Текст книги "Пчела Циния, её сёстры и племянницы"

Автор книги: Константин Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава четвертая

На следующий день госпожа Кливия собрала своих подопечных и обратилась к ним с короткой речью:

– До сих пор вы скорее играли, чем по-настоящему работали, – сказала она. – Но теперь у вас появляются серьезные обязанности по поддержанию порядка в гнезде. Сначала будете заниматься уборкой, а потом вам доверят заботу о маленьких личинках. Отправляйтесь-ка на Двадцать Седьмую улицу. Там найдете старшую пчелу Фацелию. Она объяснит, что надо делать.

Двадцать Седьмая улица располагалась неподалеку от общежития. Надо было только спуститься по Главному проспекту к продовольственным складам, а потом повернуть направо.

Фацелия – маленькая, но энергичная особа – встретила новичков тихим благожелательным жужжанием:

– Ага, помощницы явились! – обрадовалась она. – Как раз вовремя! Раньше здесь хранилась перга, которую запасли перед началом зимы. Но сейчас большую ее часть уже съели. Поэтому решено устроить в этих ячейках детский сад. Скоро прибудет царица Розалинда и отложит в каждую из них по новому яичку. Однако прежде надо все здесь тщательно отчистить и отдраить, а потом обмазать стенки прополисом, чтобы наши малышки не подхватили какой-нибудь заразы. Понимаете, какое ответственное дело вам поручено?

– Неужели царица доберется до нашего захолустья? – удивилась Бегония.

– Запомни, голубушка, – строго произнесла Фацелия, – никакого захолустья в гнезде нет и не может быть. Все, что происходит даже в самом отдаленном соте, имеет для его жизни важное значение. А наша матушка-царица (да продлится ее жизнь как можно дольше!) вникает во все детали этой жизни. Но главное занятие для нее – класть яйца. Ведь вслед за летом придет осень, а потом и зима. И для того, чтобы собрать необходимые припасы, нам потребуется много крепких работниц. Знайте, что яйца матушка кладет только в хорошо подготовленные, вычищенные до блеска ячейки. Если, проходя по нашей улице, она пропустит хотя бы одну, я взыщу с виновной по полной. Так что отнеситесь к заданию со всей ответственностью. Тут вам уже не детские игры, а серьезное дело!

Сделав это внушение, Фацелия удалилась. Камассия принялась делить улицу на равные участки. Цинии достался тот, что примыкал к самому краю сота, крепившемуся здесь к стенке дупла. Когда с разметкой было покончено, пчелы разошлись по ячейкам и принялись за работу. Прежде всего они старательно выскоблили челюстями и коготками остатки старой перги. Потом принялись полировать стенки и донышки ячеек подушечками лапок. В заключении каждая обработала их прополисом (это смолистое вещество пчелы добывают из почек различных растений или из древесины, для чего тщательно выжимают волокна челюстям).

Циния старалась изо всех сил. И не потому, что она боялась выговора со стороны Фацелии или самой царицы. Просто ей хотелось, чтобы личинкам было хорошо и безопасно в их маленьких домиках. Сестры уже закончили работу и удалились восвояси, а Циния все ползала по своему участку. Наконец намеченный на сегодня урок был выполнен. Примостившись возле последней ячейки, пчелка рассеянно жевала кусочек перги и вдруг заметила, что в одном месте сот неплотно прилегает к стенке дупла, так что между ними образовалась достаточно широкая щель. «Ход на другую сторону? – подумала Циния. – Было бы неплохо. В случае чего можно порядочно срезать дорогу». Она решила немедленно проверить свою догадку. Однако, забравшись внутрь, никакого прохода она не нашла, а оказалась в небольшой искусственной пещерке. В полу были устроены четыре ячейки. Почему и когда их вылепили, теперь уже вряд ли у кого узнаешь. По-видимому, пчелки-строители хотели использовать ячейки для каких-то своих целей, а потом передумали и просто забыли о них. По крайней мере, никакой перги здесь не хранили. Все ячейки были новенькие и чистенькие – хоть сейчас яичко откладывай. Да только царица в крошечный закуток, конечно, забираться не станет. Циния выползла наружу и отправилась в общежитие. О своем открытии она, конечно, никому сообщать не станет. «Пусть это будет моя тайна! – решила она по дороге. – Моя и, может быть, Фикуса».

