Текст книги "Тайные операции «Моссад» и «Мухабарат»"

Автор книги: Константин Капитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Маркус Клинберг – шпион за идею

Спецслужбы Израиля раскрыли подробности самого громкого шпионского скандала 80-х годов. Он связан с ведущим израильским ученым, заместителем директора секретного Биологического института Маркусом Клинбергом. Он двадцать с лишним лет работал на советскую разведку, передавая в Москву информацию о химической и биологической программах еврейского государства. О его провале стало известно в 1991 г., когда он уже 8 лет томился в израильской тюрьме…

Маркус-Авраам Клинберг родился в Варшаве в 1918 г. в ультрарелигиозной семье. Как и все еврейские мальчики, он получил начальное образование в «иешиве» (религиозная школа). Однако впоследствии оставил веру своих отцов и дедов, поступил в обычную школу, которую с блеском закончил.

В 1935 г. он стал студентом медицинского факультета Варшавского университета. В 1939-м был вынужден прервать учебу – началась Вторая мировая война. Клинберг, как и десятки тысяч евреев, бежит на Восток, спасаясь от нацистов на территории СССР. Его мать не могла бросить своих престарелых родителей, осталась и погибла вместе со всей семьей.

Оказавшись в СССР, Клинберг пытается закончить медицинское образование в Минске, но в 1941 г. начинается война, и он уходит добровольцем в Красную армию. Какое-то время он находился на передовой, но вскоре был тяжело ранен. Наверное, при желании он мог бы получить «белый билет». Но он потребовал, чтобы его вернули в строй, и напомнил о своем незаконченном медицинском образовании.

Некоторое время капитан Клинберг служит в медицинских частях. Затем его переводят в Москву, где он возобновляет учебу в мединституте и одновременно продолжает работать в военной медицине. На талантливого врача обращают внимание, его все чаще посылают в освобожденные от немцев города и села, где то и дело вспыхивают различные эпидемии. Вскоре за ним прочно закрепилась репутация блестящего эпидемиолога.

По словам его близких, участие в войне и пребывание в Советском Союзе не сделали из Клинберга коммуниста. Однако, как и у многих людей его поколения, промывание мозгов при сталинском режиме оказалось достаточно эффективным, чтобы наложить свою печать на формирование его личности. Уже тогда завязались его контакты с армейской службой безопасности и армейской разведкой.

В 1945 г., после окончания войны, Клинберг едет в родную Варшаву, чтобы узнать, что произошло с его семьей. Но он мог бы и не ехать: все его близкие были сожжены в Треблинке.

Зато в столице Польши он познакомился с Вандой, сумевшей чудом убежать из гетто и укрыться в одном из монастырей. Как и у Клинберга, Катастрофа отобрала у нее всю семью. Как и Клинберг, она в свое время училась на медицинском факультете.

Вскоре Маркус и Ванда отпраздновали свадьбу. Затем, решив, что им нечего делать в Польше, перебрались в Швецию. Там, в 1947 г., родилась их дочь Сильвия. Там же их застала весть о возрождении еврейского государства…

Несмотря на протесты жены, мечтавшей поселиться в США, Клинберг принимает решение перебраться в Израиль. По словам его дочери, «отец никогда не был сионистом, но ощущал свою принадлежность к еврейству и хотел помочь молодому государству в войне за освобождение».

В 1948 г. Клинберг вместе с женой иммигрирует в Израиль. Его опыт и военное прошлое произвело впечатление на тогдашнее армейское командование и особенно ее медицинского корпуса. Тем более что среди руководителей было немало эмигрантов из Польши, прошедших, как и Клинберг, через войну в Европе. В 1952 г. он уволился из армии в чине подполковника.

Клинберги поселяются в Яффо – в доме, специально предназначенном для врачей, в котором царит совершенно особая атмосфера профессионального братства. Впрочем, атмосфера всеобщего братства вообще была необычайно характерна для Израиля 50-х годов.

Так как Клинберг прекрасно зарекомендовал себя с профессиональной точки зрения, его знакомят с профессором Давидом Эрнстом Бергманом. Он как раз приступил к созданию Института в Нес-Ционе.

Будучи близким другом первого премьер-министра Израиля Бен-Гуриона, Бергман сумел убедить его, что в будущей глобальной войне преимущество окажется на той стороне, которая будет располагать всеми видами оружия массового поражения и средствами защиты от него. Глава правительства поддержал идею превращения химикобиологического центра, созданного еще первым президентом еврейского государства Хаимом Вейманом, в мощный научно-исследовательский институт.

