Текст книги "Утренняя война"

Автор книги: Коттон Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Займитесь вашими покупателями, мисс Трессиан. Мы не спешим. Совсем не спешим!

На другой стороне улицы судья Рикер вошел в кузнечную мастерскую, где Дэйн мыл руки в корыте с водой.

– Ловко ты обработал этого чванливого племяша Кросса, – сказал Рикер, изучая молодого кузнеца с новым интересом. – А ведь он тяжелее тебя на двадцать-тридцать фунтов.

– Да, пожалуй, что так. – Дэйн стряхнул прохладную воду с разбитых рук и оглянулся в поисках полотенца, затем вспомнил, что отдал его ковбоям, чтобы те убрали за Стоктоном. Дейн досадливо поморщился и вытер руки о передник, затем о штаны.

– Это еще не конец, инспектор, – Рикер покачал головой.

– Далеко не конец, Джей-эр, далеко не конец, – устало сказал Дэйн. – Хотите кофе? Сварил недавно.

– Нет, спасибо, мне сейчас надо заглянуть к мэру. – И седоволосый мужчина вышел из лавки.

5

Наливая себе кофе, Дэйн начал напевать под нос: «Твердыня вечная, страдавший за меня, укрой меня Твоим покровом. Дай мне воду и кровь… которая текла из ран Твоих. Помилуй меня грешника… Упаси меня от гнева Твоего и очисти душу мою…» Это были все слова, которые он помнил. Дэйн начал снова. Подняв глаза, он встретился взглядом с Мусорной Тэсс. Он и не слышал, как она вошла. Кузнец помахал ей чашкой, и женщина кивнула в ответ.

Интересно, она хоть что-нибудь ела этим утром, подумал Дэйн, шагая к ней. Ее длинные волосы были растрепаны сильнее обычного, как будто на улице дул сильный ветер. На женщине было то же самое платье, что и вчера – светло-голубое в полоску. Спереди на подоле было пятно, по виду очень напоминающее навоз. Во всяком случае, оно определенно не было оставлено обычной грязью, поскольку заинтересовало залетевшую в мастерскую муху.

– Ты завтракала сегодня, Тэсс? – спросил Дэйн, протягивая ей чашку с кофе.

Женщина схватила ее, сделала несколько больших глотков, затем вернула обратно. Чашка была почти пуста.

– Да, я завтракала.

– Что ж, когда ты проголодаешься, знай, что обед тебе оплатили. Мистер Микман оплатил, – сказал кузнец. – Вся твоя еда оплачена. В ресторане Картера. Ты понимаешь? Многие хотят позаботиться о тебе.

Тэсс уставилась на него, затем снова глотнула из чашки с остатками кофе, пробормотав нечто вроде благодарности. Открыв свой ридикюль, она достала измятую, почерневшую фотографию и протянула ему. Дэйн уже видел ее несколько раз. По его мнению, это была фотография родителей Тэсс, сделанная в день их свадьбы. Никто не знал, кто они такие, откуда ехали и куда собирались, когда слабоумная отстала от поезда. От этой фотографии Дэйну всегда становилось грустно.

– Очень мило, Тэсс. Твои родители красивые люди. Мне кажется, ты очень похожа на свою маму, – сказал Дэйн и поднял чашку с кофе. – Я буду держать ее вот здесь, – сказал он, подходя к стене. – Это теперь твоя чашка. Как только захочешь выпить кофе, приходи сюда. Договорились? – Он вплеснул остатки кофе в ведро и повесил чашку на торчащий из стены гвоздь.

Обернувшись, Дэйн обнаружил, что Тэсс ушла.

Кузнец взялся было за работу, но потом решил, что надо бы приглядеть за ковбоями Кросса, убедиться, что они не набедокурили снова. Конечно, это не было истинной причиной. Дэйн хотел увидеть Мэри; он наконец решился пригласить ее на прогулку. Если она откажется, он хотя бы перестанет терзаться сомнениями.

Плеснув в лицо воды и пробежавшись мокрыми пальцами по волосам, Дэйн снял передник, надел рубашку и неизменное пальто с приколотым к лацкану значком инспектора полиции. Он застегнулся на все пуговицы и поглубже надвинул шляпу, чтобы придать себе уверенности, затем вышел из магазина. Еще одна причина выйти – покупка новой кофейной чашки, сказал себе Дэйн.

Когда он приблизился, Хоган и Леконесс уже загружали покупки в телегу.

