Текст книги "Помещик 2 (СИ)"
Автор книги: Константин Беличенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– А что, ничего. Практически и не видно – шепчу про себя, рассматривая диверсантов застывших тёмными комками на лестнице.
Услышали только лёгкий удар, потом ещё один и всё. Охранника больше не видно. Спускаются. И показывают, что надо идти дальше. Крадёмся опять вдоль стены. Невысокая трава заглушает шум шагов, но сильно мешает идти.
Опять всё повторяется. Два чуть слышных звука и всё. Максим уже перелез. Пётр машет нам рукой, чтобы мы тоже поднимались. Его движения только и можно определить по белым кистям рук. Моя недоработка. Запомним. Оставляю арбалет, который мне так и не понадобился. Тяжело поднимаюсь по лестнице. Тащу не только четырёх ствольное ружье, но и штуцер, саблю и пистолет. Ремни оружия двигаются по плечам, создавая неудобство. Нужно какие-нибудь рифлёные погоны придумать, что ли.
Осторожно перебраться через стену мне помогает Пётр. Максим держит наполовину привязанного к распоркам мёртвого охранника. Быстро перевожу взгляд по сторонам. Во дворе идёт кутёж. Оттуда можно пока ничего не опасаться. На противоположной стороне забора ещё пара охранников, с ними будет сложнее. Придётся их убирать первыми. Распределяем цели. Я перегибаюсь через забор, даю команду поджигать бомбы. Ручные бомбы тут известны давно. Я же покидав несколько раз ещё в Туле, сделал только одно усовершенствование. Бомбы заключили в специально сшитые куски сетки. Это позволило их кидать намного дальше, а при небольшой тренировке и довольно точно.
Степан с Леонидом сидят на лестнице, поджигают по бомбе и передают мне. Размахиваюсь и кидаю один за другим два круглых шара с хвостиком в пьяную толпу, ближе к серо-зелёным. Стараюсь попасть так, чтобы не повредить костёр.
Тут же выстрел Петра и щелчок тетивы арбалета Максима. Сзади уже слышно, как начали перелезать стену остальные. Хватаю изделие баварских мастеров и тут взрыв бомб. Пьяная толпа, после выстрела, повела себя кто как. Кто-то вскочил, кто наоборот упал на спину. Тех, кто вскочил, взрывы раскидали по сторонам поломанными фигурками.
Одно дело, стрелять днём и по мишеням и совсем другое ночью по двигающимся людям. Из 23 трёх выстрелов, хорошо, если раз пять попал. Гадство. Плечу изрядно досталось. Больно. К чёрту его, в свой "музей" отправлю. Откидываю и хватаюсь за штуцер. Рядом стреляют Максим со штуцера и Пётр из ружья охранника.
Один из компании около костра, чуть ли не на четвереньках засеменил в сторону мызы. Выцеливаю, выстрел, попал. Он растягивается в каких-то пару метров от двери. Бросаю штуцер, хватаюсь за веревку и быстро спускаюсь со стены. В одну руку саблю в другую мариэтту и бегом к костру. Удивительно, но осталось ещё много живых. По уму, мне в атаку ходить ну никак нельзя. Но это правило для 21 века, а сейчас офицеры водят солдат в атаку. Тем более, отряд только, только зарождается. Без личного примера, никак. Иначе, мне перестанут верить и подчиняться. До битвы на Альме, когда французы с англичанами повыбивали весь офицерский состав русской армии, ещё пять лет. Тогда и придёт осмысление. А пока мне придётся тоже участвовать в атаках, но надеюсь на резкое изменение поведение в моём отряде.
Бегу к столу, где основная масса ещё живых противников. Один из них, лежа на спине, целится в меня из длинноствольного пистолета. Ничего не остаётся делать, как падать, бросая саблю. А то сам на неё и напорюсь. Выстрел, пуля пролетела в каких-то сантиметрах от меня. Повезло, что стрелял в меня из пистолета, а не с ружья. Тогда бы точно попал. Я не успел подняться, как тело моего соперника содрогнулась от попадания. Кто-то из моих, меня подстраховал. Ох, чувствую, что это был Фатей.
