Текст книги "Меч равновесия"

Автор книги: Константин Кураленя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Девушки принялись тщательно обследовать стены своей временной темницы. Но повозка была сделана на славу. Прочный каркас и крепкое дерево выдерживали и не такие нагрузки. И через полчаса девушки прекратили попытки освобождения.

– Ну, я ему припомню! – мстительно протянула Тина.

– Давайте гулять, – предложила Эсна.

– А давайте, не пропадать ведь добру! Наливайте вина! – воскликнула Тина, и протянула кружку под кожаное горлышко бурдюка.

А в это время Грут, так хитроумно осуществивший свой план, шёл в сторону выхода из ущелья. Его усы топорщились в довольной улыбке.

Когда он вышел из повозки то, приложив палец к губам, подозвал караульного, и они вместе осторожно заклинили двери заранее припасённым бревном. Затем приказал командиру десятки ни в коем случае не выпускать невольниц до тех пор, пока отряд не вернётся в лагерь.

Приблизившись к передовому дозору, где уже расположились все участники предстоящей операции, Грут подозвал к себе командиров десятков и дозорных воинов.

– Как там хазары себя чувствуют, – обратился он к дозорным.

– Гуляют, как обычно, но недавно стали успокаиваться, видно – поупивались, – ответил старший дозора.

– Ну что, сыны мои, опохмелим каганских слуг, – всматриваясь в костёр передового поста хазаров, обратился к воинам старый служака.

У молодёжи в предвкушении настоящего дела заблестели глаза. Наконец-то выпадал случай посчитаться со своими обидчиками.

– Драгмир, – обратился он к старшему из разведчиков, которые за сутки до этого были посланы выяснить расположение и порядок несения службы дозорами, охраняющими вход в ущелье. – Поведай нам, что вам удалось выяснить о противнике?

Драгмир подполз поближе к Груту и стал не спеша докладывать результаты разведки:

– Выход в долину стерегут пять постов противника. Первый пост располагается прямо у выхода из ущелья на расстоянии одного стрелища. Остальные четыре шагах в пятидесяти у них за спиной располагаются в форме подковы и своими флангами упираются в скалы по краям от нашего ущелья. В общем, если один пост поднимет тревогу, то остальные обязательно услышат, но на помощь пойдут едва ли, из-за опасения, что это ложный удар. Ну и при отходе попортят нам крови изрядно.

– Каким числом воинов располагает каждый дозор?

– Примерно около трёх десятков хазаров, пятеро постоянно бодрствуют. Кроме того, по всей долине рыщут конные разъезды, в каждом не менее сотни всадников.

– Да уж, закупорили нас тут надёжно, – задумчиво произнёс Грут. – А теперь слушаем меня внимательно: все посты снять бесшумно нам удастся едва ли, слишком их много, обязательно помешает какая-нибудь случайность. Поэтому поступим следующим образом. Снимаем ближайший дозор. Затем один из оставшихся четырёх, и в образовавшуюся брешь бесшумно просачиваемся в лагерь хазаров. А там действуем по плану. Оставшаяся сотня как можно ближе подтягивается к остальным дозорам, и когда в стане противника начнётся сеча, уничтожите их. После чего вернётесь назад и перекроете ущелье. Когда мы будем возвращаться назад, отсекайте от нас погоню. Стрелами старайтесь близко врага не подпускать. – Отдал Грут последнее распоряжение.

Первыми, незаметно растворившись в темноте, пошли разведчики. Следом за ними три десятка нападающих во главе с самим Грутом.

Разведчики бесшумно подползли к посту и притаились в темноте. Вокруг двух костров вповалку лежали спящие враги. Шесть стражей не спало, они сидели вокруг одного кострища и о чём-то вполголоса переговаривались. Они расположились так, что подползти к ним незаметно было невозможно. Тогда Драгмир специально хрустнул веткой. Воины, привлечённые шумом, замолчали и обратили свои взоры в темноту, однако разглядеть что-либо им мешал свет костра. Двое из них поднялись и, на ходу обнажив сабли, двинулись в сторону шума.

