Текст книги "Толя Швеин и Святой (СИ)"

Автор книги: Константин Куприянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Константин КУПРИЯНОВ

Толя Швеин и Святой

Повесть

Глава первая

Потом Толя вышел из подъезда, пересек улицу и обернулся, чтобы снова поглядеть на особняк. Не верилось, что целый дом в самом центре Москвы занимает всего одна семья. Хотя к таким вещам пора бы привыкнуть. Сколько роскошных квартир, офисов, коттеджей, ресторанов он посетил за последний год?.. Каждый раз он думал, что в следующий раз уже не удивится, но очередное поручение шефа отправляло его туда, где снова впору было открывать рот в недоумении перед чужим вопиющим богатством.

Толя пожал плечами и пошёл по улице, думая в очередной раз о том, что хочет стать богатым. «Деньги», «успех», «инициатива»… – эти слова пропитали Толину жизнь. Их произносили или подразумевали друзья, девушки, коллеги – все, с кем он сейчас общался. Слова не давали ему покоя. Он угадывал их между строк, когда получал очередное задание от шефа или забирал зарплату. Толя знал, что настоящее богатство ждёт его впереди, что всё, что он имел сейчас, – это мелочь, которую серьёзные люди могут бросить со своей вершины кому-нибудь на чай.

Толя прошёл по Камергерскому переулку, свернул на Большую Дмитровскую улицу и стал медленно подниматься вверх, к Тверскому бульвару. Ветер заставлял ёжиться, вжимать голову в лёгкое не по погоде пальто и мечтать о новом шарфе. Как всегда, ранний март обманул горожан, принеся в город короткую оттепель, чтобы потом на много недель она сменилась ветреной колючей стужей.

По пути Толя заметил двух девушек, неподвижно застывших посреди улицы перед яркой витриной бутика. Они с вожделением глядели на меха за толстым золотистым стеклом, и Толя остановился, глядя попеременно то на девушек, то на шубы. Потом к ним присоединился и четвёртый – мужчина средних лет, который уставился на дорогие мужские куртки. Это был какой-то клерк с уставшим взглядом, ослабленным узлом галстука, лицом, по нос обмотанным выцветшим шейным платком. «Неужели и я могу когда-нибудь таким стать?» – подумал Толя. Мужчине было на вид лет под сорок, и по его одежде было понятно, что ни успеха, ни богатства он в этой жизни не добился. Зачем же тогда он живёт и продолжает чего-то хотеть? Этот вопрос часто пронзал Толю, когда он встречался глазами с очередным городским неудачником, каких на пути было немало.

Наконец, Толя заставил себя отвернуться от витрины, оставил зачарованных людей и побрёл своей дорогой. Чувство чего-то до невозможности неправильного порой поражало его при взгляде на такие сценки на улицах Москвы, но он не находил сил ни выразить, ни даже толком осознать эту неправильность.

У Толи под мышкой был конверт, который ждал шеф. Очутившись в метро, он привычным образом отключил сознание и позволил голове наполниться бесконечным стуком металла, качкой вагона, приветливыми механическими голосами дикторов. На периферии сознании Толи, как и у всякого опытного москвича, была нарисована карта метро, по которой он лениво отслеживал своё путешествие, почти не замечая реальность: «Пушкинская» – «Баррикадная» – пересадка – «Краснопресненская» – «Киевская» – снова пересадка, долгая и утомительная из-за ожидания редкого поезда в сторону «Международной»…

Оказалось, что сегодня Толя слишком устал, чтобы в пути послушать очередную книгу про успех или о том, как стать богатым. Лиза частенько скидывала ему новое название и автора, и он прослушал таких книг уже больше пяти десятков, после чего сбился со счёта. Уже довольно давно ему стало казаться, что все эти спикеры говорят примерно об одном и том же, что они попросту повторяют один и тот же набор слов на разный ряд, соединяя их в разные книги, но по сути не привнося ничего нового. Но Толя упрямо продолжал слушать, исключая лишь такие дни, как сегодня, когда московская мартовская хандра лишала его сил.

Дорога до Москва-Сити заняла минут тридцать. Здесь люди, которые не ездили на машинах, чувствовали себя немного ущербно: чтобы добраться до огромных башен, им требовалось долго идти по яркому подземному коридору. Толя уже давно не замечал этого мелкого неудобства. Он поднялся на двадцать пятый этаж жилой башни, повернул направо, прошёл мимо трёх массивных дверей и очутился перед квартирой – офисом шефа.

