Текст книги "Миры неведомые"

Автор книги: Константин Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 51 страниц)

13. Рассвет над древним морем

Волна возмущения прокатилась по всей стране. Никогда еще в Анте авторитет церкви не падал так низко. Новый Великий жрец по имени Лонга, пришедший на смену безумному Ассору, понял, насколько неправильной и вредной была политика его предшественника, и круто изменил курс. Он первым пришел к Элхабу. Три часа продолжалась беседа духовного и светского правителей. Никто не знал ее, содержания, но служители церкви по всей стране начали проповедовать новые идеи, по существу, призывавшие к поддержке Владыки Анта и всех его начинаний.

Когда утихло волнение, связанное с диверсией, космонавты узнали, почему к ним так внезапно пришла помощь.

Последняя радиограмма, посланная ими, несмотря на успокоительное содержание, не уменьшила беспокойства за судьбы сынов и дочерей Земли, заброшенных на далекий Марс. Было принято решение подождать три месяца, и если не будет еще одной, совершенно успокаивающей телеграммы, то послать на Марс вторую ракету, не ожидая, пока взаиморасположение планет станет опять особенно благоприятным. Все дело сводилось к большей или меньшей затрате топлива, большей или меньшей начальной скорости космического корабля в момент отрыва от искусственного спутника Земли. Пока готовилась первая экспедиций на Марс, пока группа академика Яхонтова находилась в дороге, пока космонавты сидели в марсианской тюрьме, а затем осваивались с обстановкой, – наука на Земле не стояла на месте. Было создано более эффективное топливо. Это облегчало посылку второй ракеты.

Решили послать ракету прямо на Марс, тем более что возвращаться ей было не нужно. Ведь это был своего рода космический контейнер, предназначенный для доставки астронавтам дополнительных грузов. Ракету загрузили большим количеством обогащенного урана, баллонами с кислородом, топливом, продовольствием, аппаратурой, одеждой и тому подобными грузами. Топлива на обратный путь для самой ракеты не требовалось, И она могла взять гораздо больше полезного груза, чем первая ракета. Предполагалось, что этот космический контейнер пойдет без экипажа и совершит посадку автоматически. Однако незадолго до вылета Чжан Ван-фу добился разрешения лететь вместе с грузом.

Китайская Академия наук поддержала просьбу молодого ученого. Ведь он был рядом с Ли Сяо-ши у телескопа в ту памятную ночь, когда обсерватория Нбоанга-Тхе увидела загадочные явления на Марсе.

Он прибыл как раз вовремя. Это имело большое значение не только для экспедиции, которая теперь получила топливо для обратного полета на Фобос, но и для продолжения работ Ли Сяо-ши.

Верный друг покойного ученого сразу включился в общее дело. Строительство ядерного реактора продолжалось с неослабной энергией.

День, когда космонавты должны были покинуть Марс, приближался. Строительство второй атомной электростанции было закончено в срок. Настал час пуска нового энергетического комбината.

Высоко на гранитных утесах возвышалось светлое здание главного корпуса. Схема его была такова. Расплавленный висмут первичного контура поступал в теплообменник. Сюда могучие компрессоры нагнетали холодный атмосферный воздух, который охлаждал всю систему, нагревался в теплообменнике до 600 градусов, сжимался до 75 атмосфер и шел прямо на лопасти пятиступенчатой газовой турбины. Выполнив работу, горячий газ поступал по трубам в подледные тепловоды, где и отдавал тепло на таяние ископаемых льдов. Газовая турбина вращала генераторы и вырабатывала энергию. Полученный электрический ток приводил в действие насосы, перегоняющие воду в магистральные каналы Анта.

Торжество назначили на вечерние часы.

Все космонавты, конечно, были здесь. Еще накануне прибыли Элхаб и все члены Совета Мудрейших. Пригласили и членов Совета Наблюдателей.