Едва они вышли за полосу света, как стали невидимыми для своих товарищей. Драгмир, зная о том, что в первые мгновения хазары будут, словно слепые котята, мгновенно скомандовал:

–

Вперёд!

Двое бойцов молнией метнулись к противнику. Холодный металл бесшумно поставил точку в жизни неосторожных стражей. Зажатые ладонями рты не издали ни одного звука, тела были аккуратно опущены на траву.

Не теряя ни секунды, гунны накинули на себя халаты и шапки убитых и с обнажёнными мечами вернулись в освещённый круг. Свет костра позволял видеть лишь силуэты приближающейся смерти. В два прыжка преодолев оставшееся расстояние, воины рубанули сверху вниз своими мечами двоих сидящих на корточках врагов. Хрустнули перебитые шейные позвонки. И не успели их тела свалиться на землю, как кинжалы разведчиков пошли в ход. Быстро и слажено работали разведчики. Тем временем подтянулись их товарищи во главе с Драгмиром, и началась резня. В течение минуты с караулом было покончено. Драгмир издал два условных крика, и разведка направилась к следующему посту.

Грут во главе трёх десятков двинулся вглубь расположения противника. Достигнув первого караула, он с гордостью отметил отличную работу своих питомцев и, не задерживаясь, отряд проследовал дальше. Около костров второго караула к моменту прибытия отряда уже также всё было кончено.

–

Ну что, молодцы, продолжим действовать соблюдая тишину, пока нас не обнаружат. А как только обнаружат, наоборот, создадим побольше шума для возникновения паники в стане врага. Друг от друга не отрываться. Следуйте за своими командироми. Сигнал к отходу – начало пожара, но это должно произойти только после ухода группы с провиантом, – отрывисто скомандовал Грут и первым устремился в вперёд.

Основные силы хана Курата находились примерно на расстоянии четырёх – пяти перестрелов от уничтоженного дозора. Не колеблясь ни секунды, три десятка бойцов и Драгмировские разведчики последовали за своим предводителем. Первым делом нападению подвергся обоз ха– заров. Со стороны могло показаться, что в стан ханских войск ворвался вихрь, до того быстро и слаженно действовали воины. В свете костров алчно сверкала сталь клинков.

Минут десять над станом стояла тишина, а затем как– то резко, она была разорвана криками людей, звоном оружия и визгом женщин. Всё чаще то там, то здесь стали возникать очаги сопротивления, которые перерастали в активные боевые действия.

Грут, ловко орудуя двумя саблями, шёл напролом от кибитки до кибитки, оставляя за собой кровавое месиво. Следом, прикрывая ему спину, шли четверо телохранителей. Грут, видя, что сопротивление врагов принимает более организованный и ожесточённый характер, посмотрел в сторону обоза – захватив трофеи, воины отходили к ущелью. Тогда обернувшись к двум уцелевшим телохранителям, Грут прохрипел:

–

Огня!

И выхватив из-за пояса факел, сунул его в ближайший костёр, а затем швырнул в шатёр. Войлок шатра моментально вспыхнул, осветив прилегающее пространство и безжизненно распростёртые на земле тела. Телохранители в точности повторили его действия. Еще две кибитки составили компанию горящему шатру. Следуя их призыву, то здесь, то там стали вспыхивать вражеские шатры и кибитки, отмечая те места, где бились люди Грута. Теперь воинам предстояло оторваться от противника и вернуться к ожидающим их товарищам.

Ветер играючи подхватил огонь и стал перебрасывать его от кибитки к кибитке, а бойцы благополучно вернулись под защиту сторожившей ущелье сотни.

– Стрельцы, на позицию, сейчас полезут! – Крикнул Грут, переваливаясь через каменную баррикаду.

Но и без его команды все были готовы к отражению вражеской атаки. Едва вал хазар приблизился на расстояние прицельного полёта стрелы, как в небо взлетели первые предвестники смерти, и со свистом обрушились на врагов, вышибая из них боевой дух, а заодно и жизнь.

