Текст книги "Дифференциальная психология и психодиагностика. Избранные труды"

Автор книги: Константин Гуревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

...

Щ. – самый молодой по возрасту оператор из участвовавших в экспериментальных играх. Стаж его работы в качестве оперативного дежурного один год. Во время игры отнесся к аварийной обстановке «по-школьнически». Щ. ведет себя, как проказливый ученик во время контрольной. В минуты затруднений ищет контакта с присутствующими на тренировке, неоднократно показывает жестами «спасайте, погибаю», пытается незаметно для руководителя получить нужную информацию у товарища.

По мнению руководителя, «к тренировке относится безответственно». Тут и явное нежелание сосредоточиться, попытки «выехать» на подсказке; неблагоприятная мотивация деятельности может, таким образом, маскировать наличие таких природных данных, которые могли бы обеспечить успешную деятельность.

Ввиду неопределенности поведения Щ. его не отнесли к группе «исправляющихся». Нет причин считать, что его поведение было обусловлено свойствами нервной системы. Напротив, данные наблюдения говорят о том, что оно было обусловлено причинами мотивационного порядка.

По совокупности оценок испытуемые были разделены по их производственной успешности на две группы: 22 человека были отнесены в группу «справляющихся» со всеми обязанностями в сложной и ответственной обстановке, 4 – признаны «несправляющимися». По электроэнцефалографическим пробам численность этих групп уменьшается на одного в каждой – у двух человек не удалось зарегистрировать устойчивого альфа-ритма. Все сравнения средних арифметических, которые будут рассматриваться дальше, относятся к этим двум группам.

Мы рассмотрели данные по девяти показателям, пять первых – это показатели баланса нервных процессов.

Чтобы показатели можно было объединить, они были проранжированы. Показатели баланса ранжировались в одном и том же порядке: от неуравновешенности с преобладанием торможения к уравновешенности и далее к преобладанию возбуждения; показатели силы – от относительной слабости к возрастанию силы. При объединении показателей вычислялся средний ранг каждого испытуемого по объединенным показателям.

По всем отдельным показателям, а также во всех возможных их соединениях были получены средние арифметические для каждой группы испытуемых (то есть группы «справляющихся» и группы «несправляющихся»). Затем вычислялась разница между средними арифметическими той и другой групп и оценивалась ее статистическая значимость по критерию Стьюдента – Фишера «t». В дальнейшем речь будет идти только о таких разницах средних арифметических, которые имеют по этому критерию уровень статистической значимости не менее 95 % (Р < 0,05). Все вычисления производились на ЭВМ.

По показателям силы нервных процессов значение этого критерия оказалось равным t = 2,8 (в группах «справляющихся» – 21, в группе «несправляющихся» – 3 оператора). Уровень значимости р = 0,98.

Оценки, которые разработал и применил В. Ф. Матвеев, восходят от полного отсутствия признаков неадекватности поведения и психики к крайним уровням дезорганизации процессов восприятия, мышления и т. д. Так, оценке «ноль» соответствует отсутствие затрудненности восприятия, «единице» – некоторая не столь уже значительная степень ее, «двойке» – средний уровень, «тройке» – значительный, крайняя степень затрудненности. Раздельные характеристики процессов восприятия, мышления, памяти оправданы в наших условиях тем, что в трудовой деятельности операторов во время аварии эти характеристики в какой-то мере соответствуют этапам игры. Первый этап – осмотр приборов, панелей защит – связан по преимуществу с перцептивной деятельностью. Только получив всю информацию, оператор может приступить к мысленной оценке сложившегося положения. Второй этап посвящен активным мыслительным операциям, поискам места повреждения и путей наиболее быстрой его ликвидации.

В следующий период практических действий наиболее отчетливо сказывается организованность-дезорганизованность мнестических процессов. Именно в это время наблюдатель имеет возможность заметить ошибки памяти, которые обнаруживаются в совершении неправильных или несвоевременных действий и т. д.

Итак, одной из специально фиксируемых составляющих поведения был процесс восприятия – его особенности в наблюдаемый период.

Большинство операторов обнаружили ту или иную степень затрудненности восприятия, о чем говорило напряжение во время считки аварийной сигнализации (прищуривание глаз, напряжение мышц лба, неоднократные возвращения к ранее осмотренным приборам, бормотание и т. д.).

...