Рядом со мной Максим и Кулик врубились в толпу и начали добивать живых. Я не стал искать куда-то отлетевшую саблю, бросился к ним на помощь.
Даже сейчас ещё остались выжившие. Пытаются оказать сопротивление. Никто не поднял руки и не сдаётся. Настоящие воины. Замечаю, как один лёжа за колодой, целится из револьвера в бок Максима. Стреляю. Мимо. Пуля попадает в колоду. Брызнувшие щепки сбивают прицел противнику. Он, испугавшись, пытается перевести прицел на меня. Стреляю, чуть ли не в упор. С расстояние метра три, максимум четыре.
Мой выстрел совпадает с выстрелами со стороны конюшни. Испугавшись, невольно падаю. Вижу, что пуля с моего пистолета попала в лицо стрелку и кровь брызнула во все стороны. В свете костра это приобрело чудовищную жуть.
Опять выстрелы, но уже со стороны форсированного нами забора. Оглядываюсь. Макс присел на колено. Кулик пошатался из стороны в сторону, затем колени у него подогнулись и он упал, раскинув руки. Поворачиваю голову в сторону конюшен. Там какой-то мужик спешно заряжает ружьё. Рядом с ним два холмика.
– Максим, ложись – кричу я, даже не делая попытки стрелять. Расстояние слишком большое для мариэтты.
Макс не просто упал, а спрятался за труп. Я тоже извиваюсь, как ящерица ищу укрытие, краем глаза смотрю за противником. Сначала в его бок прилетела стрела, заставив мужика сбиться с темпа заряжания. Потом последовал выстрел, откинув его назад. Его ружьё упало вперед. На карачках семеню к Степану. Вся грудь сплошное кровавое месиво. Наверное, все в него и стреляли. Мы-то с Максимом в чёрных одеждах, да ещё и в движение. Защитники и выбрали самую лёгкую цель. Вот тебе и недостача экипировки. Но тут, наверное, и дигель Кулику вряд ли бы помог. Три ствола...почти в упор, ...это много. Даже слишком.
– Блин. Степан, как же так? – со злости ударяю кулаком о землю. Ну вот, и первые потери в моём маленьком отряде. Я за недолгое время очень привязался к этому мужику со шрамом. Немногословный, постоянно стыдился своего уродства, но верный и исполнительный. Не зря говорят, где золото там и кровь. И скорее всего, это только начало в моей ...карьере корволанта.
– Каждый знал, на что шёл. Ты барин, никого не неволил. Он был служивым и умер с оружием в руках – подошёл Максим ко мне.
– Думаешь мне от этого легче? – тяжело вздыхаю. – Так, заряжаем оружие и всё тут обыскиваем. Как договорились. И чтобы никаких больше потерь – встаю на ноги.
Ярость от потери внутри меня заслоняет разум – И Максим кто будет хоть немного оказывать сопротивление, всех убить.
– М – поперхнулся он.
– Ты меня слышал – хватаю его за грудки. – Иди и попробуй не исполни.
Оставшихся немногочисленных местных женщин, детей и слуг загнали в продовольственный двухъярусный подвал. Я даже его обследовал с немалым интересом и признал очень полезным. Тут даже яма с ледником была. С женщин поснимали всё серебряное и совсем немного золотого украшения. Сначала, я и не думал это делать. А потом подумал, нефиг. Всё пойдёт для развития русской промышленности, не сам же я их носить собираюсь.
Обыскиваем мызу. Поражают архитектурные постройки сегодняшних мастеров. В зданиях нет комнат, как таковых. Сплошные проходные залы с большими дверями с двух сторон. В замках или домах богатеев "комнаты" вообще шли по кругу. Тут же крайними были только комнаты в мызе на торцах здания. В одной из самых богатых комнат, с большой кроватью нашли схрон хозяина. Не впечатлил. Несколько золотых монет, мешочек серебра и 500 рублей бумажками. Наверно, где-то ещё есть. Сам такой, прячу в нескольких местах. Но и искать особо некогда. Зато порадовала небольшая коллекция холодного и огнестрельного оружия. Прихватили и столовое серебро с парой подсвечников.