Марсианское лето было в разгаре. Днем на солнце температура почвы даже здесь, в средних широтах, достигала 15 градусов выше нуля, но воздух оставался довольно холодным. Стояла пора самого сильного цветения растений. Чахлые в зимнее время и жалкие с виду, сине-зеленые кустарники покрылись множеством крупных цветов самых различных оттенков. Господствовали розовые, красные, сиреневые и золотисто-желтые краски. Цветы виднелись повсюду. Они росли даже на отвесных гранитных обрывах, где, казалось, не могло удержаться ни одно живое существо. Кустарники свешивали усыпанные цветами длинные и гибкие стебли, похожие на лианы. Повсюду ползали насекомые. Пробудившись от зимней спячки, на камнях грелись ящерицы. Изредка появлялись змеи.

Среди цветущего кустарника резвились млекопитающие животные. Особенно часто встречались хапи – уже знакомые космонавтам пушистые зверьки.

Все это жило, копошилось в камнях и среди растений, по-своему радовалось теплу и стремилось использовать скупые ласки суровой природы.

К закату солнца все собрались на берегу. Голубая ледяная равнина, безукоризненно ровная и чистая, раскинулась до самого горизонта. Лучи заходящего светила озаряли белое здание главного корпуса, горели на стеклах машинного зала, разливались по цветущему кустарнику. Выше всех остальных зданий поднималась стеклянная башня главного пульта управления.

Здесь и должно было происходить торжество. Мраморная доска с приборами стояла на возвышении внутри башни. Пониже, на гладком каменном полу, поставили кресла для почетных гостей. Находясь у пульта, можно было видеть все здания станции. Собравшиеся внизу могли наблюдать, что происходит внутри.

Открыл праздник Элхаб.

– Граждане Анта, – произнес он, поднявшись на площадку перед пультом, – сегодня у нас великое торжество! За короткое время мы построили и вводим в действие уже вторую энергетическую станцию. И это происходит на нашей бедной планете после того, как много лет нас приучали думать, что она лишена будущего. Менее года, по нашему счету, провели среди нас друзья, прибывшие с соседней планеты, и мы убедились, как далеки от истины, как вредны были эти взгляды. Мы изнемогали от недостатка влаги – ныне перед вашими глазами простирается огромное природное хранилище ископаемых льдов. Мы считали, что наши пустыни навеки бесплодны. Посмотрите теперь, как развивается растительность на безводных недавно почвах экваториальной зоны, и вы увидите завтрашний день Анта. Мы страдали от того, что прошлые поколения израсходовали все запасы топлива и оставили своим потомкам одну лишь энергию ветра. Сейчас мы вводим в строй уже вторую энергетическую станцию, основанную на использовании энергии атомного ядра. Мы ничего не знали о ней, пока не пришли друзья. Сегодня мы знаем, как можно использовать еще один, буквально неисчерпаемый источник энергии – термоядерные реакции. И этим мы обязаны нашим друзьям, в первую очередь безвременно погибшему ученому Ли Сяо-ши. Он отдал жизнь ради нашего счастья!

Элхаб замолчал. Торжественная тишина означала, что все отдают последний долг памяти погибшего.

– Совет Мудрейших и Совет Наблюдателей, – продолжал Элхаб после минутной паузы, – и я, Владыка Анта, признали нужным и справедливым установить на нашей новой энергостанции памятник бескорыстному Другу нашего народа, погибшему от руки врагов.

Возгласы одобрения раздались не только среди присутствующих в башне, но и снаружи. Все слышали слова Владыки. Крики: «Тот-мана-ати!», что означало: «Привет людям Земли!», – доносились снизу.

Элхаб выждал, когда восторженные выкрики стали затихать, и закончил просто:

– Включайте агрегаты!

Профессор Паршин и Чжан Ван-фу поднялись к пульту. За ними последовали несколько марсианских инженеров. Сергей Васильевич нажал кнопку.

Во всех помещениях энергокомбината и у всех его многочисленных агрегатов загорелись синие лампочки и зазвучали сигналы, требующие, чтобы персонал занял свои места. На специальной доске у пульта вспыхивали синие световые точки, они извещали, что все на своих местах.