Например, несмотря на указание главного звена аварии диспетчером, оператор Э. продолжает действовать по-своему. Это отмечает и технический анализ действий оператора: «При ликвидации аварии Э. исходил из неправильного предположения о том, что причина отключения была связана с повреждением распределительного устройства, хотя обесточения распределительного устройства 6 кВ при этом не произошло. При обесточении потребителей делать осмотр распределительного устройства 6 кВ и искать там какое-то повреждение совершенно не требовалось. На звонок об отсутствии напряжения у потребителей никак не реагировал. Между тем стоило отключить со щита неотключившийся выключатель 10 кВ трансформатора 1, как сработал бы автомат включения резерва и напряжение потребителям было бы подано». Затруднения в восприятии аварийной сигнализации связаны также с ошибками восприятия. Оператор X., осматривая приборы, ошибочно принимает показания вольтметра запасной (трансферной) системы шин за показание прибора первой системы шин 10 кВ. Оператор С., включая шиносоединительный масляный выключатель 6 кв, «не обратил внимания» на то, что поставил под напряжение первый трансформатор через его неотключившийся масляный выключатель 6 кВ. Оператор Э. при постановке «на сигнал» газовой защиты первого трансформатора ошибочно пытался перевести «на сигнал» дифференциальную защиту трансформатора 1. При осмотре панелей АВР (автомата включения резерва) принял работу АВР 6 кВ за работу АВР 10 кВ и т. д.

Блокада восприятия, в разной степени присущая разным операторам, как мы видим, у некоторых испытуемых не наблюдается. Психолог фиксирует свободное, быстрое восприятие довольно большого объема сигналов, без возвратов и «проговариваний» (испытуемые А., Б., В.). Как правило, этих операторов отличает также и явное отсутствие затруднений в мыслительной деятельности и достаточно организованное поведение.

Перейдем к рассмотрению группы данных, относящихся к мыслительной деятельности операторов в процессе условных аварий.

Наблюдение, разумеется, давало возможность зафиксировать лишь внешние проявления мыслительного процесса. Степень затрудненности мышления выводилась, например, по ряду косвенных признаков поведения – отсутствию или наличию сенсорных и речевых отвлечений, содержанию словесных отчетов, внешним признакам напряжения, выраженного в мимике, и т. д. Индивидуальные различия, выявившиеся при этом, оказались весьма значительными.

Если оператор Б. с первых же минут аварии «охватывает» обстановку и начинает действовать последовательно и планомерно в хорошем, спокойном темпе, то у оператора П. заметны явные затруднения в организации мыслительной деятельности; он долго стоит в застывшей позе, трет лоб, морщит брови, о предстоящем говорит неуверенно и непоследовательно, хотя и многословно.

Это многословие, как правило, выдает стремление оттянуть время, уйти от целеустремленного поиска решения. Боязнь ошибиться вследствие чрезмерных умственных напряжений принимает, очевидно, разные степени осознанности, она выражается, например, в попытке получить сведения от руководителя тренировки или присутствующих.

Вместе с тем эта боязнь выражается и в шаблонности, стереотипности поведения оператора, неадекватного конкретным условиям данной игры. Оператор С., осмотрев пульт, отправляется в распределительное устройство осматривать трансформатор, то есть действует явно нецелесообразно, так как имеющаяся информация давала возможность вернуть напряжение потребителям, не покидая помещения.

Оценивая последовательно проявления мыслительного процесса, есть основания предположить мобилизацию, повышение уровня мыслительной деятельности в напряженных условиях тренировочной аварии, с одной стороны, а с другой – значительное функциональное расстройство мыслительных процессов – неспособность в сложных, ответственных условиях целенаправленно, интенсивно решать внезапно возникающие сложные мыслительные задачи, что также можно обозначить как своеобразную «блокаду» мышления.

Признаки, доступные наблюдению, свидетельствуют о затруднениях в хранении и переработке полученной в ходе игры информации. Они выражаются в «забывании» показаний прибора, действий, уже совершенных, или тех, которые надлежит совершить. Например, оператор Э. только спустя 13 мин после начала «аварии» вспомнил, что потребители остались без напряжения.

Экспериментальный план предполагал специальное введение руководителем ряда помех, прерывающих или затрудняющих деятельность операторов, необходимую для ликвидации аварии. Это давало возможность наблюдателю получить данные, касающиеся сопротивляемости, стойкости того или иного оператора по отношению к внезапно возникающим помехам.

Наряду с примерами высокой сопротивляемости помехам у ряда испытуемых получены данные об отсутствии или весьма низкой способности противостоять действию отвлекающих раздражителей.

Оценке наблюдателя в процессе игр подверглась и такая важная особенность поведения операторов, как быстрота перехода от одного вида деятельности к другому. Здесь также были обнаружены существенные индивидуальные различия, однако ради большей ясности следует заметить, что подвижность нервных процессов, вероятно, маскировалась большей частью интенсивностью или, наоборот, затрудненностью мыслительного процесса, влиявших на сравнительно более быстрый или замедленный переход от размышления к действию и обратно.

