Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Константин Храбрых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

If life is boring I bring give you pleasure.

Remember, I'm here. Shout – it's in vain.

Discover to me, join to the end of real game

(Dark – Unreal)

   С ревом раненого бабуина и размахивая руками, словно ветряная мельница он стал наступать на меня.

   Смещение влево, с одновременным ударом ногой под коленную чашечку. Противник покачнулся, теряя равновесие.

   Мубиоши!

   Получив удар под правую сторону скулы, он закатил глаза и рухнул, создав локальное землетрясение. Ей богу пол ринга колыхнулся от его падения.

   Тишина.

   Дальше я едва не оглох от криков и целого океана эмоций. Даже подавители не справлялись с целым океаном чистых, не наигранных эмоций.

   – Молодец Кеничи! Почти весь банк сорвали! Давай следующего! – Сказав пару фраз мне, он повернулся к менеджеру по боям. – Загоняйте следующую жертву, пока народ не опомнился.

   Пиджачок тут же энергично закивал головой в знак согласия. В его глазах буквально отражались призрачные горы золотого куша, которые он соберет со сборов и ставок!

   Следующим на ринг выходит точная копия первого амбала. Разве что заросший по самое не могу. Двигается довольно проворно для своего веса...

   Девушка, в маске совершив кульбит в воздухе, приземлилась позади своего противника. Обхватив его в районе талии, девушка резким, гибким движением встала на германский мостик, впечатав голову противника в твердое покрытие ринга.

   – Итак, великолепная Токумей Кибу в очередной раз победила своего противника! – Рефери скакал возле ринга со стальной клеткой и расписывал великолепие боя и красоту легко одетой девушки. – Это уже четырнадцатый поединок, но она готова продолжать и положить на обе лопатки любого!

   – Эй, крошка! Я сдамся без визгу!

   – Крошка Кибу! Готов хоть всю ночь ложиться на лопатки, главное чтобы в моей...

   Белокурая красавица в красной кожаной полумаске скрывающая верхнюю половину лица, откинула назад копну густых вьющихся волос, после чего приняв настолько вызывающую позу, что большинство болельщиков едва не взвыли, и произнесла так, чтобы было слышно:

   – Боюсь вас дистрофики, не хватит не то что бы удовлетвориться ночью, но и даже на разминку!

   Крикуны, которым была направлена данная реплика побагровели от злости, один из них со злости запустил полупустой пластиковый стакан с пивом в клетку и рявкнул:

   – Ты су... да ты у меня на лопатках будешь вымаливать прощение! Ты ду...

   В то время как большинство смотрело на привлекающую к себе мужские взгляды болельщиков девушку, из виду выпустили рослого коротко стриженого блондина в темно синей водолазке.

   Когда они уже стали оседать на пол, хрипя и кашляя кровью, его уже не было на месте. Движения русоволосого гиганта были настолько молниеносны, что едва ли нашлось десяток человек успевший заметить его передвижения.

   Вернувшись на место, он взял в руки одно полотенце, из стопки приготовленное для сестры, и неторопливо вытер с рук капли крови.

   Тем временем девушка, приняв горделиво-вызывающую позу, с интересом рассматривала очередного противника. Сказать, что тот был огромен – ни сказать ничего. На две головы выше девушки и в трое, если не вчетверо шире в плечах. На правой стороне груди была наколота слегка потерявшая цвет татуировка в виде скалящегося человеческого черепа, и шипящей из его рта змеи.

   – Детка, а ты ничего... – только и успел он произнести, как девушка молниеносно провела очередной прием, буквально швырнув бойца на прутья стальной клетки.

   Боец поднимался на одной только злости. Лоб и левая щека были рассечены о стальные прутья. Видимо он рассчитывал закончить все одним ударом, считая, что доморощенную куколку в крикливой одежде сметет его могучим замахом, вот только результат заставил всю публику болельщиков удивленно выдохнуть.

   Белокурая Токумей Кибу остановила его удар ладонью левой руки, при этом, даже не смотря на противника, а разглядывая аккуратный маникюр на правой руке.

   – Ску-у-ука.

   Глаза у бойца закатились, и он без сознания упал на ринг клетки.