– Убийца и мародёр – в какой-то момент я опустился на лавку перевести дух. Никак не привыкну к действительности и быстрых изменений в моей судьбе. Хватит, мысленно бью себя по щекам. Можно подумать они будут церемониться с тобой. Война только, только начинается и "чистеньким" я уже ну никак не останусь. Тогда надо было оставаться с Лукой и командовать. А раз взялся за оружие, будь готов к "грязи" и крови, и далеко не всегда справедливой.
Взломав закрытые двери в торце здания на втором этаже, обнаружили комнату без окон. В ней находился большой сундук. Вот это больше похоже, на то, что мы искали.
– Пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому – пропел я фальшиво, смотря на довольно большой сундук с массивными ручками, обитый железом и закрытый на замок. Значит, у кого-то из убитых должны быть ключи. Ищем.
– Ёп – вырвалось у меня. Я выгнал всех из комнаты, и прежде чем открыл сундук. Поверх кожаных мешочков с деньгами лежали тубусы с какими-то бумагами. Сейчас с ними разбираться точно некогда. – Теперь мне точно, до самой Москвы надо быть всегда на страже. И спать в полглаза, с пистолетом наготове. А бесплатное молоко мне за вредность будет? Будет лучше... моя жизнь.
Утром в углу конюшни нашили ....сломанную французскую полевую кухню времен Наполеона. Да ещё и без колёс.
– Вот ничего себе – вырвалось у меня. Это значит, что почти 100 лет нашим военным "полководцам" понадобилось для осознания полезности такой вещи. Вот, же вояки. Насколько помню, в русской армии они появились перед русско-японской войной, да и то очень мало. Дела,... мать его так. Вот всё больше и больше убеждаюсь, что мы постоянно и вовсе времена отстаём в военном и техническом плане.
– Зато по богатству олигархов и казнокрадству впереди планеты всей – буркнул я, рассматривая кухню. – Грузим на телегу. Хорошая вещь в хозяйстве, пригодиться – отдаю распоряжение.
Караван из моих дилижансов, телег и большого количества загруженных лошадей двинулся в сторону Минска. Забрали всё, что представляло хоть какую-то ценность, даже собак. Единственное, что я запретил брать, так это стеклянные изделия. Такого добра и в Гусь-Мальцевском для нас хватит. А возни, при перевозке, слишком много.
Был ли среди убитых Духинский, да чёрт его знает. Все бумаги, которые нашли, будем уже дома рассматривать. Но двоих с новыми шестизарядными кольтами среди трупов мы нашли. У одного из них и была и связка ключей, где один ключ подошёл и к сундуку. Выполнили ли мы задание? Не знаю. Но обогатились изрядно. Я не трус, но я боюсь. Поэтому, подгонял людей с погрузкой и скорейшим отъездом домой, как только можно. Наверняка мы многого ценного и пропустили. Ну и пусть. Главное, унести ноги сейчас.
Я обернулся на разграбленную мызу, как когда-то на турецкий корабль. Опять начинается новый этап в моей жизни. Кровавый и жестокий. Хватит ли мне,... смелости и сил, вот в чём вопрос?
Глава – 12.
Я нещадно гнал караван домой. И не только потому, что боялся преследования, но и из-за сундука с деньгами. Опасался, что взыграет жадность у моих подчинённых. С таким богатством мы ещё не ездили. Кто его знает? А вдруг у кого-то что-нибудь перемкнёт? Пока всё шло нормально, но бдительности я старался не терять.
Степана похоронили на крутом берегу реки Уши, в красивом месте. Не будь сейчас конец весны, повезли бы в Тулу. А так жарко, не довезём, разложится. Придётся так, хоть это и нехорошо. Не по-людски.
Каждый у могилы произнёс речь, а я последним. Но похороны я решил сделать как можно торжественными, насколько это вообще возможно.
– Степан, ты был хорошим товарищем и верным другом. Ты был воином, и погиб с оружием в руках защищая Русь. Ты продолжил дело наших славных предков и отцов. Мы тебя никогда не забудем. Пусть на небесах тебе это зачтётся, а земля будет пухом – последовала минута молчания.