«Тук-тук» (шеф не любил, когда звонили), – ответа не последовало. Потянулись минуты ожидания, но никто не открывал. Пришлось звонить.

«Сейчас опять начнет ругаться, – промелькнуло в голове, – может, устроит разнос». Шеф был человеком настроения: если его обрадовать, мог просто так подарить пятитысячную купюру и сказать, чтобы шёл с девушкой в ресторан; но если попасться под плохое настроение – жди беды. В маленькой Толиной жизни настроение шефа занимало много места, но он ничего не мог с этим поделать.

Впрочем, на этот раз звонок в дверь не имел последствий – никто не открыл. Прямого контакта с шефом у Толи не было – он мог набрать лишь его личной ассистентке Любе (с субботы по понедельник её заменяла Света).

– Привет, – сказал он. – Ты не знаешь, где шеф?

– Привет, Толя. По-моему, он в бильярд поехал играть.

– Вот блин…

– А что?

– Так у меня для него посылка, – Толя пнул толстую входную дверь – заболел палец.

– Ну так оставь в почтовом ящике и иди домой. Уже седьмой час, Толик.

– Да я знаю… Но он говорил, что это важно. Велел отдать лично в руки.

– Видимо, забыл, – Толя невзирая на расстояние почувствовал, что Люба безразлично пожимает плечами.

Он опустился на мягкий ковролин прямо посреди общего коридора, уверенный, что никто его здесь не заметит. В соседних квартирах люди появлялись редко: топ-менеджеры, экспаты, бизнесмены… обладатели яхт, бизнесов, пароходов – у них, как и у шефа, эта квартира была одной из многих. «Что для них двадцать пятый этаж и пара миллионов долларов? – подумал Толя. – Всего лишь вариант для ночлега при очередном посещении Москвы».

Чтобы время потекло быстрее, он включил на телефоне сериал. Актёры говорили на английском, а внизу появлялись субтитры. Толя последние несколько месяцев силился выучить английский, чтобы, как выражались спикеры в его аудиокнигах, «выйти на новый уровень саморазвития и самопознания», «повысить свою конкурентоспособность на рынке», «раздвинуть границы». Однако пока он не слишком преуспел: не помогали ни кинофильмы, ни сериалы, ни музыка. Толя смутно чувствовал, что ему не достаёт какого-то финального рывка, после которого он по-настоящему войдёт в чуждый язык и овладеет им, но как его сделать – не имел понятия.

Четверг – один из самых тяжелых дней в неделе. С одной стороны, завтра уже пятница, а в пятницу всегда открывается второе дыхание; с другой – день, когда экватор уже преодолён, а работа всё не кончается. Короче, паршивый день. Сериал не увлекал его, он вяло читал субтитры, не вникая толком ни в устную речь, ни даже в перевод. Что-то там делили наследники какого-то богача…

Наконец, спустя минут сорок позвонила Люба.

– Пляши, он едет к тебе.

– Ну, наконец-то.

– Зря не радуешься. Мог и не поехать. Он после бильярда собирался в бассейн – скажи спасибо, я о тебе упомянула.

– Спасибо.

«Интересно, – подумал Толя, повесив трубку, – когда же шеф зарабатывает деньги, если он все дни проводить в бассейне, бильярде, на курорте?..» Впрочем, глупый вопрос. Ответ на него спикеры дают уже в первой или второй лекции: «Чем больше твоё богатство, тем меньше тебе приходится работать. И наоборот – чем тяжелее ты трудишься, тем скромнее живёшь». «У по-настоящему богатых людей свободного времени в десять раз больше, чем у нас», – подумал Толя, ударяя затылком о глухую стену. – Интересно, какие мысли у них, когда они целыми днями расслабляются? Чёртово богатство – почему меня вообще это беспокоит?!.»

Прошло полчаса, и шеф приехал. Толе показалось, что он немного не в себе. Шеф посмотрел сквозь него и вяло покивал, когда они здоровались, сосредоточившись на замочной скважине. Как будто под чем-то, подумал Толя. Шеф грустно пригласил Толю зайти в квартиру.

