Текст книги "Связанные Искушением"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Лили, что происходит? Ты вела себя очень странно весь вечер, – прошептала Ария, когда мы направились в вестибюль.

– Я собираюсь рассказать тебе в данный момент. Я хочу, чтобы мы были одни.

Лицо Арии омрачилось беспокойством.

– Что-нибудь случилось? Тебе нужна помощь?

Я повела ее наверх, в свою комнату. Когда дверь за нами закрылась, я отпустила Арию и опустилась на кровать. Ария села рядом со мной.

– Это мама, – прошептала я. – У нее рак легких.

Может быть, мне следовало рассказывать ей об этом.

Ария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, затем прислонилась к стене, тяжело дыша.

– Боже. Мне показалось, что она выглядит измученной, но я списала это на очередную ссору с отцом.

– Они все еще ругаются, и от этого становится только хуже.

Ария обняла меня, и на мгновение мы обнялись в тишине.

– Почему она сама мне не сказала?

– Отец не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Он запретил мне говорить тебе.

Ария отстранилась.

– Он запретил тебе?

– Он хочет поддерживать приличие. Я думаю, он смущен болезнью матери. – я колебалась. – Вот почему я не сказала тебе сразу. Я не знала, что делать, но я поговорила с Ромеро, и он убедил меня рассказать тебе.

Ария изучала мое лицо.

– Ромеро, хм?

Я пожала плечами.

– Ты скажешь Джианне, когда вернешься в Нью-Йорк?

– Конечно, – сказала Ария. – Я ненавижу, что она не может быть здесь. – она вздохнула. – Я хочу поговорить об этом с мамой. Она нуждается в нашей поддержке, но как мы можем дать ей ее, если мы не должны знать?

Я не знала.

– Ненавижу, как ведет себя отец. Он так холоден к ней. Тебе так повезло, Ария, что у тебя есть муж, который заботится о тебе.

– Я понимаю. Когда-нибудь и у тебя будет это.

Я очень надеялась, что она окажется права. Жизнь с кем-то вроде моего отца будет адом, который я не смогу пережить.

***

С каждым днем мать все больше увядала. Иногда мне казалось все, что мне нужно было сделать, это отвернуться на мгновение, и ее кожа уже становилась более пугающего серого оттенка, и она потеряла еще больше веса. Даже ее прекрасные волосы полностью исчезли. Было невозможно больше держать ее болезнь в секрете. Все знали. Когда вокруг были другие люди, отец играл заботливого и озабоченного мужа, но дома, когда мы были одни, он едва выносил присутствие матери, как будто боялся, что она заразна. Мне выпало возможность поддерживать ее, пока я пыталась пережить свой последний год в школе. Ария, Джианна и я разговаривали по телефону почти каждый день. Без них я бы не выжила. И ночью, когда я лежала в темноте и не могла заснуть от беспокойства и страха, я вспомнила, как Ромеро смотрел на меня на рождественской вечеринке, как будто видел меня впервые, действительно видел во мне женщину, а не просто глупого ребенка. Взгляд его карих глаз заставил меня почувствовать тепло, даже если это было только воспоминание.

Тихий стук заставил меня сесть.

– Да? – тихо спросила я. – Пожалуйста, не позволяй маме снова блевать.

Я хотела провести одну ночь без кислого запаха в носу. Мне стало стыдно за эту мысль. Как я могла подумать о таком?

Дверь открылась, и Фаби просунул голову в щель, прежде чем проскользнуть внутрь. Его темные волосы были растрепанны, и он был в пижаме. Я не задернула шторы, чтобы видеть, что он плакал, но ничего не сказала. Фаби исполнилось двенадцать несколько месяцев назад, и он был слишком горд, чтобы признаться в своих чувствах кому-либо, даже мне.

– Ты спишь?

– Я что, похожа на спящего? – спросила я насмешливо.

Он покачал головой и сунул руки в карманы пижамных штанов. Он был слишком взрослый, чтобы лечь со мной в постель, потому что чего-то боялся. Отец оторвал бы Фаби голову, если бы нашел его со слезами на глазах в моей комнате. Слабость это не то, что отец терпел в сыне, да и вообще ни в ком.

