Текст книги "Осколок Далекого Прошлого (СИ)"

Автор книги: Константин Храбрых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Аннотация:

Несмотря на то, что я зарекался не выкладывать подарок который я готовил для одного человека и не собирался его выкладывать, меня сумели переубедить. Вариант Черновой.

Константин Храбрых.

Осколок далекого прошлого.

По мотиву романа Кира Булычева "Гостья из будущего".

Часть 1. Гость.

Пролог.

Планета Земля. 2 сентября 2045 года от окончания третьей галактической войны.

Континент Евразия. Район древней Москвы.

Исследовательский бот вернулся, принеся много интересных данных для археологической группы. Сверхсовременный компьютер только и успевал обрабатывать поступающий объем данных.

– То есть как это нет радиации? – старший лаборант Серебрянцев раз за разом перечитывал поступающие данные, сверяясь с графиками. – Падение метеорита в зону руин, а также отмеченная вспышка предельной радиации, и все? Она что испарилась?

– Вся территория провалилась. А метеорит попал в какую-то шахту, оставшуюся с древних времен. Шесть ботов сбила древняя техника неизвестно как еще пребывающая на ходу!

– Алисия, это не объясняет, почему нет радиации, – Серебрянцев поморщился. – Необходимо самому туда попасть.

– Об этом не может быть и речи, пока территорию не зачистят роботы. В свою вахту гибели идиотов, решивших, что ум сильнее пули в голове, я не допущу. Вам ясно, лаборант?

– Какого лешего руководство экспедицией доверили военным?

– Это уже не вашего уровня допуска, лаборант. На этом все. Как только поступит доклад о том, что зачистка местности закончена и снаряжение будет полностью укомплектовано, экспедиция отправится... – девушка прижала левую руку к виску и закрыла глаза. – Ваше счастье. Доклад только что поступил. Выдвигаемся через два часа. Думаю, всем хватит времени, чтобы проверить снаряжение и ничего не забыть?

Окинув жестким взглядом растерянных людей, она вышла в тамбур звездолета.

Выйдя в тамбур, девушка прислонилась лбом к прохладной пластине бронестекла.

"Тяжело убеждать энтузиастов. Тем более, если среди них любимый человек".

– Алиса, зачем ты так? Они и так стараются, выполняя все твои распоряжения. Дверь тамбура с шипением закрылась за спиной Серебрянцева.

– Олег, ты не понимаешь! Если с кем-то хоть что-то случится, я себе этого не прощу! Я росла и училась со всеми! Думаешь, мне легко? – поправив волосы, стянутые в хвост, девушка, глубоко вздохнув, произнесла: – Олег, иди и собирайся. Зачистка, хоть и успешна, но она временная, скоро наползут новые механизмы на смену старым. Древние настолько были помешаны на войне, что под каждой из древних столиц до сих пор хранится столько железа, что хватит на четвертую галактическую. Иди и не смущай своим видом, я не хочу задерживать экспедицию из-за того, что ее руководитель сам не успел собрать необходимые вещи.

Два часа спустя, девять человек, закованных в скафандры высшей защиты, под прикрытием стального взвода роботов и одного аэротанка прибыли к месту падения метеорита.

– Ни у кого так и не появилось идеи, куда делась радиация, или почему система противометеоритной обороны проспала камень размером с футбольный мяч?

– Нет. Хотя идеи и имеются, но все просто дурацкие...

Алисия Гелфрехт подошла к краю пролома и, достав миниатюрный бот, размахнувшись, бросила его в шахту, куда по данным расчетов угодил метеорит.

– Длина колодца – полтора километра. Первыми спустятся два дрона-рабочих. После этого начнем спуск. Всем ясно?

– Да.

– Да.

– Офицер Гелфрехт, а какой интерес в данной экспедиции у военных?

– Вы находитесь на территории бывших военных складов, где до сих пор действует техника спустя две тысячи лет. Как вы думаете, нас не заинтересовала такая сохранность? – Внезапно ее голос изменился. – Все разговоры прекращаем. Дроны нашли как ваш метеорит, так и искусственные упорядоченные полости. Угрозы для жизни пока нет...