   Публика снова взревела, кто от восторга, кто от выигранных денег, а кто от горя проигрыша, рассчитывая заработать на ставке на нового бойца.

   "Маэстро, публика ликует, и все взгляды привлечены ко мне одной! Ваше искусство бесподобно!"

   Внезапный рев болельщиков отвлек внимание девушки.

   "Кто-то еще столь же популярен, как и я? Интерес-сно..."

   Гибким движением, девушка под удивленный вдох толпы зрителей оказалась стоящей на верхней перегородке клетки. С четырехметровой высоты было великолепно видно ринг, оккупированный не меньшим количеством народа, что и у нее.

   "Всего лишь мальчишка?"

   Внезапно невысокая, юркая фигура замерла позади бойца и, как и она недавно опрокинул своего противника на пол ринга, используя германский мостик.

   "Неплохо исполнено, но недостаточно грациозно! Бой это искусство!"

   Спрыгнув с перегородки, девушка, использовав в качестве опоры несколько стоящих болельщиков в три прыжка оказалась на столбике ринга странно знакомого паренька.

   Внезапно парнишка ушел кувырком назад, отскакивая от нее на несколько метров, и встал в защитную стойку. Из-под только начавших отрастать до прежней длинны волос, на нее слегка насмешливо смотрели холодные черные глаза, с легким проблеском зеленоватого кошачьего зрачка.

   По лицу пробежала рябь гасимых эмоций, после чего его губы тронула легкая улыбка.

   – Давно не виделись Рэйчел, смотрю, ты с каждым днем выглядишь все великолепнее и великолепнее. Как брат?

   "Проклятье! Художник!"

   Девушка грациозно спрыгнула на пол ринга.

   – Великолепно! А я же все думала, когда мы еще встретимся снова!

   – Мир тесен, – Художник слегка ослабил защиту, но из стойки вышел. – Смотрю мой недалекий труд уже сошел на нет.

   "Проклятье как не вовремя! Хотя..."

   – Как насчет боя?

   – Если тренировочный жду там, где вы меня высадили тогда, ну а для Mortal Arts (Фраза была произнесена на английском), ты должна получить разрешение Супарны.

   "ЧТО? ОТКУДА ОН ЗНАЕТ!"

   – КЕНИЧИ! Прекращай заигрывать с красотками, мы уходим! – Голос высокого, рослого бойца заставил слегка вздрогнуть обоих, настолько в них была сила.

   – Жаль, сейчас отказываться, но жду тебя и брата в гости! Там можно будет и спокойно поговорить.

   "Он спокоен, при всем притом, что он в курсе относительно нас с братом, он спокоен. Это уже интерес-сно! Можно и принять приглашение".

   Внезапный свист и протесты отвлекли внимание Рэйчел от "художника" и заставили оглянуться. Публика желала видеть бой, и не понимала, почему они не начинали схватку...

   – Я сказал МЫ УХОДИМ!

   В следующий миг дикая, непередаваемая волна Ки пронеслась по залу заставив встрепенуться часть бойцов, и в буквальном смысле этого слова вырубив всех болельщиков, букмекеров, и всех кто был слаб волей.

   Рэйчел растеряно и удивленно оглянулась, разглядывая потерявшие сознания тела людей.

   "УРОВЕНЬ МАССТЕРА?!"

   – Прошу простить, Рэйчел-сан, слово учителя – Закон! До скорой встречи. – Уже перепрыгнув через канаты ринга, он оглянулся и произнес: – Кстати великолепный костюм. Ничего лишнего, и подчеркивает красоту.

   В его холодных, черных глазах отражались веселые демоны.

   "Господи, как же не вовремя!"

   На плечо легла тяжелая ладонь брата.

   – Не торопись, примем его приглашение, и посмотрим на него вблизи. Надо сказать он меня заинтересовал.

   Рэйчел непроизвольно вздрогнула, брат никогда не отличался многословием, но две фразы, произнесенные им только, что привели ее в замешательство.

   – Ну что Кеничи, понравилась подпольная арена?

   – Если считать четверократно увеличенную сумму поставленных мною денег, то даже более чем, вот только в ближайшее время светиться, там не стоит... А по сути бесценный опыт. Спасибо учитель.