По замыслу, в нем, наряду с открытыми исследованиями, будут вестись разработки, которые помогут Израилю обрести свое ядерное, химическое и биологическое оружие. И если еще до 1956 г. институт находился под попечительством Тель-Авивского университета и его бюджет публиковался в открытой прессе, то вскоре он перешел в непосредственное ведение Бен-Гуриона, и суммы его бюджета стали тайной.

Известно лишь, что в институте шла напряженная работа в области вирусологии, токсикологии и эпидемиологии. Главой эпидемиологического отделения был Маркус Клинберг. Постепенно институт превратился в небольшой научный городок, где разрабатывались десятки собственных проектов и выполнялись специальные заказы Пентагона.

Очень скоро Клинберг выдвинулся и был назначен заместителем директора института с широкими полномочиями (в частности, руководил исследованиями, связанными с эпидемиологией). Эти исследования приобрели особую важность в 60-е годы, в период гражданской войны в Йемене. Именно тогда египтяне впервые после Первой мировой войны применили в военных действиях боевые отравляющие вещества.

Некоторые полагали, что Египет находится на пороге оснащения армии оружием массового уничтожения, в том числе биологическим. «Институту биологии» было поручено найти пути противодействия и нейтрализации этих планов.

Клинберг также возглавлял исследования по контракту с американской армией, касающейся борьбы с определенными инфекционными заболеваниями. Очень скоро он завоевал репутацию ученого с мировым именем. Благо, что в Израиле в то время была широкая возможность применения его знаний в области эпидемиологии, поскольку массовая репатриация из Африки, Азии, а также Европы требовала серьезного противодействия таким болезням, как туберкулез, малярия, тиф и др.

Клинберг был введен в состав одной из комиссий Всемирной организации здравоохранения в Женеве. Читал также лекции в Тель-Авивском университете как ведущий специалист по профилактической медицине. На пике своей карьеры Клинберг, имеющий 23-летний опыт работы в институте, занимал посты начальника Управления эпидемиологии, административного директора и заместителя генерального директора института…

О том, что советская разведка в курсе всех новых разработок института в Нес-Ционе, ШАБАК начал подозревать еще в 60-е годы. В 70-е это стало ясно окончательно, и израильские спецслужбы решили во что бы то ни стало вычислить агента.

Тогда один из коллег Клинберга указал на него как на потенциального шпиона. Более того, выразил уверенность, что утечка информации идет через него и только через него.

Клинберг был вызван в ШАБАК, прошел проверку на детекторе лжи, которую выдержал с редкостным хладнокровием – проверка показала, что подозрения против него беспочвенны. Спустя несколько лет он снова был вызван на такую проверку. Однако он с видом оскорбленной невинности обвел всех, в том числе и детектор.

Во время одной из поездок в Женеву за Клинбергом установили слежку. Безрезультатно. Перед ним извинились.

Но в 1982 г., когда утечка информации стала нетерпимой, ШАБАК вновь решил заняться Клинбергом, подключив к этому делу сотрудников внешней разведки «Моссад». За ним установили круглосуточное наблюдение и выяснили, что он выехал на очередную научную конференцию в Швейцарию раньше, чем следовало. По всей видимости для того, чтобы встретиться там с советским резидентом. Наблюдение за рубежом подтвердило это предположение. Тем не менее спецслужбы не торопились с его арестом.

Теперь ШАБАК снял специальную квартиру, из которой круглосуточно следил за Клинбергом и прослушивал все его разговоры. Наконец, когда необходимые доказательства его вины были получены, прокуратура дала ордер на арест. Но только на 48 часов. Все попытки тогдашнего министра обороны Ариэля Шарона продлить этот срок закончились безрезультатно. И значит, нужно было придумать некий ход, чтобы «расколоть» предателя.

В начале 1983 г. начальник советского отдела «Моссада» пришел к Клинбергу по очень важному, как он сказал, делу.

– Доктор Клинберг, – приступил он к делу, – вы, конечно, помните экологическую катастрофу в Милане, когда произошла утечка отравляющих веществ. Нечто подобное случилось в Малайзии. У нас нет с этой страной дипломатических отношений, но в некоторых областях мы сотрудничаем. У вас есть возможность на месте понаблюдать за последствиями аналогичной катастрофы. Вы готовы туда поехать?

– Конечно! – откликнулся Клинберг.

