Доме, но Уиллард терпел их до определенных пределов. Однако Засада, раз начав, уже не мог остановиться. У него накопилась куча неоплаченных счетов, по которым он жаждал расплаты. Он стал регулярным нарушителем дисциплины. А регулярных нарушителей заносили в список и отправляли в Дисциплинарную.
Самое странное было то, что его удар поджидал жертву еще до того, как она появлялась из-за поворота. Ты шел себе по своим делам, и вдруг бац! – кулак вылетал тебе в лицо словно бы ниоткуда. Он бил только маленьких, более слабых чудиков. Каким-то образом он знал, кого можно бить. И когда. Как будто мог видеть из-за угла.
Теперь Гейнс никогда не узнает, как он это делал. Сердце Тоби отказало, когда он сидел в дисциплинарном кресле.
Впереди ждала куча бумажной волокиты. Может быть, расследование. Затем, вероятнее всего, мягкий выговор – если какой-нибудь доброхот из Бюро не захочет устроить бучу, чтобы сделать себе имя. Строго говоря, им не позволялось применять к детям силу, за исключением случаев, когда те, цитируя буквально, «представляли непосредственную угрозу жизни или здоровью сотрудника».
По всей видимости, Уиллард уже списал происшествие на несчастный случай. Сломал пареньку шею и занес в отчет, что тот упал с лестницы. Никакого вскрытия все равно не предвидится; тело доставили прямиком в крематорий при морге. Если бы Бюро прислало к ним полевого агента, полковник вызвал бы к себе Гейнса и Боуи вместе, чтобы они могли согласовать свои истории.
Гейнсу было глубоко наплевать на дебильного уродца, но и смерти ему он тоже не желал. Тем не менее он был готов подыграть, если надо будет покрывать директора. Не сделать этого означало самому оказаться под ударом. Потерять работу или, еще хуже, самому оказаться подставленным, быть обвиненным в убийстве и провести остаток своих дней в стенах тюрьмы штата в Рейдсвилле.
Открыв задний борт машины, он принялся загружать в кузов свою ораву.
– Давайте забирайтесь. Не торопитесь, я никуда не спешу.
Он выудил ключи из кармана джинсов, завел грузовик, выпростал одну волосатую руку за окошко. Тем временем к нему неторопливо подошел Боуи.
– С утречком, Рэй! – приветствовал его Гейнс.
Тот оперся ладонями о металлический кожух машины и наклонился к нему.
– Так ты вчера сказался больным, э?
– Угу, – буркнул Гейнс.
– Отчего заболел? Не от той самогонки, которую мы приговорили после того, как чудик откинул копыта?
– Может, и от нее.
– Слушай, не делай так больше. Мне пришлось весь день пасти твоих парней, а у меня своя шобла на руках. Мне не платят надбавку за дополнительную работу. Так что за тобой должок.
– Может человек заболеть?
– Может. Он может вообще устать от такой работы.
– О чем ты? – встревожился Гейнс. – Почему ты это сказал?
Боуи наклонился ближе.
– С одним из наших парней приключился несчастный случай, а на следующий день тебя нет на рабочем месте. Это плохо выглядит. От таких вещей старикан начинает сильно беспокоиться.
– Он тебе что-нибудь сказал?
– Ну ты же знаешь полковника. Он много не говорит, но ты всегда понимаешь, что у него на уме.
– М-м, верно, – признал Гейнс. – Как-то я об этом не подумал.
– Может, ты был слишком занят? Боролся со своей совестью?
– Проклятье! Ничего подобного. У меня есть и другие заботы.
– Какие это? – спросил Боуи. – Возможно, я мог бы тебе помочь?
– Такие, которые тебя не касаются.
– Просто не забывай, что мы с тобой в одной лодке, приятель.
Гейнс дернул рычаг передачи.
– Знаешь что, Рэй, шел бы ты куда подальше!