– Вот он.

– Что это? А… – принимая конверт, шеф попытался сосредоточиться, но было видно, что он напряженно думает о чем-то другом. Он забросил конверт, даже не вскрывая, на диван. – От Олега?

– Нет, от Виктора Самуиловича.

«Блин, потратил три часа жизни на этот конверт, а он, оказывается, ему и не нужен», – разочарованно подумал Толя. Лишь теперь он понял, что ужасно хочет есть. Шеф начал энергично уплетать принесённые с собой суши. Его взгляд опять устремился в одну точку, он явно о чем-то раздумывал.

– Ладно, Леонид Викторович, – сказал Толя, – хороших выходных.

Он знал, что шеф завтра улетает куда-то в Европу. То ли Германия, то ли Австрия. «Хоть завтра, может, освобожусь пораньше. Пара поездок, и к обеду…»

– Стой.

Это было неожиданно. Толя обернулся. Шеф спешно утёр рот и махнул Толе, чтобы тот зашёл.

– Закрой дверь. Сядь.

Толя сел на диван и стал ждать. Живот стало тянуть протяжной болью – настолько шеф аппетитно поедал суши. Наконец, он отправил в рот последнюю и, усевшись в кресло напротив, сказал:

– Слушай, напомни, ты же у меня работаешь через Сёмика?

– Семён Кириллович меня привёл, да.

– Ага, ага… Мы с Сёмиком же когда-то… Короче, – шеф жестикулировал больше обычного, дёргался, менял позу, – будет спецзадание для тебя. Завтра едешь в Благодельск.

– Куда?! – Толя чуть не подпрыгнул. – Зачем?

– Ты там давно не был?

– Ну-у, со школы…

– Это сколько? – спросил шеф, с трудом скрывая безразличие.

– Семь лет скоро…

– Короче, это неважно. Я щас тебе расскажу, – шеф придвинулся ближе, опустив локти на кофейный столик между ними, – но ты обязан быть как могила, окей?

– Окей.

– Мы же с Сёмиком оттуда тоже, вот я и вспомнил, что ты там расти должен был…

Отец рассказывал, что познакомился с шефом, когда тот помог ему вытащить из каких-то кустов мотоцикл. Тогда ещё шеф был никаким ни шефом, а просто Лёнькой (отец и сейчас его так называл, но это уже не работало), и у него были веснушки и огромная, не по размеру рубашка, и куртка с надписью AС/DC, которой многие завидовали на провинциальной дискотеке, но главное – тогда он на короткое время стал папиным другом. Только потом почему-то Лёнька поднялся и стал ворочать миллионами, а папа никуда не поднялся, а всего лишь завёл дочь, потом встретил маму и усыновил Толю.

– Держи, вот деньги, – шеф не глядя вынул из кошелька пачку купюр и отдал Толе. Тот постеснялся считать сразу, но прикинул, что там могло быть тысяч тридцать. А может, и сорок. «Вот бы сорок, – подумал он, – премийка, командировка…»

– Завтра садись на поезд и едь туда. Сколько ехать, знаешь? Часа два?

– Часов пять…

– Садись на экспресс, – раздраженно сказал шеф, – есть же у них экспресс? И едь в Благодельск. А там…

Шеф взял паузу, которая наполнила полутёмную гостиную тайной, кремовый цвет кожаной обивки придал ей нуарный оттенок. Толя забыл и про голод, и про усталость. Азарт бил ему в виски, а деньги жгли руки, но шеф прищурился, словно взвешивая на невидимых весах цену слов, которые произнесёт. Потом вздохнул и сказал:

– А там найди этого святого, про которого говорят по интернету, и договорись мне об аудиенции. Понятно?

– Святого? – переспросил Толя.

– Ну да. А чего ты так таращишься?

– В смысле как святого? Не понимаю.

– Святой у вас… у нас в Благодельске завёлся. Творит чудеса, исцеляет, предсказывает. Это знак. Мне надо туда с сыном, – шеф говорил нервно, тряс ногой, как будто немного стеснялся собственных слов.

– А что с ним?

– Он… – шеф немного отшатнулся. Его взгляд стал спокойнее и холоднее. – А, ты же не знаешь. У моего старшего рак этого… неважно. В общем, болеет. Я уже во все клиники его возил, вот завтра в Мюнхен опять летим, но они… – он махнул рукой, встал, налил себе бокал виски. Потом налил и Толе.