А спустя день информация о несуществующей катастрофе в Малайзии была передана в Москву. Теперь никаких сомнений не оставалось: Клинберг – советский агент…

17 января он простился с женой, взял чемодан и вышел во двор своего дома на тель-авивской улице Ласков, где его ждала машина.

– Нам нужно еще раз заехать для последнего инструктажа, – сказал сидевший за рулем сотрудник ШАБАКа, и ничего не подозревавший Клинберг благодушно кивнул.

Но на квартире, куда они приехали, его ждал отнюдь не инструктаж.

– Предатель! Дерьмо! Подлец! – закричал полковник Хаим Бен-Ами, швыряя чемодан Клинберга на пол. – Подонок! – продолжал он, вываливая и швыряя в сторону лежавшие в чемодане вещи.

– Мы опаздываем на самолет! – тихо заметил Клинберг.

– Твой самолет пойдет только в одну сторону, – продолжал психологическое давление Бен-Ами. – Я жду от тебя признания. Доказательства у нас есть…

– Мы опаздываем на самолет! – продолжал твердить Клинберг и потом прервал возгласы полковника одним замечанием: – Меня уже дважды проверяли на верность, и оба раза потом извинялись…

– Ну что ж, извинимся и в третий раз, если ошиблись, – уже спокойнее сказал Бен-Ами. – Хотя, думаю, что извиняться нам все-таки не придется…

Пришлось через суд дважды продлевать сроки задержания. «Хороший» следователь сменял «плохого». Допросы длились по 18 часов в сутки. Применялись все известные психологические методы давления. Однако его не лишали сна и не применяли к нему физического воздействия.

Клинберг все отрицал… Но на десятые сутки, когда уже почти истек назначенный судьей второй срок, – сломался…

Поняв, что с наскока его не расколешь, Бен-Ами прибег к старой, как мир, игре в доброго и злого следователя. Он сам играл «злого».

– Ты предатель! – кричал он Клинбергу на допросе. – Причем не просто предатель, а дважды предатель. Ты предал свою страну и память своих покойных родителей…

«Добрый» следователь по имени Иоси, естественно, всячески сочувствовал Клинбергу и говорил, что в его ситуации так поступил бы каждый, а теперь надо просто покаяться…

В конце концов Клинберг признал, что был завербован еще во время войны, но в то время задействован не был. Были попытки войти в контакт с ним и со стороны польской разведки, но он на это не пошел…

Что же в конце концов побудило Маркуса Клинберга передавать секретную информацию СССР?

По версии Клинберга, которую впоследствии он сам и опроверг, в 1957 г. руководство института потребовало документально подтвердить его медицинское образование, чтобы продвинуть по служебной лестнице и увеличить оклад. Вначале он утверждал, что все документы пропали во время войны. Но начальство настаивало…

В этой ситуации ему не оставалось ничего другого, как обратиться в советское посольство в Тель-Авиве с просьбой запросить его документы в Москве и Минске. Для сотрудников посольства визит Клинберга был подарком: они давно уже получили задание добыть информацию о деятельности института в Нес-Ционе и все оттягивали его выполнение. А тут к ним собственной персоной пожаловал один из самых видных сотрудников этого института! Вот только как его завербовать?

Ответ на этот вопрос подсказали пришедшие из Москвы документы. Оказывается, Клинберг так и не закончил последний курс медицинского института. Следовательно, не имел права на звание врача…

– Ну что, Марк Абрамович, – сказал ему во время следующего визита один из сотрудников посольства. – Либо мы будем дружить, и тогда вы получите все необходимые документы, либо… Оставим все так, как есть, и тогда вы – никто, врач-недоучка, самозванец! А ведь вам прочат должность профессора…

И Клинберг согласился «дружить». Почему? Только ли боязнь разоблачения в глазах коллег и крах карьеры подтолкнули его к согласию на подобное сотрудничество? Те, кто знал его, утверждают, что это совсем не так. Да, он любил свою работу, но не стал бы цепляться за карьеру. Даже если бы ему грозило разоблачение, всеми годами своей предыдущей работы он доказал, что является прекрасным, высокопрофессиональным врачом и ученым…

Все, видимо, было гораздо сложнее. Клинберг, с одной стороны, не мог не чувствовать благодарности к Советскому Союзу за то, что эта страна спасла его жизнь, дала возможность продолжить образование и в принципе способствовала его карьере. С другой стороны, часто выезжая на научные конференции, он сблизился с тем кругом американских ученых, которые считали, что у США не должно быть монополии ни на один вид оружия массового поражения, что СССР играет важную роль в стабилизации политической ситуации в мире и т. д. То есть, стояли на откровенно просоветских позициях.

