Текст книги "Звезда утренняя"

Автор книги: Константин Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Медузы? – тихо спросила Наташа. Виктор Петрович кивнул головой:

– Совсем такие, как на Земле. По существу, эти организмы состоят из одной воды.

– А что за странное создание там, впереди?

– Надо посмотреть поближе…

Существо, привлекшее внимание Наташи, выглядело довольно странно. В своей верхней части оно представляло полупрозрачный, напоминающий тело медузы огромный колокол, достигавший на глаз до 5 метров в поперечнике и около 3 метров в высоту. Внизу, откуда-то из центра, свисал длинный ствол, напоминавший ножку гриба. Сверху ствол был гладкий, а пониже во все стороны отходили поперечные отростки, вроде корней дерева. На этих ответвлениях, в свою очередь, висело много шаров, похожих на большие тыквы и снабженных гибкими щупальцами, тоже усеянными шарами, но величиной с куриное яйцо и с тонкими щупальцами. Самое странное заключалось в том, что чудовища светились в зеленом мраке воды голубоватым сиянием. Сплошная сверкающая линия проходила вдоль нижнего края колокола, а также вокруг неподвижных глаз. Цепи огненных точек тянулись вдоль щупалец. Назначением этих извивающихся нитей было собирание пищи. Щупальца непрестанно шевелились, подгоняли воду ко рту страшилища, и плавающие в ней микроскопические существа попадали в прожорливую пасть.

– Что это может быть? – спросила пораженная Наташа. – Какая удивительная фантазия природы!

Прежде чем ответить, академик поспешно произвел несколько фотографических снимков камерой, приспособленной для подводных съемок и вмонтированной в стенку лодки на шаровом шарнире. Объектив аппарата был снаружи, а видоискатель помещался внутри рубки.

– По своему внешнему виду, – наконец ответил он, – это создание похоже на известные натуралистам сифонофоры. Встречаются они и в земных морях, в тропиках. Но по размерам и сложности формы это что-то неслыханное. Теперь определенно можно утверждать, что животный мир горячих океанов был более разнообразен, чем в наши дни на Земле. Как видите, при температуре 40 или 50 градусов тепла природа создает много весьма оригинальных представителей фауны. Заметьте, все они студенисты, как медузы. Понятно, что на Земле от них не сохранилось никаких следов.

– Смотрите, смотрите! – воскликнула Наташа. – Сколько тут разных чудес!

В самом деле, причудливые и очень разнообразные по внешнему виду светящиеся чудовища, внимание которых привлекла подводная лодка, стекались со всех сторон и провожали корабль, спускающийся в пучину.

– Я думаю, – высказывал свои соображения академик, – что мы непременно встретим здесь разнообразных головоногих. Вроде наших спрутов. Они тоже не могли оставить следов в геологических отложениях, хотя в изобилии населяли древние океаны Земли. Их мягкие, студенистые тела разлагались целиком. Но спруты и кальмары ведут преимущественно донный образ жизни, значит, мы их встретим лишь в самом конце погружения.

– А это что? Спрут?.. – сыпала вопросами Наташа. Ответил ей Владимир, до сих пор молча управлявший погружением лодки:

– В зоологии я мало понимаю. Но если то, что мы видим, не спрут, то я отказываюсь верить своим глазам.

Слабые лучи дневного света еще проникали в пучину. На фоне освещенных слоев воды выделялся черный силуэт существа, действительно напоминавшего спрута. Несмотря на все свое мужество, доказать которое Наташе удавалось много раз, она не могла удержаться от возгласа испуга и даже прижалась к Виктору Петровичу, точно ища у него защиты.

