Текст книги "Бела Кун - "венгерский Ленин"(СИ)"

Автор книги: Константин Скоркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Скоркин Константин Юрьевич
Бела Кун – «венгерский Ленин»

Ранние годы

Будущий «венгерский Ленин» появился на свет 20 февраля 1886 в трансильванской деревне Леле близ города Силадчех. Сейчас это румынская территория, а в конце 19 века Трансильвания с ее смешанным венгерско-румынским населением входила в состав Венгерского королевства двуединой Австро-Венгрии. Между 1864 и 1900 – еврейское население Трансильвании увеличилось с 25 до 53 тысяч человек (2,2% от всего населения), евреи имели равные права с христианским населением и испытывали тенденцию к ассимиляции в венгерской или немецкой культурной среде. К таким ассимилированным кругам принадлежала и семья нашего героя.

Фамилия его родителей была Кон – германизированной версией древнееврейской фамилии Коэн, означавшей принадлежность предков к кохэнам – жреческому сословию древней Иудеи, колену потомков пророка Аарона. Позднее их сын Бела "мадьяризирует" фамилию и станет Куном, так же поступят и его родители в 1916.

Несмотря на такую звучную фамилию Коны были секуляризованными евреями, в некоторых источниках указывается даже, что мать Кона Розалия (урожденная Гольдберг) была христианкой и принадлежала к венгерскому религиозному меньшинству – протестантам-кальвинистам. Его отец Мориц Кон был волостным нотарем – мелким чиновником, выполнявшим функции сельского нотариуса и писаря, писавшего для малограмотных крестьян прошения. Мать вела домашнее хозяйство. У Белы Кона были также младшие сестра Ирена (1887-?) и брат Шандор (Александр) (1889-1937). Семья жила небогато, помимо нотариальных забот, у отца был свой земельный участок, который обрабатывался силами домочадцев, так что эти трансильванские евреи жили вполне крестьянской жизнью. По благосостоянию семьи существенно било то, что глава семейства был алкоголиком – впоследствии Бела рассказывал жене, что когда отец брал в детстве его с собою в город на ярмарку, то сыну часто приходилось часами сидеть на телеге, ожидая возвращения отца из корчмы, где Мориц пил до тех пор, пока не спускал до копейки всю свою ярмарочную выручку.

В конце концов, Мориц попал в тюрьму – жена Белы Куна утверждает, что его погубил местный помещик граф Дегенфельд, который пытался склонить его к соучастию в каких-то махинациях.

Еще до ареста отец решил отдать Белу, уже закончившего начальную сельскую школу в Леле, в гимназию в городе Зилах (ныне румынский город Зилэу), основанную венгерским политиком и меценатом бароном Миклошом Весселеньи (1796-1850). Чтобы подтянуть сына в науках, Мориц Кон нанял ему репетитора – студента выпускного класса этой же гимназии Эндрё Ади, будущего выдающегося венгерского поэта. Его брат Лайош Ади вспоминал: "Отец (Мориц Кон-С.К.)...поручил сына заботам Банди (прозвище Э.Ади – С.К.) с такой инструкцией: перед каждым уроком он должен был бить его палкой. Причем только по голове, все остальное он уже не чувствует – привык". Этот эпизод хорошо характеризует и методы воспитания в семье Конов, и уже закладывающийся в детстве упрямый и брутальный характер самого Белы.

После освобождения из тюрьмы главы семейства Коны перебираются в город Коложвар, крупный венгерский культурный центр Трансильвании (ныне город Клуж в Румынии). Здесь Мориц устраивается на работу писарем в кадастровую контору, семья поселяется в предместье. Бела продолжает учебу в Коложварском реформатском коллегиуме – кальвинистской гимназии, которая считалась одной из лучших в Венгрии. В гимназии Кун учился хорошо, особенно его привлекала венгерская литература, в частности творчество национального поэта Шандора Петёфи. Этот поэт считается фактически родоначальником венгерской поэзии, "венгерским Пушкиным" (при этом он не был этническим венгром, его настоящее имя Александр Петрович, отец был сербом, а мать – словачкой). Петёфи давал молодому Беле первые уроки революционной романтики – поэт был одним из лидеров венгерской революции 1848-49, подавленной русскими интервентами, сам он погиб в бою с казаками генерала Паскевича.