   В отражении витрины я увидел, как усмехнулся учитель. Больше всех ностальгия по подпольной арене заразила Апачая. И когда у него наступают перерывы в эмоциональном плане это означает только одно...

   – Ап-па... – и голодные глаза в сторону закусочной.

   Благо деньги есть.

   За несколько часов до вышеописанных событий.

   – Мию, не толкайся!

   – А нечего мне в бок локтем тыкать! И аккуратнее, Сигуре опять будет недовольна, что ее лазом кто-то пользовался!

   Крепление люка под весом двух непоседливых девушек не выдержало, и с громким хрустом проломилось. Вместе с крышкой люка и части потолка две девушки упали на ворох пыльной ветоши сваленной аккурат под крышкой люка.

   – Ат-т-та-та... Ух... – Ренка попыталась сесть но тут же была сброшена в сторону выбирающейся из кучи тряпья Мию.

   – Худеть тебе надо Рен! А-а-апхи!

   – Кто бы говорил... уй! Шишка будет!

   – КХМ!

   Девушки подпрыгнули на месте, одновременно разворачиваясь и вставая в защитные стойки. Коэтсуджи задумчиво потер подбородок, глядя на то, как гармонично они приготовились к обороне.

   "Спелись".

   – Я, конечно, понимаю, что вам натерпится произвести уборку в пыльной мастерской, но обычно для этого существует дверь. Но мне так, же хотелось узнать, чем вам не угодил старый люк, раз уж вы решили его расширить?

   Девушки смутились, лица обеих быстро начали алеть.

   Коэтсуджи хмыкнул, глядя на их смущенный и красный, словно свежие помидорки лик. Постояв так пару мгновений, он покачал головой и произнес:

   – После того как приберетесь у меня к вам будет серьезный разговор! Кеничи уже жаловался, что у него пропадают листы с рисунками и портретами из альбомов.

   – Э-э-э-э... – удивленно смогла выдавить из себя Ренка.

   – И это мы тоже обсудим, приступайте, тем более у вас через полтора часа тренировка в паре!

   Дверь за Коэтсуджи закрылась.

   – Я же тебе говорила, пойдем по нормальному! Нет приключений захотелось на... АЙ! Больно же! Чего щиплешься!

   Мию обижено отпрыгнула в сторону, потирая пострадавшую пятую точку.

   – Думаю, ты сама поймешь! – Ренка отряхивая себя от деревянных опилок и пыли подошла к шкафу, в котором Сирахама хранил папки с набросками и рисунками., и принялась в нем копаться, бормоча под нос: – Не то, не то, хм... тоже не то... Мию здесь нет!

   – Угу! – Послышалось девушке в ответ из-за спины.

   Обернувшись, Ренка мысленно ругнулась на подругу. Мию уже сидела на старом, в шрамах от многочисленных заплат и следов ремонта диванчике.

   "Вот единоличница, нет, чтобы позвать!"

   Рассерженная девушка плюхнулась на диван, как оказалось для того чтобы в следующий миг с громким "Ай!" вскочить на ноги.

   – Диван старый, так что осторожнее, произнесла Мию, слегка отводя взгляд, и перелистывая лист альбома.

   "Ну, подруга, я тебе это припомню!"

   Осторожно присев Ренка принялась разглядывать рисованные портреты незнакомых людей и картины города.

   – Мию, такое чувство что – это не Япония, и даже не материковый Китай!

   – Угу. Европа, скорее всего, дома низкие, плюс растительности на улицах много. У нас так только в парках...

   – А почему он только карандашом рисует, Акисаме-Сан вроде говорил, что вполне неплохо рисует и красками?

   Мию только пожала плечами, аккуратно закрывая альбом и беря новый.

   – Рен, а ведь у Кеничи была и другая папка с листами, помнишь?

   – Ну?

   – Не ну, а у Коэтсуджи была в руках папка, и боюсь, что та именно которую ищем!

   – Думаешь, стоит попросить посмотреть?

   – И поскорее пока он ее куда-нибудь не убрал или ушел с ней!

   Ренку как ветром унесло. Мию тяжело вздохнула, глядя на распахнутую подругой дверь, и аккуратно сложив альбомы, вернула их на место.

