Текст книги "Третья жизнь кошки (СИ)"
Автор книги: Константин Бабулин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Они выпили не чокаясь, и закусили дольками апельсинчика.
– Ох, хорошо, прямо как божок по венам прошёлся. Я тоже два года назад, когда сослуживца подстрелили на задержании, решил всё, хватит. И что интересно, во время перестрелки не боялся, а вот потом, когда я не довёз его раненного до больницы, вот тогда меня и торкнуло. Он в машине всё просил жене не говорить. Представляешь, три дня назад мы у него отмечали рождение дочки, я же их из роддома вёз, а теперь везу его в больницу и понимаю, что это всё, не жилец. Глаза становятся такими, такими… За десять лет начинаешь разбираться в таких вещах, когда выкарабкается парень, а когда нет. Из машины его уже мёртвого вытаскивали… Я потом несколько дней пил, а когда в себя пришёл – рапорт написал.
– Давай ещё по пять капель.
– Да, давай.
Выпили, опять не чокаясь, доели апельсинчик, и врач стал чистить ещё один.
– Мы, когда к двери подошли, всё не решались позвонить. Слышно было, как там ребёнок плачет, и мы понимали, что пока мы не звоним, там всё по старому, а вот сейчас позвоним, и всё – всё изменится. Стоим, ждём, а у меня его голос в ушах: – «Не говорите жене, не говорите…». Она дверь открыла и сразу всё поняла, и ребенок у неё на руках вдруг затих. И вот мы стоим, смотрим друг на друга, и молчим. Да… А когда уходили, она посмотрела именно на меня, мол что же ты…? Как мне теперь жить одной…? Вот тогда меня пробрало по настоящему: нам пули и нищенская пенсия, а они с жиру бесятся?
– А зачем же ты их охраняешь теперь?
– Ну, знаешь… сегодня охраняю, а завтра посмотрим…
– Давай ещё по пять капель.
– Давай.
Мастерская Тархановой через час
Молча, стоим уже пять минут, Аня с недоумением смотрит на восемь чёрных квадратов, расставленных по кругу.
– Не понятно? Это то, что мне заказал сделать твой отец. Помнишь наш разговор с ним, после стрельбы из лука, когда мы вышли серьёзные? Вот тогда он и предложил мне сделать точную копию «Чёрного квадрата» Малевича. Зачем она ему не знаю, но могу предположить, что он хочет заменить настоящий квадрат, на копию. Для этого я покупала старые квадратные холсты. За это он обещал освободить из тюрьмы мою бывшую любовницу. Сядь на стул, рассказ будет долгий…
Мастерская Тархановой через два часа
– Ты стреляла в человека?
– Да, и убила его. Ты себя хотела убить от ревности, а я от ревности убила её любовника, и её бы убила, а потом себя.
– В голове не укладывается… И именно мой отец во всё замешан, ты уверена?
– Уверена. Сейчас план такой: я сделаю не одну, а две копии «Чёрных квадратов», одну отдам твоему отцу, а вторую поменяю с настоящим «Чёрным квадратом», который сейчас в Голландии, в этом самом городе, где сделана фотография. На ней я и директриса музея. Она мне нужна только для того, чтобы проникнуть в музей и отключить сигнализацию.
– Обязательно с ней целоваться?
– Ну это было один раз всего, после ресторана, она неожиданно меня поцеловала, а эти суки и подловили. Видишь ходили по пятам, было бы ещё что-то, так показали бы тебе, не волнуйся. Не было больше ничего, не-бы-ло. А ты что натворила, глупый малыш?
– Ты врёшь, небось, опять?
Обнимаю её, какая хрупкая, боже. А если бы не откачали, а если бы она убила себя, ужас. Я думала, меня могут убить, а оказывается её, вот где ужас. Как её уберечь?
– Это всё опасно? Зачем тебе менять картины в Голландии?
– Чтобы сюда в Россию обратно приехала уже копия. Я уверена, что твой отец постарается поменять картины как раз при разгрузке и распаковке. Настоящий квадрат заберёт, а копию повесят и когда ещё выяснится… А так если у меня получиться, то они одну копию поменяют на другую, а я потом, поменяю свою копию в музее, обратно на настоящий «Черный квадрат», и все будут довольны. Твой папа будет доволен потому, что будет думать, что у него настоящий, и музей будет доволен потому, что у них останется настоящий.