– Доброе утро, джентльмены, – сказал кузнец, не сбавляя шага.

– Бонжур, – ответил Леконесс, подняв глаза от мешка с мукой, который он укладывал на дно телеги.

– Ага, и вам того же, – отозвался Хоган и ухмыльнулся.

Мэри встретила кузнеца в дверях широкой улыбкой.

– Рада видеть вас, инспектор Дэйн.

Коснувшись полей шляпы, Дэйн в тон ей ответил:

– Рад видеть вас, мисс Трессиан. Я… э-э-э… пришел посмотреть, как ведут себя ковбои Кросса.

– А… а я надеялась, что вы пришли увидеть меня, – глаза девушки озорно сверкнули.

Он сглотнул, не зная, что ответить, и промямлил:

– Да, мэм.

– Меня зовут Мэри.

Его лицо улыбалось.

– Я знаю… Мэри.

Сделав шаг в сторону, чтобы дать ему пройти, девушка сказала:

– Ребята Кросса были очень вежливы. Они уже закончили. – Она изучающе оглядела кузнеца. – Иерихо, вам не нужно становится на пути у Рудольфа Кросса. Он – сам дьявол. Он ни перед чем не остановится, чтобы получить то, что хочет.

– А его племянник? Чего он хочет? – Дэйн сам удивился своим словам.

Мэри нахмурилась.

– Иерихо Дэйн, если ты имеешь в виду то, о чем я подумала, тебе должно быть стыдно. – Она уперлась руками в бока. – Скажи, что должна сделать девушка, чтобы ты обратил на нее внимание?

Дэйн бросил взгляд на свои поношенные ботинки, затем посмотрел ей прямо в глаза.

– Мэри, ты самая красивая женщина, которую я встречал в своей жизни. Но я не могу тягаться с тем положением и богатством, которыми обладают Кросс и Стоктон.

– Ты глупый человек, – ее голос смягчился. – Думаешь, меня волнует все это? Мне интересен ты, Иерихо Дэйн. Ты!

Он взглянул в направлении двух парней Кросса и нашел в себе смелость сказать то, что давно собирался.

– Ты не хотела бы проехаться на природу? Устроить пикник, например?

– Пикник? Это было бы здорово. Когда?

Подавив приступ робости, Дэйн сказал:

– Как насчет сегодняшнего вечера?

Мэри лучезарно улыбнулась.

– Хорошо. Мой продавец присмотрит за магазином.

– Я приеду за тобой примерно в четыре. Пойдет?

– Я буду ждать.

Она взяла его руку и притянула к себе.

– Твои руки разбиты и в синяках. Это из-за драки?

– Да, наверное. – Он не мог отвести глаз от ее лица.

– Давай, я обработаю их мазью. Она хорошо заживляет раны. – Не дожидаясь ответа, девушка поспешила к прилавку с лекарствами.

– Ох, я совсем забыл! – пробормотал кузнец. – Мне нужно купить кружку для кофе.

6

Дэйн и Мэри непринужденно болтали, сидя во взятом напрокат кабриолете, мчавшемся по дороге среди ароматных полей. Для пикника Дэйн выбрал небольшой ручей. Его воды неторопливо вытекали из Пруда-Убийцы еще в те времена, когда буйволы были единственными хозяевами этих земель.

Живительная влага ручья трудилась изо всех сил, давая жизнь тянувшимся вдоль его берегов зарослям бузины, виргинскому дубу, иве, можжевельнику, вьюнку и двум высоким тополям. Ручей, змеясь, пробегал четверть мили, затем исчезал в земле, но признаки его присутствия можно было обнаружить в пышной полосе пастбищной травы, тянувшейся до небольшого ранчо, располагавшегося неподалеку. На северной стороне приземистого холма, который огибал ручей, находился сам главный пруд.

Дэйн и не помнил, когда он был так счастлив. Мэри надела другое платье – с пышными рукавами и широким кружевным воротничком. Ее волосы теперь не были затянуты в узел, а свободно падали на плечи из-под широкополой соломенной шляпы. Дэйн надел свою лучшую одежду – темно-синий, в тонкую полоску костюм, который он берег для редких походов в церковь. Свой единственный костюм.

Улыбка девушки напомнила Дэйну восход солнца. Он сказал ей об этом, удивившись своей смелости. В ответ она нежно прикоснулась к его руке, державшей руль. Время летело так быстро, что они оказались у пруда прежде, чем осознали это. Поднявшись на вершину холма, они увидели молодую лань, пьющую воду из пруда; она унеслась прочь, едва люди начали спускаться вниз.

