Текст книги "Любовь грешника"

Автор книги: Кресли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 33

Едва рассвело, а Кэдрин уже шла по улице. В прошлом остался прекрасный, обессилевший вампир – как и драгоценный ларец.

Она целый час размышляла, может ли присвоить этот приз. В конце концов решила отказаться, хотя зашла довольно далеко – ларец уже был возле груди, пониже сердца. И здесь события прошлой ночи оставили след…

Ей нужно было спешить в аэропорт, чтобы успеть выполнить следующую задачу, как только список обновится. Но силы решительно покинули Кэдрин, и она в рассеянности продолжала перебирать в уме ночные сцены.

Когда Себастьян достиг пика, он осторожно продолжал, раскачиваясь над нею в темноте, покрывая ее лицо нежными поцелуями. Она знала, он хотел бы снова взять ее, но он был слишком бледен. Наверное, в последнее время ему было не до питья. Наконец он рухнул на спину и привлек ее к себе на грудь.

Теперь, после того как они с Себастьяном занимались любовью, Кэдрин казалось, что мир изменился. Она видела все в другом свете! Весна всегда наполняла Лондон чудесными цветами и запахами, но когда в последний раз она их замечала?

Она видела, как этот город рос, превратился из поселка на болоте в одну из мировых столиц. Здесь Кэдрин задумалась. Она может считать себя старой! А прошлой ночью ей со всей ясностью открылось, какой безрадостной была ее жизнь. Конечно, ведь она тоскует по сестрам. Однако у нее есть все основания надеяться, что скоро вернет их, даже если для этого придется умереть.

Идея жертвоприношения казалась ей вполне разумной. Сколько мифов, которые на девяносто девять процентов были правдой, рассказывали об отважном воине, получившем шанс исправить последствия своего прискорбного недомыслия? Если нужно, Кэдрин принесет искупительную жертву. Если ей суждено умереть, ее смерть не будет бессмысленной. Сестры останутся в живых, а она покроет свое имя славой до скончания веков.

Да и хотелось ли ей жить вечно? Странный вопрос.

До прошлой ночи она не могла толком осознать ужас надвигающейся смерти. Сейчас же она гадала, придется ли ей мучиться и будет ли рядом Себастьян.

Кэдрин позвонила Никс со своего «взломанного» телефона, чтобы уточнить роковое предсказание. Она представляла, как скажет Никс: «Эй, Никси, кажется, ты говорила, мне скоро помирать? – И с нервным смешком продолжит: – А что ты скажешь насчет весьма жизнеспособного и сексуального вампира, который готов оказать мне моральную поддержку?» Но в Новом Орлеане была глубокая ночь, и Никс скорее всего шлялась по улицам. Не получив ответа, Кэдрин могла лишь теряться в догадках.

Для валькирии есть много способов умереть. Смерть от горя; жертвоприношение; мистическое убийство. И наконец, ей можно отрубить голову – вот это вероятнее всего.

Насильственная смерть – невеселая перспектива.

Вдыхая аромат цветущих вишен, Кэдрин думала о насилии, которое сама совершала в своей долгой жизни. И кульминация – на минном поле прошлой ночью. Она вспомнила, как Бауэн тосковал по утраченной возлюбленной и полз за ларцом, хотя взрывом ему снесло полголовы. Кажется, Синди бормотала что-то про ребенка?

Ее глаза вдруг налились слезами. Не видя, куда идет, она налетела на кого-то на улице. Когда Кэдрин подняла голову, оказалось, что она стоит как раз напротив мясного магазина.

Покусав нижнюю губу, она вспомнила, каким бледным был Себастьян. Хватит ли у нее духу принести ему крови? Кэдрин украдкой огляделась по сторонам, словно прохожие могли прочитать ее мысли.

Да, это был поступок, которого она и вообразить себе не могла. Не просто отказалась убивать вампира, даже не то чтобы просто позволила ему остаться в живых. Она хотела угодить вампиру после фантастической ночи любви, которую он ей подарил. Кэдрин смущенно рассмеялась. Как низко пало божество!

