Текст книги "Поиски Бога"

Автор книги: Крабб Ларри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Мы обращаемся с людьми презрительно, когда не доверяем им. Когда агент по продаже машин называет довольно низкую цену, большинство покупателей, снисходительно улыбаясь, обходят несколько раз вокруг машины, а затем предлагают цену значительно ниже названной. В каком-то смысле такое поведение отражает презрение покупателя к продавцу. Мы не верим тому, что он говорит, следовательно, мы смотрим на него просто как на препятствие на пути к достижению наших целей. Из духа презрения проистекает эта решимость полагаться на себя для получения желаемого. И этот дух никогда не позволит нам обрести Бога.

МАРТИ И ГРАНТ

Недавно я консультировал одну супружескую пару. Они были женаты немногим более десяти лет. Марти была умной женщиной. Ее ясный ум мгновенно проникал в самую суть любой проблемы, отсекая все лишнее. Ее муж, Грант, страховой агент, умел гладко говорить и хорошо запоминать цифры. Но по уровню интеллекта он был не под стать своей жене.

Довольно рано она поняла, что ее живой ум представляет для него угрозу. Мудро это было или немудро, но она предпочла держать свои мысли при себе. Он взял на себя роль доброго малого, сердечного спутника жизни. Все их ежедневное общение сводилось к поверхностной болтовне о житейский делах.

После семи лет брака Марта стала испытывать тревогу. Мало-помалу ею овладевала депрессия. Пытаясь разобраться в причине такой перемены, она вспомнила случай сексуального насилия, жертвой которого стала в детстве. Она попросила Гранта пойти вместе с ней в психологическую консультацию.

Для меня довольно быстро стало очевидным, что Грант, столкнувшись с глубокой болью Марта, по-прежнему полагался на свою приветливость и сладкоречивость. Он думал, что доброжелательным отношением можно спасти ситуацию. Когда она обращалась к нему, иногда в слезах, а иногда и кипя от ярости, он улыбался и говорил: «Милая, ты действительно увязаешь во всем этом. Я знаю, это тяжело. Но помни самое главное – я люблю тебя».

После одного комментария, заставившего Марти вздрогнуть от боли, я высказал Гранту свое предположение. Оно заключалось в том, что он просто не знает, как поступить с сильными чувствами жены, и от этого испытывает неловкость. Его глаза сверкнули гневом и ужасом. Быстро овладев собой, он улыбнулся своей обычной улыбкой и затем сказал: «Нет, я так не думаю. Просто мне очень хочется, чтобы Марти, несмотря на все это, чувствовала мою любовь».

– Но разве всего лишь минуту назад вас не привело в ярость мое предположение, что вы испытываете неловкость, когда ваша жена расстроена или сердита?

– Конечно, меня это беспокоит. Мне тяжело смотреть, как Марти мучается. Но нет, я вовсе не сердился на вас.

– Я думаю, вы и сейчас сердитесь, – сказал я. – И думаю, что сердитесь вы потому, что полагаетесь на единственное средство, которое прежде вас не подводило – на умение говорить. Вам кажется, что оно должно помочь и в ситуации с вашей женой. Но ее боль требует от вас чего-то большего, ласковых слов недостаточно. А вы не уверены, что у вас есть то, что требуется.

Я продолжал:

– Поведение жены пугало вас, и это длилось годами. Частично это было связано с тем, что она очень умный и глубокий человек. Я задаюсь вопросом, что принесло ей больше вреда: сексуальное насилие, жертвой которого она стала в детстве, или ваш отказ иметь с ней по-настоящему глубокие взаимоотношения. Думаю, что последнее оказалось для нее несоизмеримо хуже первого.

Он поерзал на стуле, посмотрел на меня секунд десять, затем опустил голову и ничего не сказал.

– Полагаю, сейчас вы испытываете отчаяние и злость. Главное орудие в ваших отношениях с людьми, которое вы применяли со всеми, включая жену, теперь не срабатывает, и вы это знаете. Вы не уверены, что сумеете удовлетворить потребности Марти и помочь ей справиться с возникшими у нее проблемами.