– Это опасно? Это конечно опасно. Зачем тебе менять картины? Пусть берут что хотят, вдруг ты попадёшься?
– Да, это опасно, поэтому я ничего тебе не рассказала раньше . Но я не могу допустить, чтобы им досталась ЭТА картина. Понимаешь? Это важнее всего, это даже, важнее нас с тобой… Извини малыш, но так надо.
Прижимаю её к себе и кожей чувствую, как бьётся её сердце.
– Теперь ты знаешь, кто я и что происходит. Если мой план получится, то я приезжаю сюда, отдаю картину твоему отцу, он отпускает Свету, после чего я исчезаю на некоторое время, чтобы всё улеглось. У меня уже есть квартира в Москве, которую никто не знает, арендована на год вперёд, запомни адрес. Сигналом, что всё прошло успешно, будут две пустые смски подряд. Когда ты их получишь на свой сотовый, выключай телефон и спускайся в метро на станцию Пушкинская, в центр зала. Там всегда много народа, я встречу тебя там и мы сбежим от тех кто за тобой присматривает. Они уже получат картину, и им будет не до нас и, я надеюсь, у нас будет время друг для друга перед разлукой. Ну-ну не плачь, на время. Потом я вернусь и поменяю картины в музее – и всё, мы с тобой снова будем вместе, и можем послать всех куда подальше. А сейчас поехали обратно в больницу. Тебе нужно сделать вид, что всё в порядке, и что ты остыла ко мне.
– Ты вернёшься за мной? Обещай.
– Обещаю
– Врёшь, наверное, как всегда. А я дура, как всегда, верю – я хочу тебе верить.
Через полчаса у входа в склиф Лена
– Всё– всё пока, иди, замерзнешь, да и хватились уже небось… Скажи что пошла погулять, что належалась в духоте. И маме обязательно позвони, она переживает очень.
Всё пошла, ужас какой, не могу ни как представить что могло случиться.
Звонит телефон, ого Алекс
– Да Алекс привет, я в Москве
– В Москве?
– Да, прилетела сегодня срочно по делу, завтра уже возвращаюсь в Голландию.
– Ты знаешь, что твой специалист в больницу угодил?
– И он в больницу? Блять. Тоже с собой кончал?
– Нет, не кончал с собой, с чего бы? Только что мне звонил больничный юрист, ищут родственников, говорит, что он чуть жив. Я в несознанку, типа не знаю о ком речь. Вот тебя предупреждаю, тоже.
– А на тебя как вышли?
– Из его телефона номер взяли, обзванивают всех подряд.
– И что с ним?
– Подрался в баре с какими-то арабами, ну и порезали они его сильно, боятся как бы не дал дуба.
– Я говорила тебе что он мудак, ну. Как не вовремя и что делать?
– Не знаю, быстро что-то придумать на замену я не смогу – перенеси дело.
– Поняла, спасибо.
Вот мудак, а? Ну как не вовремя и, к сожалению, «дело» перенести нельзя. Думай, думай.
Самолёт в Голландию Елена
Куда ни кинь везде клин. Опять тупик. Не сдаваться, не сдаваться. Нужно всё, ещё раз проанализировать, и расставить проблемы в порядке приоритета:
1. Как подменить картину в музее без этого грёбаного специалиста?
2. Сделать «Чёрный квадрат»
3. Продумать процедуру обмена картины на бумаги по освобождению Светы
4. Получить оставшиеся деньги
Последний пункт вообще можно исключить, тут быть бы живу, особенно после такого закидона с фотографиями. Если папашка гомофоб, то меня будет убирать только из-за этого. Правда, папа уже увидел, чем это может закончиться. Вопрос что ему важнее, дочь или её ориентация. Идеальный вариант, если бы он взбрыкнул, мол, знать тебя не желаю – живи как хочешь и оставил бы её в покое. К сожалению, этого уже не случилось, судьба упрямо выбирает плохие варианты, а это значит, что папа может поставить себе цель – вернуть дочь в традиционные рамки. Тогда он, в любом случае, будет меня устранять, чтобы не маячила. Что с этим делать не ясно, но этим займёмся потом, если справимся с тремя первыми пунктами.