Спуск, казалось, продлился вечность даже для самых опытных из экспедиционной группы.

Помещение, куда угодил метеорит, имело полусферическую форму, целиком сделанную из толстых стальных плит. Сам метеорит, выбив в металлическом полу солидную вмятину на шесть метров в диаметре и полметра в глубину, раскрошился мелким каменным крошевом, которое как раз и принялись собирать роботы.

– Как вы думаете, где мы?

– Думаю, вон тот стальной столбик в центре помещения нам все объяснит, – пробормотал Серебрянцев и направился к нему. – Как я и думал, это информационный портал древних. Похоже, обесточенный...

Стоило Серебрянцеву смахнуть слой тысячелетней пыли с дисплея, как аппарат вспыхнул всеми огнями радуги и высветил тестовое окно.

– Это на каком языке?

– Судя по криптографическим символам, смесь древнерусского и древнеанглийского. Так и не понял, зачем в программировании использовать больше одного языка.

Сняв с пояса персональный компьютер, Серебрянцев приложил к очищенному от пыли дисплею.

– Сейчас подключимся и попытаемся обойти систему охраны. Персоком уже перевел более 60% языкового издевательства древних.

По полу прокатилась волна, поднимая в воздух клубы тысячелетней пыли. Послышался шум воздухозаборников.

– Ого, система рециркуляции воздуха активировалась. Таких находок не было с середины прошлого века.

От стен пошло легкое свечение:

– Мы, люди конца двадцать первого – двадцать девятого веков, приветствуем вас,– прозвучал в зале мертвый язык.

На половину зала появилось подергивающееся рябью изображение молодой женщины в строгой военной форме.

– Мы не знаем, успешен ли наш проект, но мы попытались сохранить то, что для нас было самым дорогим – это наше будущее. Надеюсь, вы сумеете им воспользоваться куда разумнее нас, втянувших коалицию миров в бесконечную войну. Здесь мы смогли сберечь всего лишь горсть того, чего мы смогли добиться во бла...

Голографический экран древней установки вспыхнул и потух.

– Алиса, думаю пора вызывать военных и историков.

Глава 1.

Защитная пленка силового щита над входом в НИИ-17 растеклась в стороны, пропуская наружу зевающего молодого студента. Глянув на радостно светящий шар солнца, он поправил силовой шов на куртке и направился в сторону полупрозрачных сфер общественного транспорта.

В лекционную аудиторию неторопливо подтягивался народ, занимая полупустые ряды. Я по привычке сел на золотой середине – четвертый ряд. Между ботаниками и лодырями. Последняя категория существовала во все периоды жизни человечества. Отключив браслет инфо-сети и переведя все сигналы на ожидание, я достал из сумки пластину планшета и тетрадь. Да, самую обыкновенную тетрадь. Непривычно видеть такие вещи в бытность высоких технологий и звездных путешествий.

Итак, начнем сначала. На дворе 2078 год, но не от рождества Христова, как вы все привыкли ориентироваться, а после отгремевшей третьей галактической. Наступила та самая пора, когда расы, народы и классы смешались, народы объединились, и как какой-то сумасшедший и мечтал, ввели некое подобие коммунизма. Профессии людей определяет компьютер в зависимости от знаний, умений и возможностей роста. Художник рисует, врач лечит, а имеющий академическое образование продвигает науку, а не метет метлой улицы, гоняя по двору малышню.

Говоря о себе, скажу просто: меня выдернули из моей естественной среды обитания. А именно: лета 2014 года. Причина проста – тестили установку, коротнуло, сгорела защита, и вместо того чтобы только снять данные, вырезали целую сферу диаметром в два метра из кафетерия с куском стены и окна. По крайней мере мне так объяснили. Темнят они что-то.

Дальше – хуже.

Полгода в реабилитационном корпусе НИИ-17, потом еще полгода адаптации примитивного дикаря. Обучение интерлингвистическому языку, введение его в общество, документы и прочая волокита. Теперь числюсь лаборантом института. Мои дикарские замашки подошли лаборатории, отвечающие за безопасность охранных систем и вооружение. Устроили в институт, в котором я только-только начал хоть что-то понимать. По сути, меня должны были отправить на школьную скамью, ибо объем моих знаний был на уровне местной школоты.

