Текст книги "Пять жизней древней Сури"

Автор книги: Константин Матвеев (Бар-Маттай)

Соавторы: Анатолий Сазонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

В то же время они никогда не стремились к захватам чужих территорий военным путем. Об этом пишет К– Бернхардт: «Их экономические потребности легче и полнее удовлетворял ввоз и вывоз товаров через море, чем самостоятельное освоение земель в глубине страны».

Именно поэтому финикийская колонизация была в первую очередь торгово-экономической экспансией. Финикияне не стремились к территориальному завоеванию и переселению части населения на захваченные земли. Тем не менее и то и другое играло известную роль, но как следствие торгово-экономической экспансии».

С МЕЧОМ И ОЛИВКОВОЙ ВЕТВЬЮ

После усиления Ассирии при царе Ададнирари II (с 911 по 891 год до н. э.) ассирийские войска начали военные походы по захвату внешних рынков и чужих территорий.

Утвердившись на ассирийском престоле, царь Аш-шурнасирпал II развернул в 877 году до н. э. военные действия против городов-государств в Сирии и против Финикии. На этот раз городам Финикии удалось выплатить Ашшурнасирпалу II дань, и этим закончилось их «знакомство» с ассирийским оружием.

Преемник Ашшурнасирпала царь Ассирии Салмана-сар III (858–824 годы до н. э.) правил Ассирией 34 года, проводил широкую завоевательную политику и за это время совершил 31 поход против близких и далеких соседей, провел внутри Ассирии ряд административных и военных реформ.

Если Ашшурнасирпал II почти не встретил сопротивления со стороны городов-государств Сирии и Финикии, то на этот раз против Салманасара III была выставлена армия союзных городов-государств. Эта армия насчитывала 80 тысяч воинов. Бой произошел у крепости Кар-кар на реке Оронт и не принес победы войскам Салманасара III. Он еще семь раз нападал на Финикию. В 841 году до н. э. он подошел к Финикии с юга, и Тиру и Сидону пришлось уплатить дань победителю.

Об отношении ассирийцев к Финикии мы узнаем из рассказа К. Бернхардта. «К финикийским городам-государствам ассирийцы относились более великодушно, чем к своим соседям, не имевшим выхода к морю. Если финикийцы сохраняли относительную свободу в торговле, то, надо полагать, это было в интересах самой Ассирии, чья заморская торговля издавна использовала связи финикийских купцов. И в дальнейшем при всех действиях на море, начиная с экспедиции в Эгейском бассейне и покорения Кипра в первый год правления Саргона II (722–705 годы до н. э.), ассирийцы вынуждены были прибегать к помощи финикийского флота».

Некоторое представление о торгово-экономических возможностях финикийских городов-государств в ранний период ассирийского господства дает обнаружешгое при раскопках в городе Нимруде (близ Мосула) послание ассирийского сановника по имени Курди-Ашшур-Ламур, который, вероятно, обладал правом надзора на территории Ливана при ассирийском царе Тиглат-паласаре III (745–727 года до н. э.). Судя по этому письму, торговая деятельность царя города-государства Тира не знала ограничений: «Его слуги входят в торговые дома по своему выбору, выходят из них, покупают и продают».

Соответствующие права были у Тира и на эксплуатацию своих лесов. Правда, на месте погрузки древесины нужно было платить немалую мзду ассирийским чиновникам. Курди-Ашшур-Ламур сообщает, что сидонцы прогнали ассирийских сборщиков налогов. Однако, применив оружие, эти чиновники вскоре вернулись за налогом.

Сидонцы также беспрепятственно эксплуатировали свои леса, поскольку запрет на торговлю лесом распространялся лишь на Египет и города филистимлян. Словом, положение финикийских городов в Ассирийской державе не было таким уж тяжелым».

Но и с этим финикийцы не хотели мириться. Ряд их городов просто перестал платить дань вассалам. В связи с этим ассирийский царь Асархаддон (680–669 годы до н. э.) предпринял в 677 году до н. э. поход против укрепленного города Сидона, стоящего посреди моря, уничтожил его, снес его стены и дома, а жителей сбросил в море. «Повелением оракула Ашшура, моего владыки, выловил я из воды, как рыбу, Абдимилькутти, царя его, бежавшего от моего оружия в море, и отрубил ему голову. Его жену, сыновей и дочерей, его придворных, золото, серебро, дорогие вещи, драгоценные камни, одежды из цветных шерстяных и льняных тканей, слоновую кожу и кость, эбеновое дерево и самшит – все, что было ценного в его дворце, в огромном количестве унес я оттуда. В Ассирию угнал я его подданных, которым не было числа, а также быков, мелкий скот и ослов», – писал К. Бернхардт.