Неадекватные реакции в общении свойственны небольшой группе испытуемых. У оператора Щ. неадекватность реакций выражается в бурной экстраверсии, несдержанности, расторможенности. Перед началом тренировки он жалуется на свою повышенную впечатлительность: «Ночью во время дежурства мыльница с полки упала – я буквально подскочил». Во время тренировки Щ. бестактен, настроен против руководителя тренировки; затем, когда возникают трудности, нервничает и говорит: «все равно не буду бегать» или «побегайте, побегайте за мной, я ждать не буду, мне надо аварию ликвидировать».

Качественный анализ поведения испытуемых при ликвидации ими условных аварий, а также статистических результатов сравнения двух выделенных групп показывает, что в первой, пока еще приблизительной и грубой прикидке подтвердилось предположение о том, что успешные действия работника в сложной аварийной обстановке, сохранение им самообладания связаны с его индивидуальными особенностями в соотношении основных свойств нервной системы. На какой-то количественной границе результатов по пробе, диагностирующей силу процесса возбуждения, нетрудно уже отдифференцировать лиц, обладающих «оперативными качествами», от тех, кому они не присущи.

Что же касается проб баланса нервных процессов, то их дифференцирующее значение выступает только в сочетаниях с другими пробами, чаще всего – силы. Сами по себе показатели баланса не отграничивают одну группу работников от другой. Напрашивается вывод, что нарушения баланса профессионально существенны на фоне индивидуальной слабости процесса возбуждения. К сожалению, данные группы, малочисленной по своему составу, естественно, носят предварительный и ориентировочный характер.

Полученные в этом исследовании факты и их сопоставления создают весьма обнадеживающие перспективы для дальнейшего изучения возможностей прогноза абсолютной профессиональной пригодности путем исследования индивидуальных особенностей основных свойств нервной системы и их психологических проявлений.

1.4.5. О надежности оператора

Проблема профессиональной пригодности органически связана с проблемой надежности человека на производстве, о значении которой не приходится говорить. Особенно велико оно в автоматизированном производстве, где ошибки (или бездействия) человека-оператора почти всегда влекут нежелательные последствия.

Одно из лучших изложений проблемы надежности можно найти в книге Б. Ф. Ломова «Человек и техника». Он пишет:

...

«Как качественная характеристика надежность есть способность системы (или ее звена, детали) выполнять требуемые функции в заданный интервал времени… В количественном определении надежность есть вероятность того, что система или ее элемент будут выполнять требуемые функции удовлетворительно в течение заданного времени и в заданных условиях. Число, выражающее эту вероятность, называется коэффициентом надежности. Поскольку абсолютно надежных систем не существует, данный коэффициент всегда меньше (пусть даже на очень малую величину) единицы» (Ломов Б. Ф., 1956, с. 78).

Применяя это определение к человеку, можно сказать, что надежность работы оператора в автоматизированной системе характеризуется вероятностью выполнения им заданий определенного уровня трудности (по количеству информации, темпам и регулярности ее поступления, по мере ответственности задания и т. п.).

Несколько с других позиций подошел к определению надежности В. Д. Небылицын. Он пишет:

...

«Надежность работы человека-оператора может быть определена как способность к сохранению требуемых рабочих качеств в условиях возможного усложнения обстановки или, короче, как “сохраняемость”, устойчивость оптимальных рабочих параметров индивида». Позднее В. Д. Небылицын несколько по-иному выразил свою мысль: «Говоря об оперативной надежности, мы имеем в виду ту характеристику индивида, которая выражается в способности его к устойчивому сохранению оптимальных рабочих параметров (работоспособности, “бдительности”, “помехоустойчивости” и т. д.) в течение заданных промежутков времени и при всевозможных усложнениях обстановки» (Небылицын В. Д., 1961, с. 349).

Достоинство формулировок В. Д. Небылицына по сравнению с приведенными ранее состоит в том, что они более специфичны; автор оперирует понятиями, которые легче эквивалентно заменить психофизиологическими понятиями – прямое их использование в таком определении вряд ли возможно, так как оно привело бы к излишней конкретности, а потому и узости. Но для того, чтобы их принять, нужно предварительно договориться об истолковании некоторых терминов.

В обоих случаях В. Д. Небылицын говорит об устойчивом сохранении оптимальных рабочих параметров или требуемых рабочих качеств индивида. В конечном счете это, вероятно, и есть то, что обеспечивает надежность работы. Рабочие качества индивида должны оставаться неизменными, как бы ни осложнялась обстановка. Но при этом нужно понимать, что психофизиологические его функции не останутся неизменными. Напротив, рабочие параметры (или качества) будут устойчивы именно потому, что изменятся психофизиологические функции. Так, оптимальные возможности зрения при различной освещенности сохраняются только благодаря изменению функциональных состояний органа зрения – изменениям, связанным с адаптацией, аккомодацией, переходом с колбочкового зрения на палочковое и т. п. По-видимому, при изменении и усложнении обстановки работы действует адаптационный синдром, обеспечивающий «устойчивое сохранение оптимальных рабочих параметров», но в зависимости от индивидуальных особенностей на каждом уровне трудности или сложности психофизиологическая характеристика этого синдрома будет несколько иной. На определенном уровне (различном для разных индивидов) адаптационный синдром уже не обеспечит сохранения оптимальных рабочих параметров, и с этой точки зрения вряд ли можно говорить, что можно стремиться к тому, чтобы устойчивые параметры сохранялись «при всевозможных усложнениях обстановки». Вернее, стремиться к этому стоит, но достичь этого нельзя. Каждый индивид надежен (в вероятностном смысле) лишь в определенной обстановке.

