Текст книги "Бела Кун - "венгерский Ленин"(СИ)"

Автор книги: Константин Скоркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

31 октября 1918, по призыву лидера оппозиции графа Михая Каройи и при активном участии социал-демократической партии в Будапеште была свергнута власть имперского наместника. Участники восстания прикрепляли к одежде цветки астр – эти события вошли в историю под названием "революции астр". В ходе восстания группа революционных солдат во главе с социал-демократом Йожефом Поганем расправилась с бывшим главой венгерского правительства графом Тисой, которого считали "поджигателем войны".

3 ноября 1918 Австро-Венгрия капитулировала перед Антантой, а 5 ноября венгерские революционеры объявили о низложении монархии. Главой временного революционного правительства стал Каройи. Остановимся немного подробнее на личности этого "венгерского Керенского". Граф Михай Адам Дьёрдь Миклош Каройи де Надькаройи принадлежал к сливкам венгерской аристократии, его род играл большую роль в истории Венгрии. Одним из его знаменитых предков был Шандор Каройи, главнокомандующий венгерской армии во время восстания 1703-11 против габсбургского владычества. Граф Михай пошел по стопам славного предка, став одним из лидеров Венгерской партии независимости. Другой его страстью было увлечение идеями социализма, его даже провали "красный граф", подавая пример другим аристократам, он роздал все свои земли крестьянам. В годы мировой войны Каройи был лидером антивоенной оппозиции. После победы "революции астр" и отказа от венгерской короны императора Карла, Каройи 16 ноября 1918 провозгласил Венгрию республикой, а сам занял пост временного президента. В его планах было сохранение Венгрии в границах, которые достались по наследству от империи, в рамках которых он хотел создать демократическую федерацию, "восточноевропейскую Швейцарию". Однако эти идеалистические планы натолкнулись на два препятствия – с одной стороны победители настаивали на расчленении Великой Венгрии, с другой – революция разбудила к жизни национальные движения, и центробежные процессы охватили теперь саму Венгрию. О своих национальных устремлениях заявили словаки, трансильванские румыны, закарпатские украинцы и хорваты. "Восточноевропейская Швейцария" не успев возникнуть, затрещала по швам.

При первых же известиях о революции в Австро-Венгрии, Бела Кун засобирался в дорогу. Перед отъездом он повидался с "советским президентом" Свердловым, тот напутствовал его словами: "Я думаю, что первый конгресс Коминтерна мы созовем уже у вас, в Будапеште". История широко распахивала перед ним двери.

Революция

Прибыв 14 ноября 1918 в Будапешт с паспортом на имя доктора Эмиля Шебештьена, Бела Кун первым делом устроил смотр рядов. Он встречался с молодыми радикалами, особенное внимание он уделял бывшим социал-демократам, исключенным из партии за левый экстремизм, революции нужны были преданные солдаты. Затем он отправился в Вену, в гости к лидеру австрийских социал-демократов Фридриху Адлеру. Отец Фридриха Виктор Адлер, крещеный еврей из Праги, был отцом австрийской социал-демократии и старым приятелем лидера большевиков, именно Виктор Адлер после начала 1-й мировой войны помог Ленину, которого австрийские власти интернировали как российского подданного, выбраться в нейтральную Швейцарию. После провозглашения 31 октября 1918 Австрийской республики Виктор Адлер буквально в последние дни своей жизни занимал пост министра иностранных дел, умер он 11 ноября того же года. Если отец был типичным парламентским социалистом, то его сын Фридрих был настоящим радикалом. Протестуя против участия Австро-Венгрии в войне, он решился на отчаянный шаг – прямо в ресторане венской гостиницы 21 октября 1916 застрелил имперского премьер-министра Карла Штюргка. Троцкий патетически писал об этом теракте: «Как героический стрелочник на железнодорожном полотне, который вскрывает себе вену и сигнализирует об опасности смоченным собственной кровью платком, Фриц Адлер превратил себя самого, свою жизнь, в сигнальную бомбу пред лицом обманутых и обескровленных рабочих масс». Убийцу главы правительства приговорили к смертной казни, замененной затем на 18 лет тюрьмы. Освобожденный революцией Фридрих Адлер стал во главе образовавшихся в Вене советов. Ленин и Троцкий рассматривали его как потенциального вождя пролетарской революции в Австрии, однако Адлер впоследствии разочаровал московских вождей, направив австрийскую социал-демократию в мирное, парламентское русло.