   "Наивная..."

   Достав примеченную ранее папку из-под дивана, Мию осторожно ее раскрыла. На нее тут же уставился ее точный портрет. Девушка непроизвольно вздрогнула, настолько точно нарисовавшему портрет удалось передать все детали ее лица. Вот только вид у нарисованной копии девушки был слегка печальный. Осторожно переложив лист, она посмотрела на точный портрет Ренки, нарисованный с такой же скрупулезностью.

   "Все-таки он к ней неровно дышит. Стоило ожидать..."

   Портрет Косаки девушка рассмотрела спокойнее, но все же что-то "кольнуло".

   Дальше шел портрет предположительно светловолосого парня, смутно знакомый. Следующий лист... Девушка с европейскими чертами лица, густая копна светлых, слегка вьющихся волос. Рэйчел! А тот светловолосый со шрамами на лице скорее всего ее брат. Мию стала осторожно перелистывать страницы: Супарна, Рьюто, Фрейя, Кисара...

   Просмотрев первую стопку листов, Мию аккуратно сложила в отделение папки, и достала более толстую стопку листов. Некоторые были уже ранее виденные...

   "ДА КАК ОН ПОСМЕЛ!!! Да что он о себе возомнил!"

   Листы в руках девушки затряслись от негодования.

   – Шика-а-а-арно! А меня он так нарисова... ты, что творишь дура! – Задумчивый голос Ренки над ухом сменился испуганным.

   Мию от неожиданности выпустила листы из рук, и те волной осенних листьев рассыпались по полу. Девушки растерянно переглянулись.

   – Теперь по порядку не разложишь, порядка я не знаю...

   – А на какой принялась их мять, и разбрасывать, – накинулась на подругу Ренка.

   – Да он... он...

   – Если стесняешься сама себя, смени стиль одежды! Ему по сути даже додумывать не пришлось все на виду! – Вогнала в краску подругу Ренка. – Давай собирать, может, и не заметит. Интересно, а меня он, похоже, нарисовал?

   Листы были быстро собраны, после чего пошло уже внимательное изучение рисунков.

   – У Кеничи талант, правда, никто этого не видит, хотя ВОТ ЭТО, ему лучше никому не показывать! – Что хмуришься подруга, это мальчик, я еще удивлена, что мой отец с этой тематикой к нему не подкатывал, с него станется...

   – Думаю, подкатывал, и не раз. Слышала ведь, как Акисаме-сан выразился о пропаже...

   – ВАУ! – Ренка держала один из листков. – Ничего себе... Кхм... может заказать себе такое платье в ателье?

   Мию тут же посмотрела на лист в руках Ренки и фыркнула:

   – Не знала что у тебя настолько вульгарные вкусы.

   – Да ну тебя, не стоит строить из себя высокопарную леди. Прогулки в пижамке под луной, случайности, и многое другое. Мне пришлось прижать папочку, чтобы узнать каково ему жилось здесь до меня. Честно говоря, я вообще поражена, что после такого к нему отношения он не отправился в дом красных фонарей.

   – Много ты понимаешь.

   – Кстати про красные фонари, ты в курсе недавнего решения совета Редзанпаку?

   – Нет, – Мию покачала головой продолжая перебирать листы.

   – Три из пяти голосов были за то чтобы устроить Кеничи после всего произошедшего нормальную разгрузку. Никто не желает того чтобы у их "единственного" ученика поехала крыша.

   – ЧТО?

   Ренка пожала плечами, и произнесла:

   – Ты все правильно поняла подруга... Кстати присмотрись позади рисунка стоит дата, думаю по ней и была сортировка.

   Девушки принялись раскладывать листы по датам.

   – Неплохо смотришься в кольчужном бикини. – Ренка передала пару листов Мию. – Идею подал отец, Коэтсуджи поддержал, даже обосновав предложение отца. Твой дед с Апачаем против, Сио воздержался. Апачай скорее всего был против из-за решения твоего деда.

   – А Сигуре?

   – Я ответи...ла – за.

   – Сигуре, просила же так больше не делать. – Мию тяжело вздохнула. – Стоп. Ты сказала ЗА?