И, видимо, именно эти соображения и взяли в конце концов верх в Клинберге. Во всяком случае за свою работу в качестве шпиона он не получил ни копейки. А работу проделал поистине огромную…

После того как он согласился на «сотрудничество», его обучили переснимать секретные документы при помощи микрокамеры на микропленку, прятать в тайниках, выходить на связь, пользоваться тайнописью и т. д. Кроме того, он обладал феноменальной памятью и мог зазубривать наизусть целые страницы. И в течение многих лет он передавал в СССР сверхсекретную информацию обо всем, что происходило в стенах его института. А там, между прочим, работало к тому времени более 300 ученых.

До 1967 г., пока сохранялись дипломатические отношения между Израилем и Советским Союзом, Клинберг передавал сведения работникам посольства, с которыми встречался в общественных местах. После разрыва отношений – во время частых поездок в Европу, главным образом в Швейцарию, он встречался с советскими специалистами по химическому и биологическому оружию, которые объясняли, что именно интересует советскую сторону.

В общей сложности Клингберг встречался со своими «партнерами» около 20 раз. Перед каждой поездкой в Европу он посылал сигнальное письмо на некий адрес, сообщая им свой маршрут. По прибытии на место звонил – всегда с общественного телефона – советскому резиденту, и они договаривались о точном времени и месте встречи. Это могли быть рестораны, кафе или другие общественные места.

Согласно иностранным источникам, которые никогда не подтверждались, но и не опровергались официально, в Израиле проводились работы по созданию химического и биологического оружия и его размещению в авиабомбах и ракетных боеголовках. Проводились работы по защите населения страны от химического и биологического нападения.

СССР, а значит, и арабские страны были в курсе того, каким химическим и биологическим оружием обладает Израиль и от каких видов аналогичного оружия он разработал эффективную защиту. Это означало, что в течение десятилетий институт в Нес-Ционе работал зря.

Предательство Клинберга и выдача сверхсекретных материалов врагу поставили под угрозу безопасность еврейского государства, уничтожили плоды многолетних исследований большого коллектива ученых, инженеров и техников. Материальный ущерб, нанесенный им обороноспособности страны, был оценен в миллионы и миллионы долларов. Вот почему Клинберга назвали самым опасным шпионом за всю историю Израиля…

В 1983 г. Маркус Клинберг был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Потом пожизненное заключение было заменено на 20 лет тюрьмы.

Арест и суд над ним держались в секрете. А его жена, по указанию спецслужб, говорила всем, что он находится на лечении в Европе в лечебнице для душевнобольных.

Клинберга содержали в одиночке. Кроме самых близких родственников никто не имел права его посещать, и вскоре он впал в глубокую депрессию.

Однажды его жена Ванда во время свидания незаметно вложила в руку мужа горсть таблеток «комадина» (средство для разжижения крови^, и он тут же проглотил их. Откачивать Клинберга пришлось в больнице. Ванда была арестована за попытку убийства и решила покончить собой, перерезав вены. Ее спасли. В 1990 г. она скончалась в Париже, где навещала свою дочь.

Между тем дочь Сильвия не оставляла попыток освободить отца путем заключения сделки по обмену шпионами. В 1988 г. ей удалось через своего французского адвоката выйти на восточногерманского адвоката Фогеля, который был связан с нужными инстанциями. Он и его израильский коллега адвокат Зихрони попытались предложить сторонам тройной обмен. Израиль освобождает Клинберга и передает Советскому Союзу. Взамен Москва освобождает одного или двух западных шпионов и передают их США. Вашингтон освобождает Джонатана Полларда и передает его Израилю.

Однако затем Зихрони объявил, что Израиль требует освобождения штурмана Рони Арада и еще двух израильских солдат, попавших в плен в Ливане. Москва должна была оказать давление на экстремистскую организацию «Хезболла», в руках которой находился тогда Арад.

Фогель даже встретился с Клинбергом в тюрьме, чтобы выяснить его физическое состояние. Его родственники получили извещение о предстоящем обмене, но в последний момент «Хезболла» передумала. Может быть, потому, что Рони Арада и двух израильских солдат уже не было в живых.