Пока Кун был в Вене, в Будапешт приехала узнавшая о его возвращении жена. Известие о том, что муж сразу умчался по делам, крайне ее опечалило. Они поженились перед самой войной, его забрали в армию, когда Ирен была беременна, новорожденную дочь и жену он видел урывками во время коротких отпусков, затем фронт и плен. Она получала от него редкие письма и открытки из сибирского лагеря, которые затем изъяла полиция во время обысков. После того, как Бела ушел в русскую революцию, она получила от него только одну телеграмму, что он жив-здоров и живет в Москве. Она наверняка подозревала, что в далекой России у Белы есть революционные подруги (в Венгрии упорно ходили слухи, что Бела Кун женился на большевичке). И вот после долгой разлуки муж предпочел ей встречу с каким-то венским евреем. Было от чего печалиться.

Тем не менее, вскоре они встретились: "Возле парадного стоял молодой человек в коричневой шубе с меховым воротником. Я подошла к нему. Он обнял меня и спросил: "Сердитесь?". Я ответила: "Очень". Тогда он сказал: "Ну, ничего, только пойдемте скорей!". Мы сели в коляску. Там он поцеловал меня. Шуба его распахнулась, и я, не зная, что сказать, в смущении заявила вдруг некстати (хотя это была истинная правда): "Из какого плохого материала сшит ваш костюм".

Костюм был плох, а вот обстановка для Куна складывалась как нельзя лучше. Каройи не удавалось держать страну под контролем – от Венгрии отделилась Словакия, румыны заняли Трансильванию, Буковина требовала присоединения к Украине, Хорватия провозгласила независимость. Венгрия де-факто потеряла больше половины своей прежней территории. Все эти процессы встречали полное понимание со стороны правительств Антанты, которая стремилась покарать Венгрию с помощью принципа самоопределения наций. Каройи как демократ признавал этот принцип, однако стремился выторговать у союзников более выгодные условия мира. Тем временем, внутри страны, несмотря на дарованные свободы и 8-часовой рабочий день, нарастало недовольство бедственным экономическим положением и галопирующей инфляцией. Города наполняли демобилизованные солдаты и беженцы с отвалившихся национальных окраин. Крестьяне ждали от "красного графа" раздела помещичьей земли, однако против этого выступили "друзья народа" социал-демократы – увеличение числа собственников на селе уведет страну в сторону от социализма. Всей этой неразберихой можно было пользоваться, чтобы взять власть.

24 ноября 1918 Бела Кун провел учредительную конференцию Коммунистической партии Венгрии, был избран ЦК в составе 15 человек. 7 декабря 1918 коммунисты наладили издание газеты "Вёрёш Уйшаг", главредом стал приехавший следом за Куном из России Тибор Самуэли, в первом же номере был опубликован призыв к вооруженному перевороту. Поднаторевший в массовой агитации Кун организовал планомерную обработку общественного мнения в пользу установления советской власти. Бывшие военнопленные, радикальная молодежь, безработные, пацифисты – у коммунистов были воззвания для любой аудитории. Действовала коммунистическая пропаганда и на интеллектуалов – Дьердь Лукач в декабре 1918 пишет эссе "Большевизм как моральная проблема", в которой ставит под сомнение вменяемость большевиков, но после личной встречи с Куном волшебным образом меняет свое мнение и вступает в КПВ. (Тут памятуя связанность венгерской радикальной интеллигенции масонским узами, можно впасть в конспирологию и предположить, что при встрече Кун навал Лукачу верный пароль, но это оставим другим авторам :).

За зиму 1918-19 партия набрала 40 тысяч членов по всей стране, параллельно из ветеранов были сформированы отряды Красной гвардии численностью в 2,5 тысячи бойцов. Кун писал Ленину, что рост влияния коммунистов скоро вызовет ответную реакцию правительства, точнее говоря, что своими действиями партия спровоцирует репрессии, которые выявят бессилие старой власти – все точно по ленинской тактике захвата власти. В начале февраля 1919 полиция проводит обыски в редакции "Вёреш Уйшаг", главного рупора куновской пропаганды. А 20 февраля организованная коммунистами демонстрация безработных перерастает в уличные бои с полицией, в ходе которых было убито восемь человек (в основном полицейские). В Будапеште идут аресты коммунистов, всего было схвачено 78 человек, в их числе лидер партии Кун. У него была возможность бежать, но он хладнокровно сдается, революции нужны мученики, к тому же он уверен, что властям скоро придется находить с ним общий язык. Правда, в тюрьме Куну пришлось несладко, полицейские, озлобленные гибелью товарищей от рук коммунистов, избили их вожака. Впрочем, и этот факт Кун обернул себе на пользу, вечерние газеты вышли с яркими описаниями мучений вождя компартии в застенке.