С творчеством Петёфи связаны начало и конец литературной карьеры Белы Куна. Его сочинение "Патриотическая лирика Петёфи и Араня" в 1903 получило первую премию на литературном конкурсе в коллегиуме. Последней работой Куна, которой он занимался перед арестом в 1937, было редактирование сборника стихов венгерского классика.

На почве венгерского патриотизма он конфликтовал с немецкими педагогами, отказываясь изучать немецкий язык, символ габсбургского угнетения Венгрии. Подобное обостренное национальное чувство характерно для многих будущих революционеров еврейского происхождения, живших в условиях многонациональной Австро-Венгрии. Примерно в эти же годы в австрийской Галиции гимназист Карл Радек становится яростным польским патриотом, сторонником возрождения польской государственности. "Польский патриотизм пленил меня, несмотря на его католическую оболочку", – писал он в автобиографии. Но патриотическое движение не принимало в свои ряды евреев (Радека изгоняют из гимназии после публичного доноса со стороны краковского националиста-антисемита) и в итоге Радек отдает предпочтение космополитическому марксистскому социализму.

Примерно тот же путь проделывает и Бела Кун. Согласно канонической марксистской биографии еще в годы учебы в коллегиуме он завязывает связи с венгерскими социал-демократами (с ними его знакомит давешний репетитор Ади). В любом случае у коложварских педагогов он оказался на особом учете. После завершения Белой гимназии в 1903, ее директор Лайош Шаркань сказал его отцу (в 1928 эти слова Мориц Кон пересказал жене Белы): "Сударь, ваш сын закончил гимназию, и, как видите, довольно успешно. Но я считаю своим долгом предупредить вас: если вам не удастся удержать его от провозглашения бунтарских идей, то, может статься, ваш сын будет великим человеком, но, может быть, он окончит жизнь на виселице". Слова директора оказались пророческими – сбылось и то, и другое.

Получив аттестат зрелости, Бела, по настоянию отца, поступает на юридический факультет Коложварского университета. Однако особого интереса к учебе не проявляет, его настоящим увлечением становится журналистика, его литературный псевдоним Кун вскоре становится его официальной мадъяризированной фамилией. Первые его статьи выходят в коложварской либеральной газете "Коложвари Фрисс Уйшаг", в основном это пламенные политические памфлеты. В одной из своих статей "Русские дела", он приветствует революцию 1905 года в Российской империи: "Рушится дворец царя и на руинах аристократии будет воздвигнуто царство свободы!". В другой заметке он передает привет восставшей команде броненосца "Потемкин". В конце концов стихия радикального журнализма полностью захватывает Белу, к большому неудовольствию отца, в 1906 он бросает учебу и уезжает в город Надьварад (ныне Орадя в Румынии), где устраивается на работу в местную консервативную газету "Сабадьшёг". Редактор издания быстро остужает пыл юного экстремиста: "Я сообщил Куну, что меня вовсе не интересует его политическое вероисповедание, а поскольку ему самому придется ходить в здание муниципалитета, то будет лучше, чтобы он не выпячивал свою приверженность идеям социализма". Однако параллельно с работой в благонамеренном издании, издавал вечерний листок "Элере" в котором был единственным сотрудником и в котором отводил душу в радикализме (характерно, что обе газеты финансировал один человек – еврей Арпад Ласки, типичное для провинциального издателя раскладывание яйц в разные корзины). В Надьвараде у Куна складываются деловые отношения с местными социал-демократами, через них он знакомится с лидерами партии Шандором Гарбаи, Дежё Бокани и др. Социал-демократическая партия в эти годы становится прибежищем для молодых ассимилированных евреев, имеющих политические амбиции, как главная демократическая сила, противостоящая националистически-консервативному бомонду венгерской политики. Олицетворением этой тенденции были молодые интеллектуалы Эрвин Сабо и Дьюла Альпари. Библиотекарь из Будапешта Сабо, переводчик сочинений Маркса и Энгельса, в 1900-1902 редактировал главную газету партии "Нешава". Журналист Альпари, которому родители готовили будущность раввина, в 1907 стал лидером молодежной организации социал-демократов, и вместе с немецким коллегой Карлом Либкнехтом провел в Штуттгарте первый съед Социалистического интернационала молодежи. Интеллектуальное пространство формировали Общество социальных наук, связанный с ним гуманитарный журнал "Хусадик сазадХХ век", студенческое вольнодумное общество "Галилей" и масонская ложа Игнаца Мартиновича. Основателем общества "Галилей" был еврей-выкрест Кароль Поланьи, молодой философ и публицист, сын разорившегося железнодоржного магната, семья Поланьи дала миру ряд видных интеллектуалов, в их числе Нобелевский лауреат по химии 1986 года Джон Поланьи (племянник Кароля). Видным участником этого интеллектуального клуба был социолог Кароль Мангейм, сын текстильного фабриканта. Одним из основателей Общества социальных наук и журнала "ХХ век" стал еврей-выкрест Оскар Яси, в будущем министр национальных меньшиств в 1918-19. Из этих же кругов вышел блестящий интеллектуал Дьердь Лукач, барон фон Сегеди, сын принявшего христианство и возведенного во дворянство еврейского банкира Йожефа Лёвингера, одного из самых богатых и влиятельных людей Венгрии того времени. Лукач был учеником немецких социологов Георга Зиммеля и Макса Вебера, и впоследствии основал собственную "Независимую школу гуманитарных наук". Дети еврейских предпринимателей, занимавших в Венгрии нишу национальной буржуазии, не находили реализации своим амбициям в кастовом венгерском обществе, управляемом аристократией и католической церковью, и политический радикализм казался им удобным инструментом его переустройства. В то же время еврейская интелигенция, в условиях многонационального Венгерского королевства, половину населения которого составляли национальные меньшинства – словаки, румыны, хорваты, украинцы, отождествляли себя с господствующей нацией и венгерско-немецкой культурной гегемонией.