Пункт первый – замена картин в Голландии:
Что мы имеем? Я понимаю, как устроена сигнализация, и если бы, всё шло по плану, то после того как специалист выключил внешний контур, я, забравшись в музей, должна была бы выключить сигнализацию картин из кабинета Стефании. А как бы я попала в кабинет? Нужны ключи, значит нужно сделать дубликаты ключей. Как? Когда трахались в её кабинете, можно было сделать слепок. Ну что делать, придётся ещё раз трахаться. А если она сама пойдёт запирать дверь? Не дать этого сделать – это решаемо. Хорошо, ключи от кабинета и дверки с сигнализацией, в конце концов, достану. А что делать с внешним контуром? Специалист говорил, что это не сложно, нужно открыть «плёвый» замок и выдернуть два синих провода. Звучит просто, но это для него замок был плёвый, а для меня? Для меня это проблема, но допустим справлюсь. А вдруг там не два синих провода, а три? Всё конец истории. Значит, самой лезть в шкафчик на столбе нет смысла. А как выключить внешний контур без этого? Думай, думай. Что мы имеем ещё? Мы имеем готовую на всё директрису, это хорошо. А на что на всё? Если я ей скажу правду, что мне нужно заменить «Чёрный квадрат» и объясню зачем, что будет? Неизвестно, тогда лучше этого не делать. Нужно заставить её выключить сигнализацию под другим предлогом. Каким? Ну что тут думать секс конечно. Сказать, что хочу трахнуть её в её же музее, но ночью и пусть думает как это сделать. Да, это уже более или менее реалистичная задача. Перед этим разогреть её в каких-нибудь ещё экзотических местах и ультимативно предложить музей – да, годится. Единственная опасность не попасть в объектив фотоаппарата… Даже думать не хочу, что будет, если они сделают фото секса со мной и Стефанией. Ох сердце защемило, что там с Анной? Хочу позвонить, поговорить, услышать её… Какая тоска охватывает..
Ладно, с этим примерно понятно что делать, а что делать с квадратом?
И мы плавно переходим к пункту номер два:
Менять-то пока нечего, копия у меня не готова, а время уже поджимает. Давай ещё раз, что мы о нём знаем?
Что впервые тема чёрного квадрата появилась у Малевича в 1913 году во время подготовки декораций к футуристической опере «Победа над солнцем». В виде отдельной картины «Черный квадрат» появляется в 1915 году на выставке с названием "0,10", на ней он располагался в углу, на месте где обычно вешали иконы и олицетворял собой ноль формы, то есть начальную точку отсчёта всего. Дальше можно долго вникать в разные теории обосновывающие, и чёрный цвет квадрата и то, что он помещён на белый фон и то, что у него нет параллельных сторон и, что углы не под 90 градусов и во всём этом находить сакральный смысл, но. НО. Это не объясняет мощной трагической энергетики квадрата, а она есть. А что объясняет? Смерть сына как раз в 1915-м году? Ну, по крайней мере совпадение этих событий налицо и смерть сына, безусловно, трагическое событие, тем более смерть от болезни, то есть трагически растянутый ужас.