– Ах, если бы и мы могли обладать такой свободой! – прошептала Мэри, глядя на грациозное животное.

Это было любимое место Дэйна, его убежище, где он иногда отдыхал от работы и забот. Он обнаружил его, возвращаясь после очередного визита на ранчо в качестве инспектора полиции.

– Как здесь красиво! Я уже и забыла, какое это восхитительное место! – воскликнула Мэри, когда они остановились у ручья. – В детстве я часто приходила сюда с папой. Он очень любил здесь гулять.

Дэйн улыбнулся.

– Жаль, что я не знал твоего отца. Уверен, он был хорошим человеком.

Он выскочил из машины и протянул девушке руку.

Едва спрыгнув на землю, Мэри утонула в его объятиях. Их губы встретились, и на одно восхитительное мгновение все вокруг исчезло.

Глядя Дэйну прямо в глаза, Мэри тихо сказала:

– Я так ждала этого… Ждала тебя.

– Мэри, я не могу вспомнить, когда я был так счастлив, – прошептал Дэйн и коснулся ее лица, затем легонько пробежался пальцами по губам.

Она поцеловала его руку, и они снова слились в долгом поцелуе.

Внезапный грохот копыт нарушил их мечтательное забытье.

– Нам лучше вернуться в машину, Мэри, пока мы не узнаем, кто это, – обеспокоенно сказал Дэйн.

– Да, конечно.

Он помог девушке сесть в кабриолет и развернул его в ту сторону, где на холм поднимались семь вооруженных всадников.

Дэйн не мог различить их лиц, но догадался, что это люди Кросса. Его рука скользнула в карман пальто и успокоилась, нащупав холодную сталь револьвера.

Когда они приблизились, он услышал, как один из всадников сказал:

– Это чертов кузнец!

– И девчонка Стоктона с ним, – добавил другой.

Это были ковбои Кросса. Те, кто приезжал в город утром. Дэйн узнал грузного мексиканца, затем Леконесса и Хогана.

– Что бы ни случилось, оставайся в машине, Мэри. Они не причинят тебе вреда.

Он выбрался из кабриолета, чтобы встретить всадников. Его рука снова потянулась к карману, затем отдернулась. Достать пистолет сейчас означало спровоцировать ковбоев пустить в ход свое оружие. Их было слишком много, и ему нужно было подумать о Мэри.

– Может быть, они просто проедут мимо, – сказала Мэри без особой уверенности в голосе.

– Может быть, – пробормотал Дэйн, не отрывая глаз от процессии.

Ехавший впереди ковбой с изрытым оспинами лицом, судя по всему, предводитель банды Кросса, остановил свою запыхавшуюся лошадь в нескольких футах от Дэйна. Уинслоу Татум злобно ухмыльнулся и сдвинул на затылок мягкую фетровую шляпу с короткими полями. Из наплечной кобуры, надетой на рубашку, торчал кольт с рукояткой из орехового дерева. На лице парня, напоминающем картофелину, топорщилась короткая щетина, долженствующая изображать бороду.

Кузнец не двинулся с места. Шестеро остальных всадников окружили Дэйна и автомобиль, выстроившись полукругом.

– Ну-ну-ну, какая милая картинка, – заговорил Татум. – Кузнец пытается отбить девушку Стоктона. Думаешь, теперь ты на все имеешь право, после того, что случилось сегодня утром?

– Я не девушка Стоктона! – гневно выпалила Мэри. – Уходите и оставьте нас в покое.

Главарь уперся затянутыми в перчатки руками в рожок седла.

– Не могу, мисси. Вы находитесь на земле Кросса – а мы не любим нарушителей границ.

– Это ничья земля, и вы знаете это, – спокойно ответил Дэйн. – Уходите.

То, что произошло дальше, было для него полной неожиданностью. Сверху на него обрушились две веревочные петли. Ему удалось их сбросить, но третья петля в одно мгновение затянулась вокруг пояса, крепко прижимая руки к телу. Этот бросок сделал седой всадник, находившийся у дальнего конца автомобиля справа от Дэйна. Еще через мгновение на поясе у него затянулась другая петля, брошенная с противоположной стороны. Эти две веревки связали его, не давая возможности двигаться или хотя бы поднять руки. Третья пеньковая веревка, обвившаяся вокруг шеи, почти содрала кожу и лишила его возможности нормально дышать.