Они молча чокнулись и выпили.

– Короче, хочу это тоже попробовать. Говорят, он вылечил уже нескольких – просто поговорили с ним, и на следующий день как новенькие. Я бы не… но это наш Благодельск, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Толя, хотя не понимал.

– Если это совпадение, то я уж совсем ничего не знаю тогда… Короче, едь и выясни на месте, кто он и что, и почём. Так и спроси – сколько надо?

– За лечение?

Шеф мрачно кивнул. Толя почувствовал, что тот сам слабо верит в то, что говорит, но по тому, как он сжимал бокал, как смотрел в одну точку, было ясно, что спорить не надо.

– Ладно, Леонид Викторович, я всё выясню и позвоню Любе.

– Нет. Вот мой номер, – шеф дал ему личную визитку. – Звони мне напрямую. И никому не говори. Тайна, понимаешь? – он слабо улыбнулся. – Такие вещи в наших кругах лучше не обсуждать. Если кончатся командировочные, ты говори, – добавил он.

Толя вышел на улицу. Не болела голова, не хотелось есть, не было усталости. Он не очень хотел ехать в Благодельск, город детства… Но пачка (в ней оказалось тридцать три тысячи) приятно жгла карман, а главное – он наконец-то почувствовал, что это такое дело, после которого карьера мальчика на побегушках может превратиться во что-то большее.

Глава вторая

Толя чувствовал нарастающее возбуждение. Когда-то он дал себе обещание, что ни за что не вернётся Благодельск, но теперь чувствовал чуть ли не теплоту к этому месту. Казалось бы, дыра дырой, но именно благодаря ей появляется шанс подняться. Что ему заплатит шеф, если он устроит? А может, возьмёт в настоящие помощники? А может, начнёт поручать одни из тех заданий, с которых исполнителю причитается процент?.. Что-нибудь по экономической части – ведь, в конце концов, именно за карьерой экономиста Толя пошёл к нему после института… Воображение принялось рисовать перспективы, одну слаще другой.

И вот уже серость мартовской, не проснувшейся, не согревшейся Москвы перестала казаться давящей, а уже люди в метро – угрюмыми. Оказывается, достаточно получить какую-то надежду, и человек расправляет плечи. Пару раз Толя вернулся к этому странному, не из сегодняшнего дня слову – «святой» – но оно ничем не отзывалось в нём. Крестик на его груди висел мёртвым грузом, ничего не значил, просто кусок железа на цепочке, который он надевал и забывал снять. Если вдруг оживить этот металл, дать ему значимость, то за ним открылся бы целый мир, в котором, как ни удивительно, есть место и святости, и чудесам, но Толя чувствовал, что тяжесть такого открытия неподвластна ему, он просто не смог бы к ней прикоснуться или осилить сейчас. И вместо этого думал о деньгах. Фантазии о них кружились легко, плясали, манили, грели.

Ещё в метро он открыл на телефоне расписания в Благодельск. Ажиотажа не было – на завтрашние скоростные поезда оставалась ещё куча билетов. Толя купил себе сидячее место комфорт-класса в поезде «Сойка», который шёл три с половиной часа.

«Сегодня бухаем?» – спросил его по смс приятель.

«Тебе бы лишь бы бухнуть. Всё. У меня завтра командировка. Не до этого», – ответил Толя. Ему сложно было контролировать собственную гордыню.

«Х****е, – написал Юра. – Но вообщета есть вопрос. Давай ка встретимся», – добавил он спустя минуту.

Толя не ответил. Домой он попал, когда на улице уже полностью стемнело, и пытался не шуметь, но родители всё равно услышали.

– Это ты? – спросила мать.

– Да.

Больше она ничего не сказала, но Толя всё равно почувствовал досаду, что его заметили. Он любил проскальзывать домой незаметно.

– Па, – сказал он, зайдя в тускло освещённую кухню.

– А?

– Можно тя?

Отец ничего не ответил. Он медленно грыз семечки, уставившись в старый маленький телевизор. Экран, на котором носились футболисты, был единственным ярким пятном в помещении. Мать в сером халате неторопливо резала салат. Она посмотрела на сына косым разочарованным взглядом и вернулась к готовке. Сколько Толя себя помнил – она вечно что-то готовила, но холодильник оставался полупустым.

