Текст книги "Ветер (СИ)"

Я, уподобившись школяру, экзаменуемому недоверчивым учителем опять показал те же самые кусты. Геор, хоть и остался недоволен моим ответом, но нестыковок в моём рассказе не обнаружил, поэтому отстал от меня на время. Я же, ощущая, как от голода бурчит желудок, направился к Шаену, ведущему неспешную беседу с одним из егерей.

– Шаен, на минуту можно тебя? – спросил я.

Товарищ вопросительно глянул на собеседника, и получив утвердительный кивок, подошёл ко мне.

– Чего?

– Слушай, не знаю как ты, но я жрать хочу просто зверски. Может, попросишь у своих товарищей немного еды.

– Сейчас спрошу, – коротко кивнул товарищ и вернулся к собеседнику.

Не знаю, что он там наплёл, но нам выдали по куску вяленого мяса с хлебом и флягу с водой, запить столь изысканную пищу. Отойдя за дилижанс, дабы не видеть трупы и немного перекусив, у меня поднялось настроение, и даже оторванный рукав у куртки перестал казаться катастрофой.

Егеря, между тем, сняли тела с дерева и сложили их в тени, накрыв тканью, найденной в разорённом багаже дилижанса. Помимо этого Геор отправил пару разведчиков проследить наши следы до речки и заодно убедиться, не врём ли мы с Шаеном.

Когда егеря вернулись и подтвердили, что следы подтверждают наш рассказ, десятник перестал постоянно пытаться поймать меня на лжи, и даже снизошёл до того, чтобы ответить на не дававшие мне покоя вопросы.

– Геор, а бандитов много было? – спросил я.

– Не менее десятка, – получил я ответ, – коней они спрятали в глубине леса, а сами практически на опушке залегли. Вас дожидались.

– Но ведь у нас ничего ценного толком и не было, – я сделал вид, что удивился, – да и зверства эти. Странно это всё.

– Вот и мне кажется, что странно, – задумчиво сказал десятник, – оно ведь, если по уму, вас перестрелять им как котят слепых утопить – раз плюнуть было. Нет же, начали переговоры, дали уйти. Погоню потом не организовали, а ведь перехватить вас до реки им раз плюнуть было. След ваш только ребёнок не прочтёт.

– Так, может, они арбалета испугались? Я же попал в того, который переговоры с нами вёл.

– Раз в год и слепой попасть может. Повезло тебе парень. Просто повезло. Да и удача твоя боком должна была тебе выйти. Разбойники ведь за подранка своего мстить должны были. А тут не начали. Нечисто тут, ой нечисто.

Хотелось мне сказать, что есть у меня подозрения на этот счёт. Трупа лавочника ведь мы так и не нашли. Вполне возможно, что за ним эти разбойнички охотились. Но сказать так, значит обосновать свои подозрения. Значит про алмазы рассказать. А тут сразу вопросы появятся, почему сразу не донесли? Почему спрятали? Нажиться на казённом добре что ли хотели? Нет уж! Раньше говорить надо было. Теперь, если молчать, то молчать до конца. Вот только лавочник мне покоя не даёт. Если он расскажет, что алмазы вёз, то могут нас за жабры взять. Да так возьмут, что только перья полетят. Ладно, всё равно деваться некуда с тонущей лодки. Я отбросил ненужные сейчас мысли и прислушался к десятнику, который всё это время продолжал говорить.

– Вот ещё странность. Зачем им тела было к дилижансу перетаскивать? Это же времени кучу потратить надо. А если проедет кто по дороге? И ладно там, дилижанс или купец какой. А если егеря? Мы ведь этот тракт тоже патрулируем. – десятник замолчал, затем спохватившись, продолжил, – разболтался я с тобой что-то. А надо делом заниматься. Значит, так сделаем. По моим прикидкам, скоро тут дилижанс на Ривенрот должен проезжать. К тебе, Хельсдорф, с другом твоим Моринотом претензий нет. Ясно, что случайно вы в заварушку эту попали. Поэтому, как дилижанс придёт, мы вас на него посадим. Спокойно до города доедете. Я с вами записку передам. Как приедете, зайдёте в воинскую управу рядом с магистратом к Кирину. Это сотник наш. Письмо ему передадите, да на вопросы ответите, какие у него будут. А потом можете своими делами заниматься.

