Текст книги "Десять тысяч"

Автор книги: Константин Якименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Кто знает, сколько этажей осталось позади – сложно считать их, идя всё время по кругу, особенно если нет никаких ответвлений. Инна и не старалась это делать. Скоро она уже была наверху. На лестничной площадке, рядом с чёрной прямоугольной дверью, на которой красовались выгравированные позолоченные цифры: «3235».

Ну вот, подумала она, ничуть не удивившись, опять такая дверь. А у меня даже нет с собой ключей – как мне её отпереть? Но раз уж я здесь… Было похоже, что дверь открывается вовнутрь, Инна толкнула и та отодвинулась легко и беззвучно. Впереди был полумрак, едва освещённый несколькими слабыми огоньками под потолком – не свечами и не факелами, а такими же лампочками, как в подземных ходах в начале пути. Она бросила взгляд влево… вправо… вроде никого. Шагнула вперёд – и едва не упала: пол оказался ниже на высоту целой ступеньки. Быстро подхватилась на ноги – шум почти не подняла, и ладно. Воздух в помещении был до невозможности спёртый – почти как в трубе, только, слава богу, без тамошней вони. Вонять, наверное, было просто нечему, но, очевидно, строители не утруждали себя проведением сюда хоть какой-нибудь вентиляции. Голова закружилась – Инна ухватилась за дверь, прикрыла глаза и постояла так с полминуты, приходя в себя, стараясь дышать ровнее. Кажется, уже лучше… Она оставила дверь, подошла к правой стене – та была совсем рядом: вход располагался в углу помещения. Бог ты мой, сколько здесь паутины! Тонкие сети свешивались с потолка в несколько ярусов – на первый взгляд возникало впечатление, что это единственная местная достопримечательность.

И что я здесь забыла? – подумала Инна. В этом пустом чулане, отданном на растерзание паукам… Может, уйти и поискать что-нибудь получше? Что же ты, одёрнула себя тотчас – пауков испугалась? Каких-то жалких паучков, да что они тебе сделают? Их ли тебе бояться, теперь-то? Медленно пошла вдоль стены; паутина лезла в лицо – она срывала её руками, начинала запутываться; рвала сильнее, сбрасывала на пол – та приставала к телу, к длинной юбке. Инна зацепилась за что-то ногой – туфельки явно не были приспособлены для ходьбы по пересечённой местности; загремела на пол, обрушивая вместе с собой целую паучью сеть. Перед глазами на миг мелькнул её создатель с белым крестом на спине – Инна дёрнулась, фыркнула, отодвинулась.

– Да чтоб вас всех черти сгрызли! – произнесла шёпотом.

Она поднялась, выпрямилась кое-как, вытерла руки о стену, оставляя на ней комки белых нитей. Подумала: а ради чего я так страдаю? Глянула перед собой: передняя стена была уже близко, и слева вдоль неё виднелись какие-то фигуры. Фигуры? Она замерла на месте. Похоже на человеческие тела… Просто очень похоже! Но что, ради всего святого, это может значить?!

Нет уж, решила Инна, я всё-таки разберусь. Если начала, то разберусь, чем бы мне это ни грозило. Густые кружевные сети вдруг закончились, и она вышла на свободное пространство. Хотелось вздохнуть с облегчением, но дышать было почти нечем. А вот уже и серая стена… Пару шагов влево – и она стояла возле первой фигуры. Нет, слава тебе господи – конечно же, это не были люди. Не настоящие люди – только искусно сделанные их подобия, вроде тех статуй в зале… Да, пожалуй, это и есть точно такие же статуи, но без одежды. Если, конечно, можно называть статуей нечто, сделанное из резины. Ведь это же резина, или что? Да, похоже – заключила Инна, осмелившись пощупать стоявшую перед ней фигурку. Но что они здесь делают? Почему они тут – а не там, вместе с остальными? Костюмов на них не хватило, что ли? Да ну, прямо таки…

Паутины здесь уже не было, и Инна могла беспрепятственно пройтись и осмотреть все фигуры. Первый был низкорослым дородным мужчиной средних лет с заметной залысиной. За ним – девушка с хорошей фигурой, но каким-то чрезмерно круглым, непропорциональным, невыразительным лицом. Следующая – женщина чуть постарше: у этой лицо смотрелось очень даже ничего, такие изящные губки и носик – но сама вся перекошенная, да и талия, уж извините… Потом был симпатичный мальчик с доверчивыми голубыми глазёнками, плотный, крепенький, пальцы сжаты в кулачки, хотя сам явно не задирака. А ведь сделано мастерски, подумала Инна. Кто бы ни был их создатель и какие бы цели он не преследовал – но он, несомненно, талантлив. У каждого из них есть свой характер, своё настроение – не зря я сначала приняла их за живых людей! «Гости», значит… Может быть, сам Гарольд?