Так, да не так, опять всё очень и очень непросто. В прошлый раз, окунаясь в личную жизнь Малевича, мы остановились на том, что его первая жена Казимира Ивановна (действительно тёзка, судьба иногда так шутит) уехала с понравившимся доктором, оставив детей под присмотром посторонних людей. Правда есть версия, что уехала не просто так, а на заработки в районы, где свирепствовала чёрная оспа, и где хорошо платили медсёстрам. Впрочем, одно другому не мешает, она вполне могла поехать туда в хорошей компании. Продолжения эта история не имела, так что про врача забудем, тем более что, Казимира Ивановна не исчезла из жизни семьи Малевичей. Она сумела заработать денег и жила одна, с родственниками, но детей не забывала и периодически приезжала, навещать сына и дочь, стараясь не пересекаться с бывшим мужем. В один из таких приездов, она, глядя на не очень ухоженное состояние детей, забрала их к себе на Украину. Сохранилась интересная подробность, характеризующая это самое состояние – Казимира Ивановна сожгла старую неприлично изношенную одежду, что была на детях, купив им новую. Казимир Малевич, судя по всему, отъездом детей опечален не был, даже наоборот есть свидетельства, что отношения между бывшими супругами наладились, по крайней мере, переписка говорит именно об этом. К сожалению, времена были суровые и в 1915 году в городе, где жила Казимира с детьми, вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Первым заболел Толя, и быстро умер, следом свалилась Казимира. В дом, опасаясь заразиться, никто не приходил и маленькая, десятилетняя Галя несколько дней одна, сидела рядом с мёртвым братом и умирающей матерью. Можно представить себе весь ужас её положения? Наконец совсем отчаявшись, она высочила на улицу, рыдая и моля о помощи, навстречу попался какой-то гимназист – поднялся шум и помощь пришла. Толю похоронили, маму выходили, но смерть не хотела отступать, и попыталась утащить в могилу уже маленькую Галю. Тиф настиг и её, теперь мама, чуть живая после болезни, боролась за жизнь дочери, и справилась, и не отдала её смерти. История, по трагизму ничуть не уступает выдуманному рассказу о похоронах, что Малевич рассказывал Клюну. Возможно даже, что рассказ оказался пророческим, смерть словно услышала его, и запомнила, и решила показать, что такими вещами не шутят. Впрочем, Казимир Малевич долгое время ничего не знал о случившемся – Казимира Ивановна не сообщала ему о смерти сына, а письма дочери прятала, и не отправляла.
Так это уже что-то, уже ближе и отчасти совпадает с моими собственными картинами, в которых между цветных пятен и хаотического набора линий с точками, каким-то таинственным способом закладываются судьбы и сюжеты. Вот что нужно попытаться изобразить в чёрном квадрате – смерть любимого, родного человека от болезни.
Дордрехт музей Стефания
Зачем-то всё время смотрю на телефон, как будто она может позвонить. К сожалению, не может, но я всё равно жду. Что-то изменилось в жизни, только никак не ухвачу что. Я скучаю? Да, наверное, скучаю, хотя это слабое слово, даже не слабое, а неточное, не отражает всего. Что-то в этом духе уже было после развода с мужем, когда остро захотелось перемен. Тогда выручил интернет и знакомство с лесбийскими отношениями. Быстро нашла форум, где общаются только женщины, и утонула там на месяц. Интересно было всё, и что пишут о себе, и что хотят, и что они делают друг с другом естественно. Незаметно сама стала вступать в разговоры, что-то спрашивать, что-то отвечать. Вдруг нашлась собеседница, с которой естественным образом возник взаимный интерес. Она тоже писала, что опыта ТАКИХ отношений нет, но хочет попробовать, особенно её привлекают женщины постарше. Это меня сильно зацепило, и заинтересовало – что значит постарше? Сорок это постарше? Появилось ощущение приятного нервного ожидания. Я решилась, и написала о себе подробнее. Что ответит, и ответит ли? Ответила. Ответила, что ей восемнадцать, а мечтает о взрослой женщине за сорок и что я ей интересна. Пришло время для обмена фотографиями. Она сообщила свой мэил и просила дать мой, чтобы тоже прислать фото. Я вдруг обнаружила, что возбуждена. Обнаружила, что секс, который последние десять лет стал почти рутиной, спасибо бывшему мужу, неожиданно снова заинтересовал. Да ещё как заинтересовал, кровь