Грузовик рывком стронулся с места, и Боуи отпрыгнул. Гейнс бросил взгляд на окошко во втором этаже: старик стоял, уставившись прямо на него. Живот Гейнса превратился в кисель. Продолжая чувствовать на себе пристальный директорский взгляд, он вылетел со двора, вздымая веер разлетающейся грязи.
– Ох, боже мой! – простонал он.
Конечно, он вчера свалял дурака, когда сказался больным. Стоило бы сообразить, к чему это приведет. Вот точно так же он получил по башке доской, еще когда был совсем щенком, и остался на всю жизнь с кривым глазом. Именно поэтому его бросила жена, оставив в одиночку воспитывать маленького Арчи. Именно поэтому он в итоге оказался в Доме, рядом с бывшими уголовниками и наркоманами. Не потому, что много пил или проигрывал в карты свое жалованье, ничего подобного. Он вечно оказывался в дерьме из-за того, что ему не хватало смекалки вовремя понять, куда ветер дует, и постоять в тихом уголке. Жизнь обходилась с ним круче, чем он того заслуживал.
Он вывернул на Двадцатое окружное и вдавил педаль газа. Древний «шевви» заворчал в ответ. Гейнс не оставлял в покое пыхтящий грузовик до тех пор, пока не добился от него приличной скорости и не проложил безопасное расстояние между собой и пугалом, торчащим в окне второго этажа.
Всего лишь пять минут езды до поворота на ферму. И еще пять – до жилища Элбода.
Он несся как бешеный, понимая, что дальше будет только хуже.
Элбод. То, что было причиной его мнимой болезни.
После того как у Засады отказало сердце, Уиллард тут же отправил их с Боуи по домам. Гейнс вел машину в полнейшем расстройстве. Алкоголь в его крови скисал от мрачных мыслей. «Нет, это ж надо было – взять и прикончить этого маленького засранца! – бушевал он. – На хрена ему понадобилось заходить так далеко?»
Что за бардак! Одно дело – дисциплина, это дело стоящее, иначе чудики совсем отобьются от рук. Но убийство! Гейнс вдруг понял кое-что, о чем знал всегда, но до сих пор не осмеливался даже подумать открыто: старику нравилось этим заниматься. Гейнс ни разу не видел, чтобы тот потел, за исключением моментов, когда он обрабатывал в кресле одного из чудиков. Большие вонючие пятна пота под мышками его рубашки. Единственная лампочка, свисающая с потолка. Абсолютно пустая комната, не считая кресла и стальной раковины.
Беспокойство преследовало его до самого дома, где он протрезвел и принялся думать о Салли Элбод. О том, что возможно, он неправильно оценил ситуацию. Что в данный момент она, может быть, выплакивает свои прелестные глазки на плече у своего папочки. Что, вполне может статься, его песенка уже спета, хотя он об этом еще не знает. Приедет он в следующий раз на ферму, а там Элбод уже встречает его с дробовиком под мышкой, и в обоих стволах по двойному заряду. Вот он пытается как-то отговориться: «Ты же понимаешь, девчушки в ее возрасте, они такие. Они любят устроить людям веселую жизнь. Это святая правда, Реджи! Прямо как в Библии. Для них любое слово – целая драма, как в телевизоре».
И так он будет молоть языком, пока перед ним не разверзнется могила, потому что он никогда не умел понимать, куда дует ветер, и вовремя отойти в тихий уголок.
Он сказался больным и провел весь день, слоняясь вокруг своего трейлера и берясь то за одно, то за другое. В этот момент он действительно был болен – болен от страха. Он был так напуган, что почти не заметил, когда Арчи вернулся домой с разбитым носом и направился прямиком в свою комнату. Но сегодня он не мог снова притвориться, что болен. Нужно было давать ответ – или увольняться с работы.
Своей мнимой болезнью он всего лишь на день отложил наказание и при этом возбудил подозрения у директора Уилларда. Человека, чьи подозрения не стоило возбуждать ни в коем случае.
О боже мой, подумал он. Как это все несправедливо!