Разрушив город-государство Сидон, Асархаддон повелел построить новый город и назвать его своим именем – Асархаддонградом. Жителями этого города стали подданные Ассирии, а также жители Средиземноморского восточного побережья. Этим новым городом и провинцией стал управлять ассирийский наместник.

Другой город – Тир – в войне против Ассирии занял нейтральную позицию, за что Асархаддон наделил его землей и заключил договор с Баалом – царем Тира. Этот договор был необходим в связи с тем, что Тир стал крупнейшим центром торговли Ассирии в Финикии. К. Бернхардт отмечает по поводу этого договора: «В сохранившейся части текста договора говорится прежде всего о функциях сидевшего в Тире ассирийского наместника. Этот чиновник имел право давать указания царю и старейшинам города».

Письма Асархаддона к царю Тира можно было вскрывать и читать только в присутствии наместника. Эта мера исключала возможность той двойственности и управления, которая несколькими столетиями раньше создавала трудности египтянам. Особенно интересна статья, похожая на положение морского права: «В случае, если судно Баала или (других) тирян потерпит крушение у филистимлянского берега или возле какой-либо иной ассирийской области, то все, что находится на судне, становится собственностью Асархаддоиа, царя Ашшура, однако людей, которые на судне, никто не может тронуть».

Прочие правила касаются гаваней, открытых для сообщения с Тиром, и порядка поселения представителей города Тира в этих гаванях. В целом договор предоставлял Тиру в морской торговле благоприятные условия, что отвечало также и ассирийским интересам. Правда, в политическом отношении договор закреплял потерю прибрежных областей, за исключением маленького анклава у города Сарепта. Поэтому Баал вскоре попытался поднять восстание и с помощью Египта вернуть утраченное. Асархаддон сообщает об этом в связи со своим походом в 671 году до н. э.: «Я возвел земляные валы для осады Баала, царя Тира, который доверился Тирхаке (Тахарке), царю Нубии».

Но до осады островного города дело не дошло. Асархаддон двинулся форсированным шагом дальше и за короткий срок покорил Египет. Для обеспечения безопасности своих владений и отправки огромной добычи Асар-хаддону опять-таки нужен был тирский флот. Словом, противники быстро пришли к взаимному согласию. Баал остался царем, уплатил дань и уступил остатки своих владений на материке.

Понимая значение Финикии как военно-морского аванпоста и торгово-перевалочного центра, ассирийские цари поставили финикийские города-государства под прямое свое управление, разделив Финикию на четыре провинции. Эти четыре провинции управлялись наместниками Ассирии, которые имели центры управления в Асархаддонграде, Симире, Ушу и Тире.

Среди финикийских городов-государств определенную автономию сохранили города Библ и Арвад. Последний был островным городом-государством, расположенным близ берега. Арвад не покорился завоевателям. Поэтому и в письмах царю Ассирии наместник из Асар-хаддонграда часто упоминает этот город и его царя Ян-килу, который, стремясь выйти из-под контроля Ассирии, нападал на ассирийские суда.

Это был явный выпад против Ассирии, но ассирийские цари старались не доводить дела до войны и мирно улаживать всякие недоразумения и проблемы, такие, как, например, действия царя Арвада Янкилу. Вместо ^ оружия они часто использовали в Финикии оливковую ветвь мира. Совершенно справедливо писал итальянский профессор Сабатино Москати, что «ассирийская гегемония не принимала форму длительного завоевания в Финикии, а была контролем на расстоянии и получением дани».

ВАВИЛОНИЯ ПРИХОДИТ НА СМЕНУ АССИРИИ

После падения Ассирии на международную политическую арену вышла Вавилония, участвовавшая вместе с Мидией в покорении Ассирийского государства. В 605 году до н. э. Ассирия пала, и в том же году вавилонские войска двинулись к побережью Средиземного моря, захватив Финикию. Лишь один город-государство Финикии оказал сопротивление вавилонскому царю Навуходоносору II (605–562 годы до н. э.). Этим городом был Тир. Битва за Тир, его осада продолжалась двенадцать лет – с 585 года по 573 год до н. э.