Сигнал интеркома – начало занятий. И так пять дней в неделю. Суббота – тесты в НИИ-17, воскресенье – выходной.

Занятия представляли собой смесь лекции и семинара одновременно. Преподаватели гуляли из одного лекционного зала в другой. Народ постоянно сидел в инфо-сети, скачивая контент, слушая музыку и прочее... да, забыл уточнить: инфо-сеть – аналог интернета, но более качественный, с жестким контролем и идентификацией. Преподы смотрят на сидящих в сети сквозь пальцы, лишь бы явку на лекции обеспечивали.

– Хмельнов! Опять в инфо-сети зависли?

Смешки на заднем плане. Смейтесь-смейтесь меховые коврики.

– Нет, Олег Георгиевич. Не укладывается в голове теория Фермилова-Горонова, это же, по сути, совсем две различные теории, непонятно, почему слиты в одну.

Профессор Соколов нахмурился, явно удивленный моим встречным вопросом, после чего пришел в себя:

– Садитесь. Все просто: обе теории взаимно дополняют друг друга. Сравните в инфо-сети обе теории. На следующем занятии дадите ответ.

Я кивнул, садясь, а профессор перешел к дальнейшей программе лекции. Придется сравнить после лекции, ибо если я разверну экран, то меня просто выгонят с занятий. Для справки: у 99,9% населения инфо-сеть подключена напрямую к мозгу через какие-то импланты. Я, так как слишком "стар" для имплантации чипа, хожу с браслетом. Это официальная версия. Пока официальная.

Конец занятия. Народ разбирается по группам, я же включаю планшет и начинаю разбирать тематику следующего занятия. Должен признать, тут к каждому ученику подходят индивидуально, предоставляя самим разбираться с блоками знаний, подаваемых всем студентам, и в обязательном порядке требовать изучения блоков информации для дальнейшего развития будущей профессии. Так и не понял, в чем смысл таких занятий.

– Андрюш, ты сделал домашку по ксенобиологии?

Поднимаю глаза. Ага, опять неизменное трио – Дарья, Лира и Эллис. Прям триколор, иначе не сказать – блондинка, брюнетка и рыжая.

– Опять проспали?

– Ну... так...

– Ловите. Набрав команду на планшете, я отправил им файлы с домашкой. – Только не думайте, что квартальные тесты и экзамены я буду сдавать за вас.

– Пф-ф... – фыркнула Дарья, правда, тут же схлопотала локтем в бок от Лиры.

– Спасибо, Андрюш! Эллис, что застыла, благодари спасителя и пойдем!

Рыжеволосая красавица вздрогнула, выныривая из инфопотока и, поблагодарив, пошла за своими подругами. Вроде у девушек высокие оценки, но все-таки они такие безалаберные бывают. Эллис – еще понятно, ее отец постоянно на работе напрягает, готовя как кандидатку на должность старшего лаборанта в НИИ-17, но не сделать задание по ксенобиологии, когда отец под рукой, – что-то из рук вон выходящее.

Сигнал интеркома, после чего металлический голос робота произнес:

– Эллис Серебрянцева, Алисия Велкотт, Тигрей Хомутов, Том Либерхт, Андрей Хмельнов, Петр Долохов, Ольга Варс, срочно пройти в приемную кадрового аппарата.

Что еще стряслось?

Покидав в сумку вещи, я вышел из лекционного.

Возле приемной скопилось более двадцати студентов с первого по пятый курсы. Поздоровавшись с теми, кого знал, я встал справа от приемной.

– Ну, кто-то сегодня что-то натворил? – в коридоре появилась хмурая морда Хмыря (он же Хмырев Олег).

– Да на тебе свет клин клином не сошелся, в итоге собрали всех, чтобы решить, куда тебя прикопать, – извечно язвительная Велкотт.

Прежде чем Хмырев успел придумать ответ, распахнулись двери, и на пороге отдела кадров появилась Хмырева старшая.

– Так, похоже все. Дикарь тоже тут...