В принципе, профессиональная пригодность в ее индивидуальных вариациях и составляет основу надежности. Надежен каждый, но лишь в меру своих возможностей. Искусство руководства и состоит в нахождении каждому человеку из множества других постов того, где его работа будет надежной. Хотя профессиональная пригодность составляет главнейший компонент надежности, нельзя игнорировать мотивационный фактор. В профессиях операторского типа он играет существенную роль. Он не сводится к расширению возможности компенсации. Адаптационный синдром в столь сложной системе, какой является человек, не представляет собой фиксированного тождества. Уровень преодолеваемой сложности зависит не только от индивидуальных возможностей человека, но также и от того, как они претворяются в действительности.

В психологической литературе наряду с понятием компенсации появилось понятие сверхкомпенсации, то есть мобилизации возможностей при высочайшей мотивации. Было бы неоправданным уходом от реальности надеяться на то, что сверхкомпенсация уничтожает все границы индивидуальных возможностей в их психофизиологическом смысле. Границы остаются, но кто знает заранее, где они проходят? При решении же практических задач «человек – оптимальный рабочий пост» остается путь оценки возможностей посредством логической индукции, то есть учета и обобщения прошлого опыта. Можно проверить индивидуальную надежность посредством количественно выраженного «внешнего критерия».

Критерием персональной надежности может служить количество отказов, зарегистрированных в трудовой деятельности, типичной для данного вида операторской профессии, на заданиях нормированной трудности. Само собой разумеется, что учитываются отказы, зависящие от человека, а не обусловленные объективной обстановкой. Для оператора-руководителя это технически бессмысленные действия, самоустранение. Дальше, на втором плане, просматриваются такие черты психической деятельности, которые В. Ф. Матвеев назвал «блокадой» восприятия и мышления, памяти и практического действия. На третьем плане стоят такие проявления личности, как растерянность, утрата самообладания и т. п., а еще дальше за ними – определенное индивидуальное своеобразие в основных свойствах нервной системы.

Отдельные отказы могут произойти в деятельности каждого оператора при неблагоприятных обстоятельствах, но если их много, тем более вероятно, что они обусловлены его индивидуальными психофизиологическими особенностями. Это определение поддается формализации. В частности, его можно формализовать следующим путем, хотя этот путь не единственный.

Пусть под отказом понимается ошибочное действие, задержка действия или самоустранение, вследствие которых данное единичное задание (учебного или производственного типа) оказалось невыполненным. Допустим, что для характеристики надежности данного оператора имеются данные о его деятельности при выполнении 25–50 подобных заданий. Назовем R – критерий надежности, d – число отказов, Un – число выполнявшихся заданий нормированной трудности:

R = 1 – d/Un.

Полное отсутствие отказов, когда d = 0, ведет к тому, что R = 1. Если же d = Un , то R = 0. Между этими крайними значениями размещаются остальные возможные значения.

Допустим, что операторы X и Y выполняли каждый по 50 равнотрудных заданий. У оператора X зарегистрировано 2 отказа, а у оператора Y—20 отказов. Критерии персональной надежности обоих операторов будут выражены такими значениями:

Rx= 1–0,04 = 0,96;

Ry = 1–0,40 = 0,60.

Прямой вывод из рассмотрения критериев надежности обоих операторов должен быть таким: X надежнее Y, если принимать во внимание прошлый опыт обоих. Вывод этот, основанный на индукции, учитывает только прошлое. Критерий персональной надежности вряд ли даст высокий коэффициент корреляции с психофизиологическими показателями профессиональной пригодности, как бы совершенны ни были эти показатели. При одних и тех же природных данных оба оператора могли оказаться с разными критериями персональной надежности по причине различной мотивации. Следовательно, нельзя исключить и того, что с повышением уровня мотивации повысится и критерий надежности, хотя, разумеется, не произойдет никаких существенных сдвигов в картине природных данных. Поэтому профессиональная пригодность и надежность, при всей их близости, не должны отождествляться. Первая говорит о возможностях, вторая – об их реализации. Каждая из этих индивидуальных характеристик имеет свои отличительные черты.