Текст книги "Обряд (СИ)"

Автор книги: Константин Бояндин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

5. Молитва

Владимир открыл глаза. Отлично! Так и спит, одетый, прямо на покрывале. Ах да, просто присел подождать, когда Агафья посетит “удобства”. Что ж, завтра – сегодня уже – выходной, можно не париться. Владимир поднялся и прошёл в ванную. Отметил, что гостевая зубная щётка стоит немного не так – да и прочее чуть сдвинуто. Улыбнулся – Агафья пришла в себя достаточно, чтобы умыться перед сном.

Отмокая под душем, Владимир думал о событиях минувшего долгого вечера. Призрак – или что это было – был способен стучать по двери. Ну или за дверью был кто-то ещё, самый обычный человек. Но чем был призрак? Владимир успел посмотреть много фильмов и сыграть в большое количество компьютерных игр. Тот зыбкий силуэт больше всего походит на активный камуфляж, “плащ-невидимку”, если такое существует в реальности. И кому могло прийти в голову бродить в такой защите по минус первому этажу Управы?

Агафья отчего-то боится кошек и назвала полицейского стражником. И продолжает представляться сотрудником некой Инквизиции. Если это игра, она затянулась. Что тогда? Считать Агафью не вполне вменяемой?

Владимир переоблачился в халат, вышел и ванны и понял, что сна ни в одном глазу. Огляделся и протёр глаза – ботинки, в которых пришла Агафья, вроде бы светятся в полумраке прихожей. Едва заметно, но светятся!

Владимир погасил все источники света, включая ночник в прихожей – дежурное освещение, чтобы ночью не промахнуться и ни обо что не стукнуться. Точно, светятся. Как гнилушки: чтобы заметить, нужно смотреть не на сами ботинки, а чуть в сторону. Интересно!

Владимир сходил в гостиную за смартфоном и сделал снимки ботинок. Странная торговая марка, “Ultimum”, раньше такой не видел. И чистые какие! Словно только что с витрины. Обувь точно не мыли вчера, но она должна быть хотя бы в уличной пыли! А её нет. Владимир приподнял ботинки, по одному, посмотрел на подошвы, на швы, на все части – идеально чисто: ни грязи, ни пыли. И под самими ботинками пол чист – вокруг лежит пыль и мелкий сор, куда деваться, а под ботинками пол просто сверкает чистотой!

Владимир вернул ботинки на место. Ни в каком месте не модные – зато должны быть удобные: видно, что стелька непростая – хотя бы по рельефу. Похоже, ногу хорошо фиксируют, и ходить, видимо, удобно. И крепление непривычное – вроде бы шнурки, но плотно прижатые к коже – материалу – ботинок. Владимир осторожно потянул на себя шнурок – легко подаётся. Отпустил – и шнурок тут же соскользнул назад и встал на место. Однако! И запах – вернее, полное его отсутствие. За своей обувью Владимир следит, и там с запахами всё в порядке, но тут вообще ничего. Сильно! Надо запомнить марку – поинтересоваться.

Чёрная куртка Агафьи и её косынка висят на плечиках, на вешалке. Материал тоже интересный на вид – и тоже подозрительно чистый. А косынка ровная, гладкая, словно выглаженная. А это как возможно? Владимир осторожно провёл тыльной стороной ладони по рукаву куртки Агафьи. Гладкая, приятная поверхность. Ни волоска не ощущается, ни неровности. А на вид – вязаная. И тоже – никакого запаха. От слова “совсем”.

Ладно, пора прекращать принюхиваться к её вещам – если сейчас застукает, ситуация будет – глупее некуда. Владимир вздохнул и вернулся в гостиную. А что делает его мобильный на столе?

Постойте, но его мобильный у Владимира в ладони! Выходит, Агафья свой оставила. Ладно, поставим его на зарядку. Владимир взял её смартфон и удивился: тонкий, но прочный; идеально ровный и гладкий – и тоже: ни пылинки, ни царапинки. И никакого разъёма для зарядки! Владимир осторожно повертел аппарат в руках и едва не выронил – экран его осветился. На фоне сложного геометрического рисунка – уложенные в несколько рядов сферы, вид сверху – красовалось несколько надписей, одна под другой.

