Текст книги "Конец Ядовитого Мну"

Автор книги: Константин Дубровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава IV

Летняя резиденция президента трёх популяций располагалась в живописной Якутской аномалии, там где когда-то находились устья Индигирки и Колымы, Потом, в результате тектонических сдвигов и повышения активности масс в этом регионе наступил период расцвета хвощей и папоротников и массовое вымирание якутских меньшинств. Установился причудливый гибрид арктического и влажного субтропического климата, который благоприятно влиял на форму калового столба президента, и он стал проводить здесь свои летние каникулы. В настоящее время по скоплению средств передвижения было видно невооруженным глазом, что готовится нечто. В овальном кабинете слышался приглушенный гул голосов, шуршание конфетных обёрток и хруст эскимо. Собравшиеся, а их было не более двадцати человек, ждали появления президента.

Равно в восемнадцать где-то под потолком ударили в рельсу и голоса затихли. Занавес раздвинулся и откуда-то сбоку разбитой старческой походкой вышел и сел на свое кресло президент трёх популяций, обладатель магической власти, отец нации, гражданин Уго Раушке. Воцарилась напряженная тишина. Всем было ясно, что президент вспоминает, по какому случаю собрались эти люди. О его деменции ходили анекдоты во всей Галактике, и дела государственной важности вёл, в основном, первый министр Аванес Попян – кавалер ордена Сипеля с лентами, альфрейщик по образованию.

– Братцы, – наконец сказал Уго Раушке, – желаю вам мирного неба над головой...

Попян что-то шепнул ему на ухо.

– В связи с этим мой Попян доложит вам ситуацию, – закончил титаническую речь президент и закрыл глаза.

Поджарый мускулистый Попян в серебристом коверкотовом костюме начал баз предисловия.

– Братья по разуму, – сказал он, – мы собрали вас не потому, что давно не видели ваши добрые лица, не потому, что хотели оторвать вас от любимого дела. Мы собрали вас для решения дальнейшей судьбы нашей древней цивилизации. Мало кто из вас знает, что пять лет назад нами был послан небольшой разведотряд в созвездие Рака. Отряд не вернулся. Повторная экспедиция во главе с опытным Хью О'Лири передала загадочный сигнал: «А вот нам и п...дарики» и не вернулась тоже. Тогда мы послали туда необитаемый буер-автомат с суперинтеллектуальным роботом восьмого поколения Ласло. Через месяц умный Лаело обозвал себя «чугунным мудилой» и перерезал провода в области шеи. Однако он успел передать на Землю видеоканал с места своего прозрения, который мы предлагаем вашему вниманию.

Погас свет. На стереоэкране показалось лицо Ласло момент замены батареек. Потом показались смутные очертания какой-то планеты, окутанной густым тяжёлым туманом. Ласло что-то кричит в иллюминатор. Яркая вспышка. Крик: «Я чугунное мудило» и подпись «Ваш Ласло». Когда свет зажёгся, Попян мрачно смотрел на присутствующих, ткнул указкой спящего магистра Пугу и продолжил:

– Сопоставив имеющиеся у нас данные, мы пришли к определённому мнению о сущности планеты, которая видна на записи. Прошу специалистов выступать по очереди.

– И выступим, – в один голос задорно закричали седовласые и безвласые специалисты и вытолкали в центр зала астронома Скабичевского.

– Так знайте, гипсовые головы, – заорал мохнатый как зубр астроном, – планета, которую заснял наш разумный окатыш, не что иное, как Ядовитый Мну. А известно ли вам, что такое Ядовитый Мну?

Уго Раушке во сне поднял левую бровь и сказал: «Баранки гну».

– Это эллипсоидный космический багровый карлик, состоящий из квазипуха и мегакаперса. Атмосфера на девяносто процентов состоит из аргона, ксенона и – газов, световой день – как у нас, вращения вокруг оси нет...

–Нет есть, – крикнул другой астроном, представитель донецкой школы, звездочёт Панибрат.

–Меньше дискутируй – целей будешь, – прервал его Попян и предоставил слово полиглоту-экциклопедисту с колец Сатурна Ихи Еврюжихи-старшему.