От столичных радикалов не отставал и провинциальный журналист Бела Кун. Радикальные публикации Куна вызывают скандалы, в которых закаляется боевой нрав журналиста – в январе 1907 Бела, говоря современным языком, "забивает стрелку" своему коллеге Дьюле Награди, на встречу оба журналиста приходят с группой поддержки, в ходе драки Награди пытался застрелить Куна, но тот сумел вырубить противника тяжелой тростью. Заинтересовались Куном и власти – весной 1907 Кун участвует в организации забастовки в Коложваре, лично уговаривает привезенных из Моравии штрейкбрехеров присоединяться к бастующим рабочим, а затем пишет подстрекательскую брошюру. 14 мая 1907 Кун был арестован и предстал перед Коложварским королевским судом, присяжные признали его виновным в призывах к насилию против власти, он был приговорен к шести месяцам тюрьмы и 200 кронам штрафа.

После освобождения Кун живет в Коложваре, работает секретарем страховой рабочей кассы, продолжает писать статьи для левой прессы, в декабре 1908 его избирают в исполком трансильванского районного комитета социал-демократической партии Венгрии. В 1909-12 Кун был постоянным участником оппозиционных митингов, выступает против консервативного курса венгерского правительства, в защиту свободы слова и против милитаризма.

В 1911 в Коложваре Кун знакомится с Иреной Грюн (более известна под фамилией Гал) (1890-1974), студенткой местной консерватории. Ее отец, разорившийся еврей-арендатор Шмуэль Грюн, работал бухгалтером в коложварской больнице, а затем чиновником на соляных копях в Надьенеде. О бунтаре Куне ходили зловеще-восторженные слухи по городу, и этот мятежный образ привлек романтическую девушку. Впервые она увидела Куна на рабочей демонстрации: "Там шествовали рабочие, и во главе их в широкополой шляпе с огромным красным галустуком на шее шагал молодой человек и вместе с демонстрантами пел "Марсельезу". Познакомившись в доме у общих знакомых, Кун стал ухаживать за Иреной. Как положено молодому радикалу, он занимался просвещением далекой от политики девицы, например, принес ей для ознакомления книгу Бебеля "Женщина и социализм". Ирену настораживал вздорный нрав Белы, его язвительность и высокомерие, но ее поклонник был настойчив. В конце концов, он сделал ей предложение: "Будьте моей женой, обидно, если вы выйдете за какого-нибудь мещанина и проведете с ним скучную жизнь". Думается, Ирена в дальнейшем часто вспоминала эти слова, которые она приводит в воспоминаниях о Беле, особенно, когда была на сталинской каторге. Разумеется, отец Ирены, добропорядочный консервативный еврей, поклонник ведущего венгерского политика графа Тисы, и слышать не хотел о зяте – бунтовщике. Однако Бела не уступал, два года длилось его противостояние с отцом Ирены, который даже увез дочь из Коложвара от греха подальше. Однажды Бела Кун приехал выступать на оппозиционном форуме в Надьенеде, где жила семья Грюнов. Узнав об этом, отец Ирены был убежден, что Бела приехал ругать правительство в город, специально, чтобы насолить семье невесты и в очередной раз запретил Ирене думать о нем. Наконец, взятый измором отец сдался и 29 июня 1913 Бела и Ирен поженились. Квартиру молодоженам снял и обставил брат невесты, богатый адвокат.