Собственность Агафьи Камышовой, департамент внутренних расследований Инквизиции.

Несанкционированный доступ запрещён.

Если вы нашли этот аппарат, обратитесь в службу безопасности Инквизиции по адресу: Евразия, Россия, Сибирь, Новониколаевск, проспект Свершений, 11 – либо отправьте по указанному адресу курьерской почтой.

Владимир как стоял, так и сел – хорошо, что стул был неподалёку.

* * *

Надпись возникала, если достаточно долго касаться пальцем экрана – зеркальной поверхности. Вообще телефон безликий – ни торговой марки, ни производителя, ничего. Не видно, где у него камера, если она есть – где вставляется карта памяти или SIM-карта. Ровный, гладкий корпус без малейших дефектов либо отверстий. С ума сойти!

И адрес выглядит в высшей степени странно. Что выходит – если Агафья играет в эту свою Инквизицию, то и телефон тоже специально такой нашла, и грозные надписи добавила? Стойте-ка… Вот тут Владимир касался аппарата пальцами. А поверхность чистая! Ну-ка… Владимир прикоснулся к нижней части корпуса подушечкой указательного пальца, и положил телефон на стол. Выждал минуту и посмотрел – ну так и есть, чистая поверхность.

Откуда у неё всё это? И надпись на её медальоне – “Obscurato nihil”. Первое слово смутно знакомо – многие школьники слышали про камеру-обскуру, предка фотоаппаратов. Жаль, что основной рабочий компьютер там, в спальне, где сейчас Агафья. Но есть ноутбук, походный инструмент. И он почти всегда тут, в гостиной – вот и пригодится.

Владимир включил настольную лампу и осторожно положил под неё телефон Агафьи. Экран его немедленно осветился. Помимо прежних надписей в правом верхнем углу появилось изображение пальчиковой батарейки и надпись “Идёт зарядка”. Позвольте, каким образом? Он что, свет лампы в энергию преобразовывает? Владимир выключил и настольную лампу, и верхний свет – режим зарядки никуда не делся. Но вот стоило отодвинуть телефон дальше, чем на метр от ближайшего провода электропроводки, и режим зарядки отключался.

То есть эта штука берёт энергию непосредственно из провода, на расстоянии, безо всяких разъёмов и кабелей. Очень мило. Ладно, пусть заряжается.

Обувь и одежда Агафьи “не как у людей” – странная, а уж про телефон и говорить нечего. А ещё у неё есть медальон, который Владимир каким-то образом “починил”, просто взяв его в руку. Покачав головой, Владимир включил ноутбук и дождался окончания загрузки. Поищем подробности.

Перевести надпись на медальоне оказалось самой простой задачей: “ничего не скрывай”, или “пусть ничего не скрывает”, как-то так. Любопытно, любопытно… А про обувь такую, и про телефон и вовсе нет намёков – Владимир сделал снимки и того, и другого. Пусто, ноль совпадений. Интернет, который знает всё, о подобном не слышал. Откуда тогда Агафья? И почему там, на остановке, она спросила “где я”? И почему не было нужной улицы, а к полицейскому она обратилась “господин стражник”?

Вопросы, вопросы… Владимир понял, что мозг вот-вот задымится, и пошёл охлаждать его подручными средствами – поставил чайник.

Небо на востоке постепенно светлело. Знать бы, чем помочь Агафье. Она явно не ориентируется в том, что происходит вокруг – не узнала город. А в автомобиле не сразу смогла пристегнуться – вряд ли притворялась, ей не до того было. “Не буду спрашивать напрямую”, подумал Владимир. Тоньше надо, осторожнее.

Он едва успел налить воды в заварник, как услышал шаги. И запоздало понял, что так и ходит в халате – не самый приличный вид одежды. Оглянулся – точно, она. Агафья, уже одетая и довольно улыбающаяся. Но откуда она взяла серую кофту? Ведь была чёрная!

– Доброе утро! – приветствовала его Агафья. – Плохо спали, Владимир?

– Днём отосплюсь, – махнул рукой Владимир. – Доброе утро. Хорошо выглядите, Ганя. Вы всегда так рано встаёте?