Закончив речь, Геор махнул рукой, что больше меня не задерживает, и пошёл к своим подчинённым, раздавать ценные указания. Мне же ничего не оставалось, как вместе с Шаеном, стараясь не смотреть на лежащие под деревом тела, заняться своих вещей, которые во время бегства были оставлены в дилижансе. А сейчас, как и остальной багаж были живописно раскиданы по округе. Словно кто-то специально этим занимался.

Глава 3

Искатель Заказчику

Выполнение последнего Вашего заказа по поставке свечей для храма откладывается. На двуколку, везшую воск, напали бешеные собаки и задрали обеих лошадей. По имеющейся информации, собаки сбежали из вашей псарни. До тех пор, пока вы не разберётесь с больными животными, я не буду рисковать лошадьми.

Десятник оказался прав. Спустя чуть более часа, к стоянке перед лесом подъехал дилижанс. Егеря предупредили возницу с охраной, что надолго останавливаться тут не стоит и договорись о том, чтобы меня и Шаена бесплатно доставили до города. Но то ли возница был жадный, то ли мест в карете действительно не было, ехать нам пришлось на крыше, сидя на специально прибитых к кузову лавках для небогатых пассажиров. И, хотя такое увеличение грузоподъёмности официально не приветствовалось, и грозило в случае чего повышенным шансом на опрокидывание, проверяющие, за небольшую мзду, закрывали на это глаза.

Путь до Ривенрота у нас занял порядка пяти часов, и к семи часам вечера мы подъехали к городским воротам. Постояв в небольшой очереди из желающих попасть в город, мы прошли довольно таки поверхностную проверку на предмет наличия запрещённых товаров и въехали в Ривенрот. Дилижанс проехал ещё пару кварталов и остановился у почтовой станции, которая и являлась финальной точкой маршрута.

– Ну что, пойдём сдаваться? – спросил я Шаена.

– Пойдём. Всё равно, чтобы ко мне домой попасть, мимо магистрата проходить придётся.

Забрав свои вещи, мы двинулись в центр города. Шаен шёл уверенным быстрым шагом человека, явно знающего, куда он направляется, распихивая в стороны попадающихся на пути прохожих. Я же тащился в хвосте, поминутно оглядываясь и глазея по сторонам.

Ривенрот произвёл на меня двойственное впечатление. С одной стороны, он явно не был таким захолустьем, как Лидия, но с другой – столичного лоска Бругхейма у города тоже не было. Так, например, мощёная мостовая была не только на центральной площади и паре соседних улиц, но высотные четырёх и пятиэтажные здания встречались только ближе к самому центру города. Да и ритм жизни в Ривенроте явно был не такой быстрый, как в Бругхейме. Лавочники и мастеровые не носились как угорелые, а местные знатные дамы не были разодеты в пух и прах, стремясь следовать последнему писку моды. Если коротко, то город мне, скорее, понравился.

В таком темпе мы довольно быстро добрались до центральной площади. На ней, помимо домов местных богачей, находилось элегантное здание городской ратуши с часами, массивное серое строение имперского банка без всяческих украшений, воинская управа с двумя стражниками у входа, а также прямо в центре площади, в окружении цветочных клумб, стоял конный памятник предыдущему императору.

– Нам сюда, – потащил меня к стражникам Шаен.

Стоило нам подойти ко входу в управу, как стражники преградили нам дорогу.

– Стоять! Куда идёшь в такое время? – спросил меня один из них.

– К Кирину. Сотнику егерей, – сказал я и добавил на всякий случай, – у меня для него письмо от десятника Геора.

– А почему Геор сам не зайдёт? – начал было возмущаться стражник, но всё отошёл от двери, – как в здание войдёшь, поднимись по лестнице на второй этаж. Затем, поверни направо. Во втором кабинете по левую руку сотник как раз и сидит.