–По непроверенным данным Ядовитый Мну заселяют грибки, грибочки и селёдочка... – захихикал Ихи.

Так как на Сатурне уже триста лет действовал сухой закон номер восемь, трезвых там почти не осталось и всё взрослое население, как правило, умирало не дожив до двух дней. Так что нечего удивляться, что Ихи в восемнадцать тридцать превратился из полиглота-энциклопедиста в потатора-абстинента.

– А ещё там есть оливье, – закончил ученый и замер в кресле. Фрум Олива в это время трезвел и свирепел одновременно.

– Я имею знать, зачем нас здесь собрали? – заорал он, упёршись обеими руками в ушные раковины сидящего впереди социолога Леонида Посыпай.

– Внимание, – сразу объявил социолог и надул живот, – а теперь самое главное. Нашей группой после работы в архиве достоверно установлено, что двести лет назад, во времена короля Задова на необитаемую тогда планету Ядовитый Мну были вывезены в гигантских саквояжах триста пятьдесят миллионов бывших фашистов, неофашистов, милитаристов и расистов. Акция носила название «Весенний газик» и имела целью изоляцию этих маньяков от нормальных жителей Земли. Предполагалось, что они через полтора-два часа самоликвидируются, не выдержав конкуренции с биосферой планеты. Теперь мы убедились, что по неизвестным причинам они не вымери, а наоборот, окрепли, мутировали, размножились и превратились в злобных беспощадных неофашистов третьей степени. Кроме того у них, очевидно, есть космическая техника и кинотрансляторы... Мама! Мы пропали!!!

– Что такое? Почему пропали? Где чекисты? – заволновался астроном Панибрат. – Я сердечник!

– Без паники, – железным голосом сказал Попян, – и, думаю, ситуация предельно ясна. Необходимо послать на Ядовитый Мну группу ликвидаторов и уничтожить эту гадость.

– Вот сам и лети! – закричал возмущённый Хулио Агути (он до самого последнего момента думал, что его вызвали для вручения ордена).

– Поцелуй меня сюда! И сюда! И сюда, – хохотал хулиган Олива, подпрыгивая в кресле и демонстрируя собравшимся своё мускулистое тело.

– Согласитесь, голубчик, что это ваше предложение кажется без веских аргументов странным, – вежливо прогудел Ион Авантипопало.

– Пусть сначала покашляет, – снова, закричал Олива.

Попян терпеливо выслушал угрозы и оскорбления, потом демонстративно помочился в графин и, воспользовавшись наступившей при этом тишиной, сказал:

– Я не рассказал самого глазного. По расшифрованным спектральным волнам нами установлено, что литосфера планеты на сто процентов состоит из золота, платины, красной икры, мехов, товаров первой необходимости.

– Вот это речь не мальчика, но Попяна, – довольно засмеялся Агути.

– Лично я не вижу причин не лететь, – манипулируя калькулятором, крикнул Авантипопало – он весь лоснился от удовольствия.

– Вот смешной фраерок, с этого и надо было начинать, – орал Олива и в экстазе хлестал спящего Ихи по сусалам.

– И мне дайте фантик, – вдруг раздался голос Уго Раушке, который давно проснулся и подумал, что он на новогоднем утреннике в Липцах.

Полян снова поднял руку.

– Есть мнение, – значительно сказал он, – что ответственным за подготовку экспедиции нужно назначить сеу Агути.

– Почему я? – удивился Хулио. – Есть более достойные товарищи.

– Список участников полёта должен лежать у меня в штанах завтра, – не обращая внимания на стоны миллионера, повторил Попян.

Уго Раушке наконец сориентировался в пространстве и времени и теперь важно надувал щёки и тряс головой.

– И последнее, – сказал Попян, – факт существования и подготовки экспедиции должен храниться о строжайшей тайне. О всех ЧП сообщать мне немедленно. За невыполнение – алебастровые рудники Плямы или аннигиляция на месте. Всё.

– А мне уже угрожали, – прошептал осторожный Агути и зачитал записку. – И мне... и мне, – неслось из зала.

Попян внимательно изучил угрозы и сказал:

– Возможно, это и провокация, но не исключено, что у нас уже действуют их агенты. Будьте бдительны и осторожны.