Животное представляло странное сочетание моллюска и ракообразного. Черное тело яйцевидной формы, вроде туловища тех пауков, о встрече с которыми Наташа не могла вспоминать без дрожи, имело в поперечнике не менее 4 метров. Круглые и немигающие глаза помещались на концах длинных и толстых стеблей, как у раков. Их окружало светящееся кольцо ярко-красного цвета, придающее особенно жуткое выражение этим созданиям. Между глазами помещался острый клюв, свисающий над широкой пастью. В данный момент она была раскрыта. Рот обрамляло множестве тонких светящихся усиков. По обоим бокам чудовища шевелилось по восьми щупалец, достигающих нескольких метров длины каждое. Животное протягивало их вперед, как бы намереваясь схватить лодку в свои объятия. Самое страшное заключалось в том, что щупальца заканчивались не плоскими присосками, как у земного осьминога, а крепкими клешнями. Шестнадцать таких клешней являлись мощным средством нападения. При этом голова, все тело и даже гибкие щупальца с клешнями были покрыты роговыми чешуйками, образующими прочный панцирь.

Наташа смотрела на чудовище широко раскрытыми от изумления глазами. Даже Владимир, которого трудно было чем-нибудь удивить, прошептал:

– Черт знает что такое!

– Виктор Петрович, – изменившимся голосом произнесла Наташа, – не может эта гадина напасть на лодку?

– Как-нибудь переживем и это… – спокойно ответил ученый. – А ну-ка, Владимир, посветите мне левым прожектором… Такой экземпляр необходимо запечатлеть на пленке.

И он прильнул к видоискателю фотокамеры. Яркий луч света прорезал мрак морских пучин. От неожиданности спрут, если так можно назвать это морское чудовище, замер неподвижно. Этим и воспользовался академик, чтобы сделать несколько снимков, прежде чем животное метнулось в сторону и исчезло из поля зрения.

– Замечательный экземпляр! – восторгался Виктор Петрович. – Я думаю, что экспозиция в фото будет достаточна. Пленка высокочувствительная… Да, вы что-то говорили насчет опасности? Встретиться с таким гадом один на один я бы не хотел. В будущих экскурсиях по дну моря нужно будет хорошо вооружаться… Обратите внимание: рыб здесь нет! Так, собственно говоря, и должно быть. Мы с вами опускаемся в эру древнейших обитателей моря: кишечнополостных, низших раков, головоногих моллюсков. На самом дне мы, вероятно, увидим и гигантских ракообразных, давно вымерших на Земле, двустворчатых моллюсков и иглокожих. Я должен сказать, что очень доволен. Чрезвычайно интересное путешествие! Не правда ли? Но это еще не все, что нам нужно.

– Не все? – спросил Владимир почтительно. А Наташа догадалась, о чем идет речь:

– Не хватает простейших?

– Ну конечно. Я отправился на Венеру, чтобы найти виды, занимающие промежуточное место между неживой и живой природой. А пока мы встречаем жизнь в довольно развитых формах. Это меня меньше интересует.

– Лично меня тоже больше устраивают простейшие, а не этакие чудища, как мы только что видели, – сказал Владимир. – С инфузориями как-то спокойнее.

Наташа не могла не рассмеяться. Было странно, что в этой невероятной обстановке, в миллионах километров от Земли, люди шутили, говорили обыденные вещи. Но человек привыкает к самым странным положениям.

– Извините, Виктор Петрович, – спросила она, – а разве не в болотах надо искать простейшие организмы?

– Ваше замечание не лишено логики, – ответил ученый. – Есть много оснований полагать, что жизнь на Земле и других планетах возникла под влиянием фотосинтеза. Местом ее зарождения являлись хорошо освещенные участки поверхности. Именно в таких местах, под влиянием ультрафиолетовых солнечных лучей, свободно проникавших сквозь толщу атмосферы, еще не имевшей кислорода, и начался, может быть, синтез паров воды и углекислого газа с образованием углеводородов. Большую роль в этих процессах могли стать и электрические разряды при бесчисленных грозах.

– Природа сама создала творческую лабораторию, – произнес Владимир.