– Равняйсь. Заряжай. Пли – произнёс я. Не знаю, есть ли сейчас похоронный салют или нет, но я решил ввести. Холостыми.
Опустили только в его одежде, кроме сапог. Я хотел и сапоги оставить, но одели трофейные башмаки. Завернув в домотканую ткань. Я не стал вмешиваться, там командовал старший Ремез. Они ко мне вместе пришли и были друзьями. Руки Степана сжимали нательный крестик, а за поясом оставили его кинжал. Каждый бросил по несколько горстей земли, а потом уже использовали лопаты. Поставили крест.
– По приезду домой закажем в церкви панихиду и помянём, как полагается – обвёл всех грустным взглядом. Пытаюсь уловить настроение отряда. Как ни странно, никакого тревожного сигнала не увидел. Смерть, тут более частый "гость". Похороны проходят постоянно и отношение к ней более спокойное. Скорее потому, что жизнь тут более скоротечная. Сделал я вывод.
Никуда рядом заезжать тоже не будем. В этом меня сильно поддержали Фатей с Семёном, заявив, что ни в какие поселения лучше не соваться. Слишком опасно. Тут до сих пор очень и очень неспокойно, несмотря на большое количество русских войск. Шляхта постоянно бузит, ну и грабит при случае.
– На неприятности нарвёмся точно, к бабке не ходи – подвёл итог Фатей. С этим согласились все.
Мы направлялись на недавно построенное (в 1846 году) Варшавское шоссе, чтобы как можно быстрее добраться до Москвы. Местность сейчас вокруг больше напоминает лесостепь с неровной поверхностью. Какие-то бугорки, овражки и островки растительности. Просёлочная дорога, по которой мы двигались, резко изгибалась перед выходом на шоссе. Несколько рядом стоящих берёз и большой кустарник, который нам надо обогнуть. Время приближается к полудню, и нужно продолжать путь.
Моя спешка и банальная нехватка людей привела к тому, что на нас выскочили и взяли в полукруг военные. Вояки, спрятавшись в кустах, поджидали таких раззяв, как мы. Дозор у нас был только сзади. Один Фатей, да ещё и с двумя вьючными лошадьми. А нам даже телеги толком и не развернуть сейчас.
– Тьфу, блин. Где же вы взялись? Гаишники на мою голову – с ружьями вместо жезлов, попытался сплюнуть пересохшим ртом. Погода установилась слишком тёплая, а дождя уже давно не было. Весенний ветер помогал иссушать почву. И пыль от большого количества повозок и лошадей, доставляла нам серьёзное неудобство на марше. Вроде и скорость на марше не большая, а пыль нас окружает постоянно.
– Стой. Кто такие? – скомандовал пожилой унтер-офицер, возглавлявший солдат. Единственный из всех, кто ассоциируется со словом военный. Явно ветеран.
Солдаты, мать их так. Смотреть на эту толпу изрядно изнурённых, в старом затасканном обмундировании молодых мужиков, очень грустно. Куда там воевать, да они нормальный марш сделать не смогут. А про стрельбу я даже не заикаюсь. У половины допотопные ружья ещё с багинетами.
– Что надо служивый? – качаю головой. Надо этим "партизанам" хоть немного еды подбросить. Бедолаги.
– Я спрашиваю, кто такие? – пытается изобразить строгость унтер.
– Особый ертаул его Величества.
– Да? – несколько опешил он, а потом. – И бумага имеется?
– А как же.
– Гринкевич, сбегай за господином капитаном. А вы стойте спокойно – пытается изображать строгого и грозного начальника. Которому, "сам чёрт не брат".
Улыбаюсь, от комичности ситуации. Да-а. Если бы мы были врагами, перестрелять десятерых этих доходяг не такое и трудное дело. Тем более с таким количеством пистолетов, как у нас. Только у меня два новых шестизарядных револьвера Кольта – Уолкера. А я от счастья, что их заполучил, радуюсь как ребёнок и изображаю непобедимого ганфайтера. По приезду домой надену ковбойскую шляпу, накладки на штаны и будет мне "счастье". Нет, надо ещё с экипировкой лошади разобраться. Сёдла, стремена, вьючные сумки, кобуры для оружия, вот тогда всё будет тип-топ. Правда, и на лошади ездить сначала научиться нормально надо. А не как я. Подумаешь, ерунда. Мне же не в кавалерийские атаки ходить. Главное создать грозный внешний вид, отчаянного сорвиголовы...и всех в этом убедить.