– Закрыт! Закрыт кабачок на крючок, – запел Уго Раушке и слуги поспешно вывели его из зала.

Собравшиеся потянулись к выходу, обсуждая услышанное. Было раннее утро.

Глава V

Удобно размякнув за рулем одноместного ридикюля, миллионер Хулио Агути ехал домой. Дорога была пустынной, во рту позвякивал леденец и настроение было прекрасным. «Это не шутка, – думал Хулио, – я – это закон! Я – ответственный за реализацию!» От распирающей его радости он нажал на клапан и запел:

«Я красной икрою начищу ботинки,

Я розовым хреном натру холодец,

Я через соломку всосу половинку,

Поем и оправлюсь – какой молодец!»

Последние две строки он сочинил сам, потому, что не помнил до конца этой старой пионерской песни.

Ридикюль остановился у дома. Агути быстро зашёл в свой кабинет. «Странно, – удивился он, – почему молчит Зубек?» Но тут он заметил на стене портрет Физи в трико из марли и его мысли приняли совершенно другое направление. Агути одел розовую пижаму, ощупал низ живота и побежал в спальню жены. А между тем его любимец марсианский зубек был прибит к полу клетки длинным шомполом от крупнокалиберной винтовки, на котором можно было различить надпись «Кайзер Вильгельм. 1914 год».

В спальне Физи было темно. Агути с клёкотом юркнул под одеяло и стремительно исполнил супружеский долг. Отдохнув и отдышавшись, он начал было исполнять вторично, но тут больно укололся мякотью об какой-то предмет на спине жены. «Бигуди», – спокойно родумал Хулион и поднёс предмет к глазам. Это был железный крест второй степени с дубовыми листьями. От неожиданности Агути громко икнул и рывком сбросил с Физи одеяло. На месте жены лежала белокурая бестия в форме группенфюрера СС с начищенным до Блеска «шмайсером». Хулио хотел было позвать на помощь, но вместо этого хрипло пискнул и намочил под себя. Это было последнее физиологическое оправление миллионера в этой жизни: сухо прозвучала очередь, и сеу Хулио Агути не стало.

Через полчаса в комнату случайно зашёл дедушка Чича. Он хотел выпросить денег на «сто наркомовских» (так он называл ежевечерние шестьсот под щучью голову).

–Мне бы денег, – обратился он к лежащему на полу внуку. Агути, естественно, молчал.

–Дайте, пожалуйста, немного денег, – вежливо повторил Чича в самое ухо покойного.

– Жлоб, – заорал ветеран не получив ответа, – мне незачем больше жить! Я вырастил монстра! Жизнь моя стала пустой и бесцветной! Прощай, свинота!

С этими словами Чича проткнул себе лёгкое спицей, из него вышел воздух, и старик умер на месте

Только к вечеру домашний робот-чистильщик обнаружил тела семейства Агути (Физалия Агути была найдена в мешке с кислотой) и сообщил по полицейской волне во дворец президента.

Приблизительно в это же время Ион Авантипопало брал ванну на глубине две тысячи метров под уровнем моря на территории собственной спецшколы. Одновременно он читал новый детектив «Противовисение» о жизни и смерти замечательного греческого убийцы-садиста Тео Разорваки. Механическая рука с мочалкой тёрла ему спину, шипели пузырьки кислорода, пенилась бадья с «Флореной», и Ион Авантипопало задремал. Проснулся он от какого-то непонятного дискомфорта в области кожи и не сразу понял, что вместо горячей воды из крана течёт жидкий азот. Ион спо-койно произнёс заклинание монахов с Япета и стал нечувствителен к холоду. «За эту глупую шутку банщик, товарищ Петухов, будет расстрелян», – со злостью подумал Авантипопало и стал читать дальше.

– Лихо закручено, – вздохнул он, прочитав то место, где Тео Разорваки убил известную парикмахершу только для того, чтобы поцеловать её в печень, и тут в ванной погас свет.

– Электрика – на кол! – заорал Авантипопало, однако свет быстро зажёгся.