Стрельцы успели послать по три стрелы, прежде чем в ответ зазвенели опереньями стрелы противника. Воины Грута спокойно и деловито приняли их на щит. Сумрак ущелья мешал хазарам вести прицельную стрельбу, а стрелы гуннов разили врагов практически без промаха, уж очень много скопилось их у входа в ущелье.

Когда эффективная стрельба обороняющихся сбила с хазар боевой пыл и их стрелы стали лететь в полном беспорядке, гунны сменили тактику. Один воин, взяв в руки два щита, стал прикрывать ими себя и товарища, который в это время посылал во врагов стрелу за стрелой. Такая тактика вполовину уменьшала количество стрельцов, но благодаря своей неуязвимости они стали чаще метать стрелы. Хазары, видя, что пространство вокруг них покрывается телами погибших, сначала остановились, а затем рванули назад. Никто из них не слышал стонов раненых, каждый думал только о том, как оказаться на безопасном расстоянии от жалящих стрел.

Как будто по заказу на небо выплыл месяц и словно днём высветил все до того потаённые уголки. Вот тогда и началась настоящая потеха. Стрельцы, словно на учебных стрельбах, неспешно выцеливали противника и уже практически без промаха добивали хазар.

Молодые воины гуннов ликовали. Как сладка, бывает исполненная месть.

Грут осмотрел ряды своих бойцов и приказал явиться к нему десятников со сведениями о потерях. После доклада стало ясно, что погибло восемь человек. Но радовало то, что даже невооружённым взглядом было видно, что потери хазар в десятки раз больше.

Довольный военачальник распорядился, чтобы одна сотня оставалась на позициях, а вторая забирала убитых и раненых и отправлялась в свой лагерь отдыхать. Сам же он ещё около часа наблюдал за действиями неприятеля, а затем, вспомнив, что у него в заточении находится королева, поспешил в свою повозку. Тем более что враги зализывали раны и не предпринимали не каких активных действий.

Подойдя к своей повозке, он тихонько поинтересовался у караульного:

– Как там королева, здорово буянила?

– Да как сказать, сразу пытались двери выбить, но не удалось, – ухмыльнулся воин. – Затем мне грозилась всякими карами, но я не отвечал.

– Мои двери нужно вышибать только тараном, – Грут самодовольно улыбнулся.

– Они, наверное, тоже так подумали, поэтому всё остальное время сидели тихо.

– Ладно, давай сменяйся и помни – никому ни слова, – распорядился Грут. – И ещё, пригласи мне Эсбула.

Бесшумно приоткрыв дверь, Грут заглянул внутрь помещения. Там он увидел вполне мирную картину. Подруги, прижавшись друг к другу, безмятежно спали на шкурах. Усмехнувшись в усы, Грут сильнее потянул на себя двери и сделал шаг в помещение. Раздался грохот, из глаз посыпались искры, на пол с плеч свалился опорожнённый от воды деревянный ушат.

«Вот, чертовка! Отомстила!» – потирая ушибленный затылок, подумал Грут.

Девушки были уже на ногах и бросились к своему тюремщику.

– Как ты мог, как ты посмел!? – от возмущения Тина не находила слов.

– Прости, королева, но, мне кажется, я догадался, что ты задумала. Я не имею права рисковать твоей жизнью, – ответил Грут.

– Я не маленькая и самостоятельно могу принимать решения! – В глазах у неё появились слёзы и уголки губ от обиды дрогнули.

– Никто и не спорит! Ты королева! И пока ты жива, твой народ надеется на лучшее. Я не могу и не имею права отнять у него эту надежду, – медленно, стараясь быть как можно серьёзнее, произнёс Грут.

– И что я, по-твоему, должна теперь всю свою жизнь прятаться от малейшей опасности?

– Риск должен быть разумным и оправданным. Произошедшее сегодня – это лишь небольшая стычка.

– Всё равно ты не должен был так со мной поступать.

– Прости старого дурака, просто я за тебя отвечаю перед памятью твоих родителей, – Грут прошёл к столу и налил себе полный ковш вина. – За нашу победу! – Он поднял ковш и в один приём осушил его.