– Ну и что ты теперь скажешь, кузнец? – Татум спрыгнул с лошади, на ходу натягивая перчатки и передавая поводья Большому Хуану. Кожаные гамаши развевались вокруг его ног, словно крылья летучей мыши, шпоры оживленно звенели при каждом шаге. – Босс очень обрадуется, когда узнает об этом.

Дэйн изо всех сил пытался освободиться, но безуспешно. Воздух почти не проходил через сдавленное веревкой горло, и у него закружилась голова. Он попытался дотянуться до пистолета в кармане пальто, но не мог пошевелить правой рукой, крепко прижатой к боку.

– Прекратите! Отпустите его! – пронзительно закричала Мэри. – Я… люблю его!

– Конечно, милая. – Татум подошел к кузнецу, еще раз подтянул перчатки и сжал кулаки. – Полегче, Хоган. Я хочу, чтобы этот сукин сын почувствовал все как следует.

– Ага, босс. Я дам ему немножко вдохнуть.

Веревка на шее Дэйна слегка ослабла, чему он был очень благодарен. Но едва он вдохнул, Татум, злобно ощерившись, ударил его в лицо. Рефлексы у Дэйна были достаточно хороши – он успел отвернуться, но кулак Татума прошелся по щеке, так что затрещали зубы.

В тот момент, когда Татум замахнулся для второго удара, кузнец пнул его в пах, и ковбой согнулся пополам от дикой боли.

– Ты, трус, дай мне только шанс! Я выбью из тебя… – слова Дэйна прервал аркан, туго затянувшийся на шее.

– Хватит болтать, кузнец! – крикнул Хоган.

Выпрямившись наконец, Татум выдохнул сквозь зубы:

– Ты пожалеешь об этом!

Держась подальше от ног Дэйна, Татум обрушил кулак ему в лицо и тут же ударил в живот. Второй удар по лицу разбил Дэйну щеку и рассек губу. Поморщившись, Дэйн плюнул кровью Татуму в лицо. И получил третий удар по лицу.

Отступив назад, Татум потряс правой рукой.

– Черт, больно!

– Сеньор Татум, теперь моя очередь. – Большой Хуан широко ухмыльнулся, показав зубы.

– Эй, я тоже дожидаюсь своей очереди! – крикнул Хоган и хорошенько дернул веревку на себя.

Неожиданно сидевшая в машине Мэри оторвала автомобильную антенну, спрыгнула на землю и, подскочив к Татуму, хлестнула его по лицу. Стальной прут рассек щеку; из раны ручьем полилась кровь.

Атака Мэри отвлекла на себя внимание всего отряда. Леконесс прокричал что-то по-французски, а Хоган, позабыв про свою веревку, наклонился вперед, чтобы подбодрить Татума. Самый молодой из ковбоев, парень лет восемнадцати с кривыми, торчащими вперед зубами, крикнул Татуму:

– Сдери с нее платье!

Воспользовавшись суматохой, Дэйн изо всех сил напряг левую руку, стремясь хоть немного ослабить затянутые у него на поясе веревки. Ему удалось сдвинуть веревки вверх и освободить правую руку до локтя. Этого оказалось достаточно, чтобы сунуть ее в карман. Дэйн сжал рукоятку револьвера, борясь с накатывающей дурнотой.

Татум, чертыхаясь, бросился к Мэри, сбил ее с ног и вырывал из рук хлыст. В это мгновение Дэйн выстрелил сквозь карман в рябого ковбоя, который стоял слева, удерживая одну из веревок. Парень завопил от боли и, отпустив аркан, схватился за руку. В следующую секунду Дэйн повернулся к ковбоям, державшим остальные две веревки. Это движение принесло еще каплю воздуха его изнемогающим легким.

Кузнец выстрелил еще дважды, и Хоган вывалился из седла, а конец веревки взвился в воздух. Третий ковбой, не дожидаясь очередного выстрела, бросил свою веревку на землю и поднял руки. Стоявший рядом с ним Леконесс потянулся было к своему револьверу, но передумал.

Дэйн повернулся к остолбеневшему Татуму.

– Если кто-то из твоих людей двинется, ты умрешь, – коротко сказал он.