После сдачи Тир подписал договор с Навуходоносором II. Этот договор низводил Тир до второстепенного по значимости города Финикии.

ПЕРСИДСКАЯ ДЕРЖАВА АХЕМЕНИДОВ В ФИНИКИИ

В 539 году до н. э. персидский царь из рода Ахеме-нидов Кир II (558–530 годы до н. э.) разбил вавилонские войска, захватив столицу вавилонского царства, двинул войска в Финикию и покорил ее. Затем сокрушил Рим, Египет и древнегреческие города-государства, избавив таким образом финикинян от соперников.

При Кире II древний Иран стал державой, в которую вошли все финикийские города-государства на восточном берегу Средиземного моря. И взоры его обратились на запад. Для расширения границ своей державы в сторону запада ему был нужен сильный и многочисленный флот, а опыта строительства военных кораблей и переправочных морских средств у персов не было. Поэтому они вынуждены были обратиться за помощью к финикийцам. И такая помощь финикийцами оказывалась во все времена войн между Ираном и древними греками. Так Кир II в 546 году до н. э. превратил Иран в мировую державу, захватив почти всю Малую Азию и ряд островов Эгейского моря.

Преемник Кира II Камбиз (529–523 годы до н. э.) продолжил завоевания своего предшественника. Огромную роль в этой военной экспансии Ирана играли финикийцы и их военные суда. Опираясь на их флот, персидские войска покорили Кипр, Египет, Ливию и греческие колонии в северной Африке. И это всего лишь за один 525 год до н. э.

Позже персидский царь Дарий I (522–486 годы до н. э.) с 517 года до н. э. стал захватывать территории на Европейском континенте – Македонию, Фракию и земли вплоть до реки Дунай.

Финикийские города-государства не замедлили воспользоваться своим влиянием и союзом с Ираном и постарались усилить свое самоуправление, расширить торговлю и обогатиться.

Город Сидон по решению персидских царей получил статус центра пятой сатрапии Ирана, простиравшейся до реки Тигр. Другие города Финикии, такие, как Библ, Арвад, Тир, тоже получили автономию.

Союз финикийских городов с Ираном продолжался до тех пор, пока персы одерживали победы.

В 480 году до н. э. древние греки разбили персидско-финикийский флот у берегов Кипра, что в значительной степени изменило позицию финикийцев в этой войне. Они стали склоняться к нейтралитету или к союзу с греками.

Поражение персидского царя Артаксеркса III (358–338 годы до н. э.) в 350 году до н. э. окончательно способствовало изменению политической и военной ориентации Финикии. Она восстала и объявила себя независимой, за что была жестоко наказана. Иран двинул против нее 300-тысячную армию, которая разгромила Тир, Сидон и другие города. Вот как об этом рассказывает К. Бернхардт.

«События, связанные с этим восстанием, – писал он, – покрыты мрачной тенью подлого предательства. Великий царь сразу же направил свои войска против Сидона, важнейшего города Финикии. Но не достиг он еще и ближайших подступов к городу, как в его лагерь явился сидонский царь Тенн и предложил свои услуги: впустить персов без боя в город и поддержать предстоящий поход великого царя против Египта. Предложение было слишком заманчиво, чтобы на него не согласиться. Тогда Тенн вывел из Сидона 100 городских деятелей, которые, бесспорно, были душой восстания, и 500 воинов и двинулся с ними якобы в Триполи на заседание федерации. Неподалеку от своего лагеря Артаксеркс захватил 600 сидонцев и велел их казнить. А тем временем персидское войско двинулось на Сидон и проникло в город с помощью Ментора, бывшего в заговоре с Тен-ном, предводителя 4 тысяч греческих наемников, единственного подкрепления, присланного Сидону египетским фараоном Нектанебом II из Египта. Захваченные врасплох жители отчаянно защищались. Многие предпочли погибнуть в руинах горящего города, нежели попасть в рабство. Да и сам Тенн не избежал заслуженной «награды». Великий царь повелел его казнить».