Поблагодарив стражу за помощь, мы с Шаеном вошли в управу. Несмотря на сравнительно поздний час в здании сновали люди. Судя по одежде, тут были и егеря и легионеры и, даже, местная стража. Видимо в магистрате решили, не мудрствуя лукаво, всех вояк поселить в одном месте, а там пусть они сами разбираются, кто главнее и кто кому подчиняется.

Стараясь не мешать занятым людям, мы поднялись по лестнице и без труда нашли необходимую комнату. Я постучался и, дождавшись приглашающего возгласа, открыл дверь.

Открывшийся моему взору кабинет был размерами примерно четыре на три метра. Вдоль одной из боковых стен стоял огромный шкаф, доверху набитый книгами. На противоположной стене висела подробная карта Ривенрота и окрестностей размерами полтора на два метра. Причём, судя по большому количеству рукописных отметок, этой картой активно пользовались. Напротив входа, у окна, заваленный кучей бумаг, стоял добротный письменный стол, покрытый зелёным сукном.

Можно было бы сказать, что это обиталище обычного чиновника средней руки, если бы не одно но – хозяин кабинета. За столом сидел, устало вглядываясь в какой-то отчёт, мужчина лет пятидесяти. Вот только несколько вещей выдавали боевое прошлое этого человека: от переносицы до левой скулы у него шёл длинный, в своё время плохо зашитый, шрам. А на правой руке у мужчины отсутствовали пару пальцев.

– Сотник Кирин? – на всякий случай спросил я.

– Нет, святая Стефания, – получил я ответ, – конечно, я Кирин. Кем мне ещё быть? Говорите, чего вы хотели. Только быстро.

– Мы от десятника Геора. Он просил передать вам послание, – объяснил я наше присутствие и отдал сотнику письмо.

Кирин указал нам жестом на стоящие рядом с его столом стулья и погрузился в чтение. Судя по тому, как он нахмурился, прочитанное ему не совсем понравилось.

– Значит, говорите, напали на вас? – сказал он, положив письмо на стол.

Нам ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть.

– Десятник мне кратко описал ситуацию, но я хочу услышать её в вашем изложении, – затребовал у нас сотник.

И опять, в который раз за сегодня, мы начали описывать приключившиеся с нами за последние сутки события. Кирин слушал нас очень внимательно, время от времени что-то себе записывая, и задавая уточняющие вопросы. Особенно его заинтересовало, почему я решил, что разбойник был арландцем, а также сотник потребовал у Шаена детально описать поведение лавочника во время попытки спасти его.

Но, наконец, закончился и наш допрос. Кирин убедился, что больше информации из нас не выжать, выразил сочувствие в связи с произошедшими событиями, пожелал хорошего отдыха в Ривенроте, сказал, что в случае необходимости с нами свяжутся и дал понять, что больше не смеет нас задерживать.

Намёк был понят с полуслова. Уставшие и голодные, мы с Шаеном отправились домой к его родителям.

Семейство Моринот жило в старом двухэтажном особняке в двадцати минутах ходьбы от центральной площади. Не самой шикарный район, но далеко и не бедный. Как объяснил товарищ, этот особняк ранее принадлежал его предкам по материнской линии, но беспутные наследники продали его за долги. И только отец Шаена, женившись, смог выкупить дом обратно.

Подойдя к парадному входу, товарищ, желая произвести на меня впечатление, надулся как индюк и с гордым видом дёрнул за верёвку дверного колокольчика. Раздался мелодичный звон и, спустя пару минут ожидания, дверь открылась, представив нашему взору пожилую женщину в строгом платье прислуги.

– Шаенчик, это ты? – удивлённо воскликнула женщина, – что с тобой случилось? Почему ты такой помятый и грязный?

– Марта, это действительно я, – ответил Шаен, мигом растеряв свою спесь, – видишь, я не один. Пропусти нас домой. Пожалуйста.

– Ах, что же это я! – всплеснула руками женщина, отходя от двери, – конечно, проходите. И друг оборванный, тоже пусть проходит.

– Марта! Хватит! Я не ребёнок. И товарищ мой не оборванец, – прервал женщину Шаен и добавил, обращаясь ко мне, – ты уж не обижайся. Марта меня с детства помнит, поэтому и допускает некоторые вольности в обращении.