Левой рукой кузнец сдернул петли с шеи и тела. В его кармане чернела дыра, от краев которой поднимался дымок. Дэйн глубоко вдохнул, но свежий воздух входил в легкие медленнее, чем ему хотелось. Он не делал попытки вытащить револьвер из кармана, опасаясь, что тот может застрять по дороге.

– Не делайте глупостей, – проворчал Татум, поднимая руки, и обернулся к своим подчиненным: – Никто не двигается.

– Сеньор, а ведь у вас осталось всего три пули, не так ли? – ухмыльнулся мексиканец.

Продолжая держать на мушке Татума, Дэйн подошел к нему и левой рукой вытащил из его кобуры шестизарядный револьвер. Он повертел его в руках и, усмехнувшись, спросил:

– А теперь сколько у меня пуль? Вы все – бросьте оружие. По одному. Начнем с тебя, – он указал на мексиканца. – Давай.

– Си, сеньор. – Осклабившись, Большой Хуан достал револьвер из кобуры. – Я мирный человек.

– Теперь ты, – Дэйн указал на всадника слева от Хуана.

С трудом поднявшись на ноги, Мэри подобрала брошенный револьвер мексиканца и присоединилась к Дэйну, махнувшему своим пистолетом очередному всаднику. Один за другим ковбои неохотно побросали оружие на землю.

– Теперь ваши винтовки. И полегче. Я сейчас на взводе – могу выстрелить, если вы будете двигаться слишком резко. – Дэйн красноречиво взмахнул обоими револьверами.

– Я тоже, – заявила Мэри, и по ее лицу было ясно, что она не шутит.

Дэйн наблюдал, как мужчины вытаскивают винтовки из седельных сумок и бросают их на землю.

– Ты, мексиканец. Вытащи пистолет из сапога. А ты, рыжий – из пояса за спиной.

Оба ковбоя подчинились, а мексиканец процедил сквозь зубы:

– Мы еще встретимся… сеньор.

Дэйн кивнул в сторону лежавшего на земле ирландца, который еще несколько минут назад затягивал петлю у него на шее.

– Посадите его в седло. Он ранен несерьезно. – Кузнец внимательно оглядел мужчин в поисках еще какого-нибудь припрятанного оружия. – Вытащите его пистолеты из-за пояса и из седельной сумки.

Два всадника спешились и помогли раненому Хогану взобраться на лошадь. Он был в шоке и с трудом держался в седле. Один из помогавших подвел его лошадь к своей, вскочил в седло и одной рукой попытался удержать Хогана в вертикальном положении.

– А теперь разворачивайтесь и валите отсюда, – Дэйн качнул револьверами.

Татум молча подошел к лошади и вскочил в седло. Затем он взмахнул рукой, и его отряд галопом ринулся прочь.

Дэйн смотрел на удаляющихся ковбоев, чувствуя, как адреналин покидает тело. Он пошатнулся и упал на колени.

– О, Иерихо, милый! – простонала Мэри, склоняясь над ним.

7

Иерихо Дэйна разбудило яркое утреннее солнце. Открыв глаза, он понял, что лежит на своей кровати. Яркий свет, падавший в окно, говорил, что утро уже в разгаре. Дэйн спустил ноги на пол и вздрогнул, увидев седого судью, сидевшего на стуле у стены. Во рту его, как всегда, покоилась незажженная сигара.

Маленькая спальня Дэйна занимала одну из двух комнат в деревянном доме. Единственной мебелью в ней, не считая стула, теперь занятого Рикером, и кровати Дэйна, был туалетный столик, вместо одной ножки у которого была подставлена толстая книга. На стене висело треснувшее зеркало. На столике стоял кувшин, небольшая миска и изрядно попользованное полотенце.

– Доброе утро, инспектор. Рад, что ты снова с нами, – бодро приветствовал его пожилой судья. – Мисс Трессиан попросила меня посидеть с тобой. Удостовериться, что ты жив.

Дэйн посмотрел на себя сверху вниз и только сейчас осознал, что совершенно обнажен. Он поднял голову с немым вопросом в глазах.

– Я раздел тебя. Мисс Мэри решила, что будет неловко делать это самой. – Рикер улыбнулся. – Ты отключился вчера по дороге домой. Здорово тебя избили эти ублюдки, что и говорить. – Он сложил на груди руки. – Я слышал, ты тоже отличился… в стрельбе. Полагаю, это спасло тебе жизнь, мой мальчик.

Дэйн потер челюсть в том месте, где она болела. Затем потрогал губы и дернулся от боли – рот был весь опухший. Живот болел при каждом движении.