Рванув рулевое колесо, он резко вывернул на дорогу к ферме, подняв облако пыли. Чудики уцепились за борта, чтобы не вывалиться. Сейчас Гейнс по-настоящему им завидовал. Неплохо, наверное, быть чудиком. Ни о чем не надо думать, обо всем уже подумали за тебя. Трехразовое питание, крыша над головой – и ничего не надо выбирать. Ни о чем не надо беспокоиться. Просто делай то, что написано в правилах, и с тобой не случится ничего хуже того, что случается со всяким.
Гейнс заехал на двор фермы и припарковал «шевви» в сторонке.
Фермер стоял на веранде дома, куря самокрутку.
– Отличное утречко! – крикнул ему Гейнс с наигранным весельем. – Не так ли, сэр?
– Привет, Дэйв.
– Как дела? Все в порядке?
– С чего им быть не в порядке?
– Да так, ничего особенного. Просто решил поболтать. Ты составил для нас список?
– В моем списке только одна вещь: куча хлопка, который необходимо поскорее убрать. Правда, Джордж мне нужен в другом месте. Одна из телок собирается разродиться, так что отправь его в хлев. А Эдварда – на огород, на хлопке от него нет никакой пользы.
– С этим полем будет покончено к концу дня, Реджи! Ты беспокоился из-за Мэри, а она оказалась лучшей в команде. Я же говорил, что обучу ее как следует!
– С тем полем было покончено еще вчера. Пока ты валялся с соплями, Боуи его доделал. Я пошлю тебя на другое поле, цветные работают слишком медленно.
– Без проблем! – отозвался Гейнс. – Мы с ним мигом управимся, ты и чихнуть не успеешь.
Несколько мгновений Элбод разглядывал его. Гейнс вытащил платок и утер пот, не переставая улыбаться. Наконец фермер покачал головой.
– Ну ладно. Идите, пожалуй, принимайтесь за дело.
Гейнс уже ухмылялся во весь рот:
– Давайте, ребята! Вы слышали, что сказал начальник. Вылезайте из кузова! Мешки в сарае. И возьми один для меня, Енох, я сегодня тоже собираюсь поработать.
– Хорошо, сэр, – отозвался Пес.
– Джордж, ты слышал мистера Элбода? Ты сегодня идешь к скотине.
– Да, мистер Гейнс.
Учитель окинул взглядом дом. Никаких признаков мисс Салли. Может быть, он успеет взглянуть на нее, когда она отправится в школу. Может быть, даже подмигнет – даст понять, что он о ней помнит.
Она не рассказала папочке о том, как он к ней подкатывал. Это могло означать только одно: он был прав. Она действительно его хочет.
То, о чем они говорили, останется их маленьким секретом.
Дарлин сбежала от него много лет назад, оставив его с Арчи на руках. После этого он обнаружил, что не так уж много девушек жаждут встречаться с человеком, который работает в Доме. Они намекали, что он может оказаться заразным. Они считали, что учить чудиков – работа грязная, пригодная только для грубых людей. Вот Гейнс и решил, что если он малость пошалит с Салли Элбод, то это будет как раз то, что нужно, чтобы добавить немного перчика в его жизнь.
Но теперь он видел картину в полном объеме. Зачем ему перец, если можно заполучить весь бифштекс целиком!
Салли была его пропуском на свободу, прочь из Дома. Возможностью сойти с темной дороги полковника. Спасением от чудовищных детей с их хлещущими хвостами и перепончатыми крыльями на месте ушей. План полностью составился в его голове. Он подсадит девчонку на крючок. Где-нибудь годик такой жизни, а потом они поженятся. Между ними пропасть лет разницы, но это не то чтобы совсем неслыханное дело. Такое случается. Что до Элбода, он и сам уже далеко не молод. Он наймет Гейнса на постоянную работу на своей ферме. Гейнс поселится в этом прекрасном большом доме, под одной крышей со всеми этими симпатичными белокурыми девчушками. Наконец-то он будет иметь дело с серьезными людьми! Благодаря Салли Элбод исполнятся все его мечты.