Однако Сильвия рук не опускала. Семья наняла нового адвоката – Авигдора Фельдмана. Ему удалось добиться улучшения условий заключения, а в израильской печати появились первые сообщения об аресте внезапно исчезнувшего профессора. Но все апелляции с просьбой освободить Клинберга по состоянию здоровья наталкивались на отказ в связи с позицией уполномоченного по вопросам безопасности секретных учреждений.

Но, в конце концов, по гуманитарным соображениям и учитывая позицию бывшего начальника ШАБАКа Яако-ва Пэри, который даже пожал руку Клинбергу, суд в 1998 г. освободил его. Правда, со множеством строгих ограничений…

Клинберг покинул Израиль и обосновался в Париже. Там проживают его дочь и внучка. В одном из интервью он заявил: «Я не считаю себя шпионом. Я лишь передал кое-какую информацию…»

Дело Джонатана Полларда

В США уже много лет сидит в тюрьме Джонатан Поллард, служивший аналитиком в американской морской разведке. В середине 1985 г. он был арестован по подозрению в шпионаже в пользу… Израиля. Суд был скор и суров: пожизненное тюремное заключение…

Кто же он – узник тюрьмы Винтер, штат Северная Каролина?

Вот какие сведения о нем приводит Иосиф Дайчман в своей книге «“Моссад”. История лучшей в мире разведки».

Джон Джей Поллард родился 7 августа 1954 г. в еврейской семье, проживавшей в Галвестоуне, штат Техас. Но большую часть своего детства провел в городе Саус Бенд, в штате Индиана.

В престижном Стэнфордском университете, одном из лучших американских учебных заведений, где он обучался, преподаватели отмечали его чрезмерно богатое воображение. Например, он рассказывал, что якобы убил араба в тот непродолжительный период, когда был в Палестине и служил в охране киббуца. У соучеников даже сложилось мнение, что учеба Полларда в университете оплачивалась «Моссадом». Израильская сторона это не подтверждает и не опровергает.

В 1976 г., получив степень бакалавра, Поллард поступил во Флетчеровскую школу права и дипломатии Университета Тафта. Осенью 1979-го ВМС США приняли его на работу в разведку в качестве аналитика. Он работал в Вашингтоне в Оперативном центре наблюдения и разведки, Вспомогательном центре разведки ВМС и Военно-морской службе расследований. Затем попал в новый Антитеррористический оперативный центр ВМС в Сьютленде, штат Мэриленд, созданный в июне 1984 г. как реакция на взрыв исламскими террористами-самоубийцами американской казармы морских пехотинцев в Бейруте. Тогда, напомню, погибли 241 человек.

Серьезная работа по обобщению всех имеющихся фактов, наводок и слухов в сложнейшей сфере борьбы с международным терроризмом требует постоянного доступа к широкому кругу источников и сообщений. Вряд ли есть какая-то другая сфера в области обороны, столь же комплексная и междисциплинарная. Поллард получил выход на большинство банков данных в рамках федеральной разведывательной системы. «Курьерский пропуск» позволял ему посещать особо режимные объекты и брать с собой документы для анализа.

В 1983–1984 гг. Поллард, через руки которого проходило большое количество информации, получаемой с кораблей и спутников, вдруг обнаружил, что информация, предназначенная для передачи израильской разведке, по непонятным причинам задерживается некоторыми деятелями в руководстве национальной системы безопасности США. Израиль легально должен был получать жизненно важную информацию оборонного значения в соответствие с Меморандумом о взаимопонимании между двумя странами, подписанном в 1983 г. Информация, которая постоянно не передавалась Израилю, касалась работ в области ядерного, химического и бактериологического оружия в Сирии, Ираке, Ливии и Иране, которое разрабатывалось с целью уничтожения еврейского государства.

Убедившись в систематических фактах блокирования информации, предназначенной для передачи Израилю, Поллард обратился за разъяснениями к своему начальству. Ответ был краток и категоричен:

– Думай о своих собственных обязанностях.

Правда, затем последовало краткое объяснение:

– Евреи начинают очень нервничать, когда разговор идет об отравляющих газах, им не нужна информация об этом…

Однако Поллард понял, что истинной причиной заслонов на пути передачи информации Израилю было желание несколько ограничить возможность последнего действовать независимо в вопросах защиты собственных интересов. Он был болезненно обеспокоен тем, что жизни многих израильтян подвергаются риску в результате этого необъявленного разведывательного эмбарго. Он сделал все от него зависящее, чтобы прекратить эту политику и возобновить легальную передачу информации Израилю.