– Совершенно верно. В этих лабораториях и возникали сложные по химическому составу амиды и амины, а затем белковые соединения в коллоидальном состоянии. На первых порах эти коллоиды, по-видимому, носились в водах горячих океанов, а затем при соприкосновении и смешении с различными по составу высокомолекулярными соединениями из них возникали коацерваты, то есть капельки вещества, концентрирующиеся в определенных точках пространства. При каких-то благоприятных условиях отдельные коацерватные капли получали способность поглощать некоторые вещества из различных растворов под действием законов химического сродства. Вследствие этого капельки начинали расти, увеличиваться. Одни скорее, другие медленнее. Тем самым они приобретали известную индивидуальность. Постепенно они усложнялись, протекающие в них процессы становились все разнообразнее – и вот в какой-то момент появилась первая живая клетка…

Так как в поле зрения пока не появлялось ничего нового, академик в ожидании еще невиданных подводных чудес рассказывал историю возникновения жизни на Земле. В дальнейшем, по его словам, вступали в силу законы естественного отбора. Капельки определенного состава оказывались более устойчивыми, чем другие, и постепенно формировались в однородные группы, обладающие общими свойствами. Так возникла жизнь. Если верить этой гипотезе, то искать переходные формы надлежит именно в мелких водоемах и болотах, где сильнее проявляется действие ультрафиолетовых лучей.

Наташе было приятно, что она высказала дельную мысль. Но академик объяснил дальше, что существуют и другие взгляды на зарождение жизни. Некоторые, например, считают, что главная роль в возникновении жизни принадлежала не фотосинтезу, а другим процессам. В период образования твердой оболочки Земли, а следовательно, и других планет бесчисленные вулканические процессы должны были привести к прямому соприкосновению раскаленных карбидов железа, извергаемых из недр, с горячими водяными парами атмосферы. Так могло быть в период, когда вода находилась еще в газообразном состоянии. В результате происходило образование углеводородов, например метана, который и сейчас можно наблюдать в атмосферах больших планет, вроде Юпитера или Сатурна. Эти новорожденные углеводороды вступали в новые соединения, образуя спирты, альдегиды, кетоны. Но из недр планеты извергались на поверхность не только карбиды, но и нитриды, несущие в себе азот. Реагируя с парами воды, этот азот создавал аммиак, и теперь еще выделяющийся при вулканических процессах на Земле и занимающий большое место в атмосферах планет-гигантов. В результате этих процессов возникли белковые тела, а дальше эволюция шла теми же путями, что и по первой гипотезе…

– Что это там, Володя? – склонилась к мужу Наташа.

– Где?

– Там, левее? Осьминог?

– Нет, это водоросли.

Ученый продолжал импровизированную лекцию. Современные взгляды на образование Земли путем сгущения огромных масс холодной космической пыли не противоречат этой теории, потому что для химических реакций между раскаленными карбидами и водяными парами вовсе не обязательно представлять нашу планету как огненный шар, покрывающийся корой после остывания. Достаточно и тех вулканических процессов, которые имели место в отдельных участках холодного в массе вещества. В дальнейшем, при выпадении воды в жидком виде и образовании горячих океанов, там возникали белковые коллоиды из подготовленного заранее материала. Далее создавались коацерваты, вступал в силу естественный отбор, и появлялась жизнь. Вначале не было границы между растительной и животной жизнью в узком смысле этого слова. Первичные живые существа, более простые, чем бактерии, не были еще ни животными, ни растениями. Лишь позднее, на следующих ступенях эволюции, произошло деление на два основных направления жизни: растения, то есть живые существа, которые, используя действие фотосинтеза, применяют в качестве пищи элементы неживой природы, и животные, питающиеся только органическими веществами, то есть растениями или другими животными…

Владимир и Наташа сами знали немало в этой области, но с интересом слушали ученого, потому что это был очень ясный синтез последних научных гипотез.