На другой день кропотливая работа продолжалась. Еще утром Фацелия сообщила:

– Сегодня царица Розалинда планирует завернуть к нам на Двадцать Седьмую! Надо все подготовить к ее приходу.

По этому случаю уроки в школе были отменены, и даже обеденный перерыв сокращен до минимума. Свою порцию перги Циния проглотила буквально на ходу. Фацелия все время находилась рядом с ученицами и придирчиво осматривала их ячейки. Калатее пришлось несколько раз переделывать работу, и она даже получила от старшей нагоняй за нерадивость. Но к Цинии у Фацелии никаких претензий не возникло – все стенки были гладко выровнены и тщательно промазаны прополисом.

– Молодец! – похвалила Фацелия. – Вижу, что тебе можно доверить серьезное дело.

Розалинда появилась вечером. Ее сопровождала госпожа Кливия, а также свита из десятка особо приближенных пчел, обеспечивавших царицу едой и помогавших ей в непростом деле продолжения пчелиного рода. Цинии в первый раз довелось увидеть матушку так близко, и она смотрела на нее во все глаза. Розалинда показалась ей уставшей. Впрочем, это было не удивительно. Двадцать Седьмая улица, до которой она добралась на исходе дня, была шестой из тех, что ей пришлось посетить с утра. А всего, как Циния узнала от Фацелии, царица в течение дня отложила почти тысячу яиц!

Пока помощницы быстро пробегали вдоль рядов ячеек, царица пожелала познакомиться с молодыми работницами. Они по очереди подходили к своей матери и осторожно касались ее усиков своими. Рядом с Розалиндой стояла Кливия и представляла ей своих подопечных. И для каждой работницы у царицы находилось несколько теплых слов.

Когда наступила очередь Цинии, Кливия сказала:

– Это весьма беспокойная пчела, госпожа. Сказать по правде, она доставляет мне больше хлопот, чем все остальные ученицы вместе взятые. Упрямая особа, но старается хорошо учиться и работает весьма старательно. В наблюдательности ей не откажешь.

– Рада познакомиться с тобой, Циния, – негромко произнесла царица и устремила на юную пчелку свои внимательные и немного печальные глаза. – Зачем же ты расстраиваешь наставницу?

– Я не специально, матушка, – пробормотала Циния, смущенная и расстроенная тем, что у царицы может сложиться о ней превратное мнение. – В моей голове рождается столько вопросов. И я не всегда могу получить на них ответы. От этого меня и тянет на всякие приключения.

– Ах, молодость, молодость, – вздохнула царица. – Запомни дорогая: главное в жизни пчелы это ее семья. Семья всегда на первом месте. Лишь после того, как ты выполнишь свой долг перед семьей, можно подумать немного о себе. Хотя, скажу тебе по секрету, у меня самой на себя времени никогда не остается.

– Хорошо, госпожа, – прошептала Циния. – Я запомнила ваши слова. Теперь они навсегда останутся в моем сердце.

Помощницы вернулись с осмотра удовлетворенными – ни единого замечания к работе Фацелии и ее юных сестер у них не возникло. Царица поднялась и не спеша стала обходить пустые ячейки. Приблизившись к очередной, она пристраивалась на краю и опускала в нее свой длинный яйцевод. В таком положении Розалинда замирала на восемь-десять секунд. Потом переходила к следующей ячейке, и вся операция повторялась вновь.

Когда царица удалилась на другой конец улицы, Циния осторожно заглянула в ближайшую ячейку. На самом дне она разглядела крохотное продолговатое беленькое яичко размером приблизительно в треть ее хоботка. Особыми выделениями из яйцеклада оно было прикреплено ко дну ячейки в вертикальном положении. С верхней стороны яичко было чуть более выпуклое. При виде этого чуда сердце в груди у Цинии забилось чаще и сильнее. «Будь спокойна, крошка, – прошептала она, – я сделаю все для того, чтобы из тебя вышла здоровая и работящая пчелка!»