потекла намного быстрее прежнего. Это заметили даже на работе, со всех сторон послышалось, как мне идёт то, как мне идёт это. Я ожила, я задышала полной грудью, мне стало интересно жить и… Да, я готова послать своё фото этой девочке. Девочке… Вот в чём дело, вот причина возбуждения, это не просто новое знакомство, а тайное, даже странное знакомство, о котором не очень-то расскажешь. Этот момент особенно будоражил, не просто новизна женских отношений, а что-то чуть-чуть порочное, вот что особенно возбуждало. Я, такая всегда образцово положительная: верная жена, заботливая мама, застёгнутая на все пуговицы начальница, и вдруг второе дно – о котором никто не знает, и не догадывается. Долго выбирала фото, вначале хотела послать обычное, где я в деловом костюме. А в каком, светлом или тёмном? И началось… тут ракурс плохой, тут морщинки видны и прочее, и прочее. А может в купальнике? А что, фигура хорошая, ничего нигде не висит. А может вообще топлесс? Нет, не нужно так сразу идти в атаку, лучше начать с делового костюма. Пока мучилась выбором, пришло письмо от неё. Смелая. Не сразу решилась открыть вложение. А вдруг не понравится? Вот что тогда? Писать ей: – извини, я… А, что я? В лоб написать – не понравилась, как-то нетактично. А, кстати, вдруг это я не понравлюсь? Сердце бух-бух, ну что открываю? Открыла и ахнула – то что надо, очень юная, очень милая, никакой вульгарности, ну просто лапка. Сразу не задумываясь, написала ответ, что поражена, что в восторге и вложила первое попавшееся приличное фото. И сразу отправила. Всё. Ух ты, руки трясутся. Не успела ничего сделать, как хлоп ответ. Буря эмоций, даже в ушах зашумело. Ну, открываю? Открыла, а там ответный восторг – слава богу. И предложение о встрече. Да… Было, было. Было, да потихоньку приелось или вернее вошло в своё русло. Всё размерено, понятно – регулярные встречи в удобное время, в удобном месте… И вдруг эта русская и ничего не понятно. То ли будет ещё, то ли нет, а если будет, то как? Места себе не нахожу, наваждение какое-то.
Звонит телефон на столе.
– Да слушаю.
– Вы просили сообщить вам, если вернётся эта странная русская. Фрау Марта только что сказала, что она опять появилась перед картиной Малевича, и опять утверждает, что не понимает, как это произошло, мимо неё она не проходила.
Она вернулась. Боже как я испугалась, что это конец, что она исчезла навсегда. Вдруг оказалось что мне остро не хватает её присутствия. Вдруг оказалось, что у меня нет никаких способов связи с ней, ни телефона ни тем более адреса. Она встала из-за стола, после того страшного телефонного звонка и всё. Даже не простилась, для неё всё перестало существовать. Поднялась и ушла. Что же такое могло случиться? Но она опять здесь, немедленно хочу увидеть её. Хорошо, что кабинет на втором этаже, стремительно прохожу через все залы – вот она. Ох, какая картина, черноволосая девушка вся в чёрном, рядом с чёрным квадратом Малевича. Сверхъестественная по силе магия. Меня вдруг оставили силы, боюсь подойти к ней. Я отчётливо увидела энергетическую связь между этой черноволосой красавицей и чёрным квадратом. Увидела трагическую силу притяжения между ними. Стены поплыли перед глазами, я прислонилась к чему-то, чтобы не упасть. Не знаю сколько это продолжалось, время остановилось в этом зале, потом она повернулась и не глядя по сторонам ушла. На меня не обратила внимания, а я не решилась её остановить. Простояв так минут десять, пошла обратно в свой кабинет…
Дордрехт музей, фрау Марта и другие смотрительницы
– Она точно ведьма, я видела как она, каким-то образом, закрыла вход в зал, где стояла и никто не смог туда войти, даже наша директор. Я сама это видела. Она почти бежала туда, а потом на пороге застыла как вкопанная.
– А посетители?
– И они тоже, подходили к залу, заглядывали в проход и всё, поворачивали и шли мимо. Никто не решился войти.
– Ужас какой.
– А потом, когда она уходила, шла, как привидение, ни на кого не глядя. Вот так вот.
Фрау Марта выпрямилась, как смогла, и сделал несколько шагов, показывая, как шла русская. Выглядело комично и наигранно, но зловеще.
– Идёт, а все расступаются перед ней – во. А когда мимо меня шла, так как будто холодным ветром обдало, хорошо, что сидела на стуле, а то наверняка бы упала, и мурашки по спине.