«ЕСЛИ МЫ СМЕТЕМ ТИР, ТО ВСЯ ФИНИКИЯ БУДЕТ НАШЕЙ»

Эти слова принадлежат знаменитому историку древ-н-ости Арриану (95—175 годы н. э.), который написал книгу о войнах Александра Македонского и назвал ее «Поход Александра». Речь в ней идет о знаменитых походах Александра Македонского (356–323 годы до н. э.). Начал он их с битвы при Иссе в Малой Азии в ноябре 333 года до н. э., а в январе следующего года, то есть через два месяца после первой победы над персами, его войско уже подошло к северной границе Финикии. В это время цари Арвада, Тира и Библа вместе со своим флотом участвовали в морских сражениях переев против греков в Эгейском море.

Наследник престола Арвада показал пример другим городам финикийского побережья, явившись перед Александром Македонским и без боя разрешивший ему вступить на свою землю. Поступок Стратона – сына царя Арвада – оказался соблазнительным для других финикийских городов, и они изъявили свою покорность. Особенно радовались сидоняне – ведь совсем еще недавно персы самым жесточайшим образом обошлись с их любимым городом и с ними – и считали приход Александра Македонского как освобождение от угнетения персов. Александр Великий не обманул их надежд и предоставил городу самоуправление и даже вернул городу некогда отнятые у него земли на побережье.

«Казалось, и для Тира все обойдется хорошо. Делегация знатных горожан, – писал К. Бернхардт, – во главе с сыном царя (сам царь находился в это время с флотом в Эгейском море) вышла навстречу Александру и выразила готовность выполнять все его распоряжения. Александр, скрывая свои далеко идущие планы, пожелал посетить Тир и принести жертву богу Мелькарту – покровителю города Тира. Но тирийцы на это не пошли. Они предложили македонянину принести жертву в святилище Мелькарта на побережье. Впрочем, утверждали тирийцы, они готовы сохранять нейтралитет. Именно поэтому Тир должен быть закрыт как для македонцев, так и для персов. Александра нейтралитет не устраивал. Он стремился захватить все финикийские гавани, чтобы отрезать основные силы персидского флота от их базы. Важно было также получить в свое распоряжение 80 боевых судов флотилии Тира. С их помощью он мог бы обезопасить свои тыловые коммуникации, которым угрожало персидское, господство на море. Лишь после этого можно было думать о продолжении войны с Да-рием III. Поскольку время поджимало, то Александр немедленно прибегнул к военной силе, чтобы штурмом взять этот островной город. Прежде всего он постарался лишить город естественной защиты: морскую протоку шириной 900 метров, отделявшую Тир от материка, перекрыли насыпной дамбой. Тирийцы, безусловно, могли спокойно взирать на эти усилия, время от времени прерываемые действенными контрмерами. Осадные машины, продвинутые с дамбы, в конечном счете могли штурмовать лишь небольшой участок городской стены, где несложно было сконцентрировать защиту. Решающий штурм, приведший к взятию города, фактически последовал не с дамбы. Одновременно Александр предпринимал усилие по снаряжению флота. На верфях Сидона ему построили несколько новых судов».

Создание собственного большого флота вообще входило во внешнеполитическую стратегию Александра Македонского, но сейчас он ему был нужен для взятия такого крепкого бастиона, каким был Тир. Сидонцы построили несколько кораблей, но их было недостаточно для успешного штурма города. Тогда Александр обратился за помощью к капитанам финикийского флота, которые помогли персидской армии штурмовать приморские города Греции и сражаться против греческого флота. Они покинули персидский флот и вернулись на родину в полном составе, где и были привлечены Александром к штурму Тира. Однако успеха не было. Тогда на помощь пришел военный флот Кипра. «Перед лицом превосходящих сил, – отмечал К. Бернхардт, – тирские корабли вынуждены были вернуться в обе закрытые гавани своего города. На помощь извне теперь уж рассчитывать не приходилось. Из Карфагена прибыл только священный корабль с посольством на ежегодное празднество, посвященное Мелькарту. Лишь часть населения, не способного держать оружие, удалось своевременно эвакуировать из города по морю. Продолжавшиеся до августа 332 года до н. э. боевые стычки велись с применением хитроумных технических средств с обеих сторон. Судьба города была решена, когда флоту Александра удалось очистить фарватер у городских стен от искусственных препятствий, чему тирийцы пытались помешать разными средствами, в том числе своими боевыми пловцами-ныряльщиками. Теперь можно было подогнать суда с машинами и направить их тараны и осадные башни против стен.