– Хочешь посмотреть кино? – я отодвинулась в сторону. – Я все равно не могу уснуть.

– У тебя только девчачьи фильмы, – сказал он, как будто я просила его об огромном одолжении, но он направился к моей полке с DVD и что-то выбрал. Потом он сел рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью кровати. Фильм начался, и мы долго смотрели его в тишине.

– Ты думаешь, мама умрет? – внезапно спросил Фаби, не отрывая взгляда от экрана.

– Нет, – сказала я со всей уверенностью, которую не чувствовала.

***

Сегодня мой восемнадцатый день рождения, но вечеринки не будет. Мама была слишком больна. В нашем доме не было места ни праздникам, ни счастью. Отца почти не было дома, он всегда уезжал по делам, а недавно Фаби стал его сопровождать. И я оставалась наедине с матерью. Конечно, там были няня и наша горничная, но они не были членами семьи. Мама не хотела, чтобы они были рядом, поэтому после школы я сидела у ее кровати и читала ей, пытаясь сделать вид, что в ее комнате не пахнет смертью и безнадежностью.

Ария и Джианна позвонили утром, чтобы поздравить меня с днем рождения. Я знала, что они хотели навестить меня, но отец запретил. Даже на мой день рождения он не мог быть милым.

Я отложила книгу, которую читала маме. Она спала. Шум ее дыхательного аппарата заполнил комнату. Я встала, чтобы немного пройтись. Ноги и спина затекли от долгого сидения.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Жизнь идет вокруг меня. Мой телефон зажужжал в кармане, отвлекая меня от мыслей. Я достала его и обнаружила на экране неизвестный номер. Я прижала его к уху.

– Алло? – прошептала я, выходя в коридор, чтобы не беспокоить маму, хотя звуки уже почти не будили ее.

– Привет, Лилиана.

Я замерла.

– Ромеро? – я не могла поверить, что он позвонил мне, а потом ужасная идея пришла мне в голову, и единственное объяснение его звонка. – Боже, что-то случилось с моими сестрами?

– Нет нет. Прости, я не хотел тебя напугать. Я хотел поздравить тебя с днем рождения.

Его голос был мягким, теплым и глубоким, и он успокаивал меня, как мед успокаивает больное горло.

– О, – сказала я. Я прислонилась к стене, и мой пульс снова замедлился. – Спасибо тебе. Моя сестра сказала тебе, что у меня день рождения?

Я слегка улыбнулась. Я могла представить, как Ария делает это, надеясь подбодрить меня. Она не говорила со мной об этом, но я была уверена, что она знает, что Ромеро мне все еще нравится.

– Ей и не нужно было. Я знаю когда твой день рождения.

Я ничего не сказала, не знала, что сказать. Он помнит мой день рождения?

– У тебя есть планы на день рождения?

– Нет. Я останусь дома и позабочусь о маме, – устало сказала я.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала ночью. Если мама не будила меня, потому что ее тошнило или ей было больно, я лежала и смотрела в никуда.

Ромеро помолчал на другом конце провода, потом сказал еще мягче.

– Все наладится. Я знаю, сейчас все выглядит безнадежно, но так будет не всегда.

– Ты видел много смертей в своей жизни. Как ты можешь это терпеть?

– Другое дело, если умирает кто-то, о ком ты заботишься, или если это связано с бизнесом. – он должен был быть осторожен в том, что говорил по телефону, поэтому я пожалела, что заговорила об этом, но слышать его голос было слишком хорошо. – Мой отец умер, когда мне было четырнадцать. Мы не были так близки, как я хотел, но его смерть была единственной, которая действительно завела меня так далеко.

– Мы с мамой не так близки, как многие мои друзья со своими матерями, и теперь, когда она умирает, я сожалею об этом.

– Еще есть время. Может, даже больше, чем ты думаешь.

Я хотела, чтобы он был прав, но в глубине души знала, что мама проиграет битву всего через несколько недель.

– Спасибо, Ромеро, – тихо сказала я.

Я хотела увидеть его лицо, хотела почувствовать его успокаивающий запах.

– Сделай что-нибудь, что сделает тебя счастливой сегодня, даже если это что-то маленькое.

– Это делает меня счастливой, – призналась я.