Циния заглянула во вторую ячейку, потом в третью. В каждой из них тоже лежало одно яичко. А вот в четвертой ячейке оказалось сразу два яичка! Как так могло получиться – из-за рассеянности или усталости царицы – навсегда осталось неизвестным. Сначала Циния хотела сообщить о находке госпоже Кливии. Но потом передумала. «Все ячейки уже заняты, – сказала она себе. – Яичко унесут в другое место, а то и вообще выбросят вместе с мусором. Пусть лучше оно останется у меня! Благо, место для него есть». Циния быстро достала яичко, отнесла его в открытую накануне пещерку и положила на дно ближайшей ячейки. Пусть полежит пока здесь, а дальше будет ясно, что с ним делать.

Глава пятая

На третий день, когда Циния и ее сестры пришли после уроков на Двадцать Седьмую улицу, вместо Фацелии их встретила видная пчела из ближайшего окружения царицы.

– Меня зовут Гортензия, – сообщила она. – Будете работать теперь под моим наблюдением.

– А почему? – спросила Калатея.

– Потому что вы становитесь старше, и ваши обязанности делаются более ответственными. Вы хорошо потрудились перед кладкой яиц. Теперь вам поручается уход за личинками и их выкармливание.

– Нам доверят кормить малышей? – спросила Циния.

– Вам, – подтвердила госпожа Гортензия. – Потому что только вы сможете дать им то, в чем они больше всего нуждаются – пчелиное молочко.

– Я бы с удовольствием дала! – воскликнула Циния. – Но у меня его нет.

– Ошибаешься! Оно у тебя есть. Оно есть у каждой молодой пчелки твоего возраста. Но чтобы им поделиться, надо очень любить ваших младших сестренок и очень хотеть им помочь. Дело в том, что никакой другой корм для маленьких личинок не годится. И если вы не дадите им маточного молочка, они просто умрут от голода. Когда-то вы сами готовились выйти из яйца, и такие же пчелки как вы сейчас день и ночь следили, чтобы вы ни в чем не нуждались. А эти новорожденные личинки будут обязаны своей жизнью вам!

Циния подошла к ближайшей ячейке и заглянула внутрь. Она заметила, что с яичком произошла перемена. Теперь оно не стояло, а лежало. Цвет его тоже изменился – из белого оно сделалось светло-серым. Оболочка яичка истончилась, стала менее плотной и полупрозрачной, так что сквозь нее можно было рассмотреть личинку.

– Я очень хочу помочь своей сестричке! – воскликнула Циния, – подскажите мне, что я должна сделать!

Тогда встань вот здесь, – распорядилась госпожа Гортензия, – открой рот и вообрази, что ты ее кормишь.

Циния представила, как малышка появляется на свет, слепая, беспомощная и голодная, как жадно ищет она корма и участия. И ей стало очень и очень жаль крошку. В эту минуту ее тело неожиданно стало вибрировать легкими толчками, и Циния почувствовала, как между верхними челюстями у нее пробежала кислая на вкус и жгучая капля.

– Молодец! – похвалила госпожа Гортензия.

Дно ячейки заполняла белая густая жидкость с желтоватым оттенком. И яйцо теперь словно плавало в этой массе.

– Все видели? – спросила наставница. А теперь расходитесь и постарайтесь сделать также, как ваша сестра Циния.

Пчелки послушно отправились каждая на свой участок. Искусством кормления вскоре овладели все, кроме Калатеи, но и у той в конце концов получилось.

Никогда еще Циния не испытывала такого удовольствия от своей работы. Однако она требовала определенной сноровки. Появившуюся между челюстями капельку молочка следовало осторожно стряхнуть на дно или стенку ячейки и после этого несколько разравнять, так чтобы она растеклась вокруг яичка. После этого можно было переходить к следующей. Улучшив минутку, Циния заглянула в секретную пещерку и оделила молочком спрятанное там яичко.

Госпожа Гортензия внимательно наблюдала за процессом кормежки.