– На новом месте раньше обычного, – согласилась Агафья. – Вам помочь? Я видела в леднике молоко и яйца – хотите, омлет сделаю?

Странно она назвала холодильник. И когда успела заметить молоко и яйца? Вроде только один взгляд вчера бросила. Если не предположить, что ночью прокралась на кухню и изучила содержимое.

– Сделайте, – согласился Владимир. – Я пока одену что-нибудь поприличнее. Просто из любопытства – что ещё у меня в холодильнике?

Агафья улыбнулась и… перечислила. Двадцать один пункт, получите и распишитесь. Владимир чуть снова не сел там же, где стоял.

– Сливочное масло уже не очень свежее, – добавила Агафья. – То, которое на верхней полке, в дальнем углу. Можно приступать?

– Да, конечно, – согласился Владимир и освободил кухню от своего присутствия. А когда прибрался в гостиной – убрал постельное бельё в шкаф – то вспомнил про телефон Агафьи. На нём уже не горела индикация зарядки. Чёрт, вообще-то в гостиной далеко до порядка – и как вчера не заметил, прежде чем приглашать туда Агафью? А календарь над диваном, с иллюстрацией Багрового Ока из “Властелина Колец” так и вовсе лютый трэш. Владимир снял календарь и убрал его в тот же шкаф. Затем убрал остальной беспорядок, в первом приближении. Оглянулся – вроде стало цивильнее, не такой страх и ужас, как пять минут назад.

В дверной косяк постучали.

– У меня всё готово! – позвала Агафья.

– Ваш телефон, – протянул Владимир её собственность, войдя на кухню. – Вы его в гостиной оставили.

– Ой, а я уже испугалась, что потеряла! – обрадовалась Агафья. – Вы его зарядили! Спасибо!

Едой пахло не просто вкусно – умопомрачительно вкусно. Вроде бы омлет и омлет, одно из самых простых блюд – а такого Владимир ещё не ел. Словно в дорогой ресторан зашёл!

– Потрясающе, – признал Владимир, когда с завтраком закончили. – У меня такого не получалось никогда. Научите?

– Если захотите, – согласилась Агафья. – У вас дома так спокойно… Вы простите меня за вчерашнее, я никогда ещё так не пугалась, даже на испытаниях!

Так. Пока не будем уточнять, что за испытания приняты там у них, в Инквизиции.

– Не извиняйтесь. Вы не сделали ничего недостойного. – Владимир не сразу нашёлся, что сказать. – Если знаете, чем могу помочь – скажите.

– Я сама должна справиться, – возразила Агафья. – Вы и так очень помогли. – Она посмотрела ему в глаза, затем глянула в окно. – Солнце восходит, – заметила Агафья, поднимаясь на ноги. – Пора.

Пора? Что именно пора? Агафья кивнула ему и направилась в спальню – Владимир пошёл следом. Заметил, что Агафья успела собрать постельное бельё – всё лежит аккуратной стопкой. Агафья оглянулась – видимо, убедиться, что Владимир тоже здесь – улыбнулась ему и… опустилась на колено, глядя в сторону восходящего Солнца.

Затем сложила руки на груди, крест-накрест, и прикрыла глаза.

– Obscuro nihil, – услышал поражённый Владимир. – Aperta claraque sum, janua clavisque sum, in lucem cum veritate sum…

Что-то происходило с органами чувств – в уши словно воткнули по охапке ваты, в глазах всё стало двоиться, да и ноги плохо держали. Владимир нетвёрдым шагом направился к ближайшему стулу – который у монитора. Неловко сел, едва не упав, и осознал, что видит теперь узор из светящихся и вращающихся спиралей, кругов, других контуров – на стенах и потолке. И ещё показалось, что очертания преклонившей колено Агафьи светятся.

Неясно, как долго он просидел – слабость прошла внезапно, нахлынули энергия и бодрость, и слух словно включили – Владимир услышал заключительные слова Агафьи: – Fiat lux aeterna, fiat veritas aeterna, esto perpetua.