– Это хорошо, – сказал он. Наступило молчание.

– Мне нужно идти.

Внезапно мое признание смутило меня. Когда я перестану выставлять себя напоказ? Я была не из тех, кто умеет скрывать свои эмоции, и ненавидела это.

– До свидания, – сказал Ромеро.

Я закончила разговор, не сказав больше ни слова, и долго смотрела на телефон. Не слишком ли много я поняла в звонке Ромеро? Может быть, он хотел быть вежливым и позвонить сестре жены своего босса на ее восемнадцатый день рождения, чтобы получить некоторые бонусные баллы. Но Ромеро, похоже, был не из таких. Тогда зачем он звонил? Это как-то связано с тем, как он смотрел на меня на рождественской вечеринке? Неужели я начинаю нравиться ему так же сильно, как и он мне?

***

Две недели после моего дня рождения, здоровье матери ухудшилось еще больше. Кожа у нее была цветом бумаги и холодная, глаза остекленели от болеутоляющих. Я ослабила хватку, боясь причинить ей боль. Она выглядела такой хрупкой. В глубине души я знала, что это ненадолго. Я хотела верить в чудо, но я уже не была маленьким ребенком. Я знала, что это не так. Иногда мне хотелось остаться той наивной девушкой, какой я была раньше.

– Ария? – спросила мама тоненьким голоском.

Я подскочила на стуле и наклонилась ближе.

– Нет, это я, Лилиана.

Мама посмотрела на меня и мягко улыбнулась. Оно выглядело ужасно печальной с ее измученном лице. Когда-то она была такой красивой и гордой, а теперь стала лишь оболочкой этой женщины.

– Моя милая Лили, – сказала она.

Я сжала губы. Мать никогда не отличалась чрезмерной нежностью. Она обнимала нас, читала нам сказки на ночь и вообще старалась быть лучшей матерью, какой только могла быть, но почти никогда не называла нас прозвищами.

– Да, я здесь.

По крайней мере, до тех пор, пока отец снова не попытался отослать меня. Если бы это зависело от него, мать была бы заперта от всех, кого она любила, о ней заботились бы только нанятые им медсестры, пока она, наконец, не умерла. Я пыталась убедить себя, что это потому, что он хотел защитить ее, чтобы гордую женщину помнили такой, какой она была раньше, и не только из-за ее болезни, но у меня было чувство, что это не было его главным стимулом. Иногда мне казалось, что он стыдится ее.

– Где твои сестры? А Фаби?

Она посмотрела поверх моей головы, как будто ожидала увидеть их там.

Я опустила взгляд на ее подбородок, не в силах смотреть ей в глаза.

– Фаби в школе.

Это была наглая ложь. Отец позаботился о том, чтобы Фаби был занят Бог знает чем, поэтому он не проводил слишком много времени с нашей матерью. Как будто отец боялся, что ее болезнь передастся Фаби, если он подойдет слишком близко.

– Ария и Джианна скоро будут здесь. Им не терпится увидеть тебя снова.

– Твой отец звонил им? – спросила мать.

Я не хотела снова лгать ей. Но как я могла сказать ей, что отец не хочет, чтобы они навещали нашу умирающую мать, что они даже не знали бы, что она близка к смерти, если бы я не позвонила им. Я наполнила ее стакан водой и поднесла к губам.

– Тебе нужно выпить.

Мама сделала маленький глоток, но потом отвернулась.

– Я не хочу пить.

Мое сердце разбилось, когда я поставила стакан обратно на тумбочку. Я искала, о чем бы поговорить с мамой, но то, что я действительно хотела ей рассказать, мою влюбленность в Ромеро, было чем-то, что я не могла ей доверить.

– Тебе что-нибудь нужно? Я могу принести тебе суп.

Она слегка покачала головой. Она смотрела на меня со странным выражением, и мне стало не по себе. Я даже не знала почему. В ее взгляде было такое отчаяние и тоска, что они говорили с темным местом глубоко внутри меня.

– Боже, я даже не помню, каково это быть молодой и беззаботной.

Беззаботной? Я уже очень давно не чувствовала себя беззаботной.

– Я так много хотела сделать, о многом мечтала. Все казалось возможным.