Он поднял голову и наши глаза встретились. Его взгляд был ледяным:

– Я люблю свою жену. Я люблю ее так, как надо. И я буду продолжать любить.

Полный ярости, которую может породить только ужас, Грант застыл в позе, характерной для четвертого уровня порочной природы. «Я выживу. И для этого я буду рассчитывать на те ресурсы, которые имеются в моем распоряжении».

ЧЕТЫРЕСТА ЛЕТ БЕЗМОЛВИЯ

Во времена Малахии Бог упрекал евреев за произнесение жестоких слов против Него. После этого Он замкнул Свои уста и молчал в течение четырехсот лет. Столь долгое безмолвие поневоле привлекает внимание к тому, что сумеет нарушить его. Когда четыреста лет спустя Бог стал человеком, Его первыми официально произнесенными словами были: «Блаженны нищие духом» (Мф. 5:3). В последний раз, Бог упрекал иудеев за то, что они считали счастливыми надменных, полагающих, что они могут сами строить свое счастье. Затем Бог пришел на землю, чтобы принести жизнь. Сначала Он показал, что счастье приходит к тем, кто не пытается заботиться о себе, зная, что никакими силами положительного результата достичь невозможно.

Порочная природа диктует нам: «Я обладаю всем необходимым, чтобы справиться с этой жизнью».

Порочная природа диктует нам: «Я обладаю всем необходимым, чтобы справиться с этой жизнью. Это может быть мое сладкоречив, или мой живой ум, или замечательные свойства моей личности. Депрессия с целью самозащиты тоже может стать средством для выживания, так же как и способность управлять воспоминаниями или разгневанным безразличием. Не стоит сбрасывать со счетов и мою способность зарабатывать деньги. Я творческий, полный энергии человек. Я найду какой-то способ продержаться. У меня все получится. Я выживу!»

УГОДНАЯ БОГУ ПРИРОДА: Я БУДУ ПОВИНОВАТЬСЯ

Угодная Богу природа порождает абсолютно другое отношение: «Того, что у меня есть, недостаточно для налаживания жизни. Мне нужно больше того, чем я обладаю. Сам по себе я не могу правильно общаться с людьми, даже с моей собственной женой. Без Бога мои способности абсолютно ничего не стоят. Когда дело доходит до валюты, на которую можно купить жизнь, я оказываюсь полным банкротом.

Но я знаю, что Бог добр. Я знаю, Он даст все необходимое, чтобы справиться с любой ситуацией и стать достойным жизни. И что самое главное, этим я смогу прославить Его. Проблемы останутся, но я лучше узнаю Бога и своей жизнью буду передавать это знание другим. Я буду делать это всегда, что бы ни случилось. Осознание собственной нищеты делает меня свободным для поисков того, что можно купить только за Его валюту. Блаженны нищие духом. Я буду повиноваться».

Сейчас, когда я пишу эту главу, я мучаюсь над разрешением одной трудной задачи. Служение, к которому Бог призвал меня, предъявляет мне целый ряд очень высоких требований. И я не вполне им соответствую. Желание работать порой ослабевает. Я часто не сплю от беспокойства. Ощущение призванности иногда полностью притупляется.

Когда наступает такой период в моей жизни, я сразу же напоминаю себе о способностях, которые мне дал Бог и продолжаю путь под знаменем стойкого служения. Когда внутренний эмоциональный конфликт усиливается, я браню себя за слабость характера, за неспособность справляться с трудностями.

Но размышляя над порочной природой моей личности, я все больше и больше осознаю, сколь упорна моя привычка рассчитывать на свой талант. Исполненный страха, я стараюсь все тщательно продумать, а затем успокаиваюсь, зная, что победа будет за мной. В течение многих лет мне говорили, что я умею хорошо думать. Возможно, моя способность хорошо ориентироваться в мире абстрактных идей стала моим богом.