– Капитан Зубов. Командир отряда Минского полка – вальяжно подошёл офицер чуть старше меня. – Предъявите бумаги.
Передаю тубус, "помятому" командиру. Такое впечатление, что он после бодуна. Больше ничего примечательного в капитане и не было. Разве, что потёртые ботфорты, тогда как у остальных сапоги. Увы, с пьянкой в армии беда. И плохо, что и генералы этим злоупотребляют. Да ещё и довольствие спиртным положено. Понятно, что возникло это не от хорошей жизни. Алкоголь с древних времён использовался как антисептик, для обеззараживания и обезболивания. Ну а у нас, как ...у нас. Хотели, как лучше, получилось как всегда... У меня в отряде на это строгое табу, хоть неприкосновенный запас водки и вина имеется. Мало ли. Дома тоже, все употребляют без фанатизма, по праздникам и строго в свободное от службы время. Пока капитан пытается внимательно рассмотреть мандат, я рассматриваю солдат. И что-то мне всё это стало не нравиться, что-то напоминает. Вот только что?
– Какие-то у вас бумаги подозрительные. Придётся проехать с нами в Минск – Зубов.
– Ты что капитан, охренел? – удивляюсь я.
Солдаты, которых стало уже человек двадцать, тут же нахмурились и принялись "типа изготавливаться к бою". Покрепче сжимают оружие. Хотя и не очень понимают, что же надо делать. Стоят толпой, когда надо хотя бы рассредоточиться.
-Капитан ты понимаешь, что срываешь задания с самой столицы? – задаю вопрос.
Никакой нужной мне реакции. Потом он что-то придумал и произнёс.
– Вот там и разберёмся. А у меня приказ, всех подозрительных сопровождать в Минск, в расквартирования полка.
Своё начальство боится больше, чем каких-то непонятных жандармов из столицы. То есть, нас. Вздыхаю.
– Ну, поехали – только и остаётся сказать.
– Завтра – отвечает он.
– М...С... Веди, где тут можно остановиться. Вот, ёк макарёк, не стрелять же нам право друг в друга.
За кустами оказался небольшой овраг, на дне которого был мутный ручеёк. Тут же лагерь военных из пару латаных, перелатанных палаток и маленького шалаша. Рядом одна замученная строевая лошадь с впалыми боками, которая жадно поедала молодую зелёную поросль. Чуть дальше две телеги и три мужика с мальцом, сидящие около костерка. Рядом пасутся две лохматые крестьянские лошадки.
Одного взгляда хватило понять, что место использовалось постоянно и не один день. А вот нам стать будет трудно, придётся основательно поработать лопатами. И на спуске тоже. Особо у меня опасения вызывает карета, которую мы прихватили в мызе. Правда, ну никак этот "гроб на колёсах" не ассоциировался у меня с таким с таким красивым словом – карета. Эх, стереотипы. Всё моё испорченное фильмами прошлое, и такое реальное настоящее.
– Унтер. Людей дай для земляных работ, а я тебе полмешка пшена дам.
Дальше закипела работа по обустройству нашего лагеря. Помня, как мы глупо попались, отправил Максима с Воробьёвым в дозор с подзорной трубой. Фатея направил поговорить с крестьянами. Сам остался с унтером, потому что капитан Зубов тупо завалился спать в шалаш. Командир, называется. Потихоньку расспросил унтера, которого звали Михаилом, заходя с вопросами с разных сторон. Пришёл к мнению, что их тупо пустили на "подножный корм". Деньги и обмундирования они с нового года не видели. Только изредка подкидывают продуктов, да и то мало. В прошлом году из положенных 10 выстрелов в год на солдата, сделали три. В этом ещё не стреляли ни разу. Вот их и отправили, вроде и службу нести, а на самом деле "выбивать" себе довольствие, хоть какое-нибудь. Они и ловят всех подряд и пытаются всеми правдами и неправдами себе хоть что-то урвать.