– Простите, Ирина Сельверовна, вы что-то сказали? – меня стала разбирать злость, хотя внешне лицо даже не изменилось.

Та даже не обратила на меня никакого внимания.

Эта грымза меня недолюбливает с самого первого дня моего появления в НИИ-17, а после и в самом институте. Ходят слухи, что она упорно проталкивала своего отпрыска в качестве лаборанта Нестерова, на чьем месте сейчас нахожусь я, и в итоге, постоянно пыталась меня очернить, чтобы освободилось место.

Да еще ко мне приклеился ярлык – "Дикарь". Двое в институте потом обращались к медикам, правя зубы, а мне устроили выволочку и две недели работы с психологом.

Появление Эллис.

На какое-то время все замолкли. Грымза заткнулась и ушла в кабинет начальника отдела кадров.

– Ребята, что за сбор? Кто-нибудь в курсе?

– Не-а, даже инфосеть не дает отклика.

Я активировал браслет, после чего надел "старомодного" вида наушники и набрал вызов Нестерова.

– Да, Андрей? Что-то случилось?

– Всех лаборантов вызвали в кадры, вы не в курсе проблемы, Иван Павлович?

– А, так вас уже собрали? Отлично! В НИИ-17 едут с недельной проверкой, всех лаборантов, отпускников отзывают с учебы и из отпусков.

– Я, так понимаю, мы переводимся на постоянное содержание в институте?

Вокруг меня тут же образовался народ.

– Все верно, Андрей. Прибудешь в лабораторию, внесу ясность, пока у вас там слишком много лишних ушей.

Связь отключилась со стороны профессора.

Сняв наушники я, усмехнувшись, оглядел настороженные лица:

– Пришла беда, товарищи, к нам едет Ревизор.

Бессмертное творение никто не изучал в связи с утратой большинства рукописей той эпохи, поэтому правильно ответить никто не смог.

– Нас на недели переводят на безвылазное обитание в НИИ-17. Так что, Хмырь, придется тебе обживать клетку у отца Серебрянцевой. Там, говорят, молодого Тигрокрыса привезли, а свежего мяса не хватает.

Смех со стороны студентов и неприличный жест Хмырева разрядил напряженную обстановку в коридоре.

– Андрей! А ты откуда знаешь про Тигрокрыса, его же только вчера привезли ночью!

– Эллис, если бы ты делала домашку, вместо того чтобы... – Громов мне показал кулак из-за спины девушки, как бы намекая. – Ладно, проехали. Твой отец уже на пол -института растрепал, Нестеров уже просит зверюшку на испытательных моделях погонять.

Хлопнула дверь. Злая на весь белый свет, Хмырева вышла и, проведя короткий ликбез (минут этак на пятнадцать) о долге перед родиной и институтом, сообщила, что мы на две недели переводимся на полное проживание в НИИ-17. Тесты и занятия будут переданы дежурному по институту. После чего всех распустили по домам собирать вещи.

Выйдя на улицу, я глянул на весело сияющее летнее солнце и направился к сферолетам. Такой бесплатный общественный транспорт – несбыточная мечта многих советских и российских подростков. Двухместная полупрозрачная сфера с широким углом обзора, автопилотом и системой контроля. Самостоятельно водить дают только после двухсот часов летной практики на тренажерах. У меня как раз осталось шестнадцать часов, после чего смогу подать заявку на право экзаменовки.

Стоило усесться в синтетическое белое кресло, как проем зарос силовым полем, а передо мной возник голографический экран-карта. Приятный женский голос спросил:

– Место назначения?

– Стоянка сфер возле НИИ-17, улица Степана-Халтурина, 213.

– Принято. Полетное время шесть минут. Приятного полета.

Сфера мягко взмыла в небо и, сделав полукруг, вышла на трассу нижнего потока воздушного транспорта.

Сделав стену кабины полностью прозрачной, я стал наблюдать за проносящимися подо мной домами и деревьями. Вид открывался просто захватывающий. Институт располагался за городом возле "Синей" речки, окольцованной лесом с примыкающим к нему заповедником.

Кстати о заповеднике – стальные заборы, силовые кабеля под напряжением и постоянно дежурящая группа реагирования. Звери там отнюдь не земные...