Она вошла в магазин, ошеломленная запахом мяса. Сделала заказ, и продавец, не моргнув глазом – в конце концов, это ведь Лондон! – поставил на прилавок пластиковый контейнер в пакете из коричневой упаковочной бумаги. Выудив из кармана куртки фунт и несколько пенсов, Кэдрин взяла покупку и поспешила домой.

В аэропорт она опоздала. Теперь она думала лишь о том, что оставила его голодным. Это было так… по-домашнему и казалось ей крайне интригующим. Точно так же, как в самолете, когда они вместе одевались. «Как раз перед тем, как он сказал, что хочет на мне жениться».

Снова оказавшись дома, Кэдрин поняла, что ей даже нравится видеть его вещи в своей квартире. Раньше ее злила мысль, что он взял да и переехал к ней. Теперь раздражение исчезло. Хорошо, что их вещи лежат рядом. Пусть лежат вперемешку.

Она поставила кровь в холодильник и тут же порадовалась, что купила ее. Раз он к ней переехал, должно же у него под рукой быть что-нибудь съестное.

Она вошла в спальню, подошла к постели. Убрала волосы у него со лба, набросила на него одеяло. «Нежность! Мне нравится это чувство. Кажется, оно скоро станет моим любимым». Перед тем как уйти, она набросила одеяло на окно поверх штор – дополнительная защита от солнца.

Если забыть, что он вампир. Смогла бы она прожить с ним жизнь? Ведь она закрывала глаза на вампиризм Эммы и любила ее.

Но какая разница – сможет она его полюбить или нет? Ее сестры его уж точно не примут – при условии, что каким-то чудом она встретит Себастьяна в изменившейся реальности, что, конечно, невозможно. Даже если она выживет.

Если она не погибнет, то спасет Дашу и Рику. Спасти их жизни означает изменить ход истории.

Может быть, написать самой себе письмо? Она прочитает его, после того как вернет сестер. Но ей-то было известно, что из этой хитроумной затеи ничего не выйдет. Хорошо, напишет она, что нужно отправиться в Россию, чтобы влюбиться в прекрасного вампира с грустными глазами. Но ее новая индивидуальность не узнает собственного почерка. Она решит, что это вампиры хотят сыграть с ней шутку, и отправится в замок, чтобы его убить. Или другая валькирия из ее ковена найдет письмо и убьет его.

И все-таки, понимая, что будущего у них нет, она быстро нацарапала для него записку, прежде чем окончательно уйти.

И мысленно разразилась комплиментами в свой адрес. Дура, идиотка, шлюха. «Мисти Услада Вампира! Да она по сравнению со мной чистый ангел».

Когда после полудня Себастьян проснулся, Кэдрин не было рядом с ним в постели.

Он сел, намереваясь отправиться на ее поиски, но тут же упал на спину, раскинув обессилевшие руки и ноги. Уставившись в потолок, он пытался разобраться в событиях прошедшей ночи.

Он говорил по-эстонски, а она вроде как отвечала? Проклятие. Он говорил такие вещи… Застонав от стыда, Себастьян закрыл лицо ладонью.

Должно быть, он сошел с ума. Любой на его месте обезумел бы, впервые в жизни занимаясь любовью – да еще в такой манере. Зная притом, что доставляет ей удовольствие.

А потом… он оказался внутри ее. Самое невероятное из происходившего с ним в жизни.

Реальность нахлынула на него, и Себастьян вцепился руками в волосы. Очень может быть, что подобное никогда не повторится. Он хотел, чтобы между ним и Кэдрин завязались нежные любовные отношения, а она ушла, ни слова не сказав. То, что было вчера, для нее всего лишь физический контакт, вроде того мимолетного оргазма, который она испытала в пещере. А ему хотелось ласкать ее часами. У него упало сердце, когда он понял – ничего не изменилось, как, собственно, она и предупреждала. Когда они в последний раз говорили о будущем, он поклялся, что никогда не будет принадлежать ей.