Штурмующие захватили город. В победных празднествах Александр совершил торжественное жертвоприношение в храме Мелькарта, в котором ему раньше отказали. В отличие от ассирийцев и персов, разрушавших Сидон, Александр не пожелал уничтожить завоеванное столь большими жертвами. Тир как морская база и центр торговли, оказавшийся непосредственно в македонских владениях, имел огромное значение для осуществления его планов мирового господства. Таким образом, Тир оправился сравнительно быстро. Городскую знать, которая вместе с карфагенскими посланцами укрылась в храме Мелькарта, Александр помиловал. Желая уберечь от смерти или продажи в рабство тирий-цев, сидонцы приняли на борт много жителей, так как, несмотря на все распри, они помнили о своем родстве с ними.

И все же потери среди населения были огромны. Античные авторы считают, что только в бою пало 6 тысяч горожан. А 2 тысячи мужчин, способных носить оружие, после захвата города якобы распяли на крестах. И все же для такой жестокости, видимо, были основания: во время осады тирийцы ставили на городскую стену пленных из войска Александра, убивали их, а потом сбрасывали вниз.

Весной 331 года до н. э. Александр вновь посетил Тир. Он пришел со славой освободителя Египта от персидского ига. Естественно, его пребывание в Тире сопровождалось торжественными мероприятиями, в которых принимали участие виднейшие актеры Греции вместе со знаменитыми мужскими хорами кипрских царей. Мелькарт, отождествленный с Гераклом, получил богатые жертвы. Но скоро приготовления к продолжению войны затмили праздничный блеск. Финикийские торговые люди снаряжались в дорогу – сопровождать поход в глубинные районы Персидской державы, чтобы заняться реализацией ожидаемой добычи. В мастерских ремесленников кипела работа по снаряжению войска Александра. Судостроению и мореходству открывались грандиозные возможности, которые сулило им осуществление планов честолюбивого македонца, относительно мирового господства и мировой торговли.

А для оказания помощи непосредственно на месте были затребованы финикийские судостроители и мореходы. И в 324 году до н. э. состоялась та интересная в техническом отношении доставка разборных судов к Евфрату, о которой говорилось выше. В то же время корабельщики и гребцы-рабы прибыли в Вавилон в военный лагерь.

Доставили также рыбаков и даже живых пурпурных улиток: Александр намеревался заселить восточно-аравийское побережье выходцами из Финикии. Но преждевременная смерть завоевателя в 323 году до н. э. свела на нет этот его замысел».

ДИОДОХИ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО

Смерть Александра Великого застала всех врасплох. Дело усугубилось смертью жены и наследника Александра от персиянки. Диодохи – военачальники и теперь преемники македонского царя – решили сохранить империю. Они продолжали оставаться правителями тех провинций, что и при Александре, и были своего рода маленькими царьками. Единство империи в конечном счете не устраивало их. Поэтому каждый из них стремился стать во главе империи или захватить как можно больше территорий в распадавшемся государстве.

При разделе империи Финикия отошла к диодоху Лаомедону. В 319 году до н. э. ее отнял у него другой диодох по имени Птолемей, правивший в основном Египтом. Это был первый акт перезахвата поделенных территорий, и поэтому Птолемей должен был быть наказан. В 317 году до н. э. бывший личный секретарь Александра по имени Эвмен прибыл в сирийскую сатрапию с войском. Земли, перешедшие Птолемею, были отобраны. Вскоре Эвмен сам был разбит диодохом Антигоном в союзе с Птолемеем. Финикия опять перешла в руки Птолемея.

Однако Антигон в конечном счете решил приобрести Финикию для себя и вскоре изгнал Птолемея из финикийских городов в Египет. Города Финикии сдались на милость Антигона. Лишь Тир оказал ему сопротивление, беспримерно сражаясь пятнадцать месяцев против оса-ды, предпринятой Антигоном. Но силы были неравны, и летом 314 года до н. э. город пал. Главной причиной падения была нехватка воды и пищи у тирских защитников.

Однако и Птоломей не мог примириться с поражением. Два года готовил он новое войско с тем, чтобы вернуться в Финикию и отвоевать ее у Антигона. Летом 312 года его войска опять подступили к Тиру. Город и жители еще не могли оправиться от ударов одного завоевания, как нависла угроза другого, и поэтому они решили сдать город египетской армии без боя. Деметрий – сын Антигона отвоевал Тир у Птолемея в том же году и удерживал его и город Сидон до 294 года до н. э.