Нельзя сказать, чтобы в браке Ирена была особенно счастлива, судя по ее воспоминаниям Бела был невнимательным и грубым мужем, полностью погруженным в свои дела, дома он появлялся поздно вечером в компании товарищей по партии, которых необходимо было кормить. При этом Бела в присутствии приятелей всячески высмеивал жену, привыкшую к "буржуазности" и потому неумелую в быту. Этот вечно коммунальный быт с массой гостей, будет преследовать ее всю жизнь, уже, будучи советским вельможей, Бела устраивал из своей московской квартиры "гостиницу и ресторан". Денег в доме никогда не было, Бела зарабатывал мало, а тратить любил широко, Ирен пишет, что с его привычками ему надо было быть богачом, а не социалистом.

В политическом плане в эти годы Бела Кун наращивал свой авторитет внутри партии, вокруг него стали группироваться молодые радикалы, недовольные умеренностью партийных вождей, вошедших в 1912 в блок с либерально-буржуазной оппозицией. Выпадами в адрес "заевшихся" и оторвавшихся от масс "будапештских вождей" полна его речь на ХХ партийном съезде в октябре 1913. Это процесс был важным моментом инициации нового политического поколения, выходившего на арену накануне 1-й мировой войны.

Весной 1914 Ирена забеременела, однако радость материнства была омрачена зловещими новостями – в июле 1914 Австро-Венгрия вступила в войну с Сербией, что стало началом мировой войны. В конце 1914 Кун был мобилизован в австро-венгерскую армию, его как "образованного" направили в офицерское училище, а 21 января 1915 у него родилась дочь Агнеш. Ирен с новорожденной переехали в родительский дом, Бела навещал семью в кратких отпусках. Его радикальной натуре претила казарма и армейская субординация, выписывавший ему повестку офицер не скрывал радости по поводу того, что армия перевоспитает бунтаря, но, как вспоминает жена, Бела старался держаться в руках и не давать повода для конфликтов с "реакционным офицерством", которые для него могли окончиться трибуналом. Затем Белу, получившего чин лейтенанта военного времени, отправили на русский фронт, в одном из сражений летом 1915 он был тяжело контужен и провел несколько месяцев в госпитале. Младший брат Белы Шандор Кун также был тяжело ранен на русском фронте – одна пуля попала в лицо, две в легкие, он больше года провел в больнице, а затем вновь был направлен на войну. Воевал на итальянском фронте и старший брат жены Куна.

После выздоровления Кун вернулся в строй. Летом 1916, во время успешной наступательной операции русской армии под Луцком, в ходе т.н. Брусиловского прорыва, Бела Кун, в числе других тысяч венгерских солдат, попал в плен. Его отправили в лагерь для военнопленных в сибирском городе Томск, здесь начинается новая глава его судьбы.

Большевик

В томском лагере для военнопленных Куна ждала встреча с группой радикально настроенных соотечественников. Ее неформальным лидером был лейтенант австро-венгерской армии Ференц Мюнних. До войны Мюнних изучал право на том самом юрфаке Коложварского университета, который так и не закончил Кун. Эта группа молодых младших офицеров была настроена крайне антивоенно, пребывание на фронте внушило им отвращение к мясорубке позиционной войны, все они сочувствовали идеям социализма. Другие военнопленные, настроенные патриотически, к кружку Мюнниха относились негативно, считая их антивоенные разговоры предательскими. Бела Кун, как наиболее политически подкованный быстро стал лидером группы. Тем более, что в России начались большие перемены. В феврале 1917, в результате комбинации народных выступлений и заговора либеральной оппозиции в Петрограде была свергнута монархия, открывшаяся политическая свобода дала возможность свободной агитации радикальных социалистов, среди которых своей бескомпромиссностью выделялись большевики. Их лидер Владимир Ленин выдвинул шокирующий тезис – мировая империалистическая война должна перерасти в мировую гражданскую войну пролетариата и буржуазии. Бела Кун жадно ловит известия из охваченной смутой России, он устанавливает связь с томским комитетом социал-демократов, а уже в апреле 1917 в томской газете «Новая жизнь», появляется статья «венгерского офицера социал-демократа», в которой он приветствует «победоносную русскую социал-демократию» (интересно, что письмо в редакцию он отравил из томского сумасшедшего дома, где он лежал на лечении). Кун желая принять участие в русской революции подает прошение о разрешении ему проживать за пределами лагеря на частной квартире, но получает отказ. Однако это не мешает ему регулярно бывать на заседаниях социал-демократического комитета и в библиотеке Томского университета, его снабжают революционной литературой, русские революционеры даже покупают мерзнущему Куну валенки. Пока он общается с русскими товарищами по-немецки, но усиленно изучает русский язык. Молодые социал-демократки Конкордия Востротина и Татьяна Сибирцева, бывшие переводчиками Куна, дают ему рекомендацию на вступление в РСДРП. Судя по восторженным воспоминаниям, оставленным революционерками, их связывали с пылким венгерским товарищем не только партийные отношения.