– Па-а…

– Да от****сь ты, видишь, я эта… занят.

Толя пошёл в комнату и включил свет поярче, словно наперекор родительской любви к тусклому освещению. Он упал на кровать и уставился в телефон. Лента новостей, сообщения от знакомых, новости, рассылки про компьютерные игры… Несколько мегабайт информации протекли по его сознанию транзитом и вытекли в никуда. Спроси его через десять минут, что он прочитал и что ему понаписали, – Толя бы не вспомнил. Потом он сосредоточился, потому что надо было дать знать Лизе.

– Я завтра уезжаю в командировку. Не, не так. Мне шеф поручил важное задание. Не, непонятно… Ээ, у меня завтра бизнес-встреча в Благодельске. Возможно, она продлится пару дней. Короче, на выходных не встретимся. Это уже получше.

– Ты чё тут, сам с собой п****шь? – спросил отец, ввалившись в комнату без стука. – ***, чё ты вечно свет так врубаешь?

Он выключил одну из ламп и продолжил раздражённо щуриться на Толю.

– Ну?

– Чё «ну»?

– Чего ты меня спрашивал? Там перерыв.

– Я еду в Благодельск.

– Опа, – на лице отца вдруг появилось что-то вроде сопереживания.

Толя знал, почему, и усмехнулся:

– Есть чё передать ей? – спросил он.

– Ээ, ну-у…

– Ээ, бээ, м***к, – проворчала проходившая мимо комнаты мать. Проворчала не громко, но так, чтобы её услышали. Отец злобно захлопнул дверь и сел на Толин стул. Толя это ненавидел, но смолчал. Он знал, что отомстит по-своему.

– А зачем?

– Посылают по работе, – вполголоса ответил Толя, привставая. – Надо там встретиться с одним чуваком.

– Странно, в Благодельск… Видать, Лёнька совсем уже от бабок спятил, да?

– Да нет, вроде нормально. У него… проблемы личного характера, – Толя вдруг почувствовал, как изо рта чуть не выскакивает правда, но заставил себя смолчать, – и я вот буду их решать.

–***, ну ты хоть намекни! – отец походил на мальчишку, и Толя с удовольствием закачал головой.

– Работа, па. Не могу.

– Сучёныш.

– Ну так что, передать ей чего?

– Да пошёл ты н****.

Отец злобно встал и вышел из комнаты. Толя удовлетворённо откинулся на подушках. Отец был ему не родным, но он почти никогда этого не вспоминал. Только если изредка разговор заходил о дочери отца от первого брака, которая так и жила в Благодельске. «Вот она удивится», – пробормотал он. Толя думал, что относится к Нинке безразлично, но изредка, произнося её имя, вдруг ощущал спрятанный очень-очень глубоко внизу ропот ненависти, детскую щемящую догадку, что если бы не её существование, то их семья могла бы быть абсолютно другой. Может быть, даже счастливой.

Он не успел продолжить репетировать речь, потому что Лиза уже звонила сама. Они договорились встретиться в круглосуточном баре через час. Сначала с Юрой, потом с ней. Толя почувствовал себя начинающим бизнесменом. Встречи, командировки, манипуляции людьми… Он закинул руки за голову и в оставшиеся до выхода полчаса с наслаждением покурил.

– А ну перестань курить в комнате! – крикнула ему мать, проходя мимо, но он сделал вид, что не слышит. Музыка в наушниках стала громче, дым ядовитее, и Толя чуть не уснул. К счастью, потом мать толкнула дверь в комнату и разбудила его, отобрав сигарету.

Обычно она начала бы нести всякую ахинею про здоровье, но тут он заметил другой, понимающий взгляд, и угадал, что отца задело как следует. Интересно, почему он так стыдится? Ну, дочь и дочь… Мать смотрела на него секунд пять, и они словно без слов о чем-то договорились, хотя ничего не было сказано. Даже не наорали друг на друга в этот раз. Уже когда он выходил, мать быстро подошла, поглядела на него снизу вверх и скороговоркой сказала:

– Ну, ты уж этой сучке скажи всё, что я о ней думаю, если увидишь.

– Акей, ма, – согласился Толя и закрыл за собой дверь.