– Наука и должна решить, – закончил академик, – является ли фотосинтез основным условием возникновения жизни из неодушевленной материи. Если мы найдем первичные формы живых существ только в мелководных бассейнах, то решающая роль принадлежит фотосинтезу. Если окажется, что и в глубинах морей, куда не проникает дневной свет и где ультрафиолетовые лучи не оказывают никакого влияния, тоже имеются переходные формы, характерные для первых этапов процесса образования жизни, то верна вторая гипотеза. Лично я надеюсь найти простейших, даже субпростейших, именно в морских пучинах. Искать их следует на самом дне. Теперь понимаете, почему мы опускаемся туда? Извините за это длительное объяснение, но мне бы хотелось, чтобы и вы творчески участвовали в наших работах…

– Кстати, – заметил Владимир, – до дна осталось немного: приборы показывают 2050 метров ниже уровня моря и 183 метра до дна.

– Да, дружок, – положил ему руку на плечо академик, – пора от теории переходить к практике… Включите нижние прожекторы! Посмотрим, что мы тут найдем.

Два широких снопа света вырвались из мощных фонарей и прорезали тьму пучины. Здесь не было ни одного солнечного луча. В глубине моря царил вечный непроницаемый мрак, но вода поражала своей чистотой и прозрачностью. Оставаясь в темноте, путешественники могли отлично видеть далеко вперед.

Дно состояло из крупных угловатых скал. Перед глазами исследователей возник горный хребет с прихотливым лабиринтом ущелий. Несмотря на отсутствие света, поверхность скал была покрыта причудливой растительностью. Тут были не только заросли морских трав – по склонам гор и в долинах простирались целые подводные леса. Лишь более высокие горы, как это бывает и на суше, поднимались голыми, скалистыми зубцами.

– Нелегко здесь выбрать место для посадки, – заметил Владимир.

– Это совершенно необходимо! – сказал академик. – Непременно надо побывать в этих лесах. Где-нибудь в расселине и возможно найти как раз то, что я ищу.

– А нам вы разрешите пойти с вами? – спросила Наташа.

– В вашей храбрости не сомневаюсь, – ответил ученый, – но, пожалуй, лучше остаться. Наблюдайте из окон рубки.

Владимир медленно вел судно, постепенно опускаясь на дно. Испуганные обитатели подводного царства, попав в лучи света, на мгновение цепенели от ужаса, а затем бросались во все стороны, стремясь скрыться от непонятного и страшного явления.

Исследователи не могли оторваться от окон. Не довольствуясь одним наблюдением. Виктор Петрович включил киносъемочную установку. Тишину нарушало лишь мерное гудение аппарата, потому что люди умолкли, всецело захваченные волшебным зрелищем.

На дне кишела жизнь. Студенистые, лишенные твердых скелетов медузы и сифонофоры, тела которых были пропитаны водой, прекрасно приспособились к условиям страшных давлений морских глубин. Тут обитали и другие существа, которых природа наделила твердым панцирем. В освещенной зоне появились странные создания. Это были шары разного размера, вплоть до нескольких метров в поперечнике, покрытые длинными и острыми иглами, торчащими во все стороны. Наряду с ними шары имели длинные и гибкие конечности – по шесть, восемь и даже десять пар. Одни из них были приспособлены для плавания, другие, вооруженные крепкими клешнями, – для хватания. Ослепленные прожекторами, причудливые создания сталкивались друг с другом, переплетались между собой и, соединяясь в бесформенные, копошащиеся груды, исчезали куда-то в темноту. Медленно проплывали чудовища, похожие на гигантских сороконожек. Передняя часть их тела состояла из головы с круглым шлемом, между щитками которого находились несоразмерно огромные, выпуклые глаза. Вокруг рта, снабженного мощными челюстями, помещались длинные щупальца. Грудь их тоже была покрыта твердыми пластинками, позволяющими, однако, телу свертываться и превращаться в бронированный шар. Под защиту крепкого панциря можно было убрать и длинное брюшко, состоящее из большого числа сегментов, несущих по две папы ножек. Таких существ тут было много. Они возникали из мрака, сталкивались с подводной лодкой, их головы с шевелящимися челюстями вплотную прижимались к стеклу окон, а многочисленные клешни скребли по стальной обшивке судна.