Дордрехт музей Елена
Да так и есть, именно это изображено в «Черном квадрате» – смерть дорогого человека. Вот же это всё, и беспомощность, и беспощадность судьбы, и конец всего, и даже начало чего-то нового неизвестного. Всё остальное производное от этого. Я готова к работе…
Дордрехт мастерская два дня спустя Елена
Я смотрю на них уже целый час и не могу оторваться, совершенно нет сил. Третий бы не осилила. Готовы оба, бешеная работа без перерыва на сон и еду. Очень устала, теперь только спать, спать несколько дней подряд. Почему рядом нет Ани, господи как я скучаю, спать…
Дордрехт кабинет директора Стефания
После того странного возвращения прошло семь дней, я перестала ощущать реальность, каждый день я приходила к картине Малевича и ждала её там. Потом уходила к себе, занималась какими-то делами, подписывала счета, проверяла сметы, обсуждала с искусствоведами грядущие выставки, но на самом деле я ждала её. Я знала, что она придёт и, что я увижу её именно у чёрного квадрата. Кто она? Зачем она приехала на самом деле? Зачем появилась в моей судьбе? Зачем ворвалась в такую понятную жизнь? Дочь уже выросла, закончила университет, работает в Лондоне, скоро выйдет замуж. У меня есть бой-френд, с которым мы видимся несколько раз в неделю и с которым, раз в месяц, комфортный хороший секс. У меня есть тайные встречи с юными девушками, в маленьких гостиницах, это правда пореже, но чаще и ненужно. У меня дом и положение в обществе, уважаемая должность и хорошая перспектива заняться политикой. И вдруг всё это оказывается абсолютной ерундой: бой-френд вялый, уставший мужчина спортивной наружности, работа на которой мне скучно… Куда всё делась? Куда исчезла моя любимая тихая Голландия? Что нарушило эту благоустроенную жизнь? Вот эта загадочная женщина из России? Может быть это сама Россия подула своими бескрайними просторами? Что это за страна? Что это за люди?
Вот она, сидит передо мной, как ни в чём не бывало. Ничего не объясняет, не спрашивает, смотрит своими бездонными чёрными глазами. А Я? Я готова на всё.
– Переезжай ко мне жить
Фууу, я сказала это. Сердце бьётся как бешенное
– Не отвечай сразу, подумай, не спеши, у меня отличные связи со всеми музеями и галереями, многие аукционные дома мечтают о сотрудничестве со мной. У тебя здесь будет отличное будущее, я обещаю…
Ничего не изменилось в лице, она меня слышит? Смотрит как на маленькую девочку…
– Я сегодня свободна, пойдём куда-нибудь посидим
– Я боюсь уже, прошлый раз ты исчезла из ресторана на две недели, я места себе не находила, дай мне свой телефон, хотя бы.
– Да-да самая лучшая селёдка помню, пойдём попробуем, я голодная.
Ресторан Мельница Стефания
– Ты хочешь сделать это в музее? Ночью?
– Да.
– Но там же охрана, сигнализация.
– Отключи.
– Я не могу, всё фиксируется в полиции, это нельзя сделать.
– Придумай что-нибудь, у нас мало времени, я скоро опять уеду, может получиться надолго.
– Ты подумала над моим предложением переехать ко мне?
– А что я буду здесь делать?
– Жить. Хорошо жить, спокойно. У тебя есть кто-то в России?
– Да, есть, но это сейчас не имеет значения. Ты мне нравишься и я хочу тебя.
– Так переезжай ко мне, что тебя держит в России?
– Судьба
Вот это взгляд, смотрит насквозь, сколько всего в этом взгляде. Я ничего про неё не знаю, но во взгляде есть всё. У неё есть цель и есть тайна, трагические страшные события в прошлом и сила побеждать. Я не понимаю и боюсь её, я не понимаю и хочу её. Она горит чёрным огнём, и я лечу на него. Я знаю, что обожгусь и я хочу обжечься.
– Я найду способ оказаться в музее ночью.
Полицейский участок Дордрехт три дня спустя
– Что там у нас сегодня Йохан?
– Ограбление зоомагазина, опять украли всех галлюциногенных жаб. В торговом центре ограбили женщину, вытащили сотовый телефон из сумочки. Три автомобильных аварии, в одной из машин найден пакет с белым порошком, в порту придавило грузчика. На площади перед музеем живописи произошёл случай вандализма, разбито несколько фонарей, и измазаны краской несколько витрин, также пострадал ящик с охранной сигнализацией.