Последняя фигура выглядела несколько незаконченной, недоделанной. Стройная, даже худенькая, хотя не хрупкая и отнюдь не низкорослая девушка с выпуклыми, в меру большими грудями, с длинными тонкими пальцами на руках. В отличие от всех остальных лицо её казалось чересчур правильным, будто его создатель, как скульптор, изваял форму, но ещё не успел придать ей черты индивидуальности. Да и длинные тёмные волосы были просто воткнуты как попало и таким себе пучком болтались сзади. Ну что за безобразие, подумала Инна – бросить девушку в таком виде! Раз она не может сама о себе позаботиться – так ты уж будь добр! Странный какой-то всё-таки этот мастер…

Она уже протянула руку, чтобы поправить кукле причёску. Вдруг застыла как вкопанная, поражённая неожиданной догадкой: это же я! Вот эта фигурка, не доведённая ещё до ума – она так похожа на меня! Нет, невозможно…

Инна стояла на месте, не в силах пошевелиться, по старой привычке поднеся руку ко рту. Зачем, с какой целью? Что это может значить? Теперь ясно: все эти фигуры – да, наверное, и те, что в зале – все они сделаны с реальных людей. Их копии стоят там и здесь – а где сами оригиналы, где они? Что стало с ними? Что, чёрт возьми, станет теперь со мной?! И ведь наверняка, подумала, что бы он ни собирался сделать – он уверен, что так для неё лучше…

Бежать, сейчас же бежать, скорее, как можно дальше… Но куда? В свою комнату, где её, может быть, уже поджидает Гарольд? Или куда? Множество дверей, множество путей – но в какие места они ведут? Наверняка в ловушку – все, все они, ведь хозяин замка знает эти пути гораздо лучше, чем она, его гостья, случайно оказавшаяся здесь… Гостья! – повторила и вдруг ужаснулась ещё не осознанной мысли. Есть путь по лестнице вниз, но он… почему он должен быть чем-то лучше остальных? Нет, это западня – нет выхода! Нет спасения!

Инна мельком глянула в угол комнаты в нескольких метрах от себя там лежало что-то чёрное. Ладно, решила, посмотрю, что это, раз уж я здесь. А потом буду думать… Боже, как меня угораздило! Впрочем, угораздило меня с самого начала, когда… Ладно, не стоит сейчас начинать всё снова. Она в несколько шагов оказалась возле странного предмета… впрочем, ничего особенно странного в нём не было. Обычный чемоданчик-«дипломат» с кодовым замком – ну, пожалуй, не совсем всё же обычный для такого места. И… бесконечно знакомая связка ключей на нём.

Инна схватила ключи нервно, будто кто-то уже грозился немедля отнять их у неё. Нет, всё-таки это была не её связка – в ней не оказалось сломанного ключика. Или просто его уже сняли, чтобы не портил картину? Она оглядела все остальные: нет, они, если ей не изменяет память, тоже не совсем такие. Хотя кое-что точно совпадает: например, вот этот ключ, с фигуристой крестовиной на конце, она помнит хорошо. А этого черненького, с подобием медвежьей головы, там не было – уж она бы обратила внимание. Значит, всё же другая связка? Не экзистенционально.