Мне вещи один черт собирать нет смысла, ибо я и так проживаю в общежитии при институте. На моем этаже всего три заселенных комнаты. Теперь чую, будет больше...

Парковка частного транспорта возле института (обычно полупустая) была буквально запружена дорогими болидами частной авиации. Особо мне не понравились четыре крайних военных "авто-аэро". Насколько я помню схемы, которые мне показывал Нестеров, – все четыре машинки, это так называемый боевой внедорожник планетарного типа с возможностью выхода на орбиту планеты с установленными на нем излучателями активной плазмы. Тройной защитный кокон силового поля. Система жизнеобеспечения. Только для спецслужб.

НИИ-17 внутри напоминал разворошенный муравейник. Люди, словно наскипидаренные, носились по коридору. Интерком надрывался, безостановочно называя фамилии и адреса, куда владелец данного имени должен подойти.

Браслет слегка вздрогнул, сигналя о пришедшем сообщении.

– Андрей, жду тебя в лаборатории. Поторопись.

Ясно, система оповещения уже доложила Нестерову, что я появился на территории НИИ. Ладно, пойдем сразу в лабораторию.

Тут меня сбили с ног.

– Ай... Дальше нелестная тирада про расставленные под ногами помехи, должен признать приятным женским голосом.

Когда я смог подняться, то смог рассмотреть довольно ладную фигурку девушки примерно моего возраста, обтянутую в серебристо-серую блузку и такого же цвета юбку чуть выше колен.

Быстро подхватив рассыпавшиеся информ-стержни и пробормотав слова извинения, сунул их девушке в руки. Надо поторопиться: профессор просто так не подгоняет.

Лифт доставил меня в соседний корпус, после чего опустил на три уровня ниже. Тут лифты куда интереснее земных. Здания представляют собой не просто муравейники, а настоящие анклавы, испещренные сетями тоннелей. Лифт по сути – это небольшой аналог такси.

В фойе возле лаборатории стояли Нестеров и восемь офицеров с нашивками внешней разведки. У одного была нашивка ССБ (ССБ – Служба собственной безопасности.)

Нестеров был зол, причем, крайне зол. Он, еле сдерживаясь, отвечал какой-то даме в форме и в погонах старшего полковника (тут привычные всем звания совсем не те). Брюнетка, со строго уложенной прической и идеально наведенным макияжем, злобно сверкала глазами и, помахивая перед профессором каким-то прозрачным прямоугольником, размером с портсигар, настаивала на своем.

– ...это не в вашей юрисдикции.

– У меня предписание, посему соблаговолите упаковать "Персей" и подготовить к транспортировке.

– Еще раз повторяю – без письменного уведомления от генерала Штрума, "Персей" не покинет лаборатории.

– Ах вы про это... Женщина щелкнула ногтем указательного пальца по прозрачному прямоугольнику, вызывая голограмму. – Письменный приказ о перемещении объекта "Персей-1" в НИИ-8, поселка Солнечного. Теперь вы готовы сотрудничать, профессор?

– Та-а-ак... А где в соответствии с директивой шестой звуковой файл с кодировкой? А? Видимо, мне стоит вызвать генерала лично...

Я застыл. Профессор тоже.

На нас были наведены шесть станнеров и один плазменный излучатель.

– Профессор, вы сомневаетесь в моих полномочиях?

– Уже нет, товарищ старший полковник. Андрей, не дергайся. Сейчас все будет улажено. Sivis Pasem, Para bellum. Не так ли, старший полковник. Подавление!

Фигура подростка расплылась в воздухе, за доли секунд обезоружив и оглушив всех присутствовавших в фойе. Женщина в погонах старшего полковника пыталась вырваться из крепких, словно тиски, рук, казалось, обычного студента-лаборанта, методично заломившего обе ее руки и опустошившего карманы, облегчив их на один парализатор и пару горстей мелочевки.

– А я все ждал, когда же вы появитесь. Как вы смогли обойти систему охраны, протащив оружие в НИИ, и достать настолько качественную подделку документов? Даже я растерялся!

– Персей, распусти захват, дама уже задыхается в твоих объятиях.