Юрец уже сидел в баре.

– Да, здарова, – сказали они друг другу.

– Ну чего, бухаешь, Толян?

– Нет, написал же. Ты за этим?

– Не, я спросить про бабки.

– Какие бабки?

– Ну, которые ты обещал достать.

– Слушай, ты запилил меня уже этим. Нет пока бабок, – Толя решил не раздеваться и сразу уйти, но Юра опустил огромную лапу на его плечо.

–***, Толян, не разговор. Нужны бабки. Откроем дельце, поднимемся, давай. Ты с таким человеком крутишься. ***, да мы бы…

– У тебя ничего нет, – сказал Толя с раздражением, – ни плана, ни идеи. Ты пробухаешь их просто и всё. Я тебя знаю. Тебе сколько ни дай – всё попусту.

– А ты попробуй.

– А на, – Толя вдруг вынул пятнадцать тысяч и положил перед Юрой. – Чё, слабо на что-то, кроме х***и, потратить?

Этот порыв был совершенно спонтанным, но Толя испугался лишь в первую секунду. Потом он успокоил себя: столько командировочных ему в Благодельске никогда не понадобится, шеф просто дал столько, сколько выгреб из кошелька, и явно не собирается проверять.

– О***ть, – с искренним восхищением сказал Юра, робко взяв пачку купюр.

– Ну и? Вот скажи идею, и я тебе их оставлю.

– Как тебе такая идея – ты мне отдаёшь их в счёт разбитой тачки, а потом приносишь остальное?

– Да пошёл ты, – Толя попытался забрать, но Юра крепко держал деньги в руках.

– Куда это мне пойти? Ты же мне торчишь, помнишь?

– Уже нет. Твоё корыто на это два раза можно починить.

– Ну, посмотрим, – Юра спрятал деньги в карман.

– Сука, тогда угости хоть.

Юра с охоткой заказал пива на двоих. Выпив, он, как всегда, стал веселее и заулыбался.

– Что-то ты легко стал сорить деньгами, разбогател, что ли? Квартиру продал?

– Нет.

– А откуда тогда?

– Заработал, – гордо ответил Толя.

– Надо свой бизнес… Надо-надо своё дело, – энергично проговорил Юра, обнимая бокал и подставляя его Толе для чокания.

Через минут двадцать вялого разговора пришла Лиза. Толя знал, что она недолюбливала Юру, но решил сделать вид, что подзабыл, и они сидели некоторое время втроём.

– Как твоя учёба? – без интереса спросила девушка.

– А, да я не помню толком, – Юра улыбнулся, потом стал ковырять во рту зубочисткой. – Надо бы зайти отметиться, занести за сессию… Хорошо, что напомнила.

Когда он ушёл в туалет, Лиза громко прошептала:

– Вот видишь, с кем ты общаешься?! И из-за такого окружения ты сам там, где ты есть.

– А где я есть? – удивился Толя.

– На дне.

– На днище, – передразнил он её, но Лиза не поняла.

– Да, вот именно.

– На ё***ном.

– Чего?!

– На ё***ом днище, – он рассмеялся.

– Ох, Толя… Ты же понимаешь, что я не могу быть с кем попало. Я всё жду-жду… уже год жду, что ты за ум возьмёшься… Но, кажется, зря это всё.

– Нет, кисик, всё будет хорошо. Шеф меня продвинул. Дал задание. Завтра еду в Благодельск.

– Это что такое?

– Это вообще-то город, наш с ним общий родной дом. Пять часов от Москвы.

Толя ждал, что это произведет больше впечатления, но Лиза смотрела на него без восторга. Он обнял её покрепче и вкратце рассказал суть задания, закончив повествование фразой: «Главное, не про***ться», – как раз, когда он её произносил, вернулся Юра.

– Что-то ты долго, – холодно сказала Лиза.

– Придавило посылочку отправить…

– Ой, ладно, не хочу слушать… Так, ладно, мальчики, я пойду, не хочу завтра на работу проспать.

Толя понял, что надо уходить и ему.

– Я тебя провожу. Дай только Юрцу скажу кое-что на прощание.

Они отошли к барной стойке.

– Юрец, ты вот деньги взял, а делать чего-то будешь?

– Буду, Толян, буду… мы магазин с тобой откроем. Модный, красивый.

– Какой магазин?