Она вдруг почувствовала прилив адреналина в крови. Несколько раз переводила взгляд с ключей на чемоданчик и обратно. Потом перебрала их в руках, остановилась на самом маленьком, самом простеньком… кажется, он тоже был в её связке. Чёрт возьми, но это о чём-то говорит! Инна поняла, что вся дрожит – но это не была дрожь страха; нет, скорее, это напоминало предоргазменное состояние, близкое к экстазу. Она уселась на деревянном полу, пододвинула к себе «дипломат» – ага, вот и замок, один из двух. Поднесла к нему ключик, попробовала. Он вошёл, он подошёл! Инна действовала почти автоматически, ритмично, будто совершала магический ритуал. Повернула ключ на полный оборот… есть! Вытащила, вставила в другой аналогичный замочек… готово! Даже не верится. Стоп, но ведь здесь ещё надо набрать код…

На некоторое время это привело её в замешательство. Чёрная панелька с белыми цифрами – колёсики были установлены неровно, как попало, даже не на самих цифрах, а на промежутках между ними. Четыре циферки… да, это только в фильмах шпионы навскидку подбирают код к любым замкам, а в жизни… Но наверняка же тут всё не просто так – думай, думай! Инна призадумалась. Ей нужен выход, ведь верно? А выход это дверь, и она имеет свой номер, тоже четырехзначный… Ну так чёрт же меня возьми! – едва не выкрикнула вслух. Ведь давным-давно, ещё в начале своего путешествия, я стояла перед дверью на выход, перед дверью с номером…

Этот номер, ржавый, выдолбленный прямо в металле, уже маячил у Инны перед глазами, и она лихорадочно вертела колёсики: 0… 1… 9… 5! На миг остановилась, не решаясь проверить. Положила «дипломат» плашмя, провела по нему ладонью, смахивая остатки пыли. Ну, с богом разом рванула крышку вверх.

Она открылась, как положено. Вообще-то Инна уже знала, что увидит внутри – но всё-таки взмахнула руками радостно, подставила их под подбородок, улыбнулась, покивала головой… Внутренность чемодана была вся заполнена туго перетянутыми пачками. Инна взяла одну, оглядела, довольно пролистнула. Интересно, почему же такими мелкими? Все купюры, похоже, были достоинством в один доллар. Скорее всего, сотня штук в пачке – и сотня пачек на «дипломат».

Она даже не собиралась их пересчитывать. Не всё ли равно, в самом деле? Ну, пусть не досчитаюсь какой-нибудь сотни или даже полтысячи. Меняет это что-нибудь? Ровным счётом ничего. Нет, подумала тут же, у них не может быть ошибки. Конечно же, здесь всё точно, один к одному. Десять тысяч долларов. Правда, я рассчитывала получить их уже по ту сторону выхода, а оно вон как вышло… Но раз я нашла эти десять тысяч, раз они оказались не мифом, не фальшивой подставкой, а вполне реальными – вот они, я держу их в руках! Раз так – то неужели я теперь не найду какой-то дурацкий выход?!

Средние пачки чуть выпирали наружу, возвышаясь над остальными. Там есть что-то ещё? И правда, подумала Инна: если они положили в «дипломат» деньги, это не значит, что они не могли положить в него и что-то ещё. Она разгребла среднюю кучку, разложила пачки по сторонам. Под ними открылось гладкое днище чемоданчика, а на нём… на нём лежал пистолет. Не такой, как был у амазонки, хотя тоже чёрный – этот казался более крупным, более тяжёлым даже на вид. Она осторожно вытащила оружие, глядя на него с непредвиденным испугом. Зачем он здесь? Это намёк, да – но на что? Что вы хотите этим сказать, вы, гады, подлецы, издевающиеся над нормальными людьми? Что никакого выхода на самом деле нет, потому что есть только один – поднести эту игрушку себе к виску и нажать на рычаг? Так, что ли? Так, так?!

Руки всё ещё дрожали – это была какая-то странная смесь радости и страха. Ладно, сказала Инна себе, успокойся ты, в самом деле! Не имеет никакого значения, на что они хотели намекнуть. Честное слово, ну абсолютно никакого значения! Девочка, а почему бы тебе не посмотреть на это с положительной стороны? Ведь теперь у тебя есть оружие, с которым ты сможешь защитить себя, пробиваясь к выходу. Что – разве не так? Конечно же, так! Вот и всё, и нефиг разводить панику! Она успокоилась, даже решилась взять пистолет в руки, погладила его любовно. Ты мне ещё послужишь, хороший мой. Ведь я должна выбраться, обязательно должна. Вопрос жизни и смерти!