В конце концов господство над Северной Сирией и Финикией перешло к диодоху Селевку – основателю династии Селевкидов, которая и правила с перерывами с 312 года до н. э. до 64 года до н. э. в странах Ближнего и Среднего Востока. В это время финикийская культура была сильно потеснена.

«Греческая культура, – отмечал К. Бернхардт, – имела здесь уже с персидского времени растущее влияние. Насколько тесно в то время греческая культура переплеталась с финикийской, свидетельствует тот факт, что основателем стоической философии был финикийский купец Зенон из Китиона на Кипре (333–262 года до н. э.). И, конечно, не случайно с начала I в. до н. э. финикийский язык и письменность исчезают на территории собственно Финикии. Только в двуязычных надписях на монетах этот язык сохранится еще до I в. до н. э. Значительно дольше жил его пунический диалект в римской провинции Карфаген. Соответственно и древние финикийские традиции в культуре и религии также намного пережили закат Карфагена и его торговой гегемонии, тогда как эллинизированные города метрополии ожидал новый подъем под властью Рима».

РИМЛЯНЕ И ВИЗАНТИЙЦЫ В ФИНИКИИ

Закат державы Селевкидов совпал с постепенным ростом могущества Римской республики. Свою экспансию Рим направил на Восток, где в первую очередь пытался защитить римские области, которые располагались в западной части Малой Азии. Главным в попытке Рима было стремление создать державу, такую же великую, образец которой установил Александр Великий.

Командующий римским флотом в Средиземноморье и армией на Востоке Помпеи (75–35 годы до н. э.) захватил Сирию и установил границу с Парфянским царством по реке Евфрат. Римские войска заняли Сирию в 64–63 году до н. э. К. Бернхардт писал, что «Помпеи тут же принял необходимые административные меры, чтобы обеспечить в завоеванных областях власть Рима и по возможности большие доходы. Сирия была превращена в римскую провинцию, включившую весь прибрежный район.

В период римского владычества финикийцы и их города – Сидон, Триполи, Берит, Библ, Тир и другие жили неуверенно из-за того, что римские наместники довольно часто сменяли друг друга. При этом они вели себя на финикийских территориях как узурпаторы.

Об одном из них, наместнике Габинии, сообщается следующее «Его наместничество в Сирии не оставило в памяти людей ничего, кроме совместных с деспотами темных делишек, сговоров, ограбления, набегов и убийств».

Обстановку на финикийском побережье осложняла борьба за власть в Риме. Полем битв и ареной борьбы была провинция Сирия.

Ведя войну против Помпея, римский полководец Гай Юлий Цезарь (102—44 годы до н. э.) с войском прошел через финикийские земли и дальше в Сирию. Во время похода он подтвердил привилегии городов Финикии.

Позже Антоний – член триумвирата Рима ¦– подарил несколько городов Финикии своей возлюбленной – египетской царице Клеопатре. В честь этого в городе Берите была выпущена монета с ее изображением.

В борьбе между Антонием и следующим претендентом на престол Октавианом победа досталась последнему. В сущности, начиная с Октавиана, получившего титул «Августа», финикийские города обрели, наконец, счастье, стабильный и продолжительный мир. Так продолжалось все эти годы, пока Рим вел войны на востоке против Ирана, Пальмиры и других государств, но это было все в стороне от многострадальной Финикии.

Мир для Финикии, продолжавшийся до 614 года н. э., дал мощный толчок развитию экономики, торговли и культуры финикийцев.

«В Риме и италийских гаванях, – писал К. Бернхардт, – крупные финикийские торговцы открывали свои конторы. В столице возник внушительный финикийский квартал, остатки которого еще и сегодня можно увидеть на Кампанской дороге. Значительные финикийские поселения были в Неаполе и Мизенах, а наиболее крупные – в больших гаванях – Остии и Путеолах (ныне Пуццуолии в Неаполитанском заливе). Сохранилось распоряжение сената города Тира от 174 года н. э. о ежегодном предоставлении 10 тысяч динариев в качестве платы за аренду складских, торговых и других помещений в Путеолах.

Если и Рим и Средняя Италия стали центром новой экономической экспансии Финикии, то сеть ее торговых факторий простиралась по всей империи. Не только купцы, но и ремесленники, а вместе с ними и представители «сферы услуг» искали возможность обогатиться в отдаленных краях державы, как некогда в финикийских колониях.