Оглядевшись, Себастьян заметил листок бумаги на прикроватном столике. Он схватил его, как утопающий соломинку.

«В холодильнике кровь. Сегодня буду на солнце, поэтому позвони, как проснешься. Я записала номер в твой телефон. Целую-целую. Кэдрин».

Себастьян так и ахнул. Письмо было совсем коротким, но он перечитывал его раз за разом. Записка, которую жена оставила мужу. Ничего не понятно. Вчера ночью они так и не договорились, продолжая злиться друг на друга.

«Она со мной играет? Какая-то жестокая шутка? И разве у меня есть телефон?»

Сбитый с толку, Себастьян голым, как был, побежал на кухню к холодильнику. Схватился за дверцу, сделал глубокий вдох. Единственное, что оказалось внутри, – простой коричневый пакет.

Кэдрин принесла ему кровь. Что ее заставило? Или кровь отравлена? Себастьян взял пакет, поставил его на стол и вдруг заметил стоящий тут же ларец с минного поля. Она его не взяла!

Захлопнув дверцу холодильника, Себастьян несколько раз стукнулся о нее лбом.

Демократическая Республика Конго

Бассейн реки Конго

Двадцать пятый день

Приз: нефритовый пентакль с ягуаром для алтаря демонопоклонников, тринадцать очков

Телепортировавшись, Себастьян очутился в душных джунглях и сразу понял, какую задачу она выбрала.

Она проделала в джунглях – экваториальных джунглях – длинный путь от пологого берега до нагорья Вирунга. Где– то неподалеку грохотал водопад, рядом с ним находилась древняя могила. Там, в черной жирной земле, таился приз.

Древесный полог над головой был достаточно густым, и все же потоки солнечных лучей пронзали его там и сям, словно копья, и обжигали кожу. Но Себастьян не обращал внимания. Он должен помочь Кэдрин… раз уж она не взяла ларец.

Ларец лежал в кармане куртки. Себастьян погладил его сквозь ткань. Может быть, срок еще не вышел и Риора его примет.

Что он почувствовал, когда понял, что Кэдрин отказалась от нее ради их отношений? Конечно, обрадовался. Но сейчас он мог думать только о том, что она потеряла огромное число очков, при том что была готова убить ради победы.

Но где она, черт возьми? Себастьян не мог разглядеть ее сквозь густую растительность и водяную пыль водопада, но ведь ему нельзя оставаться здесь долго.

Сзади хрустнула ветка. Себастьян резко обернулся, чтобы получить удар лопатой в лицо.

Металл зазвенел, завибрировал от удара о кости черепа. Потом… чернота.

Когда Себастьян очнулся, он понял, что его куда-то тащат, волокут по земле. Шотландец? Лицо разбито. Слишком слаб, чтобы телепортироваться. Нужно попытаться еще раз.

Его снова накрыло черной пеленой.

– Для некоторых из нас, пиявка, это вовсе не игра, – сказал Макрив.

Водопад совсем близко. Густой пар. «Не могу телепортироваться».

– Это не просто способ понравиться валькирии. Вдруг снизойдет до того, чтобы с тобой переспать.

«Тащит меня к обрыву».

– За фокус на минном поле тебе придется поплавать, а твоей крошке валькирии – понырять.

«Насколько глубока пропасть? Какая разница. Солнце…»

– Думаю, ты не сдохнешь, хотя, весьма вероятно, очень захочешь.

Макрив ударил его ногой под ребро, и Себастьян полетел в пропасть.

Глава 34

Коста-Рика

Тортугерро-Бич

Двадцать шестой день

Приз: слеза Амфитриты, запаянная в бусину, одиннадцать очков

– Кто это тащится, ножки врозь? Никак, сирена! – весело воскликнула Кэдрин. Совершенно ясно, что Синди пришлось ублажить Нерея, когда в списке появился этот приз. Она и Синди шли по очкам почти вровень. – Должно быть, отвратительный тип этот Нерей.