– Довольно! – объявила она. – Теперь можете отдохнуть.

– Но я могу накормить еще несколько яичек! – воскликнула Циния. – Мне совсем-совсем не трудно!

– Не стоит этого делать. Если твой организм будет вырабатывать слишком много молочка, оно потеряет питательные свойства, а это плохо для личинок. Ступайте в общежитие, хорошо покушайте и набирайтесь сил. Они вам скоро понадобятся. Ведь подрастающим личинкам потребуется очень много пищи. Вам придется порядочно потрудиться, чтобы утолить их голод.

– А когда личинки появятся на свет?

– Думаю, уже сегодня. Ведь они хорошо чувствуют молочко.

– Ой, а можно мне посмотреть?

– Конечно.

Циния подбежала к ячейке, в которую обронила незадолго до этого самую первую капельку корма и поняла, что за то время, что она отсутствовала, здесь многое изменилось. От соприкосновения яйца с молочком его стенки начали растворяться и сделались почти прозрачными. Крошечная личинка внутри извивалась и поворачивалась, упираясь в заключающую ее оболочку.

– Смотрите, – прошептала Циния. – Она живая! Она движется!

– А ты что думала? Что она будет спать, когда вокруг столько еды? – снисходительно заметила Камассия. Но на самом деле она тоже была захвачена разворачивавшейся перед ними картиной.

И тут яичко лопнуло! Крошечная личинка выскользнула из него на дно ячейки, изогнулась в виде полуколечка и стала жадно глотать молочко. У нее была нежная белая кожица с перламутровым оттенком.

Пчелки, стоявшие возле других ячеек, громко обменивались впечатлениями. Циния поняла, что их личинки одна за другой выбираются из яичек.

– Что ж, – обратилась к ним госпожа Гортензия. – Я поздравляю вас с удачным рождением нового поколения семьи. Все яички на вашей улице оказались здоровыми. Ни одно не погибло. Теперь только от вас зависит, превратятся эти личинки в молодых здоровых пчелок или нет. Распределите между собой ячейки и беритесь за дело. Первое время личинки не требуют много пищи, но по мере роста растет и их аппетит. Надо будет кормить все чаще и чаще.

– А вас что, не будет с нами? – спросила Камассия.

– Я не могу все время находиться на одной улице, – ответила наставница. –Личинки выводятся каждый день во многих местах, и я должна быть повсюду. Так что многое вам придется делать самим. Но вы знаете, где меня найти в экстренном случае. А сейчас я советую получше выспаться. Ваши подопечные хорошо покушали и тоже скоро заснут. Но завтра они проснутся голодными. И будут постоянно требовать пищи. Боюсь, что на сон у вас будет оставаться не очень много времени.

Гортензия попрощалась и отправилась на соседнюю улицу.

– Она права, – сказала Камассия, – пойдемте спать. Но одного дежурного все-таки оставим на всякий случай. Пусть это будет Циния!

Бегония хихикнула. Ей показалось забавным, что Цинию заставили ночевать за пределами общежития. Но сама Циния совсем не почувствовала себя уязвленной.

– Хорошо, – покорно согласилась она. – Я подежурю.

Когда сестры ушли, она юркнула в пещерку и заглянула внутрь ячейки. Маленькая личинка спала в лужице из остатков молочка. Она была такая крошечная и беззащитная, что Циния почувствовала прилив нежности.

– Маргаритка, – сама не зная почему вдруг прошептала она, – я назову тебя Маргаритка! И когда ты превратишься во взрослую пчелку, мы с тобою обязательно подружимся!

Циния так устала, что вскоре задремала. Было, наверно, раннее утро, когда она, словно повинуясь какому-то толчку, поднялась и заглянула в ячейку. Маргаритка уже не спала! Вокруг нее совсем не было молочка. И теперь она медленно ползала по кругу и тыкалась в разные стороны в поисках пищи.

«Ах бедняжка! – прошептала Циния, – ты умираешь от голода, а я дрыхну, как будто дома, а не на дежурстве! Подожди, сейчас я тебя накормлю». Но прежде она подкрепилась сама – поела перги с медом, а потом сбегала к поилке и как следует напилась.