Паршин обернулся к гостям и, слегка волнуясь, объяснил:

– Включаю пусковой механизм атомного реактора.

В глубине подземелья заработали электромоторы, медленно опуская урановые стержни. О начале реакции немедленно известил красный огонек, вспыхнувший перед глазами профессора.

– Цепная реакция развивается! – бросил Паршин, не оборачиваясь.

– Температура в урановом котле достигла семисот градусов, – сказал он немного погодя. – Висмут расплавился и может течь по трубам, как вода. В действие пришли насосы первого контура. Раскаленный металл поступает в теплообменники.

Послышался ровный гул машин…

– Начали работать компрессоры, нагнетающие в теплообменник холодный воздух, – говорил он, не отводя, глаз от приборов. – Воздушный поток предварительно использован для охлаждения атомного реактора. Теперь прислушайтесь: начинают турбины…

Струя раскаленного газа, пущенного лад сильным давлением в воздухопровод, ударила в рабочие лопатки ротора турбины, и огромные машины заработали. Низкий мощный гул, подобно торжественному пению, заполнил помещение. С бешеной скоростью крутились теперь валы турбины и соединенные с ними роторы генераторов.

– Электростанция дает ток, – спокойно, но слегка дрогнувшим голосом произнес Паршин, глядя, как движутся стрелки вольтметров и амперметров.

К этому времени солнце уже село за горизонт. Начали спускаться фиолетовые марсианские сумерки.

– Можно включить свет, – взволнованно сказал профессор и обернулся. – Прошу! – прибавил он, обращаясь к Элхабу.

Тот поднялся к пульту и повернул ручку включения. Мгновенно вспыхнула длинная цепь фонарей, установленных вдоль берега. Одновременно загорелись огни в машинном зале, в компрессорной, на насосных станциях. Целое море света возникло вокруг, разгоняя сумрак.

– Вторая атомная электростанция Анта введена в действие и дала ток! – странно высоким голосом произнес Паршин, стоя на площадке спиной к приборам. Глаза его блестели.

А за пультом в мягких удобных креслах уже сидели марсиане – первая смена инженеров-эксплуатационников.

Все, кто были в здании, поднялись со своих мест. Всюду виднелись поднятые кверху сложенные вместе руки. Восторженные крики нарушили тишину. Элхаб взбежал на возвышение и протянул руку Яхонтову.

Космонавты прошли между рядами поднимавших сложенные руки марсиан вниз по широкой лестнице и вышли на берег древнего моря.

Оно лежало здесь, все залитое ярким светом фонарей, уходящих далеко в стороны. В течение многих тысяч лет оно было спрятано под толстым слоем песков и глин, пока не пришли ученые и не сорвали покрывало, брошенное рукой природы.

– Смотрите! Что это? – воскликнул вдруг Владимир.

Ровная белая, скорее голубая, поверхность льдов на глазах постепенно меняла свой вид. В недрах ледяного массива появились странные темные пятна. Они росли с каждой минутой.

– Да это же тает лед! – первой догадалась Наташа.

Она была права. По трубам, проложенным в тоннелях по самому дну застывшего моря, уже довольно долго циркулировали горячие газы, имеющие температуру по выходе из турбин не менее 250-300 градусов. И тысячелетний лед вокруг них начал таять. Тепло передавалось через воду все дальше, захватывая новые участки.

Толпы марсиан высыпали на берег. Все стояли и смотрели, не веря своим глазам.

Надо ли говорить, как трепетно билось сердце у Наташи, когда она воочию увидела уже не лед, а настоящую, жидкую прозрачную воду, возникшую на месте голой песчаной пустыни в результате ее трудов. Владимир стоял рядом, гордый за подругу и за всех космонавтов, разум и воля которых начали преобразовывать холодную, умирающую планету.

А темные пятна подо льдом становились все больше. Вот они уже слились в одно, прикрытое сверху тонким слоем льда. Кое-где лед протаял насквозь, и вода выступала на поверхность. Все больше и больше тепла шло снизу, все тоньше становился ледяной покров.