– Крафтового пива. Это сейчас пи**** как модно!

– Да, я что-то такое слышал…

– Во-о… главное, лицензию проплатить, а дальше всё пойдёт. Давай, старайся, ты с таким человеком общаешься! Попроси у него проинвестировать! Он в накладе не останется.

Толя помолчал. Он думал, что если сумеет выполнить поручение шефа, тот сделает всё, о чём ни попросишь. После двух бокалов крепкого пива уже не казалось таким безумием существование где-то под Москвой настоящего святого целителя.

– Как ты думаешь, это возможно? – спросил он Лизу, провожая её домой. Почему-то на улице немного потеплело (а может, это алкоголь разлил по его крови тёплую умиротворённость), они шагали в обнимку, её голова чуть склонилась к его плечу, он с удовольствием водил ладонью по её спине.

– Нет, конечно. Поэтому и переживаю.

– О чём?

– Ну как. Он окажется шарлатаном, и шеф твой расстроится. Или даже разозлится. А кто получает наказание первый?

– Кто?

– Гонец с плохими вестями, Толя. Ты такой глупенький, когда выпьешь. Не пей, а?

– Это же всего лишь пиво.

– В общем, поскорее там всё узнай и скажи своему начальнику, что святой этот шарлатан, чтоб он зря не надеялся. Главное, не давать человеку ложных надежд, понял?

То, что Лиза относилась к нему, как к неразумному ребёнку, обычно бесило, но сейчас Толя почувствовал настоящее волнение о себе и нежно обнял её. Потом они решили не идти сразу к Лизиному подъезду, а немного прогуляться по району. Хотя он не готовил ничего специального, это оказался один из лучших вечеров, какой за последнее время они проводили вместе. Видимо, несмотря на весь свой скепсис относительно святого, Лиза наконец-то почувствовала прилив надежды – аналогичный тому, что испытал сегодня сам Толя, – и в глазах её забрезжила влюблённость и мечтательность.

Она много говорила о том, каким видит будущее. В этот вечер – даже больше, чем обычно. Толя понял, что она больше живёт событиями, которые только могут наступить, нежели настоящим, а прошлое для неё и вовсе размыто и несущественно. Хотя он редко раздумывал над такими вещами, но сейчас мысль посетила его голову: «Мы, казалось бы, такие разные, но именно это в ней – не похожее на меня – и привлекает больше всего. Я обычно думаю только про то, что есть. А Лиза, о чём её не спроси – всегда уже где-то в будущее убежала, понастроила планов…» И после того, как это размышление пронеслось в его голове, он ответил на её вопрос:

– Знаешь, я думаю, хочу в будущем лучше разбираться в природе людей. Мне кажется, если это понять: типа, кто и почему, и что делает в разных обстоятельствах, то можно примириться со всем этим.

– С чем?

– Ну, со всем этим говнищем. Принять его.

Лиза слабо улыбнулась.

– То есть всё-таки ты одно говнище видишь?

Толя вздохнул, представляя себе, как сейчас выглядит дом, где он живёт: отец напился (потому что его команда проиграла или выиграла), орёт (от злости или на радостях) на мать, та шипит в ответ, ворчит несмолкающий телевизор, щемятся по углам тараканы и пауки… Его жизнь – это дно, с которого нет никакого способа подняться, кроме самого очевидного. Деньги. Они меряют людей, определяют их.

– Пока нет денег, да. Ты же и сама об этом говоришь.

– Я говорю только, что тебе самому понравятся изменения в себе, если ты станешь жить по-другому, – и тут она опять предложила ему очередное название книги, которую надо было прослушать. Толя тяжело вздохнул, но чего не сделаешь ради девчонки, с которой вы вроде как влюблены друг в друга.

Потом они стали целоваться, и серьёзные темы сами по себе ушли, замененные смешками и нежными прикосновениями. Толя даже подумал заманить Лизу к себе, тайком от родителей, подождав ещё часок, пока они уснут. Но она твёрдо ответила, что должна идти спать домой.

– Мы не увидимся несколько дней, – предупредил Толя.

– У тебя всё получится, – ответила она, поцеловав его в лоб. – Я чувствую, что ты можешь вернуться оттуда изменившимся! Просто постарайся.