Агафья склонилась, коснувшись лбом пола. Замерла так на пару секунд. Владимир поднялся на ноги, ощущая всё ту же бодрость и ясность духа. И непонятную, неведомо откуда явившуюся беспричинную радость. Агафья выпрямилась, поднялась на ноги и поклонилась Солнцу. Затем обернулась – на лице её сияла радость – и, бросившись к Владимиру, взяла его за руки.

– Я всё поняла! – не отводила она взгляда от его глаз. – Спасибо вам! Отвезите меня в Управу, хорошо?

– Хорошо, Ганя. – Голос не сразу повиновался. – С удовольствием.

На стенах уже не было видно ни спиралей, ни чего-то ещё. По правде говоря, комната теперь выглядела обыденной и немного скучной.

И снова Владимир не заметил, каким именно образом она обулась. Вроде просто шагнула в сторону ботинок – и вот уже они на её ногах.

* * *

Агафья уже не выглядела потерянной – жестом попросила Владимира впустить её через турникет. Затем они добрались до того самого закутка – и там Агафья отпустила его руку и прикрыла ладонями глаза.

– Нет, не беспокойтесь, – пояснила она. – Просто мне нужна минутка.

Минутка продлилась секунд десять. Агафья внезапно сорвалась с места и умчалась – туда, куда обычно уходила, в сторону выхода к адвокатской конторе. И почти сразу же вернулась.

– Спасибо вам! – взяла она Владимира за руки. И снова серьёзный-серьёзный вид.

– За что, Ганя?

– За то, что помогли пройти испытание! Я обязательно приду, как мы уговорились. Буду приходить. Вы ведь придёте?

– Обязательно, – пообещал Владимир, который переставал понимать, что происходит.

– Спасибо! – Она вновь поцеловала его – на этот раз почти по-настоящему – и умчалась за поворот. Владимир, долей секунды спустя, бросился следом. Успел увидеть, пока Агафья закрывала за собой дверь, часть коридора – и людей, которые шли по нему, в обе стороны. Что за… ведь сегодня выходной! Владимир бросился к двери и открыл её.

Пусто. Нет людей, нет Агафьи. И коридор выглядит как-то по-другому. Что происходит?!

Владимир постоял, закрывая и открывая дверь – увы, коридор оставался пустым и скучным. Затем Владимир прогулялся до адвокатской конторы. Странно, но дверь приоткрыта – и слышен голос Вероники. Есть ощущение, что Агафьи там нет и не было. Очень сильное ощущение.

Ладно, поехали домой. Владимир минут пять сидел, не осмеливаясь тронуться с места – руки отчётливо дрожали, долго не проходила дрожь. А когда добрался, то понял, что больше всего сейчас недостаёт Агафьи. Всё вокруг стало скучным и унылым. А ведь солнце на дворе, лето, какая может быть скука?

Владимир вернулся на кухню – посуду нужно вымыть, заодно и от мыслей отвлечься. И с удивлением увидел, что посуда вся вымыта. Стоп, когда Агафья успела?! Сам он точно этого не делал. Или всё же делал?

…Постоял в том самом месте, где Агафья молилась – несомненно, то была молитва. Показалось, что слышит её голос и непонятную латынь. Оглянулся и увидел тот самый лист бумаги, ручка так и лежала поверх. Владимир улыбнулся и сел за стол. Взял лист и перевернул его. И оторопел.

“Я, Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований отделения Инквизиции в Новониколаевске, сим заверяю, что всё, что происходило со мной во владениях младшего дизайнера Владимира Кременя, происходило по моей собственной доброй воле, безо всякого принуждения или иного насилия.”

Дата. Подпись. И странный чёрный квадрат рядом – зачем он, и вовсе неясно.

Вот оно что. Владимиру стало сильно не по себе. “Нет, но вы хотите”, сказала она. А бумага, выходит, чтобы у Владимира не было неприятностей, что бы ни случилось с Агафьей у него дома.

– Провались всё пропадом! – Владимир поднялся, чувствуя накативший гнев, и, схватив лист, порвал его пополам – и ещё раз пополам. Бросил обрывки на стол и уселся вновь, тяжело дыша.