Как всё знакомо. Оказывается, такая традиция с глубины веков до 21 века тянется. Понял я Михаил, окажем мы вам небольшую шефскую помощь. Так, смотрю, что уже закончили обустраивать лагерь и иду к себе. Ну, хоть сегодня нормально посплю.
– Ну, что там Фатей.
– Та поймали пейзан с брюквой. Придрались к бумагам от помещика.
– Ясно – значит, как я и думал. – Леонид отнеси окорок, а сало оставь. Всё равно из-за жары придётся свежих продуктов покупать.
– Гриш, займись собаками – продолжаю отдавать команды. С собаками вообще всё получилась интересно. Я думал, будет хуже. Только одна попыталась сопротивляться в псарне. Ей тут же накинули верёвку на шею, чуть придушили и привязали к палке. Раньше я такого способа и не видел. Потом пса загрузили в телегу. Скорее всего, личный пёс бывшего хозяина. Надо будет от него в первую очередь избавиться. Остальных четверых, без проблем, привязали рядом. Собаки подумали, что мы на охоту собрались. Там распоряжался Семён, за которым раньше я не замечал таких талантов. Интересно, что я ещё не знаю об умениях Фатея с Семёном. Надо их попросить, чтобы они своих хороших знакомых, с кем раньше служили, в отряд пригласили. Условия они знают. И чего я раньше до этого не додумался?
– Гриш, отнеси немного каши крестьянам – после того как мы сделали все дела, поели и стали готовится отдыхать. Григорий у нас самый молодой. Вот и приходиться его гонять с разными мелкими поручениями. Смотрю на своих, даже никто не отреагировал. Привыкли уже к моим необычным распоряжениям, хотя поначалу и морщились.
Солдаты и крестьяне на наше снаряжение поглядывали с нескрываемой завистью. А я то всё "плачусь", что того, то другого не хватает. И теплого сортира с туалетной бумагой мне не хватает...пишу и пишу себе в блокнот. А оказывается, по местным меркам, мы уже очень серьёзно экипированы. Не хуже генералов, а может и лучше. Сами солдаты ели из двух больших котелков рассевшись вокруг. Только в какую-то посуду отсыпали капитану. А у крестьян и того не было. Они пекли в углях, что везли на продажу.
Под вечер из шалаша вылез Зубов, поел каши. Подошёл к нам. Нахмурил брови, поводил мутными глазами, посопел, развернулся и был таков.
– И что это было? – прокомментировал я, не обращаясь ни к кому.
Уселся рядом с жаровницей, которую я немного модернизировал, превратив в мангал с крышкой. А то всё не знал, куда валяющиеся жаровницы приспособить. Получились походные минипечки, пока другие не сделаем. А сделаем, наверно, когда новые повозки будут. Как-то так. Принялся надувать матрас, когда ко мне подошёл Михаил.
– Серьёзно у Вас всё, барин – замялся он.
– Так что ты хотел?
– Вы поставили караул с подзорной трубой. Вы что-то опасаетесь?
Опа, точно ветеран. На нём похоже в этой "банде" только всё и держится.
– Да, Михаил. Ушли мы громко, так что не зевай. Возможно погоня.
– Понятно – и замолчал. Помялся с ноги на ногу – у меня и солдаты в бою никогда не были. Да и командир, пороху не нюхал ...
– Ещё и с запою не выходит – закончил за него.
– А у Вас вон, какое оружие и снаряжение. Да и люди Вы, бывалые – жалобно.
– Если что, поможем. Только без самодеятельности и слушай, что тебе буду говорить. Договорились? – Чего мне с ним миндальничать. Наверное, дошло, что всё может плохо закончится. И скорее для них. Тоже мне работники продразвёрстки.
Под завистливый взгляд унтера улегся на надувной матрас, надо отдохнуть пару минут. А то я потом себя в караул до нолей записал, чтобы после поспать нормально. Надежды на таких вояк, у нас никаких. Унтер потоптался ещё пару минут и пошёл к своей палатке.