– А ты подумал, что после всего случившегося скажут мои подданные?

– Ничего они не скажут. Стражники будут молчать.

Опасаясь, что она сейчас вновь расплачется, Тина выскользнула из возка, и, чуть ли не бегом направилась в свой шатёр.

– Хм! – гордо задрав подбородки, фыркнули её подруги и двинулись к выходу.

– Идите, идите, вертихвостки! – устало махнул рукой воин. – Мне надо отдохнуть.

Девушки догнали Тину. Потом все вместе они уединились в шатре. Там на своей территории они с упоением стали придумывать планы «ужасной мести» Груту.

7 глава

Из райотдела домой на улицу Малиновского Павел добрался на расхлябанной «дежурке». Поднявшись в квартиру, первым делом «прошёлся» по кухне, без разбора сбросил всё со стола в пакет, и пошёл принимать душ. Словно зомби приготовил ко сну диван и залёз под одеяло. Всё это время у него перед глазами неотступно стоял образ прекрасной амазонки с рысьими глазами. Тяжко вздыхая и кряхтя, он ворочался с боку на бок, пока бессонная ночь не дала о себе знать, а навалившийся сон прекратил его душевные муки.

Разбудила его назойливая трель входного звонка. Тяжело качаясь, он прошёл к двери и рывком распахнул её. За дверями стояла его недавняя знакомая Татьяна, студентка Хабаровского института медицины, которую он отбил у горячих кавказских джигитов в ресторане «Русь».

Павел, не говоря ни слова посторонился, пропуская свою знакомую в квартиру, и пробурчав что-то нечленораздельное, отправился досыпать.

Девушка, повесив ветровку на вешалку, проводила взглядом мощную, словно переплетённую стальными канатами мускулистую фигуру своего спасителя. Заглянув на кухню и обнаружив там остатки ночного загула, понимающе вздохнула.

Пока Павел спал, она наводила порядок и вспоминала о том, как они познакомились. Про скандал и драку в ресторане, где незнакомый ей светловолосый парень, как герой крутых боевиков, разбросал по танцевальному залу десяток друзей её обидчика… Как они стремительно покинув ресторан, уходя от ещё больших неприятностей, отправились к Амуру… После длительной прогулки, как-то само собой получилось, что она оказались у Павла в этой самой квартире…

От приятных воспоминаний её бросило в жар, тело само начало вспоминать все прикосновения ласковых и сильных рук. Больше не в силах сдерживать свои желания Таня швырнула тряпку в раковину и решительно направилась в спальную.

Не подозревая о проснувшемся в его квартире «вулкане», Павел бессовестно спал. Девушка, торопясь, стянула с себя тонкий свитер, скинула джинсы и нырнула под одеяло.

Павел, не желая просыпаться, повернулся к ней лицом и спокойно засопел дальше. Ну, уж нет! Таня, задыхаясь, стала целовать его в губы, шею, плечи…

– Кофе в постель не будет, – раздался с кухни Татьянин голос. – Так что вставай, лежебока.

Павел вышел на кухню. Девушка была в его рубашке. Он невольно задержал взгляд на вызывающе обнажённых бёдрах. Почему-то смутился: «Знает в чём сила и беззастенчиво этим пользуется», – подумал он, усаживаясь за стол напротив.

– Послушай, красотка, а в котором часу ты ко мне пришла? Я смотрю, ты здесь уже основательно похозяйничала.

Телефонный звонок не дал Павлу дослушать рассказ Татьяны о том как она сбежала с последней пары… Он поднял трубку и услышал голос Вышутина:

– Пахан, кончай ночевать. Только что вышла на связь «семёрка». Они засекли Беса.

– И где же он проявился?

– Домой, представляешь, в наглую припёрся, и сейчас, скорее всего, подушку давит.

– Куда подтягиваться?

– Как куда? В отдел! Вооружаемся, получаем бронники, и вперёд на врага.

– Никуда он не пойдёт! Я его не отпущу! – закричала в трубку подкравшаяся сзади Татьяна.