Несколько лет назад я упал и ударился головой об асфальт. У меня было сотрясение мозга. Первые полчаса в кабинете скорой помощи я бредил. Я кричал, снова и снова повторяя одну и ту же фразу: «Я больше никогда не смогу думать!» Может быть, я оплакивал тогда смерть моего бога?

В моем сегодняшнем служении я часто сталкиваюсь со сложными проблемами. И я признаю, хотя и не без сопротивления, что моих способностей не всегда бывает достаточно, чтобы привести события к желаемому исходу. И признание этого факта освобождает меня. Теперь я предоставляю Богу возможность использовать мои таланты так, как Он сочтет нужным. Мой ум по-прежнему работает, и, я надеюсь, довольно хорошо. Но давление ослабевает, когда я не требую от себя ничего, кроме стремления во всех жизненных обстоятельствах способствовать исполнению Божьего замысла.

Порочная природа теряет свою силу. Слава Богу! Моя потребность выжить самостоятельно уже не так остра.

Попытки выжить своими силами характеризуют пятый уровень природы падшей человеческой личности.

ПЯТЫЙ УРОВЕНЬ: ВОТ КАК Я ВЫЖИВУ

Вслед за решимостью во что бы то ни стало выжить приходит необходимость сообразить, каким образом это можно сделать. Мы созданы так, что больше всего нуждаемся в общении. Вполне естественно, что для падших людей задачей номер один является стремление выработать стратегию такого способа общения с другими людьми, который поможет получить от них как можно больше полезного и не позволит им нас уничтожить.

Вероятно, ни в чем другом наша истинная натура и наше отношение к жизни не проявляются более ярко, чем в манере нашего общения с другими людьми. Большинство из нас руководствуется довольно последовательным планом в отношениях с окружающими, при этом скрывая свои слабые стороны и выставляя напоказ сильные. Я называю этот план стилем общения.

Общаясь с одним и тем же человеком достаточно долго, вы обычно замечаете один из двух основных стилей общения. Есть небольшое количество людей, которые словно бы подключаются к вам, настолько силен в них интерес к вам и неподдельная забота о вас. Вы чувствуете, что ваши слова для них действительно имеют значение. Они предоставляют в ваше распоряжение все, чем обладают: запасы мудрости, юмора, практических навыков. Отдавая все это вам, они чувствуют себя счастливыми. Их энергия перетекает в вас.

Однако в подавляющем большинстве случаев дела обстоят иначе. Вы понимаете, что игривое дружелюбие людей, их преуспевающий вид или духовность больше имеют отношение к ним самим, чем к вам. Вы уходите от них усталыми и взвинченными. Вы испытываете меньшее желание заниматься чем-то важным.

ВЕРЕНИЦА КОМПЛИМЕНТОВ

Я вспоминаю одну женщину. Она обратилась ко мне за психологической помощью, когда ее муж подал на развод. Не прошло и нескольких минут нашего первого разговора, как Дана дала мне понять: для нее большая честь, что я согласился назначить ей встречу. Каждую встречу она одаривала меня нескончаемым потоком комплиментов. Если бы я судил по этим комплиментам, то пришел бы к выводу, что никогда прежде мне не удавалось так блестяще консультировать клиента.

Во время одной из встреч я высказал предположение, что ее любезные замечания, вероятно, имели цель заставить меня получать удовольствие от общения с ней. В ответ она мило улыбнулась, подобно маленькой девочке, чей проступок неожиданно раскрыли, но, по-прежнему владея ситуацией, она сказала: «А вы действительно очень умны, не правда ли?»

Она и сейчас время от времени посылает мне открытки. В них она неизменно выражает преувеличенную благодарность за ту незначительную помощь, которую я ей оказал.

Некоторые проявления душевной теплоты исходят от чистого сердца. Их следует с благодарностью принимать. У других источником является нечто другое, и относиться к ним следует соответственно.