   – Да, – Девушка в вишнево-цветочном кимоно тенью спустилась с потолочных перекрытий, в месте пролома, и присела на спинку дивана. – Он может иначе перего...реть.

   "Да что вообще творится в этом доме?".

   – Краси...во. – Мию с Ренкой замерли, разглядывая портрет Косаки.

   "Вот теперь его придется спасать, либо от меня, либо от Сигуре".

   – Мию успокойся, тут даже на эротику не тянет! Тем более ты повторяешься! В прошлый раз у тебя была похожая реакция! А толку? – Ренка закончила раскладывать листы по порядку. – По сути, ты пытаешься смутиться и возмутиться тем, что он тобою заинтересовался. Плюс это всего лишь рисунки...

   "Если бы только мной. Здесь портретов двенадцать разных девушек, и шесть из них на грани приличия, я молчу уже про рисунок, что у Сигуре в руках".

   – Эти всего лишь рисунки Ренка-чан, является отражением души. Как ты заметила он не монах, его взгляд многогранен. Но он может сорваться, по идее он уже давно переступил как свой физический предел, так и психологический. И вот последнее более чем странно...

   Появление Коэтсуджи в мастерской девушки устав дергаться уже восприняли спокойно.

   – Спасибо что собрали его труды, уберу в сейф в клинике, иначе может попасть на глаза твоему деду, а у него удар таков, что и зашибить сможет! (прим. Русский) – Коэтсуджи принял из рук Мию папку. – Да а насчет вашего разговора да трое за, вот только пока еще не решено окончательно...

   После чего Коэтсуджи вышел, оставив Мию с Ренкой в легкой прострации.

   Глава 19. Турнир – Начало.

   Несмотря на позднее время Нидзима поднял трубку, хотя по зевоте он уже лег спать:

   – Вели-и-икий генерал у аппарата.

   – Великим будешь, когда завоюешь мир, – усмехнулся я. У тебя все готово?

   – Умеешь ты сбить с настроя Кеничи. Да готово, причем уже давно!

   Я разлегся на прохладных татами пола, и задумчиво смотрел в потолок. Говорить Ему или нет? Хороший вопрос...

   – Ты связался с нашим великим музыкантом?

   – Да он собирался вылетать завтра в шесть, сказал, что прибудет уже на место, правда не упомянул как.

   У меня по спине пробежал холодок. Надеюсь это не тот самый способ? Отскребать музыканта будет не из приятных моментов в жизни.

   Шальную мысль пришлось отогнать, чего-чего, а такого выступления друга мне видеть не хотелось бы.

   – Хорошо, что по нашей проблеме?

   Нидзима на том конце едва слышно ругнулся, но все же ответил:

   – Его видели в Японии. Походу ему неймется, о "ней" пока ничего. Как сквозь землю провалилась. Единственная возможность узнать – это задействовать твою родню, но ты сам на это не пойдешь.

   – Все верно. Будьте готовы.

   Серо-стальные тучи над головой и мелкий моросящий дождь. От некогда великолепного архитектурного строения остались руины, как и у его предшественника Римского Колизея.

   Я ничего не слышу, звуки тонут и практически не проходят сквозь слой ваты.

   Площадка ринга, выложенная ровными шероховатыми плитками, засыпана обломками строительных блоков и мелким щебнем. Периодически сотрясается земля, с неба падают обломки камня и бетона.

   Все равно.

   Мой противник передо мной. Его одежда изорвана, на правой щеке длинная кровоточащая ссадина. Левая рука висит плетью. В глазах ненависть. Ненависть на меня и на весь мир.

   Мои губы что-то говорят.

   Я не слышу. Тело не слушается, словно слиток стали, холодный непривычный, чужой. Вспышка близкого взрыва, пол под ногами вздрагивает.

   Я не участник, я просто наблюдатель.

   Фуринзи стоит возле крупного бетонного блока с треснувшими краями и торчащей с одного конца арматурой. В ее глазах застыла боль и мука. Каменная пыль, смоченная дождем, создает на ее светло-фиолетовом комбинезоне грязные потеки. Она что-то кричит.