Глаза женщины расширились.

– Да, это "Персей". А вы, дорогуша, только что были свидетельницей малой толики способностей "Персея". Но, боюсь, после дознавателей эта информация будет вам бесполезна.

Я пришел в себя на лабораторном столе, как и множество раз до этого.

– Прости, Андрей, что пришлось воспользоваться твоей помощью.

Я сел и с трудом покрутил шеей.

– Снова темп?

– Да, должен отметить, что твой организм все больше привыкает к усилителям. Еще полгода, и тогда, думаю, сможем полностью активировать твою сеть и приступить ко второму уровню.

– Надеюсь, я никого не покалечил?

– Шесть сломанных ребер, три перелома кисти и одна свернутая челюсть. Не бери в голову, ими сейчас занимаются службисты. Кто-то сумел перекупить несколько шишек из верхов.

На сегодня, думаю, тестировать ничего не будем. До вечера у тебя свободное время, можешь сходить к Серебрянцеву, к нему как раз попугаев с Сигмы-12 привезли. Но перед сном заскочи в лабораторию. Полчаса под капельницей ты должен будешь провести.

– Хорошо. Да, Иван Павлович, вы обещали просветить по поводу комиссии.

– А, не бери в голову. Столица в очередной раз решила порезать ресурсную базу, и теперь копают по факту перерасхода ресурсов. Я уже связался с генералом, курирующим нашу тыловую службу, так что на наш счет можешь не волноваться. Иди, там к Серебрянцеву уже дочь прискакала.

Я подавился вопросом:

– Профессор!

– Угу. А то я не знаю, что ты там пропадаешь только из-за одной рыжеволосой вертихвостки?

– Это настолько очевидно? – мое лицо ощутимо полыхало румянцем.

– Настолько, что это заметил даже ее отец. Твое счастье и несчастье, что у нее только отцовские проекты на уме. Плюс – ее мать постоянно присылает ей материалы с раскопок. Растет молодежь... Иди уже, герой – любовник!

Вот так всегда. Профессор – профессором, а приколист еще тот.

Видимо, я настолько читаем, раз другие видят меня насквозь.

Лифт вывез меня в парк максимально близко к заповеднику. Приветливо кивнув охране на вышке охраняемого периметра, я подошел к дверям санпропускника. Аппарат, проглотив мой пропуск, считал контактные данные и, сверив с показаниями сканеров, выплюнул.

– Андрей Хмельнов. Уровень допуска – третий "зеленый". Проходите.

Автоматический тамбур, тихо лязгнув створками дверей за моей спиной, затих в ожидании следующего проходящего.

Здесь привычный парк был разделен на сектора, некоторые под силовыми колпаками, сохранявшими естественную среду обитателей.

В погрузочной зоне, тихо гудя, работали группы роботов, разгружая контейнеры с перепуганной за время полета птицей. Гвалт стоял неимоверный.

Мне на плечо спланировал сбежавший от роботов серебристо-стального цвета попугай, больно клацнув когтями по комбинезону на правом плече, недовольно зашипел и зафыркал на подошедшего ко мне робота.

Внезапно он изменил окраску, став одним цветом с курткой комбинезона. Робот, протянувший манипулятор в сторону птицы, замер, после чего убрал свою механическую руку и, развернувшись, ушел, потеряв всякий интерес к птице.

Ничего себе.

Осторожно дотронувшись до головы птицы, я осторожно ее погладил.

– Птица – Говорун отличается умом и сообразительностью, не так ли?

Птица снова сменила окрас перьев, став видимой.

– Здравствуй, Андрей. Сегодня, как видишь, полный аврал. Снова пришел покормить Тигрокрыса?

– Здравствуйте, профессор.

– О, самец Трион-Психара. У меня все роботы обыскались эту птицу. – Профессор протянул к попугаю руки, но тот только сильнее вцепился в мое плечо когтями и, расправив крылья и распушив перья, зашипел. Я едва не взвыл от боли.

– О, как... Андрей, почеши его под клювом, это должно его успокоить.

Морщась от боли, я осторожно почесал строптивую птицу, выбравшую мое плечо как жердочку для сиденья. Тот прекратил шипеть и, сложив крылья, перескочил на запястье, где и остался.