За каждым стилем общения и за каждым обменом репликами стоит энергия, отражающая либо наше падение, либо наше искупление. (На самом деле, всегда присутствует нечто среднее между двумя природами. Ни один христианин никогда не действует на основании только порочной природы. Даже Лот в Содоме имел в себе что-то хорошее. Скорбь его сердца доказывает, что Бог производил в нем Свою работу. А также поведение христианина никогда не диктуется чисто божественной природой. Это произойдет, только когда он увидит Христа лицом к лицу и убедится в Его доброте). Сомнения в Боге, которые ведут к решимости во что бы то ни стало выжить и при этом полагаться только на себя, накладывают на всякое наше взаимодействие с людьми отпечаток эгоцентризма. Разговаривая с другими, мы часто льем воду на мельницу своего собственного благополучия. Нас не так уж беспокоит благополучие других людей.

РОБКАЯ, МИЛАЯ КРИСТИНА

В рамках моей консультационной программы я каждый семестр провожу цикл еженедельных двухчасовых занятий, посвященных различным стилям общения. В этих занятиях принимают участие десять студентов. Если консультант прибегает к способу взаимодействия, который основан на порочной природе, то это препятствует оказанию им эффективной помощи.

В ходе одного из циклов Кристина, высокая, привлекательная блондинка, говорила очень мало. На десятом занятии другая участница группы, Ева, темпераментная брюнетка, спросила у Кристины, в чем дело.

«Мне нечего особенно сказать, – неуверенно улыбаясь, ответила Кристина. – И мне нравится слушать всех вас. Но я бы с радостью ответила на любой ваш вопрос».

Я быстро повернулся к Еве и спросил, какое впечатление на нее произвел этот комментарий.

«Как будто меня отвергли. Отодвинули в сторону. Я не могу себе представить, что Кристине когда-нибудь захочется разговаривать со мной всерьез. Создается впечатление, что она не позволяет никому из нас приблизиться к ней».

Тогда я обратился к Кристине: «Вам не кажется, что такая реакция оправдана? Я испытываю примерно то же самое. Ваша улыбка и то, как тщательно вы подбираете слова, – все это говорит мне, что вы не хотите позволить нам узнать вас. Вы не замечаете в себе желания любой ценой контролировать ситуацию?»

Несколькими неделями позже Кристина призналась участникам группы: «Я никогда не позволяю людям слишком близко приближаться к себе. Я всегда играю в «безопасную игру». Мне приходится это делать. Мой отец ушел из дома, когда я была совсем маленькой. Для мамы я стала светом в окошке. Она всегда одевала меня очень хорошо, можно сказать не по возрасту. Я чувствовала себя фотомоделью, демонстрирующей новейшие разработки матери.

Я помню день, когда решила, что никогда и никому не позволю узнать себя, что буду вести себя с людьми застенчиво и мило. Это поможет мне держать людей на расстоянии. Именно так я поступала, когда мама демонстрировала меня своим друзьям. Вы понятия не имеете, как я ненавижу эту милую застенчивость. Но я ужасно боюсь вести себя иначе. Я никогда не считала, что людям интересно узнать меня».

Постоянно общаясь с членами группы, Кристина в конце концов признала свою надменность, свой гнев по отношению к Богу и людям, а также свой ужас перед одинокой борьбой с этой жизнью.

УГОДНАЯ БОГУ ПРИРОДА: ВОТ КАК Я БУДУ ЖИТЬ!

Как Кристина общалась бы с людьми, если бы строила свои взаимоотношения с ними на основе угодной Богу природы? Предположим, она верила бы в доброту Бога несмотря на то, что отец оставил ее семью, а мать относилась к ней как к собственности. Предположим, она понимала бы, что ярче всего Его благодать проявилась на Кресте, где Бог разрешил самую серьезную из всех проблем. Предположим, она обратилась бы к людям, чтобы что-то дать им, а не получить взамен. Предположим, у нее было бы достаточно доверия к Богу и она считала бы, что благодаря работе, совершаемой Богом в ее душе, ей есть что дать людям. Предположим, она продолжала бы всей душой желать людям большей духовной зрелости и радости даже в тех случаях, когда они плохо обращались с ней. Предположим, она относилась бы к своей собственной неспособности любить со смиренным, но неунывающим чувством уже прощенного человека. И наконец, предположим, что она вошла бы в жизнь с готовностью повиноваться, а не с решимостью выжить. Угодная Богу природа начинается с доверия и любви к Нему, а заканчивается свободой, которую мы в результате обретаем, – свободой любить людей со всей красотой и богатством нашей неповторимой личности.