Вдруг на неё упало пятно света – распахнулась дверь. Инна спохватилась. Проклятье, эти деньги совсем задурили мне голову, я даже забыла, где нахожусь! Она поспешно укладывала пачки на место – а, не важно, пускай себе лежат криво, лишь бы он закрылся. Раскидала их, как-то разровняла, захлопнула крышку, спутала код. Вот, подумала, а ещё говорила, мол, в фильмах – а у самой получилось ничуть не хуже, чем в фильме! Быстро закрывала на ключ замки – с одним справилась сразу, на другом замешкалась, никак не могла попасть в отверстие. Да что это за безобразие! Заканчивала уже на ощупь, повернув голову и глядя в сторону двери: кто же там?

Ну да, конечно. Гарольд, граф Западных Земель. Как жаль, что в этом полумраке невозможно увидеть его глаза!

– Что вы здесь делаете, принцесса? – он остановился, пройдя несколько шагов внутрь помещения. Может быть, не хотел пачкать свой костюмчик? Хотя, с этой стороны вполне можно пройти, почти не касаясь паутины – это она, дура, выбрала не ту стену и попала в самые заросли!

– Не твоё дело, – Инна старалась, чтобы ответ прозвучал как можно равнодушнее, без всякой интонации.

– Вам не следует здесь находиться. Идёмте, прошу вас.

Она взяла в руки пистолет, чуть усмехнулась. Развернула ноги в направлении двери, но пока не вставала. Собрала всю свою решительность и сказала твёрдо:

– Гарольд, не подходи ближе!

– Что вы собираетесь делать, принцесса? – голос был не совсем ровный, его обладатель явно нервничал – это её успокаивало.

– Повторяю: не твоё дело, – она подняла пистолет, сжимая его обеими руками; вытянула их – в левой снова что-то неприятно захрустело: да что же это с ней? как я теперь буду играть? Произнесла с нажимом: – Уходи, оставь меня в покое!

Он сделал шаг вперёд, и Инна выматерилась про себя.

– Принцесса, пойдёмте со мной. Я отведу вас в вашу комнату, там вам будет лучше…

Вот опять, подумала она. Опять он рассуждает о том, что для меня лучше! Почти выкрикнула:

– Гарольд, я же не хочу тебя убивать! Я правда совсем не хочу тебя убивать!

– Но вам совсем не нужно этого делать, принцесса.

Он подошёл ещё ближе. Нет, подумала Инна, не могу. Он не прав – я должна это сделать, я, чёрт возьми, просто обязана это сделать! – но я не могу. Ну что тут такого – всего-то придавить пальцем этот рычажок? Нет, не могу. Не могу, не могу, не могу!..

Она повела головой – в глазах промелькнула вереница резиновых кукол. Это сразу придало ей решимости:

– Что стало с ними? – и продолжила истерично: – Что ты сделал с ними, ты, сволочь?!

Гарольд не отвечал. Она всмотрелась в него, в это холёное мушкетёрское лицо, слишком красивое, почти её идеал, мужчина её мечты, такие бывают только в кино… Теперь она могла видеть его глаза… глаза, полные преданности… готовности служить… желающие ей добра… Ничего другого, ни в коем случае – только добра… Невозможно…

Вдруг Инна опомнилась; поняла, что уже несколько секунд жмёт на спусковой крючок – а тот не нажимается, не щёлкает, даже ничуть не шевелится, будто застрял, как когда-то ключ. Да что же это, господи боже! Неужели я до такой степени феноменально, патологически невезучая? Гарольд, казалось, ждал чего-то – не приближался больше, но и не отходил назад. Что же делать, чёрт, что же делать?! Она постаралась собраться с мыслями… Юная Инночка, а ты пистолет с предохранителя снимать не пробовала? Тебя этому не учили, да?! Так лазить по подземельям тебя тоже не учили, чего ж ты, дурёха, полезла?! Она нашарила большим пальцем рычаг, оттянула на себя, почувствовала: зафиксировался. Это были уже просто механические действия: отодвинуть сюда, направить туда, нажать тут… Совсем не сложно, ничего сложного: нажать тут…