И он оказывается прав, аресты коммунистов спровоцировали новый вал недовольства, митингов и забастовок, подогреваемых коммунистическими агитаторами – в итоге часть арестованных была освобождена, а остальных во главе с Куном объявили политическими заключенными, они получили право принимать неограниченное число посетителей (приходили целые рабочие делегации) и даже проводить заседания. Пользуясь либеральными условиями заключения, Кун из тюрьмы продолжает руководить партией. Дошло до того, что свое предложение об объединении усилий, фактически капитуляцию, лидеры социал-демократов сделали Куну прямо в тюремной камере.

Стремительная радикализация политической жизни привела к ответной консолидации консервативного лагеря. Оправившаяся от потрясения связанного с распадом империи, старая элита сгруппировалась вокруг трансильванского аристократа Иштвана Бетлена. На крайне правом фланге начали формироваться группы венгерских националистов, недовольных национальным унижением Венгрии, легко находя традиционных виновников в лице евреев. Эти протофашисткие группы пополнялись за счет офицеров и беженцев из отпавших венгерских окраин. Их признанным вождем стал капитан Дьюла Гембёш (из венгерских немцев), создавший Союз национальной обороны. Некоторые исследователи считают ее первой в Европе фашистской организацией, возникшей за несколько лет до движения Муссолини. Таким образом, к весне 1919 оформились лагеря противников республики слева и справа. Мечта Каройи о новой Швейцарии была обречена.

Последний гвоздь в крышку венгерской демократии вбила Антанта. 20 марта 1919 французский военный агент подполковник Викс вручил правительству ультиматум от командующего союзными армиями на Балканах генерала де Лобби. От Венгрии требовали вывести войска из нейтральной зоны, которая включала такие важные венгерские города, как Дебрецен и Сегед, в результате чего под контроль Румынии могли уйти не только уже оккупированная ею спорная Трансильвания, но и коренные венгерские земли. Каройи не мог принять таких унизительных условий, все его надежды на то, что союзники отнесутся благосклонно к демократической Венгрии пошли прахом. Единственным шансом на спасение Венгрии оставалась только помощь со стороны Советской России, которая развивала наступление в Украине и готова была выйти к Карпатам. Но для этого нужно были допустить к власти коммунистов. И Каройи пошел на этот шаг, поручив формировать правительство левым, а сам вышел в отставку с поста президента. 21 марта 1919 возникла коалиция коммунистов и социал-демократов, они договорились о создании единой социалистической партии (объединение было формальным, деление на социал-демократов и коммунистов сохранялось), а 22 марта 1919 Венгрия была провозглашена Советской республикой. Компромиссным главой правительства стал социал-демократ Шандор Гарбаи. Этнический венгр, кальвинист по вероисповеданию, социал-демократ с 18 лет, рабочий-каменщик по профессии, многолетний глава профсоюза строителей и фонда страхования рабочих, он был идеальной вывеской первого "пролетарского" правительства. Подлинным же руководителем стал Бела Кун, подобно Троцкому, выбравшему пост народного комиссара иностранных дел. Его заместителем стал коммунист Дьюла Альпари, в свое время изгнанный из Интернационала за экстремизм, таланты которого высоко ценил сам Ленин. Организатор убийства графа Тисы Йожеф Погань стал комиссаром по военным делам. Одним из его преемников стал бухгалтер Бела Санто, его называли правой рукой Куна и венгерским аналогом Троцкого, он постоянно находился на прямой связи с Лениным и Троцким. Нашлись места в правительстве и для "русских соратников" Куна. Управлять наркоматом общественного производства поставили Матияша Ракоши, организатора отрядов "красных мадьяр", Тибор Самуэли стал заместителем военного наркома, позже Самуэли возглавит Революционный трибунал. Политический отдел Наркомата внутренних дел – венгерскую ЧК – возглавил банковский служащий Отто Корвин (Кляйн), выходец из ультралевой организации революционных социалистов. Его брат инженер Йожеф Келен входил в руководство промышленностью. Получили свои посты и радикальные интеллектуалы – Дьердь Лукач стал наркомом просвещения, а молодой профессор-экономист Енё Варга стал во главе наркомата финансов и Высшего совета народного хозяйства. Вскоре бросилась в глаза еще одна особенность нового правительства: из 11 наркомов – 9 оказались евреями, и этот факт вскоре станет основным при оценке его деятельности: "К власти пришли евреи".