Затем, кроме всего прочего, она могла бы быть более разговорчивой в группе, а не такой тихой и милой. Она бы понимала, какое влияние ее слова и поведение оказывают на других людей. Ее чуткость объяснялась бы не потребностью защитить себя или сделать так, чтобы другие были ею довольны, а искренним желанием оказать им поддержку. Возможно, она стала бы больше высказываться и спорить, замечая несправедливость. Она по-прежнему сохранила бы свою милую манеру общения; только теперь это было бы искренне. А другие, зная об этом, принимали бы это как благословение. Ее стиль общения изменился бы.

ПОРОЧНАЯ ПРИРОДА

ЖИЗНЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Пятый уровень

ВОТ КАК Я СОБИРАЮСЬ ЭТО СДЕЛАТЬ!

«Если я сделаю это, то буду чувствовать себя в большей безопасности»

Безрассудный и эгоцентричный стиль общения

Четвертый уровень

НО Я ВЫЖИВУ

«Я найду способ добиться того, что хочу»

Надменная решимость

Третий уровень

Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ

«Со мной что-то неладно. Поэтому люди так относятся ко мне»

Низкая самооценка

Второй уровень

Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ

«Ты подвел меня!»

Межличностный конфликт

Первый уровень

Я НУЖДАЮСЬ В ТЕБЕ

«Ты должен помочь мне»

Требовательная зависимость

Основание

Я СОМНЕВАЮСЬ В БОГЕ

«В моих глазах Он не слишком хорошо выглядит»

Страх и гнев

БОЖЕСТВЕННАЯ ПРИРОДА

ПЛОДОТВОРНАЯ ЖИЗНЬ

Пятый уровень

ВОТ КАК Я СОБИРАЮСЬ ЭТО СДЕЛАТЬ!

«Такое поведение отражает мою уверенность в Божьей доброте»

Мудрый стиль общения. Центром становятся другие люди

Четвертый уровень

Я БУДУ ПОВИНОВАТЬСЯ

«У меня не получится идеально, но я буду стараться поступать правильно»

Смиренное сотрудничество с Богом и радость

Третий уровень

Я ОСУЖДАЮ СЕБЯ

«Если мне не удается любить тебя, то я не прав»

Раскаяние и покой

Второй уровень

Я ПРИНИМАЮ ТЕБЯ

«Мне не надо, чтобы ты стал другим»

Близость

Первый уровень

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

«Я хочу что-то дать тебе»

Свобода от зависимости

Основание

Я ВЕРЮ БОГУ

«Все будет содействовать ко благу, потому что Бог добр»

Спокойствие

Доверие

Поклонение

Нет ничего более важного, чем стиль нашего общения с Богом и с другими людьми. Порочная природа начинается с сомнения в Боге. Сомнение переходит в ненависть к Нему и стремление использовать других людей и защищаться от них. Мы живем, не имея прощения и свободы. То хорошее, что Бог вложил в нас, всячески подавляется с помощью эгоцентричных усилий, направленных на избавление от боли. Угодная Богу природа начинается с доверия и любви к Нему, а заканчивается свободой, которую мы в результате обретаем, – свободой любить людей со всей красотой и богатством нашей неповторимой личности. Как порочная, так и божественная природа в общих чертах изображены в виде диаграмм на предыдущих страницах.

Теперь пришла очередь ответить на главный вопрос: как нам перейти от порочной природы к божественной? Если мы хотим найти Бога, то должны искать Его всем своим сердцем. Это невозможно, пока порочная природа по-прежнему занимает свое место в нашей душе. Ее необходимо разоблачить. Что-то внутри нас должно быть отторгнуто нами, а что-то извне должно привлечь нас и помочь вступить на тот путь, который ведет к Богу. Это работа Божьего Духа. Нам же необходимо попросить Его совершить эту работу.