   Я глух. Я не могу сдвинуться с места, тело неподвижно. Справа и слева от меня сыплются с неба камни.

   Внезапно мой противник смещается вправо, в сторону Фуринзи, словно заслоняя от чего-то.

   В его тело словно разбуженные осы входят три пули, заставив его дернуться. Четвертую, он ловит пока еще целой рукой. Пуля входит в предплечье и там остается, выбив из тела фонтанчик крови.

   Все словно в замедленной съемке.

   Я даже вижу длинный шлейф от края северного зрительского сектора.

   Пуля летит быстро, слишком быстро, чтобы успеть среагировать.

   С криком я проснулся. Все тело била крупная дрожь. Мысли скакали, словно стая обезумевших кузнечиков. Глянув на часы, я увидел горящие в темноте цифры: полчетвертого ночи.

   Улегшись, я попытался успокоить дыхание.

   Сон. Всего лишь кошмарный сон, навеянный моими переживаниями бедующего турнира. Турнира, в котором я могу сложить свою буйную голову.

   Дверь слегка приоткрылась, в щель упал лучик света из коридора. Учитель Ма. Уточнив, все ли в порядке он ушел. Слишком многие поставили на меня многое, слишком многие меня опекают. Утром, скорее всего, будет знать весь мастерский состав додзе о моем кошмаре и невозможности спать спокойно ночью.

   Утро следующего дня не принесло мне ничего нового. Утроений разминочный комплекс «Умри и не позорь школу», после чего занятия с Апачаем.

   После занятия, с трудом передвигая ногами, я дошел до крыльца главного строения додзе, и достал из кармана куртки сотовый.

   Все-таки придется позвонить матери. Слишком многое меня сейчас беспокоит, слишком многое сейчас непонятно. Телефон успел сделать всего лишь пару гудков, после чего приятный голос матери прозвучал:

   – Здравствуй сын.

   – Привет, мам.

   – Я так понимаю, что-то случилось, раз ты решил позвонить. – В ее голосе прозвучал намек и усмешка.

   Да, я виноват, надо чаще звонить домой. Но после "настоящего" разговора с матерью я стал ее немного побаиваться. После клановых мероприятий я стал опасаться клана. После попытки разобрать на органы я потерял к нему всякое доверие. Видимо мой российский менталитет весьма не вписывается в местные рамки...

   – Прости, сама понимаешь тренировки, отнимают все время.

   – Понимаю, причем очень хорошо. – Ни тени насмешки. Серьезный спокойный голос с нотками радости и гордости. – Сын, тебе что-то срочно нужно, раз ты сейчас звонишь?

   – Да я хотел бы вечером переговорить, а не через систему слежения за каждым членом общества.

   – Мне приехать?

   – Не надо, я отпрошусь на ночь домой. У меня слишком многое накопилось, а поговорить "по душам" так и не представилось возможным со всей этой суматохой и неразберихой.

   – Тогда тем более, если ты снова приедешь в том же виде, отца удар хватит. Пожалей его самолюбие. Я приеду после ужина, чтобы не создавать диссонанс в жизнь школы.

   – Хорошо мам, до вечера.

   Чужое присутствие я почувствовал давно, еще во время звонка.

   – Женское любопытство сгубило не одну кошку.

   – Увы, Кеничи эта черта является незыблемой в каждой девушке.

   С крыши спрыгнула Мию, красивым кульбитом, после чего присела рядом на крыльцо.

   – Почему не пригласил ее на ужин?

   – Ты же сама слышала, она не хочет вмешиваться в здешнюю жизнь. Наши миры хоть и близкие, но все, же разные.

   Додзе Редзампаку и "закрытый женский монастырь" по сути два соседних сумасшедших дома. В одном буйные, в другом тихие. И от которого больше проблем не знает никто.

   От ворот шел хмурый Апачай, держа в правой руке посылку, запечатанную в серую оберточную бумагу и перевязанную такой же сероватой бичевой.

   Мию забрала коробку удивленно смотря на отсутствие обратного адреса.

   – Кеничи! Долго тебя ждать? – Голос Сио раздавшийся над самым ухом заставил меня вздрогнуть.

   – Иду мастер!