Через некоторое время море, настоящее живое море лежало перед главами пораженных марсиан, залитое ослепительно ярким светом электрических фонарей. Его черная поверхность покрывалась мелкой рябью.

Никто не следил за временем. Черный сумрак ночи незаметно стал редеть, забрезжил лиловый рассвет. Краски восхода вдруг разбежались по воде, отразились на волнах, заиграли, загорелись на поверхности пока еще небольшого, но настоящего, первого на Марсе открытого водоема… Огненный край солнца показался над горизонтом. Сверкающая дорожка протянулась от берега куда-то вдаль. На суровом Марсе зрелище было потрясающим, невиданным.

Все, кто были на берегу, замерли в изумлении. Жители обездоленной планеты видели подобное зрелище первый раз в жизни. Вдали слышалось ритмичное гудение насосов, подающих воду в каналы.

ЭПИЛОГ

Космонавты не спеша, словно на прогулке, шли по улицам столицы Анта.

Стояло лето. Деревья на крышах зданий покрылись густой синей листвой. Их длинные ветки нередко достигали противоположной стороны улиц. Над городом образовался сплошной цветущий, сад. Голые и жесткие растения с уродливо искривленными стволами и сучьями, которые видели астронавты во время прогулок по крыше тюремного замка, теперь цвели. Особенность марсианской флоры заключалась как раз в обильном цветении. Распускаясь по утрам, когда воздух начинал согреваться, эти цветы жили всего один день и умирали к вечеру. В разгар лета температура в полдень Достигала на Марсе 15-20 градусов выше нуля, а за ночь падала до минус 20-25 градусов. Едва спускалась ночь, на небе появлялся Фобос, и венчики цветов печально никли, а лепестки их быстро осыпались. Но краткость жизни каждого цветка природы искупалась их изобилием. С весны до поздней осени деревья жили в красочном уборе. Огромные и яркие цветы порой скрывали листья, воздух был насыщен их тонким ароматом. Суровый Ант летом был прекрасен.

Срок отлета приближался, надо было думать о возвращении. Все шесть космонавтов вернулись в столицу. Накануне им сообщили, что нынче их будет ждать Владыка Анта.

Решили идти пешком. Прохожие, от мала до велика, все знали космонавтов и радостно приветствовали их при встрече. Обычная прогулка становилась триумфальным шествием. По сравнению с невысокими марсианами жители Земли казались великанами. Это особенно поражало ребятишек. Марсианские дети замирали на месте, широко раскрыв глаза.

Когда космонавты прошли одну из улиц и хотели повернуть на площадь, где находился дворец, позади послышался топот многих быстро бегущих ребячьих ног.

– Остановитесь, пожалуйста! Остановитесь на минутку! – кричали детские голоса.

Пришлось задержаться. Задыхаясь от быстрого бега, их догоняли девочки. Огромные букеты цветов почти совсем закрывали их черные лица и мешали бежать, руки были заняты охапками растений, сорванных наспех и прижатых к груди.

– Это вам!… Мы очень просим… Цветы из нашего сада! говорили дети, протягивая свои скромные подарки.

Мужчины в знак благодарности осторожно пожали маленькие черные ручки… Надо было видеть, как разгорелись от счастья и гордости блестящие детские глазенки. Еще бы! Девочки хорошо знали этот жест, необычный для Марса, но распространенный на Земле. Сколько разговоров будет теперь среди сверстниц и как остро будут завидовать остальные, не удостоенные чести рукопожатия пришельцев со Звезды Тот!

Так с цветами в руках и поднялись астронавты по широким ступеням дворца Владыки.

Элхаб ожидал их. Новый повелитель государства не использовал апартаменты своего предшественника. Все, что было связано с прошлыми марсианскими Владыками, новый глава государства отбросил, как негодный хлам. Он приказал оборудовать для себя достаточно просторный, но простой рабочий кабинет. Вместо статуй богов здесь стояли книжные шкафы, на стенах карты Анта, в углу – глобус и экран телевизора. Большой стол стоял у окна в глубине кабинета. За этим столом и сидел Элхаб, когда пришли космонавты. Рядом стоял и почтительно слушал его Янхи.