НА ПУТИ К БОГУ

ТЬМА СГУЩАЕТСЯ ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Мне хотелось бы задать тон этим завершающим главам с помощью недавней записи из дневника, который я периодически веду. Тон может показаться негативным, чересчур мрачным и даже пугающим. Но страдание идет прежде смеха, родовые схватки предшествуют появлению новой жизни. Прежде чем выработается уверенность, должны быть заданы вопросы. Разочарование – почва, на которой произрастает надежда. Божий Дух, прежде чем поманить нас обещанием новой радости, сначала должен что-то в нас разрушить. Я сделал в своем дневнике эту запись летом 1992 года, находясь на борту самолета, во время трехчасового рейса. После посадки в аэропорту я ощутил такую неизбывную печаль, что казалось, больше никогда не будет ни радости, ни надежды. Плоды Духа полностью отсутствовали. Я хочу рассказать об этом тяжелом для меня моменте, потому что мне кажется, что подобные переживания не являются чем-то исключительным. Честные люди, запятнанные грехом и мучимые надеждой, которая кажется недостижимой, проходят порой через беспросветно мрачные ущелья. Я предлагаю эту выдержку из моего дневника в надежде, что описанное в ней может укрепить чью-нибудь веру и помочь пережить нынешнее испытание. Дорога к обретению Бога, прежде чем привести нас к свету, проводит через тьму.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ДНЕВНИКА: 1 ИЮЛЯ 1992 ГОДА

Иногда мне кажется, что моя душа умерла. Порой она корчится в муках. В данный конкретный момент я чувствую ужасную комбинацию того и другого.

Я ненавижу такие моменты. Я хотел бы быть простым, счастливым человеком. Я знаю людей, которые выглядят гораздо счастливее меня. Почему я должен проходить через такие приступы отчаяния? Когда это случается, я не могу найти ни в себе, ни в ком-нибудь другом ничего, что принесло бы радость. Я беспредельно несчастен. Настоящая антиреклама христианства. Интересно, может ли моим читателям прийти в голову, что я в состоянии пасть так низко?

В такие мучительные моменты я полон неподдельного страха. Я испытываю этот страх и сейчас. Осталось ли во мне достаточно силы, чтобы продолжать путь, исполнять работу, любить семью, смотреть в лицо жизни? Или я растворился в мрачной пещере, заблудился в переплетении тоннелей, в холодном черном лабиринте, ведущем все дальше и дальше вниз? Неужели мне никогда не выбраться отсюда? Я беспредельно несчастен. Это настоящая антиреклама христианства.

Я беспокоюсь, но это беспокойство не имеет никакого значения. Оно не порождает желания бороться и искать выход. Мое беспокойство больше напоминает отчаяние. Как будто я провалился в черную дыру и гадаю: будет ли следующий удар последним, или он станет лишь очередной катастрофой перед тем, как я достигну дна.

Что мне делать? Выносить такие чувства превыше моих сил. В таком состоянии от меня нет никакого толку. Я никому не могу помочь. Где Бог? Чем Он занят? Я хочу двигаться, хочу совершить какой-то категоричный выбор. Но глубокая, полная гнева тоска, безнадежное безразличие лишили меня всякой энергии. Я не могу ни бежать, ни ходить, ни стоять. В лучшем случае я могу лишь с сопением брести по пути наименьшего сопротивления. Нет сил ни ругаться, ни возмущаться. Я обижаюсь, как маленький ребенок.

Но если я продолжаю брести, скорее даже просто плыть на волне прилива, то страх мало-помалу уходит. Я вновь жажду стать духовно зрелым, стабильным, любящим мужчиной, человеком, от которого жена может черпать силу и общение с которым доставляет ей удовольствие. Я не должен плыть по течению. Я должен предпринимать какие-то действия.

Вот тут-то и возникает проблема. Идея движения предполагает, что я обладаю энергией, которую могу обуздать, что я существую как реальная личность, способная свободно выбирать направление и затем следовать по нему.