Павел прикрыл ладонью трубку и состроил девушке свирепое лицо.

– Ты чего орёшь, это моё начальство.

– А бедной девушке плевать. Бедная девушка не вынесет новой разлуки! – выступало подбоченясь юное создание. – Поматросил и бросил!?

Павел больше не в силах выносить этого зрелища расхохотался. А из трубки сыпались вопросы Бориса:

– Что там, чёрт побери, у тебя происходит? Ты с бабой? Ты же говорил, что с этим делом завязал?

– Не «баба», а леди, – немедленно отреагировала разошедшаяся особа. – Пашенька, он обозвал твою девочку бабой, набей этому хаму морду.

Пашка с восхищением смотрел на бушующую подругу и от души хохотал:

– Ну, ты и выдала ему! По полной программе.

На той стороне провода Вышутин огорошенно рассматривал телефонную трубку. Затем, словно опасаясь, что сейчас оттуда выскочит хозяйка голоса, быстро положил трубку на аппарат и прижал ладонью.

Насмеявшись вволю, капитан пошёл собираться на службу. Из кухни раздавалось звяканье посуды и возмущённый голос:

– Нашел бабу! Бабы на базаре семечками торгуют, а я будущий доктор!

– Ну, всё, я пошёл, оставайся и жди меня, – он притянул к себе Татьяну и крепко поцеловал. Затем решительно вышел из квартиры.

В отделе, кроме дежурного наряда и группы «по тяжким», уже никого не было. Для основного населения страны трудовой день уже был окончен.

– Я Бобылюка не стал поднимать, справимся вчетвером, – сообщил Борис сослуживцам после того, как все вооружились и получили бронежилеты и сферы.

– Ну и слава Богу хоть, в машине не придётся давиться, – откликнулся Павел.

– Всё, орлы, по коням, – скомандовал майор Вышу– тин, и опера высыпали на улицу.

Подъехав к дому Беса, стали дожидаться наступления темноты. Офицеры лениво переговаривались и часто поглядывали на подъездную дверь, боясь проворонить урода. Когда стемнело, выдвинулись на исходные позиции.

Бес жил на втором этаже, и поэтому была реальная возможность, что он сиганёт через окно. Под окном оставили Павла, подъезд страховал водитель, а майор с молодняком отправился штурмовать двери.

Наверху раздались крики и послышались удары. «Начали выбивать двери», – подумал Павел.

Наблюдая за окном, он увидел, как оно открылось, и из него на землю выпрыгнул человек. Капитан, недолго думая, подскочил к нему и в течение нескольких секунд зафиксировал в браслеты. И тут у него автоматически сработал рефлекс на опасность, он лишь успел поднять голову и принять на себя летящее из окна тело. Угасающим сознанием он понял, что семёрка проворонила второго подельника…

В отключке он был недолго. Придя в сознание, обнаружил под собой бездыханное тело, а спина второго маячила метрах в двадцати по направлению к полуразрушенному зданию. В доли секунды обыскав лежащего, Павел выдернул у него из-за пояса наган, и бросился за беглецом.

«Если наган оказался у этого, то значит, я повязал Беса, а спринтует Антон», – на бегу рассуждал он.

Преследуемый уже скрылся в строении. Не опасаясь, что у него может быть оружие, капитан сходу влетел в здание, и провалился в какую-то тёмную пустоту.

«В ловушку заманил», – мелькнула запоздалая мысль.

Совершив головокружительный полёт, во время которого он несколько раз кувыркался через голову, Павел брякнулся на землю. Прежде чем сознание во второй раз за последние минуты покинуло его, он успел удивиться какому-то несоответствию времени полёта и предполагаемой глубины подвала.

8 глава

Каган Курат проснулся от доносившегося неясного шума. Приподнявшись, он недовольно посмотрел на телохранителя:

– Что там происходит?

– Гунны напали на обоз.

До сражавшихся ещё было довольно далеко, когда отряд телохранителей во главе с Куратом увидели в ночи вспыхивающие огни. Горели кибитки и шатры хазарских воинов. Стало видно разворачивающееся действо. Вот стали отходить с захваченными повозками и провиантом воины гуннов. Вслед за ними двинулись небольшие группы поджигателей. С возвышенности Курат хорошо видел, как его воины устремились вслед за нападавшими.