Заметив, что открылась дверь, Элхаб поспешно встал из-за стола и пошел навстречу гостям.

– Приветствую, приветствую! Прошу, располагайтесь поудобнее!

Космонавты знали, что именно для них здесь приготовлены большие кресла, и расположились в них вокруг стола.

– Я вас позвал, чтоб вместе подвести кое-какие итоги, продолжал Элхаб. – Торжества прошли, а мы ведь люди дела! Вы пробыли у нас совсем недолго, но жизнь пошла иначе. Настало время подумать о дальнейшем. Как вы думаете?

– Сегодня истекло четыреста сорок пять суток с момента нашей высадки на поверхность одной из ваших лун, – сказал Яхонтов. – Через девять суток, на исходе четыреста пятьдесят четвертого дня, наша большая ракета должна подняться с Фобоса и взять курс на Землю. На сутки раньше нам нужно вылетать отсюда.

– И вы намерены покинуть Ант?

– Конечно!

Элхаб задумался, остальные молчали.

– Мне все понятно, – начал он снова и как бы продолжая разговор с самим собой. – Ведь ваша родина не здесь… Но старый, дряхлый Ант и то, – что создано сейчас, далеко не одно и то же. Заложены основы грядущего расцвета. И их создали вы!… Великий новый Ант, каким он станет завтра, во многом будет вашим творением. Не правда ли, друзья?

На лицах космонавтов невольно появились улыбки. Элхаб был, бесспорно, смелым реформатором и обладал широким кругозором, но искусство тайной дипломатии никак не относилось к числу его талантов. Ход его рассуждений всегда был прямолинеен и предельно ясен.

– Скажем прямо, – улыбнулся Виктор Петрович, – вы хотите убедить нас, что начатое дело не следует бросать на средине. И раз мы неплохо начали, то почему бы не задержаться до конца?

Широкая улыбка осветила некрасивое, но умное и энергичное лицо Элхаба.

– Я хитрить не умею, – признался он, – но если бы вы остались, не только я, а и весь наш народ принял бы это с восторгом. Подумайте, друзья, как много еще предстоит нам сделать, какие широкие пути открываются для каждого из дорогих гостей! Ант не пожалеет для вас ничего…

– Мне кажется, вы ошибаетесь в главном, – за всех сказал Виктор Петрович. – Перелом создан не нами. Творец всего народ! Полезные советы – вот, в сущности, наша помощь. Ваша планета имеет достаточно талантливых ученых. Здесь много инженеров, опытных строителей, знающих рабочих, прекрасных земледельцев. Они вполне способны без помощи извне построить собственное будущее. Мы сделали свое дело. Заложены основы дружбы двух миров.

– Я согласен с вами, – признал Элхаб. – Но взглянем шире! Да, дружба создана. И народ Анта вечно будет помнить, как в трудный час ему подали руку помощи. Но вы сами только что сказали: заложены основы дружбы двух миров. А дальше что? Расстанемся – и только? Слишком мало! Эта дружба должна стать вечной! Ведь в этом смысл!

Элхаб встал из-за стола и, ходя по кабинету, рисовал обширную программу будущих взаимоотношений между мирами.

По его словам, несмотря на кажущуюся бедность природы Анта, он вовсе не должен в этом союзе играть роль обездоленного соседа, постоянно просящего помощи. Есть много отраслей науки, где Ант может быть полезен своему соседу.

Биологи Анта давно научились бороться со многими вредными микроорганизмами и практически устранили болезни на своей планете. Их земным коллегам найдется, чему поучиться.

Ботаники и агрономы Анта вывели много растений, способных развиваться в суровых климатических условиях, соответствующих полярным зонам и высокогорным районам на Земле. Машиностроители Анта создали механизмы исключительной мощности и производительности. С помощью замечательных землеройных машин можно преодолевать самые твердые скалистые грунты. Математики Анта достигли больших успехов, особенно в области высшей геометрии, и могут быть полезны ученым Земли.