По мере "углубления революции" условия содержания пленных становятся все более либеральными, и Кун активно погружается в революционную жизнь Томска. В сентябре 1917 организация томских социал-демократов раскалывается, Кун принимает сторону ленинцев, его избирают членом Томского губернского комитета РСДРП (б).

Вести об участии Куна в русской революции доходят до его родины, там их трактуют однозначно – смутьян снюхался с русскими и ведет пораженческую агитацию в отношении Австро-Венгрии. Ирен Кун оказывается в изоляции, знакомые не хотят общаться с женой изменника, благонамеренные еврейские семьи отказываются от ее уроков музыки, что ощутимо бьет по семейному бюджету, ей передают угрозы патриотов, которые мечтают отрубить голову ее мужу.

Тем временем в октябре 1917, партия, в которой теперь состоит Кун, в ходе вооруженного переворота приходит к власти в России. Кружок Куна переселяется из лагеря для военнопленных в особняк в центре Томска, сопровождаемый проклятиями венгерских патриотов в адрес "предателей". На венгерских "интернационалистов" у большевиков большие планы – являясь властью узурпаторов, они нуждаются в преданных соратниках, мало связанных с местным населением, в большинстве настроенном к новой власти враждебно.

Власть большевиков вообще широко опирается на кадры этномаргиналов – в их силовом блоке ведущую роль играют латыши и поляки, кадровый голод в условиях саботажа царского чиновничества и демократической общественности восполняется за счет евреев. Впервые в России, где при царе для евреев существовал запрет на занятие государственных должностей (редкие исключения делались для выкрестов), лица еврейского происхождения занимают высшие посты. Внешней политикой советской России рулит публицист Лев Троцкий – Бронштейн, сын еврея-арендатора с юга Украины. Столицу русских императоров Петербург-Петроград возглавляет его земляк Григорий Зиновьев (Радомысльский), ближайший соратник Ленина, проделавший с ним рискованное путешествие в знаменитом "пломбированном вагоне". Первопрестольную Москву возглавил сын инженера-еврея Лев Каменев – Розенфельд. А председателем советского "парламента" – Центрального Исполнительного комитета советов (фактически должность главы государства) – стал большевик из Нижнего Новгорода Яков Свердлов, выходец из семьи еврейского ремесленника, приятель писателя Максима Горького.

Успех социалистического переворота в стране неразвитого капитализма с преимущественно крестьянским населением и сильными пережитками феодализма, в корне противоречила марксистской догме, которая увязывала успех революции с развитием капитализма, в недрах которого должен вырасти его могильщик – революционный пролетариат. По этим раскладкам наиболее перспективной в плане революции была индустриальная Германия, с ее многочисленным рабочим классом и сильной социал-демократической партией. Умеренная часть русской социал-демократии, известная как "меньшевики", верная догматам марксизма, считала реалии России не подходящими для социализма, была убеждена в необходимости обустраивать демократическую республику и в итоге была сметена большевиками. "Гений" Ленина заключался в его прагматичном оппортунизме и волюнтаризме– вместо классической массовой партии он сделал ставку на группу спаянных строгой дисциплиной заговорщиков в духе знаменитой российской террористической организации "Народная воля", за причастность к которой был казнен его брат. Для того, чтобы найти союзников в лице многомиллионного крестьянства, он отобрал у своих конкурентов эсеров совершенно не марксистский лозунг "Земля – крестьянам" (по Марксу раздел земли между мелкими собственниками ведет к увеличению мелкой буржуазии). Наконец, для того, чтобы сорвать овации у истощенной четырьмя годами войны страны, он выбросил лозунг немедленного мира, который, впрочем, означал лишь переход войны в новую фазу – гражданскую.