– Верни этих глупцов! – повернулся он к стоявшему рядом Алану.

Алан отдал короткое распоряжение одному из сотников. Но не успел тот добраться до преследователей, как они угодили в засаду и были встречены градом стрел. Каган в бессильной злобе заскрипел зубами. На его глазах, казалось бы, обречённые гунны устроили бойню для зарвавшихся воинов.

– Ну, погоди, дочь шакала! Ты мне за всё ответишь! – злобно прошипели обескровленные губы.

Сотник с приказом добрался до бессмысленно гибнущих отрядов, и те начали в беспорядке отходить. На поле скоротечного ночного сражения лежали груды тел. Потери были ужасающими, это было видно даже издалека. Каган, распорядившись, чтобы до утра не предпринимали никаких действий, в сопровождении свиты последовал к своей ставке. По пути он приказал Алану, чтобы был найден тот глупец, который повёл людей в погоню.

В шатре, развалившись на коврах, он предался сладостным мечтам о мести, но поймал себя на мысли, что в последнее время слишком часто об этом думает.

«Старею что ли?» – промелькнуло в голове.

Каган хлопнул в ладоши, и из соседней половины выплыли полуобнажённые танцовщицы. Призывно извиваясь, они кружили вокруг впавшего в раздумья повелителя. На их лицах застыли вымученные улыбки.

Тем временем паника в стане утихла и он зажил своей обыденной жизнью. С места недавнего побоища доносились стоны и мольбы о помощи. Однако попытка выта– шить раненых с поля боя была пресечена стрельбой со стороны гуннов. Месяц, который не желал уходить с небосвода, сейчас был союзником осаждённых.

Около одного из многочисленных костров лежали и сидели хазарские воины из десятки Джамуда. Кривой Мусса рассказывал очередную историю:

«А девы те, будучи многим числом, изгнали из своих стойбищ всех мужчин, от мала до велика, и сами стали вести хозяйство. У них появились свои охотники, свои воины. И не было во всей степи воинов свирепее и злобнее их. Жили они скотоводством и лихими набегами. Пуще смерти был для них позор возлечь с любовником мужского роду в неурочный для этого час. Любовь у них была одного полу. Несколько женщин любили друг друга и сражались в одном десятке. И невозможно было их победить по той причине, что они друг за друга грызли врагу горло. Чтобы завести потомство, они оставляли в живых самых крепких и выносливых воинов и превращали их в рабов. Каждая дева возлегала с таким воином, пока не становилась в тяжести».

–

Я бы согласился на такое рабство, – под громкий смех приподнялся невысокий кривоногий человечек.

–

Ты что, Максуд, ты в этой очереди был бы последним, – валясь от смеха наземь, взвизгнул один из воинов.

–

Не мешай, дайте человеку досказать, – послышались возмущённые голоса.

–

Если бы Максуд не был таким нетерпеливым, а дослушал, то он бы не спешил в плен к этим фуриям, потому что этих воинов-производителей после соития девы лишали мужского достоинства. Дабы не было у них других братьев и сестёр и не смог бы зов крови толкнуть их на предательство. Так что ты, Максуд, был бы сейчас скопцом и служил в гареме у султана, – под общий хохот закончил рассказчик.

Воины стали просить парня, не обращая внимания на Скопца Максуда, чтобы он продолжил свой рассказ. Обидная кличка прилипла к кривоногому Максуду сразу и до смерти. В прошедшие времена прозвище для человека было вторым именем и употреблялось гораздо чаще, чем имя. Мусса хитро улыбнулся и продолжил:

«Прозывалось это племя амазонками. Таким образом, покорили они своей воле многие племена и народы. И могло бы так случиться, что правили бы сейчас нами эти жёны и не они бы служили нам для наслаждения и утехи, а совсем наоборот. Однако появился в те времена великий и непобедимый каган. Звался он Искандер Двурогий. И пошёл этот хан великим походом на многие соседние племена и народы. Были его воины непобедимы в битвах и полмира подчинили своей воле. Самое яростное сопротивление им оказали амазонки. Но и они не смогли устоять в битве с Искандером Двурогим. Он почти полностью уничтожил неустрашимых воительниц, а остатки их армии отступили глубоко в горы. С тех пор об этом племени больше никто ничего не слышал. Но ходят слухи, что там, далеко в горах, они копят силы, чтобы вернуться и отомстить всему мужскому роду».