В свою очередь народы Анта очень нуждаются в творческом содружестве с учеными Земли и в материальной помощи, например в ядерном горючем, которого на Анте пока найдено мало.

По мнению Элхаба, нужен регулярный обмен научными работами, а для этого требуется широкое общение между гражданами двух миров.

– Пускай жители вашего мира приезжают к нам. Их встретят как дорогих гостей, – закончил Элхаб. – Быть может, найдутся люди, желающие надолго поселиться здесь. Мы с радостью примем их. Возможно и Другое. Почему бы не послать на Землю известное количество наших молодых людей? Они посмотрят другой мир, пройдут курс наук в ваших университетах и вернутся к нам, обогащенные знаниями.

Много мыслей в таком же роде высказал он.

Оживленная беседа тянулась долго. А в конце Элхаб вернулся к тому же самому вопросу, с которого начал:

– Ну, хорошо, друзья. Я понимаю – не может быть и речи, чтобы вы остались все. Но хоть кто-нибудь, для продолжения дела!

Он переводил глаза с одного на другого.

– Начальник экспедиции никак не может покинуть пост, он должен дать отчет, – объяснил Яхонтов.

Элхаб понимающе кивнул и посмотрел на Владимира.

– Кто сможет управлять ракетой? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Жена не бросит мужа, – улыбаясь, сказала Наташа и прижалась к Владимиру.

Вопросительный взгляд Элхаба упал на Паршина. Тот заерзал на месте, раздираемый противоречиями. С одной стороны, ему, конечно, хотелось скорее вернуться на родину, увидеть любимую Москву. Вместе с тем, как добросовестный, ученый, он понимал, что без него марсианам будет трудно даже управлять построенными станциями, не говоря уже о сооружении новых. Успехи ядерной энергетики Анта, а именно здесь лежал ключ к преобразованию планеты, во многом зависели от его знаний.

– Прямо не знаю, что делать, – замялся ученый. – Рассуждая субъективно, я стосковался по родине. Да и годы у меня не те, чтобы задерживаться на чужой планете. Но с другой стороны… Я не могу отрицать, что мое пребывание здесь есть в некотором роде conditio sine qua non, то есть условие, без которого никак нельзя обойтись…

Паршин видел отчаянные взгляды, которые бросала на него Наташа, но никак не находил нужных слов и убедительных возражений.

Виктор Петрович попытался вывести друга из затруднительного положения.

– Неужели за истекшее время при таком масштабе работы вы все еще не подготовили здесь учеников, способных превзойти учителя? – спросил он, подсказывая удобный путь для отказа.

– Конечно, мне удалось воспитать физиков-ядерников, пролепетал Сергей Васильевич. – Очень хорошие, талантливые. Пройдет два-три года, и они будут великолепными специалистами…

Тут даже на суровом лице Элхаба появилась улыбка. Ученый понял, что сам вырыл себе яму, и смутился окончательно.

– Видите ли… Как говорится, docendo discimus – или уча, мы сами учимся… В общем, я говорю не то, что хочу сказать…

– Трудно так быстро принять решение по очень серьезному вопросу, – спас положение Виктор Петрович. – Мы еще обсудим. Позвольте нам подумать…

– А вы? – напрямик спросил Элхаб, обращаясь к Чжан Ван-фу. – Нельзя же бросать на половине дело, начатое вашим покойным другом.

Яхонтов перевел слова Элхаба.

– Зачем же бросать, – спокойно возразил астроном. – Мои друзья провели на Марсе около пятнадцати месяцев, а я меньше двух недель. Если мои услуги будут полезны – охотно останусь на полный срок. Примерно через два года снова будет противостояние.