Обрывки сдвинулись с места. Поползли, шурша, друг по дружке (Владимир вскочил со стула – чуть не полетел кубарем) и соединились в целый лист. И он уже не шевелился. Владимир не сразу осмелился подойти и потрогать лист – вначале авторучкой. Лист как лист, ничего особенного. Как новенький! И гнев схлынул – а изумление и неведомо откуда пришедший восторг остались.

– Спасибо, Ганя! – Отчего-то казалось, что Агафья услышит. – Я рад, что это не пригодилось.

6. Агата

Агафья никогда так не радовалась уютным стенам родной Инквизиции. Для обывателей суббота – выходной, но государственные службы никогда не отдыхают. Особенно такие важные, как Инквизиция. Пусть даже у самой Агафьи суббота – выходной, никто не удивится, застав её на работе. А потребуется выходной вне расписания – достаточно просто позвонить на вахту. Государство всегда идёт навстречу служащим, если те прилежно исполняют обязанности. А Агафья очень прилежная.

Агафья шла, и на душе было солнечно как никогда. И Владимир теперь не шёл из головы. Странный он, как все дизайнеры – но таким храбрым оказался! И добрым, в подлинном смысле. А такие странные слухи о нём тут ходят. Агафья помотала головой, выгоняя прочь нечестивые мысли. Слухи – для обыденных, низких людей. Государственному служащему не пристало опираться на слухи.

И утренняя молитва… давно уже Агафья не испытывала такого прилива сил и радости. Как тогда, в самый первый раз. Потом даже молитвы становятся обыденными, рутинными, словно омовение по утрам и вечерам. Это было испытание, теперь понятно. И Владимир там был не случайно – наверное, это и для него было испытание…

Она почувствовала, проходя мимо ниши информатория – на его панели всегда самые важные объявления. Агафья улыбнулась, шагнула в нишу, опустилась на колено и скрестила руки на груди.

– Доброго дня, Ваше Преподобие!

Он появился словно из ниоткуда. Конечно же, он просто стоял здесь, прикрытый дымкой – и ещё неделю назад Агафья, вероятно, прошла бы мимо, не заметив. Но вчерашняя встряска…

– Мы не на церемонии, дочь моя, можно без формальностей, – улыбнулся мэтр Агапит Зервас. Седовласый, рослый, властный взгляд, прямой нос и тонкие губы… Подчиняться получалось рефлекторно. Именно он когда-то выкупил Агафью у её родителей, именно из его рук она взяла когда-то первое в своей жизни ванильное мороженое…

– Слушаюсь, мэтр! – улыбнулась Агафья и посмотрела ему в глаза, поднимаясь на ноги. Мэтр сейчас в обычном деловом костюме. Агапит Зервас жестом указал – идёмте, и Агафья пошла вместе с ним по коридору.

– Итак, кто он? – поинтересовался мэтр.

– Владимир Кремень, младший дизайнер департамента технической поддержки, – отозвалась Агафья тотчас.

– Трудолюбивый, амбициозный, на хорошем счету у руководства, – заметил мэтр. – У него большое будущее. У вас обоих, Агафья.

Агафья поняла, что в горле пересохло. Она остановилась – против этикета, мелкое, но нарушение – и заметила, что и мэтр остановился, улыбаясь.

– Вы одобряете, мэтр? – спросила Агафья, глядя в лицо ему, но не в глаза.

– Одобряю, – признал мэтр и прикоснулся ладонью к голове Агафьи. – Ему нужны ваши интуиция и терпение, вам помогут его настойчивость и уверенность. Вы хорошо проявили себя на испытании – вы оба. Завтра в восемь тридцать утра жду вас с отчётом. Нет, не беспокойтесь. Устный отчёт, в свободной форме. А сегодня отдыхайте. Вы заслужили.

– Благодарю вас, мэтр! – поклонилась Агафья. Аудиенция окончена. – Fiat lux aeterna!

– Fiat veritas aeterna, – отозвался мэтр.

– Esto perpetua, – произнесли они хором, и мэтр… исчез. Он не тратит время на излишние церемонии.

Агафья с трудом заставила себя выйти из Управы чинно и спокойно, как подобает служащей её ранга. Хотелось бежать, подпрыгивая от радости.

И ещё очень не хватает Владимира. Очень-очень не хватает.