Наташа с замиранием сердца смотрела из окна, пока Владимир, не отрывая глаз от подводных скал, выбирал место для посадки. Что касается академика, то с его стороны доносились только отдельные слова. Наташа прислушалась.

– Гм… Иглокожие… Гигантские офиуры. Наряду с придонными формами здесь широко представлены и подвижные. А это что такое?.. Ну конечно, трилобиты, но значительно крупнее, чем мы привыкли видеть… Шары с иглами я не рискнул бы отнести к морским ежам. Скорее это радиолярии…

– Но как они могут выдержать такое давление, Виктор Петрович? – удивлялась Наташа.

– Вероятно, этому способствует шаровидная форма… Но что случилось? Где причина паники?

Как по сигналу тревоги, все обитатели морского дна вдруг кинулись в разные стороны. И тогда в опустевшем пространстве, залитом светом, появилось действительно настоящее чудовище. Это было нечто вроде исполинского краба. На шести парах ног, состоящих из отдельных члеников, каждый не менее метра в длину и толщиной в ногу взрослого человека, вдобавок покрытых панцирной защитой, помещалось яйцевидное тело. Верхний щит животного образовывал настоящий свод около 3 метров шириной и не менее метра в высоту, считая до острия гребня, которым этот щит заканчивался. Наружная поверхность была снабжена короткими и толстыми иглами. Они делали владельца подобного панциря совершенно неуязвимым. Под защитой надежной брони находилась и небольшая голова со сложно устроенными мощными челюстями. Видно было, что чудовище могло легко справляться с твердыми покровами других обитателей пучины. Наташе показалось, будто выпуклые глаза животного полны дикой злобы. Передняя пара ног кончалась сильными клешнями.

Пораженные исследователи имели возможность определить, что длина клешни около метра. Можно было не сомневаться, что такая клешня легко перекусит человеческое тело. Даже привыкшие ко всяким неожиданностям, астронавты невольно замолчали, охваченные ужасом.

– Знаете, Виктор Петрович, – не спуская глаз с чудовища, сказал Владимир, – чем ближе к месту, где вы собираетесь искать простейших, тем страшнее эти чудовища. Ведь это настоящий ужас! Неужели у вас не пропала охота гулять по лесам, где водятся такие экземпляры?

Академик как будто вовсе утратил чувство страха. Его целиком захватили научные проблемы, и некогда было подумать о таких вещах, как сохранение жизни. Ученый находился во власти еще не испытанных переживаний.

– Подумайте, – отвечал он, – каждый ученый должен мне завидовать. Где вы это увидите? Какой великолепный представитель предков наших ракообразных!.. Да, выглядит он, я бы сказал, неприветливо! Перед нами подлинный властелин подводного царства… Прошу вас, дайте свет поярче! Нам не простят, если фильм будет плохо снят…

Владимир включил еще одну пару прожекторов. Теперь яркий свет позволял рассмотреть страшилище во всех подробностях. Животное, поблескивая свирепыми глазами, протянуло вперед клешни и в бессильной ярости пыталось сломать форштевень подводного корабля. Но клешни скользили по металлу, не будучи в состоянии справиться с невиданным противником. Тогда чудовище, впервые встретившее более могучее создание, чем оно само, испугалось и метнулось в темноту.

Медленно проплыв над гребнем подводных гор, лодка достигла места, где морское дно представляло собой нечто вроде небольшой долины с отлогими склонами. Здесь и произвели посадку. Указатель глубины остановился на цифре «2343» и замер.

Виктор Петрович сказал:

– Ну, надо собираться.

– Не лучше ли отложить до другого раза? – робко предложила Наташа. – Можно взять с собой побольше народу; Ивана Платоновича и Николая Александровича. Как можно выходить из лодки, когда там разгуливают такие чудовища?