– Ничего страшного, – успокоил я товарища, – в Лидии я и не такое видел. Так что, всё нормально.

Между тем, стараниями пожилой служанки дом был поднят на уши. Нам дали умыться, а затем проводили в столовую, где нас уже ждал обильный ужин. Не успели мы усесться за стол, как в комнату вихрем влетела девочка лет двенадцати.

– Шаен! – пискнула она, кидаясь товарищу на шею, и не давая проронить ни слова, – как я рада тебя видеть! А почему ты не написал заранее, что едешь в Ривенрот? Мы бы подготовились, и папа не уехал бы свои вопросы решать. И кто этот гость, с которым ты приехал?

– Дерила, – прикрикнула на девочку Марта, вспомнившая о своих служебных обязанностях, – дай брату поесть. Не видишь что ли, Шаен сейчас готов кабана съесть. Он даже переодеваться с дороги не стал. А тут ты к нему со своими вопросами лезешь.

– Извини, братишка, – отпустила товарища Дерила, – не подумала я. Просто я очень рада тебя видеть.

– Редрис, – опомнился Шаен, – позволь представить тебе мою младшую сестру Дерилу Моринот. Дерила, это мой друг, однокурсник и сосед по комнате господин Редрис Хельсдорф.

Когда с официальными представлениями было покончено, я, наконец, смог спокойно поесть вволю впервые за двое суток. И, надо сказать, готовили в доме Моринот отменно.

Когда я покончил с ужином, один из слуг, по указанию Марты, показал мне на втором этаже дома гостевую комнату, выделенную для меня. Затем, я пролежал более часа в заранее подготовленной ванной, пытаясь оттереть въевшуюся грязь. И, уже ближе к полуночи, чистый и благоухающий спустился в гостиную, где и застал Шаена, тоже успевшего привести себя в порядок, сидящим в кресле с бокалом вина в руке и читающим какую-то книгу.

– Редрис, вижу ты успел привести себя в порядок, – заметил товарищ.

– Твоими стараниями, – ответил я, садясь в соседнее кресло.

– О, тебе не меня благодарить надо, а Марту, – рассмеялся товарищ, – после смерти матери отцу было не до нас. И, по большому счёту, организацией нашего с Дерилой воспитания занималась именно Марта. Мне иногда кажется, что её даже отец побаивается слегка. Впрочем, хватит о семье. Давай поговорим о делах.

– Давай, – согласился я.

– Во-первых, – начал Шаен, – тот кошелёк, что я подобрал в дилижансе. Он находился в вещах лавочников. В суматохе я про него совсем забыл. А если судить по тому, что ещё мы у них нашли, думаю что лавочники даже не заметили бы его пропажи. Поэтому, я поделил деньги, которые в нём были пополам. Не бог весть какая сумма, но тебе на покупку новой куртки однозначно хватит, – товарищ закончил фразу и положил на стол несколько монет.

Я молча кивнул и спрятал деньги в карман, не пересчитывая их. В конце-концов, на фоне той суммы, которую можно выручить с продажи алмазов, не думаю, что Шаен будет меня обманывать в мелочах. Да и друзья мы с ним или нет? Если друзьям доверять не будешь, то кому вообще тогда доверять?

– Во-вторых, – продолжил Шаен, отвлекая меня от мыслей, – завтра вечером приезжает отец. Я попробую ему рассказать, в какую кашу мы с тобой влезли. И, заодно уточню, как можно реализовать наш товар. Отец не первый день в Ривенроте живёт. И доверия к нему будет в любом случае больше, чем к тебе или ко мне.

– Я согласен с тобой, – сказал я, немного подумав, – самим продать никак не выйдет. Или покупатели прирежут, или в охранку сдадут. Хрен редьки не слаще. Кстати, – добавил я, меняя тему, – ты говорил, что в Риверноте можно найти работу по моему профилю. Может, спросишь у отца, вдруг он подскажет, кому нужны переводчики.

– Редрис, ты меня порой удивляешь. Вроде здоровый лоб, а думать не хочешь, – рассмеялся Шаен, – если мы с тобой наше маленькое дельце удачно провернём, то ты о работе сможешь до конца жизни забыть. Просто забудь пока об этом. Мы с тобой чудом живы остались. Поэтому, надо это дело отметить. Завтра, если тебе так скучно просто сидеть дома, сходишь на рынок, куртку себе новую присмотришь. А пока, бери бокал, наливай себе и вино и пей давай.