Действие предполагает еще и причину, по которой я выберу именно это направление, а не иное. За всем этим сумбуром она подразумевает также существование милосердного Творца, имеющего великий замысел. Если я проигнорирую Его, то не буду достоин этого замысла.

Чтобы предпринимать вообще какие-то действия, мне необходимо верить в следующее: во-первых, что под поверхностью моей боли существую я сам, свободная личность, способная двигаться; а во-вторых, что действительно существует безгранично добрая Личность, зовущая меня двигаться к той радости, которую Она может дать.

Если я верю, что Бог добр, а я свободен, то могу преодолеть все взлеты и падения жизни, не утратив надежды. Ведь у всего есть смысл. Добро сильнее зла, поэтому есть причина для радости. Там есть Кто-то! Наивысшая реальность личностна. Я знаю это.

Однако если я верю только во что-то одно из вышеперечисленного или ни во что не верю, то жизнь превращается в безнадежную трагедию, жестокую шутку. Она лишь манит меня к тому, чего сама не может дать. Жизнь становится глумлением, насмешкой. Она с ненавистью скалит зубы на все мои усилия подняться над ее бессмысленностью или устраниться от нее. Тогда мне не остается ничего, кроме боли, нескончаемой и невыносимой.

Но даже сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу не заметить того, во что верю, благодаря этому я улавливаю в воздухе аромат надежды. Говоря о неверии, я по-прежнему описываю наивысшую реальность как нечто большее, чем «это». Я сказал, что «это» глумится надо мной. Глумиться способны только личности, а не вещи. Материя ни над кем не глумится. Материя просто существует. Люди насмехаются над другими людьми или любят их. Смех по поводу забавного и странного камнеобразования или глупого вида собаки так же далек от смеха над другом, как небо далеко от земли. Я верю, что Бог существует. И я верю, что я существую.

Я не могу избавиться от представления, что вне меня присутствует некая личностная энергия, достаточно большая, чтобы вобрать меня в себя. Я могу считать эту личностную реальность плохой или хорошей. Но я не в состоянии вообразить себе отсутствие Его (а не «этого»), Его несуществование.

Там есть Кто-то! Наивысшая реальность личностна. Я знаю это. Так должно быть. Никаким другим способом нельзя объяснить мою неутолимую жажду, не говоря уже об искусном строении насекомого. Тогда возникает следующий вопрос: эта Верховная Личность хорошая или плохая?

И этот вопрос подводит меня к моему второму наблюдению. Я думаю не только о существовании стоящей за материей Личности как о чем-то само собой разумеющемся, я также представляю себе, как эта Личность приближается ко мне и при этом приближении испытывает какие-то чувства.

Я обнаруживаю, что не могу оторваться от одного основного факта: реальность зависит от взаимодействия двух индивидуальностей. Первая – это безграничная Личность, которая является либо плохой, либо хорошей. И вторая индивидуальность – это я и сообщество всех подобных мне людей, свободных двигаться либо от безграничной Личности, либо к Ней. Наш выбор зависит от того, какой мы себе представляем эту Личность.

Каким я считаю Бога? Я знаю, что Он существует, и я знаю, что я существую. Но добр ли Он? Заслуживает ли Он доверия? Можно ли на Него надеяться? Или Он плох, а я одинок и брошен на произвол судьбы. В таком случае мне остается полагаться лишь на свои собственные силы в поисках счастья, которого этот мир дать не может. Хотя есть еще один выход: притвориться, что я хочу меньше, чем я знаю и на самом деле хочу.

Когда я захожу в своих рассуждениях настолько далеко, я обнаруживаю внутри себя до странности непоколебимую убежденность: Наивысшей Личностью является именно библейский Бог. Бог, явленный в Иисусе Христе, бесконечно добрый, по-настоящему нравственный, неодолимо могущественный, невообразимо любящий и готовый продемонстрировать Свои высочайшие достоинства и сделать меня очень счастливым.