Она не могла понять, как академик решался идти в одиночку на такой подвиг. Наташа так и сказала ему.

– Подвиг? – удивился он. – Какой же это подвиг? Обычная моя работа. Я не затем прилетел, чтобы любоваться природой Венеры. Слишком много надо сделать…

Он стал торопливо надевать защитный костюм. Владимир и Наташа переглянулись и, очевидно, поняли друг друга. Пилот сказал жене, что она останется в лодке, а он пойдет вместе с ученым, и тоже стал надевать на себя неудобный костюм.

– А вы куда? – спросил академик. – Как можно оставлять свой пост?

– Но и вас одного мы не можем отпустить.

– Да, Виктор Петрович, – сказала Наташа, – вдвоем все-таки будет лучше. С лодкой ничего не случится…

– А если…

– Ну, мало ли что… – Наташа не хотела и думать о неприятных вещах.

– Все-таки напрасно вы идете. Владимир Иванович, – счел долгом повторить академик, хотя в душе прекрасно понимал, что это самое разумное решение.

Наташа с тревогой смотрела то на одного, то на другого.

Исследователи надели скафандры, вооружились пистолетами, захватили с собой электрические фонари и острые ножи. Проверив действие кислородных приборов, академик и Одинцов вошли в выходную камеру и закрыли за собой дверь, ведущую внутрь судна. Одинцов повернул рычаг, и вода, сжатая на глубине огромным давлением, со страшной силой хлынула в камеру. Если бы струя ударила незащищенного человека, он был бы убит на месте, но астронавтов предохраняли особые волнорезы, которые ослабляли напор. Камера наполнилась в течение нескольких секунд. Тогда Одинцов повернул другой рычаг, и тяжелый люк плавно отошел в сторону.

… Скафандры не очень стесняли людей. Приходилось только помогать руками во время движения. В случае необходимости быстрого перемещения можно было лечь на бок и включить небольшой мотор, укрепленный на спине рядом с кислородным аппаратом. Таким образом можно было передвигаться со скоростью до 30 километров в час. Портативные коротковолновые радиотелефоны позволяли разговаривать друг с другом. На близком расстоянии поглощение радиоволн в воде было не слишком велико.

Академик и его спутник осторожно направились туда, где находился подводный лес, внимательно смотря по сторонам. Однако ничего опасного заметно не было.

Ровная каменистая площадка, на которую опустилась лодка, скоро кончилась, и под ногами стали громоздиться круглые камни, покрытые мхом. Здесь исследователи увидели множество мелких обитателей подводного царства, двустворчатых моллюсков и водоросли. Опытный глаз ученого узнавал в непривычных для земного жителя формах существа, в основе своей аналогичные тем, которые жили на Земле. При всем различии природных условий, большей близости к Солнцу, меньшей силе тяжести, другой продолжительности дня и ночи путь эволюции на Венере совершался по тем же законам развития. Формы возникали различные, но направление и существо движения были одинаковые.

Виктор Петрович воочию увидел здесь живые организмы, оставившие след и в истории Земли.

– Смотрите, – долетал до Владимира казавшийся глуховатым голос академика, – если бы я не знал, что мы на Венере, то можно подумать, будто машина времени перенесла нас в далекое прошлое Земли. Мы словно бродим по дну земного моря древнейших геологических периодов. Еще до Кембрия. Ведь это же несомненно цистоидеи! А вот здесь трилобиты и наутилиды.

– Какие огромные раковины! – заметил Владимир. Верхняя створка крупных раковин у большинства поднималась, придавая моллюску вид широко раскрытой пасти, где шевелились многочисленные щупальца.

– Они очень похожи на наших брахиоподов. Их легко спутать с двустворчатыми, но у тех створки расположены по бокам, а у этих одна спинная, другая брюшная. Спинная поднимается… А это что? Вон там… Неужели это аммониты? Значит, они существовали еще в докембрийское время… – С этими словами ученый показал рукой на большую спиральную раковину, медленно ползущую по дну. – Да, типичный аммонит!