Ее голос окреп, как будто воспоминания черпали энергию откуда-то из глубины ее тела.

– У тебя прекрасный дом, много друзей и детей, которые любят тебя, – сказала я, но в то же время знала, что это неправильно, и ненавидела это чувство, что всегда поступаю неправильно, что не могу помочь.

– Да, – сказала она с грустной улыбкой. Она медленно угасала. – Друзья, которые не навещают.

Я не могла отрицать этого, и я даже не была уверена, был ли отец причиной, по которой они держались подальше, или они действительно никогда не заботились о моей матери.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, еще одну ложь, за которую потом буду чувствовать себя виноватой, но мама продолжала говорить.

– Дом, за который заплатили кровавыми деньгами.

Мама никогда не признавалась, что отец делает ужасные вещи ради наших денег, и у меня никогда не возникало впечатления, что ей это не безразлично. Деньги и роскошь были единственной вещью, которые отец всегда давал ей и нам.

Я затаила дыхание, наполовину с любопытством, наполовину в ужасе от того, что она скажет дальше. Жалела ли она, что у нее были дети? Были ли мы для нее разочарованием?

Она похлопала меня по руке.

– А вы, дети ... я должна была лучше защищать вас. Я всегда была слишком слаба, чтобы постоять за вас.

– Ты сделала все, что могла. Отец все равно бы тебя не послушал.

– Нет, он не стал бы, – прошептала она.

– Но я могла бы постараться. Есть так много вещей, о которых я сожалею.

Я не могла этого отрицать. Я часто жалела, что она не вступилась за нас, особенно за Джианну, когда отец снова потерял самообладание. Но не было никакого смысла заставлять ее чувствовать себя виноватой за то, что нельзя изменить.

– У тебя только одна жизнь, Лили. Сделай все возможное. Жаль, что я этого не сделала, а теперь уже слишком поздно. Я не хочу, чтобы ты закончила, как я, оглядываясь на жизнь, полную упущенных возможностей и потерянных мечтаний. Не позволяй жизни пройти мимо тебя. Ты храбрее меня, достаточно храбра, чтобы бороться за свое счастье.

Я сглотнула, ошеломлённая ее страстной речью.

– Что ты имеешь в виду?

– До того как я вышла замуж за твоего отца, я была влюблена в молодого человека, который работал в ресторане моего отца. Он был мил и очарователен. Он не был частью нашего мира.

Я посмотрела на дверь, опасаясь, что отец нас услышит. Как будто это могло случиться. Как будто он действительно мог войти в эту комнату.

– Ты любила его?

– Возможно. Но любовь это то, что развивается со временем, и у нас никогда не было шанса. Я могла бы очень сильно любить его, я уверена в этом. Однажды мы целовались за мусорными баками. На улице было холодно и пахло помойкой, но это был самый романтичный момент в моей жизни.

На ее лице была милая улыбка, выражение, которого я никогда раньше не видела на лице моей матери.

Жалость сжала мое сердце. Неужели отец никогда не делал для нее ничего романтического?

– А как же отец?

– Твой отец ... – она замолчала. Она сделала несколько судорожных вдохов. Даже с помощью кислородного баллона ей было трудно дышать. – У него не было времени на романтические отношения. Никогда.

Но у него было время на шлюх за спиной моей матери. Даже я знала о них, а я обычно была последней, кто слышал о подобных вещах. Я никогда не слышала, чтобы он говорил маме доброе слово. Я всегда считала, что он может проявлять любовь только за закрытыми дверями, но теперь поняла, что он, вероятно, никогда этого не делал. Единственная хорошая вещь, которую он когда-либо делал, было купить ей дорогие украшения.

– Не пойми меня неправильно, я уважаю твоего отца.

– Но ты не любишь его, – закончила я.

Я всегда была уверена, что мама любит отца, даже когда он не отвечал ей взаимностью, но, узнав, что между ними ничего нет, я почувствовала себя так, словно получила удар в живот. Ария и Джианна сделали все возможное из своих браков по расчету, но теперь я поняла, что многие не были так удачливы и никогда не любили и даже не терпели своих мужей. Большинство женщин в нашем мире оказались в ловушке брака без любви с изменяющим, а иногда и жестоким мужчиной.