В общем, празднование второго дня рождения, как выразился Шаен, затянулось до глубокой ночи. И выпили мы совсем немало.

Не помню, как добрался до своей комнаты. Но, судя по тому, что утром, проснувшись от настойчивого стука в дверь, я обнаружил себя в своей кровати, мне это удалось сделать без особых проблем.

– Да войдите, уже – раздражённо крикнул я, пытаясь сесть на постель, – только, ради богов, не стучите в дверь так, будто на улице конец света наступил.

– Простите, господин, – извинился вошедший в комнату слуга, – но вчера ночью вы просили разбудить вас как можно раньше для того, что бы с господином Шаеном сходили к мастеру-мечнику, договориться о паре уроков.

Что-то я не помнил, этого эпизода в моей жизни. Видимо, опять по пьяни с Шаеном бредовые идеи осуществлять собрались. Хорошо, хоть краски под рукой не было. А то, в случае чего, дальше Ривенрота и уезжать особо некуда. Разве что в Арландо, но сильно сомневаюсь, что нам там будут рады.

– Э-э-э, скажите любезный, а господин Шаен уже встал? – поинтересовался я у слуги, который всё ещё не ушёл из комнаты.

– Молодой господин вчера настоятельно просил разбудить его только после того, как Вы проснётесь и позавтракаете.

Вот же скотина этакая, Шаен! А ещё друг называется. Ведь точно знал, что на трезвую голову я не оценю идею с утра пораньше учителя фехтования искать, или как он тут называется. Ладно, я ему это ещё припомню.

Одевшись, умывшись и приведя себя в относительный порядок, я спустился в уже знакомую столовую, где наткнулся на завтракающую Дерилу.

– Господин Редрис, доброе утро, – бойко начала беседу девочка, – скажите, а правда, что на вас разбойники по пути напали? А то Шаен мне вчера ничего про это не рассказал, а утром все слуги только это и обсуждают.

– Ну, как тебе сказать, – начал я тянуть время лихорадочно размышляя, как бы так ей ответить, чтобы и не соврать, но и говорить всей правды, – была небольшая заварушка. Так, ничего серьёзного.

– А я слышала, что там люди погибли, – не отступилась Дерила, – и что вы чудом уцелели.

– Ты слухам верь больше, тебе и не такое расскажут, – ушёл я от прямого ответа и сделал вид, что страшно занят едой.

Проклятье! Это ж надо так проколоться. Если даже ребёнок знает, что с нами приключилось по дороге, то к вечеру весь город обсуждать будет. И, главное, непонятно, как мы умудрились растрепать это. Тут, в моей голове словно озарение мелькнуло – попойка вчерашняя. Вот где мы обсуждали наши приключения. Быстро прокрутив в голове события вчерашнего вечера, я немного успокоился – вроде бы при слугах мы алмазы не обсуждали.

Стало немного легче, но всё равно не идеал. Я надеялся, что минимум пару спокойных дней у нас будет.

Плотно позавтракав и выпив чашку крепкого кофе, я почувствовал, как похмелье начинает отступать. Попросив слугу позвать меня в столовую, как только Шаен будет заканчивать есть, я поднялся к себе в комнату, дабы определиться с имеющейся у меня наличностью.

Моя доля от кошелька лавочника составила порядка пятидесяти серебряных монет. С учётом тех денег, что у меня были до этого, получалось чуть более шестидесяти серебряных. Не такие уж и маленькие деньги на самом деле. Зря Шаен говорил, что это мелочь. Если особо не шиковать, то студенту можно полгода жить. Хотя, конечно, если прикинуть, сколько стоят алмазы, то это так, нищему подачка.

В любом случае, на новую куртку со штанами хватить должно. Да и оружие какое-то купить надо. В Бругхейме я как-то не задумывался об этом. Среди студентов с мечами ходили в основном любители дуэлей. А дуэли были последним, что меня волновало. Когда думаешь, как заработать денег и параллельно с этим не вылететь из университета за неуспеваемость, не до выяснения отношений становится. Но, как говорится, рано или поздно всему приходит конец. Придётся и мне вооружаться.