Рассказчик перевёл дух. Месяц уже скрылся с небосвода, и на востоке забрезжил рассвет. Воины сидели притихшие, словно неведомые амазонки уже сейчас спускаются с гор, чтобы лишить их мужского начала.

Затем стало происходить что-то необъяснимое. Поднялся ветер и не известно откуда налетевший смерч взметнул вверх тучи песка, такие, что не стало видно рядом сидящего. Ударила молния, и раздался раскат грома, однако дождь не пошёл. Вместо этого внезапно налетевший ветер так же быстро стих. Когда тучи песка улеглись, то воины в страхе отшатнулись от костра. Рядом с костром на земле вверх лицом лежал чужак. Его руки были широко раскинуты, глаза на безбородом лице плотно закрыты. Было видно, что сознание покинуло это огромное тело.

Тело было действительно немаленьким. И вряд ли хоть один человек из войска хазар мог бы соперничать с ним в росте. Хотя ширина плеч была обыкновенной, были воины и с более широкими плечами. Светлые, как у славянских племён, волосы коротко пострижены. Из-за этого никто и не подумал, что он мог быть лазутчиком гуннов: те были смуглые и тёмноволосые. Выглядела совершенно чужой и его одежда. Воины даже не могли припомнить, у каких народов могли так одеваться. На ногах поршни необыкновенного пошива. Штаны синего цвета, и непонятно из какого материала сшитая верхняя рубаха. Судя по надетому на голову каске-шлему, это был воин. Однако никакого оружия при нём не было.

Приблизившись к чужаку, один из хазар тронул его остриём копья. Но оно наткнулось на преграду.

– Бронь, – пронёсся шёпот среди воинов.

Непонятным было то, как он мог здесь оказаться? Мозговые извилины воинов могли объяснить это только с вмешательством неведомых богов либо нечистой силы.

– Может быть, убить его, пока он не пришёл в себя, – робко прошептал Максуд.

– Можно и убить. Только кто это сделает, чтобы не навлечь на себя гнев богов. Может быть, ты? – спросил его Кривой Мусса.

Навлечь на себя гнев неведомых сил, было самым страшным наказанием для живущих на земле. Гораздо легче геройски погибнуть в бою.

– Убивать не станем, – взял инициативу в свои руки Джамуд. – Если это посланник всевышних сил, то его судьбу могут решать только Боги или сам великий каган.

Воины с опаской приблизились к чужаку. Тот не подавал признаков жизни, но дыхание было ровным. Значит живой.

Джамуд раздумывал: послать гонца с удивительной вестью к кагану сейчас, или подождать, когда незнакомец проснётся? В его душу закрадывались сомнения, если бы это был бессмертный, то навряд ли он лежал бы в беспамятстве как обычный смертный. А забросить его сюда могло этим неожиданным смерчем. «На свете много необъяснимого», – подумал он философски.

Незнакомец пошевелился и, громко чихнув, сел.

Читатель, наверное, уже догадался, что этим незнакомцем был Павел. Неизвестно по каким законам вселенной он оказался в глубоком прошлом, обозначенном в истории как «Великое переселение народов». Однако, в своём сознании он ещё преследовал насильника. Поэтому когда он увидел вокруг себя заросшие рожи одетых в какие-то непонятные обноски людей, то вначале подумал что это всего лишь подвальные бомжи.

– Ну что, чучело, уставился, – повернулся он к небритому недоразумению, стоявшему к нему ближе всех.