Бормоча ругательства в адрес работников сервиса, Ион стал на четвереньки и начал мыть голову. Он не видел, что вместо механической руки с мочалкой из гнезда уже давно торчит рука в лайковой перчатке с кастетом «кленовый лист». Удара Авантипопало практически не почувствовал и, уже теряя сознание, подумал: «Это апоплексия!»

Ровно через час охранник Лом согласно инструкции зашёл в ванную и принёс полотенце. Из ванны торчал розовый зад директора, в котором копошились креветки.

– А я полотенце принёс, – обращаясь к заду, доложил педантичный Лом. В ответ зад медленно отплыл от борта к центру ванны и охранник увидел директора целиком.

Вид Иона Авантипопало был ужасен – губы, веки и нос объели злые корюшки, язык вылез изо рта, глаза смотрели укоризненно. «Ме-е-е», – заблеял от страха Лом и выстрелил в воздух. Ванная стала быстро заполняться людьми, и вскоре на стол президента легло ещё одно печальное известие.

А вот Фрум Олива избежал смерти совершенно случайно. Когда весь экипаж его корабля покинул помещение ресторана, Олива решил пошутить и громко объявил:

– Братва, я совсем забыл, что в моей машине вас ждёт ласковый пятиротый восьмипоп – прошу!

– Я люблю тебя, восьмипоп, – сразу закричал горбун Могила и первый подбежал к глайдеру Оливы.

– Иду на трюк, – захохотал бедный калека и отрыл дверь машины.

В эту же секунду раздался оглушительный взрыв, над глайдером взвилось облако плазмы и горб Могилы. Засвистел регулировщик. Бледного как смерть Фрума экипаж замотал в шинели и на попутных машинах доставил во дворец президента.

Экстренное совещание Аванес Попян начал в бункере поздно вечером.

– Достукались, – закричал он на собравшихся.

–А мы причём? – удивился Олива. Попян зарычал и бросил в него персиком.

– Скажи спасибо, что не попал, – он оловянный, – шепнул на ухо капитану старый охотник с Урана Вова Немудрак.

– В связи с активизацией вражеской агентуры списки участников полёта придётся пересмотреть, – лаял Попян, – данные о всех кандидатах мы заложили электронный мозг «Назар Дума – 5» и с минуты на минуту получим ответ.

Вошёл офицер охраны и что-то шепнул на ухо Аванесу.

– Ага... – закричал Попян, снимая жилетку, – сейчас познакомимся.

В зал ввели двух мужчин в форме серого мышиного цвета, без портупей и знаков отличия.

– Разрешите представить, – приторно сказал Попян, – командующий группой войск «Сизая голова» бригаденфюрер Герхард Шток и его адъютант Феликс – агенты из Ядовитого Мну, убийцы Агути и Авантипопало.

– Не понимай, – надменно ответил Герхард Шток, – мы туризмус.

– Туризмус? – переспросил Попян и тут же уколол Герхарда Штока лазерным лучом под ноготь.

– Майн готт! – прошептал бригаденфюрер, – вы не имей права... мой туризмус!

– А мой оргазмус, – захохотал Попян и снова уколол его в палец.

– Муттер! Фатер! Я сдаюсь! – заверещал генерал. – Я знаю всё, у меня есть карта...

– Генерал, вы подлец! – крикнул адъютант Феликс, резко пригнулся и укусил Герхарда Штока за галифе.

С хрустом лопнул мочеприёмник с цианакрилом, и адъютант Феликс на третьем глотке скончался. Попян дал генералу окурок и продолжил допрос:

– Цель визита?

– Срыв экспедиции на Ядовитый Мну.

– Откуда информация об экспедиции?

– Не знаю.

– Сколько вас на Земле?

– Раз, – грустно ответил бригаденфюрер и заплакал.

– Цели ваших шефов?

– Завоевание земли предков, реставрация третьего рейха, уничтожение цыган и поляков.

– Кто руководит населением Ядовитого Мну?

– Канцлер Фук, деверь золовки Евы Браун.

Тут генерал машинально вытянулся, щёлкнул каблуками и запел: «Зольдатен! Зольдатен!..»

– Увести, – брезгливо поморщился Попян и дал Герхарду пинка.

– Поляшка – ж....а деревяшка, – засмеялся генерал и скривил рожу. Было видно, что он сошёл с ума.