Она вздохнула, ее глаза закрылись, кожа стала еще бледнее, чем раньше.

– Я всегда говорила себе, что еще есть время делать то, что я люблю, быть счастливой, а теперь? Теперь уже слишком поздно.

Будут ли эти слова всегда казаться ударом каждый раз, когда она их произнесет?

– Нет, – сказала я дрожащим голосом. – Вовсе нет. Не сдавайся.

Она посмотрела на меня с грустной улыбкой.

– Это ненадолго. Для меня нет ничего, кроме сожаления. Но у тебя вся жизнь впереди, Лилиана. Обещай мне, что будешь жить полной жизнью. Постарайся быть счастливой.

Я с трудом сглотнула. Всю жизнь моя мать учила меня принимать свою судьбу, быть хорошей девочкой, быть послушной.

– Я хочу выйти замуж по любви.

– Ты должна, – прошептала она.

– Отец не позволит. Он найдет кого-нибудь для меня, не так ли?

– У Арии и Джианны хорошие пары. Ты не обязана выходить замуж по тактическим причинам. Ты должна быть свободна, чтобы влюбиться и выйти замуж за этого особенного мальчика.

Образ Ромеро всплыл в моей голове, и рой бабочек заполнил мой желудок.

– Я помню этот взгляд, – тихо сказала мама. – Кто-то есть, хм?

Я покраснела.

– Это глупо. Он даже не интересуется мной.

– Как он может быть не заинтересованным? Ты красивая, умная и из хорошей семьи. Он был бы сумасшедшим, если бы не влюбился в тебя.

Я никогда так не разговаривала с мамой, и мне было невероятно грустно оттого, что мы были нет так близки. Я пожалела, что она не была такой матерью раньше, и почувствовала себя виноватой за такие мысли.

– Он не из тех, кого отец одобрил бы, – сказала я наконец. И это было большим преуменьшением. – Он всего лишь солдат.

– О, – прошептала мама. Ей было трудно держать глаза открытыми. – Не позволяй никому помешать тебе достичь счастья.

Последние слова были едва слышны, когда мать медленно погрузилась в сон.

Я выскользнула из-под ее руки и встала. Ее дыхание было затрудненным, хриплым и ровным. Я почти могла представить, как это может прекратиться в любую секунду. Я попятилась из комнаты, но дверь не закрыла. Я хотела убедиться, что услышу, если мама позовет на помощь.

Я направилась к лестнице, где чуть не столкнулась с отцом.

– Мама будет рада тебя увидеть, – сказала я. – Но она только что уснула, так что тебе придется немного подождать.

Он ослабил галстук.

– Я не собирался идти к твоей матери. У меня запланировано еще несколько встреч.

– А, понятно. – вот почему от него пахло, как из парфюмерной лавки, а костюм помялся. Он провел утро с одной из своих шлюх и, вероятно собирается к следующей. – Но она хотела бы увидеть тебя позже.

Отец прищурился.

– Ты звонила сестре? Лука позвонил мне сегодня утром и сказал, что они с Арией едут в Чикаго навестить твою мать.

– Они имеют право попрощаться.

– Ты действительно думаешь, что они хотят видеть твою мать такой? Твоя мать когда-то была гордой женщиной, и если бы она была в здравом уме, она бы не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее в таком жалком состоянии.

В нем закипал гнев.

– Ты стыдишься ее, вот и все!

Он предостерегающе поднял палец.

– Осторожно. Не говори со мной таким тоном. Я знаю, что ты под большим давлением, но мое терпение на исходе.

Я сжала губы.

– Ария и Лука все еще приезжают, или ты запретил им приезжать?

Я не упоминала, что Джианна тоже приедет. Скоро он все узнает, и тогда Лука, надо надеяться, успокоит его.

– Они будут здесь во второй половине дня. Это даст Луке и Данте возможность обсудить дела.

Это то, о чем он беспокоился? Бизнес? Его жена умирала, а ему было насрать.