* * *

Владимир попробовал продолжить исследования. Он вновь попытался порвать лист – и записал на смартфон, как обрывки сползаются и срастаются. Не пытался уничтожить его как-то иначе, например – сжечь. Вдруг сгорит, и с концами? В итоге спрятал “заверение” в папку для документов, которую носил в сумке. Пусть там пока полежит. И вот это всем чудесам чудо – если продвинутую обувь, одежду и телефон вполне можно представить, то вот такое…

“Я должен найти её”, подумал Владимир. Она обещала приходить, но когда ещё это будет – не раньше понедельника. И куда она успела деться из коридора? Бегать – мчаться – она мастерица, но ведь там и другие люди были! Или померещилось? Нужно было записать на смартфон.

И ведь знает он её меньше недели, и общались, если не считать последних суток, всего ничего, да и о ерунде всякой – а теперь ни о ком другом и думать не хочется.

Нужно делом заняться. Как ни банально звучит, это помогает. Дежурных, ожидающих заказов полно – заодно и развеяться. А потом прокатиться в какой-нибудь ботанический сад, побродить среди природы. План есть – будем исполнять. Да, и в квартире нужно порядок навести – понятно, почему Агафье было неуютно в гостиной. Это сам Владимир присмотрелся к вечному бардаку. Можно поспорить: у Агафьи дома, в общежитии, полный порядок во всём.

* * *

В общежитии тоже было особенно уютно. Агафья навела порядок – хотя и так всё в порядке, только переодеться, а ношеное в стирку – и поняла: нет никакой возможности сидеть в четырёх стенах. Подруги, они же коллеги по отделу, давно уже в парке или на стадионе – как и все нормальные люди, ведут разнообразный, здоровый образ жизни.

“Я так не выдержу”, подумала Агафья. Она никогда не могла увидеть Владимира иначе, как в том закутке: в технический отдел просто так не войти, нужен допуск и веское основание – да и не пристало захаживать, чтобы поболтать. Работа дизайнера очень трудная и ответственная: это известные начертания и инкантации может использовать даже ребёнок, а изобретать новые – и сложно, и опасно. Она успела увидеть, сразу после той молитвы, как меркнут нанесённые на стены охранные начертания. Владимир во всём основателен: несомненно, он там давно живёт, и принял все положенные меры безопасности. “А я просто растерялась, и испугалась, как маленький ребёнок”, подумала Агафья, и снова стало стыдно. И зачем было убегать там, в Управе, от чистильщика? Ведь ни в чём не виновата! Прошёлся бы рядом, и всё. Если нет скверных мыслей, если ничего не нарушила – бояться нечего. Все это знают.

Всё, пора на стадион. Побегать, попрыгать – быть среди людей. Может, тогда удастся немного отвлечься.

Так, минутку… а где удостоверение личности? Там, когда их остановил стражник, Агафья не раздумывая предъявила его, пусть даже удостоверение превратилось во что-то странное, но где оно теперь?!

Неужели потеряла, безрукая? Только не паниковать. Владимир тогда забрал удостоверение. Если так, он и отдаст – и, несомненно, “забудет” доложить куда положено – посмотрит, что сделает сама Агафья. Но удостоверение нужно, только если остановят на улице, при выборочных проверках. А значит…

Ничего не значит. Остановят – надо сознаваться и получать положенное наказание. А если повезёт и обойдётся – впредь быть внимательнее. Всё, бегом на стадион!

* * *

К концу субботы Владимир начинал уже беспокоиться о своём психическом состоянии – успел переделать всё, что лежало в низком приоритете, на работе. Хватило ума не вносить всё сделанное в хранилище: будем выдавать постепенно, нет нужды поражать работодателя производительностью труда. Только глупый кот возьмёт и переловит всех мышей за одну ночь. Будем умным котом.

Кстати, о котах: Владимир участвовал в судьбе той самой кошки Машки: когда захворала, сам возил её в ветеринарную клинику и оплачивал лечение. Был такой импульс – и кошка уже пожилая, и хозяйка, сама немолодая, очень переживала за животное, и денег на лекарства и процедуры у хозяйки не нашлось. С тех пор Владимир, вместе с другими соседями, покупал лекарства – и кошке, и её хозяйке.