– Куда мы катимся? Грабежи, вандализм… Кого отправил к музею?
– Сержанта Ванн дер Вельта, он уже звонил от туда, сказал, что вызвал специалистов по охранным системам, будут разбираться на сколько это серьёзно
Дордрехт кабинет директора музея Елена
– Да у вас тут, прямо война, что там случилось на площади?
– Не знаю, говорят вандалы разбили что-то и измазали краской, к сожалению и мы пострадали, досталось нашей сигнализации. Полицейский уже приходил, сказал, что восстановление займёт несколько дней, нужно заказывать какие-то детали, просил организовать дополнительные дежурства ночью, пока не отремонтируют. У нас, как назло, несколько охранников в отпуске, так что сегодня ночью я сама буду дежурить на втором этаже, а вот завтра двоих уже вызовем, и тогда охрана справится своими силами.
– Надо же, а ты говоришь спокойная Голландия, вон что твориться. У тебя есть жидкость для ногтей?
– Нет, а зачем тебе?
– У меня самой где-то был растворитель, сейчас посмотрю.
Я залезла в сумку, где у меня лежали краски, кисточки и несколько холстов с набросками. Эту сумку я специально носила с собой, чтобы приучить к ней персонал музея. И действительно в последние несколько дней, они уже не смотрели что там. Порывшись в ней немного, я достала растворитель с тряпочкой, и промокнув её несколько раз из пузырька, подошла к Стефании.
– Дай-ка мне свою руку.
Она с недоумением смотрела за моими действиями, но руку подняла, и я вытерла пятно краски на её локте.
– Наверное измазалась когда осматривали с полицейским место вандализма.
– Да, наверное.
– И что ты предлагаешь?
– Тебе придётся выйти из музея до закрытия, охрана отмечает всех вошедших и вышедших, а потом ночью залезть через окно на первом этаже, оно случайно окажется открытым. Сигнализация не работает, так что никто не заметит. После этого весь второй этаж в нашем распоряжении, охрана подниматься не будет. Мы с ними договорились, я слежу за вторым этажом, а они за первым.
– А когда я буду залезать в окно, они случайно не окажутся в этом зале?
– В этот момент они будут пить чай с тортом, который я им отнесу.
– А как я узнаю, в какое окно влезать?
– Не волнуйся, увидишь, оно будет приоткрыто.
– А потом идти на второй этаж?
– Да в мой кабинет, он тоже будет не заперт.
– Хороший план на вечер, мне нравится, сумку я оставлю здесь, потому что она нам понадобиться.
Демонстративно залезаю в неё ещё раз и достаю наручники. Ого, как загорелись глаза, потом показываю страпон и зажимы на соски. Несколько секунд наслаждаюсь её реакцией, после чего убираю в сумку, застёгиваю молнию и вешаю маленький замочек.
– Чтобы не было искушения попробовать всё это раньше времени.
– Ты с ума сошла? Я не готова к наручникам.
– Да? А почему соски напряглись так сильно, что я вижу сквозь лифчик?
– На мне нет лифчика.
– Покажи.
– Дверь открыта.
– И что? Пока к тебе ещё никто не вламывался без разрешения, хотя вон что у вас стало твориться на улице. Не удивлюсь если и сюда ворвутся вандалы.
– По-моему, они уже ворвались.
Всё это время Стефания медленно расстёгивала пуговицы блузки. Наконец, справившись с этим, так же медленно раздвинула полы в стороны и мне предстала её обнажённая грудь с большими торчащими сосками.
– Очень эффектное зрелище, не хватает только прищепок, ну ничего исправим сегодня ночью…
Москва это же время Брагин в кабинете повыше
– Эти суки из СК крепко прижали нам хвост, я сегодня буду разговаривать с Первым, пора ему подключаться.
– А ты думаешь он не в курсе?
– Думаю в курсе, но как всегда будет выжидать до последнего, а уже пора …
– А может, он дал им отмашку?
– Всё может быть, у него не поймёшь. Только зачем ему это? Рыльце-то у всех в пушку, но если сейчас не принять меры, то проблемы будут и у него. Слишком много власти и возможностей подтягивает под себя Барыкин, а Первый не любит таких перекосов… Поэтому давай-ка запустим малёк компроматика на Барыкина, о квартирках, да угрозах журналистам, так для тонуса…
– А через кого?