Собравшись, я ещё раз с грустью посмотрел на испорченную куртку и, не дожидаясь слуги, спустился в столовую. Оказалось, что успел как раз вовремя. Шаен как раз заканчивал завтракать.

– Доброе утро, – поприветствовал я товарища, – голова не болит?

– Мммм, – промычал Шаен, жуя булочку, и сделал неопределённое движение рукой, которое можно было трактовать, как "да, болит" и "нет, совсем не болит".

– Понятно, – я сделал вид, что понял жест товарища, – ты помнишь, что мы с тобой на рынок собирались?

На этот раз утвердительный кивок расценивать можно было совершенно однозначно.

– Ну и отлично, – прокомментировал я, – заканчивай и пойдём. Я уже собрался.

Ждать Шаена пришлось недолго. Мы вышли на улицу и, как настоящие дворяне, поймав экипаж, поехали в торговый район, заплатив вознице десяток медных монет. Не Лидия, конечно, но по сравнению со столицей, цены на извоз вполне приемлемые.

Приехав на место, мы отпустили экипаж и с головой окунулись в людское море зазывал, торговцев, жуликов и покупателей. Купцы побогаче держали собственные лавки, в которых либо торговали сами, либо ставили специально нанятых приказчиков. Тот же, кто был победнее, сам стоял за прилавком в длинных крытых рядах. По рынку сновали продавцы разнообразных закусок сомнительного происхождения. Зазывалы пытались интересоваться, что интересует благородных господ и обещали подвести к купцу, который продаёт желаемое по минимальной цене. Увидев всё это, я сразу вспомнил ярмарки в Лидии. Впрочем, ничего удивительного – мир коммерции был одинаковым по всей империи. И тот, кто побывал хоть на одном рынке, мог с уверенностью говорить, что видел их все. За исключением представленного ассортимента, рыночные кварталы разных городов особо ничем друг от друга не отличались.

Шаен чувствовал себя на базаре как рыба в воде. Ещё бы! Если бы мой отец был купцом и приучал меня к торговле с детства, я бы тоже был знаком с половиной торговцев, а у второй половины мог бы выбить себе хорошую скидку.

– Что тебе нужно в первую очередь? – поинтересовался товарищ.

– Пожалуй, неплохо было бы начать с куртки, – ответил я.

Шаен коротко кивнул головой и повёл меня к кожевенным рядам только ему одному известным маршрутом. Потолкавшись пару минут и чуть не потеряв кошельки, мы вышли к рядам, на которых торговали одеждой из кожи. Пройдя пару прилавков, Шаен подвёл меня к одному, на котором лежало не менее десятка курток и штанов с поясами.

– Доброго дня, уважаемый, – поприветствовал продавца Шаен, не дав мне открыть рта.

– И вам не хворать, господин, – ответил торгаш.

– А скажи, уважаемый, нет ли у тебя куртки подходящей для моего товарища?

– Зачем обижаешь? Конечно, есть! – эмоционально ответил продавец, сразу напомнив мне Лидских горцев.

– Показывай товар, – сказал Шаен.

Продавец, радостно оживившись, начал демонстрировать весь имеющийся ассортимент курток, которые хотя бы теоретически можно было на меня надеть. Выбрав из этого кожаного изобилия экземпляр, который более всего походил на мою старую куртку, я хотел было поинтересоваться его стоимостью, но Шаен снова меня перебил.

– Уважаемый, сколько хочешь за куртку? – вальяжно спросил товарищ.

– Тринадцать серебряных, господин, – не менее вальяжно ответил продавец.

– Э-э-э, уважаемый, нам на рынок. Так какая, ты говоришь, стоимость?

– Что же ты мне голову морочишь? – сменил тон хозяин прилавка, – сразу сказал бы, что местный. А то в благородного вырядился. Десять серебряных и забирай.

Я вопросительно глянул на Шаена, пытаясь понять, нормальная это цена или нет. Но товарищ лишь коротко кивнул мне, мол бери не сомневайся.