– Вот это настоящие слова! – воскликнул Элхаб, когда Виктор Петрович перевел. – Благодарю, друг мой, благодарю! Народ Анта оценит ваш поступок и никогда его не забудет. Вот видите, я был прав! Завязывается длительная, устойчивая дружба. А вы? – Странно изменившийся взгляд Элхаба обратился к Индире.

Девушка ожидала его и все же смутилась и покраснела. Она хорошо знала, какой смысл вкладывается в этот вопрос.

– Мы поговорим немножко позже, – неопределенно сказала она.

Наташа с недоумением посмотрела на подругу, но ничего не поняла. Индира сумела сохранить в секрете предложение Элхаба. Виктор Петрович тоже удивленно поднял брови и не сказал ни слова. Он уважал чужие дела и никогда не вмешивался в вопросы, его не касавшиеся.

– Быть может, теперь, когда ваш друг уже решил остаться, вы также согласитесь? – продолжал искушать Элхаб, снова принимаясь за Паршина. Тот бросил умоляющий взгляд на Яхонтова.

Виктор Петрович сам не знал, как лучше поступить. Если проявлять широкий взгляд на вещи, то Паршину следовало бы остаться. За короткое время, которое космонавты провели на Марсе, сделано было как будто много и в то же время ничтожно мало.

– А может быть, мне и в самом деле задержаться тут еще на один сезон, вместе с Чжан Ван-фу? – произнес Паршин, обращаясь к Яхонтову. – Знаете, когда так просят, очень трудно отказать. К тому же я одинок, никто меня не ждет…

Он так жалобно посмотрел на Виктора Петровича, что все невольно рассмеялись.

– Ладно! – согласился начальник экспедиции. – Истинная дружба требует жертв. Оставайтесь на один сезон.

Элхаб просиял:

– Благодарю вас, друзья! Я был уверен, что вы поймете нужды нашего народа и не отнимете протянутую нам руку.

Разговор подошел к концу, и космонавты собрались уходить. Элхаб еще раз посмотрел на Индиру. В этом взгляде светилось все: робкая надежда, и недоумение, и беспокойство, и любовь…

Девушка поняла, что больше оттягивать объяснение невозможно.

– Случилось так, – начала она почти шепотом, – что я давно полюбила нашего погибшего друга. Мне трудно сейчас говорить об этом, давайте закончим наш разговор на эту тему навсегда…

Только чрезвычайным усилием воли Элхаб удержался, чтобы не упасть. Было мгновение, когда ему показалось, что своды здания закачались в вышине и вот-вот готовы обрушиться. Он оперся на стол и лишьделал вид, что слушает, уже не разбирая слов.

Наступившее тягостное молчание нарушил Янхи.

– Ты сам сказал, отец, – начал юноша, – что молодые люди Анта могли бы посетить тот мир, откуда к нам пришли друзья. И, как можно лучше изучив там науки, вернуться после во всеоружии знаний. Позволь мне положить начало. Какой пример для остальных! Владыка Анта посылает собственного сына.

На это трудно было что-нибудь возразить, но мысли Элхаба были поглощены другим.

«Какой ужасный день! – думал он, готовый закричать от боли. – Ведь я только человек… Так, сразу, потерять обоих: и девушку, которую любил, и сына».

– Пусть будет так, – наконец сказал он, через силу улыбаясь.

Космонавты, пораженные последними событиями едва ли менее Элхаба, быстро распрощались и вышли из кабинета. Как только за ними закрылась дверь, Элхаб вызвал офицера.

– Я никого не принимаю нынче, что бы ни случилось! – крикнул он и заперся изнутри.

Оставшись один, он повалился ничком на диван и, закусив до боли руку, чтобы не кричать, забился в мучительных рыданиях. Когда через два часа дежурный снова был вызван в кабинет, он нашел Элхаба на его обычном месте. Он сидел за столом и писал.

Проводы космонавтов превратились в стихийную демонстрацию дружбы двух миров.

Вылет малой ракеты был назначен на полдень, чтобы, прибыв на Фобос, путешественники имели время на подготовку большой ракеты и через сутки могли стартовать в далекий рейс на Землю.