С ростом экономической экспансии финикийских городов усиливалось и их культурное влияние. Оно достигло апогея в годы правления сирийско-ливанской династии (193–235 годы н. э.). Септимий Север, первый император этой династии, был родом из древней финикийской колонии Лептис в Северной Африке, тогда как его жена Юлия Домна происходила из сирийской Эмесы (Хомс) – города на севере современной Сирии. Их семья имела связи с северо-ливанской Аркой, – городом, где родился Александр Север, последний династ этой ветви.

Южная Сирия и Ливан как родина императоров и чтимых ими богов, получивших в империи широкое распространение, притягивали к себе римлян – «туристов», особенно благодаря интересу к грандиозным культовым сооружениям. Развалины огромных общественных зданий являются для нас сегодня ярким свидетельством расцвета Финикии под эгидой Рима. То, что в трудное эллинистическое время еще не смогло найти своего полного воплощения, теперь осуществилось: мрачная теснота древневосточных городов расступилась. Внешняя безопасность города не зависела больше только от его стен и башен. Безопасность обеспечивала выдвинутая далеко в восточные степи защитная полоса укрепленных дорог, сторожевых башен и кастелл римских рубежей. От Палестины до Тигра охраняли они провинцию Сирию от вторжения парфян и арабов.

За городской чертой строили теперь окруженные садами виллы. Благодаря системе добротных дорог улучшилось сообщение. В первую очередь береговая тропа была расширена до магистрали, которая связала Палестину с Северной Сирией. Даже на самом опасном ее участке – «ступенчатом пути тирийцев» благодаря римским саперам открыли движение повозок и колесниц по пробитому в складах проходу.

Небывалого подъема достиг Берит, находившийся до этого в тени своих соседей – Библа и Сидона; Марк Агриппа, победитель в битве при Акции, зять императора Августа, поселил здесь примерно в 15 году до н. э. своих сподвижников – ветеранов пятого и седьмого легионов. Были куплены участки земли, необходимые городу, который с момента его разорения селевкидским претендентом на трон Диодотом Трифоном (140 год до н. э.) еще лежал в руинах. Вновь возводимый Берит был освобожден от поземельной и подушной податей по статусу италийской колонии и стал называться в честь дочери Августа Коломия Юлия. Будучи военной гаванью, исходным пунктом кратчайшего пути через Ливан в Дамаск, самой природой предназначенным стать центром среди городов побережья, Берит – город Бейрут – в скором времени превратился в средоточие римского влияния в Финикии. Его руины, правда, скрыты сейчас под современным Бейрутом, но во время строительных работ здесь часто обнаруживают остатки этой процветающей колонии Юлии Августы – Берита».

Что касается города Тира, то и он продолжал развиваться и процветать при римском владычестве. Особенно большой рывок вперед сделал Тир, получив ряд новых привилегий после того, как твердо стал на сторону императора Септимия Севера, против которого выступил претендент на римской престол Г. Песцений Нигер. Септимий Север предоставил после победы над соперником новые права Тиру – статус Римской колонии.

Итак, захватив в 64 году до п. э. Финикию, Палесги-ну и Сирию, древние римляне объединили их в одну провинцию, дав ей одно название – провинция Сирия.

С этого времени на целых 600 лет провинция Сирия перешла в руки римлян, а позже – византийцев. К середине III столетия уже нашей эры западная часть римской империи начала склоняться к упадку в результате гражданских войн, экономической слабости и нашествия варваров. В 330 году Рим пал, и император Константин перевел столицу из Рима в Византию, образовав Византийскую империю. Финикия стала частью этой империи.

Во время римского и византийского правления греко-римская культура широко распространилась в Финикии. Финикийский язык практически исчез. Он был в основном заменен арамейским и греческим, и это произошло в римский период. Но этнически финикийцы оставались семитским народом. В этот римский период в стране пустило корни христианство. Впоследствии оно Раскололось на различные ереси в этом регионе, что ослабило и обескровило Византийскую империю перед арабским завоеванием Финикии. С 633 года по 640 год всего за семь лет арабы разбили византийскую армию и захватили всю провинцию Сирию.

Ко времени римского владычества, в его период идо захвата этой территории арабскими войсками финикийцы забыли свой финикийский язык, перешли на западный диалект арамейского (сирийского) языка и утратили свое этническое чувство, как об этом писал американский профессор Ф. Хитти в книге «Ливан в истории».