Расплатившись за куртку и тут же её надев, я поинтересовался у Шаена, что же это он такое сказал торговцу.

– Понимаешь, – ответил товарищ, – рынок большой все купцы друг друга не знают. А скидку для своих получить хочется. Сегодня ты её сделаешь, завтра тебе сделают. Вот и выработалась такая фраза для опознания. Сразу можно нормальную цену получить. Ты, конечно, при желании можешь ещё поторговаться и ещё пару монет выгадать, но обычно оно того не стоит. Да и не любят таких у нас.

– Понятно, – только и смог ответить я.

Всё-таки купечество у Шаена в крови. С этим не поспорить. Вот, только красоваться любит. Ну а кто не любит?

Подобным же образом, при помощи Шаена, я купил себе ещё пару неплохих штанов и три рубашки, отдав за всё три серебряных монеты.

– Всё купил, что хотел? – поинтересовался у меня товарищ.

– Из одежды всё. Мне бы ещё оружие какое прикупить, – сказал я.

– С этим тоже могу помочь. Пойдём.

На этот раз идти пришлось чуть дальше. Аж, на другой край рынка. Как оказалось, ряды оружейников граничили с мастеровым кварталом, где пара местных кузнецов, наряду с с производством подков, лопат и прочих скобяных изделий занималась ковкой разнообразного оружия. Собственно говоря, упрощение логистики и было основной причиной столь близкого соседства. Всё-таки, не шелка тягать приходится.

Шаен завёл меня в лавку к купцу, который был давним знакомым его отца. На этот раз никаких секретных фраз говорить не пришлось. Купец, узнав что я хочу купить себе меч, сходу пообещал мне сделать самую лучшую цену в Ривенроте. И, судя по реакции Шаена, ему можно было верить.

– Какое оружие предпочитаете? Мечи? Кинжалы? Одноручное? Двуручное? – начал задавать вопросы купец для понимания того, что мне предложить.

– Честно говоря, с двуручниками у меня опыта практически нет, – стал описывать я свой опыт общения с оружием, – меня учили биться в ближнем бою. Поэтому либо длинный кинжал, либо небольшой одноручный меч.

– Думаю, что я понял ваши предпочтения, – ответил купец, – подождите пару минут. Я прикажу приказчику принести подходящие вещи.

Купец отдал несколько коротких указаний молодому парню, который, судя по внешнему сходству, был то ли его сыном, то ли племянником. Парень вышел через заднюю дверь и вернулся спустя минут пятнадцать, с трудом таща с подмастерьем целый ящик, забитый разнообразными колюще-режущими предметами.

Интересного было много. Тут тебе и прямые мечи, кинжалы, даже один из модных в последнее время мечей с волнистыми клинками. К сожалению, оружие было либо слишком длинным, либо слишком тяжёлым, либо неудобно лежало в руке.

Перепробовав практически всё и не подобрав ничего подходящего, я огорчённо уставился на купца:

– Что больше ничего нет?

– Подождите, господин, – сказал купец после минутного раздумья, – не сочтите за обиду, но судя по акценту, вы из Лидии.

– Да, так и есть, – подтвердил я.

– Есть у меня одна вещь, как раз из тех, что в ходу у ваших горцев. Сейчас покажу. Пусть только боги памяти дадут, куда я её дел. Товар, сами понимаете неходовой. Гости из Лидии у нас редко бывают. Прошу меня простить, но тут мой приказчик не поможет. Я сам поищу клинок, – сказал купец и вышел из лавки, оставив присматривать за вещами парня, вынесшего нам оружие.

Отсутствовал торговец довольно долго. Минут двадцать, не меньше. Зато когда он вернулся, сжимая в руках пыльный свёрток, улыбка на его лице была чуть ли не до ушей.

– Посмотрите, господин. Думаю, что Вам понравится. – сказал купец, разворачивая свёрток.

Я заворожено уставился на ножны, с каждой секундой всё более и более выглядывающие из под ткани. Наконец, ткань была убрана и в руках у торговца оказался прямой клинок длиной не более восьмидесяти-восьмидесяти пяти сантиметров в простых ножнах и с рукоятью, установленной под углом и украшенной причудливым узором.