Я кивнула и ушла, не сказав больше ни слова. Полчаса спустя отец снова вышел из дома. Было время, когда я смотрела на него. Когда я увидела его в черных апартаментах и подумала, что он самый важный человек в мире. Но это продолжалось недолго. Когда он в первый раз поднял руку на маму, я поняла, что он не тот, за кого я его принимала.

***

Ария, Джианна и Лука прибыли через два часа. Маттео остался в Нью-Йорке. Не только потому, что Луке нужен был кто-то, кому он доверял, но и потому, что встреча Джианны с отцом все равно будет взрывоопасной. Если Маттео будет тут, кто-нибудь умрет. Ария и Джианна крепко обняли меня в знак приветствия.

– Как поживаете? – спросила Ария.

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Тяжело видеть маму такой слабой.

– А то, что отец ведет себя как придурок, не помогает, – пробормотала Джианна.

Лука слегка кивнул мне.

– Я подожду на кухне. Мне еще нужно сделать несколько звонков.

У меня было чувство, что он просто хотел дать нам время побыть наедине с матерью, и я была благодарна ему за это. Я чуть было не спросила его о Ромеро, но вовремя остановилась.

Я повела сестер наверх. Когда мы вошли в мамину спальню, на их лицах отразился шок. Даже я, каждый день составлявшая ей компанию, каждое утро приходила в ужас, видя, как она измучена и как ужасно пахнет. Медсестры мыли пол и мебель дезинфицирующим средством два раза в день, но запах разложения и мочи все еще покрывал все вокруг. Он даже, казалось, прилипал к моей одежде и коже и забивал нос, когда я не могла спать по ночам.

Мать была в сознании, но прошло мгновение, прежде чем признание светилась в ее глазах. Затем она улыбнулась, и на мгновение, несмотря на трубки, исчезающие в ее носу, она не выглядела так, будто смерть уже отметила ее как свою.

Ария немедленно подошла к кровати и осторожно обняла мать. Рядом со мной напряглась Джианна. Они с мамой давно не виделись и расстались не очень-то по хорошему. Когда Ария отступила, мамин взгляд остановился на Джианне, и она заплакала.

– О, Джанна, – прошептала она.

Джианна бросилась к матери и тоже обняла ее. Это почти разбило мне сердце, что у этого воссоединения была такая ужасная причина. Жаль, что мы не встретились задолго до сегодняшнего дня.

Я придвинула к кровати еще два стула и поставила их рядом с тем, на котором провела бессчетное количество часов. Мы все сели, и мама впервые за долгое время посмотрела на мир. Я позволила Арии и Джианне говорить и слушала их. Джианна наклонилась ко мне, когда Ария рассказала маме о новой выставке в Нью-Йорке.

– Где Фаби? Разве он не должен быть дома?

– Отец всегда просит кого-нибудь забрать его из школы, а потом я не вижу Фаби до обеда.

– Он уже вводит Фаби? Фаби слишком молод для этого дерьма.

– Понятия не имею. Трудно говорить об этом с Фаби. Он не рассказывает мне все, как раньше. Он сильно изменился с тех пор, как мама заболела. Иногда я его не узнаю.

– Толпа меняет их всех. Это высасывает из них все хорошее, – пробормотала Джианна.

– Посмотри на Маттео, Луку и Ромеро, они не такие уж плохие.

Джианна вздохнула.

– Они тоже нехорошие. Отнюдь нет. С Фаби я знаю, каким он был до того, как гниль проникла в него, но с Лукой и Маттео я всегда знала их только как созданных людей, так что все по-другому.

Джианна прищурила глаза в созерцании.

– Ты все еще влюблена в Ромеро? Разве ты не должна была уже перейти к новой цели?

Я покраснела, но ничего не ответила. К счастью, Ария вовлекла Джианну в разговор, и я снова смогла расслабиться.

***

Джанна, Ария и я уснули в креслах. Через два часа нас разбудил резкий голос отца.

– Что она здесь делает?

Я села, давая себе несколько секунд, чтобы сориентироваться. Отец стоял в дверях и свирепо смотрел на Джианну. Он все еще не простил ей того, что она сделала. Возможно, он унесет свой гнев с собой в могилу.

– Я здесь не для того, чтобы увидеть тебя, поверь мне, – пробормотала Джианна.