Наконец-то, в кои-то веки в своей унылой жизни, Гейнс чуял, куда дует ветер.
Глава тринадцатая
Салли шла в школу позади своих сестер. Обычно она спала допоздна, но сегодня постаралась встать как можно раньше, чтобы пойти вместе со всеми. Девочки болтали о школе, о мальчиках, о музыке. Она не участвовала в разговоре, держась как можно незаметнее. Каждый раз, когда по пустой дороге проезжал грузовик, она вздрагивала и опускала взгляд к своим кроссовкам, хрустящим по камешкам. Сейчас Салли не хотелось даже смотреть на Дэйва Гейнса. Как он ее перепугал тогда, в воскресенье! Ей две ночи подряд снились кошмары.
В последнем сне он появился в ее спальне, воняя пивом. «Отлично выглядите, мисс Салли! Как насчет немного подзаработать, э?» Она знала, что, если попытается сбежать, его рука выхлестнет, словно змея, и схватит ее. Занавески вздымало ветром, в открытом окне стояла ночь, черная, как смола. Она могла бы пойти на риск и выпрыгнуть, но ее тело не двигалось. Она лежала, словно прикованная к постели.
И в этот момент он дотронулся до нее. Его горячее дыхание обожгло ей шею.
Салли проснулась, хватая воздух ртом, чувствуя в груди сокрушительную тяжесть. Она заметалась, брыкаясь и путаясь в простынях. Ее ночная сорочка взмокла от пота. Выбравшись из постели, Салли пошла в ванную попить воды, плача от унижения.
Она не выпрыгнула. В конце концов она позволила ему овладеть собой.
Можно было рассказать все папе и покончить с этим делом. После того как папа поговорит с этим извращенцем, тот даже мочиться не сможет без костылей. С Реджи Элбодом и его родней лучше не шутить – эта простая истина в их округе практически имела силу закона. Однако тогда Салли придется объяснять, что она делала в Доме. Шериф Бертон мог проговориться, что она играла с ребятами в уродские лица.
Хрупкое равновесие было нарушено, и все вокруг превратилось в хаос. Папа души не чаял в ней и ее сестричках, но когда он устанавливал какое-либо правило, его следовало почитать как одну из Божьих заповедей. Ни о каком бунте не могло быть и речи. Одной-единственной фразой папа мог изменить всю ее жизнь. Лишить ее свободы, друзей, всего, что у нее было.
Нет, папе ничего говорить нельзя. В этом деле Салли придется действовать одной.
Придя в школу, она запихнула рюкзак с учебниками в свой шкафчик и направилась в классную комнату. К ней сбоку пристроилась Эми.
– Ты выглядишь так, словно несешь на плечах все горести мира, – заметила она. – Что-нибудь случилось?
Салли попыталась улыбнуться ей, но вышла лишь мучительная гримаса. Ей хотелось быть с Эми откровенной, но это было невозможно. Эми могла рассказать кому-нибудь еще, а те – своим родителям. Если папа услышит о том, что к ней клеился мистер Гейнс, от кого-то другого, помимо нее самой, он может решить, что она это поощряла. Может даже подумать, что они крутят роман за его спиной. Тогда расплачиваться придется всем, и цена будет адски высокой.
– Все нормально, – ответила она. – Ты и сама какая-то взвинченная. У тебя все хорошо?
– Даже не знаю. Джейк немного не в себе с тех самых пор, как он ударил Арчи.
– Ну он же не переносит насилия. Его бесит, что ему пришлось самому прибегнуть к таким средствам.
– Терпеть не могу, когда он такой отстраненный. Я тогда вообще не знаю, как он ко мне относится. Вчера на уроке гигиены я делала большую растяжку, так у Роба Роуленда глаза чуть не вылезли сквозь эти его толстенные линзы. А Джейк даже внимания не обратил!
Салли рассмеялась.
– Да, должно быть, у него действительно тяжело на душе!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