Бела Кун восхищался Лениным, его ловкие манипуляции с марксизмом открывали перед ним большие перспективы. Венгрия по социальной структуре была схожа с Россией – преимущественно аграрная страна, элиту которой составляет наследственная аристократия, слабое развитие капиталистических отношений и относительно малый процент пролетариата, зато наличие в крупных городах радикальной интеллигенции, в значительной мере выходцев из еврейского среднего класса. А это в свете успеха ленинской авантюры означало, что социалистическая революция в Венгрии возможна, а сам Кун может вполне стать "венгерским Лениным". Уже в конце 1917 Кун развивает в своих статьях идею "экспорта революции" на родину.

В январе 1918 Кун едет из Сибири в революционную столицу Петроград, здесь он знакомится с "вождями" – Лениным, Троцким, Зиновьевым и Свердловым. Троцкий трудоустраивает бойкого венгра в аппарат своего народного комиссариата по иностранным делам, он работает в отделе пропаганды, который издает революционные газеты на всех языках мира. Кун участвует в издании большевистской газеты на венгерском языке "Немзеткёзи Социалиста". На базе этой газеты в Петрограде формируется кружок венгерских социалистов, таких же бывших военнопленных. Среди них выделяется Тибор Самуэли, венгерский социал-демократ, выходец из богатой еврейской семьи, до войны успешно совмещавший работу в левой газете "Непшава" с жизнью светского плейбоя. Двое других бывших военнопленных – еврей Матияш Ракоши и венгр Йожеф Черни уже занимаются формированием отрядов венгерских красных боевиков в поддержку советской власти. Сам Кун также вступает в один из таких отрядов, призывая военнопленных защищать "родину социализма". Этот отряд выступил на оборону Петрограда от немцев (тем самым официально на родине его участников признают изменниками).

"Красные мадьяры" и другие интернационалисты широко участвуют в начальном этапе гражданской войны – во время штурма Киева в январе 1918 красной армией Муравьева из 5,5 тысяч бойцов, половину составляли "интернационалисты": китайцы, венгры, чехи, немцы... В июле 1918 именно на штыках латышей и венгров устояла ленинская власть во время мятежа левых эсеров (Бела Кун и Тибор Самуэли во главе венгерского отряда отбивали у эсеров почтамт). Широко участвуют интернационалисты и в различного рода карательных акциях "красного террора". В июле 1918 красные венгры, по всей видимости, участвуют в расстреле царской семьи в Екатеринбурге (на стене дома Ипатьева, где была произведена казнь, остался автограф одного из участников расстрела некоего "Верхаша Андраша", впоследствии распространялись неподтвержденные слухи, что в расстреле участвовал и сам Бела Кун). Всего на фронтах гражданской войны сражалось около 100 тысяч венгров-интернационалистов.

Венгерское правительство с тревогой смотрело на масштабы вовлечения своих граждан в революционное движение, тем более, что дела на фронте для австро-венгерских войск шли далеко не блестяще, и в стране росло недовольство, выливавшееся в солдатские бунты и рабочие забастовки. 28 февраля 1918 министр внутренних дел Венгрии издал приказ взять под контроль возвращающихся из русского плена, для них был устроен специальный фильтрационный лагерь. Этот широко растиражированный советской пропагандой приказ повлиял на решение многих венгров остаться в России.

В марте 1918 советское правительство подписывает Брестский мир с Германией и Австро-Венгрией. Кун встречает это решение настороженно – подписание мира на условиях "империалистов" грозило сорвать планы по экспорту революции, на которые возлагал надежды Кун, кроме того, становилось двусмысленным положение самого Куна, которого на родине объявили предателем. Однако в ходе аудиенции Ленин дал венгерским большевикам гарантии дальнейшего "сотрудничества" и 24 марта 1918 Кун и его соратники объявляют о создании Венгерской коммунистической группы, главной целью которой провозглашается подготовка революции в Венгрии.