Если я заставляю себя думать о том, почему я верю, что Бог добр, что Наивысшее Существо хорошее, то мое внимание мгновенно переключается на живущую во мне неискоренимую жажду красоты любви, красоты порядка, красоты радости. Я знаю, что во мне есть это желание красоты, от этого не уйти. И я знаю, что это хорошее желание. Я могу отрицать его, но избавиться от него невозможно. Если у красоты нет никакого источника, то я не знаю, как объяснить мое стремление к ней.

Я обнаруживаю, что достиг дна. Дальше ничего нет. Есть Бог, и Он добр. И я жив как личность, обладающая способностью либо доверять Ему, либо отвернуться от Него.

Теперь я вижу встречу между Богом и мною в ее истинном свете. Должна измениться формулировка вопроса: не «что я сделаю с Богом?», а «что сделает Он со мной, человеком, отказывающимся полагаться на Его доброту?»

Я задаюсь этим вопросом с чувством, что ответ необходимо получить немедленно, потому что от этого зависит моя жизнь. Вопрос заслуживает пристального внимания. В тот момент, когда я задаю его, что-то происходит. На мгновение меня словно ослепляет лучезарная благодать Бога. Что Он сделал со мной? Он принял меня! Он любит меня! В это несказанное мгновение я понимаю, какой Он. И я знаю, что Его доброта превосходит самое богатое воображение.

Он видит мой бунт, мой отказ доверять Ему, мою решимость построить свой город здесь. От также видит, с какой легкостью мое слабое желание творить добро подавляется более сильными желаниями делать плохое. И тем не менее Он любит меня! Он испытывает ко мне сострадание! Он хочет, чтобы я стал Его другом!

Когда я размышляю над взаимоотношениями между мной и Богом (взаимоотношениями, задуманными и устроенными Им), во мне пробуждается надежда. Пещера по-прежнему черна, но мое падение остановлено. Я чувствую, что поднимаюсь вверх, хотя и не своими силами. И вот оказывается, что я уже иду по лугу, покрытому ковром распустившихся диких цветов. Я приближаюсь к потоку кристально-чистой воды. И вот я уже лежу на берегу, на траве.

Солнце сияет и согревает меня своим теплом. Веет мягкий ветерок. Он охлаждает меня и не дает перегреться. Я испытываю радость только лишь от того, что живу. Мне кажется, что я одновременно и пребываю в покое, и двигаюсь. Я пребываю в покое во Христе и двигаюсь к Нему, все дальше и дальше прочь от черной дыры, моей недавней темницы. Я думаю, что больше никогда не упаду в нее.

Затем что-то случается, может, незначительное, а может, и что-то существенное. Чувства меняются. Я получаю тревожные вести о ком-то из любимых. Я пытаюсь сохранить ощущение ожидаемой перспективы, но оно ускользает. Я говорю себе, что Бог по-прежнему хорош, что я могу доверять Ему. Но истинная реальность уже ушла. В мгновение ока зеленый берег исчезает и я вновь погружаюсь во мрак. Моя душа вновь терзается и умирает, живы в ней лишь сомнение и боль.

Цикл повторяется, но на этот раз горные пики выше, а ущелья не так глубоки. Я вновь вынужден возвращаться к основным вопросам: а действительно ли Бог добр? Верю ли в это? живу ли я стремлением к Нему? Он по-прежнему существует? Позволит ли Он мне найти Его? Я глубже осознаю, как важно доверять Ему, полагаться на Его благодать, а делая выбор; выбирать не грех.

Иногда я жалею, что не могу просто приятно проводить жизнь: чистить зубы, оплачивать счета и стараться получить от жизни максимум удовольствия. Но поиски Бога требуют большего.

Чем яснее я вижу реальность жизни, тем больше прихожу к выводу, что у меня нет другого выбора, кроме как двигаться к духовному величию или духовному краху, к могущественной глубине или слепому бессилию. Я жажду стать человеком Божьим и знать Христа настолько, чтобы Его можно было увидеть во мне, несмотря на все мои причуды и смены настроений. Я хочу познать Его; иногда я хочу этого больше жизни. Я должен искать Его всем своим сердцем, только тогда Он позволит мне найти Его. И только познав Его, я познаю радость жизни.