Власть советов

Венгерская советская республика на тот момент была вторым в мире «пролетарским государством». Это накладывало на ее лидеров особые обязательства – Венгрия должна экстренно догонять Россию в сфере коммунистических преобразований, и по возможности ее перегнать. Декреты посыпались одни за другим – 26 марта были национализированы все предприятия, на которых трудились более 20 человек (вторая волна национализации коснулась совсем мелких предпринимателей, у которых трудилось более 10 человек, даже если речь шла о членах семьи). А поскольку у революционеров не хватало сил и компетенции управлять национализированными активами, то «народными управляющими» часто назначались бывшие собственники. Например, отец писателя Артура Кёстлера, уроженца Будапешта, владевший мыловаренным заводом, был назначен коммунистами руководить изъятым у него бизнесом. Далее последовала национализация жилья – нормой была признана одна комната на человека, три – на семью, начались принудительные «уплотнения буржуев». (Тот же Кестлер вспоминал, как в его квартиру пытались подселить красногвардейцев, но его мать ставшая грудью на защиту семейного гнезда прогнала пришельцев). 4 апреля последовал декрет о национализации земли – все крупные и средние земельные владения были переданы кооперативам, управляющими в этих коллективных хозяйствах стали опять-таки бывшие собственники. В земельном вопросе венгерские коммунисты были радикальнее российских, которые все же были вынуждены пойти на раздел помещичьих владений. Но тут Кун был уверен, что более передовая в смысле капиталистического развития Венгрия, способна обойтись без переходного «мелкобуржуазного периода» и сразу перейти к социалистическим методам хозяйствования на селе. На самом же деле эта политика сразу же превратила крестьянство во врагов советской власти – крупные хозяева были ограблены, но и беднота вместо вожделенного куска земли ничего не получала. Крестьяне, которых городские агитаторы подбивали против помещиков, оказались в дурацком положении. Консервативные слои селян были недовольны нападками на церковь, Закон Божий изгонялся из школ, заменяясь обществоведением. Антиклерикальную политику многие увязывали с тем, что большинство в правительстве составляют «враги Христовы».

На недовольных нужна была управа – и новая власть уже 25 марта санкционировала создание революционных трибуналов. Во главе их стал журналист Тибор Самуэли, он ездил по стране в зловещем поезде, устраивая показательные расправы над врагами Советов. В помощь ему были приданы мобильные отряды "ленинцев" во главе с Йожефом Черни, занимавшихся реквизициями и самочинными расправами. Активно поучаствовав в "красном терроре" в России, бывшие интернационалисты охотно применяли полученный опыт на родине. Ленин инструктировал венгерских коллег: "Эта диктатура предполагает применение беспощадно сурового и решительного насилия для подавления эксплуататоров, капиталистов, помещиков и их прихвостней. Кто не понял этого, тот не революционер".

Кровожадность революционеров обыватели также увязывали с национальным вопросом, впрочем, и сами революционеры не отрицали характер своего режима, как власти "агрессивного меньшинства". Матияш Ракоши мрачно шутил, что глава правительства нееврей нужен был для того, чтобы подписывать смертные приговоры по субботам. (В это же время про московского наркома юстиции Исаака Штейнберга, религиозного еврея, говорили, что по субботам на заседания правительства портфель красному министру носит специально приставленный красноармеец-шабес-гой).