Когда усилия Полларда не увенчались успехом, он лично начал передавать информацию непосредственно Израилю. Он решил это делать только исходя из идеологических интересов. Но ни в коем случае – из меркантильных…

В мае 1984 г. бизнесмен из Нью-Йорка Стивен Штерн познакомил Полларда с полковником израильских ВВС Авиамом Селлой. В первом же разговоре Поллард заявил полковнику, что у него есть доказательства того, что США не делятся с Израилем необходимой разведывательной информацией и ему это не нравится.

Очень скоро об этом знали в Тель-Авиве. Ветеран «Моссада» Рафи Эйтан был заинтригован и одновременно обеспокоен. Это могла быть «подстава» американцев, имеющая целью заманить израильтян в ловушку. Вместе с тем он понимал, что агент может быть очень ценным. Несмотря на существование официальных соглашений, израильская разведка всегда исходила из того, что американцы не делились с ней всем, что у них было. Можно заполнить эти пробелы.

Сопротивляться искушению получить информацию, которую мог дать Поллард, было просто невозможно. Эйтан решил действовать.

«Моссад», связанный секретным соглашением 1951 г. с ЦРУ, избегал прямо шпионить против американцев. Обе разведки поддерживали между собой повседневные контакты, в том числе по компьютерным каналам связи. Дважды в год проходили официальные рабочие встречи, исследовались возможности проведения совместных операций.

Эйтан поручил Селле дать понять Полларду, что Израиль готов к сотрудничеству, и летом 1984 г. офицер, который в это время заканчивал курс обучения в Нью-Йорке, несколько раз летал в Вашингтон для встреч с Поллардом и получения документов. Селле помогали сотрудники «Моссада», которые работали под дипломатическим прикрытием.

Первые полученные документы касались военных проектов арабов. Их срочно отправили в Тель-Авив дипломатической почтой, и они превзошли все ожидания Эйта-на. Там были интригующие детали – не полная информация, но важные фрагменты, заполняющие пробелы в той картине, которую имел Израиль: о создании в Сирии химического оружия и возрождении иракской ядерной программы. Там же была информация о некоторых новейших системах оружия, полученных арабскими соседями Израиля. Были также получены списки и описания вооружений, имеющихся в Египте, Иордании и Саудовской Аравии.

В октябре 1984 г. Поллард получил еще более высокий уровень допуска к секретам. Ему стал доступен практически любой документ американского разведсообщества. Он даже мог получать снимки со спутников-шпионов. Директор ЦРУ Уильям Кейси лишь в отдельных случаях делился этими сокровищами с израильтянами в рамках стратегического сотрудничества. Опасаясь утечки сведений о методах и технических возможностях американской космической разведки, американцы обычно отклоняли израильские запросы о предоставлении спутниковых фотографий или же рассматривали эти запросы так долго, что вопрос утрачивал актуальность.

США также отложили на неопределенное время рассмотрение просьбы Израиля о предоставлении наземной приемной станции, позволяющей принимать и расшифровывать сигналы с американских спутников. В конце концов Израиль пошел на большие затраты, осуществив в 90-х годах собственный космический прорыв, – запуск спутников, в том числе и разведывательных.

В это же время разведывательные сообщества обеих стран проявили взаимную подозрительность. ФБР было особенно обеспокоено масштабами израильской деятельности в США, полагая, что большая часть этой активности была так или иначе связана со шпионажем.

В 1985 г. ФБР обнаружило незаконную деятельность Полларда. Его израильские партнеры – те, кто получал от него информацию, – предложили ему укрыться в израильском посольстве в Вашингтоне. 21 ноября он попытался проникнуть в дипломатическое представительство Израиля, но был схвачен агентами ФБР прямо на пороге посольства.

Открытого суда над Поллардом не было. По просьбе правительств США и Израиля он подписал специальное соглашение, которое избавило оба правительства от длинного, трудного и дорогого судебного процесса. Согласно этому соглашению, Поллард должен был получить не более четырех лет тюремного заключения, а Израиль – возвратить все переданные Поллардом документы при условии, что прокуратура не будет пользоваться ими как доказательством его вины.

Этим соглашением и полным сотрудничеством со следствием он фактически сам подписал себе приговор. 4 марта 1987 г. он признал себя виновным и был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Причем с рекомендацией никогда не быть помилованным.

В ноябре 1995 г. Поллард получил израильское гражданство. Через год на официальной церемонии, проходившей в тюрьме, ему был вручен израильский паспорт.

Все его апелляции по-прежнему отклоняются…