– Разрешите, – попросил я, протягивая руки к клинку.

– Да, конечно, господин, – сказал купец, переедая мне меч.

Я взял в руки клинок, достал его из ножен и убедился в том, что моё предположение оказалось верным – я держал типичнейший для Лидии горский палаш, которым любили вооружаться как стражники, так и разбойники.

Сделав немного движений мечом, я убедился, что к балансировке претензий нет, а главное – он очень похож на то оружие, с которым меня учил биться одноногий ветеран, пусть боги подарят ему здоровья.

– Вижу, господин, что палаш Вам понравился, – удовлетворённо сказал купец.

– Сколько Вы за него хотите? – поинтересовался я.

– С учётом уважения к отцу вашего друга, а также с тем, что товар не самый ликвидный, пятьдесят серебряных за палаш с ножнами и креплениями к поясу.

Видимо, у меня на лице промелькнуло что-то, давшее торговцу понять, что такие деньги я отдать не готов, потому что, улыбка ушла с его лица.

– Двадцать серебряных, – ответил я, наплевав на заверения Шаена о том, что цена и так будет хорошая, – палаш у Вас уже явно не первый год лежит. Вы даже не знали, куда его спрятали. Если я его сейчас не куплю, он у Вас ещё несколько лет проваляется, пока либо не поржавеет, либо вы его за копейки отдадите. Поэтому, двадцать серебряных с учётом того, что вы друг отца моего друга.

– Вижу, господин, что Вы оправдываете своё Лидское происхождение, – ухмыльнулся купец, – за оружие готовы торговаться до конца. Ладно, так уж и быть. Сорок серебряных.

– Совершенно необоснованная цена за этот кусок металла. А Вы ножны посмотрите. Из-за того, что у вас ухода за ними не было, кожу, которой они обиты были, теперь перетягивать придётся. А это ещё деньги. А кольца, которыми ножны стянуты? Вот, пожалуйста, смотрите, как минимум три кольца под замену. Поэтому, двадцать пять серебряных. Не более.

– Ладно, ладно. Уговорил, – уже откровенно смеялся купец, – давненько у меня такого торга не было. Тридцать серебряных и забирай.

– И крепление к поясу в придачу, – добавил я, решив, если уж пошла удача, то использовать её до конца.

– Пёс с тобой. Будет тебе и крепление.

Абсолютно довольные друг другом, мы с купцом пожали друг другу руки. Я отдал ему деньги, взамен получил завёрнутый приказчиком в ткань палаш. Распрощался с торговцем и, вместе с Шаеном, вышел из лавки.

– Слушай, Редрис, – сказал товарищ, когда мы уселись в пойманный экипаж и направились к нему домой, – а у тебя точно в роду купцов не было?

– Нет, Шаен, не было. Ну, или как минимум, я о них не знаю.

– Тогда почему так в этот палаш вцепился? Как будто глотку был готов этому купцу за лишнюю монету вырвать.

– Понимаешь. Этот палаш не так плох, как кажется. Его бы в порядок привести. Наточить. Ножны опять же починить. Купец этим явно заниматься не будет. Да и не нужен ему этот палаш по большому счёту. Так, валяется в дальнем сундуке, только место занимает. А меня мало того, что учили на палашах драться, так ещё и денег в обрез было. Вот я и решил, что это богиня судьбы мне улыбнулась сегодня. И что раз уж выпал шанс купить привычное для себя оружие, то я из кожи вон вылезу, но куплю его.

– Слушай, но если у тебя денег мало, то я мог бы тебе занять. В конце концов, друг я тебе или нет. Отдал бы в крайнем случае со своей доли.

– Нет, Шаен. Денежные займы это будет последнее, что я сделаю.

– Ну, смотри. Тебе решать. Моё дело предложить.

Подъехав к дому Моринот, мы отпустили извозчика и взяв в руки свёртки с моими обновками, направились к двери. Стоило нам только дёрнуть за верёвку колокольчика, как дверь практически моментально открылась, и отворившая её Марта сказала: господин Шаен, господин Редрис, к вам посетитель. Уже битый час вас ждёт.