Так что сходил к бабушке Авдотье, принёс ей запасного корма для любимицы, заодно и с кошкой пообщался – помирился. И почему Агафья так испугалась её? Кошки в детстве подрали?

В конце концов Владимир взял тот самый рабочий блокнот, в котором записывал истории для Агафьи, и с обратной стороны его начал записывать всё то необычное, что связано с Агафьей. Номер первый – тот самый лист, “индульгенция”. Слово пришло на ум внезапно – где инквизиция, там и индульгенция. Ежу понятно, что ничем бы та бумага Владимиру не помогла, случись всё по самому нелепому сценарию. Но Агафья явно думает иначе.

Владимир записал, насколько смог припомнить, текст той самой молитвы. Агафья произносила её чётко и звонко, можно сказать – чеканно, но запомнилось лишь отчасти. И начало молитвы очень похоже на слова с медальона. Если это девиз Инквизиции, то всё в тему – ничего не скрывай. А то сам знаешь – есть средства развязать язык. Воображение отказывалось представлять Агафью, участвующую в средневековых допросах – раскалённые щипцы, дыба и прочие средства достижения взаимопонимания. Интересно, а чем бы пользовалась инквизиция в современности? Наркотики правды, электрошок, что-то ещё?

Нет, точно с головой не всё в порядке – это же надо до такого додуматься. Владимир помотал головой и ещё раз достал индульгенцию. И ведь никому не расскажешь – шестое чувство подсказывало, что не стоит посвящать в эту тайну кого-то ещё. Настоящим чудом разбрасываться не следует. Владимир посмотрел на лист под увеличительным стеклом и проколол его толстой иглой. Секунды через две после того, как иглу извлекли, дыра начала зарастать, и ещё через пять секунд полностью затянулась. Что за технологии такие? И главное: это ведь был обычный лист из стопки для принтера. И авторучка самая обычная. Что теперь, начать верить, что это Агафья так наколдовала?

Владимир в который раз спрятал индульгенцию в папку и направился на кухню – пора и в холодильнике порядок навести. И вообще на кухне.

* * *

Агафья проснулась в воскресенье не за час до рассвета, как уже привыкла, а за два. Вечером, вдоволь пообщавшись с подругами в клубе – помогло отвлечься от некоторых неприятных воспоминаний – Агафья раз за разом вспоминала, как она шла со стадиона, и её окликнул стражник.

Так она и поняла подлинную суть выражения “сердце ушло в пятки”. Хотя что тут такого – почти все хотя бы раз забывали дома документы (хотя со школы вбивают рефлекс всегда носить с собой). Всего-то устное предупреждение, оно даже не фиксируется. Чего было бояться? Но всё же испугалась. Но всего-то выронила резинку для волос – попросили поднять. Никогда бы не подумала, что от такого простого действия можно получить столько адреналина.

Дома перерыла все шкафы – нет удостоверения. Хотя и так понятно, у кого оно… Агафья улыбнулась и устроилась в постели с книгой. Настолько оказалась взбудораженной, что почти до одиннадцати не могла заснуть.

А в Управу явилась в половине восьмого – к вежливому недоумению вахтёра. Ничего: посидела в пустой комнате, отрепетировала устный отчёт. Главное – не пытаться ничего скрывать, всё как было пересказать. Устный отчёт – самый коварный, а заодно и самый правдивый. Наверное, поэтому мэтр их предпочитает: всё равно всё записывается, а потом переводится в текст.

* * *

Утром в воскресенье Владимир вспомнил, что паспорт Агафьи так и лежит в кармане куртки. Непорядок. Владимир вынул его и… снял фотокопии с каждой страницы. Исключительно для архивных целей. Наверняка и в паспорте Агафьи много странного.

И не ошибся: адресом места регистрации указано совсем не то, куда Агафья пыталась приехать. И что самое смешное, подлинный адрес всего в двух домах от того, в котором живёт Владимир. Вот уж совпадение! И как это прикажете понимать? Ладно, ещё одна запись в блокнот.