– Вставайте, Дмитрий Иванович, по нашим следам едет отряд – разбудил меня Фтей, когда уже наступило полноценное утро. Я честно отдежурил своё с Ремезом и опять передал пост Фатею с Воробьёвым. Надеялся поспать подольше.
– Вот же...а я так надеялся убежать – вырвалось у меня. И убежали бы, если не эти ... "нехорошие люди" нас не тормознули. Где-то я слышал выражение, что не главное взять добычу, а главное с ней уйти. Не ушли. Сглазил унтер.
Отдал команду готовиться к бою, а сам полез наверх всё рассмотреть. У преследователей впереди скачут три следопыта по нашим следам. За ними, в метрах двадцати нестройной толпой растянулся отряд, человек под пятьдесят. Больше похоже на местное ополчение, которое выехало на охоту. Вроде и едут не быстро, а всяко быстрее моего каравана.
– Неужели так крепко насолили, что такой большой отряд отправили? – прокомментировал, что рассмотрел в подзорную трубу. А сам-то тоже хорош. Кто ещё недавно за тридевять земель мстить носился? И за меньшее, заметь.
Пока я занимался рассматриванием, обдумыванием действия и разговором самим с собой, вояки начали действовать. Я это не сразу и заметил. Капитан, послал вперёд трёх человек во главе с Михаилом на встречу, а остальных стал строить в две шеренги перед кустами.
– Капитан, ты что делаешь? Совсем ополоумел? – зарычал я.
– Не ваше дело, жандарм. Сейчас мы разгоним этих крестьян, возомнивших себя гусарами – презрительно произнёс мне. Особенно слово – жандарм. И начал проверять построение солдат, как будто он на плацу собирается маршировать.
– Дурака и пьяницу, только на том свете исправить и можно – поделился мнением с Воробьёвым.
– Их слишком много.
– А что, есть выбор? – удивляюсь.
Отдаю команды. Я, Максим, Леонид, Пётр и Фатей, как самые лучшие стрелки, занимаем места за солдатами, но в кустах. Расстояние между нами и шеренгой солдат метров десять, да ещё мы чуть выше. Есть возможность стрелять поверх голов. Остальные наши будут подавать, и заряжать ружья. Дома мы пристреляли, и я оставил все лучшие трофей нам, как с прошлой "поездки" и плюс новые. И сейчас у нас на каждого по три ружья, не считая пистолетов и револьверов. Распределять сектора мы тоже научились, по типу часов. Вот сейчас и будет сдача ...экзамена на профпригодность нашего отряда.
Глава – 13.
Заметив военных, отряд остановился нестройной толпой и начал что-то обсуждать. Следопыты доскакали до дозорных, и между ними произошёл диалог. От них к нам направился Михаил.
– Жители города Новогрудок требуют выдачи разбойников головой. Возвращение награбленного, которое они сделали в окрестностях города – оттарабанил унтер. Я так и не понял, осуждает он при этом нас или нет.
– Что жандарм, что скажешь? Так чем ты там занимался? – усмехнулся мне в лицо капитан.
– Чем бы я там не занимался, тебя это не касается. Это распоряжение со столицы – достал. Я что постоянно должен это ему объяснять.
– Так может, ты сам и разберёшься? Унтер ко мне – и начал ему что-то тихо говорить.
– Ваше благородие – изумился Михаил, после того как Зубов замолчал.
– Ты что приказ не понял или под военный суд захотел.
Михаил посмотрел на нас, вздохнул и пошёл к дозорным.
– Подразделение за мной – скомандовал капитан и повёл солдат вокруг нас.
Мы только рты открыли, когда солдаты обошли нас справа. Отошли и устроились на той стороне оврага, чуть в стороне.
– Вот с... вы поняли, что он сделал? Он хочет, чтобы мы сцепились с жителями города, а он потом воспользуется результатом. Гад – зло выругался я. Так и захотелось в этого хитромудрого капитана разрядить револьвер. С другой стороны он формально и закон-то не нарушал. Но подставил капитан нас с...крепко. У нас разные ведомства и жандармов крепко не любят, но это не повод так поступать. Сейчас с подчинением полная анархия. Если рядовому с других войск ещё можно что-то приказать, то офицеру нет. Можно либо заставить силой или пожаловаться начальнику. Хотя всё могло быть и хуже, подлови нас поляки на марше.