Внешнее положение республики оставалось крайне сложным. Смена власти в Венгрии вызвала разногласия среди союзников – Англия и Америка были склонны полагать, что приход коммунистов к власти был спровоцирован чрезмерным давлением на страну Франции и ее протеже Румынии. На переговоры в Будапешт был направлен британский генерал Ян Христиан Смэтс, бывший командующий английскими войсками в Африке и будущий глава правительства Южной Африки. Смэтс убедился, что к власти в Венгрии пришли совершенно безбашенные радикалы, и это усилило позицию враждебной к Венгрии Франции. В речи премьер-министра Клемансо впервые прозвучало понятие "санитарного кордона", создания в Центрально-Восточной Европе пояса государств между большевистской Россией и странами Запада. В середине апреля 1919 румыны начали наступление на территорию Венгрии. 27 апреля 1919 с севера вторглись войска Чехословацкой республики, захватив промышленный центр Мишкольц. В начале мая на территорию Венгрии вторгся балканский корпус французов, он занял город Сегед, где консервативные круги 5 мая 1919 сформировали правительство во главе с графом Дьюлой Каройи, кузеном "красного графа". Здесь же начала формироваться венгерская "белая армия", во главе которой вскоре стал адмирал Миклош Хорти. Бывший адъютант императора Франца Иосифа, последний главнокомандующий имперского флота, человек старой закалки, он быстро собрал симпатии запуганных коммунистическим экспериментом венгров.

Однако иноземное вторжение вызвало подъем патриотизма у венгров, и на этой волне начала формироваться Красная армия. Ее численность за два месяца выросла с 40 до 90 тысяч бойцов. Некомпетентность партийных главнокомандующих (социал-демократы Вильмош Бём, затем Енё Ландлер, вообще не служивший в армии) компенсировалась опытным начальником штаба Аурелом Штромфельдом, боевым офицером, пошедшим на службу к большевикам из патриотических побуждений. Сконцентрировавшись, Красная армия остановила наступление румын, разбила чехословаков и развила наступление на севере, выйдя в Словакию и Закарпатье. Успехи Красной армии вынудили президента США Вудро Вильсона пригласить Белу Куна на мирную конференцию в качестве полномочного представителя Венгрии.

Однако глобальный расчет Куна на мировую революцию провалился. В мае 1919 немецкому правительству удалось подавить недолговечную Баварскую советскую республику, провозглашенную коммунистами, левыми социал-демократами и анархистами. Провалилась коммунистическая революция в Австрии, лидер венских социалистов Фридрих Адлер предпочел демократический путь развития. Не оправдались надежды на военную помощь со стороны Советской России. Предназначавшаяся для "похода в Европу" 3-я Украинская армия (в состав которой входили части "красных мадьяр") была парализована в результате мятежа одного из ее командиров атамана Григорьева. В июне 1919 наступление белой армии Деникина занявшего Украину, окончательно сорвало планы помощи венгерским коммунистам. В этой ситуации Ленин мог помочь Куну только добрым словом. Последним успехом в продвижении экспорта революции стало провозглашение Словацкой советской республики 16 июня 1919 на территории занятой венгерской Красной армией, главой республики стал левый журналист Антонин Яноушек.

Тем временем ситуация внутри самой республики стала накаляться, недовольство крестьянства усилилось введением продовольственных реквизиций, сопровождавшихся грабежами и убийствами, средний класс был недоволен подавлением демократических свобод и насилиями коммунистов. От революции стала отходить и поддерживавшая ее радикальная интеллигенция – литератор Дежё Сабо, друг Каройи и комиссар Высшей технической школы в Будапеште пишет книгу "Опустошенная деревня", проникнутую антиурбанистическими, антиреволюционными и антисемитскими мотивами. 24 июня в Будапеште происходит восстание слушателей военной академии, подержанное правыми социал-демократами, в ответ куновцы начинают массовый "красный террор", были казнены 590 участников мятежа.

В этих условиях Кун был вынужден согласиться на требования Антанты и вывести войска из Словакии, местная советская республика пала. Это решение оттолкнуло от коммунистов их патриотических попутчиков, глава штаба Штромфельд вышел в отставку, его офицеры стали перебегать в белую армию Хорти.

В правительстве наступил раскол – социал-демократы требовали переговоров с Антантой, однако Кун предпочел начать авантюристическое наступление против румынских войск. Вначале боевые действия шли в пользу венгров, однако вскоре румыны перешли в контрнаступление на Будапешт, Красная армия стала разбегаться.

1 августа стало ясно, что советская республика обречена. Правительство подало в отставку и тот же день Кун и его ближайшие соратники бежали в Австрию, увозя с собою "золото партии", награбленное за время революции. В то время как оставшийся в Будапеште Дьердь Лукач стал готовить компартию к уходу в подполье. Будапештский Совет, сформировал новое правительство во главе с умеренным социал-демократом Дьюлой Пейдлом. Но оно просуществовало всего пять дней, до взятия Будапешта румынскими интервентами и правого переворота.