– Кстати, об отвратительных типах. Где твой вампир? – поинтересовалась Синди. – Нимфы сказали, что видели, как он тебя бросил. Не думала, что такое вообще возможно.

– По-твоему, я вся испереживалась? – Кэдрин обожала задавать этот вопрос, потому что ответ всегда был отрицательным.

– Точно, Кэдрин. – Синди, казалось, и сама была поражена.

Кэдрин беззаботно засвистела, чтобы скрыть беспокойство. Действительно, вампира не было уже сорок восемь часов. Себастьян не позвонил, не телепортировался к ней, и она чувствовала себя навязчивой идиоткой.

Догадка на миллион – она на него слишком запала.

Конечно, она говорила всякие вещи про чувства, обещания, когда целовала Себастьяна, но чего на самом деле стоили ее слова? Тем более что он был без ума от наслаждения.

Разве могла она тогда обойтись без этих милых глупостей?

И на чем они в конце концов порешили? Помимо того что эта интерлюдия решительно и недвусмысленно означала только секс? Кстати, почему она сама так настаивала именно на этом?

Кэдрин совсем не хотелось звонить Мист и расспрашивать про Себастьяна. Она продержалась примерно шесть часов, потом сдалась. Но Мист и Николай не видели Себастьяна и не получали от него известий все те же два дня.

Третий мужской грех? Когда не звонят. Особенно после акробатических номеров в постели.

Впрочем, неопределенность ситуации была куда лучше, чем альтернатива. Себастьян давно был бы здесь, но что-то случилось. Его или ранили, или убили.

Кэдрин подумала, что могла бы примерить на себя новые эмоции, как новую одежду. Ей нравились чувства злости и возмущения намного больше, чем тревога и страх.

Но какая разница! Как только она вернет сестер к жизни, все треволнения канут в небытие. Надо это запомнить.

С того самого утра, как она оставила ему записку – и приз заодно, – Кэдрин прошла три задачи. К сожалению, каждый раз ей не удавалось избежать столкновения с Люсиндией и Бауэном.

После приключений на минном поле Бауэн был страшно обезображен. Очевидно, он утратил способность регенерировать. По-прежнему не было глаза и кожи на лбу. Из раны на боку сочилась кровь, пачкая батистовую рубаху. Проклятие юной ведьмы оказалось не так легко сбросить.

Кэдрин почти жалела его. Так она могла пожалеть безмозглого волка, угодившего в капкан. Таких она всегда освобождала. Ошеломленные звери дико сверкали глазами, не понимая, за что им выпала такая боль, как спастись.

Бауэн напоминал ей раненого волка. Но волки в конце концов всегда рычали и щелкали зубами, и у Бауэна оставались силы, чтобы продолжить состязание.

Кэдрин с трудом брела по зыбучим пескам джунглей в поисках нефритового пентакля. Она полагала, что действует достаточно быстро, чтобы наконец опередить Бауэна, ведь он по-прежнему изранен. Но он летел по дикому лесу, как будто набравшись новых сил. Обогнал Кэдрин и был таков, оставив ее без желанных очков.

Осмотрел ее на бегу, даже сделал к ней шаг. Потом, словно приняв какое-то решение, повернул прочь.

В Египте Кэдрин сумела разгадать невероятно запутанную загадку, что повергло в изумление не только сфинкса, но и оборотня с сиреной. Как ей это удалось? В душе Кэдрин и сама удивлялась не меньше. Ей достались единственный золотой скарабей и десять очков. Она сократила отставание от Бауэна и слегка опередила Синди.

Но как раз прошлой ночью в Китае Бауэн взял урну восьми бессмертных, развеяв надежды Синди и Кэдрин. Он набрал восемьдесят семь очков, обеспечив себе выход в финал.

У Кэдрин было семьдесят четыре очка. Синди набрала семьдесят два.