Тот в неподдельном страхе отпрянул, и выставил перед собой кривую саблю. Павел удивился: «Опа, бич, а с холодным оружием!» Однако приглядевшись, он обнаружил, что все бомжи имели азиатскую внешность и каждый был вооружён старинным оружием.

Капитан милиции Павел Горюнов в изумлении огляделся, но вместо подвальных стен обнаружил, что сидит на травке, а где-то вдалеке встаёт ясно солнышко. Сознание отметило, что травы быть не должно: ещё не сезон. Также напрочь отсутствовал пейзаж родного промышленного города. Вместо него, с одной стороны – бескрайняя степь, а с другой – горный ландшафт. Словно во сне блуждал взглядом по окружающей его действительности, лениво отмечая всё больше и больше несоответствий между привычной средой обитания и местом, где он оказался.

В голове мелькнула спасительная и, казалось бы, всё объясняющая мысль: «Может, я при падении звезданулся головой и съехала крыша? А сейчас я на улице Кубяка в дурике?»

В это время вполне реальные обвешанные оружием бомжи предприняли попытку приблизиться. Павел взялся за голову. Руки наткнулись на сферу. Он похлопал себя по груди – так и есть, под ветровкой был надет бронник. Из оперативки торчала рукоять штатного ПээМа, а в кармане лежал изъятый у Беса наган.

Мозг отказывался воспринимать происходящее. Или это чья-то недобрая шутка, или я на самом деле нахожусь у дикарей. В голове всплыли похождения Хэнка из книги «Янки при дворе короля Артура». Какой-то маразм, Павел передернул плечами.

Между тем дикари взяли его в плотное кольцо и по команде устрашающего вида предводителя кинулись к нему с очевидным намерением взять в плен. «Ну, вот ещё, – подумал капитан. – Какие-то зачуханные бомжи собираются полонить офицера армейского спецназа».

Когда дело дошло до рукопашной, капитана чуть не стошнило от отвращения. От немытых тел его новых знакомых не просто пахло, а отвратительно воняло. А из выдыхающих воздух ртов несло смрадом от ни разу не чищенных зубов. Почему-то этот запах до конца уверил Павла в том, что он действительно оказался у дикарей то ли на другом краю света, то ли в другом временном измерении.

Это понимание требовало адекватных действий во имя личной безопасности. И уже ни о чем не раздумывая, Павел, пользуясь техникой рукопашного боя, которая гласила, что для победы не трать своих сил, а воспользуйся силой противника, стал, словно щенков раскидывать нападавших.

Мечи, копья и палицы летели в одну сторону, а их незадачливые хозяева в другую. В ту пору самым крутым считался боец, который безо всяких затей либо ударом кулака, либо дубины сшибал наземь своего супротивника. Поэтому обезоруженные и позорно валяющиеся на земле воины не могли взять в толк, что произошло. В их понимании один безоружный воин не мог в течение нескольких мгновений справиться с десятком вооружённых бойцов.

Видя, что никто убивать их не собирается, незадачливые нападавшие, кряхтя и потирая ушибленные места, стали подниматься на ноги. Восхищённо цокая языками, они с детскою непосредственностью разглядывали непобедимого батыра.

– Послушай, Джамуд, может действительно посланник неба, – обратился к десятнику один из воинов. Я хожу в набеги уже двенадцать лет, но такого непобедимого воина вижу впервые.

Павел почему-то понимал их речь, хотя чувствовал, что разговор происходит не на русском языке.

– Нет, Плешивый, просто он очень сильный воин, – ответил ему тот.

– Мужики, подскажите, куда это меня занесло? – встрял в разговор капитан.

Все уставились на Павла, словно он был привидением.

– Ну что смотрите, чумазые, не верите, что я могу так запросто по вашенскому базлать, – Павел, сам не зная почему, скатывался на блатной жаргон, но ему казалось, что нормальная речь для этих псов войны будет непонятна.

Его догадку насчёт их специальности подтвердили слова предводителя:

– Ты находишься в стане непобедимого хана Курата, а мы его воины. Поведай нам, какого роду-племени ты сам и как сюда попал? Неужели тебя принёс к нам смерч?