– Мда... и что будем делать?

– А что не так, Олег Евгеньевич?

– А то, что он сам нашел себе хозяина. Эта птица в своей естественной среде выискивает себе хищника, добывая ему пропитание и являясь стражем, поднимающим крик, будящим спящего хозяина в случае опасности. Хотел Эллис подарить...

Тут до меня дошел смысл слов.

– Э-э-э... Олег Евгеньевич, так он ко мне привязался?

– Ну, вроде того. Теперь придется думать, где его содержать...

– Па-а-ап! – голос Эллис ни с кем не спутаешь. – А, привет, Андрюш. Пап, там клетки сломали роботы, в итоге несколько птиц до сих пор не нашли.

– Ну, Трион-Психара нашел Андрей...

– Птица – говорун отличается умом и сообразительностью. Не так ли? – выдал попугай моим голосом, после чего перемахнул на мое многострадальное плечо.

– Поразительно! Полная имитация речи.

Эллис протянула к птице руку, но тот вздыбил перья на голове, образуя хохолок, и зашипел. Но через несколько секунд успокоился, позволив себя погладить, но все равно держась настороженно.

– Эллис, у нас клетки еще остались?

Попугай тут же зашипел.

– Думаю, что клетка тут не подойдет. Скорее понадобится шест для птиц. Да, Андрюш, он плотоядный. Три-шесть раз придется кормить свежим мясом. Пап, а мне сумеешь такого же достать?

– Теперь придется...

Глава 2.

Заморского попугая я так и назвал – Говорун. Птица с поразительной точностью имитировала человеческую речь, так что моя однокомнатная квартирка в общежитии пополнилась еще одним жильцом, А стазис – капсула с продуктами: разбогатела на две упаковки с говяжьей вырезкой (мясо – иная органическая жидкость наподобие молока или кисломолочных продуктов животными не воспринималась как еда), что было как нельзя кстати.

После того как мне было выдано разрешение на содержание питомца в комнате общежития, новость практически мгновенно облетела весь институт. Первый день у меня было не протолкнуться от народа, после чего я заблокировал дверь. Бедный попугай, доведенный этой двуногой галдящей живностью, покусал и побил клювом любителей подергать за крылья и хвост бедную птичку. Троих увели в лазарет.

Писк таймера, и посреди комнаты зависло окно сообщения.

22:25 – Лаборатория N 23, 3-й медицинский блок.

Блин, чуть про капельницу не забыл. Теперь под нее приходится ложиться ежедневно. По моей просьбе наплечники комбинезона были усилены (Носимый мною комбинезон был медицинским, мало кто об этом знал, так как с меня ежесекундно снимали параметры. Думаю, именно так Нестеров и узнал мои предпочтения.) для того, чтобы птица свободно могла садиться мне на плечо.

Говорун, как я его назвал, видя, что я собираюсь уходить, перемахнул мне на плечо.

– Что, друг, решил составить компанию?

– Компанию...

Иногда мне кажется, эта птица больше разумна, чем некоторые представители людского племени.

Коридоры были пусты. Точнее почти.

– Олег, перестань! Отпусти!

Я замер у поворота. Открывшаяся картина едва не заставила меня ринуться вперед с намереньем свернуть Хмыреву шею.

– Олег, что с тобой? Перестань.

– Ну что ты все ломаешься? Ты же сама говорила, что я тебе нравлюсь...

– Я закричу! Прекрати, больно же.

– Кричи, здесь никого нет, а камеры я отключил.

Послышался треск разрываемой одежды и крик Эллис...

Прежде чем я сумел осознать, Говорун слетел с моего плеча, хлопнув Хмырева по лицу крыльями, а я, проделав двадцать метров коридора за доли секунды, хлопнул его ладонью по затылку, отправляя в беспамятство.

Время вернулось в свое русло, я же с трудом не упал после навалившегося на все тело отката. За все приходится платить – извечная истина.

Эллис била мелкая дрожь. Прижавшись к стене, она прижимала к груди обрывки красной блузки.