Пистолет громыхнул – она вздрогнула от отдачи, едва не упала. Спросила себя: неужели я всё-таки это сделала? Гарольд дёрнулся, но по-прежнему стоял; схватился за левое предплечье, пробормотал полушёпотом:

– О, принцесса…

Её будто обожгло. Не убила, нет, только ранила… Хорошо это или плохо? Инна никак не могла сообразить, мысли не хотели выстраиваться в привычную логическую цепочку. Она оборвала эту цепочку в зародыше, левой рукой подхватила «дипломат» – и будто попала под высокое напряжение: ой, нет, больно, не смогу! Стиснула зубы, перекинула в левую пистолет, чемоданчик взяла правой… Некогда, некогда! – Гарольд стоял между ней и дверью, напрямик бежать нельзя – Инна вскочила и рванулась к стене, с первого же шага едва не запуталась в юбке… Ну нет уж! чёрт, неудобно, вот бы ей сейчас её джинсы, но что толку рассуждать, их ведь выкинули, выкинули вместе с сумочкой, вместе со связкой, ну, правда, теперь у неё есть новая связка… Че-е-ерт! Ключи остались сзади, где она подобрала чемодан – но сейчас некогда, потому что сначала надо убежать, а только потом – всё остальное…

Инна была уже у двери, когда он схватил её за руку. Она вскрикнула, сжала пистолет ещё сильнее, превозмогая боль; потом выпустила «дипломат». Обернулась – и замерла: они глядели друг другу глаза в глаза. Ну где же в нём хоть какая-нибудь злоба, хоть какое-нибудь коварство, подлость, хитрость – где всё это? Где, где? Спокойствие, как у Славика – и одновременно совсем не такое: у того было просто спокойствие, без всяких намёков: вот он я, у меня всё хорошо, и я не жду от жизни никакого подвоха. А у этого – холодная уверенность, равнодушие, примерно как…

– Ты не можешь уйти, Инна, – сказал Гарольд.

…в последние секунды перед смертью, додумала она мысль. Затем каким-то чужим, машинальным движением перехватила пистолет правой рукой, подняла её, на ходу разворачивая оружие, и врезала графу между глаз. Он рухнул, как стоял, на месте, всё ещё держа её чуть повыше локтя; всей тяжестью своего тела повлёк за собой. Инна пошатнулась, вскрикнула; врезала рукоятью по пальцам. Те разжались немедленно. Она подхватилась, потянулась за «дипломатом» – на Гарольда боялась взглянуть, только бы на глаза не попалась его рана, рана, которую она ему нанесла… Быстрее, чёрт возьми! Нащупала чемоданчик, подтащила к себе – и в следующую секунду была уже за дверью.

Оглядываться не стала. Тут же кинулась вниз – и сразу одёрнула себя: спокойнее, девочка, спокойнее. Это тебе не ровное место, это лестница: чуть запутаешься, споткнёшься – а обе руки заняты, вот и всё, и больше тебе не нужен будет никакой выход… Сбавила темп – но всё же шла быстро, как могла, чтобы только не путаться в одежде. Скоро миновала дверь в коридор замка – даже и не подумала остановиться, спускалась ниже. Эта лестница не просто так, твердила про себя. Если наверху я нашла эти проклятые десять тысяч – так и внизу тоже что-то должно быть! Там и правда замаячил просвет. Инна спустилась ещё: вот опять белая дверца, почти такая же, как была выше. Куда она ведёт тоже в какую-то часть замка, или…

В двери стояла девушка в тонкой, почти прозрачной накидке; наверное, только что сюда вошла. Светленькая, короткостриженная, миниатюрная, совсем ещё подросток – максимум лет шестнадцати… где же она её видела? Ах да: не иначе как одна из тех, что мыли её и приводили в порядок. Точно, из них. Девчушка подняла глаза:

– Принцесса? Почему вы здесь? Пойдёмте, я вас…

– Нет! – зло отрубила Инна.

Та заморгала – растерялась и не знала, что теперь делать. Беглянка вдруг остановилась, поставила «дипломат». А что, если… Подошла ближе к служанке и спросила резко:

– А ты? Что-нибудь знаешь про выход?

– Нет никакого выхода, – пропищала девчушка.

– Что ты сказала? – её будто пригвоздило к земле. – Повтори!