– Забудем этот глупый выкрик, – смущённо сказал несгибаемый Аванес и вскрыл конверт с фамилиями участников.

– Те, кого я назову, подходят к столу и отмечаются в журнале. Поехали!

– Попян Аванес – начальник экспедиции. Это я. Золтан Вдуич и его дрессированные механизмы – группа захвата. Поздравляю. Мы сломим им головы! Олива Фрум и его экипаж – группа доставки. Поздравлю. Долетим с ветерком. Какой русский не любит быстрой езды... узкой э-э, впрочем, о чём я? Да! Социолог Посыпай, астрофизик Скабичевский и полиглот Ихи Еврюжихи, а также охотник и следопыт Вока Немудрак составят научную ячейку или яелу или яйлу – форма не имеет значения. Поздравляю. О, сколько нам открытий чудных... и так далее. Это – Фет, я знаю. Далее. В состоянии анабиоза на Ядовитый Мну полетит гражданин Уго Раушке – он хочет увидеться с дядей-гестаповцем и привести приговор в исполнение. Похвально. И последнее, отлёт завтра в восемь ноль-ноль по времени космопорта. С семьями прощаться запрещаю – как-нибудь выкрутимся. Всё, свободны.

Глава VI

Шли вторые сутки полёта. Экипаж втягивался в скучные космические будни. Фрум Олива перестал пить напитки крепостью свыше шестидесяти градусов, заметно похудел и возмужал. С ним в капитанской рубке постоянно находился Аванес Попян и умничал по поводу назначения механизмов корабля.

– Олива, а за что вас посадили в две тысячи тридцать седьмом? – как бы невзначай спросил Попян, балуясь глобусом Армении.

– За невысокий рост, – ответил Олива очень серьёзно.

–Неужели судья был так глуп? – удивился Попян.

– Полный дегенерат, – подтвердил Фрум, – его звали Акоп Окоп.

Попян подозрительно посмотрел на капитана, но лицо Оливы было непроницаемым, лишь от виска до подбородка ритмично бегали мужественные желваки.

– Обойду состав, – поднимаясь сказал Аванес, – проведу опрос общественного мнения.

– Будьте осторожны, ребята отдыхают, – предупредил Зе Сельпуга, не отрываясь от рычагов управления.

– Без Сельпуг скользко, – с достоинством ответил Попян и широко расправив плечи выплыл из капитанской рубки.

–Для начала он зашёл в каюту номер один. В центре каюты стоял герметический прозрачный резервуар с рафинированным подсолнечным маслом. В самой середине резервуара плавал гражданин Уго Раушке в состоянии анабиоза. Пользуясь тем, что президент спит, Аванес наговорил ему всяких гадостей, спел скабрезные частушки и показал массу неприличных частей своего тела. Вдоволь нахохотавшись, Попян вдруг явственно услышал, как президент сказал:

– Я это тебе запомню, Аванес...

– А это не я, – испуганно пролепетал Попян и внимательно всмотрелся в лицо Уго Раушке – лицо не двигалось.

– Почудилось, – вздохнул Аванес и пошёл дальше по слабо освещенному коридору.

Попян даже присел на корточки, когда из душевой раздался леденящий душу крик, и в таком положении приоткрыл дверь в душевую. В это время крик повторился, и Попян костенеющей от страха рукой зажёг свет. На ледяном полу из асбестоцемента, под струями душа «Шарко» толщиной с ногу взрослого человека, супруги Асс-Бабич отрабатывали сорок пятый приём полового терроризма, под названием «Протрузия».

– Как настроение, ребята? – пытаясь улыбнуться, спросил Попян, продолжая сидеть на корточках.

– Бодрое, – в один голос ответили молодожёны, но тут у них что-то хлюпнуло, они задвигались быстрее, и Аванес поспешил закрыть дверь.

– Живут же люди, – вздохнул Попян, вытирая мышцу ветошью, и спустился на этаж ниже, в лабораторию доктора Фишера.

Доктор Фишер был известен тем, что в своё время победил эпидемию простатита у приматов Водолея. Потом были многочисленные экспедиции во все уголки Галактики, лечение от алкоголизма и перевод на сверхдальние линии. В свободное время доктор Фишер коллекционировал экзотические овощи и в настоящее время изучал в лупу плоды говорящей чечевицы с астероида Фью.