– Ну например через оппозицию, сейчас выборы им это будет в кайф, дай им материальчик, они дальше уже сами по своим блогам разнесут. Первому это точно доложат, от оппозиции заметит.
– Добро
– Да, Георгий Николаевич, пока горячо, сам тоже не высовывайся, по возможности. СК сейчас особенно за вашим подмосковным братом присматривает.
– Понятно-понятно.
Брагин в своём кабинете
Не высовывайся… Хороший совет. Что-то сгустились проблемы со всех сторон, а тут ещё Аня чуть не погибла. С этим что делать? И надо ли с этим что-то делать? Может быть, нужно просто переболеть этим? Ну, увлеклась, да. Ну, погорячилась на почве разочарования – ну и хорошо. Получила первый жизненный урок. Впредь будет спокойнее. Тут главный доктор – время, поболит и пройдёт. А с Тархановой что делать?
Нажимает кнопу вызова
– Миша, зайди пожалуйста
Что-то я давно не слышал как там у неё дела, выставка скоро заканчивается.
– Вызывали?
– Да, какие новости по Тархановой?
– Никаких, наш детектив в Голландии сообщает, что стала аккуратнее со своей директрисой. Были несколько раз в ресторанах, и всё.
– А мастерскую её нашли, там?
– Нет
– Это странно. Может её и нет, мастерской-то?
– Может и нет, но точно мы этого не знаем, потому что, как я вижу из отчётов, им не удаётся проследить за ней по полной. Она всё время уходит от них. В отчётах каждый раз есть дыры, по нескольку часов в день, когда они её теряют. Вернее в отчётах они пишут, что всё в порядке, и для обычных заказчиков было бы незаметно. Но я сам столько таких отчётов написал, что халтуру вижу сразу. Например, они пишут, что она зашла в бар и просидела там два часа, потом стандартными фразами описывают её перемещения по городу и снова переходят на нормальный язык, когда описывают её возвращение вечером домой. Это значит, что они потеряли её в баре, и где она на самом деле была, и что делала почти восемь часов неизвестно.
– Это что значит? Что они раззявы, или мы её недооцениваем?
– Скорее первое.
– Ну и что делать, как нам узнать – она работает или только тратит мои деньги? Время-то уже близко
– От голландцев большего не добиться. Ну что, наших кого-нибудь отправить туда?
– Нет не надо, вряд ли это что-то ускорит, будем надеяться, что работает. По крайней мере, в Московской мастерской какие-то квадраты есть, значит, что-то делает. Но ситуация ненормальная, поэтому после того, как она сдаст работу, нужно будет сделать так, чтобы она исчезла.
– Совсем?
– Совсем.
– Понял. Но это может оказаться непросто. Она осторожная, по паспортному контролю мы проследили, что она тогда прилетала в Москву, но где была и что делала неизвестно. Наш охранник говорит, что не проходила к вашей дочери, а охрана на проходной, вроде, признала, что была ночью у них похожая посетительница…
– Да непростая девушка, отследите её после нашей встречи.
– Понял.
Я правильно сделал, что связался с ней? Да, мне нужен был мастер, но мастер для дела и которого можно контролировать, а её контролировать не получается. А уж с Аней совсем неожиданный поворот, что я упустил? Что я могу сделать? Но это всё риторические вопросы, а вот хороший вопрос – я боюсь её? Нет ответа? Ну, себе-то не ври, несмотря на деньги и власть, которые должны давать ощущение безопасности, где-то внутри под ложечкой постоянно гложет неприятный червячок промаха. Где-то я допустил ошибку. В чём дело? Ну ладно я старею и что-то уже упускаю, но остальные-то тогда что? Почему голландцы лажают, почему здесь, в Москве, со всеми моими возможностями, нет никакой ясности? С одной стороны проблем нет – всё идёт по плану, она работает и придраться не к чему. Тем более стимулы, для работы, у неё есть – деньги и свобода Халитовой. Но есть за этим за всем, ещё что-то, и это не только Аня.