После поражения Венгерской советской республики, страна погрузилась в пучину белого террора, который оказался не менее кровавым. Отряды армии Хорти и многочисленные националистические банды стали истреблять коммунистов, социал-демократов, радикальных интеллигентов. Вполне предсказуемо террор принял антисемитскую окраску. Особенно в этом плане прославился батальон капитана Пала Пронаи. "Я приказывал дать лишних пятьдесят шомполов этим фанатичным зверолюдям, чьи умы были опьянены безумной идеологией", – писал впоследствии этот командир. 16 ноября, после ухода румынов, в Будапешт на белом коне въехал адмирал Хорти, который в своей речи проклял Будапешт, как "грешный город", променявший корону, честь и родину на красные тряпки. Террор продолжился в столице.

Сподвижников Белы Куна ждала печальная судьба, Тибор Самуэли был убит без суда и следствия (жена Куна выдвигала предположения, что он покончил с собою), лидер "ленинцев" Йожеф Черни и глава Венгерской ЧК Отто Корвин были повешены по приговору военно-полевого суда, Дьердя Лукача от казни спасло только заступничество европейских интеллектуалов. Многие участники революции осужденных на т.н. "комиссарских процессах", были затем обменяны большевиками на пленных венгерских офицеров. Большая же часть "героев революции" бежала в эмиграцию.

Венгерская советская республика просуществовала 133 дня. Дверь истории приоткрылась для Белы Куна и громко захлопнулась.

Эмиграция. «Крым – наш!».

Бела Кун, его соратники и члены их семей бежали из Будапешта в Вену. Президент Австрийской республики Карл Реннер обещал предоставить им убежище. Однако прием вышел не очень гостеприимным, австрийские власти вполне резонно предположили, что Кун начнет в Вене готовить новую революцию и поэтому беглецов интернировали в крепости Карлштейн, на австро-чешской границе. Устроились они достаточно комфортно, хотя жена Куна и жаловалась на мрачность замка. Кормили, правда, не важно, в Австрии было голодно, но предприимчивый Ракоши завязал контакты с местными спекулянтами и вопрос с провизией был решен. Положение эмигрантов было очень шатким, в венской прессе шла кампания против Куна, его выдачи требовало венгерское правительство. Была и еще одна опасность – венгерский националист Пал Пронаи решил похитить Куна с австрийской территории, уже была подкуплена охрана замка Карлштейн. Боевики Пронаи выехавшие на трех автомобилях должны были захватить «самых оголтелых негодяев» Куна, Ландлера, Поганя и Гамбургера, усыпив их хлороформом и вывезти в Венгрию. Остальных планировалось убить на месте. Однако австрийская полиция узнала об этом и усилила охрану. Пронаи вынужден был отказаться от своего плана.

Наконец, австрийские власти расселили обитателей замка – женщин и детей разместили в венских пансионах. Белу Куна поселили отдельно в отдельном павильоне больницы городка Штокерау, а остальных поместили в психиатрическую лечебницу Штайнхоф. Вскоре к ним присоединили и Куна, после очередной попытки его похищения боевиками Пронаи. Это была не последняя попытка неугомонного Пронаи ликвидировать Куна, его агент переслал венгерским коммунистам в психбольницу торт и апельсины (под видом посылки от венгерских эмигрантов), которые оказались с помощью шприца пропитаны ядом атропином. Доза была не смертельной и все выжили.

Кун, вконец измотанный покушениями и жизнью среди сумасшедших, ходатайствовал о том, чтобы его выпустили в Советскую Россию. Наконец, после угрозы объявить голодовку, австрийские власти дали разрешение на выезд. Свою беременную жену Кун отправил в Италию, где в Болонье она родила сына Миклоша Тибора (второе имя в честь погибшего Самуэли). Принимавшего у нее роды профессора Бидони, режим Муссолини потом посадил в тюрьму за сотрудничество с коммунистами.