Кэдрин не могла не вспомнить о тринадцати очках, которые могли стоить ей финала – стоимость приза, от которого она отказалась добровольно.

Сегодняшние инструкции предписывали проплыть десять миль до водоворота, который будет входом туда, где находится приз – драгоценная бусина, слеза Амфитриты. Говорили, что она может излечить любую рану.

На берег наползали сумерки, и участники состязания выстроились на пляже. Здесь было много новых лиц – ветеранам стоило лишь взглянуть на эту позицию в списке ценой в одиннадцать очков, чтобы заподозрить подвох. Кэдрин задумалась о подвохе, когда заметила, что невдалеке от берега на волнах покачиваются коровьи головы.

Еще до того, как она увидела первый плавник.

Пробежавшись по пляжу, она обнаружила впадающую в океан речушку, по которой плыло еще несколько голов. Должно быть, вверх по реке стоял мясоперерабатывающий завод, решивший таким образом избавиться от отходов.

– Акулы! – закричала Синди. – Проклятые акулы. – Она повернулась к Кэдрин: – Ты идешь?

– Может быть. А ты?

– Если ты пойдешь, у меня немного шансов, не так ли? – отрезала Синди.

Остальным не терпелось броситься в воду, чтобы добыть целительную слезу. Они, вероятно, недоумевали – почему медлят более опытные участники? Потом они тоже увидели плавники. Желания поплавать больше не возникало ни у кого, но Кэдрин была в безвыходном положении.

Она отказалась от проклятого ларца. Глупая, глупая валькирия!

– К черту, – пробормотала она, выхватывая меч.

– Кэдрин собирается плыть, – шепнул кто-то. Остальные всполошились, тыча в нее пальцами.

Сбросив куртку и рюкзак, она схватила меч, перекинув ремень через плечо. Разбежалась по песчаной косе, набирая скорость, и нырнула в последний момент, оказавшись, таким образом, в море на много ярдов от берега.

Ровные, сильные взмахи рук. Кэдрин быстро плыла сквозь акулью стаю. Все не так плохо. Десять миль – пустяк. Если не будет крови и она не обнаружит страха, можно пробиться.

Резкий тяжелый удар чуть не вышиб из нее дух. «Не обращай внимания, плыви».

Еще один пробный тычок.

В следующий миг море вскипело. Невозможно было плыть, не расталкивая акул, которые не оставляли попыток атаковать. Кэдрин знала, что ничего подобного в истории состязания еще не бывало. Мясоперерабатывающий завод, в сущности, содержал под боком акулью ферму.

В воде меч бесполезен.

Одна акула отличалась особой агрессивностью, огромная, как все они. Новый яростный толчок.

В бедро вонзились акульи зубы. От нестерпимой боли Кэдрин закричала, разнимая челюсти рыбины, чтобы выдрать ее зубы из раны. Она сражалась не на жизнь, а на смерть. С проклятыми акулами!

Мелькнула мысль, что Себастьян наверняка придет и найдет ее останки – если вообще от нее что-нибудь останется.

Кэдрин была готова к мысли, что погибнет насильственной смертью, но будь она проклята, если пойдет на корм рыбам! Она нырнула, работая когтями, полосуя акульи бока, вгрызаясь в них зубами, когда они пытались ее укусить. Она обезумела от ярости, глаза заволокло красной дымкой.

Вонзила когти в плавник, сделала рывок всем телом и впилась зубами в акулу что было сил. Вода потемнела от крови, которая ручьями хлынула из раны. Невероятно, но акул стало еще больше. Кэдрин отплевалась, потом укусила снова.

«Я действительно могу здесь умереть. Акулы могут убить бессмертного, достаточно оторвать его голову от тела».

Новый взмах когтистой руки распорол лоснящийся рыбий бок. Но не могла же она сражаться со всеми акулами сразу!

Кэдрин поплыла, надеясь укрыться на рифе. Она могла довольно долго не дышать.