– Джэй-эр, сколько времени? – Дэйн медленно встал на ноги и попытался собраться с мыслями.

– Думаю, дело идет к полудню. – Судья достал из кармана жилетки тяжелые часы, щелкнул крышкой и добавил: – Одиннадцать двадцать, если точно. – Рикер захлопнул крышку и положил часы в карман.

Дэйн тряхнул головой, и от этого движения у него заныло все тело.

– Что случилось с машиной?

– Мисс Трессиан забрала кабриолет после того, как разыскала меня, – сказал Рикер, наклоняя голову набок. – Думаю, она взяла с собой и вашу корзину для пикника. Впрочем, не уверен.

– Черт возьми, я забыл о своем заключенном! – Дэйн нахмурился. – Он же в этом сарае…

– Нет, – прервал его Рикер. – Я накормил его прошлой ночью – и еще раз этим утром. Записал на счет города. Потом отпустил его по делам. Парень был очень вежлив.

– Крайне признателен вам за это, – Дэйн попытался улыбнуться, но смог шевельнуть лишь правым уголком рта.

– Не стоит, – усмехнулся Рикер. – Было любезно с твоей стороны перевести это дело в официальное русло – забота о заключенном и все такое.

Двигая руками и прислушиваясь к ощущениям, Дэйн поинтересовался:

– Судья, вы занимались когда-нибудь кузнечным делом?

– Нет. Не могу сказать, что занимался, Иерихо, – ответил Рикер. – А, есть у меня для тебя хорошая новость.

Как-то доводилось покупать подковы для лошадей. Но, боюсь, это мало напоминает твою работу.

– Черт, – Дэйн улыбнулся. – А я надеялся, что вы и в кузнице за меня поработаете.

Беседу прервал стук в дверь.

– Ты бы лучше оделся, – улыбнулся Рикер, поднимаясь со стула. – Полагаю, это мисс Трессиан. Она всерьез увлечена тобой, мой мальчик, – на ней лица не было, когда она вчера прибежала ко мне. И сегодня она уже приходила, сразу после завтрака. Кстати, надеюсь, ты не возражаешь, что я тут приготовил себе кофе с беконом.

– Конечно, нет. Если прикроете дверь, я умоюсь и оденусь.

Рикер шагнул к выходу, затем остановился посередине комнаты и оглянулся через плечо.

– Может, сказать, что ты сам придешь к ней в магазин немного погодя?

Дэйн улыбнулся – и сморщился от боли.

– Это было бы здорово.

Он подумал о вчерашнем поцелуе и снова потрогал губы. Придется подождать, прежде чем они смогут повторить его. Если Мэри захочет. Он-то уж точно захочет. Один момент из всего вчерашнего кошмара особенно врезался Дэйну в память. Неужели Мэри действительно сказала, что любит его? Ее крик до сих пор звучал в ушах: «Прекратите! Отпустите его! Я… люблю его!» Хотя вполне возможно, это было следствием потрясения, либо таким образом она пыталась добиться, чтобы ковбои Кросса оставили его в покое.

Любил ли он ее? Да. Он был уверен в этом. Мысль о том, чтобы прожить с Мэри всю жизнь, наполняла радостью каждый уголок его души.

Подойдя к двери, Рикер обошел самодельный стол и четыре разномастных стула, и заглянул в холодный очаг. Совершенно в стиле кузнеца – разжигать отличный огонь в рабочем горне и совершенно забросить очаг в доме, подумал пожилой судья. Его собственный дом ненамного отличался от дома Дэйна; Рикер жил один в съемной квартире. Он не любил бездельничать, даже подрабатывал клерком в магазине Мэри, когда позволяли прямые обязанности; это отвлекало его от мыслей о покойной жене. Она умерла всего несколько месяцев назад, от пневмонии. Рикер считал, что она ушла в загробный мир.

Выйдя из комнаты, он увидел стоявшую в дверях Мэри Трессиан. В ее голосе, когда она приветствовала судью, слышались одновременно беспокойство и радость. Кузнец прислушивался, не двигаясь с места. Рикер сказал девушке, что Дэйн уже поднялся с постели и одевается, и добавил, что он собирается заглянуть к ней в магазин чуть позже.

– Как Иерихо себя чувствует? – спросила Мэри Трессиан.

Старик хмыкнул.