Ученого интересовало другое. Ему нужно было вдоволь порыться в подводном лесу. Когда Виктор Петрович стал осматривать заросли, Владимир понял, что академик разыскивает там следы простейших.

– Во что бы то ни стало нужно взять образцы здешних водорослей, а также пробы грунта, – сказал он. – Быть может, в этой слизистой массе и кроется разгадка жизни. Скопление первичных коллоидов…

Что-то двигалось за растениями, но академик не обращал никакого внимания на подозрительные явления, всецело захваченный работой. Владимир держал оружие наготове. Ученый, тоже с пистолетом в руках, превратился в исследователя морских джунглей.

– Виктор Петрович!..

– Сейчас, сейчас!

– Виктор Петрович, быть может, пойдем назад? Одинцов удивлялся невозмутимости академика. Наконец они двинулись обратно, туда, где сквозь массу воды виднелось сияние прожекторов. Но яркий свет привлек не только их внимание. Когда исследователи подошли поближе, они с ужасом увидели, что лодка окружена огромными ракообразными существами, вроде того, которого они рассматривали из рубки.

Десятки этих чудовищ двигались около лодки, хватали ее клешнями. И Владимир подумал, что должна переживать Наташа! Прямой опасности для стального судна еще не было. Однако один вид этих злобных глаз приводил в трепет.

Но если подводный корабль мог с полным презрением отнестись к этому нападению, то положение двух исследователей вне его было очень опасным. Они спрятались за камнями, чтобы не привлекать к себе внимания чудовищ. Владимиру не терпелось.

– Надо прорваться к лодке, – предложил он. – Не можем же мы сидеть здесь целую вечность!

– Вы правы, – согласился академик. – Но что же делать?

– Придется вступить в бой.

Электрические пистолеты стреляли бесшумно. На том расстоянии, на котором исследователи находились от лодки, стрелять было трудно, но Владимир оказался хорошим снайпером. Каждая пуля находила себе цель. Академик тоже бесстрашно выпускал пулю за пулей, поднявшись на камень. Среди чудовищ произошло замешательство. Владимиру даже показалось, что не тронутые пулями ракообразные принялись пожирать пораженных.

Наташа, очевидно, поняла, в чем дело, потому что прожекторы погасли на мгновение и снова зажглись. Потом маневр повторился несколько раз. Быть может, это возникновение и исчезновение света и напугало чудовищ, но они начали расползаться. Вскоре около лодки осталось только с десяток мертвых и умирающих гадов. Ноги некоторых продолжали судорожно шевелиться.

С большой осторожностью академик и Одинцов пробрались к выходной камере. По дороге они могли видеть, какие разрушения производят электрические пули. У одних чудовищ были вдребезги разнесены панцири, у других оторваны конечности, один лежал с оторванной головой.

Открытая чернеющая дверь камеры показалась исследователям в эти минуты необыкновенно уютной.

Наташа была очень довольна, что все кончилось благополучно. Когда они остались вдвоем, Владимир стал рассказывать о своих приключениях:

– Понимаешь, я все-таки не трус. Но ведь с этими чудовищами шутки плохие… Надо прятаться за камни, а он упорно идет вперед и стреляет будто по куропаткам…

– Настоящий ученый! – с восхищением сказала Наташа. – Когда он занят наукой, все остальное для него не существует. Неужели ты не заметил? Он так захвачен своими идеями, что мысль о возможности смерти даже не приходит ему в голову.

– Может быть, – пожал плечами Владимир. Борьба с подводными чудовищами кое-чему научила и академика. Теперь он избегал покидать лодку и производил наблюдение из корабля или выходил на морское дно только поблизости и на незначительное время. Исследования морских глубин продолжались несколько дней. Затем Виктор Петрович решил, что пора возвращаться на базу.