Зато утонуть она не может.

Но сбежать она не успела. Самая крупная акула схватила ее ногу, ударила хвостом, отправляя Кэдрин назад, в гущу схватки.

Яростные удары когтей. Боль. Когда она снова размахнулась, удар пришелся против роста шипов, и акулья кожа расцарапала Кэдрин руку, выдирая когти. Извивающиеся могучие тела вокруг…

Она взлетела к поверхности, глотая воздух. Акула ухватила вторую ногу повыше колена, увлекая ее ко дну. Вода поглотила ее отчаянный вопль.

Глава 35

Проснувшись, Себастьян вскочил, но тотчас же рухнул обратно, морщась от боли, разрывавшей ему голову. Разлепив глаза, уставился в ночное небо. Он неподвижно лежал на каменистом речном берегу, и теплый ветерок обдувал его тело. Он еще раз попытался приподняться, чтобы определить, где находится, и зажмурился, когда вдруг вспомнил, что приключилось с ним в джунглях.

Чертов оборотень бросил его в бурную реку. Каждый раз, когда Себастьяна затягивало в глубину, это казалось ему спасением от лучей солнца, зато воды он нахлебался вдоволь. Через некоторое время – оно показалось ему долгими днями – река наконец успокоилась. Солнце сожгло ему кожу, кровь из раны на голове просочилась в глазницу. Себастьян не сомневался, что ему не выжить.

Но он выбрался на берег, потому что не мог потерять будущее с Кэдрин. Прежде чем потерять сознание, сумел заползти в кусты – на солнце оставались лишь ноги. До самого вечера он поджаривался на солнце, слишком слабый, чтобы пошевелиться и попытаться спрятаться в тень.

Сколько времени он пролежал без сознания? Целый день? Его мучила жажда, он безумно устал.

Макрив угрожал Кэдрин. Себастьян встал на ноги и телепортировался. Голова закружилась, ноги подкашивались, но он был уже на пляже где-то в тропиках. Солнце садилось.

Значит, он на другом конце света. В который раз.

На песке толпились десятки участников и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим в море. Себастьян проследил направление их взглядов – вода там просто бурлила. Мелькнули плавники, разрезая морскую поверхность, и снова ушли на глубину. Что-то там сражалось и погибало, но никто даже не попытался прийти на помощь.

Над волнами показалась рука.

Ему стало дурно. Кэдрин!

Он телепортировался прямо в темную воду, рядом с Кэдрин. Ничего не видно. Кровь – кровь Кэдрин, куски мяса вокруг. Себастьян выскочил на поверхность, мимо извивающихся акульих тел, чтобы схватить ее за плечи.

Мимо. Акула схватила Кэдрин за ногу, вырвав из руки Себастьяна, и потащила на дно. Тогда он принял бой, нанося удар за ударом, раздирая руки об акульи зубы. Он не видел собственных ран – нужно было пробиться к Кэдрин.

Наконец он ухватил ее за предплечье. Есть!

Он телепортировался на пляж, упал спиной на песок, держа Кэдрин сверху, чтобы защитить своим телом от удара.

Она не дышала. Вскочив на ноги, он перевернул ее на бок. Она закашлялась, выплевывая воду. Растер Кэдрин спину, и ее вырвало на песок. Когда она снова смогла нормально дышать, Себастьян взял ее на руки и стал укачивать.

«Что, если бы я очнулся слишком поздно? – Она была бы… уже мертва». – Себастьян содрогнулся. Они больше не должны разлучаться.

Даже если придется посадить ее под замок.

Себастьян осторожно приподнял ее за плечи, чтобы посмотреть ей в глаза. Она прошептала:

– Ты бледен как привидение.

– А тебя чуть не сожрали заживо! – заорал он, от страха за нее приходя в ярость. – И ты могла утонуть!

– Я и тонула. – Она задумалась, вспоминая. – Кажется, раза два.

– Замечательно. А не появись я вовремя? Не успей я тебя спасти?