   Вечером после ужина Мию отдала вскрытую коробку деду. Я уже представлял, что внутри может находиться. Это было начало.

   – Я рада, что в тебе после поступления в это додзе наконец-то проснулось то качество, которого тебе, никогда, не хватало? – Сирахама Саори, поправив подол офисного платья, по-простому села на колени напротив меня.

   – Какого? – С интересом полюбопытствовал я, усаживаясь по-турецки.

   – Аккуратность! Обычно твои вещи были вперемешку с книгами и бульварными романами по всей комнате. Так о чем ты хотел поговорить?

   Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

   – Что я еще должен узнать, прежде чем уеду на турнир Тьмы?

   – Ваше додзе уже получило приглашение?

   – Думаю, сейчас старейшина уже читает пригласительное письмо с пропусками на каждого мастера.

   По краю красивых карих глаз пробежала золотая искорка, после чего глаза пришли в норму. Мать умеет менять цвета глаз, когда ей захочется. Раньше я думал, что у нее разные наборы линз, правда оказалась куда прозаичнее и сложнее. Я бы не отказался от возможности прятать свои черные угли глаз от людского взгляда без всяких линз. Мию не может смотреть в них спокойно, что немного действует на нервы. Ренка тоже иногда отводит взгляд. И первая, и вторая чувствуют за собой вину в этом.

   – Мастер Астанна мертва. Катарина пребывает в коме в одной из наших горных баз в Европе. Кайл сбежал, прихватив с собой несколько единиц спец.оружия и два полных комплекта выживания. Попытки отследить его привели назад в Японию. В Токио так и не появлялся.

   Ктарина. Вот значит как зовут эту... эту... (Далее идет непечатный сленг).

   – Катарина в коме?

   – Да. Основной диагноз перегрузка всей нервной системы. В организме нашли препарат, который использовался при "попытке" твоего захвата.

   Значит, девушку решили пустить в расход, лишив "законного" приза? Господи, вы друг другу готовы пустить кровь и ради чего?

   – Но ты как я понимаю, хочешь спросить совсем о другом?

   – Что известно о родителях Мию? О ее матери я знаю, что она погибла, когда Мию еще в пеленках была?

   – Да. – По лицу матери пробежала волна эмоций и грусти. – Самая печальная из утрат... Отец жив, периодически наведывается в Японию, но в основном пропадает в Европе.

   Сирахама Саори достала из сумочки овальный прямоугольник флешки и протянула.

   – В ноутбуке есть программа Версус. Пароль 12-7645344. Я дам команду, и на компьютер скинут папку с данными по родителям Мию.

   Закрыв сумочку, Саори с легким любопытством разглядывала сына.

   – Может, все-таки расскажешь как ты хоть? Рассказы Хоноки можно отнести к дворовым рассказам, не больше.

   – Да так... утро. Будильник. Тренировки. Обед. Тренировки. Ужин. Тренировки.

   По будням: подъем, пробежка, разминка, школа. Тренировки, ужин. Тренировки. Сон. Все в таком ключе, без особого времени на досуг и сон. Иногда удается добраться до мастерской Коэтсуджи и немного порисовать.

   – Решил из писателя перебазироваться в художника?

   – Хобби есть хобби. Из-за него меня, по крайней мере, не пытаются ни убить, ни изнасиловать. – Золотистый блеск глаз, после чего контроль восстановился. – Что можешь рассказать о турнире?

   – Большой рынок труда, откуда набираются широкопрофильные наемники, цена оплаты зависит от того как себя покажут на турнире. Устраивается в промежутке от года до трех лет. Контролируется Тьмой.

   Саори протянула руку и потрепала меня по только-только начавшим отрастать волосам, после последних печальных событий.

   – С прежней прической тебе идет больше.

   – Может тебе просто так привычнее мам?

   – Может быть, может быть... Питаешься нормально?

   – Ну, если не считать что меня постоянно пытаются подкормить китайской народной кухней, с чрезмерным объемом специй и красного Чили-перца, то нормально.