На повестке дня стоял еще один вопрос – прежний Интернационал, объединявший европейских социалистов, фактически прекратил существование в 1914, после того, как социал-демократы воюющих стран, поддержали свои национальные правительства, нарушив принципы пролетарского братства. У Ленина и Троцкого зрел план учреждения нового коммунистического Интернационала, который бы объединил сторонников мировой революции, смог бы стать ее штабом. Кун активно участвует в реализации этой идеи – под его руководством в Москве создается Федерация иностранных групп РКП(б), основа для будущего Коминтерна. Самым важным участком идеологической работы для Куна по прежнему остается венгерский "фронт" – он первым переводит главные работы Ленина на венгерский язык, пишет популярные брошюры, разъясняющие основы большевизма для венгерских интернационалистов, тут пригодился опыт журналиста. Выступая на Всероссийском съезде военнопленных 18 апреля 1918 Бела Кун обратился к венгерским товарищам: "Вернитесь домой, и подожгите всю страну от края до края!".

Однако этот процесс вовсе не шел гладко. Если у венгров нашелся свой вождь, который вовлек их в ряды большевиков, то другая национальная группа бывших австро-венгерских военнопленных не была настроена также дружественно к новой власти. Речь идет о чехах. Не секрет, что 1-ю мировую войну значительные круги чешского общества восприняли, как враждебную их национальным интересам, чехи не охотно шли воевать за династию Габсбургов против братьев-славян и при каждом удобном случае сдавались русским в плен. Царское правительство начало формировать из этих пленных чехов добровольческие части, которые бы сражались против Австро-Венгрии за освобождение своей родины. Уже в 1917, при власти Временного правительства, эти подразделения были развернуты в отдельный корпус и приняли участие в боевых операциях русской армии. Чехословацкий корпус не принял Брестский мир, в красные части интернационалистов влилась лишь незначительная часть бывших чешских пленных (среди последних был писатель Ярослав Гашек), руководство корпуса договорилось с советским правительством об отправке чехословаков во Францию, где они продолжили бы воевать на стороне Антанты. Отправка должна была проходить из Владивостока, в итоге эшелоны корпуса растянулись по всей Транссибирской магистрали. В это же время встречным потоком из Сибири тянулись эшелоны с освобожденными венграми, которые в значительной степени вливались в красные ряды. Красочно описанная все тем же Гашеком вражда чешских и венгерских подданных Австро-Венгерской империи вспыхнула на российских просторах. Конфликт с советской властью начавшийся с самосуда чешских легионеров над венгром-хулиганом, перерос в полномасштабное противостояние. После приказа Троцкого о разоружении чехословаков, корпус поднял мятеж. Войдя в союз с антибольшевистскими силами, они взяли под свой контроль Поволжье и Сибирь. Ввязыванию чехословаков в гражданскую войну в России способствовали военные советники Антанты, стремившиеся к свержению ленинского правительства, заключившего сепаратный мир с центральными державами. Таким образом, первое масштабное противостояние гражданской войны было не только борьбой большевиков и их противников, но и схваткой между гражданами Австро-Венгерской империи, оказавшимися по разные стороны фронта. Мечта Ленина сбылась – общеевропейская гражданская война разгорелась. В стороне не остался и Бела Кун, в качестве комиссара красного венгерского отряда он отправился на восточный фронт, воевать за советскую власть.

Все это время Ирена Кун жила в тревоге, на родине Беле грозила виселица за измену, к ней домой неоднократно приходили с обысками. Возвращавшиеся из России офицеры рассказывали о муже истории, повергавшие ее саму, и особенно ее родителей, в шок и трепет – Бела связался с опасными людьми, грабит и расстреливает вместе с ними. Впрочем, некоторые знакомые из числа партийных товарищей напротив ждали возвращения ее мужа, кажется, с некоторым нетерпением.

К осени 1918 ситуация начала резко меняться. Тяжелое положение на фронтах, голод, массовое недовольство вели дунайскую империю к краху. Из армии дезертировало 250 000 человек, солдаты отказывались воевать. В этой обстановке подняли голову все национальные движения Австро-Венгрии. Император Карл, вступивший на престол в 1916, после более чем полувекового правления своего двоюродного деда Франца-Иосифа, в этих условиях пошел на встречу требованиям националистов, 16 октября он заявил о федерализации империи, что только подтолкнуло центробежные силы. На следующий же день венгерский парламент расторг унию с Австрией и провозгласил независимость Венгрии. Имперское правительство отчаянно маневрировало пытаясь спасти двуединую монархию, однако венгерский демарш открыл парад суверенитетов – примеру венгров последовали чехи и южные славяне.