– Вы только посмотрите, какая прелесть, – не оборачиваясь воскликнул Фишер, – одна такая чечевица обошлась мне в десять сольдо.

Попян скептически ощупал овощ.

– За эту фасоль я не дал бы и ломаного пенни, – сказал он, – к тому же она проросла.

– Э, голубчик! Да вы совершенно ничего не понимаете в фасоли, – улыбнулся Фишер. – Это знаменитый. Да вы попробуйте, не стесняйтесь.

Попян брезгливо проглотил одну штуку и вдруг застыл как вкопанный. Помимо его воли ягодицы мелко задрожали, напряглись и из комбинезона Аванеса полился чудный итальянский тенор: «Живу я в маске, смел и дерзок мой трюк...»

– Вам повезло, – это оперный экземпляр, – довольно сказал Фишер, развалился в кресле и приготовился слушать.

– «Сатана там правит бал, там правит бал», – заорала задница Попяна голосом бессмертного Шаляпина.

Аванес в испуге заметался по лаборатории, ощупывая свой живот. «Амаго Фигаро – браво брависсимо, Амаго Фигаро – прима фортиссимо» – раздавалось из его штанов.

– Фишер, дайте противоядие, – взмолился наконец обессиленный Аванес, но тут его зад грянул «Марш Черномора» и замолчал сам по себе.

– Всё, – вздохнул Фишер, – хотите джазовую?

– Клистирная трубка! Печёночный сосальщик! – заорал возмущённый Аванес. – Да я тебя в реактор... Да я тебя в шлюзы... Да как ты смел... Да ты пьян! Да ты и не доктор вовсе! Тебя надо убить и лететь дальше!

Фишер испуганно моргал на Попяна из-под стерео-пенсне, но Аванес неожиданно успокоился.

– Ладно, живи, опарыш, – сказал он и спросил, – как настроение?

– Девять баллов по шкале Малиновского! – рявкнул Фишер. – Разрешите заняться приготовлением пилюль и суспензий?

– Разрешаю, – ответил Попян, отдал честь и вышел из лаборатории.

Навстречу ему шёл охотник Немудрак и явно искал собеседника, чтобы рассказать о своих небывалых охотничьих подвигах.

– Как настроение? – спросил Попян.

– Что, настроение? – раскуривая трубку, потянул Вока. – Я вот помню, на Гигее было настроение – так настроение. А потому, что мне удалось одним снарядом трёх наркомобразов свалить. Вот только Бэрримора жаль – съел-таки его тогда пупырь. Один чуб остался. А вот помню...

– Прекратить воспоминания! – приказал Аванес.– Куда направляетесь в данный момент?

– Согласно приказу номер четырнадцать от семнадцатого января две тысячи восемьдесят восьмого года вышел на охоту за корабельными грызунами, – по уставу ответил Немудрак.

– Грызунов приказываю брать живьём для приручения и использования в нуждах экипажа. Всё. Как настроение?

– Как у жёлудя, – ответил Вока и пошел дальше, размахивая старой, но надёжной лучевой пушкой Гарина.

«Как у жёлудя – это хорошо или плохо?» – задумался Попян и, размышляя об этом, зашёл в физкультурный отсек.

В отсеке группа космодесантников совершала вечерний променад. Попян залюбовался добряком Нисневичем, который с криками «Гук!» ломал об колено блины от штанги.

– Как настроение? – спросил его Аванес по долгу службы.

– Не мешай, убью! – прохрипел добряк Нисневич, и Попян поспешно отошёл на безопасное расстояние.

В общем здесь было всё в порядке: в углу зала Миша Талисман выжигал лучевым пистолетом красочный плакат из фторопласта: «Жители Ядовитого Мну – я такой же Талисман, как и вы». При помощи этого плаката он надеялся попасть в концлагерь и начать там подрывную работу. Вилли Кенис монтировал «адскую машину» для решающего взрыва. Она умещалась в колпачок Кафка, но могла уничтожить пять таких планет как Ядовитый Мну вместе взятых, поэтому Вилли работал в перчатках.