   – Ладно, не буду тебя стеснять и отнимать время. – Саори встала на ноги и поправила платье. – Сын, запомни. К тебе в течение последнего года, перед твоим восемнадцатилетнем, тебе нужно будет сделать выбор. Тебя будут к нему склонять, подталкивать, либо пытаться убрать с дороги. Чтобы ни произошло, я подержу любой выбор. А Мию береги, она так похода на мою лучшую и единственную подругу. Пока сын.

   Поцеловав в щеку, и затерев след от губной помады, Саори вышла. Я проводил мать к воротам.

   На душе было тяжело и неспокойно.

   Возле старого каменного забора огораживающего частный участок территории подъехал спортивный автомобиль. Припарковавшись на противоположной стороне улицы, водитель заглушил мотор и вышел.

   Одетый в строгий черный костюм, он подошел к задней двери автомобиля и открыл дверь, выпуская наружу молодую девушку.

   Одетая в красную юбку повыше колен, и ярко красную куртку поверх белой футболки с надписью на испанском светловолосая красавица внимательно глянула на возвышающуюся, на четыре человеческих роста арку ворот.

   – Рэйчел-сан, мы прибыли по указанному вами адресу. Это Редзампаку.

   – Итен, cаme on, или ты собираешься меня отпускать туда одну?

   Коротко стриженный светловолосый атлет с трудом выбрался из узкого для его комплекции дверного проема, и хмуро глянув на сестру, обошел автомобиль сзади и встал рядом, скрестив на груди руки.

   Девушка посмотрела на брата и только вздохнула.

   – Ладно, пойдем, моя молчаливая скульптура мыслителя.

   Подойдя к створкам ворот, они остановились.

   – Ни колокольчика, ни звонка. Да и створки несмотря на прочность довольно старые... Так и пахнет Old Time's.

   Итен внимательно осмотрел ворота, после чего произнес в своей манере коротко излагаться:

   – Там нас уже почувствовали.

   После чего он спокойно навалился правой рукой на правую створку ворот.

   Где-то под аркой ворот послышался металлический лязг, отдаваясь гулкими щелчками на каждый градус поворота створки.

   – Оригинальное сопровождение.

   Позади брата с сестрой послышались звуки подъезжающего автомобиля. Из-за поворота показался черный немецкий автомобиль и, притормозив возле ворот замер.

   Итен тем временем закончил открывать правую створку.

   – О, я смотрю у вас сегодня день приема гостей, – к воротам подходила высокая черноволосая женщина в строгом деловом костюме, в сопровождении первого ученика катсуджинкена.

   – Незваные гости, хуже татарина! – Произнес Сирахама непонятную для гостей фразу, после чего поприветствовал брата с сестрой: – Добро пожаловать. Рад, что вы все-таки решили воспользоваться приглашением.

   Повернувшись к женщине, он поклонился и произнес:

   – Счастливо добраться до дома, мама, спасибо что навестила.

   "У Художника остались живые родители", – слегка кольнуло за душу Рэйчел. – "Хотя наш с братом отец жив, но живым его не назовешь, чертов пьяница!"

   Когда Рэйчел вышла из размышлений, женщина уже садилась в автомобиль.

   – Пройдем в дом?

   – Да если мы не помещаем.

   Рэйчел удивленно посмотрела на брата.

   "Обычно из него и пары слов за день раскаленным прутом не вытащишь!"

   "Ладно, моя обычная манера вести себя здесь покажется оскорблением. Придется действовать, как учили".

   Склонившись в традиционном поклоне, Рэйчел произнесла:

   – Благодарим за вежливое приглашение, но мы немного спешим, и хотели бы уточнить, сможете ли оказать нам небольшую помощь?

   По лицу художника нельзя было ничего понять. Но ответил он весьма быстро:

   – Все что в моих силах.

   – Замечательно. Мы хотели бы купить услуги body art, а то с последнего раза все уже слезло. Мне и моему брату скоро "выступать", а девушка должна всегда выглядеть великолепно.

   Сирахама задумчиво посмотрел на небо затянутое серой облачной массой.

   – Думаю, проблеме с загаром может весьма помешать отсутствие соответствующего солнца.

   – Это не проблема, если согласишься, то завтра за тобой заедут до банного комплекса "Кионт". Там зал мужских и женских соляриев, а проблему с отдельным кабинетом я как-нибудь утрясу.