Она даже не знала, насколько окажется права. Её улыбка была такой красивой, что Толя едва удержался, чтобы не брякнуть, что любит её.

Глава третья

Естественно, Толя не выспался, но более неожиданным для него оказалось то, что он не может уснуть и в поезде. Хотя глаза и были закрыты, в голове назойливыми осколками метались сомнения: «Святой?», «Юра с его магазином? Сколько раз он ему давал денег, и ничего путного так и не вышло», «Лиза – у неё слишком возвышенные запросы. Пожалуй, мне никогда не дотянуть до того уровня, который она ждёт». И всё в этом роде. В этих тревогах он бы и провёл весь путь, если бы случайно не услышал разговор двух женщин, сидевших за его спиной. Он не сразу понял, что их речь касается того же человека, за которым ехал сам, но как только во второй раз послышалось слово «святой», Толя обратился в слух:

–…А что удивляться? Конец света скоро, вот и посылаются такие люди.

– Да что ты говоришь такое, матушка?..

Стук колёс иной раз проглатывал слова женщин, но Толя вслушивался в каждое оставшееся.

–…мне батюшка наш … так и объяснил: когда начнутся чудеса, то надо смотреть в оба глаза.

– В смысле?

– Ну, так чудо может и от тёмной силы идти!

– Так и от какой же Вадичка силы? Тёмной али светлой?..

–… я думаю, по крайней мере… Но люди разное говорят, на то они и люди.

– Точно … – объявление правил безопасности и торговли надолго скрыли диалог от Толиных ушей. – … А что вот он по этому поводу говорит?

– Ой, не знаю, матушка, ой, не знаю… моё дело простое было. Я за внученьку попросила, он дал вот иконочку и сказал через месяц приехать. Я вот и еду… Пенсия-то у меня маленькая, но я у деда выпросила на билет, ох, не хотел давать!

– А сколько у вас пенсия?

Женщины перешли на другую тему, Толя немного отодвинулся и бросил подслушивать. Чуть погодя он обернулся, чтобы запомнить, как выглядят попутчицы, и спустя полчаса, когда они достигли Благодельска, последовал за ними. После платформы женщины разошлись в разные стороны, и он пошёл за той, которая несла больше вещей.

– Вам помочь донести? – предложил он.

– Ой, спасибо, молодой человек! Спаси вас Господи! До Приречного района мне!

Они начали неспешный путь вниз под горку, к излучине Благожки, возле которой когда-то был и Толин дом. Женщина рассказала, что приехала к родственникам, что остановится у них на выходные, что привезла им с пылу с жару пирожков, что дед не хотел её отпускать, ворчал и жадничал давать денег, но почему-то ничего не говорила о святом. Когда они остановились у маленького коттеджного домика (Толя его не помнил – наверное, построили в последние семь лет, что его тут не было), он решился спросить напрямую:

– Я сам местный, матушка, но давно не был на родине…

– А где ж ты был, сынок?

– Да в Москве, где же ещё.

– А, ну да, всё в ней, проклятой, – добродушно засмеялась женщина.

– Так вот. Слыхал, что тут у нас святой живёт теперь…

– О-о, сынок, это да-а-а, – женщина немного отстранилась от него, и, кажется, стала говорить недоверчивее, – так говорят люди… Но ты знаешь, то ж тебе не баловство.

– Да какое баловство, если человек чудеса совершает, – Толя нервно засмеялся.

– Ну-у, чудеса… Ты знаешь, каждый к нему своей тропкой приходит, прямой-то нету.

– Как нету? Адреса его нету, что ли?

– М-м, я, молодой человек, не знаю. Я так, погостить же. Хорошего тебе денёчка, дорогой, спасибо ещё раз! Как зовут тебя?

– Толя…

– Анатолий, я поставлю за тебя свечку.

«Странная бабка», – с раздражением подумал Толя. Он сам не заметил, как ноги вывели его на родную улочку и пропетляли разбитой, не изменившейся дорогой до знакомого каждым камушком двора. Он встал перед своим домом-бараком и поглядел на него с насмешкой. Неужели когда-нибудь он не поверит, что вышел из такого дома в новую успешную жизнь? Или, может, наоборот, о его нелёгком пути будут снимать передачу, и он станет давать журналистам интервью прямо перед руинами домишки, объясняя, как мечтал вырваться из его тесных стен?..