Ария поднялась со стула и подошла к отцу, чтобы быстро обнять его. Обычно его настроение всегда улучшалось, когда она была рядом, но он даже не смотрел на нее.

– Я не хочу, чтобы ты была в моем доме, – сказал он Джианне.

Я заметила Фаби в паре шагов позади него, очевидно, не зная, как реагировать. Я знала, что он очень скучал по Джианне и всегда хотел поговорить с ней по телефону, но за последние несколько месяцев влияние отца на него возросло, и было ясно, что мой младший брат не был уверен, чью сторону выбрать.

Я встала, бросив встревоженный взгляд на маму. Она все еще не принимала лекарства. Я не хотела, чтобы она это видела.

– Пожалуйста, давай обсудим это снаружи, – прошептала я.

Отец повернулся на каблуках и вышел в коридор, даже не взглянув на мать. Остальные последовали за ним. Джианна не дала Фаби возможности принять решение, она обняла его, и через мгновение он обнял ее в ответ. Отец сердито посмотрел на брата. Я не могла поверить, что он не может позволить своей глупой гордости хоть раз отойти на задний план. Мы были нужны маме в ее последние дни, но ему было наплевать. Не дожидаясь, пока я закрою дверь, он снова ушел.

– Я запретил тебе входить в этот дом, – прорычал он.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней. Ноги дрожали.

– Это еще и мамин дом, и она хотела меня видеть, – сказала Джианна.

Это была правда. Я потеряла счет тому, сколько раз мама спрашивала о Джианне.

– Я заплатил за этот дом и мое слово закон.

– Неужели ты не уважаешь желания своей умирающей жены? – прошипела Джианна.

Я была уверена, что отец ударил бы Джианну, даже если бы она была женой Маттео, но в этот момент наверх поднялся Лука. Это не помешало отцу говорить еще больше гадостей, а Джианне отвечать ему в ответ. Я больше не могла этого выносить.

Я бросилась мимо них. Их крики следовали за мной по коридору, и даже внизу я все еще слышала их голоса. Я ворвалась на кухню, захлопнула дверь и прислонилась к ней, прежде чем спрятать лицо в ладонях. Слезы, с которыми я так долго боролась, давили мне на глаза. Я не могла их удержать.

Шум заставил меня поднять голову. Ромеро стоял у кухонного стола и смотрел на меня поверх чашки с кофе. Я съежилась от смущения и быстро попыталась вытереть щеки.

– Извини, – сказала я. – Я не знала, что здесь кто-то был.

Я даже не знала, что Ромеро здесь, но не должна была удивляться. Поскольку Маттео остался в Нью-Йорке, Луке нужен был кто-то, кто мог бы присматривать за моими сестрами, когда он был занят.

– Это твой дом, – просто сказал он.

Его глаза были добрыми и понимающими. Я должна была отвести взгляд, или я действительно начну рыдать и это последнее, чего я хотела.

– Раньше был, – прошептала я. Я знала, что мне нужно держать рот на замке, но слова продолжали приходить. – Но теперь мне кажется, что я в ловушке. Ничего хорошего. Куда бы я ни посмотрела, везде тьма, болезнь, ненависть и страх.

Я замолчала, потрясённая своей вспышкой.

Ромеро поставил чашку на стол.

– Когда ты в последний раз выходила из дома?

Я даже не знала. Я пожала плечами.

– Давай прогуляемся. Мы можем выпить кофе. На улице очень тепло.

Эйфория прорвалась сквозь темное облако, которое было моими эмоциями в последние несколько недель.

– Ты уверен, что это нормально?

– Я свяжусь с Лукой, но не вижу, почему это должно быть проблемой. Секундочку.

Я отступила в сторону, чтобы он мог пройти. Его восхитительный лосьон после бритья проник в мой нос, когда он проходил мимо меня, и мне захотелось уткнуться носом в его рубашку, чтобы найти утешение в его запахе. Я проследила за ним взглядом, обвела его широкие плечи и узкие бедра. Слова матери снова пронеслись у меня в голове. Может быть, счастье не так далеко, как я думала.