Это ты не понимаешь! – отрезала она. – Вот уже больше тысячи лет, как я участвую в состязании и с легкостью побеждаю. Появляешься ты, и мне приходится менять стратегию. – Она судорожно глотнула воздуха. – А заодно рисковать так, как я никогда раньше не рисковала. Не откажись я от ларца, не пришлось бы мне рисковать жизнью.

– Я не хотел, чтобы ты от него отказывалась.

Кэдрин посмотрела ему в глаза:

– Именно, Себастьян. Именно этого ты хотел.

– Не такой ценой. – Его голос звучал совсем глухо. – Можешь представить себе, каково это – видеть тебя среди акул? Я видел, как ты… погибаешь. – Себастьян убрал с ее щеки прядь волос, засыпанных песком. – Что нужно, чтобы ты отступилась?

– Ничего, – ответила она упрямо. – Ничто на земле не заставит меня отказаться от приза.

– Смерть, может быть?

– Я пока жива.

Потрясенный до глубины души, он сказал:

– Невеста, у тебя на подбородке акулья шкура.

Она обтерла губы тыльной стороной ладони, глядя на Себастьяна с вызовом.

– Ты их кусала?!

– Они первыми в меня вцепились.

– Ты видела, что там кругом акулы, и не подождала меня?

– Так ведь ты не позвонил! Хочешь знать, каков третий мужской грех? Когда мужчина не звонит, получив свое.

«Получив свое?»

Она начинала злиться.

– Не собиралась я тебя дожидаться, если ты исчез на два дня! А когда мы по-настоящему разговаривали в последний раз, ты объявил, что бросаешь меня. Первый вампир, бросающий свою невесту! Как же, как же.

– Ты должна была помнить, что я приду за тобой – погоди, ты сказала, два дня?

– Очень мило, Себастьян, ты потерял счет дням.

– Я был в джунглях, поджаривался на медленном огне. Иначе я бы давно был здесь.

– Чт-то ты сказал?

– Утром я телепортировался, чтобы тебе помочь, но шотландец огрел меня лопатой по лицу, а потом сбросил в водопад. – Себастьян прищурился. – Он тебя не тронул?

– Нет, но он определенно что-то для меня придумал.

– Мне казалось, я пролежал там только день. Значит, ты провела без меня два дня?

Он сжал ее руку. Кэдрин громко охнула.

Себастьян уставился на нее с ужасом – неужели сделал ей больно? Их глаза на миг встретились, а потом оба посмотрели на ноги Кэдрин. Ее брюки превратились в лоскуты, израненная кожа кровоточила. Ее раны были гораздо серьезнее, чем ему показалось сначала. Песок вокруг них потемнел. Это была кровь… кровь повсюду.

– Боже, почему ты ничего не сказала? – закричал Себастьян, снова приходя в ярость.

– Ах, простите, что я вся в крови, – сказала Кэдрин, заметив, что он не сводит взгляда с ее окровавленных ног. – Я не хотела раззадоривать твой аппетит.

– Иногда ты бываешь очень грубой, женушка.

– Я тебе не жена, черт возьми!

– Пока нет.

Невзирая на ее слабые попытки сопротивляться, Себастьян прижал Кэдрин к груди и крепко обнял.

– Я отнесу тебя домой и там перевяжу, – тихо сказал он.

Обитатели Закона стояли неподалеку и смотрели на валькирию, которую уносит вампир. Синди от изумления забыла закрыть рот.

Но Кэдрин, казалось, не замечала ран. Оглядела горизонт, кусая нижнюю губу, и прошептала:

– Приз…

Даже после всего, что ей пришлось пережить, она не забыла о призе. Себастьян погладил ее снизу подбородка, чтобы заставить поднять голову. Глаза Кэдрин светились на ангельском личике. Как бы ему хотелось дать ей все, чего она хотела!

Но он не мог.

– Катя, я не смогу разыскать для тебя слезу. Если б мог… Но я не вижу пункта назначения.