– Ну, выглядит он так, словно боролся с медведем, однако чтобы уложить этого парня, требуется по меньшей мере полдюжины таких медведей.

– Пожалуйста, передайте ему, что я приходила – и очень его хочу увидеть.

– Хорошо, мэм. Эта новость придаст ему сил.

– А вы сами придете сегодня, мистер Рикер? – спросила девушка.

– Вам нужна сегодня помощь старого человека?

– Мне всегда нужна ваша помощь, – она улыбнулась. – Если только у вас нет неотложных дел.

– Нет, во всяком случае, пока. Вы не против, если я приду после обеда?

– Это будет замечательно, мистер Рикер. – С этими словами девушка вышла и направилась к кабриолету, ожидавшему ее на улице.

Когда Рикер вернулся в спальню, Дэйн брился.

– Вы видели сегодня Тэсс? Э-э-э… Мусорную Тэсс? – спросил он, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале.

– М-м-м… нет, не видел, – сказал Рикер, языком поправляя сигару во рту. – Скорее всего, она торчит около ресторана Картера. Время-то к обеду. – Он внимательно посмотрел на молодого кузнеца. – А почему ты спрашиваешь?

Дэйн покачал головой.

– Думаю, город должен взять на себя заботу о ней. Сама она не может о себе позаботиться. Я давно хочу попросить у мэра предоставить ей тюремный сарай для жилья. Просто никак не найду времени дойти до него. Схожу-ка прямо сейчас.

Рикер несколько секунд изучал отражение Дэйна в зеркале словно увидел парня в первый раз.

– Вот уж не знаю, что думают об этом другие, инспектор. Полагаю, для всех эта слабоумная – источник ненужного беспокойства. Как забредший в город волк – или индеец. – Он склонил голову набок, отчего его большие уши зашевелились. – А если ты отдашь ей сарай, что ты будешь использовать в качестве тюрьмы?

– Вон то большое дерево у меня за домом. Буду привязывать нарушителей к нему.

– Что ж, это заставит народ подумать дважды, чтобы не попасть под арест, – ухмыльнулся Рикер. – Они могут промокнуть.

– Да, могут. – Дэйн закончил вытирать лицо полотенцем. – Слушайте, Джей-эр, я забыл спросить… вы не против пообедать со мной? Я плачу.

– С удовольствием.

Глянув на Рикера в зеркало, Дэйн обратил внимание, что карман его пальто недвусмысленно оттопыривается.

– Вы носите оружие?

– Да, сэр, ношу. Отличный кольт, он со мной с тех пор, когда я служил во флоте. – Рикер достал из кармана тяжелый пистолет. – Здорово выручил меня во время войны. Хочешь сказать, что я не должен носить с собой ствол?

– Ну, я бы сказал, что судье это не совсем подобает, – хмыкнул Дэйн. – Но держать его под рукой разумно. Думаю, Кросс собирается захватить контроль над Прудом-Убийцей. По крайней мере попытается. Наверняка участятся стычки с владельцами других ранчо. Возможно, что и на территории города.

– Да, я думал о том же, – сказал Рикер, возвращая револьвер в карман. – Почистил и перезарядил его вчера вечером. Перестану носить его с собой, только когда Кросс успокоится. – Старый судья поправил очки, с силой потер нос и вытащил изо рта сигару.

Дэйн попытался улыбнуться, но это было слишком больно.

– Пойду поищу мэра. Встретимся у ресторана. Скажем, через час?

– Ты затеял хорошее дело, – Рикер снова сунул сигару в рот. – А я буду приглядывать за Тэсс. – Махнув рукой, он пошел к дверям.

– А после обеда придется как следует поработать в кузнице, – пробормотал Дэйн себе под нос. – Боюсь, я выбиваюсь из графика.

Через полчаса, одетый в неизменное длинное пальто и шляпу, Дэйн вошел в Главный универсальный магазин. От ходьбы боль в животе и разбитом лице усилилась. Улыбаться было больно, но, увидев Мэри, он все равно улыбнулся.

Мэри извинилась перед пожилой парой, которой помогала совершить покупки, и направилась к Дэйну. Шуршание ее длинной юбки по дощатому полу казалось ему музыкой.

– Ох, Иерихо… Как ты себя чувствуешь? – спросила она, подходя ближе и вглядываясь в его опухшее лицо.

– Наверное, так же, как выгляжу, Мэри, – ответил он. – Ужасно сожалею, что втянул тебя во все это.