Ромеро

Я не должен даже думать о том, чтобы остаться наедине с Лили, ни сейчас, ни когда-либо. Не тогда, когда я не мог перестать замечать, какой взрослой она выглядит. Это была не та маленькая девочка, которую я встретил в первый раз. Она уже достигла брачного возраста, но была не в моей лиге. По крайней мере, по меркам ее отца. Я был одним из лучших бойцов в Нью-Йорке, только Лука и Маттео так же хорошо владели ножом или пистолетом, и я не был совсем нищим, но я определенно не был членом мафии и не мог позволить себе пентхаус, как у Луки. Я даже не был уверен, какого хрена я сейчас думаю о таких вещах. Я не собирался просить руки Лили, ни сейчас, ни когда-либо еще, а в это время у меня были более важные дела.

Я поднялся по лестнице, прислушиваясь к спору. Джианна и ее отец снова взялись за дело, и Лука, казалось, пытался удержать их от того, чтобы оторвать им головы. Единственная проблема заключалась в том, что он выглядел так, будто вот-вот потеряет собственное дерьмо. Я подошёл к ним, и Лука бросил на меня раздраженный взгляд. Скудери был занозой в заднице, а Лука был не самым терпеливым человеком на этой планете. Плохая комбинация. Он подошел ко мне.

– Я сойду с ума, если Джианна и ее старик не прекратят орать.

– Лили плохо к этому относится. Она была свидетелем ухудшения состояния своей матери в течение нескольких месяцев. Я хочу вывести ее на прогулку и выпить кофе, чтобы отвлечь от мыслей.

Лука изучал мое лицо с выражением, которое мне совсем не понравилось.

– Конечно, но мне больше не нужны проблемы. Отношения между Нью-Йорком и Чикаго и так шаткие.

– Я не сделаю ничего, что повредит нашим отношениям с Чикаго.

Лука кивнул, но не выглядел убежденным. Он оглянулся на Скудери и двух его дочерей.

– Мне лучше вернуться. Возвращайся до обеда, тогда Скудери не узнает, что Лилиана вообще выходила из дома.

Я повернулся на каблуках, оставив Луку с его дерьмовой задачей посредничества между Скудери и Джианной.

Когда я вошел, Лили сидела за кухонным столом, но быстро поднялась с выражением надежды на хорошеньком личике.

Хорошеньком? Какого хрена, Ромеро? Я не мог начать так думать, когда был рядом с ней. Линии легко расплывались, и Лука был прав. Нам больше не нужно дерьмо на тарелке.

– Ну что? Мы можем выйти? – спросила Лили с той же обнадеживающей улыбкой на лице.

Я остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Да, но нам нужно вернуться до обеда.

Оставалось чуть больше двух часов.

В ее глазах мелькнуло разочарование, но оно быстро исчезло.

– Тогда пошли.

Мы вышли из дома, Лили остановилась на тротуаре и с блаженным выражением подняла голову. Солнечные лучи освещали ее лицо мягким светом.

– Мне так хорошо, – тихо сказала она.

Я знаю так много вещей, которые окажутся еще лучше.

Как будет выглядеть ее лицо в муках страсти? Этого я, вероятно, никогда не узнаю. Я ничего не сказал, только смотрел, как она нежится на солнце.

Она моргнула и смущенно улыбнулась.

– Прости. Я теряю время. Мы должны были пить кофе, а не стоять на тротуаре весь день.

– Это касается тебя. Если ты предпочитаешь остаться здесь и наслаждаться солнцем, мы тоже можем это сделать. Я не возражаю.

Ни капельки, мать твою. Наблюдать за Лили я мог весь день.

Она покачала головой. Ее светлые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам, и мне пришлось сдержаться, чтобы не протянуть руку и не пропустить прядь сквозь пальцы. По какой-то непонятной мне причине я протянул ей руку. Она без колебаний взяла меня под руку, улыбка искривила ее губы, когда она посмотрела на меня. Черт подери! Я повел ее по улице.

– Ты знаешь хорошее кафе? Я был в Чикаго много раз за последние несколько лет, но я не знаком с кухней этого города.

– Всего в десяти минутах ходьбы находится небольшое кафе с фантастическим кофе и вкусными кексами. Мы могли бы поехать туда. Обычно я только приказываю всем сразу забирать заказы, но мы можем присесть, если хочешь.