– Нет никакого выхода, – пробормотала та, уткнувшись в пол.

Инна с размаху врезала ей по лицу.

– Не смей такое говорить! Что ты можешь знать, дурочка?!

Девчушка обратила на неё свои глазки, маленькие глазки, в которых читался только один вопрос: за что, госпожа? в чём я провинилась? Сказала едва слышно:

– Но ведь его и правда нет…

Инна схватила её за шею:

– Неправда! Не смей так говорить! Выход есть! Слышишь меня – выход всегда есть!

Она затрясла несчастную со всей силой. Ей вдруг овладело какое-то исступление – и она терзала свою жертву немилосердно, душила её, как одержимая. Нет, повторяла про себя, не может быть. Не может быть, не для того я перенесла столько страданий, вытерпела столько мучений, чтобы теперь эта девчонка, эта невзрачная сопливая малявка сказала мне, что никакого выхода нет. Да кто она такая, в конце концов? Та даже не пыталась сопротивляться, как-то отбиваться – терпеливо сносила всё, сквозь слёзы и частые вдохи говоря с трудом, так что еле-еле можно было разобрать:

– Принцесса, я… хотела бы помочь… правда, с удовольствием, поверьте!.. Но я не могу… не имею права вас обманывать… Если его нет, то я же не могу… Лучше горькая правда… чем сладкая ложь… так мне всегда говорили…

Инна почти не слушала. У самой тряслись руки, пальцы, но она не отпускала служанку. Та уже не говорила ничего, только судорожно хлопала ртом и плакала почти беззвучно – а она всё не прекращала. Да кто ты такая, кричала мысленно, да как ты смеешь, да что ты знаешь?! Ты, может быть, вообразила, что я из-за денег сюда пришла? Из-за десяти тысяч? Да на хрен мне нужны эти десять тысяч! В гробу я их видала, гореть им вместе со мной в аду синим пламенем! Да я же не для себя, идиотка! Пойми, не для себя – для одного человека, ему же не жить иначе, ты только пойми, попробуй понять своим жалким умишком! Так как же ты, ничтожная, говоришь мне, что никакого выхода нет?! Как ты смеешь такое говорить?! Как? а, как?!

Вдруг поняла, что уже произносит это вслух. Содрогнулась, разжала руки, поднесла их к лицу, отодвинулась от жертвы. Та медленно съехала на пол и замерла так, будто просто присела – глаза, расширившиеся до невозможности, едва не вылазящие из орбит, уставились на Инну. Нет, не может такого быть… Она ведь, конечно, жива? Ну не может быть, чтобы не была жива! Не может быть, чтобы я сейчас… своими руками… её… убила…

Инна села рядом с девчушкой. Осторожно, с опаской коснулась её лица, повернула к себе. Та не шелохнулась, глядела всё так же отстраненно. Нет, не может быть… Она должна быть жива! Агрессия ушла как не бывало и сменилась неожиданной, почти материнской нежностью. Инна гладила её лицо, её побелевшие округлые щёчки; провела рукой по растрепавшимся, вздыбившимся коротким волосам. Нет! – едва не закричала. Не умирай! пожалуйста!

– Пожалуйста… – негромко повторила вслух. – Ну пожалуйста…

Девчушка чуть вздрогнула, шевельнулась. Инна всплеснула руками: какое счастье! Та захлопала веками, будто всё ещё рыдала, только слёзы не были видны. Сглотнула несколько раз – и сильно закашлялась. Инна провела рукой по её спине; произнесла, сама едва не плача:

– Ну вот, что ж такое… господи боже… Извини меня, пожалуйста, ради бога…

Служанка откашлялась, перевела на свою мучительницу взгляд – в нём было странное сочетание озлобленности с жалостью. Прошептала одними губами:

– Уйди… – Инна прислушалась, и разобрала ещё: – Ты чужая…

Она оторопела. Я – чужая? Так значит, это не место такое ненормальное, безумное, неподходящее для обычных людей, стремящихся к обычному счастью? Значит, это на самом деле я – чужая? Замечательно! Она отпрянула; девчушка смотрела на неё, как на врага человеческого рода. Инна попятилась, подхватила «дипломат» и пистолет. Повторила сама себе зловеще: я – чужая! Кинулась прочь, побежала по лестнице со всех ног, не обращая внимания на стреляющую боль в левой руке. Через несколько ступенек споткнулась, тотчас выпустила чемодан; сама едва не загремела, но успела прижаться к стене. Подхватилась тут же, подобрала «дипломат» – и, не помня себя, понеслась вниз. Сердце тарахтело, как работающий вразнос двигатель. Инна летела, иногда перескакивая через ступеньку; поминутно спотыкалась, путалась в неудобной для таких пробежек одежде, чуть не падала – но не сбавляла скорость. Куда бежишь? – спросила сама себя? От кого бежишь? От себя ведь не убежишь… Но она продолжала мчаться вниз по лестнице; в голове отстукивал свихнувшийся ритм: ты – чужая! ты – чужая!

Позади осталась уже чёртова уйма этажей и как минимум ещё пара таких же белых дверей, отходящих в сторону. Инна пропускала их – бежала дальше. Эта лестница должна куда-нибудь привести, думала она. Если вверху она нашла деньги, то внизу наверняка тоже что-нибудь найдёт. Скоро уже смогла убедиться в этом собственными глазами. Длиннющая лестница наконец закончилась, упёршись в площадку с дверью. Ну да, конечно! Точно такая же дверь, только номер другой: «1574». Вот только, подумала, ключей у меня с собой опять нет… Неужели это меня остановит? Ну чёрт возьми: если я чужая, если мне не место здесь – так помогите же мне отсюда выбраться!

Дверь подалась под слабым толчком – так же, как и наверху. Инна вздохнула с облегчением: всё просто. Ключей нет, но они оказывается и не нужны – вот и прекрасно! Новый путь дохнУл на неё холодом, она даже поёжилась. Что там впереди? Ну вот, опять коридор… На этот раз – серый, снова металлический, хорошо освещённый, только уж очень узкий: если кто будет идти навстречу, можно и не разминуться. Но это всё не важно, это всё такие мелочи…

Скоро Инна миновала первый поворот, а затем и развилку. Она не задумывалась особенно, куда идти – выбирала путь наугад. Здесь и впрямь было здорово холодно. Нет, конечно, другие туннели тоже отнюдь не излучали тепло, но в них стоял как бы обычный холод, который и должен быть на глубине нескольких – или сколько их там? – метров под землёй. А тут царил настоящий мороз, будто она случайно забрела в гигантский холодильник и бродила теперь по его запутанным камерам. К тому же, в явно неподходящей для этого одежде… Но нет! – воскликнула в мыслях решительно: если они вообразили, что это заставит меня отступиться…

Тут же спросила себя: а не глупо ли? Холодина, небось, говорит о том, что эти места на чёрт-те какой глубине – а мне ведь нужно на поверхность! Так какого же хрена я ищу выход на поверхность в недрах земли? Инна думала над этим совсем недолго – вдруг остановилась, даже испугавшись возникшей неожиданно парадоксальной мысли. Ну кто, в самом деле, сказал, что если ей нужно наверх – то и выход обязательно должен быть наверху? Ведь здесь ничто не подчиняется нормальной человеческой логике! Ты хочешь искать его наверху, девочка? А вот фиг тебе – он будет внизу, в самом что ни на есть низу, где только можно себе представить! Ну, каково? Эта идея приободрила Инну, и она поспешила вперёд ещё быстрее.

Очередной, неизвестно какой по счёту коридор казался очень длинным; где-то в середине виднелся проём – ответвление вправо. Внезапно из проёма возникла человеческая фигура. Грязный оборванец с виду: чёрная двухнедельная щетина, безобразно спутанные волосы, рваная тёмно-синяя куртка, примерно такие же штаны – только кожаные сапоги выглядели вполне прилично. Он вышел на середину прохода и встал нагло, уперев руки в бока. Смотрел на Инну ухмыляясь – как шакал, охотящийся на падаль. Стоял, несомненно ощущая своё превосходство – ждал, что она будет делать.