– Можно потрогать? – спросил Полян у сосредоточенного Вилли.

– Сделайте одолжение, – ответил пиротехник и, не оборачиваясь, вручил Аванесу краешек своего организма.

– Негодяй, – сразу завизжал Попян, – ты что себе позволяешь?

Свистнула отравленная стрела и снесла Попяну значок «Ташкент – город хлебный» с борта пиджака. Это Юозас Гейдукис начал тренироваться стрелять на звук.

– Двое суток без духовной пищи, – шёпотом сказал Попян Вилли, – и штраф в пользу «Совета сорока миров».

– Слушаюсь, – рявкнул Вилли, не отрываясь от работы.

При выходе из зала Попян попал ногой во что-то теплое, и поскользнувшись, упал туда же лицом.

Откуда в спортзале стул северного оленя? – закричал он под хохот курсантов.

– А это не стул, – сказал стул и постепенно слепился в алеута Вацека Хари. – Вацек стал во фрунт и доложил:

– Космодесантник Хари постигает метаморфозы старых мастеров. Какие будут указания?

– Как настроение? – машинально спросил несколько ошалевший Попян.

– Всегда! – уклончиво ответил алеут и на глазах изумлённого Аванеса стал как две капли воды похож на гаулейтера Украины Коха!.

Попян вышел из зала и посмотрел на часы. Было восемь. «Интересно, кто сейчас в комнате отдыха?» – подумал он и проследовал в заданном направлении.

В комнате отдыха сидели представители научной группы и Ози Биссеншпиллер. Он играл в «трыньку» с навигатором Монцем. Монцу не везло. Он сидел уже в одних корундовых плавках и нервно приговаривал:

– Ну-ка, маленькая, плохонькая – иди сюда.

На глазах Попяна он проиграл плавки, золотой зуб и практиканта Маховлича. В игру постепенно втянулся астроном Скабичевский и сразу проиграл волосяной покров.

– Маме варежки свяжу, – с нежностью поглаживая сбритые волосы астронома, сказал Ози.

Скабичевский плакал и предлагал отбиться. Но Ози сложил колоду и ушёл к себе, отдав по пути честь Попяну.

– Как настроение у учёных? – бодро спросил Аванес, стараясь не глядеть на голого Монца.

– Жизнь не удалась – мой волос в сортире, – патетически воскликнул Скабичевский и осторожно тукнулся головой об угол стола.

– Не отчаивайся, мудрый Скабичевский, – сказал Ихи Еврюжихи, – у нас, на кольцах Сатурна, я облучу тебя лучами Экономо, и ты станешь дремуч как коала.

Лысый астроном в порыве великодушия налил Ихи шнапсу и этим всё испорти. Полиглот сразу скукожился, глупо засмеялся и обозвал Скабичевского Котовским. Началась драка, сопровождаемая одобрительными криками Попяна. Он, как все южане, любил кулачные потехи. Через пять минут дралась вся комната отдыха и даже голый Монц. Не дрался только социолог Лёня Посыпай, потому, что не умел. Он сразу притворился мёртвым и катался под ногами и дерущихся, подмигивая Попяну.

– Ну, хватит, – крикнул Аванес, когда увидел, что звездочёт Панибрат разбил экран видеофона.

Кто-то в ответ двинул Аванеса под вздох.

– Сэнсея Вдуича ко мне, – спокойно распорядился Попян в рацию и посмотрел на электронное табло. На нём был напечатан матюк времён культа личности. Дверь мягко уехала в сторону и в проёме появился Золтан Вдуич со связкой холщевых мешочков с галькой.

–Хаджиме! – крикнул он и бросился в гущу боя. Все <было кончено через тридцать восемь секунд.

Научная группа лежала ровной шеренгой и смотрела в потолок удивлённым взглядом.

– До утра не поднимутся, – сказал Золтан Попяну.

– Спасибо, дружище, – ответил Аванес, – завтра будем у цели, надо отдохнуть.

Вдуич пошёл к себе, а Попян заглянул на пищеблок, расписался в журнале, поприсутствовал при закладка продуктов в котёл, спросил у шефа-повара «Как настроение?», получил за это масла и только тогда спокойно уснул.