Вернувшись к личинкам, Циния первым делом отправилась к Маргаритке. Тело ее привычно завибрировало, большая капля молочка упала на дно. Маргаритка принялась жадно поглощать пищу. «Завтракай пока, – сказала Циния. – Позже я тебя опять навещу. Пойду покормлю твоих сестричек. Они тоже проголодались. Не скучай!»

Все личинки пробудились, так как им не давало уснуть чувство голода. Каждая получила свою порцию, но меньшую, чем Маргаритка. Циния видела, что желающих слишком много и старалась снабдить их хотя бы небольшим количеством пищи, чтобы на время притупить голод.

Кормежка была в полном разгаре, когда на Двадцать Седьмую одна за другой стали собираться одноклассницы.

– Вы только посмотрите на Цинию! – с усмешкой прожужжала Азалия. – Она решила стать ударницей! Наверно, и спать не ложилась.

– Зато ты выспалась за двоих, – в тон ей отвечала Циния. – Удивляюсь, что вообще вспомнила о наших личинках. Они, между прочим, умирают от голода.

– Скажешь тоже – умирают! – проворчала Камассия. – Мы их вчера так насытили, что они проспят до вечера.

Но, заглянув в несколько ячеек, она поняла, что ошибается.

– Циния права! – воскликнула Камассия. – Быстро принимайтесь за дело. Нельзя оставлять личинок без надзора. Одного дежурного мало. Будем пока работать сменами, а там видно будет. Может быть, нам вообще придется здесь поселиться.

Камассия не ошиблась. Спокойные деньки для молодых пчелок закончились. Личинки росли прямо на глазах и вместе с ними рос их аппетит. Стоило обойти все ячейки, как уже надо было вновь приниматься за кормежку. Впрочем, питание явно шло новорожденным на пользу. К полудню второго дня они весили уже в десять раз больше, чем после рождения и не собирались останавливаться на достигнутом!

Быстро обегая свой участок, Циния каждый раз немного задерживалась у ячейки Маргаритки. Своей любимице она старалась дать молочка побольше. Так что личинка буквально в нем купалась.

Ближе к вечеру Циния с тревогой обнаружила, что некоторые личинки потеряли аппетит. Количество молочка в их ячейках почти не уменьшалось. Да и сами личинки выглядели теперь не так, как утром. Кожица их потеряла блеск и стала матовой. Взволнованная Циния со всех ног помчалась на Двадцать Шестую улицу, где теперь трудилась госпожа Гортензия. Но наставницу известие о болезни нисколько не встревожило.

– Не волнуйся, – сказала она. – Все идет так, как должно идти. Просто наступило время линьки.

– Линьки? – удивилась Циния.

– А ты как думала? Тело личинки растет. Старая кожица не поспевает за этим ростом. Поэтому личинка должна от нее избавиться. По мере роста такое случится еще не раз.

И все произошло точно так, как она предсказала. Циния заметила, что старая кожица на головке одной из личинок лопнула, а потом стала разрывается все дальше и дальше. Из отверстия показалась личинка с новой кожицей. Спустя какое-то время она целиком выползла из своей шкурки, которая в виде очень тонкой пленки осталась в дальнем углу ячейки. Совершив свой труд, личинка некоторое время отдыхала, а потом накинулась на еду с такой жадностью, как будто хотела наверстать все упущенные кормежки. И опять стала быстро расти.

Глава шестая

Заботы о личинках так поглотили Цинию, что она забыла о прежней жизни. И вспомнила о ней лишь тогда, когда увидела Фикуса. Трутень пробрался на Двадцать Седьмую улицу поздним вечером, улучшив минутку, когда утомленные пчелки дали себе минутку отдыха и тихо дремали.

– Привет, – сказал он, – что-то последнее время тебя не слышно и не видно.

– А ты будто не знаешь, что у нас тут творится? – зевая, спросила Циния. – Такой аврал – голову некогда приложить.

– Готовите пополнение для царицы? – спросил Фикус. – Молодцы!