Владимир посмотрел на блокнот, в котором места почти не осталось, и решил навести и здесь немного порядка: отыскал в ящике стола новый блокнот и не поленился переписать туда найденные или придуманные истории – загадки для Агафьи. Но пояснения к ним переписывать не стал – и так всё помнит. Что ж, двадцать четыре истории – уже неплохо. Интересно было бы её истории услышать – помимо той, про цветок, которую так и не решили.

Владимир глянул на часы. В будние дни через час Агафья пришла бы в тот закуток. А что если…

Додумать он не успел. Бросился в прихожую, оделся и помчался на стоянку, за автомобилем. Не забыл взять с собой паспорт Агафьи.

* * *

Агафья ожидала, что её будет выслушивать не только мэтр Зервас, но и как минимум её непосредственный начальник – но выступать перед Высоким Советом, главами всех департаментов Инквизиции, она уж точно не мечтала.

Агафья оробела – секунды на две. Потом нашла в себе силы дойти до положенного возвышения, встать там на колено и дождаться, когда прикажут рассказывать. К этому моменту она полностью собралась с духом.

Доложила. Чётко и по существу, ничего не скрывая. На лицах высокого начальства Агафья отчётливо – боковым зрением – замечала самые разные эмоции. Должно быть, испытание придумал сам мэтр, он горазд на такие выдумки.

Обсуждали её отчёт, словно не замечая саму Агафью. И это тоже традиция – стой кто угодно на месте Агафьи, хоть сам мэтр, будет ровно то же. В конце концов мэтр поднялся на ноги сам, и велел подняться Агафье.

– Стажёр Камышова, – посмотрел он в её глаза. – Мне доставляет удовольствие сообщить, что решением Высокого Совета мы назначаем вас младшим оперативным работником, в том же подразделении, к работе приступаете по прохождению аттестации.

– Благодарю за доверие, Высокий Совет! – поклонилась Агафья, ещё не успев как следует удивиться. Её продвинули через две ступеньки: вначале ей положен стажёр первого ранга, потом кандидат в оперативные работники, и только потом младший оперативный работник! Ничего себе!

На этом собрание Высокого Совета закончилось. Все они, проходя мимо Агафьи, поздравляли её – и вот от этого она оробела по-настоящему. Наконец, в помещении осталась только сама Агафья и мэтр Агапит Зервас.

– Четыре года вы работали в должности стажёра второго ранга, – пояснил он, вновь предложив ей жестом – идёмте. – Работали прилежно, эффективно, ни разу не пытались намекнуть, что хотите повышения. Просто делали свою работу, и делали её на совесть. Мы ценим таких работников, Агафья. Последний год вы фактически работали оперативным работником, аттестация будет простой формальностью.

– Благодарю, мэтр! – Агафья попыталась встать на колено, но мэтр не позволил.

– Это всё ваши заслуги, Агафья. Смущаться не следует. Аттестация начинается завтра утром, место проведения – тренировочный пункт в Новгороде. Вот ваш билет, – протянул он карточку. – Полтора часа на сборы, авто будет ждать вас у общежития. Через две недели вы приступаете к вашим новым обязанностям – здесь же, в Новониколаевске.

Агафья не нашлась, что сказать. Но мэтр успел увидеть тень, скользнувшую по её лицу.

– Я знаю, о чём вы подумали. Он сейчас здесь, – понизил мэтр голос до почти заговорщического шёпота. – Пяти минут вам хватит?

– Хватит! – улыбнулась Агафья. – Спасибо, мэтр!

– Бегите, – улыбнулся тот в ответ. – Только не упадите.

Агафья засмеялась и бросилась со всех ног к заветному коридору.

* * *

Владимир и сам не знал, зачем пришёл в закуток. Но пришёл – и стоял там, в ожидании непонятно чего. Несколько раз выглядывал в ту дверь – не идёт ли? – но тщетно. Наконец, закрыл дверь и встал там, где обычно стоял сам. И как-то само собой получилось задуматься над новой историей. Пустое это всё, с чего бы Агафье приходить сюда в воскресенье? Зато это место здорово успокаивает.

Движение воздуха – дверь отворилась. И через долю секунды Агафья возникла перед ним – сияющая, радостная. И сразу же обняла Владимира. И тут же отпустила.