– Не глупи. Ты же не знал. Откуда ты мог знать? – Он бережно коснулась его губ и прошептала: – Если я поцелую, тебе станет легче?

Дэйн покраснел и прижал ее руку к губам:

– Мне будет очень хорошо. – Он попытался улыбнуться, но боль была слишком сильной.

– Я оставила у себя нашу корзинку для пикника, – продолжала Мэри. – Может быть, мы попробуем еще раз, когда ты будешь чувствовать себя получше? – Она хихикнула. – Только вот еду я не сберегла.

– Конечно, – сказал он, чувствуя, что все посетители магазина смотрят на них. – Я лучше пойду, тебе нужно вернуться к работе.

– Они подождут. Это даст им повод для сплетен. – Девушка улыбнулась. – О нас с тобой.

– Мне нравится, как это звучит.

– Я люблю тебя. Люблю тебя.

– Я люблю тебя, Мэри. – Он коснулся ее руки.

Мэри спросила, когда они увидятся снова, и кузнец предложил поужинать вместе. Она с готовностью согласилась.

Дэйн торопливо попрощался и вышел из магазина. Рука его непроизвольно потянулась к пистолету, покоившемуся в кармане пальто. Он вытащил пистолет и проверил заряд. Кто-то перезарядил его – патронами, которые он хранил в кармане. Впрочем, возможно, это сделал он сам, Дэйн не помнил. Несколько секунд он изучал оживленную улицу и тротуары. Жизнь в городе была в полном разгаре. Помедлив, кузнец направился к магазину «Ножи и оружие», владельцем которого был мэр города, Микман. Каждое движение отдавалось болью в лице и теле.

Дэйн толкнул гостеприимно распахнувшуюся дверь и увидел Фреда Микмана. Его лицо густо заросло черной бородой и усами. Лысая макушка блестела как зеркало. Широкие подтяжки изо всех сил старались удержать брюки там, где им полагалось быть – на выпирающем животе. Микман стоял за прилавком, на котором были выставлены револьверы. Всю стену за его спиной занимала длинная стойка с винтовками и дробовиками.

Рожденный в Америке в семье немцев, Микман вполне мог считаться коренным жителем Торсмилла. Он и двое его напарников были первыми поселенцами в здешних местах, они устанавливали границы города, когда он еще представлял собой просто степь. Один из троицы, по имени Торсмилл, продавал виски; второй, Абель Трессиан, открыл главный магазин, которым теперь владела и управляла Мэри. Оба умерли несколько лет назад.

Как и Дэйн, Микман принял на себя должность мэра, когда на нее не претендовал никто другой, кроме Ксавьера Энтони. Да, городские выборы имели место, но они не были закрытыми. Микман тесно сотрудничал с городским советом, состоявшим из четырех выбранных городом человек, и судя по всему, получал удовольствие от своей работы – во всяком случае, большую часть времени.

Однако в настоящий момент мэр города был сильно обеспокоен – об этом говорили его большие выразительные глаза.

– Гутен таг, герр инспектор.

– Просто Иерихо, – сказал Дэйн, как обычно.

И как обычно, седобородый оружейный мастер проигнорировал просьбу Дэйна не соблюдать формальности.

– Вы получили травмы, герр инспектор, – начал Микман. Когда он нервничал или был возбужден, в его речи проступал сильный немецкий акцент. – Надеюсь, ничего серьезного?

Дэйн потер саднившую шею и провел языком по опухшим губам.

– Да нет, просто лошадь вчера лягнула, когда пытался ее подковать, вот и все.

Микман секунду изучал Дэйна.

– Вы многое делаете хорошо, герр инспектор, но из вас получается плохой лгун. – Он покачал головой в подтверждение своих слов. – Я слышал от герра Уилсона о том, что произошло с людьми Кросса. Это ужасно. Ужасно.

– Да, ничего хорошего.

– Да! Давайте соберем полицейский отряд и арестуем этих ужасных людей. Это была попытка убийства. Да, вот что это было. Покушение на убийство! – Заросшее бородой лицо Микмана густо покраснело.

Дэйн положил руку на прилавок, разглядывая лежавшие на витрине пистолеты.

– Спасибо, Фред, я очень признателен за это. Правда, признателен. Но наша юрисдикция не распространяется за пределы города. Это будет самосуд. Ничем не лучше, чем их поступок. – Он поднял глаза. – Могут погибнуть хорошие люди.