Голос его, впрочем, прозвучал достаточно равнодушно. Вид маленьких подрастающих личинок не вызывал в его душе никаких сильных чувств. Циния не очень этому удивилась. Только пожалела, что ее друг начисто лишен некоторых тонких переживаний. Но такова была его природа! Приходилось принимать Фикуса, какой он есть.

Следующий день также прошел в напряженных трудах. Время от времени, когда приходил черед новой линьки, личинки успокаивались на пару часов, однако потом опять набрасывались на молочко.

– Я больше так не могу, – простонала Бегония, столкнувшись с Цинией возле поилки. – Эти личинки растут, а я сохну и теряю в весе. Даже страшно представить, сколько молочка мне сегодня пришлось раздать! Еще два дня такой работы, и от меня останется одна только пустая шкурка.

– По мне так ты нисколько не похудела, – отрезала Циния. Она уже давно заметила, что Бегония на самом деле выкладывается далеко не полностью. Своих подопечных она наделяла совсем-совсем крошечными капельками. Личинки на ее участке вечно были голодными и тревожно крутились на месте в поисках пищи.

– Госпожа Гортензия, – позвала нас сегодня вечером на Двадцать Пятую, – объявила Камассия. – Она хочет дать новые наставления.

В назначенное время сестры отправились на соседнюю улицу. Все сильно устали и были рады прогуляться. Госпожа Гортензия не заставила долго себя ждать.

– Молодцы, что быстро собрались, – сказала она. – Сильно вымотались?

– Очень! – пожаловалась Бегония. – Прямо с ног валимся.

Эти слова были поддержаны дружным жужжанием остальных.

– Ничего, – успокоила их наставница. – Дальше будет полегче, потому что с завтрашнего дня начнете подмешивать к молочку пергу. Личинки уже большие, можно понемногу переводить их на взрослый корм. За этим проследит госпожа Кливия. Она останется вместо меня.

– Вы нас покидаете? – удивилась Циния.

– Увы, дитя мое. Вот-вот появятся из яиц личинки на Шестом соте. Я должна при этом присутствовать. Но ничего страшного! Кливия опытная и мудрая наставница. Она вполне сможет меня заменить.

Циния промолчала, хотя в глубине души не согласилась. У нее было свое мнение о госпоже Кливии, причем не очень высокое.

– Раз уж вы собрались, – продолжала Гортензия, – я хочу предостеречь вас от одной опасности. – Общаясь с личинками, следует быть очень внимательным к чистоте. В школе вам, конечно, говорили, что в воздухе, в воде, в пище живет множество микробов.

– Да, мы об этом слышали от госпожи Малопы, нашей преподавательнице по цветоведению, – подтвердила Азалия.

– Некоторые из микробов являются возбудителями опасных болезней. Особенно опасна для малышей злокачественная гнильца, которую называют еще черной смертью. Болезнетворные бактерии поражают личинку после того, как она превратится в куколку. Спасти ее невозможно. Личинка сначала чернеет, а потом тело ее лопается и разваливается. Она буквально сгнивает заживо.

– Какой ужас! – воскликнула Циния. – Она вдруг представила, как заболевает и умирает Маргаритка.

– Еще ужаснее то, – сказала госпожа Гортензия, – что злокачественная гнильца очень заразна. Перекидываясь из одной ячейки в другую, она может поразить всех личинок до одной. Однако зла легко избежать, если соблюдать простые правила. Завтра вы начнете подкармливать ваших питомиц пергой. Бывает, что болезнетворные микробы попадают к личинкам вместе с ней. Поэтому берите пергу только из тех ячеек, что располагаются на ваших участках. Мы специально и с особенной тщательностью готовили ее для малышей.

На другой день под наблюдением госпожи Кливии сестры вскрыли ближайшую ячейку с пергой. После этого, зачерпнув корма, каждая стала понемногу добавлять его в маточное молочко. Личинки поначалу с подозрением отнеслись к новому блюду. Но потом чувство голода заставило их забыть о капризах.

– Следите за тем, чтобы перга была в каждой ячейке! – несколько раз повторила госпожа Кливия. – В каждой! Нельзя пропустить ни одной.