Присев рядом на корточки, я осторожно дотронулся до ее плеча и успокаивающе произнес:

– Все, все. Успокойся.

Девушка непроизвольно дернулась, едва не упав. В глазах появилась осмысленность.

– Андрей?

– Я, я. Идти сможешь или вызвать кого?

Отвлекшись от девушки, я прощупал пульс Олега. Нормально, жить будет. Тут на меня дохнуло крепким перегаром. Вы шутите? Этот шкет набрался в институте? Ладно, даже в нетрезвом виде такое спускать нельзя! Подхватив за правую руку бесчувственное тело будущего алкоголика, я закинул его на плечо.

– Говорун, посиди с девушкой, я пока отнесу это тело.

– Андрей, я с тобой.

В глазах Эллис застыл испуг.

– Хорошо, пошли, только учти, в лаборатории Нестерова ничего не трогать, можно остаться без руки.

Вот так я с молодым алкоголиком, а Эллис с моим пернатым соседом по комнате достигли медблока лаборатории.

Уложив Хмырева на свободную койку, я захватами закрепил его на столе и, активировав медицинскую установку, дал команду на очистку организма от алкоголя и последствий травмы головы. По идее, сила удара такова, что он может и не выйти из долгого сна.

После чего я утянул девушку в соседний медицинский блок, попутно отправив лично Нестерову сообщение об инциденте.

– Я вызвал профессора, так что посиди немного, я мне надо под капельницу.

Подойдя к синтезатору еды (профессор выбил, чтобы в каждом медблоке была хотя бы одна единица такого типа оборудования) и набрав команду, снял с лотка кружку с крепким черным кофе с коньяком. Пусть успокоится...

– Держи. Не волнуйся, больше такого не повторится.

Скинув куртку комбинезона на свободный стул, я лег на холодную пластину кресла для переливания крови и, надев на запястье синтетический захват, лег поудобнее. Боль от укола я почти не почувствовал.

Нестеров влетел в лабораторию, словно метеор, в сопровождении отца Эллис и двоих сотрудников службы охраны.

Дальше профессор много ругался. Заплаканную Эллис увел отец, а прискакавшую мать Хмырева остановила служба охраны, после чего ее сопроводили к медблоку.

Так я заработал себе врага на всю жизнь.

Я провел в медицинском блоке два дня, восстанавливая организм. Профессор долго меня отчитывал за то, что я едва не угробил себя, спасая эту дуреху явившуюся на свидание с еще большим придурком в закрытую часть лабораторий. Как только ко мне разрешили пускать людей, пришел Серебрянцев, поблагодарив и пожав руку. О Говоруне заботилась Эллис. Он от нее буквально "не отходил", отказываясь даже от еды.

На семейство Хмыревых насел комитет опеки и нравственности, так что Олегу светит полгода реабилитационных курсов (увы, заочно), так что общество может быть спокойно.

Хмырева попыталась возбудить уголовное дело в отношении меня за нанесение тяжких телесных повреждений ее драгоценному отпрыску, но откуда надо позвонили и предоставили весь необходимый материал, в итоге, она замучилась отбрехаться от возбуждения уголовного дела в отношении ее сына.

Эллис на целый месяц назначили еженедельные визиты к психиатру.

Да, отношения с Эллис улучшились. Это было сразу видно по тому, как она реагировала на мои появления в заповеднике. Да и куртку нужно было одолжить тогда...

– Идиллия. Хищники на отдыхе! Смотри дочь, какая живописная картина трех хищников. Пока я отбирал мясо для хищника, подошло семейство Серебрянцевых. – Один, сытый и довольный, кормит двух других, признавших его главенство как вожака стаи!

Эллис засмеялась.

Мне потом показали несколько кадров, сделанных с помощью инфо-сети, действительно, неплохо вышли.

На траве возле силовой изгороди Тигрокрыса, рядом с окном кормушки сижу я с Говоруном на плече и протягиваю ломти парной говядины Тигрокрысу.

– Насчет сытый и довольный – это вы сильно пошутили, Олег Евгеньевич. Я бы не отказался от свежего прожаренного стейка со специями или от шашлыка с гарниром. И чтобы все на природе, на углях, как это полагается.