– Но ты же сумел вычислить меня.

– Если поможешь найти прыгающий с места на место живой водоворот и открыть его, я рискну прыгнуть к акулам.

Ее веки наливались тяжестью, и Себастьян забеспокоится:

– Прости, милая. Я найду другой способ.

Он отнес ее назад в квартиру, уложил на постели. Деловито снял с нее рубашку, вымыл и перевязал руки и ноги. Но он был весь в поту – его охватил ужас при мысли, что ей может стать еще хуже.

Когда он стянул с нее то, что осталось от брюк, оба молча уставились на раны.

– Ты можешь… ты ведь не умрешь от этого? – спросил Себастьян, задыхаясь от страха.

– Ни в коем случае, – сонно ответила она. – Вот почему мне нужно, чтобы ты отнес меня сейчас же назад на пляж.

Смешно – при таких-то ранах.

– Зачем ты это делаешь? Что тебя заставляет? Почему не скажешь мне?

Она некоторое время пристально смотрела ему в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу.

– Ты можешь мне довериться, – сказал он.

Она, казалось, и хотела бы ему доверять, да не могла себя заставить.

– Я знаю тебя меньше месяца, но я… За два тысячелетия мне пришлось усвоить несколько очень жестоких уроков.

– Знаю, видел их во сне.

По правде говоря, на ее месте он бы тоже вряд ли поверил бы вампиру. Но Себастьян знал – она может положиться на его слово. Оставалось лишь убедить Кэдрин.

– Клянусь, я никогда не стану таким, как эти красноглазые чудовища. У тебя нет причин молчать.

– И нет причин говорить, – возразила она.

– Я мог бы тебе помочь.

– А если откажешься помогать? – спросила она.

– Себастьян нахмурился:

– Разумеется, я буду тебе помогать. Но должно же быть что-то, что заставит тебя мне поверить!

– Конечно, абсолютная уверенность, что ты никогда не злоупотребишь моим доверием.

– Ты же знаешь – я никогда не причиню тебе зла.

– Я не сказала – зло. Я сказала, злоупотребишь доверием. – Тяжелые веки закрыли ее глаза. – Тебе все средства хороши, лишь бы добиться своего, вампир.

Кэдрин была в безопасности и крепко заснула, а раны были перевязаны. Страх и тревога Себастьяна понемногу улеглись. Но на смену им пришла беспокойная мысль. Умереть она не может, но, черт возьми, может страдать от боли и ран. С него хватит. Не позволит он больше ей подвергать себя риску каждую ночь быть задушенной или заколотой. Его терпение лопнуло.

Он оделся и телепортировался обратно на пляж – посмотреть, как можно помочь Кэдрин закончить наконец эту инфернальную игру. Два дня без Себастьяна стоили ей отставания в тринадцать очков.

Как раз столько она оставила ему.

Себастьяну до сих пор не верилось, что она отказалась от ларца. Потом он искал его, но карман был пуст. Понятно, что он его потерял, если учесть падение в водопад и путешествие по каменистому берегу.

Очутившись на пляже, он сразу понял, что нужно сделать. Он не мог захватить приз, но мог захватить его соискателей. Когда через пятнадцать минут Себастьян вернулся к Кэдрин, его волосы были засыпаны снегом.

Он лег в постель, и она прошептала:

– Ты хорошо пахнешь.

Себастьян осторожно обнял ее, в который раз удивляясь, как удобно лежать рядом с ней. Он слышал легкое и частое дыхание Кэдрин – значит, она заснула. Потом вдруг она вздрогнула и застонала. Себастьян пригладил ей волосы, успокаивая.

Когда наконец он сам заснул, на него снова нахлынули воспоминания Кэдрин. Он этого ожидал. Но на сей раз воспоминания шли не из седой древности. Он видел, как Кэдрин обеими руками сжимала телефонную трубку, заливаясь слезами, потому что одна из ее сводных сестер вынесла ей смертельный приговор.