Не довольствуясь наставлениями, она внимательно наблюдала за тем, как они исполняются. Циния делала все, что от нее требовали, хотя и не без тревоги. Рассказ Гортензии о злокачественной гнильце пробудил в ее сердце сильные сомнения. Тем не менее она накормила пергой всех своих личинок. Но когда Циния подошла к ячейке Маргаритки, страх одолел ее с новой силой. «Госпожа Гортензия разрешила прикормку пергой, чтобы облегчить наш труд, – сказала она себе. – Спасибо ей за это. Только одна личинка погоды не сделает. Полтора десятка я, конечно, молочком не выкормлю, но одну вполне могу попробовать». Придя к такому заключению, Циния решила, что будет кормить Маргаритку по-старому, то есть одним только маточным молочком.

Это оказалось не сложно. После того как личинки переключились на пергу, у пчелок появилось больше свободного времени. Госпожа Кливия велела им опять посещать уроки в школе. Бегония, да и некоторые другие с радостью воспользовались ее распоряжением как поводом, чтобы увильнуть от тяжелой работы. Но Циния твердо заявила, что намерена оставаться со своими личинками до самого их окукливания. Заодно она готова присматривать и за другими. Госпожа Кливия не стала спорить. Каждый день она посылала на помощь одну или двух помощниц. У них было столько хлопот на своих участках, что до ячеек Цинии никто не добирался. И это оказалось ей на руку. Потому что Маргаритка неожиданно стала расти вдвое стремительнее прежнего, обгоняя всех остальных. Вскоре она перестала помещаться на дне своей ячейки. Тогда Циния тщательно вычистила соседние и обработала их прополисом. Ночью, когда никто за ней не следил, Циния пустила в ход свои челюсти и разломала перемычки между ячейками. Таким образом апартаменты Маргаритки значительно увеличились. И очень кстати. Маргаритка уже заметно превосходила габаритами своих сестер. Это стало беспокоить Цинию. Она понимала, что что-то пошло не так. Маргаритка явно выбивалась из общего ряда!

«Неужели я причинила ей вред?» – думала несчастная пчелка, ворочаясь без сна. Если бы рядом была госпожа Гортензия, Циния, скорее всего, раскрыла бы ей свой секрет. Но говорить о Маргаритке Кливии, она не решилась. Скандала и наказания ей тогда точно не избежать. Ответ на мучившие ее вопросы Циния, неожиданно для себя получила от Фикуса.

Явившись как-то вечером проведать свою подружку, трутень спросил:

– Помнишь, ты говорила, что у тебя вышла стычка с Кли-Кли из-за того, что ты спросила ее о новой царице?

– Ага, – рассеяно отозвалась Циния.

– Я осторожно расспросил своих учителей. Они, правда, тоже не очень в теме, но оказалось, что кое-какие сведения на этот счет у них имеются.

– И что?

– Старая царица никогда не знает, из какого яйца появится новая. Потому что яички всех пчел одинаковые. Дело вовсе не в яйце, дело в пище, которой кормят личинок.

– В пище? У царицы какая-то особенная пища?

– На самом деле ничего особенного. Вы ведь выкармливаете личинок в первые дни одним молочком. А потом?

– Добавляем пергу, ты же знаешь.

– Вот-вот. Если кормить личинку пергой, она станет обычной рабочей пчелкой. Но если продолжать питать ее маточным молочком, она превратится в царицу.

– Что? – прошептала Циния. – Что ты сказал?

Фикус удивленно посмотрел на нее.

– Я сказал, что, если личинку кормить одним молочком, она превратится в царицу. Все очень просто. Только знать об этом школярам вроде нас с тобой не положено. Поэтому Кли-Кли и отшила тебя, когда ты полезла со своими расспросами… Да что с тобой? Ты вся дрожишь. Что-то случилось?

– Нет, – ответила Циния. Она постаралась совладать с волнением и произносила слова как могла спокойно. – Просто это действительно важное известие. И зря Кли-Кли тогда все не разъяснила. Мне кажется, она об этом еще пожалеет…