Еще за два дня Владимир с группой марсиан осмотрел космический снаряд.

Баки до предела заполнили окислителем, приборы управления тщательно проверили, кислородные баллоны заполнили сжатым газом. На всякий случай в ракету погрузили несколько комплектов марсианских аккумуляторных батарей.

В самый день отлета, едва начало рассветать, толпы пешеходов и вереницы экипажей потянулись за город, к каменистой площадке, где стояла ракета. Розовый свет зари окрасил серебристую сигару нежным пурпуром.

Никто не считал, сколько собралось народу, но ржаво-красная пустынная равнина казалась совсем черной от толпы уже за полтора часа до срока, а люди все шли и шли.

Машина, в которой ехали космонавты, была второй от головы колонны. Открывал движение большой открытый вездеход с почетным караулом. Элхаб ехал вместе с гостями. С ним рядом сидел Янхи. Дальше тянулся нескончаемый поток вездеходов.

На всем пути от города до старта колонна двигалась между двумя рядами марсиан. Они с утра стояли вдоль пути, чтобы в последний раз увидеть улетавших.

Когда колонна приблизилась к стартовой площадке, грянул оркестр. Он исполнял торжественный марш, специально написанный для этого дня известным композитором Анта. Космонавты подошли к трибуне. Все затихло.

На трибуну поднялся Яхонтов.

– Граждане Анта, великий народ Анта! – начал он. – Приближается минута расставания. Что следует сказать вам на прощание? Наша родина, далекая планета, которую называют здесь Звезда Тот, послала сюда своих сынов и дочерей как знаменосцев дружбы. По мере сил мы старались доказать, что дружба эта не красивая фраза, а твердая, определенная линия поведения. Она далека от каких-либо корыстных интересов. Да их и не может быть! Полет на Марс организовал народ Страны Советов, которая много лет назад создала у себя общественный строй, основанный на принципах дружбы, справедливости, взаимопомощи. Мы боролись и боремся за мир. Мы уверены, что идея дружбы должна быть положена в основу отношений не только народов стран, находящихся на одной и той же планете, но и в основу отношений между мирами. Идея дружбы должна господствовать и в космосе! Мы провели среди вас более четырехсот пятидесяти суток и постарались сделать все, чтобы проявить себя верными друзьями. Мы трудились честно. Сейчас мы расстаемся, но не навсегда. Двух сынов Земли, мы оставляем здесь. Прощайте, дорогие друзья!

Приветственные крики заглушили его последние слова. На трибуну поднялся Элхаб.

– Я не люблю торжественных речей, – сказал он, – но от всей души, от всего сердца благодарю вас, друзья, а в вашем лице и великую страну, пославшую к нам своих сынов и дочерей с благородной миссией дружбы. Неоценимую помощь вы оказали нам в течение короткого пребывания здесь. Плоды ваших трудов видит и знает весь народ Анта. Мы хотим дружить и сотрудничать с вами. Мы будем посылать к вам нашу молодежь, пусть учится. И первым я посылаю с вами своего сына. Прошу его принять! Настает грустный час разлуки. Примите на прощание мои скромные дары.

Он подал знак. Появились офицеры дворцовой стражи. Они несли коллекции минералов, растений и животных, говорящие книги, карты. Здесь были и богатые подарки. Напрасно отнекивались космонавты. Владыка Анта раскрыл государственные хранилища и выбрал там чудесные творения, созданные руками художников прошлого.

В длинном ящике из удивительно красивого, переливающегося всеми цветами радуги материала находились маленькие тончайшей ювелирной работы серебряные статуэтки, изображающие древних богов Анта.

Им принесли альбомы, в которых были запечатлены природа Марса и важнейшие события его истории.

Долго длилась церемония подношения даров.

– Поверьте, друзья, мы принесли бы сюда гораздо больше, сказал Элхаб в заключение, – но мы знаем, что ваш корабль не может принять груз сверх нормы… Вы увозите с собой еще один, для меня лично поистине бесценный дар…