Поездка Куна в Россию была тяжелой, его несколько раз снимали с поездов, на вокзалах часто собирались враждебно настроенные люди, в немецком городе Штеттин его пытались линчевать русские белоэмигранты, словом его печальная слава бежала впереди него. Венгрия требовала от немецкого правительства выдачи Куна, но рейхстаг, под давлением социал-демократов, ей отказал. Наконец, 11 августа 1920 Кун прибыл в Петроград, это было единственное место, где его встречали как героя. Уже 1 сентября 1920 Кун выступал на проходившем в Баку Первом съезде освобожденных народов Востока, делился опытом с азиатскими товарищами. Сам этот форум представлял собой колоритное зрелище, задумка руководителей Коминтерна Зиновьева и Радека состояла в том, чтобы собрать в одном месте лидеров революционных движений Востока. А поскольку никаких коммунистов в восточных странах быть еще не могло, делегаты собирались по всем сусекам "освободительного движения". Так, например Компартию Ирана представлял чекист Яков Блюмкин, а Турцию лидер движения младотурок Энвер-паша, один из организаторов геноцида армян. Под видом арабского делегата на съезде находился британский шпион Джон Филби (отец знаменитого двойного агента Кима Филби). Среди прочего на конгрессе разрабатывался проект "советского шариата" (то есть отбирались те нормы исламского права, которые не противоречат идеям коммунизма, проект курировал лично Сталин). Наиболее эмоциональным моментом съезда стало выступление председателя исполкома Коминтерна. Еврей Зиновьев призвал делегатов к джихаду против английских империалистов, зал скандировал: "Клянемся, Аллаху Акбар", потрясая оружием. Трагическую роль этот конгресс сыграл в жизни американского писателя Джона Рида, воспевшего большевистскую революцию в книге "Десять дней, которые потрясли мир". Во время съезда в Баку, Рид уже не был таким очарованным коммунизмом идеалистом, как в октябре 1917, более того, он находился в остром конфликте с Зиновьевым и Радеком. Вернувшись из Баку, он внезапно умер, по официальной версии, ел немытые фрукты в Баку и подцепил инфекцию, однако историк Юрий Фельштинский предполагает, что его вполне могли отравить. Но это уже совсем другая история.

1 октября Бела Кун получил назначение в Реввоенсовет Южного фронта, здесь мы подходим к одной из наиболее мрачных страниц в истории гражданской войны и не менее мрачной роли в этих событиях Бела Куна. К октябрю 1920 на европейской территории бывшей Российской империи остался только один активный очаг сопротивления большевистской диктатуре – армия барона Петра Врангеля, закрепившаяся в Крыму. После того, как, потерпев поражения в войне с Польшей, большевики заключили перемирие с поляками, у них появилась возможность, перегруппировать свои войска против Врангеля. Командовать Южным фронтом был назначен Михаил Фрунзе, в состав Реввоенсовета вошли Бела Кун, Мирон Владимиров (Меир Шейнфинкель), Сергей Гусев (Яков Драбкин) и Ивар Смилга. Ленин и Троцкий поставили перед ними задачу ликвидировать белую армию в Крыму до начала зимы. Для того, чтобы поднять к фронту необходимые силы большевики приняли решение привлечь к штурму Крыма Революционно-повстанческую армию Нестора Махно, отряды которого контролировали юго-восточную Украину. В обмен на военную помощь большевики объявляли амнистию махновцам, легализовывали деятельность анархической конфедерации "Набат" и гарантировали Махно автономию его "вольного района", где он мог бы продолжить свои анархические эксперименты. Одним из ключевых переговорщиков с анархистами был Бела Кун , его подпись стоит на соглашении о военно-политическом сотрудничестве подписанном в Старобельске 22 октября 1920. Махно писал в эмигрантских мемуарах, что Кун привез ему в подарок именной набор фотокарточек с конгресса Коминтерна, и, переходя с ломанного русского на немецкий, усиленно расспрашивал его про готовность быть верным мировой революции. Сам Бела Кун вспоминал, что, находясь в штабе махновцев, он постоянно ожидал подвоха и был готов к тому, что анархисты попытаются его прикончить, так как у них были причины ненавидеть Куна – еще весной 1918, вместе со своими "красными мадъярами" он участвовал в разгроме отрядов московских анархистов.

По поводу нового соглашения между большевиками и анархистами у обеих сторон не было иллюзий – первые ждали только удобного повода, чтобы расправиться с вынужденными союзниками, вторые – особенно анархисты из Реввоенсовета Махно, стремились прорваться в Крым, чтобы начать там очередной этап анархической революции.