– Мы что, в жителей города стрелять будем? – Воробьёв.
– Эти поляки отрежут тебе голову и посадят на кол. А потом будут всем показывать и хвастаться – зло сказал Семён, пока я думал, что же такого ответить.
– Да и нет там простых жителей. Все на конях и с оружием – успокаиваю сам себя и других.
– А там может быть и полиция? – Пётр.
– И что ты предлагаешь?
– Может, я съезжу и поговорю, что мы по велению государя.
Хм, государя. А что это мысль. Вот только не верю я в нормальный исход. С другой стороны. Что так просто стрелять в жителей города за их, в общем-то, справедливое требование, мне тоже не нравиться. Так можно, чёрт знает куда зайти... и сам не заметишь. Другая беда, что жители Новогрудок и окрестностей постоянно получают "подарки" из-за рубежа. А тут мы всё увели, обыдно понэмашь. Они что в первом в 1830-1831 годах, что во втором в 1863 – 1864 годах польских восстаниях принимали самое активное участие. Ладно, пусть первыми начнут, раз уж Пётр решился ехать. То же мне, дипломат. Только недавно с саблей на боку ходил по Туле, а тут уже в переговорщики лезет. И вся эта канитель из-за грёбанной политики. Приходится постоянно в какое-то дерьмо окунаться. Ну, будет и другим в отряде наука. Цинично...да. А что делать?
– Пётр будь осторожен. Если что сразу прячься за коня. Не жалей его, только возьми самого плохого. Мы тебя отсюда прикроем. Кирасу одел? Возьми пару обычных пистолетов и штуцер – как не жалко, но рисковать придётся. Эх, Пётр, Пётр и куда тебя несёт? Законник ты наш.
До поляков Пётр доскакал одновременно с Михаилом. Михаил сказал несколько слов полякам. Солдаты сразу развернулись и стали уходить вправо и назад. Пётр, что-то пытается объяснить передовому дозору поляков. Там слушают внимательно. Интересно и что этот "соловей" им поёт? Я как-то и забыл спросить, что же он будет говорить. Ладно, пусть учатся. Не водить же мне каждого за ручку. А не дай бог меня ранят далеко от Тулы или Москвы? Да они тогда и домой нормально добраться не смогут ...и меня не довезут.
Как не готовились мы к провокациям, а не уследили. Один из поляков единым движением привстал на стременах, выхватил саблю и полоснул Петра. Движение было настолько быстрым, слитным и четким, что его мы все прозевали. Пётр завалился на круп коня.
Тут уж мы выдали залп, в сторону польских следопытов. И надо же так случиться, что напавший на Петра уцелел. Он посмотрел на свою саблю, тут же развернул коня, пригнулся и поскакал зигзагами к своим. Три лошади с убитыми остались на месте. Только одна попыталась было дёрнуться за удаляющимся всадником. Свалившийся с неё труп мёртвой хваткой держал уздечку. Лошадь взбрыкнула и тут же встала, наклонив голову. Остальные только теснее сбились в кучу, не решаясь что-либо предпринять.
– Врёшь, не уйдёшь – схватил я второй штуцер и начинаю выцеливать. Рядом грохочет ружья Максима с Леонидом. Пуля кого-то из них попала в лошадь убегающего. Она сначала подпрыгнула, а потом почему-то встала. Этих мгновений мне хватило, чтобы разрядить штуцер в спину поляку. Он начал заваливаться на бок лошади, цепляясь за шею руками. Выстрел Фатея, поставил точку. Конь вместе с седоком медленно завалился набок, придавливая своим боком раненого или убитого седока. Так как расстояние было метров двести, то разыгравшиеся драма чётко встала перед глазами.
У нас в лагере загавкали собаки, заржали лошади, загомонили крестьяне. Поднялся невообразимый шум.
Тут же произошло два события. Семён выскочил на коне из оврага и понёсся в сторону Петра. И часть поляков, развернулась в лаву и поскакала в атаку на нас. Несколько человек и в сторону Семёна, а часть слезла с коней и начинает наводить ружья в нашу сторону.