Она тоже остановилась. А-а! Так этот отброс общества, этот подземный бомж, этот маньяк собирается её ограбить? Забрать с таким трудом добытые десять тысяч – а её саму, небось, пристукнуть без лишних разговоров. И он имеет наглость думать, что она так просто дастся всё это над собой свершить? Так ты сильно ошибаешься, дружище, ты очень жестоко ошибаешься! Глупый ты, дурачок, ой глупый… Я здесь чужая понял?! Думаешь, это ты такой крутой бандит, законы тебе не писаны? Так мне они теперь тоже не писаны!

Инна аккуратно поставила «дипломат» у стены. Зубы стучали, но только от холода – страха не было. Медленно, через силу подняла левую руку с пистолетом; стало тяжело, и она помогла себе правой. Сама была как хищница – одичавшая, давно вышвырнутая своими хозяевами на улицу обезумевшая кошка. Ну что, подумала, что ты теперь скажешь – а, гроза подземелий? На испуг думал взять? Не выйдет у тебя, дружок, не выйдет, пуганые мы. Молча, не произнося ни единого слова, не издавая ни единого звука, наводила прицел. Это ведь совсем не сложно, ничего сложного: нажать тут… Лучше бы прямо в голову – тогда точно насмерть. Но руки дрожат, чёрт, проклятый морозильник, так что в сердце будет надёжнее…

Оборванец, однако, оказался не глуп. Осознав, что с ним собираются сделать, он в момент юркнул обратно в боковой ход и тут же исчез с глаз. Инна постояла на месте несколько секунд. Струсил, значит? Твоё счастье, идиот! Скажи спасибо, что я стрелять ещё не научилась, а то бы уже лежал сейчас с продырявленной башкой! Она снова спешила вперёд – теперь быстрый темп ходьбы ещё и помогал ей согреться. Нет уж, повторяла, вы меня не остановите – даже и не мечтайте! И не мечтайте!

Когда она проходила мимо бокового ответвления, правая нога зацепилась за подножку. Инна, растянувшись, полетела вперёд, выпустив чемоданчик; ещё в полёте констатировала спокойно: вот и всё. Вообразила, дура, что если держишь в руках пистолет, то уже можешь воевать ах-ах, вы ж подумайте, тоже мне: Лара Крофт – расхитительница гробниц! Ну, всё. Сейчас шарахнет по голове, и будет делать всё, что ему нравится… Эх ты, несчастная юная Инночка! Не судьба, не судьба…

Звонкий стук шагов удалялся вправо. Так что же – он ушёл? Значит, ушёл. Не тронул её и ушёл. Забрал «дипломат», не тронул её и ушёл… Забрал «дипломат»!!!

Инна подхватилась мгновенно; зацепилась ногой за юбку, потянула и разорвала её. Странно, подумала, что это не случилось гораздо раньше. Не мешкая, побежала в правый коридор – он оказался коротким, и вор его уже миновал. Дальше туннель сворачивал влево – параллельно тому, в котором её ограбили. Скорее же, ради всего святого! Она повернула – слава богу, этот ход тянулся вдаль на много метров, и беглец с чёрным чемоданчиком – с её, чёрт возьми, чемоданом! – был хорошо виден впереди.

– Стой! – отчаянно закричала Инна ему вслед. Он оглянулся, но даже и не подумал затормозить.

Ну что ж, дурачок, сам виноват! Не хочешь по-хорошему – будет тебе по-плохому! Она не теряла времени – подняла пистолет, навела на цель и спустила курок. Раскат грома в подземной тиши прозвучал оглушительно; оборванец на миг обернулся, бросил короткий взгляд на свою преследовательницу – и со всех ног понёсся к спасительному повороту. Ну неужели же я всю жизнь буду такой неумёхой? – подумала Инна. Она прицелилась ещё – и нажала ещё. Вор продолжал убегать; ну всё, сказала сама себе, в конце концов, терять мне нечего. Она выстрелила снова он всё ещё уходил; ну ничего, гад, ничего! – без всякой паузы она нажала на спуск ещё раз… и ещё… и ещё…

Он упал, когда до угла оставалось каких-нибудь пару шагов. Очевидно, был не мёртв – только ранен; Инна уже спешила к нему. Вор повернулся к ней лицом: сам весь трясся, как в лихорадке; рваная дыра наблюдалась на бедре, другая – возле левого плеча, совсем недалеко от сердца. Она подошла ближе и надменно смотрела сверху на того, кто ещё недавно пытался ей угрожать.